Мистическая Якутия Ефремов (Брэм) Андрей

Деретник

Суточная сводка МВД не радовала: изнасилований – семь; пожары – три; грабеж – пятнадцать; вооруженный разбой – шесть; и так, по мелочи…

Зазвонил телефон, я снял трубку:

– Внемлю.

– Внемлишь?!.. – родной до боли голос. Шеф, похоже, очень раздражен с утра, – Фролов, зайди, удовлетворю!..

Я отбросил сводку в сторону, матюкнулся. Обычно боссу я никогда с утра не нужен, и был уверен – звонит кто-то из друзей.

– Как же я тебя… уважаю!

С утра опять разбухли стопы ног, что за хрень? Уже второй случай в этом месяце. Надо бы в санчасть, к врачу, ходить трудно… Ладно, завтра пройдет, не впервой…

Кабинет начальника криминальной милиции МВД Якутии был забит высокими чинами, за длинным представительским столом уместились не все, сидели и вдоль стен на стульях.

– Здравия желаю, Анатолий Матвеевич! Разрешите?

– Заходи, Фролов.

Плешь шефа лоснилась, из расстегнутого пиджака вывалился живот. Это не предвещало ничего хорошего: в добром расположении духа пиджак у старика, как правило, застегнут, и плешь так вызывающе не блестит. Кстати, в министерстве у него подпольная кличка – «Плешнер».

Начальник не стал выяснять – почему я «внемлю», почему не представился как положено, и какое у меня звание – старик был явно не в настроении.

– Садись, Фролов. Что с ногами?

Анатолий Матвеевич неопределенно махнул рукой, я проковылял к свободному месту. Мой ответ он опередил следующим вопросом:

– Ты сводку читал?

– Так точно, Анатолий Матвеевич, читал.

– И что скажешь?

– Печально все это…

А что еще я должен сказать?

– Хохмишь?

Я вскочил:

– Никак нет, товарищ полковник!

– Ладно, у нас двойное убийство, и один пропал без вести, что думаешь по этому поводу?

Я напряг память, в суточной сводке убийства вроде не значились. Коллеги как-то странно на меня смотрят, может я в чем-то виноват, пропустил что-то важное? А может, ширинка расстегнута? Но как тут проверишь… Я застегнул пиджак, ссутулился.

– Прошу прощения, товарищ полковник, я не в курсе, – честно признался я, – а когда это произошло?

Анатолий Матвеевич, видно, успокоился или сделал вид:

– Ах, да… Да ты сиди, сиди.

Сев на стул, я осторожно проверил ширинку – застегнута.

– Не буду водить за нос, в сводку мы это не дали. Пока непонятно что к чему, темное дело.

«Не дали в сводку», – это нарушение, и серьезное.

Ты у нас, Фролов, говорят, большой любитель мистических историй?

– Это, вообще-то, мое личное дело, Анатолий Матвеевич. И при чем тут…

– Ладно, ладно, Ваня, – у старика разгладилось лицо, – не кипятись! Все министерство знает. Писать и публиковаться – у нас в органах не запрещено, даже приветствуется. Вот и твои знания, надеюсь, сейчас нам пригодятся…

Да, есть такое – публикуюсь иногда, пишу мистику, увлекаюсь. Не так часто как хотелось бы, под псевдонимом, в лучах славы не купаюсь. Но к чему старик клонит?

Присутствующие на совещании коллеги оживились, раздались покашливания.

– Ты не удивляйся вопросам, просто ответь: что такое, или кто такие «деретники»? А то, знаешь, чего только не услышал тут с утра. В интересах следствия нужно выяснить хоть что-нибудь про этих деретников.

– Про кого – про деретников?.. Вы меня разыгрываете, Анатолий Матвеевич? – я кое-как сдержался, чтоб не съязвить.

– Нисколько, – невозмутимо ответил шеф, – рабочая разработка одной из версий, потом объясним ситуацию.

Минуты две-три начальник пространно говорил о трудной и героической милицейской работе, о том, что, бывает, иной раз, нам, сотрудникам, приходится сталкиваться с чем-то таинственным и необъяснимым, даже, бывает, мистическим. Бывает, но редко… Вот и сейчас…

– Так что же это есть такое – деретник?

– Ну, «деретник» – это оживший мертвец, вроде зомби. В фильмах видели, наверное?

– Видели, продолжай.

Я осмотрелся – никто из присутствующих не усмехался, все были серьезны.

– Это труп, одержимый злыми духами – абаасы,1 которые и управляют этим телом…

Аудитория сосредоточилась на моей персоне, будто им читал лекцию некий великий профессор. Стало даже смешно: лица чистые, наивные – как у первоклассников. Вроде серьезные люди, взрослые.

– Деретником становятся черные шаманы, – продолжал я, – целенаправленно готовившиеся к такой загробной жизни, самоубийцы, также и простые люди, которыми завладели злые духи – абаасы.

– Это все? – старик явно заинтересован, как пионер у ночного костра. Даже проявил свои знания в этом вопросе, – Абаасы, с якутского – это черти, коллеги, бесы, так сказать.

Кто-то из присутствующих решил пошутить:

– Бесы, коллеги, и черти… – но никто не засмеялся.

– Есть что еще добавить, Ваня?

Тут уж я осмелел окончательно, и выдал как из автомата:

– Деретники, как и зомби – «живые мертвецы», у них нет памяти, быстро разлагаются, не могут разговаривать, двигаются судорожно и дергано, им плевать на увечья, поедают живых людей. В некотором смысле они гораздо круче зомби: в отличие от зомби деретник невероятно быстр, стремителен, силен, его телом управляет, если по русски – сатана, по якутски – демоны – абаасы. Тем не менее, они не чувствительны к святой воде и крестам. Вот теперь, наверное, все.

Высокое собрание взволновалось, кабинет наполнился гулом голосов, но разобрать смысл я не смог, зато отметил: присутствовали почти все начальники аппарата и отделов. Босс постучал ладонью по столу:

– Тишина, тишина, коллеги! Прямо как дети малые! Слушай Фролов, а как быстро… ну, это…

Встрял гонористый начальник «экспертизы», которого недолюбливал весь личный состав его отдела за весьма склочный характер:

– Разрешите, Анатолий Матвеевич? – не дожидаясь разрешения старика, встал и сформулировал вопрос, – к примеру, вот этот… абаасы… схавал душу, этого… как его… потерпевшего… – Теперь аудитория с нескрываемым интересом изучала криминалиста, и он этот интерес явно чувствовал всей кожей. Вот у него ширинка была расстегнута самым безобразным образом, – за сколько времени потерпевший… э-э… человек, в которого вошел абаасы… становится деретником?

– Если человек становится деретником, то это происходит в течение суток после смерти, если не успеть похоронить его по особым правилам. По крайней мере, я располагаю такими сведениями. Но как оно на самом деле происходит, и происходит ли вообще, не могу сказать.

В поднявшемся шуме я, наконец, смог разобрать слова «сутки», «подозреваемый», и «остался один», и – «что у него, в планы хоронить кого-то входило»? – последняя фраза прозвучала уже почти в полной тишине. Раскрасневшийся от смущения начальник экспертного отдела во время суматохи смог-таки незаметно двинуть молнию ширинки. Мои мысли уплыли от темы совещания: почему внимание людей к своей персоне наталкивает на мысль о ширинке? Необъяснимо. И почему с ширинками всегда получается пятьдесят на пятьдесят?..

Босс посмотрел на часы:

– Хорошо, коллеги, день начался, прошу разойтись по рабочим местам. – И, пока все шумели стульями, пригладив три волосинки на плеши, с выражением добавил: – а вас, Фролов, я попрошу остаться!.. – кажется, это его любимая фраза…

***

Город маленький, но пробки летом огроменные, особенно в обед, – опять где-то в центре ремонт дорог, поэтому нагрузка на другие улицы возрастает. На своем стареньком «марковнике» я пытался проехать на Котенко, 14. Это психдом – республиканский психоневрологический диспансер. Принять в ИВС этого двинутого рассудком парня, благодаря усилиям фельдшера, отказались, говорят – псих, даже написали бумажку с хитрым диагнозом. Босс поручил это дело мне, и я уже рассуждал об отказном материале: «В виду того, что этот хренов подозреваемый тронулся рассудком»… – и так далее, короче – «в возбуждении уголовного дела отказать». Но тревожило одно – нескрываемый интерес присутствовавших на совещании начальников. Они знают то, чего не знаю я.

После разговора с Анатолием Матвеевичем, и я узнал кое-что, но очень мало: четверо приятелей отправились на охоту в тайгу, вернулся живым только один. Как только он оказался в городе, отправился в УВД с заявлением о каком-то «черте-зомби», который, вселившись в одного, порешил двух его товарищей, расчленил. Босс явно что-то недоговаривал.

Еще в отделе просматривая папку с собранным по делу материалом, отметил про себя: благодаря фотографиям с места происшествия, вся эта история похожа либо на сценарий второсортного фильма ужасов, либо на массовый бред собиравших материал людей. Серединки не чувствовалось: протоколы допроса подозреваемого с обилием слов: «шаман», «кости», «гроб», «абаасы», и «зомби»; протокол осмотров мест происшествий с половиной уже упоминавшихся слов, разве что появилось слово «арангас» – гроб на подставке – древнее воздушное шаманское захоронение; фото древней юрты изнутри и снаружи, бурые пятна крови, очень много крови, куски человеческой плоти, оторванные от туловищ головы. Поляна с полуразрушенным древним якутским воздушным захоронением, якобы какого-то шамана, раскиданные на земле кости, полуразвалившийся череп законного владельца гроба. Куски мяса в рваных тряпках – это останки двух охотников, их в опечатанных мешках отправили в морг. Третью жертву найти пока не удалось. Слава Богу, маньяк сам сдался!..

«Маньяк» оказался довольно молодым парнем лет двадцати пяти. В палате кроме него находились еще пятеро подобных, заторможенных. С Владимиром мы разговаривали в кабинете главврача, ради этого дела «главный» даже оставил нас наедине с предполагаемым убийцей. Правда, заверил: «парень вполне адекватный, спокойный, убивать никого не собирается и не будет». И, самое главное – доктор уверил меня в том, что «он абсолютно психически здоров, разве что сейчас у него реактивное состояние после всего происшедшего с ним. Ваши доктора не разобрались, филькину грамоту с диагнозом нарисовали, и довольные. Рассказывает жуткие байки, но это не шизофрения, это не опасно. Мы обязательно разберемся с этим фэномэном. Работа у нас, видите-ли-ка, такая – с фэномэнами разбираться»…

Тем не менее, оставаться с «фэномэном» наедине было жутковато.

Владимир рассказывал странные вещи, но его глаза говорили о том, что он излагает правду. Или он сам был уверен в том, что говорит правду…

***

Целью поездки было оттянуться на природе, отдохнуть, развеяться, а охота – постольку, поскольку: если что попадется под руку. Охотники – одно название, все имели дорогие модные ружья, но опыта никакого. Так, баловство и времяпрепровождение. Даже хобби не назвать.

Из Якутска четверо приятелей выехали ранним утром. Переправа через реку, паром – вот уже и обед. В заречном районе перекусили в придорожной кафешке, добавили то, что начали еще на пароме – водку. Решили ехать наугад, куда подальше. Настроили навигатор, чтобы не плутать на обратном пути. Тайга для Уаза дом родной: лесная дорога, грязь, речушки вброд – романтика. В тайге человеку с ружьем можно никого не бояться: ни медведя, ни инспектора ДПС, так что водку кушали смело. С наступлением сумерек прибыли на какой-то алаас – большое поле в тайге с озером по центру. Пьяная компания остановилась у ветхого жилища, это была пустая, давно заброшенная, но хорошо сохранившаяся древняя юрта. На пригорке виднелось какое-то темное от времени деревянное сооружение.

– Ну, что, мужики, по чайку, да спать?! – Предложил Владимир, – надо бы камелек разжечь.

Приятели уже смело располагались в юрте: зажгли свечи, поставили у стены ружья, расстелили на оронах спальники, выложили из торб продукты с бутылками.

Сергей отметил:

– Дров нет, мужики, надо бы собрать. Сходили бы, а я пока за водой к озеру схожу.

За дровами вызвались пойти братья Юрий и Александр.

Через полчаса на перекладине в камельке висели чайник с котелком, огонь уютно лизал аккуратные дровишки. Владимир заметил – именно дровишки, и дровишки никак не соответствовали таежной обстановке – какие-то они были правильные. Запасами в этой юрте не пахло: ни соли, ни спичек – как это обычно принято в тайге. Видно, хозяева как покинули это жилье, так с тех пор никого здесь и не было.

– Мужики, – обратился Владимир к братьям, – вы где такие дрова насобирали? Или нашли где?

– Да, вон, на бугре, сооружение какое-то разобрали малость, – ответил Юрий, открывая очередную бутылку, – кружку давай!

Владимир, почуяв неладное, взял фонарь, вышел.

– Поссать пошел, что-ли? – бросил вдогонку Сергей.

Это было воздушное погребение – арангас, в таких гробах обычно хоронили шаманов. Владимиру стало не по себе: «дровишки» наколоты из арангаса! Луч фонаря шарил по земле: раскиданные колоды гроба, кости вперемешку с истлевшей одеждой, неподалеку валялись череп и бубен. В беспокойном луче фонаря казалось, будто череп двигал челюстью, будто хотел что-то сказать. Кожа покрылась холодной испариной, Владимир в ужасе сбежал с пригорка вниз.

– Вы что, суки, охренели?! – первый удар пришелся в лицо Юрия, второй в лоб Александру.

Сергей среагировал молниеносно, обхватил Володю сзади, братья засыпали его ударами:

– Ты что, ох… ел?! Сволочь!..

Команда городских охотников явно не сформировалась, похоже, братья так и не поняли, что натворили. Но пьяные драки заканчиваются быстро. Водка и горячий чай сделали свое дело, все быстро отключились.

Владимир проснулся от сдержанного смеха, уже рассвело. Сев на нары, протер глаза, сосредоточился. Держась за животы, братья пытались подавить в себе смех; Сергей, сидя на ороне, недоуменно смотрел на свою левую ногу: на ступне торчал грязный человеческий череп. В конце-концов до Сергея дошло, брезгливо дернул ногой – стряхнул череп с ноги:

– Ай, царапается!.. – похоже, поранился об зубы.

Братья рассмеялись во весь голос, покатились со смеху. Сняв носок, Сергей посмотрел на небольшой кровоточащий шрамик на большом пальце, – ну, вы, опездолы! Вам что, делать больше не… уй?!

– Сильно? – спросил Володя, – может йоду дать?

– Да на хрен йод, – ответил Сергей, бросив взгляд на лежащий на полу череп, – если водочкой разве-что, внутренне и наружно.

– Да-а, утреннюю зорьку проспали, мужики! – Юрий, все еще смеясь, водрузил череп на полку над дверью, – давайте порубаем, да сходим куда-нибудь. Может, подстрелим чего.

Череп мрачно наблюдал, как молодые люди завтракают, беспечно запивают водкой, веселятся…

В лесу первым группы шел Сергей. Вдруг из-под ближайших малорослых кустов с громким хлопаньем крыльев выскочил огромный глухарь. Он не успел скрыться за стволами деревьев, был влет сбит метким выстрелом. Закинув ружье за плечо, Сергей подобрал глухаря, и… тут же впился ему зубами в горло! По подбородку потекла черная кровь.

Это произошло неожиданно и непредсказуемо, все застыли в недоумении.

– Ты кого из себя изображаешь, Серега? – спросил Юрий, после секундного замешательства, он был ближе всех к кровососу, – крутого рейнджера? Сейчас ты еще глухариную печень жрать начнешь?

Сергей развернулся, он был то ли слишком пьян, то ли не в себе:

– Слушай, хочешь, и тебя так же? – подняв ружье, он приставил ствол ко лбу Юрия, – хочешь дырку в черепе, шутник?

Большой палец медленно спустил предохранитель, указательный начал нажимать на спусковой крючок, еще чуть-чуть и свободный ход спуска кончится… Раздался выстрел, Сергей рухнул на землю, по его груди расползалось кровавое пятно – это опережающе выстрелил Александр.

Владимир ошалело смотрел на труп, Юрий никак не мог прийти в себя – он не мог поверить в то, что случилось.

– Ну, и что теперь будем делать? – ни к кому не обращаясь, задал вопрос Александр.

– Ты что, Саша… ты что… – Юрий нагнулся и пощупал пульс на шее Сергея, – ты же его убил!..

– Я тебя защищал, идиот!

Изо рта Сергея раздались клекот и бульканье:

– Хр-хр… хр-хррр… – толчками потекла кровь.

Юрий от неожиданности отдернул руку:

– Он живой, мужики!

Внезапно Сергей выпрямился, схватил Юрия за плечи, и впился уже ему в горло. Юрий беспомощно забился в его крепких руках, глаза выступили из орбит, вены вздулись, закричал:

– Аааа!.. ты что, твою мать?!.. – Юрий никак не мог вырваться из железного захвата, и только кричал: – аааа!..

Сергей легко подмял под себя Юрия и стал стремительно рвать зубами камуфлированную одежду и часто грызть плоть. Забились в стороны струи венозной крови. Юрий уже весь покрылся кровью, колыхались внутренние органы. Владимир опомнился и прикладом ударил по голове Сергея, но тот только дернулся, и вновь впился зубами в плоть. Раздался выстрел – это сбитый с толку Александр повторно задвинул жакан в мясника. И это не помогло, Сергей, будто не заметил выстрела, рвал плоть товарища, он уже буквально отпилил зубами руку приятеля и сидя на земле с невероятной скоростью грыз ее. Но проглатывал мало, куски мяса выпадали изо рта, умалишенный, насквозь простреленный маньяк продолжал жадно грызть человеческую плоть. На измазанном кровью лице блестели жутким блеском мертвые, лишенные рассудка, глаза.

Зачастили выстрелы из обоих ружей, обезумевший только дергался в такт, но продолжал свое дело. Уже и вторая рука у бедолаги оторвана, голова отделена от шеи. Теперь в глазах живого покойника появилось что-то похожее на интерес: сыроед, сквозь слипшиеся от крови волосы, смотрел на стоящих рядом людей!

Как назло руки охотников отказались повиноваться, они никак не могли перезарядить свои ружья. Окровавленное тело убийцы стремительно ринулось на Александра – тот тщетно пытался сопротивляться нечеловеческой силе, но безуспешно.

У Владимира улетучился весь хмель, он, наконец, смог перезарядить двустволку и выстрелить дуплетом, и еще, и еще!.. Но как в страшном сне сатанинское действие не прекращалось: в стороны разлетались кишки, брызги крови, куски плоти…

В одно мгновение обыкновенная человеческая жизнь превратилась в какой-то мистический, необъяснимый, жуткий кошмар наяву. Средь белого дня истекающий кровью упырь не унимался: он все грыз, и грыз. Это превосходило понимание, Владимир не хотел верить ни рассудку, ни глазам, но все-же разумел – опасность! В мозгу Владимира от этой невиданной скорости разгрызания сырого мяса не к месту предстала картинка: скоростной секс – лихорадочно трахающиеся кролики. Он попятился, наконец, развернулся, и побежал…

***

Владимир рассказывал очень странные вещи, но его глаза говорили о том, что он излагает правду. Или он сам был уверен в том, что говорит правду. Я же не знал что и думать: совещание у начальника, и рассказ психа – что-то в этом есть потустороннее, во что не позволяется верить. Или это у меня бред наяву, может все это мне снится?

– Когда я уже до машины добежал, и садился в нее, Сергей с другой стороны озера из леса появился. Так быстро бежал, и напрямую через озеро бежать пытался. По берегу, по воде, а потом его не стало видно – в воде скрылся. Но я уже отъезжал. Утонул, наверное.

– Понятно, проверим… Ты сам что думаешь по этому поводу, Володя? – спросил я.

– Не знаю, Иван… сейчас думаю – может зомби?

Утренний разговор с шефом и коллегами не выходил из головы.

– «Деретник» – слышал такое?

– Нет, а что это?

– Ладно, зайдем с другого бока: древняя могила шамана, череп, абаасы – тебе это о чем-нибудь говорит?

Парень с откровенным недоверием посмотрел на меня:

– А ведь я с этого и начинал у вас, в милиции, а меня сюда упекли, лекарствами накачивают, – парень посмотрел на дверь кабинета, – я их выблевываю сразу, что я, дурак, что ли…

– Хорошо, хорошо, Володя, не волнуйся. Я тебе помогу… я постараюсь…

***

Разработка версии «деретник» была поручена мне. Ранним утром следующего дня быстро сколоченная группа выехала на Уазе из гаража МВД. За ночь боль в ногах унялась, зато не на шутку разыгралась печень. В санчасть бы как-нибудь сходить…

Шумно поскандалив на переправе с водителями разномастных автомашин, въехали на паром без очереди, на противоположном берегу Лены скромно съехали в порядке очереди. Со мной постоянно возбужденный и веселый водитель Уаза сержант Косяков, и Паша, здоровенный такой, амбалистый малый – всегда спокойный и немногословный старший прапорщик милиции из водного отдела, наверное, единственный на все министерство аквалангист. Согласуясь с картой местности выданной в отделе, и схемой, нарисованной «маньяком», мы прибыли на место.

Наша задача – еще раз осмотреть место происшествия, и порыскать по дну озера – найти третье тело. Почему-то все старые опера были уверены – труп на дне. Мое дело маленькое: подтвердить, или опровергнуть эту версию. В случае непредвиденных обстоятельств, действовать, как любит говаривать босс, согласно плану «Ы», а именно – думай как хочешь, но правильно, и без права на ошибку.

Что-то подобное, полностью не раскрывая сути дела, я и рассказал парням пока ехали. Вставил что-то про героизм и готовность к самопожертвованию. Ответная реакция не замедлила последовать: посыпались анекдоты про ментов. Особенно изголялся Косяков. Откуда он их так много знает?..

Очень красивое место, живописное. Озеро, древняя юрта, кругом тайга, ели, сосны, березы местами кучерявятся. На пригорке и в самом деле что-то было – на якутское захоронение похоже. Ни ветерка, ни дуновения, солнце печет. Заметил – волны, с множеством солнечных блестков, с противоположного берега расходятся, но это, наверное, живность какая-нибудь: утка, или ондатра в камышах плещется. Красота.

Подкрепились прямо на капоте машины: чай из термоса с холостяцкими бутербродами, и пирожки Пашиной мамы. Вкусные. Похвалили, попросили передать – еще хотим.

Вся команда одета в общевойсковую камуфлированную форму, и у каждого на поясе кроме пистолета – якутский нож. А как же – в тайгу без ножа ни шагу, народный нож – на все случаи жизни, универсальный. У верткого Косякова заряженная двустволка торчит за спиной – а вдруг утки с зайцами, и это правильно, даже хорошо. Но я поймал себя на мысли о том, что из-за его чрезмерной вертлявости часто смотрю, не зацепил бы он случайно предохранитель и спуск ружья за что-нибудь. У здоровяка Паши в деревянной кобуре пистолет Стечкина, – ему, наверное, решили его выдать соответственно комплекции. Рост чего стоит – два ноль пять. Я сам немаленький, но рядом с ним ощущал себя ребенком.

По поводу ножа у меня свои задумки были, поэтому парней заинтересовал нестандартный размер моего клинка – довольно широкий и длинный, быка проколет. Чтобы преждевременно не раскрывать планы, и боясь насмешек, на вопросы ответил шутками.

Место изучали всей группой. Взошли на пригорок, Паша сразу определил:

– Арангас называется, здесь шамана когда-то похоронили. Только вандалы и сюда добрались, вон, кости валяются, бубен трухлявый. Еёйный марафет!

– А череп где? – поинтересовался Косяков.

– В юрте, – спокойно ответил я.

Косяков посмотрел на меня как на брехуна:

– С чего это в юрте, разве так бывает?

– Пошли, увидишь.

В юрте увидели следы добротной пьянки: бутылки, чайник, ведро, посуда, остатки пищи.

– Еёйный марафет!

– Вот ни хрена себе, глядите!

Я обернулся, Косяков тянул руку к черепу, лежащему на полке над входной дверью:

– Шикарная пепельница получится!

– Отставить! Не трожь! – на всякий случай уточнил: – Зараза, вирус!

Водитель отдернул руку, но продолжал с интересом рассматривать череп. Будто друг в друга вглядываются.

– Какая зараза, Вань… видел я у людей пепельницы из черепов сделанные, и ничего, все живы-здоровы. Спиртом обработать, полирнуть…

– Сказано – не трогай! – встрял здоровяк Паша, мило улыбнулся, – а то тебя сейчас полирну. Без обработки.

– Грабиян! – огрызнулся Косяков.

– Ладно, ребятки, – скомандовал я, – надеваем сапоги, едем на тот берег.

Ботинки оставили здесь же, натянули на ноги высокие болотные сапоги.

Пока ехали, я вынул из вещмешка одолженную у соседа малогабаритную видеокамеру, проверил работоспособность. Парни поцокали языками, повосхищались: в 2001-ом это большая редкость.

Остановились метрах в тридцати от берега, ближе нельзя, слишком уж земля сырая, как бы потом машину выкапывать не пришлось. Пока Паша выгружал сумку с гидрокостюмом и баллоны, я снимал на камеру ландшафт и озеро. Стал изучать через окуляр – с чего образуется волнение воды на поверхности озера. Похоже, поверхность озера волновалась не из-за ветра или живности, толчки шли как-бы из глубины. Будто под водой, ближе к берегу, кто-то барахтался, или что-то двигалось, и из-за этого снизу всплывали и расходились клубы мути и водорослей. Как раз в том месте, куда, согласно схеме Владимира, заходил деретник. Плещется сейчас, наверное, в глубоком слое грязи и ила, застрял в пяти метрах от берега, выбраться не может. Если это и в самом деле деретник, будет опасно посылать туда сотрудника – аквалангиста, он же в поднявшейся мути ничего не увидит, даже собственного носа, ему придется на ощупь работать. А если не деретник?.. Надо исходить из худшего, как бы это не выглядело тупо и глупо.

Парни тоже заметили ненормальное явление – замутненное место недалеко от берега. Стали излагать свои версии:

– Ондатра плещется, – отметил Паша.

– Ага, на дне, сидит себе ондатра мутант, на все озеро волнение создает.

– Может карась мутант нашего трупа терзает, – рассмеялся Косяков, – а что, все может быть, сейчас всякой гадости в атмосфере хватает, с осадками выпадает.