Необыкновенные приключения кошки Нюси. Домовой и тайна волшебной книги Ларкин Наталья
– Добрый день, добрый день, добрый день, – произнес, показывая ряд безупречно белых зубов, мистер из Лондона. – Я Сергей Эмильевич. Очень интересуюсь экотуризмом, это сейчас так модно.
– Гутен морген, – не моргнув глазом, пожелал по-немецки доброго утра дядя Витя.
– Гутен морген, – поспешил ответить Сергей Эмильевич.
– Цыц, Виктор, – вступил дедушка. – Товарищ к нам из Англии, а не из Германии приехал.
– Как там у вас в туманном Альбионе? – икнув от смущения, спросил дядя Витя.
– Спасибо, хорошо, – так же с улыбкой отвечал лондонский Сергей Эмильевич. – А вы знаете, что он перестал быть туманным с тех пор, как премьер-министр…
– Я смотрю, вы уже познакомились с моим британским партнёром. Мы называем его «Плавали-знаем» за эрудицию и владение иностранными языками, – появился во дворе папа с радостно повисшей на нём Машей. – Ну что, Серж, тогда я поехал. Осваивайся, чувствуй себя как дома. Мои тесть с тёщей – прекрасные и очень гостеприимные люди. Это дядя Витя – наш сосед. Машку ты знаешь. Так что добро пожаловать. А завтра утром я за тобой заеду.
Папа спустил Машу на землю, поцеловал её на прощание и, просигналив три раза, поехал на работу.
Нюся наблюдала за происходящим из летней кухни. Она даже не вышла поздороваться с гостем, демонстрируя полное безразличие к его персоне. «Мур! Понаехали тут. Дачник, ты ж понимаешь! Турист! Нам самим здесь места мало, да и еды лишней нет. Тут и так уже вот сосед-обжора столуется каждый день», – ворчала она.
Тем временем бабушка заварила свежий чай, накрыла на стол и поставила посередине хрустальную вазочку со свежеиспеченными пирожками, чтобы выглядело не хуже, чем в лучших домах Лондона.
Дедушка уже успел показать гостю весь дом и участок, продемонстрировал чудо дачной цивилизации – деревянный туалет. Дядя Витя ходил за ними хвостиком в обнимку с мешком семечек, пытаясь быть хоть чем-то полезным.
Дедушка надувал от важности щёки. Ещё бы, это к нему в дом приехал первый в истории села англичанин! Мистер «Плавали-знаем» рассматривал всё с огромным интересом. Особенно ему понравились маленькие пупырчатые огурчики и бабушкины розы:
– О-ля-ля! У нас в Лондоне я видел такие изумительные цветы только в Гайд-парке.
Их там выращивают по приказу королевы.
– Во как! – подняв указательный палец вверх, гордо сказал дедушка.
– Ага, как же, – дядя Витя сплюнул сквозь зубы.
Тут к ним подошла Маша. Поверх сарафана с ромашками на ней был надет белый кружевной передник. Волосы, которые она так не любила расчёсывать, бабушка заплела в две косички, перехватив их белыми шёлковыми ленточками. Из девчонки-сорванца сегодня утром она превратилась в деревенского ангелочка.
– Коммон, дядя Серёжа! Пошли на летнюю кухню чай пить.
– О’кэй, Маша, виз плэжэ, – расплылся в широченной улыбке «Плавали-знаем».
За чаем Сергей Эмильевич окончательно очаровал бабушку. Она давно уже не встречала такого галантного кавалера. Из кармана своего лилового бархатного пиджака он извлёк маленький квадратик мыльца и презентовал его бабушке.
– Плиз, примите этот скромный подарок в память о нашей встрече.
– Какая прелесть, – восхищенно вскрикнула бабушка. – Вот что значит настоящее английское качество!
«Плавали-знаем» заулыбался. Сегодня утром он прихватил это мыло в гостинице.
– Джентльмены, – лопаясь от важности, выговорил дедушка, – до обеда у нас ещё достаточно времени. Предлагаю перейти к следующей части нашей культурной программы! Пройтись, значится, по селу для осмотра местных достопримечательностей и прекрасных видов.
– Данке шон, – учтиво поблагодарил его Сергей Эмильевич.
– Какой образованный человек, – восхищённо прошептала бабушка.
– Вот видишь, Николаич, он не только по-английски, а ещё и по-немецки говорит, а ты с утра ругался, – скорчил отвратительную рожу дядя Витя.
Дедушка, не обращая внимания на его слова, взял под руку мистера «Плавали-знаем» и повёл его по селу. Замыкал делегацию дядя Витя с мешком семечек.
Бабушка с Машей остались дома – накрывать обед. Нюська, не принимавшая всё это время никакого участия в приёме английского гостя, наконец спрыгнула с холодильника. Она потянулась, выгнула спинку и уже хотела было напроситься к бабушке на коленки, но та, всецело занятая готовкой, отмахнулась от неё – некогда.
«Мур! Как же так? Гоните меня? Не нужна я вам стала? Из-за какого-то заезжего туриста? – Нюся с укором посмотрела на бабушку. – Я этого так не оставлю! Возьму и выгоню вашего коварного мистера! Я ему покажу, чья здесь дача и чья бабушка! Чьи коленки и чья еда!»
И Нюся пошла обдумывать план мести. Ей определённо был нужен сообщник. Певчий дрозд не годился для этого, поскольку был хитрой и продажной птицей, да она и не нашла его. Палычу тоже доверять не стоило. Он умел только читать нудные нотации в стихах. Оставалась подвальная крыса. Нюся стащила зубами прямо из хрустальной вазочки пирожок с мясом, чтобы чем-то рассчитаться с ней, и понеслась в подвал.
«Мур! – размышляла она на бегу. – Только бы крыса была дома.
Только бы она никуда не ушла. По норам я лазать не умею!» Нюся остановилась именно там, где встретила крысу в первый раз.
– Ах! Что за божественный запах чует мой нос! – Нюся услышала писклявый голос из-за коробок со старыми книгами.
– Это ты, облезлая шкура? Выходи, у меня к тебе дело, – кошка держалась с царственной невозмутимостью.
– Уже бегу, хозяйка, – угодливо отвечала подвальная крыса.
– Держи, этот пирожок наше величество принесло тебе. Мы заботимся о своих подданных, – и Нюся швырнула пирожок крысе.
За книгами сверкнули два буравчика – и пирожок исчез в темноте.
– Мммм! Божественный вкус, – чавкая, проговорила крыса. – Чего изволит моя великодушная повелительница?
– Слушай! К нам приехал из Лондона один мистер. Ему здесь очень нравится, и, наверное, он захочет остаться у нас жить. Бабушка только ему и успевает готовить, а обо мне забыла. В общем, ты, скорее всего, уже догадалась. Его надо… как бы это сказать… ликвидировать, можно просто выгнать. Но быстро! Ты должна его покусать, тогда он уедет, и бабушка опять будет любить только меня. Дедушка с Машей не в счет. А ты получишь ещё что-нибудь вкусное за верную службу.
– Прррекрррасно! – подвальная крыса одобрила план. – За такой пирожок я откушу у него все, до чего сумею дотянуться!
– Это надо сделать сегодня ночью, – прошипела Нюся.
– Слушаю и повинуюсь, благодетельница! – и крыса скрылась за коробками.
В приподнятом настроении Нюся отправилась наверх.
«Мур-мур-мур! Ну какая же я молодец! Какая я умная и сообразительная! Надо бы обзавестись другими подданными, чтобы ими всеми командовать!» Окончательно успокоившись, кошка свернулась калачиком в дедушкином кресле во дворе и стала дремать в ожидании трагического завершения любознательного пребывания русско-английского мистера на незаконно занятой им территории.
Нюсю разбудил шум. Дедушка с дядей Витей кричали и размахивали руками, стоя у калитки. Мешок с семечками, заметно похудевший, валялся в стороне.
– Дык надоел мне твой морячок хуже керосину, – возмущался дядя Витя. – Плавали, понимаешь, знаем. Это они все в Лондоне такие грамотные? Всезнайка, тоже мне!
Дедушка скрутил сочную дулю и поднёс её к носу дяди Вити.
– Ты нашего мистера тут не обижай! Его мне, значится, зять поручил.
Для совместного бизнеса, значится. И вообще, на обед, значится, не приходи. – А я возьму и приду. Меня ваш морячок «Плавали-знаем» пригласил. И табака моего сказал принести. Для совместного, значится, бизнеса, – заявил дядя Витя, нагло сплюнул в кусты и пошёл к себе на участок.
Сергей Эмильевич, познакомившись возле колхозной кучи навоза с главным бухгалтером Алевтиной, был тут же кокетливо приглашён ею на чай в сельсовет. И вот, напившись чаю и приготовившись к обеду, он появился у дачной калитки. Мистер «Плавали-знаем» сломал по дороге прутик и теперь с брезгливым видом пытался отковырять им кусочки навоза, присохшего к подошвам его фирменных итальянских туфель.
– Дядя Серёжа, – позвала Маша, застав его за этим занятием. – Идём обедать, сильвупле!
Она уже успела слегка запачкаться, растрепать заплетённые бабушкой косички и походила не на невинного, а уже на слегка нашкодившего ангелочка.
– Авек плезир, – улыбаясь во все зубы, ответил «Плавали-знаем».
За столом под вишней уже сидели, рассаженные по разным углам во избежание ссор, дедушка и дядя Витя. Бабушка выглядывала из летней кухни, думая, пора ли нести борщ. Маша держала Нюську на руках. Сергей Эмильевич пошёл к умывальнику – сполоснуть руки перед едой.
– Дядя Серёжа, дядя Серёжа! Плиз, посмотрите, это наша кошка Анфиса. Мы зовем её Нюсей. Хотите её погладить?
С отвращением Нюся посмотрела на мистера «Плавали-знаем». Мистер «Плавали-знаем» с презрением посмотрел на Нюсю. Их взгляды встретились.
«Ш-ш-ш! – зашипела кошка и спрыгнула с Машиных рук. – Недолго тебе здесь осталось шиковать».
– Вэл, – задумался Сергей Эмильевич, – видишь ли, Мария, я только что помыл руки, а она у вас, наверное, блохастая.
Мистер «Плавали-знаем» страдал редкой болезнью: он панически боялся всяких микробов. Для поддержания чистоты он везде носил с собой влажные салфетки, пропитанные спиртом, а руки мыл вообще каждые десять минут. Поэтому Нюсю он не погладил бы ни за какие коврижки, но признаваться в этом ему не хотелось, и он нашёл разумный, как ему казалось, довод. К тому же он гордился своим маниакальным стремлением к чистоте, вычитав, что один из самых известных американских миллиардеров вел себя точно так же. Походить на такого было не зазорно, а почетно, считал «Плавали-знаем».
«Я тебе покажу блохастую! – возмутилась Нюся. – Тоже мне чистюля-всезнайка! Напыжился, как та жаба на грядке, а если ткнуть в него разик, тут же сдуется. Помню, у Маши так воздушный шарик лопнул. И что осталось?
Скукоженная резиновая тряпочка!»
– Прошу всех к столу, – торжественно объявила бабушка, вынося дымящуюся кастрюлю с борщом.
От кастрюли исходил неповторимый, возбуждающий аппетит ароматный дух домашней курочки, свёклы и перца. Борщ был заправлен поджаркой из старого сала с чесноком и зеленью. У дяди Вити даже свело от голода живот и ложка сама выпала из рук. Бабушка поставила кастрюлю в центр стола и стала разливать борщ по тарелкам. Дедушка, чтобы никого не задерживать, быстренько заполнил стаканы пенящимся темно-янтарным квасом. Это был настоящий экотуризм!
– Джентльмены! – постучав ножом по стакану, попросил слова дедушка. – Предлагаю этот тост за нашего британского гостя Сергея Эмильевича. Ура!
На смену борщу пришли котлеты с гречневой кашей и салат из помидоров и огурцов.
– Кушайте, – приговаривала бабушка, – у нас здесь всё своё, хозяйское, без химии. Дед, положи Сергею Эмильевичу салатика.
– Дзенькую бардзо, – закрыл тарелку руками мистер «Плавали-знаем», – мне нельзя помидоров.
– Шо, животом слаб? – поинтересовался дядя Витя.
– Нет, – отвечал ему «Плавали-знаем», – мой диетолог запретил мне этот вид продуктов. Я поправляюсь от помидоров. Другое дело гречка. Можно мне ещё, авек плезир?
– Пожалуйста, – и бабушка положила ему на тарелку целую горку каши со шкварками.
– Мэрси, пани Ирэна, – поблагодарил её Сергей Эмильевич, – а вы знаете, что в Лондоне совсем нет гречки?
– Вот те на! – воскликнул дядя Витя. – А я думал, что в Лондоне, как в Греции, всё есть!
Дедушка злобно посмотрел на дядю Витю. Бабушка, чтобы как-то выйти из неприятной ситуации, решила предложить всем перейти в дом, где было прохладнее, и отдохнуть после обеда.
Проспав два часа, мистер «Плавали-знаем» встал, полный энергии и желания взглянуть на что-то ещё. Дедушка думал пригласить его в лес, а потом на озеро – любоваться солнечным закатом. Сергей Эмильевич не возражал, но сначала ему был необходим туалет. Дедушка решил сопроводить гостя в малинник, где у них находился маленький домик, по-простому – сельский нужник. При виде этого хлипкого и сомнительного сооружения «Плавали-знаем» сморщился, достал спиртовую салфетку и тщательно протер ручку, прежде чем решился за неё взяться.
– А почему у вас в туалете нет света? – спросил Сергей Эмильевич дедушку, когда через полчаса вышел оттуда, снова протирая руки спиртовой салфеткой.
– Так, это, ни у кого нет, и у нас тоже нет, – удивлённо отвечал дедушка.
– Завтра я пришлю вам партию светодиодных фонариков, выпущенных по новейшей технологии, которые можно будет продать в селе. Прибыль разделим пополам. Предлагаю пойти в дом и подготовить контракт прямо сейчас.
– Во, сразу видно – акула бизнеса… – восхищённо прошептал дедушка.
Часа через два переговоров дедушка, Сергей Эмильевич и присоединившийся к ним дядя Витя вышли на перекур. Курили дядивитину забористую махорку. Бабушка дремала во дворе в кресле, у неё на руках примостилась Нюська. Чтобы не забыть за лето алфавит, Маша читала им вслух книжку. Тут дедушка подошёл к девчачьей компании и сказал: – Слышь, бабка, пошли с нами в подвал. Сергей Эмильевич покажет действие фонарика. Светодиоды, понимаешь, – освещение будущего! Это вам не лампочка Ильича. Век живи – век учись. А ты, Нюська, брысь отседа. Мы хвостатых в бизнес не берём.
Кошка, зная наперёд, чем окончится эта вылазка, спрыгнула с бабушкиных колен и заняла удобную и безопасную позицию на крыше летней кухни.
Чтобы продемонстрировать действие светодиодного фонарика, Сергей Эмильевич нацепил его на голову дедушке. Оказалось, что фонарик можно не только держать в руках или ставить на стол, но и цеплять с помощью резинки на голову. Лампочка в фонарике была малюсенькая, светила непривычным голубым светом, а хватало её лет на десять. Страшная экономия для села получалась. Так что все преимущества фонарика и выгодность бизнеса были налицо.
Готовясь стать успешным бизнесменом, дедушка повёл всю делегацию в подвал. Сергею Эмильевичу, с его нелюбовью к микробам, очень не хотелось туда лезть, но бизнес есть бизнес. Он тяжело вздохнул и поплёлся следом за дедушкой.
«Мур! – распушила усы в предвкушении развития событий кошка. – Засекаем время. По моим расчётам, ещё каких-то две-три минуты, и…».
Вдруг её мысли прервал такой жуткий грохот, как будто в доме что-то взорвалось. Из подвала, как ошпаренный, выскочил мистер «Плавализнаем».
– Ой-ой-ой, – кричал он, – плиз, спасите, хэлп! Нога! Это может быть смертельно опасная инфекция!
Бабушка, Маша, дядя Витя и дедушка с фонариком на лбу, похожий на фантастического циклопа, выскочили из подвала.
– А шо случилось с морячком-то нашим? Чего-то я не понял, – проронил дядя Витя.
– Да крыса его укусила, огромная такая, как крокодил!
– Может, ему шину наложить? – глядя на катающегося с воплями по огороду мистера «Плавали-знаем», задумчиво предложил дядя Витя.
– Скорую! Иммидиэтли! – судорожно хватаясь за ногу, стонал Сергей Эмильевич.
– Пиджачок, это, жалко. Фирменный. Совсем грязный будет, – размышлял дядя Витя.
– Скорую! Умираю! – орал мистер «Плавали-знаем».
– Так на скорой как узнают, что его крысюк покусал, точно не приедут, – продолжал свои раздумья дядя Витя.
– А мы скажем, что приступ аппендицита, – сообразила, наконец, бабушка.
– Давай, Ира, звони, а мы ему первую помощь пока окажем, – одобрил её план дедушка, ведь он когда-то подрабатывал санитаром.
– А-а-а! О-о-о! У-у-у! – продолжая кататься по земле, кричал мистер «Плавали-знаем».
Маша от испуга забилась на кухню, поближе к баранкам. С огромными, как у совы, глазами Нюся наблюдала с крыши за происходящим.
«Вот мур его побери! Ну когда же его увезут-то с глаз долой?» – топталась по крыше от нетерпения кошка.
Ровно через семь с половиной минут примчалась скорая и увезла Сергея Эмильевича в больницу.
– Чао! Не поминайте лихом, – кричал раненый с носилок.
– Чао-какао, мистер «Плавали-знаем»! Приезжайте ещё, всегда будем рады, – замахали ему на прощанье дедушка с бабушкой.
– Лучше уж вы к нам, – скривившись от боли, отвечал мистер Серёжа.
– Что же с ним теперь будет? – спросила бабушка.
– Ничего, – ответил дедушка, – сыворотку вколют от бешенства в живот, укол от столбняка добавят заради спокойствия и домой отпустят. Я это тебе как бывший санитар говорю. А вещи его завтра зять заберёт.
«Мур! – Нюся весело спрыгнула с крыши. – Теперь бабушка с котлетами снова только моя! Ты ж моя умничка-крысочка! Произведу тебя за верную службу в интенданты! Да и вообще, нечего ему тут было делать. Запудрил бабушке с дедушкой мозги своей важностью, а одна жалкая крыса тут же поставила его на место и показала, кто он есть на самом деле…» Маша вышла из своего укрытия с баранкой и сказала:
– А давайте-ка мы чаю выпьем!
И все, включая Нюську, пошли на кухню. Только дяде Вите было грустно:
– Ну вот. Уехал от нас мистер «Плавали-знаем». А как же наш бизнес?
– Думаю, никак, – ответил дедушка, – этого мистера теперь сюда и калачом не заманишь. К тому же мы люди простые, лишнего света нам не надо – всё, что нужно, на ощупь найдём, чай, не иностранцы.
Назад, в город
И вот пришла осень. Её не ждали ни бабушка с дедом, ни Маша, ни даже Нюся, а она взяла и пришла. Солнышко всё ещё радовало своим светом и теплом, но тепло это было прозрачным, исчезающим.
Нюся чувствовала перемены в погоде, как и все кошки. Она с трудом продирала глаза по утрам и только в том случае, когда её чуткий нос улавливал запах зелёного дедушкиного чая, сигнализирующего о скором завтраке.
Сад посветлел. Нюська садилась посреди него и, как бы играя, перебирала лапками солнечные лучики.
Бабушка с дедушкой не просто готовились к отъезду в город, собирая вещи. Они должны были привести сад и огород в порядок перед наступлением холодов. Дом надо было «законсервировать» до весны. Это значило вывезти все ценные вещи: одежду, телевизор, посуду, банки с малиновым и вишнёвым вареньем, сушёные яблоки и груши, несколько мешков картошки и главное – Нюську. Всё это, за исключением кошки, можно было, конечно, бросить на даче и до следующего сезона, но бабушка не хотела оставлять никаких шансов потенциальным дачным ворам.
Старики ужасно переживали за неокрепшую нервную систему кошки. Бабушке стоило только вспомнить, как они переезжали на дачу, и она хваталась за сердце. Тем не менее, оба не подавали вида и держались молодцом.
Бабушка всё так же по утрам, если не шёл дождь, занималась во дворе йогой. Она садилась на плетёном коврике посреди опустевшего огорода и с удвоенной энергией принималась за хитрые упражнения. Вокруг неё торчали остатки стеблей розовых кустов и валялась ботва от кабачков. На коврик тихо опускались желтеющие листья. Нюська изредка мостилась рядышком и замирала, как сфинкс.
«Мур! Йога-шмога, какая разница! Главное, чтобы еда всегда была. Напридумывают же люди», – размышляла она.
Каникулы, проведённые на даче, пошли кошке на пользу. Шёрстка её лоснилась от вкусной деревенской еды, глаза смотрели довольно и весело. Она настолько полюбила свежий воздух и природу, что представить теперь не могла невольничью жизнь в запертой на все замки городской квартире. На даче у Нюси было полное раздолье.
Бабушка старалась как могла подготовить кошку к отъезду, который приближался с каждым днём. Вечером они усаживались вместе в кресле, и бабушка рассказывала ей о грядущих холодах, о том, что в селе все удобства на улице, и о том, как она соскучилась по Маше, которую родители уже увезли в город, потому что девочке надо ходить в школу. Во время этой тирады Нюська лениво открывала один глаз и впивалась когтями бабушке в колени: «Мур! Слушай, я и сама не хочу уезжать, но условия в доме – это, конечно, страшная сила. Да и Маша мне тоже дорога».
Пока дедушка осуществлял общее руководство отъездом, а бабушка отвечала за сборы в частности, Нюська готовилась по-своему, по-кошачьи. Всё-таки она считала себя хозяйкой дачи, поэтому относилась ко всему серьёзно.
В один из погожих дней кошка решилась на последнюю в этом сезоне вылазку в подвал. Ей до смерти не хотелось туда лезть, но нужно было оставить кое-какие указания крысе на зиму. С самого утра бабушка напялила на Нюську полосатую жилеточку для тепла. И вот, презирая все подвалы мира, вместе взятые, Нюся полезла договариваться с крысой, захватив в качестве презента несколько сухариков, удачно попавшихся ей на глаза. Ступая по влажной поверхности земляного пола, кошка передёргивала лапками: «Мур! Какая же гадость эти подвалы! И чего только не сделаешь ради своей усадьбы и подданных». Её жилеточка цеплялась за всякий хлам, но кошка пробиралась вперёд в поисках подвальной крысы.
За старым ящиком с книгами она услышала шуршание. Палыч и крыса сидели там и о чём-то спорили. В руках у домового был глиняный горшок. Нюся прислушалась, но до неё долетали лишь какие-то непонятные обрывки фраз: «Кадидус-квадре-модус. Хабибидус-лорнус-кводус! Мышь ты серая, неразумная, послушай домового умного! Спрячем-перепрячем это и то, чтобы не смог обокрасть никто. До следующего лета всё тут стереги и далеко уходить не моги».
Увидев кошку, они тут же замолчали. Палыч, поправив на круглом животике флисовую кофту, растворился в темноте.
– Эй, это ты, ошибка природы, – нарушила тишину Нюся. – Книжки мои подъедаешь? О чем это вы тут шептались? Заговоры плели?
– Не подъедаю, я, хозяйка, а охраняю, – ответила крыса, глядя слишком честными глазами. – Какие заговоры? Ничего подобного.
Так, размышления о провианте на зиму, о скудных запасах…
– Это хорошо, – продолжала кошка, – потому что наше величество хотело поручить тебе охранять наши королевские сокровища, в чём бы они ни заключались. Мы переезжаем на зимние квартиры.
Будешь здесь, в общем, присматривать за всем до весны. Поняла?
– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа Анфиса! – крысиный огромный нос и даже кончики ушек дрожали от волнения. – А можно мне иногда выбегать на мусорку за объедками?
– Только ненадолго, – ответила Нюся, – и швырнула крысе прихваченные сухарики. – Если что, на кухне найдёшь ещё немного припасов, с голоду не помрёшь. Давай, показывай, что там у нас подлежит счёту и переучёту.
– Книжка колдовская – одна, – зачастила крыса, – амулет волшебный невидимый – один, горшочек с крибле-крабле-бумсом запечатанный – один, набор трав, собранных в ночь на Ивана Купалу, – десять упаковок, шляпа-невидимка погрызенная, к колдовству непригодная, – одна, иголка магическая засыпальная – одна, башмак-скороход без пары бездейственный – один…
– Стоп-стоп-стоп… С этим добром я в другой раз разберусь, может, на следующий год, – прервала её Нюся. – Короче, сиди, охраняй и смотри не зевай. А то как зубами схвачу, шею насквозь прокушу. А коли всё сохранишь и не проворонишь и чести моей не уронишь, произведу тебя чином повыше, а может, и поселю на крыше. Ты на ус слова намотай и смотри у меня – не плошай!
Через пару минут кошка вылезла из подвала на солнышко, прихватив с собой волшебный невидимый амулет. Зачем он ей, она не знала, ей просто было приятно знать, что она теперь владеет несметными сокровищами. Бабушка с дедушкой собирали огромную коробку с посудой. Всем было не до кошки. Нюся повесила амулет на шею.
«Мур! А ведь у меня есть ещё одно дело», – вспомнила Нюся.
Кошка побежала в малинник. Кусты заметно поредели, колючки неприятно цеплялись за Нюсину шёрстку, но она упорно продолжала поиски певчего дрозда. В гуще малинника стояло крытое серым рубероидом деревянное сооружение – дачный туалет. Нюся не понимала, зачем этот туалет вообще нужен, потому что на даче, в принципе, хватало кустов и деревьев. Кошка подняла мордочку, презрительно оглядывая ветхую хибарку, и увидела певчего дрозда. Он сидел на рубероидной крыше, грустно склонив голову. Жёлтый клюв его приобрёл сероватый оттенок, глаза смотрели куда-то вдаль, за горизонт. Рябые перья торчали во все стороны, как будто он не чистил их уже лет сто.
– Эй, ты, там, наверху! – закричала кошка. – Я тебя битых полчаса по всему участку ищу.
– Крысу бы прислала, – не шевелясь, равнодушно отвечал дрозд.
– Слышишь, ты, птица счастья завтрашнего дня, а ну отвечай, что случилось?
– Пора мне, пора, – всё так же грустно проговорил дрозд.
– Ну, и мне пора – в город. Мои бабка с дедом уже неделю пакуются, так что я скоро уеду, – сообщила кошка. – А ты куда?
– Вон мои друзья уже все в стаю собираются, меня зовут на Мальдивы махнуть, перезимовать культурно в приятном месте, – словно не слушая Нюсю, продолжал дрозд, – а я не могу, не могу и всё…
– Ты, это, не расстраивайся. Лишний вес сейчас не проблема, – кричала наверх Нюся. – Могу порекомендовать таблетки, если что…
– Не в весе дело – в привязанности. Полюбил я это место. А до Мальдивов ещё долететь надо. Знаешь, сколько дроздов каждый год гибнет, так и не долетев до тёплых стран? Вот и я не знаю. – И зачем тебе эти дурацкие Мальдивы?
– Ты же хитрая, уезжаешь в город, а мне где зимовать? – спросил дрозд.
– А зимуй-ка ты здесь, на чердаке, – предложила Нюся, – а что? Дом у нас тёплый, каменный. Тряпочек разных там навалом, укроешься, если что… Вокруг село, голодным не останешься. И главное, лететь никуда не надо. А весной опять карпаччо из жучков, малинки-вечеринки, туда-сюда. К тому же можешь сейчас ещё рябинки запасти, падалицы вон ещё под яблонями полно…
– Гениально! И как я раньше не догадался?
– Вот и договорились, – обрадовалась кошка, – заодно за домом присмотришь. За крысой и за домовым. А потом доложишь.
– Всегда пожалуйста, – отвечал с поклоном дрозд.
– Ты иди-ка, слетай на летнюю кухню, пока она открыта. Я там пакет с сухарями видела. Будет тебе про запас на чёрный день.
– Благодарю, хозяюшка! Век твою доброту не забуду. За всем прослежу, всё доложу!
Закончив это важное дело, удовлетворённая и гордая собой, Нюська пошла проверять, что делают бабушка и дедушка. Они уже упаковали коробку с посудой и решили передохнуть. Кошка, принюхиваясь, подошла к коробке:
«Мур! А что это у нас тут такое симпатичненькое? Надо проверить. Вдруг они всю колбасу уже убрали?»
И Нюся запрыгнула прямо в коробку. Под лапками у неё зашуршала газета, в которую бабушка с дедушкой заботливо завернули посуду.
«Мур!» – кошка попыталась разорвать крепко перевязанные свёртки.
– Мррр, красавица, – вдруг раздался чей-то вкрадчивый голос.
На заборе сидел Мефодий и во все глаза пялился на Анфису. Она выгнула спинку, подняла гордо голову, распушила хвост и лукаво глянула в его сторону.
– Ах, какие глазки, какие усы, стать, хвост – я сражён наповал! Я грезил о вас всю свою жизнь! Я слышал, вас величают Анфисой. А я – Мефодий.
– Да, я Анфиса, для своих – Нюся. Боюсь, многоуважаемый, вам придётся грезить и дальше, – закокетничала Нюся. – Мы переезжаем на городскую квартиру. Бабушка и дедушка так меня любят, что решили перевезти меня на зимовку в тёплые и комфортные условия.
– Вы ранили меня в самое сердце, – расстроился кот. – Я буду ждать вашего возвращения с трепетом и надеждой!
Мефодий, узнав всё, что ему было интересно, отправился по своим делам. Дед пошёл на летнюю кухню заваривать зелёный чай. Бабушка сидела во дворе под вишней. Она накинула пуховый платок на плечи и зажмурила глаза, слушая тишину. Нюся, воспользовавшись случаем, с разбега запрыгнула к бабушке на колени.
Вдруг за калиткой показался дядя Витя:
– Привет, соседи! Вы чего, решили сервиз в комиссионку сдать?
Ишь, какую коробку запаковали.
– Нет, Витя, это мы в город уезжаем, – ответила бабушка.
– Как, насовсем? – вытаращил глаза Виктор.
– Нет, только на зиму. Здесь условий зимовать нет, а в городе у нас всё-таки квартира. И внучка наша Машенька. А весной опять приедем, на целое лето. Хотели вот попросить тебя по-соседски: ты уж за нашим домиком приглядывай. Звони, если что, а мы будем наведываться сюда по выходным иногда.
Дедушка вышел из кухни с чайником в руках: – Привет, Витя. Садись, будем чай пить.
Бабушка разлила чай по оставшимся на даче чашкам. На столе, покрытом ковром из жёлтых листьев, стояло малиновое варенье и лежали баранки с маком. Пахло чаем и осенью.
– Хорошо тебе, Николаич, – громко отхлёбывая чай из блюдца, сказал дядя Витя, – и бабка у тебя есть, и кошка. Счастливый ты человек. Бабка твоя вообще красавица. Если б не жил по соседству, то приударил бы за ней, да.
– А ты, Витька, на чужих бабок не заглядывайся. Возьми вот и свою заведи, – грызя на нервной почве баранку, отвечал дедушка.
– Мальчики, не ссорьтесь, – вмешалась бабушка. – Ты вот что, Виктор, дай в газету объявление. Так, мол, и так, ищу женщину интеллигентной наружности с кошкой, для приятного общения и создания семьи. Глядишь, какая-нибудь откликнется.
– Это ты, Вячеславовна, здорово про интеллигентную наружность придумала. Вот прямо завтра поеду в райцентр и в «Сельской правде» объявление дам.
При слове «объявление» дремавшая у бабушки на коленях Нюська подскочила, затем запрыгнула на вишню и пулей вскарабкалась на самую макушку.
«Мур! Опять меня на кого-то меняют, – дрожала она. – В прошлый раз на енота хотели, на кого же в этот раз?»
Перепуганная бабушка попыталась сманить Нюсю вниз. Она бегала под вишней, размахивая руками, как шаман из индейского племени, и повторяла «заклинание»:
– Нюся-Нюся-Нюся! Иди-иди-иди! Сюда-сюда-сюда!
Со стола, прямо из вазочки, исчезла баранка с маком. Это Палыч вышел на шум из малинника и стащил. Благо все были заняты, и его проказы никто не заметил.
«И что ж вы за люди такие, каждый день шебутные! И даже по воскресеньям, и даже за чаем с вареньем! Не могут пожить спокойно, как старости всё же пристойно! Синус-косинус и пачка дуста! Скорее бы здесь стало пусто! В Константинополе, и то спокойней было, пока город врагом не накрыло», – обронил он на ходу и полез в подвал.
Несмотря на все ухищрения бабушки, кошка твёрдо решила оставаться в безопасности. Она и не думала никуда спускаться. Не на ту напали!
Дедушка с дядей Витей стояли возле забора в растерянности и курили махорку.
– Дед, чего стоишь, как древняя статуя? Иди, помогай кошку снимать! – закричала бабушка.
Дедушка нехотя загасил цигарку, отошёл подальше для разгона и побежал к вишне. Перед самым деревом он изо всех сил подпрыгнул и обхватил ствол руками и ногами. И в таком положении повис. Проведя секунд десять в раздумьях, дедушка попытался было двигаться наверх, но у него ничего не вышло.
– Николаич, держись, – подбадривал дядя Витя.
Он каким-то образом успел сбегать к себе за садовой лестницей и поставить её к вишне, чтобы дедушка мог без труда достать кошку. Нюська недоверчиво наблюдала за происходящим. Но она недооценила дедовой скорости.
Тем временем дедушка, как спецназовец во время захвата противника, продвигался наверх. Ему только камуфляжа не хватало для полноты ощущений. Ловко цапнув за шиворот кошку, он крикнул вниз:
– Держи её, Ира!
Нюся, растопырив все четыре лапы, как белка-летяга, полетела вниз. Уши прижаты к голове, в глазах ужас…
Бабушка раскрыла объятия навстречу ей.
– Маленькая моя! – воскликнула она, когда кошка благополучно приземлилась к ней на руки и вцепилась когтями в её шерстяную кофту. – Ну всё, всё, успокойся. Всё позади.
Дедушка потихоньку слез с лестницы. У него дрожали руки и ноги одновременно, но он старался не показывать виду, что этот подвиг дался ему нелегко.
– Ну, Николаич, дык ты молодец! Я бы так в жизни не смог, – восхищенно сказал дядя Витя.
– Это ты молодец, – отвечал дедушка, – как ты здорово с лестницей-то придумал! А то мы бы эту заразу ещё неделю снимали.
Пожарных вызывали бы или службу спасения…
– Да, Николаич, мы с тобой теперь одна команда.
– Вот как приедем с бабкой сюда на денёк, милости прошу в гости.
– Вдруг опять кого-то спасём, – добавил дядя Витя.
День рождения
Прошло, кажется, недели две с тех пор, как бабушка, дедушка и Нюся переехали обратно в квартиру на Гарматной – зимовать. Потянулись осенние пасмурные, слякотные и дождливые дни, похожие друг на друга. Ночью мороз напоминал о том, что впереди зима. Щипало нос, лужи трещали под ногами от тонкого ломкого льда. Днём становилось теплее, но ненамного. Солнышко теперь было редким гостем. Серое небо сливалось с серым асфальтом, и даже в окно совершенно не хотелось смотреть.
Дедушка с бабушкой привыкли на даче постоянно что-то делать. В городе всё было проще и делалось само собой. Открываешь кран – течёт вода, туалет тёплый, отопление недавно включили. Стиральная машина, магазины под боком – цивилизация. Тут бы радоваться, а они загрустили. Да и дяди Вити очень не хватало. Они уже привыкли к забавному соседу, и без него день проходил как-то не так. Дедушка целыми днями лежал на диване с кроссвордами. Бабушка забросила занятия йогой, зато завела таблетки от головной боли.