Копье Херберт Джеймс
Детектив тут же двинул вперед локоть и нанес противнику сильный удар по ребрам, продолжая держать его руку в вытянутом положении. Но Кюнер использовал этот выпад и захватил второй рукой шею Стедмена, который, как бы продолжая движение вперед, удвоив усилие, и оба рухнули на пол, несколько раз перевернувшись.
В следующее мгновенье оба противника были вновь на ногах, и Кюнер, двигаясь подобно кошке, повернулся лицом к детективу и не сводил с него глаз. Но гнев, который только усиливался и теперь был отчетливо виден в глазах его пленника, не предвещал шансов на успех. Детектив врезался в него, выставив вперед руки, сжатые в кулаки, нанося ими удар в лицо и отбрасывая его назад, спиной к камину. Ужас отразился в глазах немца, когда Стедмен бросился на него. Он понимал, что ярость, проснувшаяся внутри детектива, не позволит остановить его. Помочь ему может только оружие. Он огляделся, прикидывая возможность вырваться из капкана, и понял, что ее нет. Нож валялся где-то в темноте дальнего угла, а пистолет Крейвена был в противоположной стороне комнаты. Но он заметил, что Крейвен начал подавать признаки жизни, пытаясь подняться. Только бы ему удалось добраться до пистолета!
Кюнер уже собрался что-то крикнуть Крейвену, как новый удар заставил его забыть об этих намерениях и согнуться. Он узнал эту ненависть, отражавшуюся в глазах Стедмена, за которой последует только одно, единственно возможное в этой ситуации продолжение. Выставив вперед руки, немец пытался оттолкнуть от себя детектива, но тот без труда развел их в стороны. Он должен был вырваться отсюда, потому что уже ощущал жар, охватывающий спину! Огонь! Он стоял спиной к камину! Тогда Кюнер рванулся было в сторону, но Стедмен, схватив его за галстук, нанес новый удар, от которого у него из глаз посыпались искры. Он почувствовал, что падает, и инстинктивно пытался ухватиться руками за края камина. Но руки плохо слушались его, и он свалился в короткое пляшущее пламя, издавая дикий вопль. Как только огонь опалил его одежду и начал жечь тело, Кюнер начал умолять Стедмена вытащить его оттуда.
Стедмен же поднял ногу и резко опустил ее на уже охваченную слабым огнем грудь немца, заталкивая его внутрь, не обращая внимания на его вопли о пощаде. Кюнер продолжал вопить, переворачиваясь и делая отчаянные попытки освободиться. И только когда начали гореть его волосы, Стедмен рванулся вперед, схватил его за отвороты пиджака и вытащил его из камина. Крики, издаваемые Кюнером, глухим эхом отзывались по всей комнате, пока Стедмен сдирал с него обгоревшие куски одежды. Пока детектив сбивал с него мелкие очаги огня, немец стучал зубами, как будто провел изрядное время на морозе.
В этот момент раздался крик, который заставил Стедмена обернуться в сторону Крейвена, который уже был на ногах и направлялся в сторону все еще лежащего на полу пистолета. Крик этот принадлежал ему. Хотел ли он таким образом подтолкнуть к действиям Кюнера или просто старался подбодрить самого себя? Детектив бросился вперед, в сторону кричащего, но теперь уже от страха, человека. Этот миг, когда Крейвен проявил нерешительность, может быть, и определил все дальнейшее. Он замедлил свое движение и с ужасом почувствовал, как тяжелая рука опустилась на его незащищенную шею. Другая рука ухватила его сзади за брюки, и они обе потащили его вперед, в сторону лежащего пистолета, но теперь абсолютно бесполезного для него. Увлекаемый ими, он чувствовал себя беспомощным в этих железных объятиях, а все попытки зацепиться за что-нибудь ни к чему не приводили. Он уже летел, не касаясь пола, удаляясь все дальше и дальше от корчащегося на полу Кюнера, когда наконец вдруг врезался в гладкую поверхность стола и как пушечное ядро пронесся по ней.
Следующим его ощущением было разлетающееся вокруг него на сотни кусков стекло, но сам звук удара остался где-то за границей его ощущений. Земля рванулась ему навстречу, и, к счастью, он не почувствовал больше ничего, когда его голова врезалась в нее.
Стедмен стоял, опираясь руками о поверхность стола, глубоко вдыхая холодный ночной воздух, ворвавшийся через разбитое окно. Злость все еще кипела в нем, медленно выходя через жестокость, которую он только что проявил в отношении Крейвена. Но теперь эта ярость становилась холодной и уже не мешала хладнокровно и отчетливо воспринимать окружающее. Он знал, что отвращение к самому себе придет позже, когда он вновь начнет убеждать себя, что человек, с которым он разделался подобным образом, был не намного хуже его самого. Эти ощущения будут преследовать его некоторое время, но сейчас он был готов даже к этому.
