Оскал Анубиса Чернецов Андрей
Поначалу Бетси из упрямства отложила письмо подальше, надеясь управиться со всеми трудностями самостоятельно. Ей ужасно хотелось утереть нос своему язвительному научному руководителю. Она вспоминала его напутствия: “Леди, вы просто не представляете себе, что такое Египет! Тр-рубы Иер-рихонские, там практически невозможно работать! А жить так и подавно нельзя, клянусь двенадцатью коленами Израилевыми!” Тогда Элизабет только посмеивалась, списывая мрачные пророчества археолога на особенности его вздорного характера, не позволявшего Енски ужиться где-нибудь вообще.
Теперь англичанка готова была согласиться со многими из доводов учителя. Самостоятельно справиться с трудностями и препятствиями не получалось. Пришлось-таки побеспокоить господина Махфуза. Тот оказался на редкость милым и приятным старичком. Беседы с ним открыли мисс МакДугал дверь в мир египетской археологии.
Старый циник и сибарит доктор Али Махфуз за чашкой традиционного для Египта, то есть очень сладкого и крепкого кофе — “ахвы” поведал ей о таких закулисных сторонах их ремесла, что Бетси едва не сделалось дурно. Разграбление национального достояния страны продолжалось. Хоть и не в таких гигантских масштабах, как в прошлом веке или во времена развратного и безбожного короля Фарука, но тоже достаточно активно.
— А о чем мечтаете вы? — прищурился на нее лукавым взглядом доктор, выпустив изо рта струю ароматного дыма и снова закусив зубами мундштук огромного стеклянного кальяна-шеши. — Лично вы?
— То есть? — не поняла девушка.
— Что бы вы хотели найти в нашем Масре? Золото? Драгоценности? Ну как же, кто из нас в юности не мечтал побывать на месте Говарда Картера, заглянувшего в отверстие, ведущее в сокровищницу Тутанхамона! Нет?
Девушка замялась. Египтянин попал в точку. Она, конечно, понимала, что находки, подобные той, которую сделал Картер, происходят не более одного раза в сто, а то и двести лет, но все же…
Махфуз все так же загадочно улыбался, обволакиваемый клубами дыма. Еще немного, и он почти целиком скрылся в облаке, сладко пахнувшем яблоками и мятой. Оттуда доносился лишь его тихий вкрадчивый голос, нашептывавший о былом величии Та-Кемета, о фараонах и их сокровищах. Голос гипнотизировал, погружал в сладкую истому, навевал грезы, в которых перед Элизабет сверкали груды золота.
— Я помогу вам, баронесса, — вдруг резко подвел черту под всем доктор Али.
Туман рассеялся. Бетси недоуменно хлопала ресницами. А куда, собственно, подевалось все ее золото? Разочарованная девушка даже не обратила внимания на то, что Махфуз назвал ее пышным титулом, упоминание которого обычно не доставляло Элизабет удовольствия.
— Обратитесь к моему знакомому агенту вот по этому адресу. — Доктор протянул ей листок тонкой рисовой бумаги, остро пахнущей мускусом. — Он подберет вам группу смышленых и надежных рабочих.
— Шукран! — поблагодарила девушка от всего сердца. — Я вам так обязана!
— Мин фадлик! Не стоит благодарностей! — усмехнулся Махфуз. — Это всего лишь любезность, оказываемая коллегой коллеге. Если что, обращайтесь. Буду рад оказать услугу вам, а через вас моему старому доброму другу Алексу Енски.
— Маа салаама, — попрощалась мисс МакДугал, про себя страшно удивившись тому, что, оказывается, у профессора Енски могут быть друзья.
“Вот никогда не подумала бы!”
С легкой руки Али Махфуза дело, казалось бы, сдвинулось с мертвой точки. Уже на следующий день Элизабет оказалась во главе десятка здоровых и крепких парней. Побеседовав со всеми вместе и с каждым по отдельности, Бетси осталась довольна. Рабочие были умны и сообразительны. Агент по найму знал свое дело и подобрал контингент как раз под стать руководителю раскопок, с учетом ее пола. То есть парни были не особо наглыми, чтобы оскорблять девушку непристойными намеками и шуточками, но и не безмозглыми и бесчувственными истуканами. Всего в меру. Некоторые даже вполне сносно понимали и изъяснялись по-английски.
Вдохновленная первой победой мисс МакДугал рвалась в бой. И вот тут возникла новая и, пожалуй, самая серьезная проблема.
ГДЕ копать и ЧТО искать?
Когда Бетси собиралась в Египет, она наивно полагала, что вся эта древняя земля просто напичкана артефактами и стоит только копнуть, как они сами собой полезут ей в руки. Реальность оказалась куда более прозаичной.
Практически все плато Гиза было разделено на участки несколькими археологическими экспедициями, ведущими здесь поиски не один год. Застолбить новое место для раскопок было почти невозможно. Разве что расконсервировать какой-нибудь из ранее найденных и засыпанных до более благоприятных времен объектов. Таковых в районе Великих Пирамид было немало. Но подбирать чужие объедки Элизабет не хотелось. Да и вряд ли у нее хватит денег на подкуп чиновников и проведение широкомасштабных работ. Девушку вполне бы устроило нечто маленькое, ценное и свое. Чтобы как раз хватило на громкий научный дебют.
Между тем неумолимое время шло. Срок лицензии истончался. Рабочие ленились и томились от безделья. А деньги… Ох эти деньги. Они имеют свойство улетучиваться с огромной скоростью, словно воздух из пробитого колеса.
В отчаянии Бетси кинулась в архивы. Она перерыла кучи документов, перечитывала отчеты научных экспедиций других археологов, раскапывавших пирамиды. Обнаружить ничего нового и любопытного не удавалось. Элизабет уже даже начала жалеть, что избрала для раскопок именно Гизу. Нужно было ехать в Саккара или, на худой конец, в Луксор. Вот там работы немерено. Так нет же, решила выделиться.
Пришлось снова обращаться за помощью к милейшему и обходительнейшему Али Махфузу.
Выслушав ее жалобы, доктор пообещал подумать и вскоре свел девушку с одним своим знакомым, работавшим в архиве Каирского Египетского музея.
— Вы… это… — замялся Махфуз, отправляя Элизабет к архивисту. — Будьте с ним поосторожнее. Господин Хосни Хейкаль, как я слышал, личность довольно своеобразная. Я с ним не особенно близок. Так, доводилось встречаться на конференциях и приемах. Знаю только, что он не раз оказывал иностранным археологам услуги, подобные той, в которой нуждаетесь вы. Естественно, за деньги. Причем за очень большие деньги. Так что…
Он не закончил.
Если бы не нужда, то, едва взглянув на Хосни Хейкаля, Бетси предпочла бы на этом и закончить их знакомство. Архивариус походил на толстую раскормленную крысу. С острым носиком, жиденькими усиками, то и дело нервно подергивающимися из стороны в сторону. Потные маленькие ручки-лапки, сложенные на груди лодочкой, также находились в постоянном движении. Заплывшие жиром глазки прятались от прямого соприкосновения с взглядом визави. В общем, довольно мерзкий типчик.
Взяв себя в руки и постаравшись подавить поднимавшееся из глубины души отвращение к новому знакомому, Элизабет изложила Хейкалю суть проблемы.
— Да-да, знаю-знаю, понятно-понятно! — радостно, словно китайский болванчик, закивал Хосни. — Вы об-
ратились по нужному адресу, леди! Клянусь Аллахом, Господом миров и повелителем путей, что ваши неурядицы легко поправимы. Однако…
Он опасливо оглянулся по сторонам и перешел на свистящий шепот, еще больше напомнив мерзкого серого грызуна.
— Информация всегда стоила дорого. Тем более такая ценная информация, клянусь Аллахом! Очень ценная, леди. Если бы не просьба моего лучшего друга доктора Махфуза, я бы ни за что не расстался с такими ценными сведениями! Клянусь Аллахом, ведомы ему все наши помыслы!
Без лишних разговоров мисс МакДугал извлекла из сумочки пачку фунтов стерлингов.
— Или вы предпочитаете в национальной валюте? — лукаво изогнула бровь девушка.
— Нет-нет, что вы, что вы! — в ужасе замахал ручонками Хейкаль. — Я вполне доверяю дензнакам наших давних друзей, англичан, храни Аллах вас и вашу достойнейшую королеву. Чтоб ей не довелось испытать судьбу нашего короля Фарука!
При упоминании имени монарха-изгнанника архивариус снова с опаской повертел головой туда-сюда. Бетси вообще не единожды замечала, что египтяне с большой неохотой вспоминают о своем последнем короле. Словно на эту тему кем-то наложено суровре и страшное табу.
Господин Хосни быстренько пересчитал купюры и, по всей видимости, остался доволен. Еще бы, ведь он только что получил почти двухлетнее свое жалованье.
— Итак? — выжидательно уставилась на него девушка.
Получив деньги, Хейкаль разительно переменился. Куда подевалась его нервная суетливость. Лениво развалившись в кресле, он минут пять оценивающим взглядом осматривал Бетси сверху донизу. Затем, глубоко вздохнув, как о потере самого близкого человека, египтянин достал из папки, лежавшей на его столе, листок бумаги.
Это была фотография древнеегипетского папируса.
Едва пробежав взглядом по рядам иероглифов, Бетси поняла, что в руках у нее Ключ к Тайне.
— А где оригинал?! — взволнованно воскликнула она.
— Тише! Тише! — взмолился Хосни Хейкаль. — Вам что, этого мало? Я и так пошел на должностное преступление, познакомив вас с копией этого потрясающего документа. Были бы живы сейчас покойный Мариетт или его преемник Масперо и не, приведи Аллах, узнай они о нашей сделке, я бы сию же секунду стал безработным.
Молодая англичанка в мыслях согласилась с архивариусом и подумала, что будь она на месте первого и второго директоров Египетского музея, то вообще не приняла бы на работу человека с такой мерзкой внешностью.
— Нет, но я могу быть уверенной, что подлинник действительно существует?
— Археология вся построена на гипотезах и догадках, пробах и ошибках, — резонно возразил господин Хейкаль. — Хотите — верьте, хотите — нет. Верните мне фотографию и забудем о нашей встрече.
Девушка оставила фотографию у себя.
Едва добравшись до “Мена Хауса”, Элизабет заперлась в своем номере и принялась за расшифровку документа.
Это было просто невероятно! Сфотографированный папирус относился ко временам легендарной Четвертой династии. Той самой, представители которой воздвигли на плато Гиза Великие Пирамиды. От эпохи Древнего царства вообще дошло чрезвычайно мало письменных источников. А здесь был почти полный текст письма царицы Хенткавес своему супругу, верховному жрецу Ра из Иуну — Гелиополиса.
Хенткавес была сестрой последнего фараона Четвертой династии, Шепсескафа, преемника строителя третьей пирамиды Менкаура. После безвременной и во многом загадочной кончины брата она заключила сделку с гелиопольскими жрецами и, выйдя замуж за одного из них, основала Пятую династию. После кончины царицу по ее собственному повелению похоронили не рядом с братом, в пустыне, а там, где покоились все ее знаменитые предки. На плато Гиза, рядом со Сфинксом. Так была воздвигнута последняя, четвертая, самая маленькая из Великих Пирамид.
Это небольшое сооружение позади Сфинкса, напоминающее часовню в скале. С огромным погребальным отверстием и нишами, идущими вдоль стен. Перед ее входом находится черная песчаная терраса: превратившиеся в прах остатки глиняных жилищ рабочих, строивших усыпальницу.
Археологи долго спорили: могила ли это или пирамида. Строго придерживаясь научных принципов классификации, это не пирамида в классическом понимании. Однако у гробницы налицо имеются все явно выраженные признаки пирамиды. Исторически она является и тем, и другим. Хенткавес не могла еще полностью отрешиться от славного прошлого своей династии, но уже трезво глядела в будущее. Сооружение таких грандиозных памятников для своих усопших владык было не под силу Та-Кемету.
И вот эта маленькая прекрасная женщина (а по свидетельствам современников и потомков Хенткавес обладала ослепительной внешностью) писала своему супругу, отцу их детей, о том, что чувствует скорое приближение неминучей смерти. Она благодарила жреца за те годы, которые Ра ниспослал ей, даровав возможность пройти рука об руку с любимым человеком. В конце царица вежливо, но твердо отказывала мужу в просьбе вернуть ему их многолетнюю переписку. Эти письма, сообщала Хент-кавес, уже захоронены в ее Доме вечности и будут напоминать о лучших мгновениях земной жизни царицы.
Насколько Бетси помнила, гробница Хенткавес дошла до нас уже в разграбленном состоянии. Кое-что из ее времени хранилось сейчас в Египетском музее Каира, в европейских музеях и частных собраниях. Но вот о переписке царицы ничего известно не было. А вдруг письма и сейчас хранятся в одном из ненайденных тайников четвертой пирамиды?
До истечения срока ее лицензии оставался всего лишь месяц…
Этот месяц стоил Элизабет не одного года жизни. Ею был взят бешеный, изматывающий, изнуряющий темп. Девушка не давала покоя ни себе, ни своим людям.
За колоссальную сумму ей удалось раздобыть на пару недель новейший экспериментальный аппарат, разработанный европейскими учеными специально для исследования пирамид. Помогли связи профессора Енски и доктора Али Махфуза, а также финансовое вливание, вовремя сделанное бароном фон Эссенхауз, внявшим отчаянному воплю дочери о спасении.
“Упуат”, названный так в честь древнеегипетского бога — проводника в царство мертвых, через шесть дней обнаружил в одной из стен погребальной камеры пустоту. Находился тайник высоко, под самым потолком гробницы, и доступ к нему был наглухо замурован толстой глыбой. Неудивительно, что древние расхитители гробниц не нашли его.
С душевным трепетом извлекла Бетси на свет божий деревянный ларец с пучком папирусных свитков. Они нуждались в срочной консервации. Словом и делом снова помог великодушный доктор Махфуз, предоставивший в распоряжение Элизабет свою лабораторию. Несколько месяцев продолжались работы по консервации, реставрации и расшифровке документов. Молодая англичанка истратила до последнего пенни средства, имевшиеся у нее в наличии. А еще нервотрепка от постоянных пререканий и перепалок со Службой древностей, так и норовившей наложить лапу на все находки. И наложила-таки. Неумолимый закон, согласно которому все, найденное на территории Египта, является достоянием египетского народа.
Практически без гроша за душой, но с солидным научным багажом, достаточным не для одного поколения исследователей, мисс МакДугал вернулась домой. И сразу засела за написание труда по итогам своей экспедиции. Отключив телефоны, Интернет, отгородившись от всего, что могло отвлечь ее от работы, помешать.
Ее книга “Сфинкс улыбается у меня над головой” произвела настоящую сенсацию в научном мире…
Увы, не ту, к которой стремилась Элизабет.
Архивы царицы Хенткавес оказались искусной подделкой. Сработанной умельцами с базара Хан-эль-Хали-ли или его окрестностей. Причем, судя по всему, еще чуть ли не в начале XX века, в легендарные времена Масперо и Картера. Это выяснилось почти сразу же после обнародования документов.
Знал ли пройдоха Хосни Хейкаль о том, что он всучивал Бетси ключ к поддельному архиву? Положим, нет. А если и знал, то какие претензии она могла ему предъявить? Ведь свидетелей их сделки не было. А подставлять милейшего доктора Али Махфуза ей не хотелось.
Пришлось принимать весь шквал критики на себя. Больше всех бесновался Алекс Енски. Сколько ядовитой желчи обрушил он на ее голову. “Профан от науки! Недоучившаяся выскочка! Авантюристка! Достойная последовательница проходимца Шлимана!” Это еще самые скромные из эпитетов, которыми профессор награждал мисс МакДугал в своих пламенных филиппиках. Он даже отказался быть руководителем ее дипломного проекта.
Элизабет целый месяц провалялась в нервной горячке. Потом на полгода ушла в жесточайшую депрессию. Хотела даже к чертовой матери послать археологию и к вящему удовольствию своей немецкой родни и в особенности тетушки Германгильды выйти замуж за какого-нибудь графа или даже курфюрста.
К счастью, депрессия прошла. Как ни странно, помогла все та же неугомонная тетя Германгильда, мигом примчавшаяся в Перт для спасения горячо любимой племянницы. Ее рассказы о прелестях тихой семейной жизни, а также о неземных достоинствах “этого славного молодого человека”, наследного принца Вильгельма Пфальцского, действовали лучше валерьяновых капель и снотворного.
Девушка понемногу успокоилась, здраво рассудив, что не у нее одной бывали провалы. И не такие монстры археологии ломали зубы о куда меньшие заморочки. Да и мало ли что ей еще придется пережить.
Но с тех пор Бетси МакДугал воспылала лютой ненавистью к Египту, едва не ставшему камнем преткновения в ее археологической карьере.
“Ненавижу Египет!” — при всяком удобном случае подчеркивала она.
Вероятно, именно поэтому девушка и проигнорировала первое приглашение профессора Енски отправиться вместе с ним на раскопки в луксорскую Долину Царей.
На днях она получила еще одно послание. Даже не послание, а в прямом смысле вопль смертельно раненного зверя. Енски-старший буквально умолял Элизабет незамедлительно прибыть в Луксор. В противном случае его ожидает финансовый и научный крах.
Бетси злорадствовала.
“Aral — думала она. — Вот и профессор получил “подарочек” от своего любимого Египта. Поделом ему! Пусть Луксор станет его Ватерлоо”.
А вслед за письмом профессора по электронной почте поступило приглашение на обед от ее давнего спонсора. С Айвеном Джункоффски, или иначе Иваном Петровичем Джунковским, миллионером и казначеем-распорядителем Русского Монархического Центра, Элизабет познакомилась пару лет назад. Потомок московского генерал-губернатора несколько раз поручал мисс МакДугал найти какой-нибудь “курьез” для его коллекции. То отправил ее в Гималаи на поиски йети, а заодно и реликвии шиваитов — бивня слоноголового бога Ганеши. То снарядил экспедицию на черноморский островок Змеиный вблизи Одессы, чтобы отыскать там легендарный щит Ахилла.
Что ему угодно от нее на этот раз? Они не виделись и не связывались уже более полугода — со времени похорон извечного противника Джунковского, тоже члена руководства РМЦ Феликса Феликсовича Юсупова Третьего, так и норовившего подставить Ивана Петровича под криминал, чтобы самому получить контроль над средствами монархистов. Во время одесской эпопеи Юсупов погиб. Тогда Бетси показалось, что Джункоффски как-то потух. Исчезли азартные чертики, до этого неизменно плясавшие в глубоко посаженных серых глазах русского богача. Недоставало ему азарта погони, что ли?
При первых же словах приветствия, которыми они обменялись, Элизабет с облегчением отметила, что перед нею стоит прежний Иван Петрович Джунковский. Его меланхолия прошла.
“Как с белых яблонь дым!” — процитировал он ей какого-то своего, русского поэта в ответ на чуть бестактный вопрос девушки о состоянии его здоровья и пригласил гостью к столу.
Их встречи всегда начинались с кулинарных изысков. Широкой души человек, Иван Петрович любил привечать и потчевать гостей. Но, как замечала Бетси, выбор блюд для застолья всегда содержал скрытый намек. Вот и теперь огромный стол был заставлен блюдами явно восточной кухни. Мало того, мисс МакДугал с всевозрастающим беспокойством и даже тревогой определила, что это АРАБСКАЯ кухня. Ну да. Вот вяленая говядина с пряностями — бастурма, пюре из баклажанов с кунжутом и чесноком — бабахануг, киселеобразный суп из зелени — мулюхийя, фаршированные голуби — хама махши, сочный кебаб. Из сладкого: молочный рис с розовым маслом и орехами — малахабиджа, пирожные из слоеного теста с орехами и медом — пахлава, а также очень вкусный крем-пудинг — мухалабийя, смешанный с мороженым и миндалем.
Девушка сразу заподозрила неладное. Кусок не лез ей в горло. Поэтому она, предпочитая прямую дорогу окольной, в лоб огорошила Джунковского вопросом:
— Мне предстоит отправиться в Египет? Кусок кебаба шлепнулся обратно в тарелку Ивана Петровича, обдав того каплями кроваво-красного соуса.
— Ну вот… э-э-э… всегда вы так! — укоризненно покачал головой миллионер. — И сами спокойно не поедите… э-э-э… и другим мешаете насладиться едой.
— Так как же? — все так же выжидающе хмурилась на него Элизабет.
— Ну… э-э-э… да. Вы правы. Это Египет. Надо… э-э-э… выручать старика-профессора.
— С каких это пор вы озаботились судьбой Алекса Енски?
— Не будьте такой… э-э-э… язвительной. Я некоторым образом ответственен за эту его экспедицию.
Хозяин дома поведал девушке, что согласно последней воле Юсупова он был назначен душеприказчиком покойного. Феликс Феликсович некоторую сумму денег оставил для финансирования научных исследований профессора Енски.
— Вот вы не захотели явиться на оглашение завещания, а между прочим… э-э-э… там есть пункт, касающийся и лично вас. — Богач сделал-эффектную паузу. — Покойный Юсупов специально оговорил, что если мисс Элизабет МакДугал согласится участвовать в экспедиции Алекса Енски в Египет, то в таком случае ей надлежит получить сумму в… э-э-э… тридцать тысяч фунтов стерлингов.
Бетси была ошеломлена и озадачена. Надо же. Юсупов столько раз пытался впутать ее в какой-нибудь скандал, устроить гадость — и вдруг такое. С чего бы это? Или таким образом он решил устроить ей хитроумную западню? Знал же, наверняка знал о ее патологической ненависти к Египту. И расставил силки. Вот лакомая приманка, но чтобы получить ее, нужно переступить через самое себя.
Все складывалось один к одному. И этот расклад был против нее. Нет уж, не дождетесь!
“Ненавижу Египет!” — несколько раз повторила про себя Элизабет, набираясь сил для решительного ответа.
— Да… э-э-э… и точно такую же сумму я готов выплатить вам от своего имени, буде вы не меткая отправитесь в… э-э-э… Луксор. Это, разумеется, без учета текущих расходов.
“Это пат! — пронеслось в голове девушки. — Он знал. Как всегда”.
Все дело было в том, что как раз накануне Бетси получила уведомление от своего банка, что пришло время платить проценты по закладной за пертское имение. Пятьдесят тысяч фунтов. Если не оплатить до пятницы, на следующей неделе имение может пойти с молотка. Деньги были нужны позарез.
— Так как же?
В столовой отчетливо повеяло Ветром Странствий, как любил выражаться хитроумный и велеречивый хозяин.
— У вас, конечно же, есть и личный интерес к моей поездке? — сдалась Элизабет.
— Не без того… э-э-э… не без того, — заулыбался Иван Петрович. — Хотите заработать миллион?
— Господи! — взмолилась Бетси. — Неужели мне нужно будет привезти вам пирамиду Хеопса? Или, на худой конец, золотой саркофаг Тутанхамона?!
— Я никогда не ставлю перед своими людьми нереальных… э-э-э… задач! — отрезал богач. — Речь идет всего лишь об одном камешке. Небольшой такой камень… э-э-э… Бен-Бен называется. Слыхали?
— Но ведь это же… — Мисс МакДугал задохнулась от возмущения. — Вы бы еще Ковчег Завета попросили
отыскать!
Бен-Бен. Легендарный камень, по преданию спустившийся с небес в незапамятные времена. По всей видимости, он имел космическое происхождение. Существовал миф о том, что его снесла пламенная птица. К тому же его изображали в форме округлой пирамиды, которую приобретают металлические метеориты при прохождении через земную атмосферу.
Хранился он в городе Иуну, в храме птицы Бену — Феникса, и служил символом этой легендарной космической птицы, способной к воскресению и повторному рождению, олицетворяющей цикличность смены времен года. Каждую пирамиду венчал аналог этого камня — пирамидной. Но по неизвестным причинам Бен-Бен куда-то исчез. В стране начались волнения, приведшие к падению Древнего царства. Фараон Двенадцатой династии Сенусерт II установил в Иуну обелиск с вершиной в виде камня Бен-Бен. Страна вступила в период процветания, связанный с началом Среднего царства. С тех пор и повелась в Египте традиция воздвигать иглы-обелиски.
— Камень Бен-Бен — это всего лишь красивая легенда!
— Не совсем так, — покачал головой Иван Петрович. — Не совсем так. По моим сведениям, полученным из весьма… э-э-э… надежного источника, камень реально существует и находится как раз в Луксоре. Доставьте мне его сюда, и вы получите миллион фунтов стерлингов.
Бетси, конечно, все равно не поверила Джунковскому на слово. Она все-таки была археологом. Хоть и “черным”. А наука привыкла опираться на факты, а не на сказки и легенды. Но что делать?
И вот теперь она летит в Египет.
В страну своего научного позора.
Ох уж этот проказник Ветер Странствий!
Глава пятая
КЛАН РАСХИТИТЕЛЕЙ ГРОБНИЦ
— Где она, где? — пялился Миша в толпу туристов, скопившуюся у пункта выдачи багажа.
— Да вон, не видишь, что ли, blin, v nature? — возмущался Бумба, тыча в кого-то пальцем. — Смотри, какие сиськи! По-моему, они еще больше у нее выросли!
Наконец и Гурфинкель отыскал глазами Бетси МакДугал и радостно устремился навстречу девушке. Та тоже заметила приятелей и приветливо помахала им рукой.
— Миша! Эндрю!
— Мисс МакДугал! — завопил Покровский и в порыве нахлынувших на него чувств чуть было не повесился на шею Пертской красавице, как ее иногда любил называть начитанный Миша.
К счастью, Гурфинкель вовремя успел ухватить друга за шорты. Тот обнял только воздух.
Девушка пожала руки обоим и всучила мужчинам свои чемоданы, оказавшиеся на редкость тяжелыми.
“Черт! — возмутился Бумба. — Чего она туда напихала? Может, контрабандная партия виски? — мелькнула у него розовая надежда. — Дерьмовая страна, blin! Дьявол ее побери с этим сухим законом!”
В принципе купить спиртное в Луксоре можно было в любом ресторане. Однако стоило оно очень дорого, и экономный Миша держал Покровского на безалкогольной диете, покупая иногда к ужину бутылку-другую местного светлого пива “Стелла”.
— Жуть! — возмущался он каждый раз, расплачиваясь по счету. — Двенадцать фунтов за пол-литра никчемного эля!
То, что это в пересчете на благородную английскую валюту составляло примерно полтора фунта стерлингов, главного “специалиста по древностям” не смущало.
— Итак? — приготовилась слушать Элизабет, когда все трое уселись в такси.
Рассказ Гурфинкеля, вкратце познакомившего девушку с состоянием дел, сильно озадачил и расстроил Бетси. Рабочие не желали выходить на работу, местная полиция землю, то есть песок роет, профессор Енски впал в панику и слег в больницу с диагнозом “предынфарктное состояние”. Миша наведался к нему пару раз. В принципе выглядел почтенный археолог не так уж и плохо. По крайней мере на покойника не тянул. У Гурфинкеля даже закопошилась нехорошая мысль, а не симулирует ли профессор, чтобы избежать ответственности и разборок со служителями закона.
— Вполне возможно, — хмыкнула мисс МакДугал. — На него это похоже. Алекс Енски никогда не любил и не умел общаться с силовыми структурами. Что еще?
— Вас срочно хочет видеть местный шейх Хусейн Абд эр-Махмуд.
— Да? — удивилась девушка. — Зачем? Гурфинкель развел руками:
— Он не говорил. Только очень просил сразу по, прибытии, если вас это, конечно, не затруднит, связаться с ним.
— У вас есть номер его телефона?
— Да какой там телефон, — сплюнул Миша. — По-моему, они все там, в Эль-Курне, живут еще в девятнадцатом веке.
— Это точно, — поддакнул Бумба. — V nature, blin.
— Ладно, посмотрим.
Она остановилась в одном из самых лучших отелей Луксора “Софитель Винтер Палас”. Все равно деньги платит Джункоффски. Что ж, пусть русский толстосум раскошеливается. Лечить душевные травмы следует в комфортных условиях.
Этот “Зимний дворец” был построен в конце XIX века и с тех пор стал символом роскоши и престижа, удобства и красоты. Сам король Фарук имел в отеле личные апартаменты. Тут же останавливались приезжавшие в Луксор коронованные особы из Европы и с Востока. Классический декор в колониальном стиле и вполне приличный для Египта сервис удачно сочетались здесь с современной инфраструктурой и оборудованием. Здание отеля было расположено в великолепном тропическом саду, самом большом и красивом из городских парков.
Зайдя в номер, Миша и Бумба только ахнули, окинув восхищенно-завистливым взором его интерьер, где причудливо и изысканно соединились благородные ткани, Ценные породы дерева и ненавязчивые украшения в национальном стиле. Никаких тебе дешевых папирусов в перекошенных рамочках, пошлых статуэток и расписных скарабеев.
“Да! — вздохнул про себя Гурфинкель. — Все правильно. Именно в такой роскошной обстановке и должна жить такая роскошная женщина”.
Что подумал мистер Покровский, так и осталось тайной. Однако при взгляде на его перекошенную и угрюмую физиономию не нужно было обладать талантами Месмера; чтобы догадаться, что Бумба отнюдь не мечтает поскорее сбежать отсюда в свой затрапезный “Хорус” с его клопами, двуспальной кроватью и до чертиков опостылевшим пятиразовым призывом муэдзина на намаз.
— О'кей, ребята, до вечера, — быстренько выпроводила их Элизабет. — Я тут немного осмотрюсь, наведаюсь к вашему шейху, и тогда соберемся на совет. Итак, в восемь, в палате у нашего начальника экспедиции. Потом поужинаем где-нибудь в честь моего приезда. Я угощаю. Вы как, не против?
Ответом ей был рев восхищенного Бумбы и растроганное расшаркивание Миши Гурфинкеля.
Шейх Эль-Курны произвел на мисс МакДугал такое . же неизгладимое впечатление, как и на ее коллег. Она заметила, что и старый Хусейн Абд эр-Махмуд тоже не остался равнодушным к ее женским чарам. Впрочем, держался он весьма достойно и по-деловому. Не то время и не те условия, чтобы флиртовать с прекрасной европейкой.
Беседуя с главой Абд эр-Махмудов, Бетси вспоминала, что ей было известно об истории этого удивительного семейства…
Древний орден расхитителей гробниц, клан Абд эр-Махмудов, существовавший в Эль-Курне, как гласит предание, еще со времен фараонов, был раскрыт совершенно случайно, и произошло это в конце девятнадцатого века. До этого о клане расхитителей ничего известно не было, что наводит на весьма забавные мысли касательно влияния случайностей на те или иные события в жизни.
В данной истории этой случайностью, потянувшей за собой целую цепь последовательных событий, стало прибытие в Луксор в начале 1881 года состоятельного американца, некоего мистера Бейтона.
Следует отметить, что мистер Бейтон приехал в Египет вовсе не как праздный турист, а как заядлый коллекционер древностей. Поэтому совсем неудивительно, что по прибытии в Луксор американец отправился на тенистый задний двор городского базара. Мистер Бейтон знал толк в такого рода вещах и был прекрасно осведомлен, где искать нужных ему людей.
На базаре он довольно быстро вышел на связного, знавшего укрывателей краденого. Для этого не нужно было обладать сверхспособностями Шерлока Холмса. Американец прозрачно намекнул нескольким торговцам кустарными сувенирами, что его интересует нечто более серьезное, чем глиняные фигурки сфинксов, да и его богатая одежда вкупе с настойчивостью фанатичного коллекционера сыграли не последнюю роль. По этому человеку было сразу видно, что он готов выложить любые деньги за действительно стоящий “товар”.
Худой невысокий араб, так называемый “связной”, сам подошел к нему, сообщив, что он, мол, знает одного укрывателя краденого, который имеет сведения о неплохой коллекции незаконно добытых древних вещей.
Глаза у мистера Бейтона тут же азартно загорелись, и они условились с худым арабом о встрече.
Встреча состоялась в тот же день поздней ночью на окраине Луксора, где американцу и были продемонстрированы “вещи для продажи”. Естественно, мистер
Бейтон хорошо разбирался в древних артефактах, и поэтому он сразу же обратил внимание на необычный папирус, который на удивление хорошо сохранился. Красота этого осколка далекого мира фараонов очаровала американца, и он тут же без возражений, особо не торгуясь, приобрел папирус за довольно высокую цену.
Обрадованный столь удачной сделкой мистер Бейтон спрятал свое приобретение в походном чемодане среди белья. Чтобы избежать столкновения с таможней, он пересек границу пешком, после чего направил папирус на экспертизу в Европу.
Артефакт действительно оказался весьма редким, и тут мистер Бейтон совершил роковой для клана Абд эр-Махмудов поступок. Удачная покупка вскружила американскому коллекционеру голову, и он во всеуслышание рассказал об обстоятельствах своей незаконной сделки. Вот так, казалось, от маленькой случайности и стала разворачиваться целая череда последующих событий, словно звенья одной цепочки, намотанной на вращающийся стержень времени.
На сообщение Бейтона обратил внимание сам Гастон Масперо, который в то время еще не стал директором Египетского музея, а был генеральным директором Службы древностей в Каире.
Неожиданное приобретение американца разгневало Масперо, ведь древний артефакт буквально проплыл у его носа. Ко всему прочему из текста ценного папируса стало ясно, что он принадлежит к погребальному инвентарю фараонов XXI династии, то есть к отрезку времени между 1070 и 945 гг. до н.э. — эпохе, которой интересовался французский археолог. Но самым обидным в данной ситуации являлось то, что эти гробницы были науке доселе неизвестны.
Итак, тайна существования клана Абд эр-Махмудов висела на волоске.
Тем не менее сообщение Бейтона вселило в Масперо надежду добраться до неизвестного источника столь важных для историков артефактов, которые подпольная торговля за короткое время могла распылить по частным коллекциям всего мира.
Масперо абсолютно не доверял продажной восточной полиции и поэтому решил действовать на свой страх и риск. В конце концов, его благородная цель оправдывала любые средства, и если все пройдет удачно, так, как и было им задумано, то научный мир непременно обогатится сенсационными находками.
В кругу своих самых верных и проверенных сотрудников Масперо разработал хитроумный план операции . по выявлению источника, поставляющего на “черный рынок” редкие древности.
Он направил в Луксор своего ассистента, молодого подающего надежды кандидата в археологи, которому по своей натуре, наверное, следовало бы стать частным детективом, а не ученым. Перед молодым человеком была поставлена нелегкая цель: не вызывая подозрений, связаться с торговцами Верхнего Египта.
Молодому сыщику повезло. Первая сделанная им в Луксоре покупка заставила обратить на него внимание имевших лицензию легальных торговцев. В сущности, ученый действовал теми же методами, что и пресловутый мистер Бейтон, с одной лишь разницей: француз был более осторожен и пытался не лезть, как американец, напролом.
В конце концов такая тактика не могла не принести скорые плоды. Торговцам понравилась щедрость иностранца и его милая сердцу арабов деловая хватка. Молодым человеком тут же заинтересовались укрыватели краденого, и ученый при каждом удобном случае давал понять, что он сильно заинтересован в оптовых закупках артефактов. Шаг весьма рискованный, но торговцы клюнули, стремление к наживе оказалось в них сильнее осторожности.
Однажды вечером к праздно прогуливающемуся по улицам Луксора французу подошел некий смуглый незнакомец явно из местных, предложив осмотреть на заднем дворе соседнего дома какой-то товар, который непременно заинтересует иностранного господина.
Молодой человек был не против. Он никуда в тот вечер особо не спешил, да и на разбойника смуглолицый совсем не походил, уж больно у него был испуганный вид.
Араб провел француза на тускло освещенный маленький задний двор, где показал ему “антик” — небольшую изящную статуэтку. Иностранец посмотрел на предлагаемый товар, с большим недоверием сообщив, что ему часто предлагают подделки. Торговец колебался недолго. Понаслышке он знал, что француз довольно щедро платит за стоящий товар, поэтому предложил молодому человеку последовать за ним в более спокойное место, где господин сможет во всех подробностях осмотреть предлагаемый ему артефакт. Юноша благосклонно согласился.
Более спокойным местом оказался небольшой дом торговца, пройдя в который хозяин усадил иностранца на старый диван, заверив его, что здесь им уж точно никто не помешает.
Тайно засланный в Луксор Гастоном Масперо археолог обладал воистину железной выдержкой. Конечно же, он мгновенно определил возраст “антика”, который составлял где-то примерно 3000 лет. Еще молодой человек с трепетом и радостью понял, что перед ним памятник, связанный с погребальным инвентарем времен XXI династии.
Именно то, что они и искали.
Это была несказанная удача.
Тоненькую ниточку теперь требовалось лишь зацепить со всей осторожностью, но непременно зацепить, так как такой удачный случай вряд ли мог повториться. Собрав все свои эмоции в кулак, молодой археолог довольно безразлично покрутил бесценную статуэтку в руках, после чего хладнокровно заявил, что она его не интересует. Именно в этот момент торговец и попался. Археолог прекрасно знал психологию такого рода людей, что в конечном счете и позволило ему добиться цели своей тайной миссии.
Араб стал клясться ему в точной подлинности древней вещи. Он призывал в свидетели Аллаха, пророка Мухаммеда и даже своих покойных родственников. Данное представление длилось около часа, по истечении которого иностранец наконец дал себя уговорить, купив статуэтку за довольно небольшую цену. Торговец при этом поклялся раздобыть для “мсье” более крупные и, соответственно, дорогие предметы. Молодой археолог почувствовал, что конец тонкой ниточки уже у него в руках, и теперь оставалось только за нее потянуть. Он заявил, что хочет увидеть эти артефакты прямо сейчас. Араб стал упрашивать “мсье” потерпеть до утра, но француз ответил ему, что завтра утром он должен покинуть Луксор по каким-то важным личным делам. Торговец почувствовал, что крупная рыба, польстившаяся на заманчивую блесну, вот-вот сорвется с крючка, не подозревая о том, что он сам этой рыбой и является.
Араб поспешно согласился удовлетворить просьбу “мсье”, понимая, что клиент готов выложить неплохие деньги. Они вместе тут же направились к Нилу, где наняли лодочника, который в небольшом челноке перевозил ночных путников на другой берег, в Эль-Курну.
Под покровом темноты араб с французом пошли в сторону одной из жилых башен на склоне Шейх-Абд-эль-Курны.
Торговец несколько раз условно постучал в тяжелую деревянную дверь на кожаных петлях, из-за которой появился высокий молодой мужчина в белоснежном тюрбане. Между арабами состоялся короткий разговор на своем языке, но археолог прекрасно знал арабский, о чем, естественно, умалчивал. Из разговора он понял, что торговец советует хозяину дома тайно присматривать за “мсье”. Нажива наживой, а осторожность прежде всего. Француз прекрасно знал, на что шел: он в любой момент мог получить нож под ребро. Мрачные охотники за древностями шутить не любили. Но на этот раз все обошлось.
Человека в белом тюрбане звали Мухаммед Абд эр-Махмуд. В башне он проживал вместе со своими братьями Ахмедом и Солиманом. Таким образом, молодой археолог попал в самое гнездо знаменитых гробокопателей. Мухаммед являлся главой самого обширного и влиятельного клана Эль-Курны. Он был одной из наиболее значительных фигур среди обитателей западной части Фив. Археолог сразу понял, что он имеет дело с человеком незаурядным, и поэтому стал вести себя вдвойне осторожно.
С небольшим налетом восторженной наивности француз рассказал Мухаммеду, что древности — это его единственная страсть в жизни, его хобби, его неизлечи—мая болезнь и что на нее он тратит все свои деньги, несмотря на возмущение бережливых родственников.
Но Мухаммед никак не реагировал на восторженные речи иностранца, недовольно поглядывая на торговца, весьма неосмотрительно приведшего “мсье” в башню на склоне Шейх-Абд-эль-Курны.
Лишь к середине ночи Мухаммед согласился показать коллекционеру несколько небольших артефактов, сообщив при этом, что утро вечера мудренее и что подобные сделки лучше всего совершать после утреннего намаза на свежую голову.
Археолог согласился, забыв о своем обещании торговцу, что завтра утром он срочно покидает Луксор. Пожалуй, это был единственный его промах, на который, конечно, никто внимания не обратил. А следовало бы.
Они договорились с Мухаммедом встретиться через день с утра, дабы осмотреть более серьезный “товар”.
Таким образом, дверцы невидимой ловушки бесшумно захлопнулись. Глава клана сдержал слово, ему и в голову не могло прийти, что восторженный и немного глуповатый французик ставит капкан на лучших охотников Шаак-эль-Таблия и Хатасу.
Они встретились снова в точно назначенный срок через день, после заутренней молитвы. Француз был молчалив и вид имел довольно усталый, Мухаммед же, войдя в раж, во всю хвастал артефактами, обнаруженными его братьями, не догадываясь о грозящей им всем беде.
Молодой археолог сразу же узнал среди воровской добычи бесценные предметы, относящиеся ко времени правления XX и XXI династий. Свою тайную миссию он завершил полным триумфом, оправдав возложенные на него Гастоном Масперо надежды. В конце концов, он делал это не ради корысти, а ради науки. Находки ни в коем случае не должны были уплыть в частные руки. Цель была достигнута.
Итак, что же случилось с братьями эр-Махмудами в дальнейшем.
На следующий день они были арестованы и в кандалах отконвоированы к паше главного города провинции Кены. Но так как о братьях из Эль-Курны шла молва как о честных людях, судья, рассматривающий их дело, признал Махмудов невиновными. К паше приехали односельчане братьев, которые стали убеждать его не верить наговорам проклятого лягушатника, поскольку это дело могло сильно навредить всей деде,вне. Но Дауд-паша решил идти до конца и приказал учинить над братьями допрос с пристрастием.
Мухаммеда, Ахмеда и Солимана страшно избили, после чего надели на их бритые головы раскаленные горшки. Но братья стойко отрицали свою вину. Пытки не принесли результатов, и паша скрепя сердце вынужден был по долгу службы отпустить их за недостаточностью улик.
Однако четыре недели спустя, в конце весны, Мухаммед Абд эр-Махмуд внезапно сам явился к паше пред ясные очи и во всем ему признался. Оказалось, что братья окончательно между собой рассорились. После перенесенных пыток у младшего брата Ахмеда сильно пошатнулось здоровье, вследствие чего он требовал в качестве возмещения телесного ущерба большую часть припасенных артефактов. Данное требование сильно разозлило Мухаммеда с Солиманом, ибо им также во время допроса было несладко.
Паша обещал вероломному Мухаммеду полную безопасность и, надо сказать, свое слово сдержал.
Вскоре после этого в Луксор прибыл известный археолог Генрих Бругш, внимательно следивший за разворачивающимися в Эль-Курне событиями. Не теряя времени, он сразу же по приезде в Луксор направился в резиденцию мудира, потребовав, чтобы ему как представителю государственной египетской Службы древностей показали место, где находились неизвестные доселе науке захоронения.
Его просьбу удовлетворили.
В начале июля 1881 года Бругш в сопровождении Мухаммеда Абд эр-Махмуда взошел на скалы, расположенные между Долиной царей и Дейр-эль-Бахари. Вместе они отодвинули небольшой обломок скалы, за которым был вход в пещеру, затем с помощью каната не спеша спустились на“цно шахты.
В свете чадящих факелов, нервно вытирая платком катящийся по лбу пот, Бругш увидел три больших саркофага. Изучив надпись на самом ближнем из них, археолог понял, что в нем находится мумия Сети I — царя XIX династии, воздвигшего храмы в Фивах и Абидосе. Рядом с саркофагом в изобилии лежали драгоценные погребальные приношения: вазы, ящики со статуэтками.
Не веря своим глазам, археолог проследовал дальше, обнаружив гигантскую погребальную камеру, заполненную множеством отлично сохранившихся мумий и запечатанными саркофагами. Справившись с первым шоком, Бругш подробно осмотрел несколько саркофагов, отыскав мумию Яхмоса, основателя Нового царства. Но когда археолог нашел тела Тутмоса III и Рамсеса II, то был настолько потрясен, что битые десять минут без движения просидел рядом с находками, по-прежнему не веря своим глазам. Он как завороженный смотрел на саркофаги, понимая, какое величайшее открытие только что сделал.
Дальше началась обычная в таких делах рутина. Бругш получил разрешение от Дауд-паши на обеспечение сохранности посмертных останков сорока мумий царей и цариц. Полиция оцепила местность вокруг места находки и удалила всех посторонних.
В течение двух дней древнее наследие властителей великого Египта было извлечено из скальной гробницы в Дейр-аль-Бахари и аккуратно разложено по ящикам и корзинам для отправки в Луксор.
Однако следует заметить, что если бы не алчность и стремление к легкой наживе предприимчивых братьев Махмудов, то данные находки так и лежали бы по сей день под землей, сокрытые скалами и толщей далеких лет.
Тут же возникает резонный вопрос: а как же клану эр-Махмудов все-таки удалось обнаружить усыпальни
цы древних фараонов?
Мухаммед, Ахмед и Солиман Абд эр-Махмуды были азартными охотниками. Часто в сгущающихся сумерках они занимались тем, что выслеживали шакалов — скрытных обитателей некрополя. И вот однажды одним летним вечером 1871 года Ахмед нашел на одном из утесов Шаак-эль-Таблия непонятную шахту, которая сильно его заинтересовала. Возможно, там прятались шакалы или… А вот именно это “или” и заставило охотника отодвинуть обломок скалы, спустить вниз канат и с ружьем наперевес осторожно спуститься вниз.
Достигнув дна шахты, Ахмед достал из нагрудного кармана галабеи спички, увидев в свете их тусклого огня клубящуюся вокруг известковую пыль. Еще он увидел другой лаз — чуть левее, сообразив, что никаких шакалов здесь сроду не было и что скорее всего он нашел место, где, возможно, есть древний клад.
Покинув шахту, Ахмед быстро разыскал своих охотящихся неподалеку братьев, поделившись с ними сделанным только что открытием.
Читать бесплатно другие книги:
