Эвританские хроники Шелонин Олег

20

– …Не стучите, колеса!

– Ваше Высочество, а что такое паровоз?

– Ну… повозка такая… экипаж.

– А-а-а…

– Кондуктор, нажми на тормоза!!!

– Ваше Высочество, а что такое кондуктор?

– Кузя, ты дашь мне хоть одну песню допеть? Возница это, кучер. Ясно? Может, тебе еще объяснить, что такое тормоза?

– Вожжи? – неуверенно предположил домовой.

– Пусть будут вожжи, – покорно согласился Кирилл.

Они шли уже пятый день. От верховой лошади герой Эвритании решительно отказался, представив себе, как он лихо будет на ней выглядеть. Однажды ему довелось увидеть новичка на лошади. Собака на заборе сидит ловчее.

– Подходим. Первый город на нашем пути. Готовь плату, Кузя.

– Кому и за что? – вцепился в свою котомку домовой. Расставаться со звонкой монетой он ужасно не любил.

– За вход. Ни за что не поверю, что на Эвритании нет таможни.

Кирилл оказался прав. Таможня была и лютовала вовсю.

– Десять сребреников? – возмутился министр финансов.

– С каждого! – сурово уточнил усатый стражник. – Согласно распоряжению славного герцога Курдюфа плата за въезд…

– А за вход? – полюбопытствовал Кирилл.

– Да, где ты видишь лошадей! – обрадовался Кузя.

– Пять, – скинул цену страж.

– Я могу ознакомиться с прейскурантом?

– Че? – выпучил глаза стражник.

– Прайс-лист, пожалуйста.

Таможенник растерянно оглянулся.

– Он не знает, что такое прайс-лист! – возликовал Кузя. Он сам тоже не знал, зато чувствовал: ни один сребреник не покинет его котомку.

– Думаю, стоит поговорить с его начальством, – задумчиво сказал Кирилл. – Доверить такое ответственное место…

– Тут пахнет стяжательством! – уверенно заявил домовой. – И наверняка ни с кем не делится. В одну хавку трескает.

– Пользуется моментом, – согласился Кирилл, – на посту один остался и теперь…

Стражник сразу спал с лица. Друзья попали не в бровь, а в глаз. Короче, в город они вошли, став богаче на пару золотых. Таможня не только дала добро, но еще и долго уговаривала принять их этот скромный дар от нее лично.

– Ты не заметил ничего странного? – поинтересовался Кирилл у своего спутника, шествуя по пустынной улице.

– Заметил, – прошептал домовой. Глаза его были прикованы к элегантному зданию, над входом которого красовалась скромная надпись:

БАНК

– Ай да Ламер, – восхитился Кирилл, – лихо работает. Когда только успел? Я вообще-то другое имел в виду. Где народ? Куда подевались все жители?

Кузя его не слушал.

– Давай зайдем!

– Лучше поищем трактир. Брюхо к спине прилипло.

– Найдем, найдем! – Кузя аж подпрыгивал от нетерпения. – Подожди меня здесь, я на секундочку.

Кирилл даже возразить не успел. Домовой испарился. Юноша покачал головой и огляделся. Нет, город не вымер до конца. За поворотом улочки слышался шум голосов, радостные восклицания, смех. Кирилл не удержался и прогулялся до перекрестка.

– Ого! Кузя, – недовольно крикнул он, возвращаясь, – долго тебя ждать?

Дверь банка открылась, и на пороге появился домовой. Глаза у него были круглые, вид слегка обалделый.

– Что случилось? Обидели?

Кузя покачал головой. Губы его растянулись в блаженной улыбке.

– Ну тогда топаем. Там что-то интересное происходит.

Кузя ошалело кивнул головой и, как сомнамбула, двинулся следом за хозяином. Ожил он, только увидев огромную толпу на центральной площади. Домовой немедленно вцепился в руку Кирилла и потянул его в сторону ближайшего переулка.

– Куда ты меня тащишь?

– Ты же хотел перекусить. Смотри, какой симпатичный трактир.

– Успеем, – отмахнулся юноша.

– Опять во что-нибудь вляпаемся, – запаниковал домовой.

– Не вляпаемся. Мы только глянем – и все. Неужели тебе самому неинтересно?

– Неинтересно, – сердито буркнул Кузя, плетясь за хозяином. – Мне интересно набить пузо.

Но «король» уже не обращал внимания на своего ворчливого подданного. Смешавшись с толпой, он шустро протискивался вперед, энергично работая плечами и локтями. Кузя из боязни быть раздавленным вцепился в подол своего хозяина и болтался в кильватере его спины. Так, на буксире он и добрался до первых рядов, где его взору открылась картина, которая еще больше испортила домовому настроение.

