Шифр Джефферсона Берри Стив
Женщина издала смешок.
– Странно, я то же самое думала о тебе.
– Нашей сделке конец.
Андреа Карбонель шагнула вперед.
– Это вряд ли. Наши дела друг с другом далеко не закончены.
Малоун забрал оружие у обоих раненых и побежал к входу в подъезд. Увидел, что стеклянные двери разбиты, а электронный замок испорчен. Вошел в вестибюль и тут же обнаружил укрытие за диваном, стоявшим рядом с креслами. Перед одной стеной находилась стойка дежурного, перед другой два лифта. Три комплекта стеклянных дверей вели, как Малоун предположил, к другим кабинетам, но там было темно. Еще один комплект дверей в дальнем конце вел к задней части здания. Малоун нашел взглядом лестницу, табличка «ВЫХОД» светилась от аккумулятора темно-красными буквами.
Он тихо подошел и открыл дверь.
Услышал движение.
Шаги.
Над собой.
Уайетт повел Воччо за собой из кабинета в коридор, где они двинулись мимо открытых и закрытых дверей. Дежурное освещение указывало, где находится лестница, и в мягком свете от освещенной панели он увидел ведущую наружу дверь.
Она была открыта.
Уайетт схватил Воччо за руку, жестом приказал не издавать ни звука, потом завел его в первое же открытое пространство. Какой-то зал для заседаний, в противоположной стене тянулся ряд окон, толстые стекла были залиты дождем и освещались фонарями внизу. Уайетт жестом велел ученому подождать в одном из углов, потом выглянул в коридор и стал вглядываться в силуэты.
Два человека в темноте шли вперед, оба держали в руках автоматические винтовки. Ему показалось, что он разглядел на головах у них очки ночного видения. То, что эти люди прибыли снаряженными, было разумно.
Слава богу, он тоже оказался предусмотрительным.
У Нокса не было настроения для лицедейства Карбонель. Он продал ей душу, делая то, что было противно его существу.
Но она создала убедительное дело.
Содружество было обречено.
Все четыре капитана проведут не меньше десяти лет в федеральной тюрьме. Все деньги, какие они сколотили, все их материальные средства конфискует правительство. Не будет никаких судовых команд. Никаких каперских свидетельств. Никаких квартирмейстеров.
Нокс мог либо пережить это бедствие, либо стать его частью.
НРА знало о попытке убийства, потому что он сообщил им. Это был его козырь в переговорах, информация, которой не владели ни НРА, ни кто-то еще.
Его билет на выход.
Карбонель внимательно его слушала.
– Они собираются убить Дэнни Дэниелса? – спросила она.
– Капитаны считают это решением проблемы.
– А ты что думаешь?
– Они помешанные и безрассудные. Потому я и разговариваю с тобой.
– Чего ты хочешь?
– Видеть своих детей окончившими колледж. Радоваться внукам. Не проводить остаток жизни в тюрьме.
– Я могу это устроить.
«Да, – подумал он, – может».
– Действуй по их плану. Аккуратно. Но держи меня в курсе.
Нокс ненавидел себя за предательство. Ненавидел капитанов за то, что они сделали его квартирмейстером.
– И вот еще, – сказала она ему, – если что-то утаишь от меня или сообщишь ложные сведения, договоренность расторгается. Но ты не сядешь вместе с ними в тюрьму.
Нокс знал, что она сделает.
– Я сообщу им, что ты продался, и предоставлю самим разбираться с тобой.
В этом он не сомневался.
Поэтому изготовил оружие, доставил его в Нью-Йорк, потом дал Карбонель по ее требованию карточки-ключи от обеих комнат. Она велела ему проводить операцию, как планировалось, безостановочно.
Это вызвало у него любопытство.
– Президент едва уцелел, – сказал он ей. – Я не знал, хочешь ты его смерти или нет. Тот парень, что появился в окне, твой?
– Неожиданное осложнение, но оно дало результат. Со Скоттом Парроттом ты сработал отлично.
