Экодизайн в китайской традиции Джангкху Долма

Западный рай – владения Си-ванму, «владычицы Запада», обладательницы снадобья бессмертия. В самых древних мифах на западе располагается страна мертвых, которой правит богиня Си-ванму (ее называли также «матушка металла». У даосов Си-ванму – родившееся из эфира воплощение женского начала инь, владычица рая для бессмертных.

Си-ванму живет на горе Куньлунь, где стоит ее дворец, находится Яшмовый или Нефритовый пруд (Яочи) и раскинулись висячие сады (сяньпу), полные чудесных растений. Среди них дерево шатан (песочное), похожее на дикую грушу, но с плодами вроде сливы без косточек, съев которые, человек получал способность не тонуть. Еще на горе Куньлунь растет волшебное дерево фучаншу, на котором созревает чудесный камень ланьгань, подобный нефриту и жемчугу. Его охраняет трехголовый человек Ли Чжу («приставленный к жемчугу»). На горе Куньлунь растут и персики бессмертия.

Жо, или жому – священное дерево, растущее на крайнем западе у горы Куньлунь. Дерево Жо – западный эквивалент солнечного (восходного) дерева фусан, находящегося на крайнем востоке. На верхушку Жо садились десять солнц, завершив свой путь по небосводу. Листья этого дерева темно-зеленые, цветы красные, напоминающие лотосы, свет их освещает землю. Образ дерева Жо неоднократно использовался в китайской поэзии.

В древние времена императоры занимались нескончаемым поиском эликсира бессмертия, и во многих китайских легендах обыгрывается тема этого поиска. Пожалуй, теме долголетия посвящено намного больше символов, чем любой другой теме, связанной с жизненными устремлениями. Эти многочисленные символы вырезаются на деревянной мебели, изображаются в настенной живописи и на декоративных ширмах, присутствуют на керамических и фарфоровых изделиях. Эти символы в большом количестве представлены в китайских домах, потому что долголетие считается одним из главных проявлений великой удачи.

В мире символической практики фэн-шуй есть много символов, предвещающих долголетие. Об этих символах говорят, что при размещении в доме они вселяют надежду на долголетие в сердца всех домочадцев. Лучшими символами в интерьере дома считаются персик, сосна, бамбук, а также изображения журавля или оленя. Это классические и самые популярные символы долголетия. Зачастую они появляются на картинах и других декоративных предметах.

Среди символов сяней-бессмертных можно назвать деревья-бонсаи. Созерцание карликовых деревьев позволяло зрителю включиться в своеобразную игру со временем, так как деревья выглядели многовековыми исполинами но только в миниатюре. Поэтому они часто воспринимались как образы бессмертных.

Камни в китайском пейзаже и саду действительно представлялись «живыми». Недаром знаменитый живописец сунского, времени Ми Фу в буквальном смысле совершал поклонения камням, а его не менее прославленный коллега Хуан Гунван чтил некий камень как своего учителя. Особый раздел в искусстве работы с камнем составляло сооружение «искусственных гор», которые обязательно ставились около водоемов. В этом соединении, помимо упоминавшегося уже сочетания инь и ян, угадывается также отголосок древних представлений о Мировой Горе и Мировом Океане, что было в Китае «простейшим и самым устойчивым символом мироздания» (В.В. Малявин). «Искусственные горы» изобиловали пещерами и гротами.

Традиционное для Китая понимание горы – не как тверди, а как полости. Гора, содержащая внутри себя пространство, – типичный для китайского искусства сюжет. В китайской даосской традиции это пространство всегда сообщается с другими мирами, а все вместе это составляет часть энергетического комплекса мира, где подготовленный соответствующим образом человек, как и небожитель сянъ, может свободно путешествовать. Отсюда и популярная трактовка пещеры как обители небожителей. У юэ – «пять пиков» или «пять гор» – пять священных гор китайской мифологии. Культ «пяти пиков» возник в глубокой древности. В «Чжоуской книге обрядов» и «Книге обрядов» (IV–I вв. до н. э.) говорится, что жертвоприношения «пяти пикам» совершает сам государь. «Пять пиков» вошли в систему даосизма, позднее они стали священными и для китайских буддистов.

Представлениям о «пяти пиках» предшествовал древний миф о пяти горах, плававших в море. На них и жили бессмертные. Все строения там из золота и нефрита, звери и птицы священного белого цвета, кущами растут деревья, на которых зреют жемчуг и белые драгоценные камни, а плоды имеют удивительный аромат и вкусивший их не стареет и не умирает. Две горы унесло в северный океан, остались горы Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу. Пэнлай – самое знаменитое место обитания бессмертных. У ворот Пэнлай растет персиковое дерево, которое цветет раз в 300 лет, и тогда ветер засыпает лепестками проход через Небесные врата. Плоды персикового дерева даруют бессмертие. На горе Иньчжу растет чудесная трава бессмертных – сянь-цао, а из нефритовой скалы вытекает вода, похожая по вкусу на вино и дающая долголетие.

«Пять пиков» – как бы земные воплощения гор бессмертных, поскольку это горы, реально существующие в Китае.

1. Дунъюэ («Восточный пик») – гора Тайшань на полуострове Шаньдун. Дух восточного пика ведает судьбами людей и списками бессмертных, а под горой Тайшань в глубоких пещерах, вход в которые помещался на горной вершине, находился проход в другой, подземный Китай. Камень с этой горы, положенный у входа в дом, служил защитой от злых духов. В свите духа Тайшань состоят божества, ведающие счастьем – Цзэн-фу («добавляющий счастье») и Люэ-фу («убавляющий счастье»).

2. Сиюэ («Западный пик») – гора Хуашань в провинции Шэньси. Хуашань («цветущая гора») связана с культом богинь-чадоподательниц и бодхисатвы Гуаньинь. Божество западного пика ведало всеми металлами, их плавкой, а также пернатыми.

3. Наньюэ («Южный пик») – гора Хэншань в провинции Хунань. Божество южного пика ведало полями на земле, звездами на небе, рыбами и драконами.

4. Бэйюэ («Северный пик») – гора Хэньшань в провинции Шаньси. Дух северного пика ведал реками и дикими зверями.

5. Чжуньюэ («Серединный пик») – гора Суньшань в провинции Хэнань. Божество серединного пика ведало болотами, протоками, арыками на земле, а также деревьями.

Каждой из сторон света соответствовали определенные стихии, цвета, живые существа. Востоку соответствовали дерево, зеленый цвет и бимуюй (пара одноглазых рыб со сросшимися хвостами). Западу – металл, белый цвет, бицзяньшоу (полумышь-полузаяц). Югу – огонь, красный цвет и бииняо («птицы, соединившие крылья», напоминавшие уток с красно-зеленым оперением; они имели по одному глазу, ноге, крылу и могли летать, лишь соединившись попарно). Северу соответствовали вода, черный цвет и бицзяньмин (человек, имеющий половину тела и по одному глазу, руке, ноге и др.). Центру – земля, желтый цвет и чжишоушэ (двуглавая змея).

У ди («пять государей») – владыки пяти направлений. Считалось, что пяти стихиям на небе соответствуют У ди, а на земле – У шэнь («пять духов»), их символические воплощения. У каждого из государей есть свой помощник. Эти помощники назывались У фан шэнь («духи пяти сторон»). У фан шэнь – духи пяти главных направлений. Главные направления соотнесены с пятью управами при дворе верховного божества Юй-ди (управа огня, воды и т. д.). Главы этих управ и почитались как духи пяти сторон.

– Цан-ди («зеленый государь»)

Владыка востока, дух по имени Тайхао. Он же – Фуси, первопредок и культурный герой, ставший бессмертным. Одно из деяний Фуси – восемь триграмм, которые он увидел в царапинах на панцире черепахи, и создание ба-гуа. Также считается одним из покровителей медицины.

Воплощением его духа считается Цинлун («Зеленый дракон»), символ востока. Изображения Цинлуна с древности имели благопожелательный смысл, его появление считалось счастливым предзнаменованием. Также его изображение оберегает дом от нечисти.

Его помощник – Гоуман, глава Управы дерева. Это чиновник, в ведении которого находились деревья. У него квадратное лицо, белые одежды, в руке циркуль, и ему подвластна весна. Считался еще и духом судьбы.

– Чи ди («Красный государь»)

Владыка юга, дух по имени Чибяону («Красное пламя»). По другим источникам, его зовут Янь-ди («Повелитель пламени»), бог солнца, повелитель юга, пламени, лета. Рассказывают, что однажды перед Янь-ди появилась красная птица с девятью колосками злаков в клюве. Она роняла на землю зерна, а Янь-ди сажал их. Вкусивший выросшие злаки становился бессмертным.

Воплощением его духа считается Чжуняо («Красная птица»), символ юга. В контексте фэн-шуй Чжуняо ассоциируется с чудесной царь-птицей Фэнхуан. В западноевропейской и русской литературе Фэнхуан обычно переводится как «птица Феникс». «Фэн», как мы знаем, означает «ветер» (фэн-шуй – «ветер и вода»), но также и «чудесная птица»; а «хуан» – название особого гребня на голове птицы фэн, графически представляющего изображение восходящего солнца, лучи которого напоминают трезубец. По древним преданиям, Фэнхуан, птица с разноцветным оперением, живет в Дунфанцзюньцзычжиго – «восточном царстве совершенных людей», в киноварной пещере Даньсюэ, которая соотносится с югом. Появление Фэнхуан считалось знаком наступления великого мира в Поднебесной. В качестве птицы, сопутствующей миру и процветанию, Фэнхуан упоминается во многих легендах. Фэнхуан знает сезоны года, и поэтому правитель Шаохао назвал чиновника, ведающего календарем, Фэнняо-ши («род птицы Фэн»). Фэнхуан считался в средневековом Китае символом человеколюбия (жэнь).

Его помощник – Чжучжун, глава Управы огня. Это существо с телом зверя и лицом человека. Его имя переводится как «большой свет» либо «огненная змея».

– Бай-ди («Белый государь»)

Владыка запада, дух по имени Байчжаоцзюй («белый призывающий и отталкивающий». Известен и под другими именами.

Воплощение его духа – Байху («Белый тигр»), покровитель запада, где находилась страна мертвых и Западный рай. Появление Байху устрашало нечисть и рассматривалось как благоприятный символ.

Его помощник – Жу-шоу, глава Управы металла. Жу-шоу – божество осени. Его имя объясняется так: «Осенью все растения созревают (жу) и начинается сбор (шоу) урожая». Жу-шоу считался также духом металла и связывался с западом, его изображения помещали в западной части храма. Он изображался с угольником в руках. Также он ведал наказаниями на небе, в этой ипостаси его изображали существом с человеческим лицом, белыми волосами и когтями тигра, в которых он держал секиру. Жу-шоу жил на горе Юшань, откуда наблюдал за заходом солнца и отражением закатных лучей, отсюда его прозвище Хун-гуан – «алый блеск».

– Хэй-ди («Черный государь»)

Владыка севера, дух по имени Сегуанцзи («запись гармонии и света»). Также владыкой севера называют Чжуан-сюя.

Его воплощение – Сюаньу («темная воинственность»). В древние времена именно он считался правителем севера и изображался как черепаха, перевитая змеей. Будучи воинственным и мужественным, искореняет всю нечисть. Сейчас изображается в виде черепахи – священного животного в Китае.

Его помощник – Сюаньмин («Сокровенная темнота», глава Управы воды.

– Хуан-ди («Желтый император»)

Владыка центра, дух по имени Ханьшуню («заглотивший стержень»). Фактически верховное божество, так как центр главенствует над всеми сторонами. Хуан-ди – первопредок и идеальный правитель, ставший бессмертным. Считался олицетворением магических сил земли. Он продолжал деятельность Шэнь-нуна по определению лекарственных свойств растений. Его чтили как покровителя портных, архитектуры и одного из богов медицины. Из чудесной жемчужины, потерянной Хуан-ди на берегу реки Чишуй, выросло чудесное дерево Сяньчжушу («тройное жемчужное дерево»). Это дерево с тремя стволами. «Оно похоже на кипарис, но вместо иголок – жемчужины… Оно подобно хвосту кометы».

Воплощение его духа – Цилинь («единорог»), символ центра. Когда Цилинь идет по земле, он не сломает травинки, не раздавит букашки; может летать и ходить по воде. Считается воплощением жень – «человеколюбия». Его появление несло с собой умиротворенность и процветание природе.

Его помощник – Хоуту, глава Управы земли. Божество земли всей страны в отличие от духов отдельных местностей. Считался управителем сторон света. Он же правил столицей в загробном мире. В более позднее время стал восприниматься как женское божество, к его имени добавили титул «няннян» («матушка»).

В фэн-шуй принято считать, что символизм дракона и феникса, тигра и черепахи работает в тех случаях, когда в близлежащих окрестностях есть возвышенности. Эти мифические животные всегда ассоциируются с окружающими холмами и горами. Кто знает, Для китайцев не так уж важно, существуют ли в самом деле драконы и фениксы. Куда важнее их символическое присутствие, представленное холмами и горами, которое приносит удачу. Поэтому имитация горного ландшафта в растительных композициях усиливает действие этих символов.

В домах китайцев всегда стоят фигурки трех богов-звезд – Фу-сина, Лу-сина и Шоу-сина, – дарующих процветание, богатство и долголетие. Есть поверье, что три эти бога приносят домочадцам огромную удачу. Это символические божества, а не те боги, которым поклоняются. Называют их Сань-син – «три звезды», поскольку это триада звездных духов.

– Фу-син – «звезда счастья». В китайской мифологии звезда в центральной части неба, считавшаяся местом нахождения счастья. Божество счастья Фу-син часто изображалось в виде небесного чиновника с развернутым свитком в руках, на котором написано: «Небо посылает счастье». Такие изображения имелись во многих китайских домах.

– Лу-син – (от «лу» – чиновничье жалование» и «син» – «звезда») или Гуань-син («звезда чиновников»). Звезда и божество карьеры, особенно почитавшееся чиновниками. Изображалось в виде старца верхом на олене («лу» – «олень», омоним слова «лу» – «чиновничье жалование»). Поскольку сделать карьеру значило жить в достатке, это божество считается и символом, привлекающим богатство.

– Шоу-син – «звезда долголетия». Так называлась звезда Канопус. Появление этой звезды предвещало долгоденствие государю и стране, отсутствие ее на небосводе – войны и бедствия. Божество долголетия Шоу-син особенно популярно в Китае. Изображалось как старец, в одной руке у которого посох с привязанной к нему тыквой-горлянкой (символ процветания потомства) и бумажный свиток (символ долголетия), а в другой – персик (символ долголетия и бессмертия). Также его часто изображали выходящим из персика. Для китайцев самым могущественным символом долголетия является Шоу-син.

Важный компонент счастья, который не зависит от общественного или материального положения в жизни, связан с удачей долгой и полнокровной жизни, в которой нет места изнурительным и разрушающим тело и душу заболеваниям. Аспект здоровья – важная составляющая полного счастья.

Сань хуан («три государя») – три мифических правителя, связанные с троичной классификацией: Небо, Земля, Человек. Соответственно, их называли Тянь-хуан («Властитель неба»), Ди-хуан («Властитель земли») и Жэнь-хуан («властитель людей»). Они рассматривались как первопредки и культурные герои, вошедшие в число бессмертных. В разное время в число Сань хуан входили различные божества. Наиболее популярный в народе, а к настоящему времени официальный вариант: Фуси, Шэньнун (первый и главный «фармаколог», определивший лекарственные свойства растений) и Хуан-ди. «Три государя» – покровители лекарского искусства. Храмы этих покровителей медицины были широко распространены в старом Китае, в них размещали скульптурные изображения Сянь хуан.

Духи пяти сторон являлись еще и помощниками князя лекарств – Яо-вана. Яо-ван («князь лекарств») – покровитель аптекарей и врачевателей. Кроме того, существует десять богов – покровителей медиков, и множество бессмертных, занимавшихся целительством. Например, Бянь Цяо – сподвижник Хуан-ди, помогавший в распознании целебных свойств растений, а Воцюань собирал лекарственные травы и был наделен сверхъестественными качествами.

В китайской традиции существуют также покровители садоводства и садовников. В даосской мифологии известны Восемь Бессмертных, и первым из них упоминается Лань Цайхэ. Лань носит рваное синее платье («лань» означает «синий») с поясом более трех вершков шириной и с шестью бляхами черного дерева, на одной ноге сапог, другая босая. В руках у него бамбуковые дощечки (род кастаньет). Летом Лань утеплял халат ватой, зимой валялся в снегу. Он бродил по городским базарам, распевая песни, которых знал великое множество, и таким образом добывал пропитание. Деньги, которые ему давали люди, Лань нанизывал на длинный шнур и тащил за собой. Временами он терял монеты, раздавал их встречным беднякам или пропивал в винных лавках. Однажды, когда он пил вино, пел и плясал у озера Хаолян, в облаках показался журавль и послышался звук флейты. В тот же миг Лань поднялся на облако, сбросил вниз свой сапог, платье, пояс и кастаньеты, и исчез. Позднее Лань Цайхэ утрачивает первоначальные атрибуты – кастаньеты-пайбань и флейту. Теперь этот бессмертный изображается с корзиной («лань» означает также и «корзину»); ее содержимое – хризантемы, ветки бамбука – ассоциировалось с бессмертием. Ланя считают покровителем садоводства. В фольклоре Лань превращается в вечно юную фею цветов, хотя нередко сохраняет и мужское обличие.

Другой бессмертный, которого связывают с садоводством – Хань Сян. Первые записи о Хань Сяне относятся к эпохе Сун. В основе образа – реальная личность, племянник знаменитого мыслителя и литератора Танской эпохи Хань Юя, являвший полную противоположность своему дяде, конфуцианцу-рационалисту, не верившему ни в буддийские, ни в даосские чудеса. Однажды, когда Хань Юй во время засухи по повелению государя безуспешно пытался вызвать дождь, Хань Сян принял облик даоса и вызвал не только дождь, но и снег, а усадьбу дяди нарочно оставил без осадков. В другой раз на пиру у дяди Хань Сян наполнил таз землей и на глазах у гостей вырастил два прекрасных цветка, среди которых проступили золотые иероглифы пророчества. Пророчество было адресовано Хань Юю, и исполнилось, когда за выступление против буддизма он был отправлен в ссылку. На хребте Циньлин он попал в пургу, как было сказано в пророчестве, о чем ему напомнил внезапно явившийся Хань Сян. Он всю ночь рассказывал дяде о даосских таинствах, а на прощание подарил ему тыкву-горлянку с пилюлями от малярии и исчез навсегда. Хань Сян изображался с корзинкой цветов в руках и почитался как покровитель садовников.

Эти подношения предназначены для духов-хранителей дома и духов стихий. Они являются знаком признательности за их помощь. В идеальном варианте подношения должны присутствовать в каждой большой комнате дома. Если в вашем доме несколько этажей, то на каждом из них должно быть по крайней мере одно такое подношение. Особенно важно не обойти вниманием хозяйскую спальню, а также место возле плиты, где готовится пища для всех обитателей дома. В фэн-шуй очаг рассматривается как символическое выражение благосостояния семьи. Другие подношения могут располагаться возле остальных священных мест в доме.

Подношения богам из цветов делаются следующим образом: установите свечу в центре блюдца, выложите вокруг нее цветочные головки так, чтобы они «смотрели» наружу. Постарайтесь, чтобы ваше творение выглядело как можно привлекательнее. Вначале положите на выбранное место небольшой листик, а уже на него поставьте цветочное подношение. Рядом поместите горящую благовонную палочку, затем зажгите свечи и окропите святой водой подношение, используя в качестве «сосуда» цветочную головку.

Традиционный порядок счисления времени в Китае уходит своими корнями в незапамятную древность. Как явствует из древнейших записей, его основы были известны предкам китайцев уже в середине II тысячелетия до н. э. Окончательное оформление системы китайского календаря относится к эпохе Хань (II в. до н. э. – II в. н. э.). Становление календаря было самым тесным образом связано с природным и земледельческим циклом. Достаточно сказать, что знак «время» (ши), который встречается уже в древнейших текстах, графически выражает идею произрастания под солнцем находящихся в земле семян. Что же касается иероглифа «год» (нянь), то он в первоначальном начертании представлял человека, нагруженного созревшими хлебными колосьями.

Китайские астрономы еще в древности научились с большой точностью вычислять движение луны в связи с движением солнца и положением звезд. Отличительной чертой календарной системы Китая является стремление гармонически соединить ритмы луны и солнца. В процессе своего формирования этот календарь отобразил в себе и синтезировал самые разные стороны жизни и культуры китайцев, став одним из ярких воплощений фундаментальной в китайской традиции идеи органического единства основных элементов мироздания: Неба, Земли, Человека.

Китайцы, подобно многим другим древним народам, различали 12 зодиакальных созвездий, каждое из которых соответствовало перемещению солнца по небесной сфере на 30°. Знаки носят названия животных: мышь, бык, тигр, заяц, дракон, змея, конь, овца, обезьяна, курица, собака, свинья. По двенадцати знакам Зодиака ведут и счет лет, 12-летний цикл широко распространен по всей Восточной Азии. Половина знаков ассоциировалась с мужским началом ян, другая половина – с женским началом инь. Сутки также подразделяются на 12 частей, носивших названия созвездий Солнечного зодиака. Кроме того, разделяя надвое каждую из 12 частей Зодиака, выделяли в году 24 «сезона» (цзе), соответствующие сезонному ритму явлений природы. Помимо Солнечного китайцы с древности стали выделять Лунный зодиак. Он включал 28 созвездий, или «дворцов Луны», располагавшихся по обеим сторонам эклиптики. Наряду с достоинствами Лунного зодиака для астрономических расчетов он служил основой для составления гороскопов.

С незапамятной древности в Китае существовал также счет дней по шестидесятеричному циклу, в соответствии с которым дни обозначались комбинацией одного из десяти знаков так называемого ряда «стволов» (ганъ) и одного из 12 знаков ряда «ветвей» (чжи). Первый день цикла обозначался сочетанием первых знаков обоих рядов, второй день – сочетанием вторых знаков и т. д. В этих шестидесятидневных циклах выделялись «декады» (сюнъ). Шестидесятеричный цикл был приспособлен и для счета лет. Китайская традиция вела отсчет шестидесятилетних циклов от 2637 г. до н. э., когда, по преданию, он был учрежден Хуан-ди (Желтым императором), мифическим родоначальником китайской цивилизации.

В рамках шестидесятилетнего цикла двенадцатичленный ряд ассоциировался с зодиакальными животными, а десятичленный ряд – с пятью мировыми «первоэлементами», рассматриваемыми в мужском и женском аспектах. Космологическая пентада определяла осмысление китайцами самых разных сфер жизни. Ей соответствовали такие традиционные для Китая формулы, как пять этических постоянств, пять цветов, пять вкусовых ощущений, пять музыкальных нот и т. д. Кроме того, сезоны года и пять «первоэлементов» связывались с восемью триграммами «И цзин» («Книга перемен»), представлявшими в китайской традиции фундаментальный набор символов действительности.

Различные порядки счисления времени в Китае складываются в единую космологическую систему, которая интегрирует в себе различные силы и ритмы мирового движения, а также сами понятия циклического и линейного времени. Подобное совмещение было возможно на основе принципа спирали, символизировавшей циклическое «развертывание» и «свертывание» Вселенной.

В Китае Новый Год издревле был самым главным праздником, самым торжественным, радостным и продолжительным. Для китайцев цикл мирового времени совпадал с круговоротом времен года, с вечным циклом оживания и умирания природы. Новый год знаменовал для них полное и всеобщее обновление мира, а родившийся в старом году ребенок после встречи Нового года считался повзрослевшим на год. Новый год перед каждым открывал новую страницу жизни, вселял надежду на новое счастье. Так что если начинать новую жизнь в художественно благоустроенном по китайским принципам доме, то стоит начать с Нового года.

Познакомимся с тем, как справляют Новый год сами китайцы. Новогодние празднества – не просто время пиршеств, увеселений и приятного безделья, которых ждут и помнят целый год. В них отражаются все стороны культуры и быта китайцев – от религиозных верований и семейного уклада до хозяйственной деятельности и эстетических вкусов. В это время китайцы окружены символами и художественными формами.

Новый год, который встречали на исходе зимнего периода, в преддверии весны и весеннего сева, возвещал о скором пробуждении жизненных сил природы. Новый год в Китае отмечался в первое новолуние после вхождения Солнца в созвездие, именуемое в западной традиции Водолей, что в переводе на григорианский календарь происходит не ранее 21 января и не позднее 19 февраля. Примечательно, что когда в Китае было введено европейское летосчисление, старый Новый год получил название Праздник весны (Чуньцзе).

Своеобразной прелюдией к новогодним торжествам можно считать обряды восьмого дня последнего месяца. В этот день традиционно устраивали маскарадные шествия, символизировавшие изгнание нечисти, а также приносили жертвы предкам и богу домашнего очага, чтобы возродить животворящую силу земли. В народном быту был широко распространен обычай готовить «кашу восьмого дня ла» (ла-бачжоу). Для ее приготовления хозяйки использовали до двух десятков компонентов: крупы различных злаков (но не муку), специальный «старый рис», долго хранившийся в кладовой, финики, каштаны, миндаль, бобы, фасоль, сливы, кедровые и грецкие орехи, арбузные семечки, горох, зерна водяной лилии и пр. Готовую кашу, разложенную в чашки, покрывали сахарной пудрой и корицей. Первую чашку ставили на алтарь предков, а часть каши полагалось до полудня разослать в подарок родственникам и друзьям. Чашки с кашей, предназначенные в подарок, нередко украшали сверху фигуркой льва с головой из грецкого ореха, туловищем из боярышника, лапами из стеблей лотоса, когтями из арбузных семечек и с мечом из лотосового корня в лапах.

Во многих районах Китая приготовления к встрече Нового года начинались после полнолуния последнего месяца. Обычай предписывал расплатиться со всеми накопившимися за несколько последних месяцев, а иногда за целый год долгами.

За неделю до Нового года жители Китая совершают обряд проводов на Небо божества домашнего очага Цзаошэня, больше известного в народе под именами Цзаована или Цзаоцзюня. Цзаован считается посланцем небесного Повелителя судеб, определяющего срок жизни каждого человека. Он сообщает обо всех событиях, плохих и хороших, происходивших в доме, от него зависят счастье и благоденствие семьи.

Цзаован обитал в нише стены за очагом. Здесь хранился его отпечатанный на бумаге портрет. Исторические сведения об облике Цзаована весьма противоречивы. В древности, согласно некоторым данным, он имел устрашающий вид и всклокоченные волосы – вероятно, по ассоциации с клубами дыма, поднимавшимися из очага к небу. В течение последних нескольких столетий домашний патрон повсеместно имел вид почтенного мужчины, изображавшегося в паре с супругой, если он украшал семейный очаг, или одиноким, если его портрет вывешивался в других местах, например в лавке. Те, кто не располагал портретом, довольствовались полоской бумаги «счастливого» красного цвета.

Согласно народному поверью, Цзаован с особенным пристрастием наблюдал за поведением женщин, следя за их поведения на кухне, и им приходилось вести себя осторожно: не расчесывать волосы, не браниться, не ставить грязные вещи на очаг и не резать на нем, и пр. Запрещалось также жечь на кухонном огне исписанную бумагу, ибо Цзаован мог ошибочно доставить сожженную бумажку небесному владыке. Хотя Цзаован доставлял больше всего хлопот женщинам, поклонение ему по традиции было привилегией мужчин. Однако в наши дни мужчины уже не обладают монополией на принесение жертв Цзаовану, а в некоторых местах ему поклоняются преимущественно женщины.

Обряд проводов Цзаована проходил следующим образом. В благоприятный для его отбытия час перед изображением бога зажигали свечи и благовонные палочки, ставили подношения – главным образом сладкие блюда: конфеты из сахара, засахаренные фрукты, жареные бататы. По всему Китаю обязательной принадлежностью обряда было пирожное из клейкой рисовой муки, так называемое новогоднее пирожное (нянъгао). Рот бога мазали жертвенным пирожным или медом, чтобы губы у него слиплись и он не мог много говорить в небесных чертогах или, по крайней мере, пребывал в благодушном настроении и говорил только хорошее о своих подопечных.

На алтаре Цзаована водружали четыре стебля сахарного тростника, которые называли «ногами лошади Цзаована». Северяне ставили для лошади Цзаована блюдце с водой и мелко нарезанным сеном, рядом клали красный шнурок – узду для Небесной лошади. Иногда зажигали ветки сосны и кипариса, символизировавших долголетие. Дым от горевших веток олицетворял облака в небесах, куда направлялся кухонный бог.

Старший мужчина в семье отбивал поклоны Цзаовану и произносил нехитрую молитву: «Говори побольше хорошего и поменьше плохого». Затем алтарь Цзаована торжественно выносили во двор, следя за тем, чтобы бог всегда был обращен лицом к югу, как подобает правителю. Там изображение бога вместе с жертвенными деньгами сжигали под оглушительные разрывы хлопушек. Одновременно на крышу кухни бросали горошины и бобы, что имитировало звук удаляющихся шагов Цзаована и стук копыт его лошади.

Проводы кухонного бога на Небо знаменовали наступление праздничного периода, продолжавшегося до пятого числа первого месяца и называемого в народе «Малым Новым Годом». Отсутствие контроля со стороны Цзаована благоприятствовало праздничной атмосфере всеобщей раскованности. После проводов Цзаована делали генеральную уборку дома. Считалось, что если начать подметать комнаты до его отбытия, пыль засорит Цзаовану глаза. Генеральной уборке и приведению в порядок хозяйственного инвентаря придавалось огромное значение как очищению дома от веяний истекшего года, ставших теперь вредоносной силой. Прежде этому сопутствовали и публичные изгнания нечисти.

Оставшиеся до Нового Года дни были заполнены хлопотами. В каждом доме заготавливали впрок обрядовую еду и другую провизию. Обычай требовал заготовить всю еду на праздничный период заранее, поскольку в эти дни запрещалось пользоваться ножом, чтобы не «отрезать» счастье будущего года. Ножи и другие острые кухонные принадлежности заворачивали в красную бумагу и прятали. Заготовленных яств должно было хватить с избытком, поскольку само вкушение пищи в новогодние дни считалось доброй приметой. «В первой половине первого месяца рот ни у кого не бывает пустым» – так гласит старинная поговорка. Заготовленная впрок еда являлась символом семейного достатка, переходившего из одного года в другой. А излишек еды, оставшийся не съеденным, способствовал преуспеванию семьи в будущем году. «Если на Новый Год есть излишек зерна, еда не иссякнет».

КАНТОНСКАЯ КУРИЦА С ИМБИРНО-ЛУКОВЫМ СОУСОМ

Курица – символ удачи в китайской кухне, она всегда присутствует на новогоднем столе. Одно из достоинств этого блюда, что подают на стол его теплым, а не горячим, и потому его можно приготовить заранее. Курица готовится таким способом, благодаря которому мясо остается нежным и сочным.

Для приготовления блюда потребуются: курица (1.3 кг); 1 ст л соли; 6 свежего корня имбиря; 6 перьев зеленого лука; нашинкованный зеленый лук для украшения.

Для имбирно-лукового соуса: 6 ст. л. мелко порезанного зеленого лука, только белые части перьев; 1 1/2 ст. л. мелко порезанного имбиря; 2 ч л морской соли; 5 ст. л. масла.

Натереть курицу солью. Положить в большую кастрюлю, залить водой и довести до кипения. Если кастрюля недостаточно большая, курицу нужно порезать на 4 части. Добавить имбирь и целые перья лука. Снизить огонь и готовить в течение 30 мин, периодически снимая пену. Затем плотно накрыть кастрюлю, выключить огонь и оставить на 1 час.

Тем временем сделать соус. Смешать зеленый лук, имбирь и соль в маленькой огнеупорной мисочке. Раскалить масло и полить им смесь. Дать остыть. (Этот соус можно приготовить за несколько часов или даже за день).

Когда курица готова, достать ее из бульона, выбросить имбирь и зеленый лук. (На этом этапе курицу можно оставить в бульоне и поставить в холодильник на день). Снять куриное мясо с костей. Выбросить кожу. Вилкой разобрать мясо на волокна и разложить на блюде. Посыпать зеленым луком, и подавать с соусом, чтобы обмакивать туда курицу.

Немало усилий, выдумки и художественного вкуса тратилось на праздничное убранство дома. Прежде всего нужно было обновить парные надписи, украшавшие вход в каждый дом и лавку, – так называемые мэньдунь или чуньлянь («весенние парные надписи»). Исторически чуньлянь восходят к заклинаниям на дощечках из персикового дерева, которые древние китайцы в канун Нового года прикрепляли к дверям своих домов. Со временем новогодние надписи на дверях домов превратились в обычные пожелания счастья и удачи в наступающем году. Писались они скорописью для «ускорения» прихода весны, непременно на красной бумаге (в семьях, где соблюдался траур, – на белой или голубой). Содержание надписей было примерно таково: «Да придет счастье и народится богатство».