Заявка на подвиг Стрельцов Иван
Николай Кутепов, увидев вспышки выстрелов, опустил боковое стекло, вскинул свой «зиг-зауэр» и открыл ответный огонь…
Время растянулось, как конфета-тянучка, хотя интенсивный огневой контакт, казавшийся бесконечным, длился всего несколько секунд.
Двигающийся за «Мерседесом» «Лексус», возникнув на повороте, резко затормозил, свернул на противоположную сторону от машины сопровождения. Внедорожник еще не успел остановиться, когда с двух сторон стали распахиваться дверцы и наружу выпрыгнули телохранители, вооруженные автоматическими пистолетами Стечкина. В отличие от профессиональных бодигардов, бывшие десантники не стали даже пытаться защитить охраняемое лицо, а сами атаковали нападавших. Ни на мгновение не задерживаясь на месте, Гарпун и Самурай, прикрывая друг друга, приблизились почти вплотную к микроавтобусу и расстреляли нападающих в упор.
Убедившись, что их пули настигли свои цели, Самурай кошкой запрыгнул в салон «Ниссана», держа перед собой еще дымящийся пистолет. Через секунду он вынырнул наружу, демонстрируя большой палец, в это время Гарпун уже был возле «Мерседеса».
Открыв дверцу, Кутепов выбрался наружу и сразу же бросился к своему водителю.
– Ты как, Пал Константиныч?
Бледный водитель глянул на своего патрона из-под кустистых бровей и только и смог прошептать:
– Все, Ильич, прапорщик спекся.
Рука, лежащая на левом боку, безвольно упала. Водитель был мертв.
– Твою мать, – в отчаянии выругался Кутепов. Этот человек, всю жизнь шагающий нога в ногу со смертью, никак не мог привыкнуть к тому, что гибли его люди.
– Пять жмуров, – доложил патрону подоспевший Самурай. Он уже успел оглядеть место боя. – Четыре в «Ниссане» и один напротив, в кустах. Это вы его, Ильич? Голову разнесло напрочь, не иначе как «дум-думом».
Для телохранителей не было секретом, что их шеф не доверяет собственным навыкам и с возрастом стал заряжать свой «зауэр» разрывными пулями.
Кутепов никак не отреагировал на слова Самурая, матерый оперативник пытался по горячему прокачать сложившуюся ситуацию. То, чего он боялся еще минуту назад, уже случилось, а это как в бою: страх исчез, в действие вступала неразлучная пара – рефлексы и боевой опыт.
– Жаль, никого живьем не взяли, – с сожалением пробормотал Николай Ильич, но тут же сообразил: чтобы брать «языка» из палящих по тебе четырех автоматов, нужен оперативник-«волкодав», а его охраняли десантники-штурмовики, которых учили при захвате плацдарма не миндальничать, а уничтожать все живое перед собой. Впрочем, многое было понятно и так…
– Значит, так. – Кутепов уже принял решение. – Трупы боевиков грузите в микроавтобус и загоняйте в лес, подальше. Пал Константиновича в «Мерседес» и на дачу, вызывайте врача, пусть оформит «обширный инфаркт». Сюда направите бригаду чистильщиков, нужно собрать гильзы, убрать кровь и осколки стекол. В общем, чтобы все было девственно-чисто. Ясно?
Бывшим офицерам-десантникам было все ясно, даже смерть своего старшего товарища они восприняли по-военному спокойно. Каждый сотрудник фирмы «РЮШ» имел страховой полис на сто тысяч евро, семья покойного без средств не останется…
– А как же вы, Николай Ильич? – не удержался от вопроса Гарпун.
– Я на вашем «Лексусе» еду на встречу, человек меня уже заждался, – пояснил патрон.
– Одному нельзя, – дуэтом заявили телохранители.
– Не ссыте, старлеи, – устало усмехнулся Кутепов, страх смерти напрочь исчез, даже переживания за дочь отошли на задний план. – Сейчас как в песне Высоцкого: «Расстреливать два раза уставы не велят». Сегодня мне уже ничего не грозит…
Спать на стульях, даже если под тобой пара списанных шинелей, удовольствие не из лучших. Поэтому, когда дверь «красного уголка» отворилась и сиплый голос дежурного сержанта объявил: «Кольцов, на выход», – Глеб мгновенно открыл глаза и с готовностью вскочил на ноги…
Вчерашний вечер выдался слишком насыщенным крутыми сюжетами. Несколько часов зажигательного секса в обществе страстной женщины, потом подобие дуэли с ревнивым вайнахом, которая плавно переросла в рукопашную схватку с бригадой бандюков, возглавляемой мастером восточных единоборств. Все это походило на глупую компьютерную «бродилку», в финале которой в качестве призового бонуса оказался наряд патрульных милиционеров в плохом настроении и со взведенными автоматами. На этот раз сыщик искушать судьбу не стал и добровольно сдался представителям властей.
Найденный в кармане куртки револьвер с пороховым нагаром привел патрульных в настоящий восторг. А вот «корочка прикрытия», сообщающая, что представитель сего документа – сотрудник питерского УФСБ, заметно огорчила милицию. В конце концов, немного посовещавшись, патрульные решили отправить задержанного в РОВД.
Дежурный офицер по районному отделению, моложавый майор с хитрым прищуром, за которым могла скрываться как здравая крестьянская смекалка, так и коварство карьериста, с интересом уставился на вошедшего.
– Н-да. – С ложным вздохом сочувствия дежурный, подняв револьвер, как профессиональный токсикоман понюхал ствол «Единорога». – Общую картину правонарушения, капитан (а именно это звание было указано в документе прикрытия), не усугубляет лишь то, что ты трезвый.
– Значит, нужно отпускать, – невинным голосом произнес Глеб.
– Так-то оно так. Но вот закавыка какая получается. Полтора часа назад была зарегистрирована серия звонков от жильцов нашего района, что у них во дворе стреляют. Экипаж ППС, прибыв на место преступления, ничего подозрительного не обнаружил. Но вскоре, и, кстати, недалеко от упомянутого двора, задержали тебя, капитан, да в придачу со стволом со свежим нагаром. Вот и получается, что неизвестный дебошир – это ты.
– А как же презумпция невиновности? – усмехнулся Кольцов.
– Хороший вопрос. Если бы ты был обычным гражданином, этим делом занималась бы прокуратура, наш – занималась бы наша внутренняя контрразведка, а ты чекист. Вот пусть ваши и занимаются тобой. Я должен лишь доложить оперативному дежурному по УФСБ.
Такой поворот абсолютно не устраивал сыщика: уже через полчаса выяснится, что он самозванец. И тогда наверняка арест, следствие. Кутепов его, конечно же, вытащит, но уйдет неизвестно сколько времени. Времени, которое сейчас на вес золота.
– Конечно, вы можете позвонить, – стараясь выглядеть невозмутимым, как можно спокойнее проговорил Кольцов. – Завизированная телефонограмма между конкурирующими спецслужбами наверняка получит официальный ход. О презумпции невиновности, конечно же, никто не вспомнит, если тебя назначили виноватым. Мне наверняка задержат очередное звание, скорее всего, лишат квартальной премии, заодно высшее руководство пропесочит моего шефа. А он человек злопамятный. И если в вашем благополучном районе начнется полномасштабная облава на оборотней в погонах, ты, майор, тоже вспомнишь о презумпции невиновности, но, боюсь, будет поздно.
Выпад с мушкетерской точностью попал в цель. Еще Иисус Христос сказал древним евреям: «Пусть бросит камень тот, кто без греха». В этот раз бросаться камнями никто не стал.
Милиционер, который только что торжествовал, ожидая, что представитель «старшего брата» сейчас начнет унижаться, умолять, пытаясь все замять, вдруг понял, что он сам наступил на «мину». Грехи, прегрешения есть у всех, и их очень трудно скрыть, если поиском занят профессионал, особенно если профессионал уже закусил удила. И служебные взыскания для капитана ФСБ и для майора милиции могут вылиться в уголовное преследование, и еще неизвестно, сколько в нем будет статей…
– А ведь ты прав, капитан, – тяжело вздохнул дежурный офицер. – Худой мир лучше доброй ссоры. Но и отпустить тебя просто так я не могу. Вдруг до утра отыщется труп с огнестрелом? Потом разбирайся по новой. Поэтому заночуешь у нас, а утром разберемся.
Уловив во взгляде Кольцова замешательство, ободряюще улыбнулся:
– Да не боись, Глеб Иванович, я начальник постовой службы, так что мои хлопцы не будут фиксировать твое задержание. Лады?
– Лады, – улыбнулся в ответ сыщик. Немного подумав, добавил: – Только можно я звякну своему патрону? Пусть утром приедет за мной, и, как говорится, все решим полюбовно.
Майор утвердительно кивнул и, указав на телефонный аппарат, радушно предложил:
– Звони.
Обрисовав Диспетчеру вкратце ситуацию, Глеб отправился спать в «красный уголок»…
В кабинете начальника патрульно-постовой службы, кроме самого хозяина, оказался еще один человек. Среднего роста мужчина лет тридцати пяти, с узким, хищным лицом, его макушку венчала короткая стрижка жестких, как щетка, волос с рыжеватым оттенком. Одет он был просто и удобно, обычно так одеваются оперативники, готовые ко всем жизненным перипетиям – от внезапной погони за преступником до смертельной схватки. Глеб всю жизнь сам так одевался.
«Подполковник Миреев, старший оперуполномоченный УФСБ» – это было его главное прикрытие, которое детективу обеспечил Кутепов.
Повернув голову к вошедшему, подполковник строго, как и следует начальнику, недовольно буркнул:
– Нашлась пропажа.
– Доброе утро, – поздоровался Глеб с порога.
На его приветствие никто не ответил, а Миреев, кивнув на майорский стол, где лежали «Единорог» и удостоверение, строго сказал:
– Забирай свои бебехи, и поехали.
Дважды повторять не пришлось, Кольцов поспешно сгреб свой скарб, револьвер сунул в боковой карман, «корочку» – в нагрудный.
Подполковник пожал на прощание милицейскому майору руку, тот на мгновение придержал его ладонь и заискивающе спросил:
– Так я могу рассчитывать?
– Естественно, – сдержанно кивнул оперативник безопасности. – Все это в наших силах, в ближайшие дни пересечемся, и все я устрою.
Глеб сообразил, что за то время, пока Миреев находился в этом кабинете, он подвел начальника районной патрульно-постовой службы к вербовке в пользу УФСБ…
Во дворе РОВД их ждала черная служебная «Волга». Личного водителя у подполковника не было, как догадался детектив, старший оперуполномоченный предпочитал самостоятельно водить автомобиль, видимо, таким образом считал, что поддерживает форму сыскаря.
Едва «Волга» выехала за пределы РОВД, не отрывая взгляда от дороги, Миреев произнес:
– Ну, давайте знакомиться. Юрий Олегович.
– Глеб, – коротко ответил Кольцов, пожимая протянутую руку подполковника.
– Так что же у вас произошло, Глеб Иванович? – спросил чекист, своей манерой поведения указывая дистанцию. Частному детективу подобное отношение бывших коллег было не в новинку, поэтому он спокойно начал излагать события прошедшего дня в хронологическом порядке.
Миреев все это время молчал, не перебивал, его глаза были прикованы к бегущей полосе дороги, руки выполняли чисто механические действия, а мозг впитывал каждое слово сыщика, пытаясь выстроить свою линию поиска.
– Вот так вот, попал я в переплет с этим мальчишкой. А потом все остальное, и под финал менты, – на такой ноте закончил свое повествование частный детектив.
– Какие-то остались зацепки?
– Немного, но есть, – признался Кольцов. Первой зацепкой он сообщил номер машины, на которой по идее ездил Халилов, потом добавил: – Есть еще одна возможная, дача в пригороде Питера, о ней могут знать друзья джигита – Эдик и Паша. Паша сейчас кукует в «Крестах».
– Ясно, проверим, – заметно оживился Миреев, но его физиономия по-прежнему оставалась непроницаемой маской. – Ну, вот и приехали.
Только сейчас Глеб заметил, что они въезжают во внутренний двор фирмы «РЮШ». На стоянке стоял знакомый черный «Лексус», но почему-то отсутствовал хозяйский «Мерседес». Это было странно, но вполне объяснимо, даже хваленая немецкая техника иногда ломается…
Выбравшись из машины, Кольцов оглядел особняк офиса. Все окна здания были наглухо задернуты плотными шторами или прикрыты жалюзи. За стеклянными дверями фойе вместо обычных двух охранников оказалось четверо, к тому же, кроме служебных «макаровых», каждый был вооружен помповым ружьем. На лицах караульных даже сквозь стекло читалась агрессивная настороженность.
Если в первый день приезда в офисе ощущалась странная напряженность, то теперь здесь царила совсем другая аура.
«Прямо рейхсканцелярия перед штурмом советских войск», – хмыкнул Кольцов, поднимаясь по лестнице, невольно чувствуя себя Штирлицем в штаб-квартире гестапо. Следующий позади Миреев только усиливал это ощущение…
Николай Кутепов находился в своем кабинете и был совершенно трезв. Вместо бутылки с алкоголем на рабочем столе лежал разобранный пистолет и инструмент для чистки оружия.
– Ого, – с порога воскликнул сыщик и, указывая на разобранный «зауэр», спросил: – Что, к нам едет ревизор?
– Уже приехал, – буркнул глава фирмы, интенсивно прочищая шомполом ствол пистолета.
– То есть? – Глеб вошел в кабинет и уселся в кресло рядом со столом. Миреев отошел к окну.
Кутепов отложил оружие и тяжелым взглядом посмотрел на Кольцова.
– Вчера в Питер прилетел Александрийский Роман Оскарович, генерал-майор ФСБ, представитель особого отдела «конторы» и по совместительству мой куратор. А это означает, что документы всплыли.
– Может, это всего лишь совпадение? – осторожно предположил Глеб, внутренне напрягшись. События вчерашнего дня говорили, да и его опыт волкодава подтверждал – бумаги лежат пока еще мертвым грузом.
– Официально Александрийский прилетел с семьей на отдых. Поселился в гостинице «Невский Палац», – за хозяина кабинета ответил Юрий Миреев. Вытащив из нагрудного кармана несколько цветных фотографий, протянул сыщику. Снимков было три. На первом был запечатлен высокий, атлетически сложенный мужчина лет сорока пяти. Блондин плейбойского типа, одетый в повседневный костюм, он стоял в холле фешенебельной гостиницы, сунув правую руку в карман и глядя куда-то в сторону.
На следующей фотографии он же, но уже в черном смокинге, держал под руку высокую брюнетку в длинном вечернем платье. Парочка жизнерадостно улыбалась.
На третьем фото все те же, в тех же костюмах плюс девчушка лет двенадцати – втроем сидели на большом кожаном диване. У взрослых в руках конической формы бокалы с мартини, девочка держит высокий фужер с ярко-оранжевым соком. Снимки были превосходного качества и вполне подходили для обложки великосветского журнала.
– Судя по дате, фотографировали вчера? – указав на цифры в углу, спросил Кольцов.
– Да, – подтвердил подполковник. – Вчера состоялась презентация совместного предприятия «Уральский изумруд».
– Ну, вот и объяснение приезда великого и ужасного Александрийского, – усмехнулся детектив, уже без особого интереса рассматривая фотографии. – Чистое совпадение.
– Я бы тоже в это поверил, если бы сегодня утром мой «Мерседес» не расстреляли из четырех автоматов, – зло бросил Кутепов. Надев на ствол пистолета возвратную пружину, он стал прилаживать ствольную коробку. – Замочили, суки, моего водилу.
– Пал Константиныча? – не удержался от возгласа Кольцов. Ему по душе пришелся кряжистый мужчина, осенявший себя крестом в «Трактире».
– Его самого, – как от зубной боли сморщился Николай Ильич, вгоняя в рукоятку «зауэра» обойму. С громким щелчком ствольная коробка встала на место, дослав патрон в патронник. – А ты говоришь – совпадение.
– И все-таки предположение о совпадении нельзя сбрасывать со счетов, учитывая твой, Николай Ильич, рисковый бизнес.
Кутепов с Миреевым обменялись взглядами, получалось, что с детективом они говорили на разных языках.
– Но даже если Александрийский приехал для большой зачистки, можно попытаться выторговать отсрочку, – задумчиво продолжил Глеб, бросая снимки на стол.
На это его заявление Кутепов встрепенулся, как орел, узревший в высокой траве добычу.
– Ты что, собираешься говорить с генералом? – насмешливо спросил он у сыщика. – Как ты себе это представляешь?
– Есть идея, – почесав подбородок, загадочно ответил Кольцов. – Только мне нужно привести себя в порядок и купить букет цветов.
– Все это не проблема, – заверил отставной полковник.
– Вот и отлично. – Глеб сграбастал со стола трубку радиотелефона и набрал номер подруги Лизы, Элки Евкович. Когда будущая акула пера ответила, быстро произнес, не представляясь: – Привет, детка, есть возможность попробовать себя на поприще журналистики…
День выдался на редкость насыщенным. Генерал-майор Александрийский, устало откинувшись на спинку автомобильного сиденья, безучастным взглядом уставился в окно мощного «Шевроле Блейзера», который с включенными мигалками мчался по запруженным улицам Санкт-Петербурга.
Сорокачетырехлетний генерал тяжело вздохнул. Это только со стороны казалось, что организация, обеспечивающая государственную безопасность, в свете демократических веяний начала девяностых утратила свою былую силу. На самом деле ветры перемен хоть и многое порушили, но окончательно сокрушить «контору» не смогли. Постепенно госбезопасность возвращала былые позиции, а потому работы было невпроворот. И Роман Александрийский работал.
Работал он везде, куда направляло руководство «конторы». В России, за ее пределами, часто наведываясь в «горячие точки». Академию для высшего офицерского состава окончил экстерном, как говорили раньше, «без отрыва от производства». Потом служил координатором ФСБ при Службе внешней разведки. Тогда создавалась новая автономная организация, связанная между собой десятками отдельных коммерческих фирм, занимающихся различными сферами бизнеса – от анализа до разработки полукриминальных и даже криминальных структур. Вскоре организация, получившая название «особый отдел», начала функционировать. Теперь, не пачкая собственных рук и репутации, госбезопасность могла действовать как в стране, так и за рубежом.
Структура оказалась настолько мощная, что генерал-майор занимал должность «офицера по особым поручениям». Впрочем, негенеральская должность мало смущала Романа Александрийского, сын разведчика-нелегала любил свою службу и отдавался ей почти целиком. Единственное, что было дороже службы, – это семья. Жена Марина и дочь Настя. Супруга, как и сам Роман, была из семьи бывшего сотрудника КГБ (правда, не столь удачливого, как его отец). Но семье редко удавалось уделить достаточно внимания, даже теперь, когда он официально считался в отпуске, и то пришлось утрясать кое-какие детали. Но всему приходит конец, и оставшийся месяц он полностью в распоряжении семьи…
Наконец «Шевроле Блейзер» затормозил перед парадным входом гостиницы.
– Завтра во сколько заезжать, Роман Оскарович? – не оборачиваясь, спросил водитель.
– Завтра ты свободен, а я буду отсыпаться, – ответил Александрийский, выбираясь наружу…
Неприятности нас поджидают, когда их не ждешь. Поднимаясь по лестнице на свой этаж, генерал, жмурясь от удовольствия, представлял себе романтический ужин со своей семьей, а потом…
Дверь ему никто не открыл, пришлось воспользоваться универсальной отмычкой, которую он носил на одном брелке с домашними ключами.
В номере «люкс» было темно и тихо. Включив свет, он огляделся. Опытному разведчику хватило одного беглого взгляда, чтобы понять: кроме жены и дочки, отсутствуют их вещи. Все это походило на обычный семейный раздор, но ни малейшего повода для этого не было. Утром они расстались, как обычно, без суеты и спешки, обменявшись несколькими напутственными фразами и легкими поцелуями.
«Может, что-то случилось с тещей? – На первое место вышла бытовая тема, но Александрийский тут же ее отбросил. – Если бы пришлось экстренно уехать, Марина обязательно связалась бы со мной. Она знает, что я с «трубой» никогда не расстаюсь».
Телефонная трубка в кармане пиджака разразилась трелью.
– Ну, наконец-то, – с облегчением произнес генерал-майор, выхватывая телефон. Но на связь с ним вышла не жена.
– Роман Оскарович? – осведомился незнакомый мужской голос.
– Да, а кто говорит? – нахмурился генерал.
– В данный момент это неважно. Как я понимаю, вас интересует, куда подевалась ваша семья. Спускайтесь в ресторан, и я вам все расскажу.
– Очень интересно, – сдержанно произнес Александрийский, мельком глянув на наручные часы. – У меня сегодня был трудный день, неплохо бы принять душ перед серьезным разговором.
– Хорошо, – незнакомец сразу согласился. – Полчаса вам хватит?
– Сорок минут.
– Отлично. Ну, до встречи в ресторане гостиницы. – Телефон отключился.
Роман Александрийский немедленно набрал номер местного отделения «особого отдела» и, как только ему ответили, быстро заговорил:
– Код «Джокер», мне необходимо силовое прикрытие в гостиницу «Невский Палац».
– Понял, две пары «тяжелых» направляем в ваше распоряжение, – ответил механический голос…
Глеб Кольцов сидел за заранее забронированным столиком ресторана «Невский Палац», с иголочки одетый в костюм от «Хьюго Босс», и потягивал из пузатого бокала марочный коньяк. Небольшая доза алкоголя перед предстоящей беседой не помешает.
После состоявшегося разговора с Александрийским он отключил свой мобильный телефон и положил на край стола. Потом посмотрел в дальний угол ресторана, там за одним из столиков в компании финских журналистов сидела Элеонора Евкович. Готовящаяся на практике изучать жизнь московского бомонда, девушка с готовностью откликнулась на предложение частного детектива…
Сделав небольшой глоток насыщенного напитка, Глеб задумался. Пока все шло по его плану. Увидев, что жена и дочь отсутствуют, генерал, конечно же, удивился, потом последовал звонок незнакомца. «Тайм-аут ему потребовался, чтобы вызвать силовое прикрытие. Отличный служака действует строго по инструкции. Наверняка уже выстраивает линию моего допроса. Ну что ж, придется огорчить профи».
Первыми появились «тяжелые» – так оперативники на своем сленге называют спецназовцев, которые шли первыми на штурм бандитских «малин» и «хаз» и в ожидании шквального огня облачались в тяжелые бронежилеты.
Их было четверо, спортивные парни, коротко стриженные, с бычьими шеями и мрачными, настороженными взглядами. Разделившись на две пары, «тяжелые» заняли столики таким образом, чтобы перекрыть выход из ресторана.
Через минуту появился и сам Роман Александрийский. Он был гладко выбрит, прическа, что называется, волосок к волоску, всем своим видом излучал уверенность. Довольно представительный мужчина в повседневном, но дорогом костюме светло-коричневого цвета, в котором был запечатлен на первой фотографии.
Александрийский замедлил шаг у входа и остановился, внимательным взглядом окидывая зал. Кольцов поднял вверх правую руку с выставленным на западный манер указательным пальцем и тут же ощутил на себе, как лучи вражеских радаров, взгляды пяти пар глаз. Генерал-майор провел ладонью по волосам, что означало, как догадался сыщик, сигнал готовности бойцам. И направился к столику детектива.
– Добрый вечер, Роман Оскарович. – Глеб поднялся и жестом предложил Александрийскому присесть напротив. Себя называть не стал, прекрасно понимая, что это генерала сейчас не интересует.
– Что-нибудь закажете? – непринужденно поинтересовался сыщик. Главное для него было – вывести своего визави из равновесия и тем самым загнать в нужную ему колею.
– Вам есть что сообщить мне? Говорите. Хотите поиграть в игру «Что? Где? Когда?», что же, согласен и на это. Только играть будем в другом месте, и вопросы там задавать буду я, – зло выпалил Роман Оскарович. – Итак, где моя жена и дочка?
«Отлично, – мысленно усмехнулся Глеб, – генерал настолько уверовал в свою силу, что даже не задумался, шагнув в западню».
– Почему вы решили, что, пригласив вас для беседы, я не подстраховался.
– И что? – презрительно усмехнулся Роман. – Сейчас вы поднимете руку, и у меня на груди вспыхнет красная точка лазерного прицела?
– Подобные трюки оставим для кино, – невозмутимо ответил Кольцов. – Профессионалы так не поступают, все намного проще. Вон за тем столиком сидит группа иностранных журналистов. И если ваши гориллы попытаются меня повязать, они зададут вам несколько неприятных вопросов, типа: «Что московский генерал ФСБ делает в Санкт-Петербурге?» или «Какие интересы в этом городе у «особого отдела»?» – Ловушка на матерого разведчика захлопнулась.
– Ты, кажется, совсем жить не хочешь, – багровея лицом, пробормотал Роман, окончательно выбитый из привычного состояния. Теряясь в мыслях, он лихорадочно пытался просчитать вышедшую из-под его контроля ситуацию.
– Я что, похож на камикадзе? – усмехнулся сыщик.
– Тогда чего же ты хочешь? – Вот теперь разговор вступил в деловую фазу.
– Для начала я хочу сообщить, что с вашей семьей все в порядке, им ничего не угрожает, и через несколько дней они вернутся. Но сейчас необходимо, чтобы вы меня выслушали.
– Хорошо, говорите, – взяв себя в руки, кивнул Александрийский.
В течение четверти часа Кольцов раскрыл проблему своего боевого товарища Николая Кутепова.
– Я ничего об этом не знал, – тихо проговорил генерал-майор. – Теперь понятно, откуда просочилась информация об «особом отделе». Про похищенные документы мы ничего не знали, теперь необходимо срочно поставить руководство в известность, чтобы локализовать проблему до ее начала.
– Локализовать проблему, – внезапно передразнил Глеб Александрийского и горько усмехнулся: – Вы ведь прекрасно понимаете, что это означает для Кутепова.
– На кону стоит престиж государства, – едва не воскликнул возмущенный генерал, но вовремя сдержался.
– Вот именно поэтому я и вышел на вас, Роман Оскарович. На след похитителя я уже напал, и мне нужны лишь две недели, чтобы вернуть бумаги.
– Неделя, – заявил генерал тоном, не допускающим возражений.
Но Кольцов все же решил понахальничать:
– Десять дней.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Александрийский. – Только одно условие: я хочу знать, как вам удалось похитить мою жену и дочку.
– Их никто не похищал. Марина взяла Настю, вещи и поехала со мной.
– Но почему? Как? – В глазах Романа вспыхнули недоумение и испуг.
– Давным-давно, после окончания Высшей школы КГБ я, как поэт Лермонтов, был сослан на Кавказ, тогда еще мирный и благословенный край. У моего тогдашнего начальника подрастала шестнадцатилетняя дочка Марина. Между молодым лейтенантом и юной девушкой завязалась дружба, которая в конце концов могла перерасти в нечто большее. Но отец Марины решил, что я недостойная партия для его дочери и быстренько спровадил меня сперва в КУОС,[2] а потом в Афган. До сегодняшнего дня я Марину не видел. Когда начался переполох из-за приезда «ревизора» и я узнал, кто жена всесильного генерала, купил букет цветов и поехал в гостиницу. Здесь объяснил вашей жене ситуацию, она всегда была трезвомыслящей и справедливой. Марина, выслушав меня, согласилась помочь. Вот и все.
– Так, значит, – произнес ничего не значащую фразу Роман Александрийский. Скорее всего, он это сделал, чтобы заполнить паузу. Генерал уже сообразил, что произошла утечка информации. Ведь приезд в Санкт-Петербург, по сути, был частным визитом.
– Мир тесен, – так же без какой-либо связи произнес Кольцов.
– То есть? – сказанная вроде бы невпопад фраза неожиданным ударом сбила генерала с мысли.
– Получилось так, что я не только знаком с вашей женой, но и с вами. Правда, представлены друг другу мы не были.
– А вот с этого места поподробнее, – оживился генерал.
– С удовольствием. Мы с вами учились в одно время, правда, на разных курсах в Московской высшей школе КГБ. Я еще на первом осваивался, а все педагоги не могли нарадоваться блестящим аналитическим способностям третьекурсника Романа Александрийского. Правда, уже на четвертом он как в воду канул.
– Н-да, – усмехнулся нахлынувшим воспоминаниям генерал-майор. – Меня тогда перевели в «лесную школу» по линии ПГУ,[3] но по окончании у них что-то не сложилось, и меня вернули во второе управление.[4] – Александрийский замолчал и, внимательно посмотрев на сыщика, спросил: – Так как, говоришь, тебя зовут?
– Глеб Кольцов, – ответил сыщик и добавил: – Только моя фамилия вам ничего не скажет. В комитете выше капитана мне подняться не удалось. – Хотя оба собеседника знали, что эта информация Александрийскому нужна для идентификации незнакомца.
– Ну хорошо, – снова заговорил Роман, – я свое обещание выполню, предоставив тебе десять суток, а вот как ты решишь проблему с журналистами?
– Да никак, – наглым образом заявил Глеб.
– Это как?
– Блеф.
– Они не журналисты?
– Ну почему же, самые настоящие журналисты, да еще и импортные. Только я их использовал втемную, они здесь на халяву водку жрут. Как говорил мой командир «Каскада» Горыныч, «при оперативной необходимости напустить дыму в туман».
– Да ты, Глеб Кольцов, оказывается, еще та штучка, – хохотнул Роман Оскарович и протянул на прощание руку. – Ну, удачи тебе, сыщик. Думаю, еще встретимся…
Покидая зал ресторана, частный детектив подмигнул ошарашенным «тяжелым» и поправил узел галстука – это был сигнал Элеоноре. Ее миссия закончилась…
Уже в гардеробе, забирая свою куртку, Кольцов услышал трель мобильного телефона.
– Да, слушаю.
– Добрый вечер, Глеб Иванович. – Детектив сразу же узнал мягкий баритон подполковника Миреева. – Мы нашли лежбище Раида Халилова…
Часть II
Московская сага
Каждый товар имеет цену. Тайна – тоже товар.
Ротшильд
Глава 1
Человек из тени
Это был крах, полное фиаско… Впрочем, нет, для разведчика крах – это когда его вычисляют и арестовывают враги. Но и тогда еще не все кончено, разведчик может предпочесть смерть позорному плену или даже попытаться переиграть захватившего его врага. Что является верхом шпионского мастерства… «Приобрети славу, и честь тебе будет возвращена».
Ситуация Джона Лонга была куда хуже обычного краха шпиона. Сняв информацию со звукозаписывающей аппаратуры, установленной на «точке» Тарана, он узнал, что его верный помощник погиб от рук московского «гостя». Бандиты, которых Джон использовал в качестве наемников, вывезли тело Ван Ю куда-то за город и зарыли в лесу. Сами же вместе со своим «паханом» бросили «точку» и убрались восвояси. Это было хуже, чем крах, это было позорное пятно на всю его карьеру. После стольких лет удачной «работы» в странах Индокитая такой вот финал.
«Действительно, загадочная северная страна, – со злостью подумал Джон, глядя на экран телевизора. – Верный Ван Ю с самого детства учился у лучших мастеров кунг-фу. Впоследствии провел не один десяток боев с лучшими бойцами Востока, неоднократно участвовал в боевых секретных операциях и всегда выходил победителем. И в конце концов пал от руки какого-то частного сыщика. Его даже не смогут похоронить со всеми воинскими почестями. – Лонг до хруста в суставах сжал кулаки. – Впрочем, почести – это уже перебор. Мы столько месяцев разрабатывали Кутепова, подготовили и провели многоходовую операцию, и вот результат, все провалилось».
Сообщить в центр о произошедшем означало срочный отзыв на родину и, как следствие, позорную отставку. На такую жертву он не мог пойти, нужно было предпринимать срочные и, главное, кардинально меняющие ход событий меры…
На экране телевизора шла реклама курсов строительных специальностей. Толстомордый мужик в темно-синем рабочем комбинезоне и ярко-оранжевой монтажной каске, тыча указательным пальцем в зрителя, продекламировал:
– Хочешь сделать хорошо, сделай сам…
От услышанного у Лонга аж глаза на лоб полезли – в рекламном слогане он обнаружил подсказку своим будущим действиям…
После разговора с Миреевым хорошее настроение Кольцова рассыпалось в прах, не осталось и следа от только что одержанной победы над Александрийским, человеком, которого еще во время учебы в Высшей школе КГБ считали помесью питона и льва – мудрости и силы. Частный детектив, уже долгое время обитающий на вольных хлебах, переиграл действующего генерала госбезопасности. И теперь ничего от этой великолепной виктории не осталось.
Выйдя из гостиницы, Кольцов жестом подозвал водителя такси, замерших в стороне длинной очередью. Светло-оранжевая тридцать первая «Волга», скрипнув тормозами, остановилась перед сыщиком.
Едва Глеб ввалился на заднее сиденье, возле него как из-под земли возникла Элеонора. Девушка лучезарно улыбнулась в тридцать два зуба, ее глаза сверкали каким-то только ей понятным восторгом, как бриллианты чистой воды.
– Ну как, едем к тебе или ко мне? – захлопнув дверцу, задорно спросила девушка.
«Н-да, вчера Карина, сегодня Элеонора, – отвлекшись от своих мыслей, чертыхнулся частный детектив. – Вчера одна выгнала за излишнюю агрессивность, сегодня есть шанс быть выдворенным за противоположное». Сейчас все мысли сыщика были далеки от постельной гимнастики, а потому существовал реальный шанс опростоволоситься. А в его годы это чревато всякими аномалиями.
– Нет, детка, наше рандеву откладывается до твоего приезда в Москву.
– Что, проблемы? – Улыбка сползла с ее лица.
Кольцов утвердительно кивнул.
– Из-за меня? – поинтересовалась Элеонора.
– Нет, ты, девочка, отработала лучше всяких похвал. Из тебя получится классный журналист, – успокоил ее детектив и подмигнул. – Тебя домой отвезти?
– У-у, – сморщила носик Элеонора. – Время еще детское, поеду оттянусь в «Холидей».
– Шеф, адрес слышал? Трогай.
Дорога до ночного клуба заняла неполных десять минут. Элеонора, чмокнув детектива в щеку, бросила:
– До встречи, – и растворилась в блеске неоновой рекламы ночного клуба.
– Теперь куда? – бесстрастным голосом спросил таксист.
– В гостиницу.
Выпроводив девушку, Глеб мог проанализировать услышанное от Миреева. Опытный оперативник, получив первичную информацию, мгновенно ее прокачал всеми возможными средствами УФСБ и уже к вечеру вышел на след Халилова, только немного опоздал. «Нора» Раида оказалась недалеко от Волхова, в дачном поселке «Весенний», там же и обнаружили грязно-белую «копейку», но не нашли ни молодого абрека, ни его «возлюбленной». Чекисты перерыли весь дом. Нашли лишь несколько пустых конвалют из-под психотропных препаратов, что означало – вайнах до сих пор контролирует сознание и поведение девушки.
– Дом они покинули часов за десять-двенадцать до нашего появления, – подвел итог подполковник.
– Как они выбрались? – спросил Глеб. – Их кто-то подвез или была запасная тачка?
– Проверяем, – коротко ответил Миреев, в его голосе звучали нотки раздражения. Детектив понимал его состояние, по большому счету они стояли в двух метрах от поимки Раида Халилова. Казалось, лишь протяни руку – и схватишь, а оказалось, что это сродни ловли рыбы голыми руками. Выскользнул, махнул хвостом и исчез в мутной воде.
«Это всего лишь иллюзия, – размышлял сыщик, еще раз анализируя события вчерашнего вечера. – Конечно же, можно было продырявить мальчишке плечо или ногу, потом дожать либо технически, либо при помощи «сыворотки правды». Но это, так сказать, оптимистическая сторона дела. Сторона пессимистическая выявляла негативные вещи. Первое – впопыхах выстрел мог быть смазан, и вместо того чтобы ранить мальчишку, можно было напрочь зажмурить, обрубив все концы. Как тогда искать Лизу и бумаги? Второе – даже если бы я его ранил, дальше следовало его перевязать и вызвать подкрепление в лице хотя бы Самурая и Гарпуна. А пока они добрались бы до квартиры Карины, прошло бы довольно много времени. И наверняка ребятишки, которые меня пасли, ломанулись бы на штурм. Миндальничать они бы не стали, значит, тоже пустили бы в ход огнестрельное оружие. А это уже «русская рулетка», кому и как повезет. Так что получается как в пословице: «Что ни делается, все к лучшему». Пацан живой и здоровый, как колобок, ушел от дедушки и от бабушки, да еще и Лизу уволок вместе с бумагами… Жаль, конечно, что не удалось сразу связаться с Диспетчером и слить все о дружках и тачке абрека, было бы намного легче. Захватить в «норе» не захватили бы, но искать по горячим следам всегда проще…»
Такси остановилось возле гостиницы, Кольцов рассчитался с водителем и усталой походкой прошел к большим стеклянным дверям.
Получив у портье ключи от своего номера, он стал подниматься на свой этаж, по старой укоренившейся привычке мысленно просчитывая возможные действия своего оппонента. Открыв дверь, толкнул ее внутрь и вошел в номер. Включив свет, машинально повесил на вешалку куртку, вошел в гостиную и только сейчас почувствовал в номере присутствие постороннего человека.
Вовсе не обязательно, что это кто-то из бойцов Кутепова; хотя, если вспомнить появление в московской квартире Гарпуна и Самурая, подобное поведение в их духе.
– Добрый вечер, Глеб Иванович. – Из спальни вышел невысокий худощавый мужчина монголоидной внешности, с зализанными назад густо набриолиненными волосами.