100 волшебных сказок Коллектив авторов

ГЛАВА ПЯТАЯ. О ТОМ, КАК МАЛЬЧИКИ ИСКАЛИ СЧАСТЬЕ

В это самое время к дому, где жил Карло, подошел Карабас. Шляпа на нем блестела, сапоги поскрипывали, сизая борода развевалась по ветру, как флаг. Он опять стал важный и гордый.

Он просил короля, чтобы ему позволили снова открыть кукольный театр на Королевской площади. Он пообещал, что будет показывать только скучные представления, такие скучные, что ни одна душа не рассмеется!

Король позволил. Карабас раздулся от важности, как индюк. Он уже воображал себя директором чудесного кукольного театра!

С усмешкой поглядел Карабас вслед уходящим куклам. Потом он протопал наверх, в каморку шарманщика, и гаркнул:

– Эй, Карло, ты жив или помер? Отвечай!

Тут он захохотал так громко, что стены затряслись. Карло вздрогнул и открыл глаза.

– Жив! – заорал Карабас. – Если жив, давай потолкуем!

Он шагнул в каморку, уселся верхом на опрокинутый ящик и расправил пятерней свою огромную бороду. Нос у него был красный, как сургуч, а глаза черные, маленькие и злые. Карло глядел на него со страхом.

– Слушай ты, нищий шарманщик! – сказал Карабас. – Хочешь, я дам тебе денег и пришлю к тебе самого лучшего тарабарского доктора? Он тебя живо вылечит. Согласен?

Карло даже ушам не поверил. Он подумал, что господин Карабас шутит.

– Да вовсе я не шучу! – огрызнулся Карабас. – Я сделаю все, как сказал. А уж ты отдай мне за это твой кукольный театр и всех маленьких актеров. Ну, по рукам, что ли? А?

У Карло сердце екнуло. Так вот что придумал Карабас!

– Нет, – сказал он, – я не отдам тебе моих маленьких актеров. Ты их будешь бить!

Карабас захохотал, разинув пасть.

– Эка невидаль – бить! Актерам это полезно, они от битья умнеют! Все это пустяки. Поговорим о деле. Ведь если ты умрешь, пропадет твой театр и куклы погибнут с голоду! Лучше отдай их мне подобру-поздорову, а сам лечись и поправляйся на мои денежки! Да что тут долго разговаривать! Я принесу тебе деньги – и дело с концом!

– Нет, – сказал Карло, – не нужно мне твоих денег! Я их не возьму!

Но Карабас уже не слушал. Он вышел, хлопнув дверью, и быстро зашагал по дороге. Он шел и мечтал о том, как будет загребать денежки, показывая кукол богатеньким детям. Пускай они платят по червонцу за билет!

– А уж куклам я не позволю баловаться! На то есть у меня плетка-семихвостка! Вот так!

Он вынул из кармана свою любимую плетку-семихвостку и стал размахивать ею, примеряясь, кого бы ему отхлестать. Вдруг в стороне от дороги, за канавой, он увидел белый балахончик Пьеро и прямо шагнул к мальчику.

Пьеро не видел Карабаса. Он глядел себе под ноги, разыскивая траву клевер. Кто-то сказал ему, что если найти листик клевера, не простой, а с четырьмя листочками, это и значит «найти счастье».

Пьеро брел вдоль канавы, обходил черепки и разный мусор, пробирался между лопухами и одуванчиками, ища клевер. Вдруг на краю канавы, над старой подошвой, он увидел темно-зеленый кустик клевера. Посредине кустика на тонкой ножке покачивался листик с четырьмя листочками! Пьеро бросился к нему и сорвал «счастье».

В ту же минуту он упал, оглушенный страшным ударом. Карабас стоял над ним с плеткой в руке и кричал:

– Ступай домой, бездельник! Будет тебе шляться по канавам, ступай домой!

Пьеро покраснел от боли и обиды, крепко зажал в кулаке свое «счастье» и молча глядел на Карабаса.

– Что глядишь? Или не признал хозяина? Погоди, скоро признаешь! Га-га-га! – заорал Карабас и снова замахнулся плеткой.

Тут Пьеро вскочил на ноги и пустился наутек. Он мчался, как заяц, как ветер, как молния, и вмиг скрылся из глаз. Карабас ухмыльнулся и, помахивая плеткой, свернул в лес. Он хотел разыскать Буратино.

Проходя мимо старых лип, он услышал громкий щебет и поднял голову.

Возле старой скворечни верхом на ветке сидел Буратино и беседовал со скворцами. Маленькие скворчата прыгали по шершавому стволу.

Карабас прислушался.

– И вот мы пошли искать счастье для папы Карло! – сказал Буратино. – Я увидел ваш домик и подумал: нет ли у вас счастья?

– Лучше не спрашивай! – хмуро ответил скворец. – Счастье здесь не водится. Самим есть нечего и детей кормить нечем.

– А еще Карабас грозится, что разорит наш домик! – заплакала скворчиха.

– И разорю! Дайте срок, разорю! Надоели вы мне, глупые птицы! – заорал Карабас. – А с тобой, друг любезный, я еще не так расправлюсь!

Он подпрыгнул, схватил Буратино за ногу и швырнул его на дорогу.

– Пошел домой! Нечего тебе лазать по деревьям!

– Захочу и буду лазать. Чего ты раскричался, Карабас? Ты мне не хозяин! – ответил Буратино.

– Вот я тебе покажу хозяина! Пошел домой! – заревел Карабас и хлестнул его плеткой.

Больно было мальчику, но он даже не вскрикнул. Он встал, поправил на голове колпачок и спокойно зашагал по дороге, стараясь не хромать на ушибленную ногу. Ведь Буратино был молодцом, когда хотел!

Карабас еще погрозил скворцам и пошел своей дорогой. Он думал: «Вот встречу Мальвину и ее прогоню домой. А потом возьму мешок, нагряну к шарманщику и захвачу всех птенчиков разом! Всех актеров! Они у меня не уйдут. Нет, шалишь, не уйдут!»

Карабас глядел по сторонам – не мелькнет ли где-нибудь розовое платьице Мальвины? Он раздвигал кусты, осматривал все закоулки, канавы и подворотни. Пришел в город – стал заглядывать в окна домишек. Воробьи разлетались от него врассыпную, собаки удирали, поджав хвосты, редкие прохожие шарахались в стороны.

А Мальвины нигде не было.

– Ладно, она от меня не уйдет! – ворчал Карабас и, помахивая плеткой, брел дальше.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. О ТОМ, КУДА ДЕВАЛАСЬ МАЛЬВИНА

Пьеро вбежал в каморку шарманщика и крикнул:

– Папа Карло! Ведь ты не отдал нас Карабасу?

Он запыхался. От слез и пыли щеки у него стали совсем грязные. Разорванный воротник висел вдоль спины, как тряпка. Он стоял на полу, сложив ручки, и спрашивал:

– Скажи, не отдал?

– Не отдал и никогда не отдам! – улыбнулся Карло.

Тогда Пьеро вскарабкался на постель и уселся на одеяле, свесив ножки. Он разжал кулак и показал Карло смятый, теплый от ладони листик с четырьмя листочками.

– Смотри, что я нашел! Счастье!

– Да какое же это счастье, дурачок? – рассмеялся Карло. – Это просто клевер!

– А ведь он с четырьмя листочками?

– И с четырьмя – просто клевер!

Тут глаза Пьеро опять набухли слезами. Ведь он так радовался, что нашел счастье, так боялся, что Карабас его отнимет! А оказалось – это просто клевер!

– Не горюй, сынок! Давай сюда твою травку!

Карло вдернул клевер с четырьмя, листочками в петлицу своей старой куртки, расправил листочки и сказал:

– А за твою заботу спасибо!

Пьеро сразу повеселел. Он забыл про Карабаса. Он принялся рассказывать Карло, как хорошо ему было на солнышке у канавы. Там цветут желтые одуванчики, блестит осколок стекла, серый кузнечик стрекочет в траве. Там растут трилистники на тонких стебельках и тихо качаются от ветра. Когда папа Карло выздоровеет, они пойдут гулять на канаву. Правда?

Карло слушал его и улыбался.

Вдруг за дверью послышался такой шум и гром, что все мухи в каморке перепугались и роем ринулись в окошко. Это Буратино скакал на одной ноге по лестнице и распевал во все горло:

– Не бойтесь, это я нарочно! – крикнул он, распахнув дверь. – Нога у меня цела, только немножко вывихнута! Пошел я за счастьем, а нашел одни колотушки. Да это горе не беда! Счастье от нас не уйдет!

Он тоже вскарабкался на постель. Карло осмотрел и осторожно вправил его вывихнутую ножку.

Тут мальчики принялись дурачиться. Они рассказывали наперебой свои приключения, передразнивали Карабаса, хохотали и подняли такую возню, что из старого одеяла пыль пошла столбом.

Вдруг Карло спохватился:

– Мальчики, а где же Мальвина? Почему она не возвращается?

Мальчики слезли с постели и выглянули в окно, не идет ли Мальвина? Но Мальвины не было видно.

– С ней Артемон пошел, он ее в обиду не даст! – сказал Буратино.

– Он как вцепится зубами в штанину или в рукав да как начнет трепать! Карабас и тот испугается! – сказал Пьеро.

Они опять попробовали шутить, но Карло больше не смеялся. Приподняв голову, он прислушивался – не простучат ли по лестнице легкие деревянные ножки? Но все было тихо. Мальвина не возвращалась.

Мальчики замолчали. Страшно им было думать: а вдруг Карабас утащил Мальвину? Кто теперь вызволит ее из беды? Ведь папа Карло болен.

Стало смеркаться, а Мальвины все не было.

– Я пойду ее искать! – сказал Буратино и надел колпачок.

Вдруг дверь растворилась.

Пудель вбежал в каморку, рухнул на пол у постели Карло и завыл… Шерсть на нем стояла дыбом, зубы стучали. Он весь дрожал.

– Где Мальвина? – крикнул Карло.

– Уехала… – пролаял Артемон сквозь слезы.

– Куда уехала? Зачем?

Но пудель уткнулся мордой в руку хозяина и жалобно засопел.

Мальчики ласково оттащили его за уши.

– Ну расскажи, Артемон! Расскажи, не плачь!

Пудель проглотил слезы и стал рассказывать, как было дело.

Вот что он рассказал.

Они с Мальвиной долго бродили по городу – искали счастье.

– Счастье – в керосиновой лавке! – сказал им старый уличный фонарь. – Когда в меня наливали керосин и зажигали фитиль, я был счастлив. Потому что высшее счастье – ярко светить. Увы, это было и прошло.

Он пошатнулся на ветхом столбе и заплакал ржавыми слезами.

Его давно уже никто не зажигал.

– Пойдем в керосиновую лавку! – сказал Артемон и дернул Мальвину за юбочку.

– Не ходите! – прохрипели старые уличные часы. – Счастье вовсе не там. Оно – в часовом магазине. Это такая пружинка. Ее вставляют в часы и заводят их. Часы идут и показывают время.

Это и есть счастье – идти в ногу со временем! А наша пружинка давно лопнула!

Тут часы заскрипели, качнулись и отломились от железного прута, на котором висели. С хрипом и стоном они упали в уличный мусор.

Старая собака, дремавшая на крыльце, подняла голову и протявкала беззубым ртом:

– Все это не так! Все это не так! В часовом магазине тоже нет счастья. Спросите моего хозяина. Он сам часовой мастер. Он умеет делать часы и разные удивительные приборы. Но кому это нужно в Тарабарской стране? Никому. Хозяин лежит больной. Я сторожу его дверь. А если он умрет, я тоже подохну.

Собака уронила голову на лапы. Мальвина и Артемон молча постояли перед ней, а потом побрели куда глаза глядят. Видно, не найдешь счастья в Тарабарской стране!

Шли они, шли и к вечеру вышли на морской берег. У пристани стоял пароход с красным флагом на мачте. Чайки, сверкая крыльями, носились над водой.

Путники присели отдохнуть в траве. Мальвина сняла туфельки и вытряхнула из них песок. Артемон глядел на чаек и щелкал зубами. Как ему хотелось погоняться за ними по берегу, полаять во всю глотку! Но он не смел оставить Мальвину одну.

Солнце садилось за гору. На берегу было тихо. Вдруг вдалеке из-за прибрежной скалы показались дети – много детей. Они шли друг за дружкой с узелками в руках. Странно было на них смотреть! Ведь ребятишки в Тарабарской стране или прятались в развалинах, или бродили, одичалые, по пустырям без толку, без цели! А эти шли деловитым шагом, и у каждого на шее был яркий красный галстук.

– Куда они идут? – спросила Мальвина.

– Должно быть, на пароход! – ответил пудель. – Я слышал, что если детям живется плохо в какой-нибудь стране, за ними приходит пароход с красным флагом! И увозит их в далекий, счастливый край!

– Что же ты молчал об этом до сих пор?

Дети уже шагали мимо них.

Вдруг одна маленькая девочка остановилась, и другие остановились тоже. Она затопала ножками и сказала, что не пойдет на пароход. Она хочет домой. И она заплакала:

– Где наш милый маленький домик?

Другие дети молча прошли вперед. Было видно, что им тоже хочется плакать. А мальчик постарше взял маленькую девочку на руки и сказал:

– Нет твоего домика, Анита! Он разрушен. А ты не плачь. Ведь мы едем в счастливую страну! Там много хороших домиков!

Тут Мальвина высунулась из травы. Мальчик ее заметил.

– Смотри, Анита, смотри, какая красивая куколка! Кто ее тут бросил? Хочешь, возьмем ее с нами в Ленинград?

Он опустил девочку на землю и шагнул к Мальвине. Артемон ощетинился и заворчал: «Не смей трогать куклу!» Но Мальвина дернула пуделя за ухо.

– Не мешай, Артемон! Я поеду с ними. Отойди подальше в кусты!

Пудель послушался. Мальчик взял Мальвину и поставил ее на дорожку перед девочкой.

Тут Мальвина протянула ручки вперед и запела песенку, которую только что сочинила:

Девочка засмеялась, захлопала в ладоши и схватила Мальвину. Мальчик взял Аниту за руку, и они побежали к пристани. Артемон мчался за ними, но не смел лаять. Из-за плеча Мальвина глядела на него строго, будто говорила: не мешай!

Вот пристань, вот сходни. Пахнет смолой и дымом. Пароход пыхтит. У сходней стоят два матроса, пропускают пассажиров. Дети в красных галстуках уже высыпали на палубу и кричат отставшим:

– Скорее!

– Поторапливайтесь! – кричат матросы.

Мальчик и девочка с куклой пробежали по сходням. Артемон ринулся было за ними следом, но один из матросов схватил его за ошейник.

– Ты куда?

А другой крикнул:

– Это ваша собака, ребята?

– Нет! – ответили с палубы. – Не наша!

Тогда первый матрос оттащил пуделя в сторону, а другой стал убирать сходни.

Артемон лаял, скакал, рвался на пароход. Но матрос держал его крепко. Пароход дал гудок и отвалил. Между ним и пристанью появилась полоса зеленоватой воды, и с каждым мигом эта полоса расширялась.

Матрос выпустил пуделя. Артемон подбежал к краю пристани. Он весь дрожал. Кудряшки прыгали у него над глазами, хвост ходил ходуном. Он глядел на палубу. Там стояла девочка с куклой в руках.

Если бы Мальвина подала ему знак, он прыгнул бы в воду и поплыл бы вдогонку за пароходом!

Но Мальвина только кивнула ему вдогонку: прощай, Артемон!

Пароход удалялся. Розовое платьице Мальвины уже казалось еле заметным пятнышком. Вот и его не стало видно.

Артемон взвизгнул и опрометью помчался домой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. О ТОМ. ЧТО РАССКАЗАЛА ЛАСТОЧКА

Артемон поднял морду и снова завыл:

– Мальвина уехала…

Пьеро обнял его кудлатую голову и тоже заревел.

– Фу, плаксы! – сказал Буратино. – Подумаешь, горе, что уехала! Жаль, что нас с собой не взяла! Правда, папа Карло?

Карло покачал головой и вздохнул.

– Очень меня беспокоит это путешествие. Что станет с Мальвиной в чужом краю? Взяли ее с собой чужие дети, а кто знает, какие они? Может быть, поиграют с куклой часок-другой, а потом оторвут ей голову и бросят где-нибудь по дороге? Нет уж, лучше бы она не уезжала! Пусть бы сидела здесь в уголочке и расчесывала свои голубые волосы!

Все невольно взглянули в уголок, где, бывало, сидела Мальвина. Там на стенке блестел кусочек зеркала, на маленьком столике лежали гребешок, зубная щетка и розовое мыльце. На полу валялась смятая розовая ленточка. А самой Мальвины не было. Неужели она никогда не вернется в свой уголок?

– Я больше не буду ее дразнить! – сказал Буратино. – Только бы она вернулась!

Слеза покатилась по его длинному носу и повисла капелькой на кончике. Карло тяжело вздохнул.

Вдруг за окошком послышался шорох, и тонкий голос сказал:

– Чи-вить! Здесь живет папа Карло? Чи-вить!

Все оглянулись. На подоконнике сидела маленькая сине-черная ласточка с белой грудкой. Она вертела головкой и поглядывала вокруг блестящими глазками. За окном в вечернем небе уже зажигались звезды.

– Чи-вить! – повторила ласточка. – Я принесла папе Карло привет. Сердечный привет от хорошенькой куколки.

– От Мальвины? – закричали все в один голос.

– Не знаю, – сказала ласточка. – Может быть, ее зовут Мальвиной. Я не спросила. Нам было некогда разговаривать. На ней розовое платьице, и она очень воспитанная.

– Это Мальвина! – воскликнул папа Карло. – Где вы ее встретили?

– Я провожала пароход в море. Я сидела на якорном канате. На палубе было тихо. Дети ужинали внизу. И вдруг ко мне подошла эта куколка и спросила: «Вы едете с нами или только провожаете нас?» Я ответила: «Провожаю!»

– Так я и знал! – сказал папа Карло. – Они бросили ее одну на темной палубе!

– Да нет же! Они ее не бросили. Маленькая девочка с ней не расстается. Она и ужинала с куклой на коленях. Но когда на третье подали апельсины, она выпустила куклу из рук. Потому что люди чистят апельсин двумя руками! Мальвина скользнула под стол и тихонько убежала на палубу. Она обрадовалась, когда увидела меня.

– Что же она сказала?

– Что она скоро вернется и привезет папе Карло много-много счастья.

– Урра! – закричал Пьеро. – Я знал, что она вернется!

Мальчики принялись скакать, а пудель вертелся между ними и лаял от радости:

– Урра!

Тут ласточка вспорхнула с подоконника.

– Не улетайте! – взмолился Карло. – Скажите, что она еще говорила? Да тише вы, детки! Угомонитесь!

Ласточка взлетела под потолок и уселась на чердачной балке.

Оттуда она с опаской глядела вниз.

– Мальвина сказала: «Пускай Артемон поменьше воет, а то он расстраивает папу Карло!»

– Что? – взвизгнул Артемон. Но вдруг он смутился, поджал хвост и, понурив голову, уполз в угол.

– А еще она сказала: «Пускай мальчики чистят зубы и моют руки перед обедом!»

– Ох! – воскликнул Пьеро.

– Вот девчонка! Железный характер! – сказал Буратино. И тоже ушел в угол.

– А больше она ничего не сказала! – продолжала ласточка.

– Мы услышали, что девочка плачет: «Где моя милая маленькая куколка?» Мальвина побежала вниз. А я полетела на берег. Вот и все.

– Спасибо, милая ласточка! – сказал папа Карло. – Вы меня утешили немножко. А всетаки мне беспокойно. Ну вот, приедут они в Ленинград. А дальше что? Ленинград, я слышал, далеко на севере. Там всегда вьюги и морозы. Дети замерзнут, и Мальвина с ними! Ведь там белые медведи плавают на льдинах!

– Не бойся, папа Карло! – откликнулся Буратино. – Она и белых медведей заставит мыть руки и чистить зубы! Это такая девчонка!

– Чи-вить! – сказала ласточка. – В Ленинграде вовсе не холодно. Я улетаю туда каждую весну и провожу там все лето.

Ласточкам там хорошо. Комаров и мошек сколько угодно. Мы всегда сыты.

– Ну расскажите, расскажите нам про Ленинград! – воскликнул папа Карло.

Ласточка слетела вниз и уселась на спинку его кровати. Мальчики и Артемон сидели тихо и слушали.

– Мое гнездышко – в старой крепостной стене над самой рекой! – пела ласточка. – Это место зовется Петропавловская крепость. Летом там жаркое солнце. Люди купаются в реке и лежат на солнцепеке – загорелые, сильные и здоровые. Дети играют в теплом песке. У них красивые разноцветные игрушки. На закате берег пустеет. Мы летаем вокруг высокой колокольни с золотым шпилем. Неподалеку оттуда, в зеленой роще, лежит зоологический сад. Там живет один белый медведь. Он всегда жалуется, что ему жарко. Он сидит по горло в воде в своем бассейне. Нет, в Ленинграде совсем не холодно.

– Это летом, – сказал папа Карло. – А зимой?

– Когда наступают холода, мы летим на юг. А весной опять возвращаемся в Ленинград! Я улетаю туда завтра на рассвете!

– Милая ласточка! – сказал папа Карло. – Прошу вас, разыщите Мальвину и помогите ей вернуться домой! Подумать страшно, что зимние холода застанут ее на севере! Ведь у нее даже нет теплого пальтишка!

Ласточка задумалась.

– Как же мне помочь ей? Ведь она не умеет летать!

– Папа Карло! – крикнул из-под стола Буратино. – Папа Карло! Я придумал! Ты только не говори «нет». Ты сначала послушай, что я скажу!

– Говори, сынок! – сказал папа Карло. – Да что ты так волнуешься?

Буратино комкал в руках свой колпачок, переступал с ноги на ногу, хлопал глазами и вертел носом во все стороны.

– Папа Карло… – тут он захлебнулся.

– Ну что?

– Папа Карло… У тебя есть самолетик… Дай его нам… Мы полетим завтра вместе с ласточками… А потом вернемся и привезем Мальвину…

– Здорово придумал! – крикнул Пьеро и захлопал в ладоши, но тотчас же замолчал: что-то скажет папа Карло?

Карло задумался. Страшно ему было отпускать мальчиков в полет. Мало ли что может с ними случиться. И скучно ему будет без них. А как не отпустить? Ведь Мальвина, пожалуй, пропадет одна на чужой стороне. Кто о ней позаботится? А мальчики ее разыщут!

– Мы полетим впереди и будем показывать им дорогу! – сказала ласточка.

– Ладно! – ответил папа Карло. – Собирайтесь, детки! Завтра в путь!

– Уррра! – закричали мальчики и Артемон.

Ласточка упорхнула в окно.

Карло вытащил из-под кровати большой сундук и вынул из него самолетик. Краска на нем так и блестела. Поперек крыльев шла зеленая надпись: «Театр Буратино». Шарманщик приготовил этот самолетик для нового представления.» Да вот не пришлось ему показать это представление ребятам.