Оттолкнувшись от стола, он пересек комнату, не обращая внимания на Кюнера, лежащего на полу и прижимающего грудь к его холодной поверхности. Часть его одежды все еще дымилась. Стедмен спустился на колени около Ханны, стараясь скрыть те чувства, которые вызывало в нем ее состояние. Пол вокруг нее был залит кровью. Но Стедмен предпочитал смотреть на него, нежели на ее рану, нанесенную обоюдоострым ножом. Сначала ему показалось, что она уже умерла, но когда он начал развязывать ее, то заметил, что веки слегка подрагивают, а в следующий момент она открыла глаза. Ее губы пришли в едва различимое движение, но он не слышал звуков.
– Не надо, лучше помолчи, – сказал он. – Я сейчас попытаюсь отправить тебя в госпиталь. Он понимал, что все сказанное им уже не имеет никакого значения, поскольку знал, что у нее больше нет шансов на жизнь.
Ханна и сама знала это.
– Стедмен, – с трудом произнесла она наконец, и ее голос слабел с каждой минутой, будто в такт с покидающей ее жизнью. Он наклонился ближе к ней, приближая ухо к ее губам. Очень трудно было разобрать слова, но она несколько раз повторяла их, будто желая убедиться в том, что он понял их. – Это... Копье... для Израиля, Стедмен... ты должен... для Израиля... отыскать его...
Наконец смерть подступила к ней, и голос медленно стих. Стедмен закрыл ее глаза, прикрыл ее тело остатками одежды и поднялся на ноги. Он взглянул в сторону Кюнера, и в его глазах застыл ледяной холод.
Обгоревший немец стоял уже на коленях, и опираясь руками на пол, пытался двигаться к двери.
Он повернул голову на звуки шагов приближающегося Стедмена, и его глаза округлились от ужаса, который охватил его, когда он увидел выражение лица детектива.
Стедмен поднял его на ноги и толкнул к столу. Кюнер закричал, почувствовав как его обгоревшая спина прижимается к жесткой гладкой поверхности.
– Сейчас ты захочешь кое-что рассказать мне, Кюнер, – сказал Стедмен. – Ты расскажешь мне о том, что должно произойти завтра. – Он приблизил свое лицо к немцу и продолжил: – Ты скажешь мне, где находится Холли Майлс и Барух Канаан.
Кюнер попытался вырваться, но все было напрасно.
– Я не могу ничего рассказать тебе, Стедмен. Пожалуйста, отправь меня в госпиталь.
– Только после того, как ты расскажешь мне все, что я хочу знать, Кюнер.
– Но я не могу этого сделать, ведь они убьют меня!
– Тогда тебя убью я.
– Но послушай, ведь нет ничего...
– Куда отправился Гант?
– Я не могу сказать это! – Стедмен прижал его к столу, подставил свой локоть под его подбородок, вздергивая его вверх, и схватив его правую руку, он выбрал на ней один из пальцев. Мизинец. Он аккуратно отвернул его в сторону и сломал.
Детектив старался не слышать крика обезумевшего немца, а отвлекал себя, думая о своем прошлом и настоящем.
– Скажи мне, Кюнер, куда они отправились? Где они держат девушку?
Слезы рекой текли из глаз фанатичного садиста, и Стедмен побаивался, как бы тот не потерял рассудок прежде времени.
– Вевельсбург! Они отправились в Вевельсбург! пожалуйста прекрати!
«Вевельсбург». Вновь это название. Стедмен взялся за второй палец. – Что означает это название, «Вевельсбург», Кюнер? – спросил он, начиная выворачивать палец, постепенно увеличивая давление.
– Нет! Это дом, точнее имение! Оно принадлежит Ганту!
– Где это?
– На побережье, на севере графства Девон. Пожалуйста, оставь меня...
– Где точно?
– Недалеко от местечка, называемого Хартландс. – Кюнер попытался вырваться, и детектив сильнее прижал его локтем. – Девушка находится там, Стедмен! С ней все в порядке! – Эти слова должны были, по его мнению, успокоить детектива.
Вест-Кост. Холли как-то сказала Стедмену, что у Ганта есть имение на Вест-Кост. Может быть, это и есть Вевельсбург? – Хорошо. А теперь скажи мне, что Гант собирается сделать? Что должно произойти завтра?
– Я не могу. Я не могу этого сказать.
И только шаги на лестнице позволили спасти очередной палец Кюнера.
Глава 13
Мы должны воспринимать «Парсифаль» как полностью противоположный подход к разрешению общей концепции... Это уже не христианско-шопенгауэровская религия, основанная на сострадании, которое так живо воспринимается в мире, а чистая и благородная кровь, пролитая во славу тех, кто объединился в братстве посвященных.
Адольф Гитлер
Двое охранников, вооруженные автоматом и винтовкой из образцов, производимых на заводах Ганта, быстро поднимались по лестнице, ведущей в комнату, где, как им было известно, находились пленники. Они были, можно сказать, местными ветеранами и входили в личную элитарную гвардию Ганта, немногочисленную, всего около пятидесяти человек, но хорошо подготовленную и состоящую преимущественно из людей, отобранных лично майором Брениганом. На их форме, армейского образца, не было знаков различий, и они не носили никаких званий, но вместо этого у них были деньги, получаемые за хорошо выполненную работу. Иногда, во время дружеских попоек, устраиваемых в имении, они называли себя солдатами Четвертого Рейха.
Эти двое, Мак-Гау и Блейр, находились около ворот вместе с постоянно дежурившим там охранником. Теперь же они стояли на повороте лестницы, подняв оружие в направления двух фигур, появившихся на верхних ступенях. Одна из них принадлежала Кюнеру. Его лицо было искажено гримасой боли, а почерневшая рубашка была не заправлена и свободно болталась. Второй человек, находившийся в непосредственной близости сзади него, был пленник, частный детектив, который днем осматривал оружие на стендах, расположенных рядом с домом.
– Не двигаться! – скомандовал Блейр, продолжая подниматься вверх, сопровождаемый Мак-Гау.
Стедмен не колебался. Теперь уже не было времени на поиски пистолета, который так и остался лежать на полу комнаты, из которой они только что вышли. Поэтому он решил использовать в этом неожиданном столкновении с охраной то, что было у него под руками, а именно: Феликса Кюнера. Он неожиданно и сильно толкнул обожженного немца по ступени, И тот полетел прямо на поднимавшихся солдат, широко расставив руки. Тело Кюнера врезалось в них с такой силой, что все трое упали и покатились еще дальше вниз, а Стедмен тут же бросился вслед за ними, перепрыгивая сразу через три ступеньки. Он успел выхватить оружие у одного из солдат раньше, чем тот смог им воспользоваться. Второй попытался было подобраться к упавшему на ступени автомату, но, получив удар ногой, был отброшен вниз.
Детектив поднял ошеломленного Кюнера и сказал:
– Идем, ты пока еще нужен мне. – Он вытолкнул его вперед и повернулся к солдату, который начал было подниматься. Колено Стедмена мгновенно рванулось вперед и врезалось в голову человека в зеленой форме, в результате чего солдат был буквально вдавлен в стену, а потом медленно опустился на пол. Детектив вытащил Кюнера в холл, направляясь к двери и понимая, что единственным спасением от пули в спину может быть лишь быстрота передвижений пока оба солдата еще не пришли в себя, поскольку затевать перестрелку с охраной, по своему давнему опыту, он считал отнюдь не беспроигрышным вариантом. Поэтому он быстро распахнул дверь и вытолкнул Кюнера в ночную темноту, стараясь держать его все время впереди себя.
Тем временем Мак-Гау все же добрался до своего оружия и, действуя почти автоматически, немедленно направил его в спину удалившегося детектива, но бросив взгляд на своего напарника, остановился. Лицо Блейра было бледным, губы плотно сжаты, но он тут же с необъяснимой поспешностью покачал головой в знак отрицания. Мак-Гау положил оружие и с недоумением смотрел, как выходная дверь захлопнулась за беглецом.
Стедмен был слегка успокоен тем, что не встретил никакой охраны на стоянке, где по-прежнему находилась его машина. Он распахнул противоположную от водительского места дверь и почти швырнул Кюнера на переднее сиденье, а затем, обойдя автомобиль спереди, уселся за руль.
На все попытки Кюнера выбраться наружу, он вновь повторил ему прежние слова:
– Я уже не один раз говорил тебе, Кюнер, ты мне нужен. Ты должен будешь вывести меня за ворота.
Детектив запустил двигатель, ожидая, что с минуту на минуту откроется дверь, двое солдат выбегут на площадку перед домом и откроют стрельбу из автоматов. Но ему, как это ни странно, повезло. Должно быть они все еще приходили в себя. Тем временем машина развернулась на гравийной дорожке и направилась в сторону ворот. Стедмен включил дальний свет, чтобы ослепить, насколько это было возможно собак и сторожа, который вот-вот может быть предупрежден звонком по телефону, если только оставшиеся в доме солдаты будут в состоянии это сделать, и если они уже не сделали этого.
Как только машина выехала на прямую часть дороги, непосредственно ведущую к воротам, Стедмен увидел, что охранник и его собаки уже находятся там. Детектив остановил автомобиль в десяти ярдах от ворот, а сторож поднял руку, показывая водителю, чтобы тот выключил фары.
– Кто там в машине? Включите этот чертов свет, чтобы я мог вас разглядеть!
– Скажи ему, чтобы он выпустил нас отсюда, Кюнер, – тихо проговорил Стедмен.
Кюнер покачал головой, а его искалеченная рука прижалась к груди. По его лицу текли слезы.
– Убирайся к черту, – выговорил он, с трудом превозмогал удушье.
Тем временем охранник начал приближаться к автомобилю. Его рука находилась под курткой военного образца, отыскивая там пистолет, обычно скрытый гот глаз посетителей этого дома. Собаки были настороже и напряженно следили за происходящим. Для большей безопасности сторож спустил их с поводка.
Теперь нельзя было терять ни одной их тех драгоценных секунд, которые оставались в виде шанса на возможное освобождение, и поэтому Стедмен старался действовать как можно быстрее. Он наклонился в сторону своего пассажира и, щелкнув дверным замком, распахнул дверь и вышвырнул Кюнера на покрытую гравием дорогу.
Кюнер свалился на спину, закричал и попытался подняться. Но этого уже было больше чем достаточно, чтобы овчарки бросились со всех ног к поднимающемуся с земли человеку. Они окружали его и скалили зубы, готовые броситься и разорвать свою жертву, чувствуя, что она была перепугана и могла стать легкой добычей.
Обескураженный охранник заспешил вперед, его оружие было направлено на эту свалку, где собаки явно диктовали свои условия. Фары были по-прежнему включены, мешая ему как следует разглядеть все происходящее. Стедмен нажал на газ, и автомобиль подался вперед, сбивая охранника с ног и отбрасывая в сторону от проезжей части. Быстро нажав на тормоза, Стедмен решил не терять ни минуты и выскочил тут же из машины, выбил пистолет из расслабленной руки охранника и, главное, отыскал висевший у того на поясе ключ от ворот. Ключ был большой, висел на прочной цепочке, И Стедмен потратил значительное время, прежде чем снял его. Он слышал крик Кюнера, лай и рычанье собак, доносившиеся из-за машины. Охранник, чьи ноги были парализованы после тяжелого удара, поднялся на локтях и пытался дотянуться до лежащего на земле пистолета. Стедмен ударил его по голове, отбрасывая ее назад с такой силой, что человек потерял сознание.
Наконец, с ключом в руках, он бросился к воротам, глядя через плечо в сторону собак, открыл замок и раздвинул створки. Когда он вернулся к автомобилю, прикрывая руками глаза от света, то подумал о том, что он не должен оставлять Кюнера на милость немецких овчарок. Он вышел из потоков света, поднял с земли пистолет, и посмотрел туда, где был Кюнер. Неожиданно крики, раздававшиеся оттуда, прекратились, и он увидел, что обе овчарки, оторвавшись от неподвижно лежавшего тела, повернули головы в его сторону, а одна из них начала медленно двигаться к нему. Вторая, с окровавленным ртом и вздыбленной на загривке шерстью, глухо рычала. И тогда он выстрелил. По два раза в каждую.
Взглянув на безжизненное тело Кюнера, он подошел к автомобилю и забрался внутрь, а еще через несколько секунд уже выезжал на главную дорогу.
Но почти перед самым поворотом ему неожиданно пришлось нажать на тормоза, из лесного массива на дорогу выскочили две темные фигуры, и, чтобы привлечь его внимание, подняли руки вверх.
– Секстон! Стив! Какого черта вы делаете здесь?! – Стедмен опустил стекло и с удивлением разглядывал почти весь штат своего агентства, выстроившийся перед ним на ночной дороге.
Секстон указал пальцем на своего напарника.
– Гольдблата и женщину похитили трое мужчин, за которыми постоянно следовал Стив, и в итоге он оказался здесь. С тобой все в порядке, Гарри? – неожиданно спросил он, заметив свежую кровь на щеке детектива.
Но Стедмен остановил вопрос без внимания.
– Мне нужно добраться до телефона.
– Телефон находится примерно за полторы мили отсюда, дальше по этой дороге, мистер Стедмен. – Это сказал Стив, очень довольный своим участием в происходящем.
– Хорошо. Тогда садитесь оба. Вполне возможно, что сейчас вокруг этого дома начнется суета.
Они не стали дожидаться второго приглашения и заняли места внутри машины. Секстон сел рядом с детективом, а Стив устроился на заднем сиденье.
– Теперь нужно развернуться назад, мистер Стедмен, – сказал Стив, указывая, как проехать к телефону.
Стедмен быстро развернулся, и машина понеслась вдоль по главной дороге. Теперь у Секстона было время внимательно рассмотреть сидящего рядом с ним детектива.
– Что произошло, Гарри? Мы начали уже беспокоиться.
– Этот Грант – он просто сумасшедший. Он убил и Гольдблата, и женщину. И он же убил Мегги. – В голосе детектива чувствовалась усталость.
– Господи! Что же мы должны делать? Идти в полицию?
– Пока нет. Я собираюсь позвонить человеку по имени Поуп. Он работает в разведке, в отделе МИ-5, и должен будет разобраться с этим.
– А что с этим Гантом? Он, как я понимаю, сбежал.
– Да, его уже там нет, – мрачно заметил Стедмен.
– Я видел вертолет, вернее мы наблюдали со Стивом, как сначала взлетел вертолет, а потом через ворота выехал грузовик.
Стедмен с трудом припомнил неясные звуки вращающихся лопастей, доносившиеся тогда, когда он находился в полубессознательном состоянии, там, в доме.
– Да, это вполне возможно. Я видел там вертолет, стоящий на площадке рядом с домом. И я думаю, что Гант отправился на нем в какое-то место, которое он называет не иначе, как «наш Вевельсбург». Скорее всего, что оно находится на севере графства Девон.
– У него есть имение в том месте, где он проводит испытание оружия, – заметил Секстон. – Я узнал это сегодня утром. Некоторая часть сельской местности, окружающая это место, используется для испытаний и армией.
Стедмен кивнул.
– Он планирует на завтра какую-то акцию, но я не знаю, что именно. Тем не менее, он считает, что она крайне важна для него и для всей их организации.
– На что он способен?
– Он представляет себя новым Гитлером, только еще более сильным. Уверяю тебя, он просто сумасшедший. Так где этот чертов телефон, Стив? – Теперь по обеим сторонам дороги появились дома, а проезжая часть была освещена.
– Уже не далеко. Сейчас будет небольшой поворот налево, а там телефон.
– Так что случилось в этом доме, Гарри? – спросил Секстон. – Как тебе удалось вырваться оттуда?
– Гант остановил меня в компании одного из его любимых инквизиторов, а попросту садиста. К счастью, для меня, в доме была очень небольшая охрана. И, в конце концов, удача на этот раз была на моей стороне. – Наконец показалась телефонная будка, и он остановился. – Ждите здесь, – сказал он, не выходя из машины и оставляя двигатель включенным. – Все время наблюдайте за дорогой, особенно с той стороны, откуда мы приехали. У них может появиться желание отправиться на наши поиски.
Мгновенно оборвавшиеся гудки свидетельствовали о том, что трубку сняли в тот самый момент, как только Стедмен закончил набирать номер и опустил мелочь в щель автомата.
– Поуп, – коротко произнес абонент, и детектив облегченно вздохнул.
– Поуп, мне видимо следует благодарить Бога, за то, что мне удалось застать вас на месте, – сказал детектив.
– Стедмен? Я уже давно ожидаю вашего звонка. Ну как, удалось вам найти что-нибудь новое о Ганте?
В голосе Поупа прозвучал намек утешения, едва различимый для Стедмента.
– Я узнал массу вещей о нем, но все это как невероятно! Вы оказались правы. Гант действительно возглавляет организацию, известную как «Туле Гезельшафт». – И Стедмен быстро, не останавливаясь на деталях, рассказал ему о том, что случилось в доме бизнесмена, а Поуп терпеливо слушал, лишь иногда прерывая уточняющими вопросами. – Но почему он оставил вас в руках этого Кюнера? – спросил толстяк, когда Стедмен объяснил ему, каким образом ему удалось покинуть дом.
– Чтобы получить от меня информацию, узнать, что мне известно и кто еще посвящен в мои дела. Как я понимаю, завтра у Ганта начинается большая операция, и он должен был подготовиться к ней, а на меня уже не оставалось времени.
– Какая операция? – В голосе Поупа послышался острый интерес.
– А вот этого я не знаю. Он отправился в свое имение где-то в северном Девоне, неподалеку от Хартландса. А вы сами ничего не знаете о том, что может происходить завтра в этом районе, Поуп?
Последовала длительная пауза, потом вновь раздался голос Поупа:
– Кое-что должно произойти завтра, но... – Новая пауза. – Нет, это никак не связано с этим районом. Хотя... О, Боже мой! Но он не должен был бы связаться с подобными делами.
– Что вы имеете в виду, Поуп? Учтите, что он просто сумасшедший, и он не остановится ни перед чем для достижения своих целей.
– Но это уже не телефонный разговор, Гарри. Возможно, что позже я расскажу вам. Мы еще должны разобраться со всем этим. Нам известно про это его имение. Ведь большая часть его занята полигоном для испытаний оружия, и, естественно, что все это находится под нашим контролем.
– Но есть еще кое-что. Он держит там девушку, Холли Майлс. Он уверен, что она работает на Моссад.
– Эта журналистка? И она работает на Моссад?
– Я собираюсь задать вам тот же самый вопрос.
– Но я ничего не знаю на ее счет, мой дорогой. Полное недоразумение, разве не так?
– А что вы скажете по поводу Бренигана и того члена парламента, которого я видел в автомобиле? Как вы собираетесь поступить с ними?
– Они могут быть задержаны только тогда, когда мы возьмем Ганта. Это дело чрезмерно деликатное, Гарри.
– Эти убийцы, на совести которых Мегги, Гольдблат и Хана, а может быть и Барух Канаан, все они отнюдь не деликатны, Поуп, – с возрастающим гневом продолжал Стедмен.
– Конечно, Гарри. Все они получат свое, и не нужно об этом беспокоиться. А теперь, послушай, как ты думаешь, не смог бы ты отправиться в Харландс?
– Вы, что сошли с ума? Почему, черт возьми, я должен ехать туда? Теперь уж ваша очередь заняться этим делом.
Короткие гудки, появившиеся в трубке, информировали их о том, что время разговора кончается, и Стедмен опустил новую монету.
– Гарри, ты еще слушаешь меня?
– Да.
– Мне очень нужно, Гарри, чтобы ты отправился туда. Ты должен понять, что поскольку служба безопасности по моему представлению должна будет произвести там аресты, то мне нужны какие-то первичные основания для этого хотя бы в виде подтверждения всего, о чем мы только что говорили. А ведь ты являешься прямым свидетелем и участником этих событий. И поэтому мне необходимо там твое присутствие, которое исключит массу ненужных споров и недоразумений. Пожалуйста, поверь мне, что ты нужен мне там как один из аргументов для убеждения моего начальства.
– А почему я не могу прямо сейчас прийти в ваше Главное Управление?
– Потому что так будет проще. Совершенно бессмысленно для тебя возвращаться в Лондон, когда тебе гораздо проще ехать прямо в Девон. Я хочу, чтобы ты был уже а рулем, Гарри. Как ты себя чувствуешь? Ты справишься с этим?
– Я постараюсь.
– Хороший ты человек, Гарри. А теперь послушай, что я тебе скажу. Есть небольшой город, Бидефорд, находящийся недалеко от Хартландса. Нади там отель и сними комнату. Мы очень легко найдем тебя там.
– Вы хотите подключить местную полицию?
– Она будет лишь информирована, но не будет принимать участия в этом деле. Боюсь, что в нем и так замешано слишком много людей, занимающих достаточно высокие посты.
– Послушайте, Поуп, если вы собираетесь покрывать их...
– Ну, Гарри, сейчас нет времени для подобных дискуссий. Меня ждет еще масса работы, а у тебя впереди еще долгое путешествие. И, кроме того, для начала мне необходимо перехватить все телефонные разговоры между двумя домами Ганта. Ведь оставшаяся в Гилфорде охрана обязательно начнет звонить Ганту, а я должен успеть послать туда людей до этих звонков...
– Боже мой, Поуп...
– Пожалуйста, Гарри. Времени просто нет для дальнейших обсуждений. И, кроме того, ты должен помнить, что девушка находится в опасности. Увидимся завтра.
Последовал щелчок, означавший, что на другом конце провода абонент положил трубку. Стедмен еще несколько секунд молча смотрел на беззвучный аппарат, а затем тоже положил трубку и вышел из кабины.
Двое его спутников с беспокойством наблюдали, как он возвращался к машине. Некоторое время он неподвижно сидел, закрыв лицо руками, стараясь отогнать усталость.
– А что теперь, Гарри? – очень осторожно поинтересовался Секстон.
– Я отвезу вас к вашим машинам, после чего продолжу свое путешествие. На этот раз я отправляюсь в Девон.
– Мы едем вместе с вами, мистер Стедмен? – нетерпеливо спросил Стив.
– Нет, я не хочу чтобы вы и дальше ввязывались в это дело.
– Но ведь мы работаем на вас, Гарри, – заговорил Секстон. – Если вы занимаетесь этим, то и мы не будем оставаться в стороне. Кроме того, ведь и мы помним о миссис Уэт.
Стедмен улыбнулся.
– Есть кое-что, что вы можете сделать, но об этом я расскажу вам по дороге. А теперь скажите мне, приходилось ли кому-нибудь из вас слышать о ком-то или о чем-то под названием «Парсифаль»? Когда я был в этом доме, то случайно услышал, как Гант сказал несколько слов по-немецки, обращаясь к своим друзьям. При этом он относил эту фразу ко мне, видимо, не предполагая, что я немного знаю немецкий благодаря моей бывшей жене. Так доводилось ли вам когда-нибудь слышать это имя?
Секстон покачал головой в знак отрицания, но Стив наклонился к переднему сиденью с блеском в глазах.
– Зато был «Персиваль», мистер Стедмен. Это был один из легендарных тевтонских рыцарей, и Вагнер написал о нем оперу, только он слегка изменил написание этого слова, на что, очевидно были определенные причины. Содержание ее связано с легендой о Святом Граале и о Священном Копье, которое было похищено у короля Амфортаса, хранителя Грааля.
Двое мужчин повернулись и с удивлением уставились на его взволнованное лицо, освещаемое слабым светом уличных фонарей.
– Священное Копье? – тихо переспросил Стедмен.
Стив был несколько смущен неожиданно проявленным к нему вниманием и пояснил:
– Я очень люблю оперу, вот поэтому и знаю эту историю. Мне кажется, что «Парсифаль» – одна из величайших опер Вагнера. Ведь он был...
Стедмен прервал его вопросом:
– Ты говоришь, что это копье было похищено?
– Да, именно. Его похитил Клингсор, служитель магии и сатаны. И именно Парсифаль вернул его назад...
– Но какое отношение имеет все это к Ганту, Гарри? – нетерпеливо спросил Секстон. – Не кажется вам, что мы просто теряем время?
Стедмен остановил его взмахом руки.
– Расскажи мне всю историю по этого самого Парсифаля, Стив, – сказал он. – И постарайся вспомнить как можно больше подробностей. Возможно, что это ключ ко всей этой кровавой истории.
Стив взглянул на детектива, сделал глубокий вдох и начал свой рассказ...
Глава 14
Вопрос состоит в том, можем ли мы разрешать массам идти их собственным путем, или мы должны будем остановить их? Должен ли кончаться наш путь созданием лишь небольшой группы истинно посвященных, созданием нового Ордена, подобного Братству Тамплиеров, объединенных вокруг Святого Грааля с чистой благородной кровью?
Адольф Гитлер
Стедмен с удовольствием расслабился на кровати и потянулся за сигаретами, которые лежали рядом на маленьком столике. Он закурил и некоторое время после того как пришел в себя чувствовал даже прилив свежих сил, и поэтому не сопротивлялся хороводу мыслей, возникающих в голове. Его правда, все еще беспокоила рана на щеке, оставленная ножом Кюнера. Она была не очень глубокой, но тем не менее, вызывала болезненные ощущения. К счастью, дежурная в отеле не обратила особого внимания ни на состояние его одежды, ни на все остальное. Так что, скорее всего, взглянув на его лондонский адрес, который он указал, заполняя карточку, она отнесла его неряшливый вид на счет долгого пути, который ему пришлось проделать. Стедмен и на самом деле чувствовал себя разбитым после своего путешествия.
Видимо, потери были очень велики за такой короткий промежуток. Поэтому он иногда даже делал остановки в пути, чтобы хоть как-то восстанавливать силы, а где-то после Андовера ему пришлось даже завернуть в мотель, чтобы основательно отдохнуть. И только утром, после сна, он смог продолжать свой путь к Бидефорду. За время путешествия у него возник новый план действий, отличавшийся от его прежних намерений защитить Холли и предоставить Поупу возможность основательно заняться производителем оружия. Теперь он был намерен сам позаботится о бизнесмене. А кроме всего, разве не была достаточным основанием для его участия в этом, по меньшей мере странным деле, последняя стычка между ним и Эдвардом Гантом?
Потом его мысли вернулись к Поупу. Он, как ни странно, ожидал от него звонка, и был немного обеспокоен тем, что его запоздалое появление в отеле может отрицательно сказаться на общем ходе операции.
И еще одно странное чувство не оставляло его. Он был удивлен сочетанием нескольких, казалось, бы несовместимых вещей, Гитлер, копье римского легионера Лонгинуса, сравнение детектива с Парсифалем, которое он почерпнул из неосторожной фразы Ганта. И это непонятное слово «Вевельсбург»? Простой символ, или за ним стояло нечто большее? Когда же Стив рассказал ему содержание оперы Вагнера, то глубокий смысл услышанного запал в его память и создал еще одно, может быть подсознательное, но сильное желание быть участником этой игры до конца. Это можно было рассматривать и как продолжение легенды, но время окончания ее было несколько другим, что предполагало и иной конец, который, как полагал Гант, должен быть предзнаменованием его успеха.
Звонок телефона оторвал его от размышлений. Он поднял трубку и с нетерпением слушал. Звонила дежурная из нижнего холла.
– Это мистер Стедмен? Двое джентльменов хотят видеть вас, мистер Григс и мистер Бут. Они прибыли по поручению мистера Поупа.
– Хорошо. Я немедленно спускаюсь вниз, – воскликнул он и положил трубку. Он бросил сигарету в пепельницу, оделся и вышел из комнаты.
Ожидавшая его пара сидела в глубине холла за маленьким кофейным столиком. Третий, свободный стул был приготовлен для него. Он узнал в них тех самых агентов из МИ-5, которые посещали его дом в ту трагическую ночь, когда произошла эта странная история с ювелиром. Они оба встали при его приближении, и один из них сказал: – Рад видеть вас живым и здоровым, мистер Стедмен. Между прочим, меня зовут Григс.
Стедмен кивнул, присаживаясь и устраиваясь поудобнее.
– А где Поуп? – немного резко спросил он.
– Он отправился прямо в имение. Мы прибыли сегодня утром без особых приключений. – Стедмен не выразил никакого удивления в ответ на это.
– А что с девушкой? – после паузы спросил он.
Теперь заговорил второй агент, Бут:
– С ней все в порядке, сэр. Немного растеряна, но не более того. Он слегка рассмеялся, глядя на детектива.
– И вы намерены заполучить Ганта? – даже не пытаясь улыбнуться в ответ вновь спросил детектив.
– Да, и мистер Поуп все еще беседует с ним, – заметил Григс. – Правда, он от всего отказывается, но я думаю, что при виде вас у него несколько изменится отношение к происходящему.
– А что майор Брениган и остальные из его свиты? Вам хотя бы удалось узнать, что они планировали на сегодняшний день?
– Расследование проводится очень осторожно, сэр, поэтому и с ними пока обходятся как с мышами. А что касается сегодняшней операции, то пока у нас нет определенных данных. Через некоторое время мы будем, видимо, знать это более точно, и я думаю, что мистер Поуп расскажет вам об этом.
– А что вы знаете относительно трупов двух агентов Моссад в Гилфорде? Ведь это очень конкретное вещественное доказательство.
– Но он отрицает все, что связано с ними.
Стедмен злобно рассмеялся.
– Они были убиты в его доме, как он может отрицать это?
– Он говорит, что покинул Гилфорд вчера ранним вечером, а вы еще оставались там в это время!
– И, вероятнее всего, он и заявил, что убил их я.
– И Кюнера. Когда мы сказали ему, что человек по имени Кюнер найден мертвым, то он без раздумий заявил о вашей ответственности за это убийство.
Стедмен покачал головой, а на его лице проступила слабая улыбка.
– Так или иначе, но мы скоро сломаем его, мистер Стедмен. Мы уже получили достаточно доказательств против него и его организации. Но при всем этом еще необходима ваша помощь непосредственно на месте, в самом имении.
– Хорошо, тогда давайте отправимся прямо туда, – сказал детектив, поднимаясь со стула. – Только сначала я должен позвонить по телефону.
– О, это вы сможете сделать и из дома, – сказал Григс, поднимаясь вместе со всеми. – Это крайне важно, чтобы вы как можно скорее прибыли туда, нам нужно утрясти еще кое-что с местной полицией, а вы поедете первыми. Я сейчас же расскажу вам, как удобнее всего добраться туда. Мистер Поуп встретит вас там.
Итак, игра продолжается, – подумал Стедмен, чувствуя как ощущение внутренней тревоги, постепенно охватывает его.
Десять минут спустя он уже сидел за рулем своей машины и мчался вдоль по шоссе по направлению к Хартландсу. День был холодный, и горизонт затягивали темные плотные низко висящие облака, но Стедмен не поднимал опущенное боковое стекло, стараясь, наоборот, подставлять свое лицо навстречу холодному упругому воздуху. Его мысли были ясными и четкими.
Он сделал правый поворот в районе Хартландса, а через некоторое время дорога свернула влево, внезапно расширяясь, и на открывшемся пространстве перед ним возник средневековый храм. Он был сложен из серого камня и оканчивался высокой четырехугольной башней, откуда, видимо, открывался удивительный вид на окрестности. Когда он миновал его, то дорога неожиданно пошла вниз, и он увидел море, которое было всего на расстоянии мили от него.
Дорога вновь поднялась, и обзор теперь был ограничен насыпью, которая возвышалась по обеим ее сторонам.
На своем пути он так и не увидел указателей, определяющих подъезд к имению, но он основывался на полученных разъяснениях и по некоторым признакам был уверен в правильности пути, и поэтому остановился даже раньше, чем увидел широко открытый въезд.
Его охватило неожиданное замешательство. Он медленно проехал через ворота по дороге, которая теперь, не сворачивая, вела прямо к огромному белому особняку, окруженному перемежающимися равнинными и лесистыми участками.
Перед домом стояло множество машин, но нигде не было видно людей. Сейчас он еще мог повернуть назад, разогнать автомобиль и мчаться к воротам, пока еще никто не успел закрыть их. Но где тогда будет Холли? А Барух? Ведь он был их единственным шансом.
Капли дождя упали через открытое стекло и задели его щеку.
Скорость, с какой теперь двигался его автомобиль, не превышала десяти милей в час, а огромный дом постепенно надвигался на него, вызывая внутри него ощущения, что его черные окна были подобно глубоким черным глазам, которые наблюдали за ним, которые ждали его.
Он увидел, как открылась центральная дверь, и на низкой террасе, огибающей весь дом, появилась фигура человека, поднимающего в приветствии руку. Но Стедмен никак не отреагировал на приветствие Поупа. Он остановил машину, заглушил двигатель, глубоко вздохнул и вышел на воздух.
Глава 15
Придет день, когда на всех церемониях будут воспевать благодарственные молитвы в честь фашизма и национал-социализма, как единственных защитников Европы от триумфа Преисподней.
Эта опасность прежде всего подстерегает Англию. Консерваторы встретятся поистине с ужасами божьего суда, если пролетарские массы наконец обретут силу.
Фанатизм – это всего лишь форма состояния общественного мнения.
Адольф Гитлер
Внутреннее убранство дома напоминало дорогой санаторий: везде были стерильная чистота и порядок. Поуп шел рядом с детективом, молча указывая ему направление к деревянным полированным дверям. Уже войдя внутрь, толстяк с церемониальным жестом закрыл их и повернулся лицом к Стедмену.
– Я рад видеть вас целым и невредимым, – сказал наконец он. – В какой-то момент мы уже начали волноваться, когда утром не сразу обнаружили вас в списках местных отелей. Но позже испытали большое облегчение, когда наконец все образовалось.
Коридор, в котором они стояли, был широким и длинным, по-видимому, соответствовал размерам комнат, расположенных по его сторонам.
– А вы узнали что-нибудь о сегодняшней операции, – неожиданно спросил Стедмен, разглядывая стены, увешанные картинами.
– Да, безусловно. Пойдемте со мной, и вы сможете сами услышать все, что вас интересует. – Великан взял Стедмена под локоть и неторопливо подвел к одной из дверей, выходящих в коридор. Он постучал, распахнул ее и пригласил детектива войти внутрь, пропуская его впереди себя.
Изумленный взгляд Стедмена, едва он переступил порог, встретился с насмешливыми глазами Эдварда Ганта, который даже не пытался выразить удивление, видимо утомленный подобной игрой.
– Очень хорошо, что вы вновь среди нас, мистер Стедмен. Невероятно хорошо.
Искусственный нос на этот раз находился на своем месте. Детектив осмотрел комнату, и наличие в ней майора Бренигана, Кристины и старика Шеера создавало впечатление, что он присутствует на продолжении своей вчерашней встречи в Гилдфорде. Но кроме них, здесь были и новые лица, новые, но, тем не менее, некоторые из них были хорошо знакомы ему. Все глаза были обращены в его сторону и выражали непонятное любопытство и нескрываемый интерес.
Читать бесплатно другие книги:
