Русское сектантство Попов Андрей

Духоборы и российская действительность

Прежде чем перейти к правительственной политике в отношении духоборцев, нужно рассмотреть их догматику для понимания мотивов власти. Духоборцы (духоборы) русская рационалистическая секта[175]. Духоборческое учение сильно отличалось от учения многих сект[176]. Они отвергли православные догмы и Библию[177]. Важным источником по изучению догматики духоборцев является их «Животная Книга». В псалме 61 говорится[178]: «Бог есть дух свят, сам себе святое место; душа его, тело бессмертные; не рожден, не сотворен». Или: «веруем мы в единого Бога-отца Вседержителя, Творца, который сотворил нам небо и землю». В дальнейшем мы видим, что они признают Христа Сыном Божьим[179] и Святую Троицу (Отец-Бог память, Сын-Бог разум, Святой Дух Бог воля). В этом они содны с православием, хотя по-своему толкуют о лицах Св. Троицы. Они также признают 10 заповедей.

Отличий в их учении от православия и разных сект больше, чем сходства. У духоборцев свое представление о сотворении Мира[180]. Первый день сотворение света на земле, второй день солнца, третий день луны и звезд, четвертый чтения, пятый пения, шестой единая суббота, седьмой сильных на земле. Их значение могут объяснить только они сами, но что они отличаются от других догм это очевидно.

У них свое понимание о Конце Света. По их учению, должен протрубить Архангел Михаил, тогда люди должны пойти на зов, кто же не услышит его пойдет на погибель. Похоже, эти сектанты читали Евангелие, так как здесь имеется сходство с Апокалипсисом из Библии.

Критика православия прослеживается в псалмах: «Есть у нас един Господь, а иного нету, а у них (православных) есть попы наемники, разложили они власы долгие, разогнали наших праведных свидетелей».

Догматика духоборцев имеет целью борьбу за дух и истину. По легенде духоборцев, было племя Авеля это те, кто возлюбил печать Господню, племя Каина те, кто возлюбил печать Антихристову; попы их наемники. Бог заповедовал всем трудиться и питаться. Труд выпал на долю сынов Авеля. Каиновы сыны обездолили сынов Авеля и стали богатыми господами. Сыны Каина извратили церковь создали рукотворные церкви, где берут за родины и за крестины. Однако остались на земле духоборцы, через которых светит истинный свет. Тело их храм Божий, душа образ Его. Человек имеет в себе Бога, поэтому лишить жизни Человека непозволительно. «Друзья, братья духовные, вы бегите за те леса темные, хоронитесь за те колоды дубовые, перенесите холоду и голову, вы там не умрете, вовек живы будете. Богу нашему Слава»[181]. Вот против кого и какими методами духоборцы предлагали бороться. В легенде подчеркивается большой духовный подвиг духоборцев и их миссия «луча света в царстве тьмы» и т. п.[182]

Окончание «Животной Книги» духоборцев называется «Слово о муках». Там говорится о наказаниях после смерти: первая мука дерево железное и огненное. Там люди мучаются за раздоры между соседями; вторая мука 3 огненных круга. Там люди горят за блуд по воскресеньям. Третья огненная река, где люди стоят по колено за непочитание родителей, по пояс блудные, по грудь сквернословные, по уши кто бранил отцов духовных. Четвертая мука палата «болезненная и огненная» для неправедных судей. Пятая черви для непостящихся, не соблюдающих заповеди, возлюбивших тьму. Шестая змеи, грызущие тело и сердце для чародеев, разлучителей родителей и детей. Седьмая смола кипучая для сребролюбцев и грабителей.

Духоборцы выделяют 7 мук в аду, и это учение оригинально и не встречается у других сект[183].

Примечательно также их противление воинской повинности (диалог):

Не буду вам ни присягать, ни служить.

Почему?

Потому, что я христианин, не желаю ни убивать, ни насиловать братьев своих.

Почему?

Потому, что я считаю, по слову Господа Бога Иисуса Христа, что все живущие люди на земле одного отца дети.

Духоборцы о воинской присяге: «Господь Иисус Христос запрещает клятву принимать, а клятва есть присяга»[184].

Вместо заповедей блаженства в православии у них существует Сказание о друзьях:

Как мы видим, духоборцы имеют больше отличий, чем сходств с любым другим религиозным течением.

Важно понять, откуда берет начало их догматика. Обратимся к истории развития духоборцев. Духоборцы появились в Екатеринославской губернии среди казаков[185]. В принципе, вначале у них было много общего с хлыстами. Но в 1750-х в селе Никольском Екатеринославского уезда Силуан Колесников в своей общине отменил обряд радений (главный у хлыстов). Его последователи приняли название духоборцев. Подлинными же основоположниками считается Илларион Побирохин. Он приобрел много последователей среди крестьян и купцов и организовал «тело Христово», т. е. новые общины. В 1780-х годах он объявил себя Христом и выбрал 12 учеников. Он был популярен среди тамбовских хлыстов[186]. Карьера его закончилась тем, что он со всеми учениками торжественно вступил в Тамбов, объявляя, что идет судить Вселенную, но был арестован и сослан в Сибирь. Также поступали со всеми духоборцами в правление Екатерины I, не жаловал их и Павел I. В основном их ждала тюрьма или ссылка.

В правление императора Александра I политика в отношении духоборцев переменилась в лучшую сторону. Если до этого духоборцев либо ссылали в Сибирь, либо били плетьми по решению суда (например, в правление Екатерины), то теперь по решению правительства Александра им предложили всем переехать в Мелитопольский уезд Таврической губернии, где условия были намного лучше. Там сектанты могли развиваться и собирать хороший урожай[187]. Их поселили по бассейну реки Молочная. Правительство считало, что в таких условиях, во-первых, секта сможет нормально существовать в экономическом плане, во-вторых, не будет повода к раздорам, постоянно возникающим между ними и православными в других губерниях России[188]. Власть осознавала, что там они могут жить в достатке, так как духоборцы вели трезвый образ жизни и критиковали лень. На Молочных водах[189] духоборцам дали по 15 десятин на душу, освободили на 5 лет от налогов и выдали по 100 рублей на семью. Император много заботился о положении духоборцев и даже повелел все донесения о тех[190], кто обращается к православию, представлять на его усмотрение[191]. Об отношении к секте императора ярко свидетельствует и такой факт. В путешествии по югу России в 1818 году царя сопровождал, в числе прочей свиты, статс-секретарь В. Р. Марченко. В своей автобиографии он повествует о таком случае: «В Киеве, когда государь уже садился в коляску, отправляясь в дальнейший путь, к Варшаве, предстали перед ним до 30 мужиков с просьбой. Спеша отъездом, государь приказал мне переговорить с ними, а сам уехал. Это были посланные из молокан и духоборцев, которые поселены на Молочных Водах, в Таврической губернии, между нагайцами и колонистами. Они жаловались на притеснения генерал-губернатора графа Ланжерона… По приезде в Варшаву я доложил государю обо всем и представлял опасения мои насчет развития вредных правил духоборцев. „Я давно знал о них, сказал государь, и потому поселил их между нагаями и немцами: там они не могут никого совратить. Их учение вредно и опасно; но я не хочу порабощать совесть. Они отреклись признавать во мне государя, я им дозволил это только бы исполняли обязанности гражданские. Они отреклись присягать, я велел брать с них одно честное слово. Во время войны они не хотели стрелять, опираясь на заповедь не убий, и на представления, что их ведут против врагов отечества, отвечали, что Моисеев закон, дозволяя защищать себя, нигде не говорит об отечестве. Тогда только я принужден был приказать расстрелять двух или трех из них“»[192].

Но когда граф Ланжерон хотел, по настоянию духовенства, принудить духоборцев к повиновению церкви и государственным постановлениям, то государь повелел сообщить ему, чтобы духовные и земские власти не вешивались в дела духоборцев[193].

Переселение на Молочные воды продолжалось до 1817 года из Сибири и других мест[194]. Очевидец говорит, что, прибыв на новое место, они сложили свое имущество в общую кассу. Было общее стадо и два общих хлебных магазина; каждый брат мог брать из общего имения все, что понадобится. Во главе организации встал Капустин. Он ведал имуществом, разбирал судебные дела вместе с трибуналом 30[195]. Уже в 1827 году по официальным данным на Молочных водах было 9 слобод и 4000 жителей, имевших 49 235 десятин. В слободах были сукновальни и ткацкие полотняные мастерские.

Таким образом, политика в отношении духоборцев в правление Александра Павловича носила терпимый характер и даже, более того, имела цель предоставить им необходимые условия существования в Российской империи. Духоборцы, конечно, были благодарны императору, но не забывали и про свою веру, по которой они не могли служить в армии. А это не совсем нравилось правительству, и за провинности духоборцев все же забирали в армию[196]. В этом было повторение политики предшественников императора. (Еще в конце XVIII века, например, только на Азовской крепости служило 38 духоборцев.) Но в целом политика в отношении духоборцев была снисходительной, и их старались не беспокоить. Подобную политику можно рассматривать как одну из первых попыток установить веротерпимость в России. Конечно, православная церковь удерживала ведущие позиции, и это было отмечено в законах Российской империи[197]. Но главное, по мнению императора, было сделано секты и старообрядцы перестали преследоваться. Фактически это был первый шаг к полной религиозной свободе. Подобные меры должны были идти параллельно с проведением либеральных реформ, которые в начале царствования разрабатывал Негласный комитет. В течение своего царствования Александр Павлович пытался достичь заветных идеалов дать народу либеральные и религиозные свободы, но навязывая их сверху. Но жизненные реалии постоянно мешали сделать это. Например, в отношении данной секты постоянно приходилось считаться с мнением православного духовенства, которое позиционировало ее как небезобидную и даже враждебную. Православная церковь была опорой власти, и с ней в первую очередь надо было считаться в отношении сект. Также и в решении других вопросов император во многом был зависим от взглядов окружения, в том числе и старых екатерининских вельмож, убежденных консерваторов, которым были чужды либеральные порядки и свободы, особенно религиозные.

«Тамбовский пророк» Семен Уклеин и движение молокан

Правительственная полтика в отношении молокан перекликалась с политикой по отношению к духоборцам. Принципы существования этих сект схожи и, следовательно, вызывали одинаковую реакцию. Учение молокан не вызывало опасений у правительства: во-первых, о нем недостаточно было известно, во-вторых, оно не содержало ничего преступного. Рассмотрим конкретнее, что представляет собой их учение.

Молокане признают Библию, но делят ее по-своему, на 5 частей[198]:

закон с обрядами и постановлениями;

история евреев;

философия;

пророчества;

беллетристика.

Такое деление расходится с традиционным. Например, христиане (не только православные) делят Библию на Ветхий и Новый Завет, а те, в свою очередь, состоят из книг, которые уже давно имели свои общепринятые названия.

Молокане не признают ни крещение, ни миропомазание, ни причастие, ни покаяние, ни священство, ни елеосвящение, ни брак[199].

Что касается догм, которые они признают, то главная из них учение о Троице: Бог есть Дух в трех лицах: Отец, Сын, Дух Святой. Сын Божий и Дух Святой хотя и единосущны Отцу, но не равны Ему в Божественном достоинстве. Сын Божий для спасения рода человеческого безсеменно родился от Девы Марии. Но плоть его не человеческая, но такая, как у архангела Рафаила. Кроме Христа нет пастырей.

Выше мы говорили о том, что молокане отвергали обряды. Теперь объясним, почему. Крещение, по их мнению, состоит в покаянии друг перед другом. Покаяние происходит по Псалмам царя Давида из Библии. Причастие не признают в том виде, какое оно у православных. По их догме: кто боится Бога и хранит заповеди Его, тот и причастник[200].

Церковь у них может быть в любом месте, т. е. где состоялось собрание верующих. Возможно, этим они подражали первым христианам, либо подобное явление влияние протестантизма. Но скорее всего, они сами пришли к этому. Еще одно отличие молокан от православных в том, что они не поклоняются образам (иконам), а поклоняются только Невидимому Богу.

Теперь перейдем к истории секты. Крупнейшим идеологом и основателем секты был Семен Уклеин, который жил во второй половине XVIII века. В Тамбове он объявил себя Мессией, но был посажен в тюрьму. После освобождения он пошел проповедовать среди беглых, селившихся по берегам Волги. Он не отрицал ни постов, ни таинств, ни обрядов, отвергнув лишь монашество и внешний храмовый культ с иконами, крестами и мощами. Все люди, по его мнению, равны, не может быть ни богатых, ни бедных. Военную службу считал богопротивным делом. Его учение большей своей частью взято от духоборцев, но немного видоизменено. Семен Уклеин обвинил Побирохина и духоборцев в подрыве авторитета Библии как источника истины. В этом и состояла основная причина самостоятельного выделения этой секты из духоборцев[201]. Исследователь Ливанов писал о нем: «Услышавши проповедь Уклеина об основании церкви и жизни общественной по Библии, Швецов, с Библией в руках, явился в базарный день села Старого Сысоева (другое название Рыбное) среди народа, стал ходить по базару взад и вперед, читал и толковал Библию и увлек толпу… Швецов, разъезжая среди удивленной, взволнованной и сочувствующей новому учению толпы, восклицал: „Мы отыскали истину, Бог будет нам помощником!“ и народ отвечал ему: „Учи нас, мы твои!“»[202] На территории Тамбовщины яркими распространителями молоканства были также Афанасий Никитин, Гавриил Войкин, Никифор Васильев и другие.

В целом в конце XVIII начале XIX века в Тамбовской губернии[203] состояло, по спискам, доставленным тамбовскому губернатору, 2043 души молокан, в т. ч. 976 душ мужского пола (купцов 10, мещан 23, однодворцев 719, удельных крестьян 116, помещичьих 108); 1067 душ женского пола (из купечества 13, мещанства 11, однодворцев 795, удельных крестьян 138, помещичьих 110). У Ливанова не было сомнений, что в этом числе значились и духоборцы. Правительство и духовенство в это время еще не различали эти два течения, и во всех бумагах молокан и духоборцев упоминали под одним названием «молокане», количество которых в масштабах всего одной губернии говорит о сравнительно широком распространении учения[204].

В царствование императора Александра решено было переселить молокан на Молочные Воды Мелитопольский уезд Таврической губернии, как и духоборцев[205]. Действительно, их учение было схоже, о чем мы говорили выше, отличий было не слишком много. Власти посчитали правильным подобную изоляцию, так как эти две секты увлекали много людей, а их учение было невыгодно власти. Но туда перебрались не все, и это понятно. Молокане широко распространили свое учение. «Распространение молокан в первой половине XIX века было огромно, писал В. Д. Бонч-Бруевич.  Они не только заселили Ставропольскую губернию, не только жили в Крыму, но также жили послениями в Тамбовской, Воронежской, Самарской, Саратовской, Астраханской губерниях, переселялись в большом количестве в Сибирь, Закавказье, Среднюю Азию, на самые отдаленные восточные окраины государства Российского и везде и всюду страстно проповедовали свое учение»[206]. Сам Уклеин распространял учение в Тамбовской, Воронежской, Саратовской губернии, а затем перешел и в Астраханскую. Этот человек неутомимо проповедовал до 1809 года, обращая в молоканство православных людей, священников и других людей[207].

В первой трети XIX века из молоканства выделилось еще несколько толков: донской, прыгунский, субботнический, общий. Основателями общего толка являются Попов[208] и Галяев. М. А. Попов проникся мыслью, что молоканская организация должна уподобиться первым христианам. Потому он начал с раздачи своего имущества. После этого у него сразу появилось несколько последователей. Потом его сослали на Кавказ, и за ним ушли его сторонники. Они образовали поселение в Шемахинском округе. М. А. Попов создал нечто типа коммуны на основании «Устава управления общего учения», им же написанного. Все движимое и недвижимое имущество и все доходы с него принадлежали общему братскому союзу, состоящему из слобод и партий. Во главе административно-церковного управления стоял Совет из 12 апостолов. Он ведал общей кассой, которой принадлежали дома, скот, кожевни, огороды, сады, орудия и прочее. В каждой слободе, кроме распорядителя, были выборные судьи, учителя, молитвенники и другие. Определенного культа не было, но вся жизнь была проникнута религиозностью.

Таким образом, политика правительства в отношении молокан была снисходительной и веротерпимой, но в лице власти данная секта, как и духоборцы, считалась вредной, так как их не различали. Сам Александр I не одобрял секту, и в этом его позиция сходилась с позицией православного духовенства. Власть во многом поддерживала церковь в ее отношении к молоканам, но на деле ничего не предпринимала для ее запрещения и преследования, потому что, по мнению императора, такие меры не привели бы к переубеждению сектантов и изоляции учения. Поэтому власть пошла на компромисс и с молоканами, и с церковью: во-первых, перестала преследовать секту (до царствования Александра I их преследовала полиция); во-вторых, изолировала ее в Мелитопольском уезде от остальных граждан Российской империи; в-третьих, поддерживала ее экономически на данной территории. Надо не забывать, что подобная веротерпимость имела свои рамки, и возможность совратить в сектантское учение православного человека каралась законом. А так как молокане не останавливались в пропаганде, их останавливал закон[209]. Но это происходило редко. Распространение учения продолжалось до царствования императора Николая I, после чего их выселили в Закавказье, и их активность намного снизилась.

Император Николай I и меры против сектантов

С раннего детства будущий император Николай Павлович воспитывался в военном духе, что отвечало его склонностям. Ему нравились точные науки, так как они более подходили военному делу. К прочим предметам он относился равнодушно. Музыка также не вызывала у него интереса, зато надо отметить его любовь к церковному пению, что важно в рамках нашей темы. Пение церковного хора трогало его до слез. Он знал наизусть все церковные службы, сам показывал иногда на службах певчим знаками, какой петь номер молитвы. Любовь к церковным обрядам Николай сохранил на всю жизнь[210]. При этом у Николая I под влиянием военных игр вырабатывался жесткий и категоричный взгляд на жизнь. Эти качества, привитые в детстве, проявились в его царствование. Бескомпромиссность его характера заявляла о себе впоследствии во внешней и внутренней политике, в том числе и религиозной[211].

Основная особенность религиозной политики Николая Павловича, в отличие от императора Александра, в том, что он не стремился воплотить в жизнь идею универсального христианства, не увлекался мистицизмом, не горел идеей полной веротерпимости. Целью религиозной политики императора Николая было укрепление позиций православной церкви и полная поддержка церковной политики в отношении сектантства. Перед ним стояли задачи: укрепить государственность, защитить империю от революции, стабилизировать общественную жизнь. Для выполнения данных задач император стремился установить контроль над общественным мнением, искоренить революционные взгляды, приходящие из Европы, пресечь распространение ересей, которые, по его мнению, разъедали Российскую империю изнутри. Были задействованы и православная церковь, и правительство, и органы власти. В религиозной политике особый вес снова обретала церковь.

Но прежде надо было навести порядок в церковной среде. С самого начала своего царствования император стал вмешиваться в дела церкви. Он ввел наказания за действия, которые порочили сан. В 1826 году Николай одобрил Серафима, который уволил игумена одного из монастырей за пляску в пьяном виде.

В 1827 году обсуждался вопрос об улучшении духовного управления, в 1828 году об обеспечении приходского духовенства. С 1830 года ежегодно отпускалась из казны на жалование духовенству сумма 500 000 рублей; был подтвержден прежний закон о наделении землей церквей, монастырей и архиепископских домов[212]. В 1826 году окончательно закрыли Русское Библейское общество, а его имущество в 2 млн рублей передали Синоду[213]. С 1836 года на должность обер-прокурора Синода назначается Н. А. Протасов, который сразу обратил внимание на то, что в среде духовенства процветают невежество и грубость нравов. Он начал проводить реформы. Одной из них была реформа духовного образования.

В царствование Николая I учредили несколько новых епархий: среди них Олонецкая, Новочеркасская (Донская), Симбирская, Томская, Полоцкая, Херсонская, Литовская, Варшавская, Камчатская, Кавказская, Рижская и Самарская. Важные преобразования последовали и в центральном управлении духовного ведомства. В итоге получилась такая система: во главе Русской православной церкви стоял царь, ему подчинялся обер-прокурор Синода и собрание Синода. Обер-прокурор и его канцелярии контролировали церкви и священнослужителей[214].

Таким образом, забота о порядке и реформы в духовной сфере говорят о том, что правительство возлагало на православие большие надежды в области контроля над общественным мнением. Власть поддерживала церковь экономически и политически. Православие становилось снова доминирующим вероисповеданием, устанавливающим свои правила в отношении остальных вероисповеданий, в том числе сектантов и старообрядцев. Сам император, глубоко преданный православию, не поощрял другие религиозные идеи и считал их ересью[215]. Нехристианские религии ислам, буддизм, иудаизм, язычество не преследовались, так как император и правительство понимали, что у каждого народа свои особенности, а утеснение их веры вызовет протест и в итоге может привести к развалу Российской империи. Но что касается христианства, то здесь приоритет, конечно, отдавался православию, а к тем людям, которые впадали в ересь, противились и не признавали православие, обращали других людей в свой толк, правительство применяло санкции[216]. К тому же неофициально считалось, что русский человек должен быть православным. Русские люди, которые уходили в сектантство и старообрядчество, считались отступниками от истинной веры, соответственно, противниками царя и самодержавия, ведь православная церковь признавала императора помазанником Божьим. Не надо забывать и главный постулат власти в этот период: «Самодержавие, православие, народность»[217]. Данной формуле старались следовать весь период царствования Николая Павловича.

Надо также отметить, что отношения правительства и церкви не были столь гладкими. Реформы власти в духовной сфере привели почти к полному подчинению ей церкви, что не нравилось многим церковным иерархам, таким, например, как Филарет (Дроздов) и Филарет (Амфитеатров)[218]. Возможно, Николай Павлович считал, что светская власть с ее военной организацией и порядками в тот период скорее наведет порядок в духовной сфере, чем иная структура. Но неправильно думать, что подобная ситуация приводила к конфликтам между светской и духовной властью. Церковь в итоге признавала главенствующую роль государства и сотрудничала с ним. Союз церкви и государства оставался непоколебимым все царствование императора Николая.

Правительство императора Николая Павловича не желало идти на компромисс со старообрядчеством и сектантством, в отличие от веротерпимого императора Александра. Конечно, сектанты, как и старообрядцы, не преследовались за веру, если держали ее при себе. Однако правительственные указы и постановления запрещали им проповедовать веру, склонять в свой толк православных христиан, высказываться против власти, печатать свои листовки и книги и продавать их; также запрещалось строить свои поселения и жить рядом с православными и прочими гражданами[219]. Так, в одном из постановлений говорилось: «Обнаружение совратившихся от православия делается из основания общих уголовных законов об открытии преступлений. Наблюдение за сим и все по таковым делам распоряжения возлагаются на Министерство Внутренних дел». В указе о предупреждении распространения расколов и ересей между православными сказано: «Раскольники не преследуются за мнения их о вере: но запрещается им совращать и склонять кого-либо в раскол свой… Кто откроет споры, противные православию, на того без суда наложить молчание. Кто правоверных тайно или явно совратит в расколы, того предавать суду[220].

Жидовствующим, скопцам, молоканам, духоборцам, а равно и тем раскольникам беспоповщинской секты, кои не молятся за царя и не приемлют браков, и потому признаются особенно вредными, запрещается принимать к себе в семейство, под каким бы то видом ни было. Молокане ни под каким предлогом не могут иметь в делах своих, на фабриках и заведениях, людей Православного исповедания, ни в услужении, ни в работниках, и сами молокане, на том же основании, не могут вступать в домы, или к хозяевам Православного исповедания. Полиция обязана наблюдать за точным исполнением сего правила, а в случае нарушения оного, действовать по законам, налагая взыскания, определенные в статье 307 Уложения о наказаниях»[221]. Как видно из постановлений, правительство было решительно настроено на борьбу с сектантством и ересью. Многим сектантам (скопцам, жидовствующим, молоканам, духоборцам, хлыстам) не выдавали паспорта. Священникам местных церквей предписывалось доносить епархиальному начальству о состоянии раскола. Далее этим занимались уже не только духовные власти, но и гражданские[222].

В законах было прописано: «Всех духоборцев, иконоборцев, молокан, иудействующих и других наставников и последователей ересей, особенно вредными признанных, кои изобличены в распространении своей ереси и привлечении к оной других, также в соблазнах, буйствах и дерзостях против церкви и духовенства Православной веры, предавать суду»[223].

Мы видим, что за сектами строго следили, но в православную веру насильно никого не обращали, что весьма показательно. В законах говорилось, что «господствующая церковь не дозволяет себе ни малейших понудительных средств при обращении последователей иных исповеданий и вер к Православию, и тем из них, кои приступить к нему не желают, отнюдь ничем не угрожает, поступая по образу проповеди Апостольской. Исповедующим иную веру и желающим присоединиться к вере Православной никто ни под каким видом не должен препятствовать в исполнении сего желания, под опасением ответственности»[224].

Что же конкретно происходило с сектами в данный период? Как действовало законодательство о сектантах на практике?

В отношении сект и их лидеров применялись репрессивные меры. В 1830 году объявлены вредными секты духоборов и молокан. Главной причиной тому были представления правительства о них как о сектах, противящихся государственным порядкам, не признающим императора, не желающим исполнять воинскую повинность[225]. Как мы помним, в царствование императора Александра они были поселены в Таврической губернии, где им предоставили во владение землю, налоговые льготы, ссуды. Теперь их стали переселять в менее плодородные края Закавказья[226]. Причиной тому было показание специальной правительственной комиссии, которая в течение 4 лет накапливала материал о быте сектантов на Молочных Водах. Комиссия выяснила, что среди духоборов и молокан творились страшные преступления, связанные с истязанием, убийствами, укрывательством злодеев[227]. Также отмечалось непокорное отношение к самодержавной власти[228]. В Закавказье переселили около 5000 человек[229]. Вожаки этих сект подвергались пыткам, ссылкам в Сибирь и на Кавказ, на каторгу. Духоборцы и молокане лишались гражданских прав: без разрешения полиции им нельзя было отлучаться более 30 верст от места жительства, покупать землю в собственность, нанимать слуг. Проповедников иногда даже засекали кнутом до смерти. Так погиб один из многих, Исаев. Его дело продолжил духоборец Трофим, но и он вскоре разделил участь Исаева. От таких гонений многие сектанты бежали за границу, в том числе Турцию, Иран[230]. Но все равно появлялись новые общины. В начале 1830-х появилась духоборческая община Михаила Акинфеевича Попова. Под влиянием гонений он с последователями переселился в Ленкоранский уезд Бакинской губернии, где основал село Николаевка. Со своими учениками они устроили жизнь на началах коммунизма: земля обрабатывалась сообща, были общие склады, столовые, общая касса. Село представляло собой одну гигантскую семью. Власть была сосредоточена в руках 12 членов и судьи.

Правительство обратило внимание на данную общину в 1844 году, и многие вместе с Поповым оказались в ссылке в Сибири, а молодых забрали в солдаты.

Правительственная политика привела к тому, что влияние секты пошло на убыль. Секты духоборцев и молокан стали дробиться на толки.

Подобная политика проводилась и в отношении хлыстов и скопцов. Во-первых, им запрещалось иметь паспорта[231]. Во-вторых, им запрещалось усыновлять детей. (Это естественно, ведь власть беспокоилась о воспроизводстве народа скопцы могли оскопить усыновленных детей.)[232] Во всех видах и свидетельствах, выдаваемых скопцам для наблюдения за ними, должно быть обозначено оскопление. Если в данных свидетельствах не обозначалось оскопление, то скопец подвергался взысканию[233]. С 1842 года за оскопление другого человека скопцу по уголовному законодательству полагалось несколько лет каторги. Также власть ссылала их в Сибирь, Якутскую область и т. д. Существует свидетельство о том, как скопцы обживали суровый Якутский край[234]. По прибытии в Олекминск, город в Якутской области, их устраивали на работу за малые деньги. Скопцы довольствовались харчами и куском хлеба. Но по истечении нескольких лет упорного труда скопческие деревни выделялись своим благоустройством. Однако пр отсутствии естественного прироста населения скопцы постепенно вымирали, что происходило и в других областях, если им не удавалось совратить в свое учение молодых людей. А этого старалось не допускать правительство.

В правление императора Николая репрессиям подвергалась и секта хлыстов. Комиссия по изучению хлыстов, открытая в Москве в 1837 году, говорит о происхождении данной ереси от староверов беспоповцев[235]. Сведения о них приходили правительству от чиновников. Коллежский асессор Арнольди изучал раскольников в Костромской губернии. Так, он докладывал, что в селе Болотове священник Алексей Дорофеев принадлежал хлыстам. Он был в сношениях с наставницей Ульяной Васильевой и совратил в эту секту жену и двух сестер. В Юрьевском уезде обнаружил хлыстовскую секту «Купидоны». Они на собраниях сидят голые и ходят в церковь. Пишет также о сотнях хлыстов в г. Кинешме и селах Батмак, Филяй[236]. Подворный советник Брянчанинов в своих исследованиях о расколе отмечает, что «все раскольники беспоповщинских сект, будучи исправными плательщиками окладов правительства, оброков помещичьих, наружно тихие и покорные, питают религиозное отвращение от всякого начальства, считая всех, от государя до помещика и последнего чиновника, порождением Антихриста. Осуждение государя слито с их верой, упорного, хитрого, пронырливого…»[237]. Естественно, подобные сведения не могли радовать царя и его правительство, и оно было вынуждено принимать против секты хлыстов (как антиправительственной) жесткие меры. Указом от 3 ноября 1838 года было положено начало открытию Секретно совещательных комитетов по делам о раскольниках. Они отслеживали все секты, в том числе и хлыстов.

Комитеты создавались во многих городах в период 1838–1856 годов в Петрозаводске, Тамбове, Чернигове, Твери, Саратове, Вятке, Иркутске, Екатеринбурге, Харькове, Костроме, Ярославле, Вологде, Курске, Уфе и т. д. В 1840 году вышло распоряжение правительства относительно следствий по делам о раскольниках: «Во всех губерниях, где уже существуют или будут учреждены секретно-совещательные комитеты по делам о раскольниках, предоставить начальникам губерний все вообще следствия, произведенные по раскольническим делам, предварительно передачи оных в судебные места, представлять на рассмотрение помянутых комитетов и согласно положениям оных, давать дальнейшее движение судебным порядком таким лишь следствиям, по коим обнаружено явное нарушение существующих законов, сопровождаемое вредными последствиями…»[238] Секретно-совещательные комитеты, следовательно, выполняли такие задачи: выявление секты, ее изучение, классификация, передача данных о вредной секте в суд. Борьба с расколами и ересями не стихала весь период царствования Николая, видевшего в ней залог процветания России. Под конец его правления отмечается расширение полномочий внутренних органов в отношении сектантов и старообрядцев. Так, высочайшее повеление 10 июля 1853 года усиливало полномочия полиции в отношении сектантов, разрешало закрывать все возможные их места собраний. Надо отметить, что контроль над расколами вырос не только со стороны государственных внутренних органов власти, но и со стороны церкви. Власть активно способствовала деятельности церкви в религиозном вопросе. Выделялись средства на подготовку специальных миссионеров для борьбы с ересями, на издание православных книг, журналов, направленных против раскола[239]. Все это вело к тому, что о сектах и других раскольниках стал набираться обширный материал, который постепенно оказывался в руках исследователей историков. С этого времени стало издаваться множество трудов по старообрядчеству и сектантству. Общественный интерес к сектам стал выше. Самим же сектантам от этого легче не стало. В 1853 году началось следствие в отношении главного хлыста Радаева из Арзамасского корабля Нижегородской губернии. Его обвинили в хлыстовстве и разврате. Следствие установило, что он жил одновременно с 13 женщинами, за сношения с ним обещал им благодать и святость. Он был заключен в тюрьму. Авторитет Радаева был настолько высок, что с его заключением под стражу влияние секты на народ стало падать.

Таким образом, в правление императора Николая, в отличие от его предшественника императора Александра, не было никаких компромиссов между властью и сектантами. Борьба с ними рассматривалась как спасение Российской империи от развала, как залог стабильности государства и общества, не обеспокоенного мистицизмом и религиозным поиском, а живущего по формуле «Самодержавие, Православие, Народность», которая должна была, по замыслу правительства Николая I, скрепить все слои населения. Русская православная церковь играла в этом деле огромную роль. Фактически ей отдавалось главное право, главная монополия в контроле над умами общества. В данный период времени ни о каком-либо росте сект говорить не приходится. Жесткий полицейский, церковный, правительственный надзор и меры в их отношении привели к снижению их влияния на народ. Большое количество законов и постановлений правительства в отношении сектантов в период правления Николая подчеркивают решительный настрой на борьбу с ними как с врагами общества[240].

Заключение

Причиной бурного распространения сект в первой половине XIX века была политика Александра I, который поощрял распространение различных религиозных движений. В то время, прозванное «золотым веком русского сектантства», социальное положение сект практически сравнялось с прочими вероисповеданиями, если, конечно, их деятельность не была преступна. Александр I стремился к веротерпимости, считая, что с ее помощью можно привести к стабильности Российскую империю. Конечно, император глубоко уважал Русскую православную церковь, но не считал правильным насильственное отношение к другому толкованию христианства. Он стремился противопоставить христианство идеям революции. Христианство было краеугольным камнем в душе императора, и он предпочитал видеть новую посленаполеоновскую Европу христианской, а не революционной и для этого делал все. Это вызвало и распространение западных христианских сект в России. Они, как и русские секты, великолепно чувствовали себя на территории Российской империи.

Указы и правительственные распоряжения, хотя и разрешали исповедовать сектантам свою веру но запрещали пропагандировать свое учение среди православного населения. В связи с этим некоторых из них, в частности, духоборцев и молокан, поселили в Мелитопольский уезд, чтобы между ними и православными не было споров. При этом им дали неплохую землю, где можно было хорошо развиваться экономически.

Хлысты и скопцы также чувствовали свободу. Их учение просочилось в высшее общество, где интересовались их обрядами, в особенности радением.

Подобная политика правительства дала определенные результаты. Народ стал отходить от православия. Популярны стали мысли и идеи общеуниверсального христианства, не имеющего отношения к православию. Такое обстоятельство вызвало споры между царской властью и православным духовенством.

Скопчество также стало проникать в верхи власти и в армию, что заставило правительство задуматься.

Под конец царствования император Александр I разочаровался в различных религиозных учениях и наступил период реакции, который далее продолжил его преемник Николай I.

Николай I, считавший православие главным стержнем духовной жизни Российской империи, критически относился к религиозному вольнодумию. Это был период возвышения авторитета Русской православной церкви и репрессий в отношении раскольников.

В этот период духоборцы и молокане с благодатных Мелитопольских земель ссылались в Закавказье, а их учение признавалось вредным. Хлысты и скопцы выселялись в Сибирь либо сажались в тюрьму. В результате таких решений правительства многие секты распались. В этом смысле политика Николая I была эффектива, так как он выполнил поставленные перед собой задачи, хотя и реакционными мерами.

Таким образом, политика в отношении сектантства в первой половине XIX века включает 2 этапа: первый веротерпимый, второй антисектантский. Но оба императора были преданы одной национальной идее. Итак, религиозное мировоззрение двух императоров было примерно одинаковым, а решение религиозных проблем было противоположным.

Сегодня общество многолико и многообразно. Каждый человек свободен в выборе веры или неверия. Но каждому нужно ответить на вопрос где общий вектор общества и должен ли он быть? Может быть, Россия потому и оставалась Империей так долго, что была сильна национальной идеей?

Список использованных источников и литературы