– Ну вот… Теперь мне и кусок в горло не полезет.

– В тебя – и не полезет? – не поверил Кирилл. – Хотя зрелище предстоит не из приятных, – согласился он.

На помосте, сооруженном в центре площади, на высокой скамье непринужденно стоял юноша лет семнадцати со связанными за спиной руками. На шее приговоренного болталась крепкая волосяная петля, другой конец которой был прочно закреплен на горизонтальной перекладине виселицы, сколоченной по обычному средневековому стандарту в форме буквы «Г». Рядом застыл здоровенный детина, обнаженный по пояс. На скрещенных на груди руках рельефно выступали мощные бицепсы. На голове палача красовался красный колпак с двумя прорезями для глаз.

Неподалеку от помоста на высоком кресле с мягкой спинкой восседал дородный мужчина, облаченный в роскошный камзол из зеленого бархата, расписанный затейливыми узорами золотом и серебром. Судя по тому, как перед ним лебезили, это и был герцог Курдюф. Слева и справа от него располагались еще два кресла.

На кресле справа, тяжело отдуваясь, сидела пухлая матрона в розовых одеяниях. Веер порхал в ее руках. Распаренное лицо было усеяно мелкими бисеринками пота.

На кресле слева – не менее пухлая, дебелая девица – вся в шелках и бантиках преимущественно белых цветов. Рядом суетилась свита.

– Пошли отсюда… – заторопился Кузя. – Охота тебе смотреть, как вздергивают какого-то мелкого воришку?

– Вообще-то ты прав, – протянул Кирилл, не трогаясь с места.

– Ну так что стоим? – нетерпеливо дернул его за рукав домовой.

– Подожди, надо разобраться…

– Я так и знал… – застонал Кузя, торопливо проверяя, как ходит его кинжальчик в ножнах.

– Что он натворил? – обратился Кирилл к худощавому горожанину, стоявшему рядом. – Украл что-нибудь или убил кого?

– Хуже, – радостно сообщил горожанин, – любовницу у нашего герцога умыкнул.

– Герцог, наверно, расстроился, – предположил Кирилл.

– Ужасно, – подтвердил собеседник. – Интересно, под каким соусом его вешать будут?

– Что значит – под каким соусом? – удивился Кирилл. – У вас что, каннибализм процветает?

– Да нет… Под каким предлогом! – любезно пояснил горожанин, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу в ожидании бесплатного представления. – У нас ведь за это не вешают.

– Да, у вас вешают за шею.

Горожанин залился радостным смехом:

– Какой вы забавный…

В этот момент герцог подал знак одному из своих приближенных.

Из свиты вышел сухопарый джентльмен в черной мантии. От палящего зноя его спасала широкополая шляпа того же цвета, из-под которой торчали седые букли парика. Джентльмен величаво поднялся на эшафот, солидно откашлялся, обвел строгим взглядом притихшую толпу и хорошо поставленным баритоном, в котором проскальзывали рыдающие нотки, начал свою речь:

– Жители славного города Шервеза! Вероятно, многие из вас помнят, как два месяца тому назад в городе появился этот бродяга, назвавшийся Диментием. Он утверждал, что якобы весьма силен в искусстве музыки и танцев. Наш мудрый правитель герцог Курдюф из жалости пригрел его, позволил кормиться около своего стола и даже разрешил давать уроки своей дочери – несравненной герцогине Аривель. Но недостойный отрок ответил черной неблагодарностью своему благодетелю. Он не оправдал оказанного ему высокого доверия! – Глашатай обвел толпу скорбным взглядом, выдержал драматическую паузу и продолжил обличительную речь:. – Он – даже страшно подумать! – пытался посягнуть на честь доверенного ему сокровища! К счастью, безуспешно…

Дебелая девица в шелках и бантиках смущенно потупила взор и поднесла платочек к глазам.

– Поклеп! – возмутился приговоренный. – Чтоб я – и безуспешно…

Возмущенные вопли герцога Курдюфа утонули в громовом хохоте зрителей.

– Ты в это веришь, Кузя? – скептически оглядывая пышные формы «несравненной», поинтересовался Кирилл. Кузя отрицательно потряс головой.

– Но на этом не заканчивается список его злодеяний! – стараясь перекричать гомонящую толпу, надрывался оратор. – Под покровом ночи презренный пробрался в альков благородной девицы де ля Труа, круглой сироты, заботы о воспитании которой взял на себя наш милосердный правитель, и выкрал фамильные драгоценности бедной сиротки.

В подтверждение своих слов глашатай продемонстрировал народу широкий расписной кожаный пояс, усыпанный алмазами и рубинами.

– Лихо провернули, – захихикал горожанин, – наверняка сама подарила…

– При аресте вел себя дерзко и грубо. Оскорблял народ служивый не токмо словесно, но и физически – от чего стража городская большой ущерб понесла…

– Челюстей, говорят, посворачивал пропасть, – радостно прокомментировал горожанин. – Лазарет переполнен. Хорошо, оружия при нем в тот момент не было…

– Молодец, – одобрил Кирилл. – Что ж вы такого молодца отдаете на расправу?

– Так он же не наш, не шервезский, – наивно удивился горожанин. – Чего жалеть-то? Да и накуролесил он в городе, перед тем как на службу к герцогу попал. Невест перепортил – страсть!

…Учитывая тяжесть совершенных преступлений, городской суд приговорил вышеозначенного мошенника и вора Диментия к смертной казни через повешение…

Зрители довольно загудели, радуясь, что представление будет доиграно до конца – как и положено, с кровавым финалом.

– Судя по вашей реакции, следующие пункты можно было бы и не зачитывать, но закон есть закон, ничего не поделаешь. – Обвинитель уткнул нос в свиток и скороговоркой отбарабанил: – Согласно законам славного города Шервеза преступник может быть освобожден из-под стражи в случаях:

1. Если будет на то божественное соизволение, как то: удар грома и молнии в момент повешения, обрыв веревки в момент повешения и так далее.

2. Если непорочная дева пожелает взять в мужья преступника.

3. Если за преступника будет уплачен выкуп, сумму которого определяет глава городской администрации. В данном случае герцог Курдюф.

Как только глашатай закончил свою речь, в толпе, окружившей площадь со всех сторон, наметились волнения. Образовалось несколько бурунчиков, быстро перемещавшихся к эшафоту.

Первым достиг финиша бурунчик, бушевавший за креслом правителя. Проломившись сквозь свиту герцога, рыжеволосая девица с воплем «Он мой!» рванулась к помосту.

– Ну вот, – усмехнулся Кирилл, – а ты, дурачок, боялся. Такой молодец и без нас выкрутится.

– Не уверен, Ваше Высочество. Вы на его глаза посмотрите.

Домовой был прав. Глаза у Диментия были квадратные, но поразило Кирилла другое. Кисти рук приговоренного выворачивались под веревками задом наперед.

– Технология ниндзя!

– Чего-чего? – заинтересовался Кузя, но Кирилл только отмахнулся в очередной раз, не спуская глаз с Диментия. Он знал, что за этим последует.

– Ты кто такая? – грозно спросил герцог Курдюф бойкую девицу, рвущуюся к лобному месту.

– Дева я! Непорочная! – запаленно прорычала огненно-рыжая дева, пытаясь прорвать заслон стражников, грудью заслонивших эшафот. – Дайте мне его замуж! Он у меня попляшет, танцор…

С местными идиоматическими оборотами Кирилл был знаком слабо, но смысл финальной фразы усвоил молниеносно, сориентировавшись в контексте пламенной речи девицы по реакции благодарной аудитории. Более веселой казни жители славного города Шервеза еще не видели.

Тем временем из людского моря выплеснулось еще восемь бурунчиков, жаждавших сочетаться законным браком со смертником.

Ситуация становилась забавной. Веселились все, кроме герцога. Мало того что из-за какого-то дурацкого закона ускользала желанная добыча, так он еще и не знал, что делать с этим парадом невест, смотревших зверем на него, на Диментия и друг на друга. Неожиданно на помощь ему пришел сам приговоренный. С вынутых из суставов кистей рук слетели веревки и упали к ногам палача. Пока последний, разинув рот, соображал что к чему, руки обрели привычную форму, взметнулись вверх, и юноша с проворством обезьяны взлетел по волосяной веревке на верхнюю перекладину виселицы и заорал оттуда во все горло:

– Мари, ты делаешь страшную ошибку!!! Я не гожусь в мужья!

– Неужели? – ядовито осведомилась Мари. Кулачки разгневанной «невесты» уперлись в крутые бока. – А что ты мне два месяца назад заливал, миленок?

– Ваша светлость! – возмутился Диментий. – Это, в конце концов, несправедливо! Все мы в этом мире грешны, но на всю жизнь… За невинные шалости? Нет, вешайте меня – и дело с концом!

Такой вариант развития событий вполне устраивал герцога, и он кивком головы дал знать о своем согласии глашатаю.

– Его светлость герцог Курдюф согласен удовлетворить последнюю просьбу осужденного. Тех же, – глашатай выразительно обвел взглядом строй «невест», – кто будет настаивать на своем праве, личный медик герцога готов проверить на… гм… целомудрие.

Невесты, тихо охнув, торопливо смешались с толпой.

– Ну-с, молодой человек, спускайтесь, – радушно пригласил глашатай. – Как видите, милостивый герцог не помнит зла и во всем идет вам навстречу.

– Очень признателен, – раскланялся сверху Диментий, – до конца жизни буду помнить его благодеяния.

Юноша соскользнул вниз и торопливо принялся прилаживать веревку себе на шею. Но то ли веревка стала короче, то ли руки у него дрожали – петля не попадала на голову.

– Ну, что стоишь? – сердито шикнул он на палача, растерянно топчущегося внизу. – Я что, за тебя твою работу делать должен?

– По-моему, ему не терпится умереть, – удивленно прошептал Кузя.

– А по-моему, он фат, фигляр, обормот и еще бог весть кто. Непонятно только, на что он надеется. Неужто всю охрану одолеть рассчитывает?

Так как до петли палач не доставал, ему пришлось карабкаться на скамью, которая дрогнула под его ногами.

– Осторожно! – возмущенно крикнул Диментий, выгнувшись дугой. Из вскинутых в попытке удержать равновесие рук вылетела петля и аккуратно легла на шею палача. Палач, выпучив от ужаса глаза, схватил в охапку осужденного и рухнул вниз, крепко держа его в объятиях. Скамейка отлетела в одну сторону, палач с Диментием в другую. Веревка не выдержала двойного груза. Осужденный поднялся первым.

– Знак божий! – заволновалась толпа. Герцог недовольно зашевелился в кресле, сердито буркнул что-то одному из своих приближенных, и тот галопом помчался к помосту с инструкциями для глашатая.

– Артист! – восхищенно протянул Кирилл. – Кузя, давай его выкупим, денег у нас хватит.

– А на кой он нам? – Глаза домового воровато забегали.

– Господа! – замахал руками главный распорядитель смертельного шоу. – Всевышний лишний раз дал понять нам, что все видит. Он не дал погибнуть невиновному! – В подтверждение своих слов распорядитель подскочил к слабо трепыхающемуся палачу, сорвал с него обрывок петли вместе с колпаком и потряс им над головой. – Однако настоящий преступник должен понести заслуженное наказание!

– Кузя, я его все-таки выкуплю!

Кирилл решительно шагнул вперед и поднял в знак миролюбия безоружные руки навстречу ощетинившимся копьями воинам городской стражи.

– Ты кто таков? – грозно спросил суровый, кряжистый воин с медной бляхой начальника на груди.

– Я – человек прохожий и достаточно мир-ный… пока меня не заденут… – Кирилл говорил с такой спокойной внушительностью, что воин невольно сбавил тон.

– Чего надо?

– Хочу этого молодца выкупить. Ваш закон это позволяет.

Начальник городской стражи пожал плечами и посторонился, пропуская путешественника к эшафоту. Неунывающий Диментий с любопытством осмотрел Кирилла.

– Сколько дашь?

– Была не была, пару сребреников не пожалею! – В глазах Кирилла мелькнули озорные искорки.

– Что? – возмутился Диментий. – Ваше Сиятельство, не соглашайтесь! На мне один костюмчик раз в десять дороже стоит. Да я сейчас с шапкой пройду – больше заработаю!

Диментий сорвал с головы глашатая шляпу, спрыгнул с эшафота и пошел по кругу вдоль приветственно ревущей толпы, от которой его отделяли лишь воины городской стражи. Народ веселился. В шляпу щедро летели медь и серебро. Изредка мелькали золотые и женские украшения. Не успел он пройти и полкруга, как шляпа наполнилась до краев.

– Дядь, дай колпак, – попросил он у палача, ставя шляпу на помост. Палач дикими глазами посмотрел на свою жертву, прижал колпак к груди, кубарем скатился с эшафота и бросился наутек.

– Жадина! Ни себе, ни людям! – неслись ему вслед крики Диментия.

– Прекратить! – Герцога Курдюфа наконец-то разобрало. Казнь превратилась в комедию. – Цену назначаю я! Две тысячи золотых!

– Продешевили, Ваше Сиятельство…