Любовь по Интернету, или Подари ему весь мир Тарасевич Ольга

– Дашка, не ныть! – к моему столу подошла Ира и погрозила мне пальцем. – За окнами – весна, у тебя свидание с отличным парнем, новое платье сидит сногсшибательно!

Ах да, на мне же новое платье. Ира на днях затащила меня в торговый центр, заставила перемерить кучу шмоток и одобрила вот это эффектное обтягивающее леопардовое платье («мать, ты в нем настоящая львица»), а еще двухслойную расклешенную юбку до колена, с выступающей на пару сантиметров из-под черно-красного полотнища пеной черных кружев («по крайней мере, в ней у тебя хотя бы есть задница!»). Юбку я уже надевала накануне, теперь пришла очередь платья.

Я – львица. Эффектная успешная женщина. За мной красиво ухаживает достойный мужчина. Я – счастлива, счастлива, счастлива. Только вот все-таки интересно, как там мой Андрей? Вспоминает ли он обо мне хотя бы иногда?..

– Дашка, кончай мотать себе нервы! – Ира недовольно нахмурилась, от чего на ее гладком смуглом лбу обозначилась тоненькая, как прочерченная иглой, морщинка. – Ты улыбаться будешь или как? Если ты сидишь на свидании такая же надутая, то я вообще не понимаю, как Вадик тебя еще не бросил.

– Вот не бросил, – я выключила компьютер, опустила в сумочку флэшку с романом и горько вздохнула. – Говорит, что влюбился в меня. Он так трогательно и нежно ко мне относится. Любой каприз выполняет. Я так понимаю, что дело движется к постели. Он, конечно, не настаивает, не торопит. Но я же вижу, как он на меня смотрит.

– Отлично!

– Отлично, но…

У меня перед глазами вдруг возникла как всегда яркая картина. Андрей. Его тело, сильное и загорелое. Нежные губы. Глаза, в которых закипает страсть. Я никогда не испытывала ничего подобного. Вот ведь как, оказывается, бывает – знаешь человека всего-ничего, а он умудряется подарить тебе самый классный секс и потом еще мигом обосноваться в твоей душе, так прочно, что вытащить эту занозу отчаянно не получается.

– Ой, Дашка, ты что, без плаща решилась прийти? – Ира распахнула шкаф, куда мы вешали верхнюю одежду, сняла с вешалки свою легкую курточку.

– Так уже же тепло. И потом, меня на работу Вадик привез. И обещал заехать. Зачем верхняя одежда?

– Тогда пошли, – Ира подхватила меня под руку. – Не будем заставлять его ждать!

Когда мы вышли из здания, моя подруга ахнула:

– Дашка! Какая у твоего Вадика крутая тачка!

Вадим и правда ездил на очень красивой машине. Я вообще-то довольно равнодушно отношусь к «BMW». Да, эти автомобили отличаются красивым дизайном и мощным двигателем. Но зачем большая мощность с нашими-то пробками? Тут, когда можешь хотя бы до шестидесяти разогнаться, – уже счастье. К тому же, я вообще вожу машину очень аккуратно, никогда не превышаю скорость, так что мощность мне без надобности. Не хватало еще в аварию попасть, у меня же ребенок маленький, о нем еще заботиться и заботиться. И потом, «BMW» стоят все-таки очень дорого, мне не по карману. Как правило, я даже никогда не смотрела на них с восторгом и не мечтала когда-нибудь сесть за руль такого авто. Но модель «X6» не оставила равнодушной даже меня. Этот джип отличает такой совершенный дизайн, такие плавные линии! Впервые увидев его на дороге, я изумленно открыла рот – мне показалось, что по соседней полосе не едет, летит чудесная сверкающая инопланетная тарелка, диковинный космический аппарат. Вадим ездил именно на «X6», вызывающе красного цвета, салон автомобиля был отделан светлой кожей. Когда мы ехали в его машине, я просто преклонялась перед человеческим интеллектом, создавшим такую красоту. И постоянно ловила на себе восхищенные, а иногда и завистливые взгляды.

И вот он стоит, красивый мужчина возле роскошной машины, с букетом ярко-красных, в тон отмытого до блеска кузова автомобиля, крупных роз. Весна, зеленеющая, с нежными пятнами цветов, заманчиво сияет солнечным светом. Все для меня. Надо постараться быть счастливой. Надо, хоть тресни!

Помахав Ире рукой, я подошла к Вадику, чуть смутилась от его влюбленного счастливого взгляда, послушно подставила щеку для дежурного поцелуя. И замерла.

На стоянке возле нашего издательства стоял Андрей. Такой же нелепый, в своем дурацком розовом пиджаке и зеленых джинсах. Он смотрел на меня, как затравленная собачонка, настолько грустно и печально, что моя так и не изгнанная любовь вдруг пронеслась по телу жаркой волной. Я сразу же вспомнила все-все, его чуткие руки, гладкую кожу, то потрясающее чувство полета, которое, как ни странно, дарило мне одно присутствие рядом этого человека. Андрей притягивал меня, как магнит. Я физически ощущала, что самое правильное в этой жизни – быть рядом с ним.

– Дашка, я очень соскучился по тебе. Ты что-то так побледнела. Все в порядке? – прошептал Вадик мне на ухо и нежно прикоснулся губами к шее.

С неимоверным трудом я отвела взгляд от стоявшего как истукан Андрея.

Вадим.

Пепельно-русые волосы, большие голубые глаза с темными ресницами, красивая щетина на высоких кошачьих скулах.

Вот тот парень, который хочет быть рядом со мной. Он сразу же после знакомства со мной удалил свою анкету с сайта. Пылинки с меня сдувает, засыпает цветами, водит по ресторанам.

Не стоит слушать глупое сердце. Такими мужчинами, как Вадик, не разбрасываются.

– Все в порядке, милый, – я постаралась приветливо улыбнуться. – Было много работы, но я скоро отойду. Очень рада тебя видеть. Спасибо за цветы. Такие красивые, – я опустила лицо в нежные бутоны. – Слушай, как они потрясающе пахнут!

– Прошу, – Вадим распахнул дверь со стороны водительского сиденья. – У тебя водительское удостоверение с собой?

Изумленная, я кивнула. Неужели он хочет, чтобы я села за руль? Впервые увидев такое автомобильное чудо, я зашла на официальный сайт дилера «BMW», поэтому мне известно, сколько стоит такая машина – больше ста пятидесяти тысяч долларов.

– Вадик, не надо, – не без сожаления, я покачала головой. – Дорога – штука непредсказуемая. А если вдруг что случится? Я же с тобой за ремонт потом не рассчитаюсь.

– Иди, – он легонько подтолкнул меня к машине. – Я уверен, что все будет в порядке. Только на газ жми осторожно. Все-таки у моей машинки пятилитровый двигатель, она не трогается с места, а сразу взлетает.

– Отлично!

Бросив на Андрея высокомерный взгляд (не буду мешать тебе и дальше сидеть на сайте, любвеобильный придурочек в розовом пиджаке), я положила букет на заднее сиденье и уселась за руль.

Мне сразу показалось, что мы созданы друг для друга – я и красавица-машинка. Нога мгновенно уютно устроилась на педалях, руки сами легли на руль и рычаг переключения автоматической коробки передач, невероятно комфортное сиденье услужливо подхватило спину.

Но все же я не удержалась, посмотрела в зеркало заднего вида на Андрея. Его лицо выражало все муки ада, какие только могут быть.

Что ж, так ему и надо.

Я была готова предложить ему все, что только может женщина предложить любимому мужчине. Он от всего отказался, ему ничего не нужно. Пусть теперь локти кусает, видя, как красиво за мной ухаживает Вадик…

Да! Этот автомобиль стоит своих денег! Вряд ли я когда-нибудь смогу заработать на такую шикарную машину. Но если бы вдруг со мной случилось чудо, я шла-шла и нашла бы чемоданчик, битком набитый баксиками, то моей первой покупкой стала бы такая игрушка. И я ни разу бы не пожалела ни об одном потраченном на этот шедевр автомобильного искусства долларе.

Шустрая, маневренная, нашпигованная всякими техническими примочками по самое не хочу, «Х6» подарила мне такое невероятное удовольствие от управления автомобилем, которое я испытывала, наверное, только на курсах вождения, когда впервые села за руль, гордо проехала пару метров по площадке, а потом, под скептическое хмыканье инструктора, позорно заглохла.

Впервые меня не раздражали вечные московские пробки. Я была готова ехать куда угодно и бесконечно долго.

– Нравится? Ты здорово смотришься за рулем, – Вадим улыбнулся и включил небольшой телевизор, установленный над коробкой передач. – Кстати, это отличное устройство. Видишь, в машине очень маленькое и узкое заднее стекло, никакого обзора. Но там установлена камера, сюда передается изображение.

– Вещь! Очень удобно! У твоей машинки такой красивый бампер, что жалко его царапать при парковке. А где мы будем ужинать?

– Ресторан называется «На рыбалке». Он находится далеко. Но…

– Но что?

– Увидишь. Думаю, тебе понравится, и ты не пожалеешь, что мы так долго туда добирались. Дашка, – его ладонь нежно погладила мое колено, – ты – просто чудо. Мне так с тобой хорошо. Ты сразу стала мне очень близким, дорогим человеком. Я даже не думал, что так бывает. Уже не представляю, что всего две недели назад мы были незнакомы.

Я нервно сглотнула слюну.

Теперь я точно знаю: в этой жизни бывает все. Что такое осознать свои чувства через пару недель ежедневного общения! Меня парализовало чуть ли не с первого взгляда. Только, конечно, Вадим к этому не имеет никакого отношения.

Самый дорогой лично мне человек стоял сегодня в дурацком розовом пиджачке как истукан и грустно-прегрустно на меня смотрел. Потом я буду вспоминать каждую секунду этой картины, стану смаковать все подробности, вытаскивать из стопки сделанных памятью фотографий то одну, то другую. Мне сейчас уже очень-очень тепло и спокойно на душе. Все-таки Андрей меня разыскал. Значит, я ему не полностью безразлична. Он думает обо мне, хочет видеть, пытается со мной поговорить… Конечно, я никогда не изменю своего решения. Не буду иметь никаких дел с этим Интернет-Казановой. Но все-таки, выходит, я была не просто галочкой в его длинном донжуанском списке. И я очень счастлива! Любовь непривередлива. Ей надо так мало…

– Даша, мне страшно подумать, что было бы, если бы мы не встретились. Как это здорово, что ты решила разместить свою анкету. Я никогда не был бы таким счастливым без тебя.

Сглотнув подступивший к горлу комок, я пробормотала:

– Я тоже очень рада, что мы познакомились. Ты мне нравишься, Вадим. Очень! Даже странно, что с такой-то внешностью и прочими достоинствами ты до сих пор холост.

– Знаешь, раньше я думал, что просто принадлежу к такому вот поколению. Ты ненамного меня моложе и должна все это помнить. Как Советский Союз разваливался, как у людей ничего не было – ни денег, ни еды, ни одежды, ни работы. Сейчас даже страшно вспоминать то лихолетье. Мы научились рассчитывать только на самих себя. Новые правила оказались такими: если хочешь жить нормально – надо много работать. Естественно, все это в ущерб семье, личной жизни. У меня, конечно, были женщины. Но мысли о женитьбе как-то не приходили в голову.

– Почему? – из вежливости поинтересовалась я. Мне уже стало понятно, куда Вадим клонит, и этот разговор мне нравился все меньше и меньше. Когда видишь влюбленные глаза и понимаешь, что не можешь ответить взаимностью, – чувствуешь себя ужасно неловко.

– Тогда я не был готов связывать себя серьезными отношениями. Я все-таки очень ответственный. Ну что это за муж, который дома никогда не бывает. Чем я только тогда не занимался, что-то покупал, продавал, был в прибыли, а затем прогорел так, что даже самому на вещевом рынке пришлось стоять. Потом, когда дела наладились, стал потихоньку по сторонам смотреть. Но ровесницы уже как-то свою жизнь устроили. А молодежь ничего, кроме клубов и шмоток, не интересует. Только теперь я начинаю все понимать – просто ждал свою женщину. Тебя, Даша…

Я посмотрела на красивый ровный профиль Вадима, украсивший бы обложку любого глянцевого журнала, и грустно вздохнула. Почему я не встретила его раньше? До того, как мой любимый придурочек выгрыз мне сердце и наплевал в душу?!

Говорить о моей несуществующей любви было слишком тяжело. Поэтому я решила сменить тему и поинтересовалась:

– Вадим, еще немного, и мы выедем за город. Ты куда меня заманиваешь? Твоя фамилия не Сусанин?

Он улыбнулся и покачал головой:

– Отчасти ты права, нам придется ехать в леса. Там потрясающий рыбный ресторан при форелевом хозяйстве. Я так люблю тебя кормить! И мне кажется, что лучше, чем в том местечке, рыбу нигде не готовят.

Вадим оказался прав на все сто процентов. Даже не верилось, что место, куда мы добрались, находится недалеко от Москвы. Перед сложенным из бревен зданием ресторанчика находился большой умело подсвеченный пруд. В центре его стояла настоящая избушка на курьих ножках, рядом покачивалась лодочка, в которой закутанный в дождевик рыбак удил рыбу. Настоящая дикая лесная идиллия!

Когда мы вышли из машины, Вадим шепнул:

– Я тебе открою страшную тайну – рыбак не настоящий, это чучело. Слушай, теплынь какая стоит, правда? А воздух!

Свежесть, запах хвои, аромат цветов, даже в сумерках завораживающих своей красотой… Красивый мужчина, говорящий правильные слова…

Как же мало меня все это трогает, я хочу другого, к другому…

Я покрутила головой, разгоняя мысли об Андрее, и с наигранной веселостью провозгласила:

– Пойдем скорее ужинать! Я голодна как волк.

– Как волчица, госпожа редактор! Очень-очень симпатичная волчица!

Внутри здание ресторана было украшено рыбацкими сетями, удочками и сачками, красивыми пейзажами на тему рыбалки. В углу весело потрескивал дровами камин. Отдел кухни отгораживал только невысокий заборчик из бревен, через который прекрасно просматривалась запекаемая на углях рыба. Странно, но запаха еды в помещении не чувствовалось. Должно быть, несмотря на всю прелесть простой рыбацкой стилизации, помещение было оборудовано прекрасной вытяжкой. Ресторан явно пользовался популярностью, людей в нем уже было полным-полно, и явно корпоративных компаний, и влюбленных парочек. Настоящий рыбак, в высоких сапогах и шляпе с сеткой, проводил нас к столику, убрал с него табличку «заказано», потом принес меню в папке, имитирующей рыбную чешую.

Вадим бросил на меня взгляд, полный обожания, и я сразу зашелестела страницами, разыскивая раздел со спиртными напитками. Может, если я выпью мартини или даже чего покрепче, во мне появится хоть немного любви к Вадику? Пока же единственное, что я испытываю, – это стыд перед человеком, который из кожи вон лезет, чтобы доставить мне удовольствие, а я, поганка этакая, не могу из себя выдавить ни доброго слова, ни искренней улыбки.

– Ты хочешь выпить? – его брови изумленно шевельнулись. – Первый раз вижу, что ты заказываешь спиртное.

В его голосе почему-то послышалось искреннее разочарование.

– А что такое? Да, иногда я выпиваю вина или коньяка. Вообще не пьют только больные или стукачи, а я ни к первой, ни ко второй категории вроде не отношусь.

Он вздохнул:

– Конечно. Просто я удивился. Это так расходится с твоим образом.

– А какой у меня образ?

– Нежный. Трогательный. Домашний. Мне очень нравится, что ты не пьешь и не куришь. Я думал, что настоящие женщины так себя и ведут. Потому что заботятся о своем здоровье, хотят здоровых детей. Знаешь, моя мама курит. Когда я был еще маленьким, она от меня это тщательно скрывала. Но как-то я пришел из школы домой пораньше и застукал ее на балконе с сигаретой. Ужасно расстроился, было очень досадно, так противно. Что за дела, моя мама – и курит… Я думал, что, может, со временем ты захочешь жить со мной. И, может, у нас появится ребенок, поэтому алкоголь… Ладно, прости. Глупо слишком сильно торопить события. Я ни на чем не настаиваю. И тоже с тобой с удовольствием выпью за компанию.

– Выпьешь ты, сейчас! А кто поведет машину?

– Я тебя умоляю, от ста граммов ничего не будет.

– Ну уж нет, – я закрыла раздел со спиртными напитками. – Будем вести трезвый образ жизни. Ты… – я сглотнула застрявший в горле комок, но все-таки закончила: – ты мне нужен живым и здоровым. Лучше помоги мне выбрать блюдо. Что здесь есть самого вкусного?

Мы сделали заказ, и Вадим, бросая на меня полные обожания взгляды, стал забрасывать меня вопросами. Это была его обычная манера – интересоваться всем, что происходит в моей жизни. Для него в ней не существовало ни мелочей, ни незначительных подробностей. Он рассказывал и о себе тоже, если меня что-то интересовало, говорил подробно и прямо. Но я видела, что любовь ко мне сделала для него значимыми прежде всего события моей жизни.

Как Юленька? Что она рисует? Как девочка себя чувствует? Любит ли она сладкое? А какие игрушки предпочитает?

Что за книгу я редактирую? Какие в ней герои, о чем она? Нравится ли мне этот автор? Есть ли у меня среди писателей свои любимчики?

Как мое здоровье? Не очень ли я устаю на работе? Не ругала ли меня опять главный редактор на совещании? Не влияют ли негативно на мою работу наши встречи, которые проходят почти ежедневно?

Отвечая на эти многочисленные вопросы, глядя в наполненные искренним обожанием красивые глаза, я вдруг поняла кармический смысл появления Вадима в моей жизни.

Я никогда не придавала особого значения ни материальному аспекту, ни внешней красоте. Мне всегда казалось: самое важное – это человек, живешь ведь с ним, а не с вещами. Но мой придурочек отчасти прав. Я запомнила его слова, что сегодня жизнь такая, что без имущества ты вроде как не человек. Я не зарилась на чужой успех. И все-таки я принимала его в расчет. А для меня это неправильно. Вот передо мной сидит мужчина, у которого есть все – деньги, красота, отличные манеры. Его отношение ко мне выше всяких похвал. Но чем больше я на него смотрю, тем отчетливее понимаю: я никогда его не полюблю. Велик соблазн дать Юльке хорошего отца, меньше работать, больше позволять себе в плане покупок и развлечений. Но вся моя жизнь с Вадимом будет сплошным мучением. Мне не хочется с ним целоваться, меня мутит при мысли о постели, я не хочу готовить ему еду или просто валяться на диване, бездумно пялясь в телевизор. И мне ничего не надо – ни его престижной работы, ни красивой машины, ни уютной квартиры. Только любовь наполняет все радостью и смыслом. И мне проще по-прежнему убиваться на работе и страдать от отсутствия секса и наличия стылого одиночества, чем, морщась от отвращения, принимать знаки внимания человека, который мне совершенно безразличен.

Оказывается, я устроена так. Может, это глупо. Может, непрактично. Не знаю. Но я совершенно уверена, что даже ради Юльки не стоит идти на компромисс с собственной совестью. Моя малышка – очень чуткая девочка. И если я буду жить, неимоверно мучаясь, она тоже никогда не станет счастливой. Дети – не дураки, они умные люди, просто пока еще маленькие. И может, они не все понимают, но интуитивно всегда отличают хорошее от плохого. Очень удачно сложилось, что я не успела познакомить дочь с Вадимом. И не надо им знакомиться. Никогда. И отношения эти продолжать я больше тоже не вижу смысла. Вадик – отличный парень, он достоин настоящего, а не притворного вымученного счастья. Мне предстоит набраться смелости и все это ему объяснить. Очень жаль, что я не поняла этого с самого начала. Я действительно думала, что со временем мое безразличие сменится хотя бы симпатией. Но этого не будет, теперь мне это уже очевидно. К сожалению, Вадим въехал в свою любовь на полной скорости, без тормозов, полностью передо мной раскрылся, не заботясь о себе, не жалея своего сердца. Он бежал ко мне напролом и без страховки. Поэтому ему будет очень больно.

Но все-таки так дальше продолжаться не может.

Нет, не может…

Отводя взгляд, я поднялась со стула:

– Пойду помою руки. Где здесь туалет?

Вадим кивнул в сторону виднеющейся лестницы:

– Надо спуститься вниз.

Разыскав уборную, я ополоснула ладони, высушила их под бесшумным белым феном.

А потом, с бешено колотящимся сердцем, вдруг вытащила из сумочки не пудреницу, не расческу – сотовый телефон. Мои пальцы сами собой набрали номер Андрея.

Я помнила все про своего придурочка. Его имейл, адрес, номер телефона, запах туалетной воды, красивый кружок волосиков вокруг пупка и стоны, с которыми он улетает в оргазм. У любви хорошая память.

Мои пальцы, нажимавшие на кнопки, дрожали. Но я не ошиблась ни на одну циферку. Любая ошибка стала бы преградой на пути к его голосу. Мне хотелось услышать Андрея как можно скорее.

Как трудно дышать. Почему здесь так душно? Воздуха не хватает…

Пять гудков. Я сейчас умру. Ой, нет, мне нельзя, у меня же Юлька. Семь гудков.

Схожу с ума. Сбилась со счета. Единственное, что могу – это глотать ртом воздух, бедная я рыбка, пожалеет он меня или пропаду?

Андрей до сих пор не отвечает на звонок.

Конечно, трахается, сукин сын, у него других дел нет. Даже гробы продавать не умеет. Только и остается, что девок пачками кадрить.

– Привет, Даша…

Любимый голос. Как я провела без него целую вечность? Расплавляюсь от нежности, растворяюсь в счастье. Меня больше нет, я стала светлым облачком, парящим в любви, как в невесомости.

– Алло, Даша, ты чего молчишь?

– Привет, Андрей. Я не молчу. Я… видела тебя сегодня. Ты что-то хотел?

– Это уже не важно.

– Почему? Знаешь, мне важно все, что с тобой связано. Мне важно все, чего ты хочешь.

– Даша, ты счастлива?

– Я… всегда счастлива… у меня же дочка есть…

– И не только дочка, как я имел возможность убедиться. Рад за тебя. Правда.

Рад он, как же. Равнодушный спокойный голос. Наверное, выделывается, а сам помирает от ревности. Ну ладно, так и быть. Прощу его. Вот сейчас возьму и скажу, что хочу его видеть. Что сейчас приеду к нему в гости, мы быстренько снесем к едрене фене его анкету, займемся любовью, поженимся, станем плодиться и размножаться, и если умрем – то непременно в глубокой старости и в один день, но лучше, конечно, что-нибудь придумаем, чтобы жить вечно. Нам помирать нельзя. У нас же любовь, большая и красивая.

– Даша, я все понял. Ты все делаешь правильно, так и надо. Но все-таки знаешь, мне казалось, что ты другая. Я думал с тобой серьезно поговорить. А когда увидел, с какой радостью ты в тачку этого хмыря запрыгиваешь, то понял, что разговаривать мне с тобой не о чем. Хотя это обычная история. И я действительно желаю тебе счастья. Ты его заслуживаешь.

– Андрей, – застонала я, пугаясь собственного отражения. Из зеркала на меня смотрело существо с белым как мел лицом и лихорадочно горящими огромными черными глазами, – ты все не так понял. Это не то, что ты подумал. То есть то, чего ты подумал, нет, вообще нет, понимаешь?

– Понимаю. Даша, не звони мне больше, пожалуйста. Я не буду отвечать на твои звонки.

Что было сил я заорала:

– Подожди! Я все объясню!

Но любые мои объяснения Андрея больше не интересовали. Он просто повесил трубку. И, как и обещал, больше не отвечал на отчаянные попытки дозвониться до его сердца…

Присев на корточки, я прижалась спиной к стене, и снова и снова отчаянно терзала мобильный. Потом положила его на пол и залилась слезами.

В голове лихорадочно метались рваные мысли, одна ужаснее другой.

Вот и все. Я больше никогда его не увижу и не услышу.

Ну уж нет, дудки. Так просто я не сдамся. Подговорю Ирку, она вытащит его на свидание, и я просто ему скажу, что я уже на все готова. Пусть я буду даже тряпкой, о которую он вытирает ноги. Мне все равно. Главное, чтобы это были ЕГО ноги. Потому что иначе я ничего не смогу, ни ходить, ни работать, ни дышать.

Как мне больно, Господи, Господи! Я даже не знала, что есть такая боль… Кажется, она выворачивает меня наизнанку, обжигает пекучим пламенем, разъедает, как кислота, – и все это одновременно.

Ведь Андрей приходил ко мне. Наверное, он хотел помириться. А я все испортила, сама, ну почему я так туго соображаю, и что же мне теперь делать?..

Я пришла в себя, когда вдруг прямо передо мной оказалось встревоженное лицо Вадика.

– Даша, тебе плохо? Что с тобой? Может, «Скорую» вызвать? Или поехали в больницу, пока врачи сюда доберутся…

«Скорую»? Если бы то, что со мной происходит, лечилось, я бы понеслась к врачам со всех ног. Только от любви лекарства пока не придумано.

– Все в порядке, – опираясь на руку Вадика, я медленно встала. – То есть не все в порядке, но ничего, переживем.

– Что случилось? У тебя больное сердце?

У меня очень-очень больное сердце. Разбитое вдребезги. Но Вадик не заслуживает всех этих подробностей. И я нашлась, что соврать:

– С работы позвонили. Там вирусы в Сети. Вроде сожрали все отредактированные романы. А у нас же план сдачи рукописей. Уже обложки нарисованы, договора с авторами заключены, типография оплачена. Караул просто.

– А копии? У тебя были копии?

Я покачала головой:

– Нет. У нас надежная Сеть, и с ней никогда не было никаких проблем.

Бедный сочувствующий мне мальчик, он сразу стал меня утешать:

– Даша, ты, главное, не волнуйся. Любую информацию можно восстановить. Сейчас такие спецы есть – даже после полного удаления реанимируют все файлы. Все восстановите, вот увидишь. А сейчас пошли кушать. Тебе надо поесть, ты такая бледная.

Мне казалось, что я не смогу проглотить ни кусочка. Но Вадик оказался прав: готовили в этом рыбацком раю изумительно. Нежная, сочная, явно не подвергавшаяся заморозке форель была вымочена в остром терпком маринаде, залита ароматным лимонным соусом. Я как-то незаметно очистила тарелку так, что она заблестела.

Подливая мне минеральной воды, Вадим смотрел на то, как я расправляюсь с ужином, с таким умилением, что можно было подавиться, если бы качество форели оказалось не столь высоким.

Так получилось, что я заметила сумму счета – довольно приличную. Чаевые, которые решил оставить Вадим, примерно ей равнялись. Наверное, ему хотелось поделиться своим счастьем со всем человечеством. И мне снова стало мучительно стыдно.

– Прошу за руль, – открыв свою красавицу-машину, радостно провозгласил Вадик. – Мне кажется, тебе понравилось ее водить. А мне нравится, что тебе это нравится.

Я послушно забралась на водительское сиденье. Что ж, если Вадиму это доставляет удовольствие, порадую его напоследок. Интересно, когда с ним лучше поговорить – сегодня или завтра? Наверное, зарежу его правдой-маткой завтра. Сегодня он так рад, что прямо весь светится. Пусть погреется в своей любви и надежде в последний раз…

Я завела двигатель, включила передачу, и, закусив губу, стала осторожно выезжать со стоянки. Прямо перед носом машины Вадима какой-то идиот припарковал огромный «Land Cruiser», и пришлось быть очень осторожной, чтобы его не зацепить.

– Ты суперводитель, – прокомментировал Вадим мой маневр, когда помеха осталась позади, и мы резво помчались по узкой лесной дороге. – Я так рад, что ты со мной. Спасибо тебе за сегодняшний вечер.

– Тебе спасибо, – вежливо отозвалась я, с опаской поглядывая на своего спутника. Его ладонь легла на мое колено и начала неспешное медленное путешествие вверх под подол платья. – Даша, ты такая красивая, я просто с ума схожу. Я так хочу тебя.

Час от часу не легче. Я собираюсь его бросить, а он намекает на постель. Боюсь, моего актерского таланта просто не хватит, чтобы разыграть приступ несуществующей страсти. А еще…

Все остальное произошло молниеносно.

На какую-то долю секунды меня охватило дикое изумление. Лобовое стекло джипа вдруг оказалось завешено какой-то темной шторой, я перестала видеть дорогу. Потом последовал едва слышный удар, я с ужасом осознала, что машина мягко перевалилась через какое-то препятствие. Я резко нажала на тормоз.

– Кто-то бросился под колеса, – пробормотал Вадим и быстро выскочил из машины.

Я собиралась последовать его примеру, но даже открыть дверцу у меня не получилось. Ватные руки могли только одно – бессильно лежать на руле.

Вадим сказал, что кто-то бросился под колеса.

Как? Откуда появился человек на дороге?

Я помню яркий сноп света впереди машины. Он освещал сосны и кусты, где-то далеко маячили красные габаритные огни едущего впереди автомобиля. А людских фигур не было вообще, уверена.

Наконец, я смогла выбраться из машины.

Сбитый мною человек лежал на обочине позади автомобиля. Наверное, он был одет в черный плащ – от удара одежда слетела, и теперь плащ, зацепившись за куст, трепетал на ветру, как большая темная птица, машущая крыльями.

Вадим присел на корточки рядом с телом и пытался нащупать пульс. Даже в тусклом свете «габаритов» было видно, что голова человека лежала в луже крови.

Я подошла еще ближе и содрогнулась.

Я сбила девушку, максимум двадцати пяти лет, со свежими пухлыми щечками и крупным красивым ртом. Должно быть, основная рана располагалась на затылке, откуда, окрашивая красным светлые волосы, хлестала кровища.

– Пульса нет, – прошептал Вадим, поднимая глаза. – Вот дура! Что же этим кретинкам не живется! Идиотки! Чуть что не так – в окно сигают, под колеса бросаются. Так пусть бы окно, если жить надоело. О других бы хоть подумала!

– Ты думаешь, она… сама?

– Да конечно! Ее же на дороге не было, она явно в кустах пряталась, ждала, пока автомобиль появится, и сразу под колеса.

Внезапно Вадим вскочил на ноги и схватил меня под локоть.

– Давай, быстро в машину!

Возмущенная, я попыталась освободиться и забормотала:

– А она?! Ее же в больницу надо. Ну и что, что пульса нет. Врачи с того света самых безнадежных больных вытаскивают, даже после остановки сердца!

– Даша, у нас нет ни секунды! Сзади приближается автомобиль! Поехали!

Я обернулась. Действительно, на нас светили, как мощные прожекторы, фары машины.

– Ну и что? А если ее можно спасти?!

Вадим дотащил меня до «BMW», запихнул на пассажирское сиденье. Я попыталась выбраться наружу и залилась слезами – проклятый Вадик заблокировал дверь.

Через секунду мы уже стремительно неслись вперед…

Все мое тело сотрясала дрожь.

Я убила девушку. Она погибла по моей вине.

И даже если вдруг ее можно было еще спасти – у меня не вышло настоять на своем, добиться, чтобы мы отвезли ее в больницу, где ей могли бы оказать помощь.

– Даша, послушай, – голос Вадима стал хриплым. – То, что произошло, – это моя вина. Это я настоял, чтобы ты села за руль. Поэтому я хочу, чтобы ты знала: даже если вдруг нашу машину отыщут и правда выплывет наружу – я все возьму на себя. Я виноват, и отвечать буду я и только я. Я тебя люблю, и сделаю все, чтобы никаких последствий для тебя лично эта история никогда не имела. Поняла?

– Поняла.

– Вот и умница. Поверь, так лучше.

– Что лучше? А как мне жить после всего этого?

– Долго и счастливо. Надеюсь, что со мной. И с чистой совестью, пойми!

– С какой чистой совестью?! После убийства?! Ты думаешь, что говоришь?

– Ты чего, какое убийство? Произошел несчастный случай, в котором никто из нас не виноват. И потом, Даша, эта девка мало того, что дура – она еще наркоманка.

– Что-то я не слышала, как она тебе в этом призналась! Она вообще уже ни в чем признаться никогда не сможет! Потому что я ей голову переехала!

– А мне и не надо никаких признаний. Когда я пульс искал, то просто увидел ее вены.

– И что с ее венами?

– На них места живого нет. Все в синяках от инъекций.

– А может, она лечилась? Может, ей капельницы ставили, вот и синяки. Когда у моей Юльки кровь из вены на анализ берут, то всегда потом прямо черно-фиолетовые пятна остаются.

– Даша, не рви себе душу. Говорю тебе, она – наркоманка. Обкололась и решила закончить жизнь самоубийством. Я же не зверь. Было бы это случайно, был бы нормальный человек, разве я стал бы так себя вести и скрываться. На дороге всякое бывает. Если бы мы были виноваты – я ни за что бы не стал уезжать. Но я не хочу садиться в тюрьму из-за какой-то идиотки!

Я невольно вспомнила романы, которые мне доводилось редактировать. В некоторых из них описывалась работа судебных медиков. Те эксперты, из книжек, могли все – по малейшей ране восстановить картину происшествия, определить положение преступника по отношению к жертве, установить орудие преступления. Наверное, и при автомобильной аварии остаются какие-то следы. Конечно, остаются. Если девушка пряталась в кустах и вдруг бросилась под колеса, то это можно установить. Характер нанесения травм опять-таки будет свидетельствовать в нашу пользу.

– Какая экспертиза! – нервно отозвался Вадим на мои рассуждения. – В реальной жизни все по-другому! Даша, ты как маленькая! Это в книжках твоих менты – такие все из себя честные и справедливые. А на самом деле никому ты не нужен со своей правдой. Правоохранительная система – это безжалостная машина. Стоит только туда попасть, и никого уже не интересует, виноват ты или нет. Перемалывают всех без разбора, вот и все. У меня по бизнесу сколько раз так было. Нет никаких нарушений – а штраф как влупят, и ни в каком суде не докажешь свою правоту. Поверь, я знаю, что говорю. Тоже по молодости был таким лопушком. Мне казалось, что можно что-то объяснить, доказать. Ерунда. Только одно надо делать – просто не попадаться ментам. Если попал – то пропал.

Я не нашлась, что ему ответить. Страх неотвратимо заползал в мою душу. Я никак не могла поверить, что весь произошедший кошмар действительно случился. А как жить со всем этим? Вот я приду домой, а там Юленька, чистые глазенки, пахнущие молоком волосики, розовая пижама, Барби в крошечных ручках. Как мне смотреть в глаза собственному ребенку? А работа? Наши девчонки, мятный чай с принесенным автором тортом, сплетни о мужиках, обсуждение купленных платьев и сумочек. Это был, оказывается, такой спокойный, безмятежный мир. Для меня он разбился вдребезги. Его больше нет. Ничего нет, кроме тех жутких кадров памяти. Сбитая девушка, плащ, лужа крови, в которой намокают светлые локоны…

– Даша, надо выйти из машины!

Вадим потряс меня за плечо, и я невольно осмотрелась по сторонам.

Какой-то ангар, что ли…

– Где мы?

– На мойке. Надо помыть машину.

Страх разом схватил все мои внутренности и сильно дернул. В горле заплескалась тошнота.

Я – преступница, Вадик – сообщник. И теперь мы с ним заметаем следы и уничтожаем улики… Господи, Господи, до чего я дошла… Могла ли я когда-нибудь предположить, что со мной, такой осторожной и предусмотрительной, может произойти подобная трагедия…

Я послушно вышла из машины, слегка задела уже суетившегося возле автомобиля мужчину в синем комбинезоне, сделала пару шагов и прислонилась к стене.

– Спереди бампер в крови. И вмятина…

– Мы сбили собаку.

– Мой зять тоже собаку сбил. Ему ее прямо под капот вдавило. А вмятин не было вообще. Он вышел, посмотрел – вроде все в порядке. А она под капотом была. Проехал пару километров – и двигатель вдруг закипел. Хорошо еще, что остановиться сумел. Там шланг с тормозной жидкостью тоже лопнул.

– И не говорите, собаки – это прямо беда.

– Странно, крови много, а шерсти нет.

– Может, собака какая-то породистая была. Каких их только сейчас нет – лысые, а есть и такие, которые не линяют. Типа пуделей.

– Вам повезло, вмятина небольшая, можно и не ремонтировать. Поди, на такой машине любую царапину замазать – штука баксов.

– Больше. Но у меня «Каско».