Парротта он убил только потому, что капитаны ждали этого от своего квартирмейстера. Предательство не прощалось. Иное поведение оказалось бы подозрительным.
– Ты легко сдала его, – сказал он Карбонель.
– Предпочел бы ты еще одного живого свидетеля, способного выдать тебя?
Нет. Не предпочел бы. Это была еще одна причина убийства.
– Ты хотела убить меня в Нью-Йорке?
Карбонель засмеялась.
– И не думала. Это было одолжением тебе от меня. На тот случай, если бы ты почему-то не прикончил Парротта.
Нокс не понял.
Она сказала:
– Скрыть тот факт, что ты предаешь своих, было лучше, чем подвергнуть твою жизнь опасности, от которой тебе удалось спастись.
– Значит, все это было представлением?
– Со стороны агентов нет. Они знали только, что тебя нужно задержать. Но я была уверена, что ты сможешь постоять за себя.
– Значит, ими ты тоже пожертвовала? Ты хоть немного думаешь о людях, которые работают на тебя?
Она пожала плечами.
– У них было численное преимущество. Пятеро против одного. Не моя вина, что они оплошали.
Черт бы ее побрал. Во всем этом не было необходимости.
Или была?
Действительно, оба инцидента представляли для него превосходное прикрытие.
– Капитан Хейл, – продолжала она, – и все остальное Содружество наверняка в панике. Но, похоже, капитаны совместно действуют так же результативно, как разведывательное сообщество.
Спорить с этим выводом Нокс не мог. Они все стали более агрессивными, более неразумными. Он знал, что Хейл убил своего бухгалтера, служившего у него уже очень давно. Кто следующий?
– Хейлу нужен секрет шифра, – сказала она. – Но мне не очень хочется отдавать ему этот секрет.
– Ну, так не давай.
– Жаль, что это не так просто.
– Как я сказал, между нами все кончено. Я сыграл свою роль.
– Я записывала наши разговоры. Записываю тебя сейчас. Капитаны найдут наши беседы очень интересными.
– И могу убить тебя прямо сейчас.
– Я не одна.
Нокс огляделся в темноте и понял, что, если капитаны узнают о его предательстве, ему нигде на всей планете не скрыться. Хоть они называли себя каперами, в сущности все же оставались пиратами. Измена никогда не прощалась – и чем выше было твое положение, тем мучительнее наказание.
– Не беспокойся, Клиффорд, – сказала наконец Карбонель. – Я сделала тебе еще одно одолжение.
Он слушал.
– У меня был второй осведомитель. Он снабжал меня сведениями независимо от тебя.
Вот так новость.
– И я только что выдала этот источник Хейлу.
А он еще задавался вопросом, как ему выполнить требование капитанов найти шпиона.
– В благодарность, – сказала она, – тебе нужно сделать один пустяк.
Он понял, что Карбонель ничего не делает даром.
– Убить Стефани Нелл.
Глава 30
Вашингтон
Воскресенье, 9 сентября
12.10
Кассиопея дала на мотоцикле полный газ и вынеслась на 95-е шоссе, держа путь на юг, в Виргинию. Эдвин Дэвис предоставил ей выбор транспорта, и она взяла один из мотоциклов секретной службы. По этому поводу она переоделась, надела джинсы, кожаные сапоги и черный свитер.
Ей все не давал покоя разговор с первой леди.
Полин Дэниелс была исполненной противоречий женщиной.
– У меня нет ненависти к мужу, – сказала ей первая леди.
– Вы просто возмущаетесь им и сдерживали это чувство тридцать лет.
– Политика – сильнодействующий наркотик, – продолжала пожилая женщина. – Если ты успешен в ней, она действует как успокоительное. Обожание. Почтение. Сознание собственной нужности. Они способствуют забвению. А иногда те, кто принимает слишком много этого наркотика, начинают верить, что все любят нас, что мир был бы хуже, если б мы не помогали управлять им. Мы даже начинаем чувствовать себя титулованными. И я не говорю о президенте Соединенных Штатов. Политические миры бывают большими или маленькими, какими мы создаем их для себя.
Мотоцикл с ревом несся по темному шоссе. Машин в этот час было мало, только фуры пользовались возможностью беспрепятственного проезда.
– Когда погибла Мэри, – продолжала Полин, – Дэнни был членом городского совета. На следующий год он стал мэром, потом сенатором штата, потом губернатором. Казалось, глубина нашей трагедии породила его успех. Он подавлял горе политикой. На него подействовало успокоительное. На меня нет.
– Вы обсуждали это с ним? Старались справиться с горем?
Она покачала головой.
– Это не в его духе. После похорон он никогда не заговаривал о Мэри. Ее словно бы не существовало.
– Но политика не помогала вам.
– Ошибаетесь. Я не говорила этого. Боюсь, я тоже оказалась восприимчивой к политике. Я возвышалась вместе с Дэнни. – Голос умолк, и Кассиопея подумала: «Кому, в сущности, она это говорит?» – Да простит меня бог, но я старалась забыть свою дочь. – Глаза пожилой женщины наполнились слезами. – Старалась. Только не могла.
– Зачем вы говорите мне это?
– Когда Эдвин сказал, что вы придете, он добавил, что вы хорошая. Я доверяю ему. Он хороший. Может быть, настала пора сбросить с себя это бремя. Я знаю только, что устала выносить свое горе.
– Как это понять?
Прошло несколько секунд напряженного молчания.
– Я привыкла ожидать, что Дэнни будет рядом, – сказала по-прежнему монотонно первая леди. – Он всегда был со мной.
Но Кассиопея услышала и то, что не было высказано. «Однако ты до сих пор винишь его за гибель Мэри. Ежедневно».
– Но когда мне сказали, что кто-то пытался убить его…
Кассиопея ждала завершения фразы.
– Я неожиданно для себя обрадовалась.
Мотоцикл с ревом обогнал легковую машину. Кассиопея въехала в Виргинию и помчалась к Фредериксбергу, до которого оставалось километров сорок.
– Жить с Дэнни нелегко, – сказала Полин. – У него все распределяется по отдельным ячейкам. Он без проблем переходит от одного к другому. Думаю, поэтому он хороший лидер. Дэнни все делает без эмоций.
«Необязательно», – подумала Кассиопея. То же самое говорили о ней – даже Коттон однажды упрекнул ее в бесчувственности. Но если эмоции не проявляются внешне, это не значит, что их нет.
– Он ни разу не пришел на ее могилу, – сказала первая леди. – Не был там после похорон. В том пожаре мы лишились всего, что имели. Комната Мэри и остальная часть дома превратились в золу. Не сохранилось даже фотографии. Думаю, Дэнни был этим доволен. Не хотел никаких напоминаний.
– А вы хотели их в избытке.
Исполненные страдания глаза обратились на Кассиопею.
– Пожалуй.
Кассиопея обратила внимание, что черное небо затянуто тучами. Не было видно ни единой звезды. Асфальт был влажным. Дождь закончился. Она ехала туда, куда ей не хотелось. Но Полин Дэниелс доверилась ей, сказала то, о чем знали еще лишь два человека – и Дэнни Дэниелса среди них не было. Перед выездом президент спросил, куда она едет, но Кассиопея не сказала ему.
– Вы хотели, чтобы этим занялась я, – произнесла она. – Так не мешайте мне это делать.
Уайетт полез в карман и нашел световую гранату. Он сам изобрел и изготовил ее несколько лет назад. Предостережение Карбонель он учел и был готов к тому, что здесь его могут поджидать люди, настроенные отнюдь не дружелюбно, и вполне можно было предположить, что у них окажутся очки ночного видения.
– Зажмурьтесь, – прошептал он Воччо.
Потом выдернул чеку и бросил обернутый бумагой шарик в коридор.
Слепящая вспышка пронзила закрытые веки, продержалась секунды две и погасла.
Раздались громкие крики.
Он знал, что происходит.
Двое застигнутых врасплох противников были моментально ослеплены, зрачки, расширенные очками ночного видения, резко сжались от неожиданно яркого света.
Потом появится боль, затем смятение.
Уайетт нашел пистолет, повернулся к дверному проему и стал стрелять.
Малоун услышал два выстрела. Он стоял на лестничной клетке, ждал у металлической двери, ведущей на второй этаж. Щели дверной коробки осветились яркой вспышкой, тут же погасшей. Что-то ударилось по другую сторону, затем дверь распахнулась, и два человека выбежали на лестницу, оба срывали с себя очки ночного видения. Он воспользовался их смятением, чтобы бесшумно подняться еще на этаж, и спрятался на лестничной клетке.
– Сукин сын, – выдохнул кто-то из них.
Момент тишины прошел, к обоим вернулись эмоции, и они взяли оружие на изготовку.
– Не три глаза, – сказал один из них.
Малоун услышал, как дверь открылась.
– Должно быть, они пошли к дальней стороне.
– Надеются там спуститься по лестнице.
– Третий, это второй, – раздался негромкий мужской голос. Пауза. – Объекты направляются в твою сторону, – еще пауза. – Отбой.
– Давай заканчивать, – сказал другой.
Раздался легкий щелчок, Малоун понял, что металлическая дверь закрылась.
Он рискнул посмотреть вниз, в темноту.
Тех двоих не было.
– С какой стати мне убивать Стефани Нелл? – спросил Нокс.
– Потому что у тебя нет выбора. Долго ты собираешься прожить, если капитаны узнают о предательстве? Убить одного человека – простая задача. Проблемы для тебя не должно быть.
– Думаешь, я только и делаю, что убиваю людей?
– За прошедшие несколько часов убивал. Доказательством тому служат два моих мертвых агента и еще двое в больнице.
– Все благодаря тебе. – Перемена в ней вызвала у него любопытство. – Ты понимаешь, что Хейлу похитить ее для тебя было очень непросто. Ты же требовала, чтобы ей не причиняли никакого вреда.
Карбонель пожала плечами.
– Он ожидал от меня благодарности. Понимаю. Но положение вещей изменилось. Нелл теперь стала проблемой.
– Полагаю, ты не скажешь, почему.
– Клиффорд, тебе был нужен выход. Я его тебе предоставила. Теперь называю цену.
В ее тоне не звучало ни гнева, ни презрения, ни насмешки.
– Когда Содружество перестанет существовать, – продолжала она, – а это произойдет, ты будешь волен делать все, что угодно. Живи своей жизнью. Трать свои деньги. И никто ничего не узнает. Если хочешь, могу даже взять тебя к себе.
– Ты действительно раскрыла шифр Джефферсона? – спросил он.
– Какое это имеет значение?
– Я хочу знать.
Карбонель чуть поколебалась, потом ответила:
– Да. Мы его раскрыли.
– Тогда почему не убила Нелл сама? Зачем втягивать нас в это?
– Во-первых, когда я попросила Хейла похитить Нелл, у меня не было ключа от шифра. Теперь есть. Во-вторых, это не кино, устранять людей на моей работе не так просто. Люди, выполняющие подобную работу, требуют за молчание слишком много.
– А я нет?
Она пожала плечами.
– Я могу предоставить то, что тебе нужно.
– Ты не ответила на мой вопрос. Что, если Хейл не хочет смерти Стефани?
– Я совершенно уверена, что не хочет, по крайней мере сейчас. А я хочу. Так что найди способ это сделать. Быстро.
Нокс почувствовал раздражение. Это было чересчур.
– Ты сказала, что продала другой источник. Хейл знает, кто он?
– Знает, где искать, чем наверняка и занимается в данную минуту. Определенно, он скоро передаст это дело тебе. Его верный слуга вернулся после сражения в Нью-Йорке. Видишь, что я сделала для твоего имиджа? Ты герой. Чего еще ты мог бы хотеть? И чтобы продемонстрировать свою добрую волю, показать, что мы все за одного и один за всех, я назову тебе фамилию своего источника и скажу, как именно доказать, что он предатель.
Нокс хотел знать именно это. Капитаны потребуют, чтобы этого человека немедленно судили, вынесли приговор и привели в исполнение. Если он лично сумеет выполнить эту задачу, его ценность безмерно вырастет.
Главное, это отвлечет внимание от него самого.
Черт бы ее побрал.
– Назови мне фамилию, и я уберу Стефани Нелл.
Глава 31
Фредериксберг, штат Виргиния
Кассиопея поздоровалась с открывшей дверь женщиной. Дом, построенный в георгианском стиле, был большим, изящным, с множеством комнатных растений, тремя кошками и изысканным антиквариатом внутри. Снаружи его заливал желтый свет, железные ворота перед вымощенной кирпичом подъездной аллеей были открыты. Хозяйка носила свободно сидящий спортивный костюм «Найк» и кроссовки. Она явно была ровесницей первой леди, их возраст и внешность не особенно отличались, только волнистые волосы Шерли Кэйзер были длинными, слегка окрашенными в золотисто-красный цвет.
Выражение лиц у них тоже было разным.
Если у Полин Дэниелс лицо все время оставалось бледным, вытянутым, у Кэйзер оно лучилось приветливостью, оживленность его подчеркивали широкие скулы и блестящие карие глаза. Они вошли в комнату, освещенную хрустальными бра и лампами от Тиффани. Хозяйка предложила Кассиопее выпить, та отказалась, лишь попросила стакан воды.
– Насколько я понимаю, у вас есть ко мне вопросы. Полин сказала, что вам можно доверять. Не знаю, не знаю. Можно?
Кассиопея решила быть с этой женщиной осторожнее, чем с Полин.
– Давно вы знакомы с первой леди?
Кэйзер изумленно улыбнулась.
– Вы умны, не так ли? Заставляете меня первым делом говорить о себе.
– Вести такие разговоры мне не впервой.
Улыбка стала шире.
– Я это вижу. Откуда вы, из секретной службы? Из ФБР?
– Ни то ни другое.
– Да, вы не похожи на этих агентов.
Кассиопее стало любопытно почему, но она лишь произнесла:
– Давайте назовем меня другом семьи.
Кэйзер снова улыбнулась.
– Это мне нравится. Ладно, друг. Полин и я познакомились двадцать лет назад.
– То есть примерно через десять лет после гибели ее дочери.
– Что-то в этом роде.
Кассиопея уже заподозрила, что Кэйзер полуночница. Глаза ее не туманились, а полнились жизнью. К сожалению, у этой женщины было два часа на подготовку. Первая леди не допустила бы необъявленного визита. Сотовые телефоны использовались для передачи кратких текстовых сообщений.
– Вы знаете президента уже двадцать лет? – спросила она.
– К сожалению.
– Тогда, полагаю, вы не голосовали за него.
– Нет. И замуж за него не вышла бы.
Там, где Полин старалась оправдаться, эта женщина давала волю своим чувствам. Но у Кассиопеи не было времени сердиться.
– Может, прекратите эти игры и объясните, что у вас на уме.
– С удовольствием. Душа у Полин мертва. Не смогли понять этого?
Она поняла.
– Дэнни знает это с того дня, как похоронили Мэри. Но его это трогает? Беспокоит? Интересно, задавался ли кто-то вопросом – если он так бессердечен с женой, то каков же с врагами? Удивительно ли, что кто-то в него стрелял?
– Откуда вы знаете о его чувствах?
– За двадцать лет я ни разу не слышала, чтобы он упоминал имя Мэри. Ни разу не вспомнил, что у них была дочь. Ее будто бы не существовало.
– Может, так он контролирует горе, – пришлось сказать Кассиопее.
– Ну да, конечно. Не чувствует он никакого горя.
Уайетт использовал секунды, которые предоставила ослепляющая граната, чтобы пройти вместе с Воччо к другой лестнице. Ученый сказал, что она есть в дальнем конце второго этажа, ее использовали в качестве ближайшего пути к кафетерию. Воччо паниковал, он явно никогда не участвовал в таком сражении.
Читать бесплатно другие книги:
