Вилла «Белый конь» Кристи Агата
– Сейчас вы начнете утверждать, что она – легендарная Женщина со шкатулкой.
– Какая еще Женщина со шкатулкой?
– Просто одна немыслимая легенда. Такие возникают временами – Нострадамус в переложении матушки Шиптон. А уж доверчивые люди схватятся за что угодно.
– Скажите, по крайней мере, как у вас идут дела со списком.
– Ребята стараются изо всех сил, но требуется время и бесконечная рутинная работа. Фамилии без адресов или просто имена нелегко проверить и идентифицировать.
– Тогда посмотрим на это с другой стороны. За довольно короткий промежуток времени – приблизительно за год или полтора – каждая из этих фамилий стала фамилией в свидетельстве о смерти. Так?
Он внимательно на меня посмотрел:
– Да, тут вы правы.
– Вот что у них у всех общего – они умерли.
– Да, но все это, может быть, не так ужасно, как кажется. Вы представляете себе, сколько человек умирает каждый день на Британских островах? А большинство фамилий этого списка встречается часто. Однако толку от моих рассуждений тоже мало.
– Делафонтейн, – сказал я. – Мэри Делафонтейн. Эту фамилию нечасто встретишь. Если не ошибаюсь, во вторник были ее похороны.
Он снова бросил на меня внимательный взгляд:
– Откуда вы знаете? Прочли в газете?
– Слышал от ее приятельницы.
– В ее смерти не было ничего странного. Можете мне поверить. И обстоятельства в других случаях тоже не вызывают подозрений. Полиция проверяла. Если бы имелись несчастные случаи, тогда бы можно было всерьез над этим задуматься. Но смерть всегда наступала от естественных причин. Воспаление легких, кровоизлияние в мозг, опухоль мозга, камни в желчном пузыре, один случай полиомиелита – ничего подозрительного.
Я кивнул.
– Ни несчастных случаев, – сказал я, – ни отравлений. Обычные болезни, ведущие к смерти. Как и утверждает Тирза Грей.
– Вы, значит, в самом деле думаете, будто эта особа может заставить кого-то, кого она в жизни не видела, кто находится от нее за много миль, заболеть воспалением легких и скончаться по этой причине?
– Я-то этого не думаю. А вот она думает. Я считаю такое немыслимым; хотелось бы, чтобы это было невозможно. Но кое-какие детали весьма любопытны. Случайное упоминание о «Белом коне» в разговоре о том, как убрать нежелательного человека. И такое место, «Белый конь», оказывается, действительно существует, а хозяйка его похваляется, что может убрать любого человека. У нее есть сосед, которого видели, когда он шел по пятам за отцом Горманом перед тем, как произошло убийство. Гормана в тот вечер позвали к умирающей, и она рассказала о каком-то «невероятном злодействе». Не слишком ли много совпадений, как вам кажется?
– Но Винаблз не может быть тем человеком, ведь вы сами говорите – он уже многие годы парализован.
– А разве невозможно с медицинской точки зрения симулировать паралич?
– Невозможно. Конечности атрофируются.
– Тогда ничего не скажешь, – со вздохом согласился я. – А жаль. Если существует такая, как бы ее назвать, ну, организация, что ли, «Устранение неугодных», Винаблз очень подходит на роль ее руководителя. Все в его доме говорит о прямо-таки сказочном богатстве. Откуда такие деньги? – Я помолчал, потом добавил: – Все эти люди умерли в своей постели от той или иной болезни. А может быть, кто-то нажился на их смерти?
– Всегда найдется человек, которому выгодна чья-то смерть – в большей или меньшей степени. Никаких подозрительных обстоятельств не выявлено. Вы это хотите узнать?
– Не совсем.
– Леди Хескет-Дюбуа, как вы, наверное, слышали, оставила пятьдесят тысяч фунтов. Их наследуют племянник и племянница. Племянник живет в Канаде. Племянница замужем, живет где-то на севере Англии. Обоим деньги не помешают. Томазине Такертон оставил очень большое состояние отец. В случае, если она умирает не будучи замужем и до того, как ей исполнится двадцать один год, наследство переходит к ее мачехе. Мачеха как будто совершенно безобидная. Дальше, эта ваша миссис Делафонтейн – деньги достались ее двоюродной сестре...
– Ах вот как. И где же эта двоюродная сестра?
– Живет с мужем в Кении.
– Значит, все они отсутствуют в момент смерти, до чего удобно, – заметил я.
Корриган сердито глянул на меня:
– Из трех Сэндфордов, которые отправились к праотцам за это время, у одного осталась молодая вдова, она снова вышла замуж, и очень скоро. Покойный Сэндфорд был католиком и не давал ей развода. А еще одного типа, Сиднея Хармондсуорта, – он умер от кровоизлияния в мозг – Скотленд-Ярд подозревает в шантаже, полагают, это был источник его доходов. И кое-кто из очень важных чиновников может испытывать огромное облегчение от того, что Хармондсуорт приказал долго жить.
– Вы хотите сказать, что все эти смерти кому-то очень на руку? А как насчет Корригана?
– Корриган – фамилия распространенная. Корриганов поумирало много, но их смерть никого не осчастливила, насколько нам известно.
– Тогда все ясно. Вы и есть намеченная жертва. Смотрите в оба.
– Постараюсь. И не воображайте, что ваша эндорская волшебница[28] поразит меня язвой двенадцатиперстной кишки или «испанкой». Такого закаленного в борьбе с болезнями лекаря голыми руками не возьмешь.
– Послушайте, Джим. Я хочу заняться Тирзой Грей. Вы мне поможете?
– Ни за что! Не понимаю – умный, образованный человек верит в такую чепуху.
Я вздохнул:
– Другого слова не подберете? Меня от этого уже тошнит.
– Ну, чушь, если это вам подходит.
– Тоже не очень-то.
– И упрямец же вы, Марк!
– Насколько я понимаю, кому-то надо быть упрямцем в этой истории, – ответил я.
Глава 10
Коттедж в Глендоуэр-Клоуз был совсем новый – одну стену еще даже не достроили, и там работали каменщики. Участок огородили забором. На воротах красовалось название виллы: «Эверест».
Над грядкой с тюльпанами виднелась согнутая спина, которую инспектор Лежен без труда опознал как спину мистера Захарии Осборна. Инспектор открыл калитку и вошел в сад. Мистер Осборн выпрямился, чтобы посмотреть, кто это вторгся в его владения. Когда он узнал гостя, покрасневшее от работы лицо залил еще более густой румянец удовольствия. У мистера Осборна на лоне природы вид был почти такой же, как у мистера Осборна в аптеке, – даже без пиджака, в грубых башмаках он выглядел необычайно опрятным и щеголеватым.
– Инспектор Лежен! – воскликнул он приветливо. – Такой визит – большая честь! Да, сэр. Я получил ваш ответ на свое письмо, но не ожидал удостоиться видеть вас здесь собственной персоной. Добро пожаловать! Добро пожаловать в «Эверест»! Вас, наверное, удивило это название? Я всегда интересовался Гималаями. Следил за экспедицией внимательнейшим образом. Сэр Эдмунд Хиллари! Какая личность! Какая выносливость! Я, сколько себя помню, жил в полном комфорте, а потому особенно восхищаюсь теми, кто отваживается на штурм неприступных гор. Или же преодолевает закованные во льды морские просторы с целью изучить тайны полюса. Заходите, и угостимся чем бог послал.
Мистер Осборн провел Лежена в дом. Там все сверкало чистотой и царил образцовый порядок. Комнаты, правда, были пустоваты.
– Еще не совсем устроился. Бываю на всех местных аукционах – иногда можно купить великолепные вещи за четверть цены. Чего выпьете? Стаканчик шерри? Пива? А может, чашку чаю? Я мигом приготовлю.
Лежен отдал предпочтение пиву.
– Ну вот, – сказал мистер Осборн, вернувшись через минуту с двумя пенящимися кружками. – Посидим, отдохнем, потолкуем.
Покончив со светскими любезностями, Осборн наклонился вперед.
– Мои сведения вам пригодились? – спросил он с надеждой.
Лежен, как мог, смягчил удар:
– Меньше, чем я думал, к сожалению.
– Обидно. Признаюсь, я разочарован. Хотя, по сути дела, нет оснований полагать, что джентльмен, который шел за отцом Горманом, обязательно его убийца. Это значило бы желать слишком многого. И мистер Винаблз – человек состоятельный и всеми почитаемый, он вращается в лучшем кругу.
– Дело в том, – отвечал Лежен, – что мистер Винаблз никак не может быть тем, кого вы тогда видели.
Мистер Осборн подскочил в кресле:
– Нет, это был он! Я совершенно уверен. Я прекрасно запоминаю лица и никогда не ошибаюсь.
– Боюсь, на этот раз вы ошиблись, – проговорил Лежен мягко. – Видите ли, мистер Винаблз – жертва полиомиелита. Более трех лет у него парализованы ноги, и он не может ходить.
– Полиомиелит! – воскликнул мистер Осборн. – Ах, боже, боже... Да, тогда конечно. И все-таки извините меня, инспектор Лежен, надеюсь, вы не обидитесь, но правда ли это? Есть у вас медицинское подтверждение?
– Да, мистер Осборн. Есть. Мистер Винаблз – пациент сэра Уильяма Дагдейла, очень видного специалиста.
– А, конечно, конечно, это известнейший врач. Неужели я мог так ошибиться? Я был глубоко уверен. И зря только вас побеспокоил.
– Нет-нет, – перебил Лежен. – Ваша информация сохранила всю свою ценность. Ясно, что тот человек очень похож на мистера Винаблза, а у мистера Винаблза внешность весьма приметная, значит, ваши наблюдения нам, безусловно, пригодятся.
– Да, верно. – Мистер Осборн чуть повеселел. – Представитель преступного мира, внешне напоминающий мистера Винаблза. Таких, конечно, немного. В документах Скотленд-Ярда... – Он снова с надеждой воззрился на инспектора.
– Все не так просто, – медленно проговорил Лежен. – Может быть, на человека, которого вы видели, у нас вообще не заведено дело. А кроме того, вы вот и сами это сказали, тот человек, может, вообще не имеет отношения к убийству отца Гормана.
Мистер Осборн опять сник:
– Да, неловко получилось. Словно это мои выдумки... А ведь доведись мне выступать в суде по делу об убийстве, я бы давал показания с полной уверенностью, меня бы с толку не сбили.
Лежен молчал, задумчиво глядя на собеседника.
– Мистер Осборн, а почему вас нельзя, как вы выражаетесь, сбить с толку?
Мистер Осборн изумился:
– Да потому, что я убежден! Я прекрасно вас понимаю, да, Винаблз не тот человек, бесспорно. И я не вправе настаивать на своем. Но все-таки я настаиваю...
Лежен наклонился вперед:
– Вы, наверное, удивились, зачем это я к вам сегодня пожаловал? Я получил медицинское подтверждение, что мистер Винаблз здесь ни при чем, и все-таки я у вас, зачем?
– Верно. – Осборн слегка приободрился. – Так зачем же, инспектор?
– Я здесь у вас, – ответил Лежен, – потому, что ваша убежденность подействовала на меня. Я решил проверить, на чем она основана. Ведь вы помните, в тот вечер был густой туман. Я побывал в вашей аптеке. Постоял, как вы тогда, на пороге, глядя на другую сторону улицы. По-моему, вечером, да еще в туман, трудно разглядеть кого-нибудь на таком расстоянии, а уж черты лица разобрать вообще невозможно.
– В какой-то мере вы правы, действительно опускался туман. Но неровный, клочьями. Кое-где были просветы. И в такой просвет попал отец Горман. И поэтому я видел и его, и того человека очень ясно. Да, и еще, когда тот был как раз напротив моей двери, он поднес к сигарете зажигалку. И профиль у него ярко осветился – нос, подбородок, кадык. Я еще подумал: какая необычная внешность. Понимаете... – Мистер Осборн умолк.
– Понимаю, – задумчиво отозвался Лежен.
– Может, брат? – оживился мистер Осборн. – Может, это его брат-близнец? Тогда бы развеялись все сомнения.
– Брат-близнец? – Лежен улыбнулся и покачал головой. – Удачный прием для романа. Но в жизни, – он снова покачал головой, – в жизни так не бывает. Нет.
– Верно, не бывает. А если просто брат? Разительное сходство... – Мистер Осборн совсем загрустил.
– По нашим сведениям, у мистера Винаблза братьев нет.
– По вашим сведениям? – повторил мистер Осборн.
– Хоть он по национальности и англичанин, родился он за границей. Родители привезли его в Англию, когда ему было уже одиннадцать лет.
– И вам, значит, многое о нем известно, то есть о его родных?
– Нет, – отвечал Лежен. – Узнать многое о мистере Винаблзе непросто, разве что мы расспросили бы его самого, но мы не имеем права задавать ему какие бы то ни было вопросы.
Лежен сказал это намеренно. У полиции были возможности получить необходимые сведения, не обращаясь к самому мистеру Винаблзу, но этого инспектор Осборну говорить не собирался.
– Итак, если бы не медицинское заключение, – спросил он, поднимаясь, – вы с уверенностью подтвердили бы свои слова?
– Да, – ответил мистер Осборн. – Это мой конек – запоминать лица. – Он усмехнулся. – Скольких своих клиентов я удивлял. Спрашиваю, бывало: «Как астма, вам лучше? Вы приходили ко мне в марте. С рецептом доктора Харгривза». Вот уж все удивлялись! Очень помогало мне в деле. Людям нравится, когда их помнят. Хотя с именами у меня так не получалось. Интерес к запоминанию лиц возник у меня, еще когда я был совсем молод. Узнал, что вся королевская семья отлично запоминает лица. «А разве, – подумал я, – тебе, Захария Осборн, такого не суметь?» Тренировался, потом стал запоминать автоматически, почти не делая усилий.
Лежен вздохнул.
– Такой свидетель, как вы, незаменим на суде, – сказал он. – Опознать человека – дело непростое. Некоторые вообще ничего не могут толком вспомнить, только бормочут: «Да, по-моему, высокий. Волосы светлые – то есть не очень, но и не темные. Лицо обыкновенное. Глаза голубые, нет, серые, хотя, может, и карие. Серый макинтош, а может, темно-синий».
Мистер Осборн рассмеялся:
– От таких показаний мало проку.
– Конечно, свидетель как вы – просто клад.
Мистер Осборн засиял от удовольствия.
– Природный дар, – скромно ответил он. – Но я его развивал. Знаете, есть такая игра на детских праздниках – кладут на поднос кучу разных предметов и дают две-три минуты на запоминание. Я могу потом назвать все вещицы до единой на удивление гостям. «Поразительно!» – говорят. Такое вот умение. Но нужна тренировка. – Он улыбнулся. – И еще я неплохой фокусник. Развлекаю ребятишек на Рождество. Извините, мистер Лежен, а что это у вас в нагрудном кармане?
Он протянул руку и вытащил у инспектора из кармана маленькую пепельницу.
– Ну и ну, а еще в полиции служите!
Мистер Осборн весело захохотал, а с ним заодно и Лежен. Потом хозяин вздохнул:
– Я неплохо устроился здесь, сэр. Соседи симпатичные, доброжелательные. Столько лет мечтал о такой жизни, но, признаюсь, мистер Лежен, скучаю по делу. Всегда был среди людей. Изучал всевозможные типы, лица, характеры, ведь их такое множество. Мечтал о своем садике, и еще у меня столько всяких интересов. Бабочки, я уже вам говорил, иногда разглядываю птиц в бинокль. Я и не представлял себе, что так буду скучать по людям. Собирался куда-нибудь недалеко за границу. Съездил тут во Францию на уик-энд. Получил удовольствие, но чувствую в глубине души: мое место в Англии. Очень мне не понравилось, как у них готовят. Даже яичницу с ветчиной поджарить не умеют. – Он снова вздохнул. – Такова человеческая природа. Мечтал уйти на отдых и пожить без забот, всей душой мечтал. А теперь, знаете, подумываю, не купить ли мне долю в одном фармацевтическом заведении здесь, в Борнмуте, – конечно, не сидеть за прилавком целыми днями, а просто для интереса. Буду все-таки при деле. Так и с вами может получиться. Строите, наверное, планы спокойной жизни, а потом будете скучать по своей работе.
Лежен улыбнулся:
– Работа полицейского не так романтична и интересна, как вам кажется, мистер Осборн. По большей части это упорный и тяжкий труд. Не всегда мы гоняемся за преступниками. Иногда это обыденное, повседневное дело.
Мистера Осборна слова инспектора, казалось, ничуть не убедили.
– Вам лучше знать, – сказал он. – До свидания, мистер Лежен, и простите, что не сумел вам помочь. Если от меня что-нибудь потребуется, в любое время...
– Я вам сообщу, – пообещал Лежен.
– На празднике вроде не было сомнений, – грустно проговорил Осборн.
– Понимаю. Однако медицинское заключение не оспоришь. В подобных случаях человек выздороветь не может.
– Да ведь... – начал было снова Осборн, но полицейский инспектор не стал слушать. Он быстрой походкой удалился, а мистер Осборн все стоял у калитки, глядя ему вслед.
– Медицинское заключение, – пробормотал он. – Тоже мне доктора! Знал бы он с мое о врачах! Простофили, вот они кто. Тоже мне специалисты!
Глава 11
РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК
1
Сперва Гермия. Потом Корриган. Что ж, может, я и в самом деле валяю дурака? Принимаю всерьез сущую ересь... Эта притворщица и лгунья Тирза Грей совсем меня загипнотизировала. А я простак, суеверный осел. Я решил забыть обо всем этом. Что мне за дело, в конце концов? И в то же время в ушах у меня звучал голос миссис Дейн-Колтроп: «Вы должны что-то предпринять!»
Хорошо, но что именно?
«Найдите кого-то, кто бы вам помог!»
Я просил Гермию о помощи. Просил Корригана – больше обращаться не к кому.
Разве что... Я задумался. Потом подошел к телефону и позвонил миссис Оливер.
– Алло. Говорит Марк Истербрук.
– Слушаю.
– Не можете ли вы мне сказать, как зовут ту девушку, которая была на празднике у Роуды?
– Как же ее зовут... Постойте... Ах да, Джинджер. Вот как.
– Это я знаю. А фамилия?
– Представления не имею. Теперь никогда не называют фамилий. Только имена. – Миссис Оливер помолчала, а потом добавила: – Вы позвоните Роуде, она вам скажет.
Мне ее предложение не понравилось, я почему-то испытал неловкость.
– Нет, не могу, – ответил я.
– Но это же очень просто, – подбодрила меня миссис Оливер. – Скажите, что потеряли ее адрес, не можете вспомнить фамилию, вы обещали ей прислать свою книгу, или назвать точно лавку, где дешевая черная икра, или вернуть носовой платок – она его вам дала, когда у вас носом шла кровь, или вы ей хотите сообщить адрес одних богатых знакомых, им нужно реставрировать картину. Подойдет? А то я могу еще что-нибудь придумать, если хотите.
– Подойдет, подойдет, – заверил я.
Через минуту я уже разговаривал с Роудой.
– Джинджер? – отозвалась Роуда. – Сейчас я тебе дам номер ее телефона. Каприкорн 35987. Записал?
– Да, спасибо. А как ее фамилия? Я не знаю ее фамилии.
– Фамилия? Корриган. Кэтрин Корриган. Что ты сказал?
– Ничего. Спасибо, Роуда.
Странное совпадение. Корриган. Двое Корриганов. Может быть, это предзнаменование?
Я набрал ее номер.
2
Джинджер сидела напротив меня за столиком в «Белом какаду», где мы договорились встретиться. Она выглядела точно так же, как и в Мач-Диппинг, – копна рыжих волос, симпатичные веснушки и внимательные зеленые глаза. Одета она была по-другому: узенькие брюки, свободного покроя кофта из джерси, черные шерстяные чулки – истинная представительница лондонской богемы. Но в остальном это была прежняя Джинджер. Мне она очень понравилась.
– Найти вас было целое дело, – сказал я. – Я не знал ни фамилии, ни адреса, ни телефона. А у меня серьезная проблема.
– Так говорит моя приходящая прислуга. Обычно это означает, что ей нужно купить новую кастрюлю, или щетку для ковров, или еще что-нибудь такое же скучное.
– Вам не придется ничего покупать, – заверил я.
И рассказал ей все. Говорить с ней было легче, чем с Гермией: Джинджер уже знала «Белого коня» и его обитательниц. Кончив свой рассказ, я отвел взгляд, боясь увидеть снисходительную усмешку или откровенное недоверие. Моя история звучала еще более идиотски, чем обычно. Никто (разве что миссис Дейн-Колтроп) не понимал моей тревоги. Я рисовал вилкой узоры на пластиковой поверхности стола.
Джинджер спросила деловито:
– Это все?
– Все, – ответил я.
– И что вы собираетесь предпринять?
– А вы думаете – нужно?
– Конечно! Кто-то должен этим заняться. Разве можно сидеть сложа руки и смотреть, как целая организация расправляется с людьми?
Я готов был броситься ей на шею и спросил:
– А что я могу сделать?
Отпив из своего стакана, она задумчиво наморщила лоб. У меня потеплело на сердце. Теперь я не один.
Затем Джинджер медленно произнесла:
– Нужно выяснить, что все это значит.
– Согласен. Но как?
– Придумаем. Пожалуй, я сумею помочь.
– Сумеете? Вы же целый день на работе.
– Можно многое успеть после работы. – И она снова задумчиво нахмурилась. – Та девица. Которая ужинала с вами после «Макбета». Вьюнок, или как ее там. Она что-то знает, это точно, раз она такое сказала.
– Да, но она перепугалась, не стала даже разговаривать со мной, когда я хотел ее расспросить. Она боится. От нее ни слова не добьешься.
– Вот тут-то я и сумею помочь, – уверенно заявила Джинджер. – Мне она скажет многое, чего ни за что не скажет вам. Устройте, чтобы мы все встретились, сможете? Она с вашим приятелем и мы с вами. Поедем в варьете, поужинаем или еще что-нибудь. – Она вдруг остановилась. – Только, наверное, это очень дорого?
Я сказал ей, что в состоянии понести такие расходы.
– А вы... – Джинджер задумалась. – По-моему, – продолжала она медленно, – вам лучше все-таки приняться за Томазину Такертон.
– Как? Она ведь умерла.
– И кто-то желал ее смерти, если ваши предположения верны. И устроил все через «Белого коня». Есть две возможные причины. Мачеха или же девица, с которой Томми подралась у Луиджи в баре. Вполне вероятно, что Томми собиралась замуж. Замужество могло не устраивать мачеху, а соперницу, если та любила того же парня, тем более. Обе эти женщины могли обратиться к «Белому коню». Здесь, кажется, есть зацепка. Кстати, как соперницу звали, не помните?
– По-моему, Лу.
– Прямые пепельные волосы, средний рост, пышный бюст?
Я подтвердил, что описание подходит.
– Кажется, я ее знаю. Лу Эллис. Она сама отнюдь не из бедных.
– По ней не скажешь.
– А по ним никогда не скажешь, но в данном случае это так. Заплатить «Белому коню» за услуги у нее бы деньги нашлись. Вряд ли те работают бесплатно.
– Вряд ли.
– Придется вам заняться мачехой. Вам это легче, чем мне. Поезжайте к ней.
– Я не знаю, где она живет, и вообще...
– Луиджи знает, где жила Томми. Да ведь – вот глупые мы с вами! – в «Таймс» было объявление о ее смерти. Надо только поглядеть подшивку.
– А под каким предлогом явиться к мачехе? – спросил я в полной растерянности.
Джинджер ответила, что это очень просто.
– Вы заметная личность, – заявила она. – Историк, читаете лекции, у вас всякие ученые степени. На миссис Такертон это произведет впечатление, и она будет вне себя от восторга, если вы к ней пожалуете.
– А предлог?
– Что-нибудь насчет ее дома, – туманно высказалась Джинджер. – Он наверняка представляет интерес для историка, если старинный.
– К моему периоду отношения не имеет, – возразил я.
– А ей такое и невдомек, – сказала Джинджер. – Обычно все считают, что если вещи сто лет, то она уже интересна для археолога или историка. А может, у нее есть какие-нибудь картины? Старые. Должны быть. В общем, договаривайтесь, поезжайте, постарайтесь ее к себе расположить, будьте обаятельны, а потом скажите, что знали ее дочь, то есть падчерицу, и какое горе, и так далее... А потом неожиданно возьмите и упомяните «Белого коня». Пугните ее слегка.
– А потом?
– А потом наблюдайте за реакцией. Если ни с того ни с сего назвать «Белого коня», она должна будет себя как-то выдать, я убеждена.
– И если выдаст – что тогда?
– Самое главное – знать, что мы идем по верному следу. Если будем знать наверняка, нас уже ничто не остановит. – И добавила задумчиво: – И еще. Как вы думаете, почему эта Тирза Грей так с вами разоткровенничалась? Почему она затеяла этот разговор?
– Разумный ответ один: просто у нее не все дома.
– Я не об этом. Я спрашиваю, почему именно вас она выбрала в наперсники? Именно вас? Не кроется ли здесь какая-то связь?
– Связь с чем?
– Постойте, я должна сообразить. – Джинджер выразительно покивала и сказала: – Допустим. Допустим, так. Эта самая Вьюнок знает о «Белом коне» весьма приблизительно – что-то слыхала, кто-то при ней проговорился. На таких дурочек, как она, обычно не обращают внимания, а у них между тем ушки на макушке. Либо же кто-то услышал, как она вам проболталась тогда в ночном клубе, и взял ее на заметку. А после вы к ней явились с расспросами, напугали ее, и она не стала даже с вами разговаривать. Но и о том, что вы приходили и расспрашивали ее, тоже узнали. Возникает вопрос: почему вас все это может интересовать? Причина одна: вы возможный клиент.
– Но подумайте...
– Это вполне логично, говорю вам. Вы что-то слышали и хотите выяснить поточнее в своих собственных целях. Вскоре вы появляетесь на празднике в Мач-Диппинг. Приходите на виллу «Белый конь» – наверное, сами попросили, чтобы вас туда взяли, – и что получается? Тирза Грей не мешкая приступает к деловым переговорам.
– Возможно, и так. – Я подумал с минуту. – Как по-вашему, Джинджер, она действительно что-то такое умеет?
– У меня один ответ: ничего она не умеет. Но иногда случается странное. Особенно с гипнозом. Вот приказывают тебе: завтра в четыре часа пойди и откуси кусок свечки – и ты это проделываешь, сам не зная почему. В таком роде. Либо же новейшие электрические приборы – вы туда выдавливаете капельку крови, и прибор показывает: через два года вы заболеете раком. Вроде бы все это глупость. А кто знает, возможно, и не глупости. А Тирза... Не хочу верить, но ужасно боюсь – вдруг умеет.
– Да, – сказал я мрачно. – И я тоже.
– Я могу слегка тряхнуть Лу, – задумчиво предложила Джинджер, – знаю, где ее встретить. Луиджи, вполне вероятно, что-то слышал. Но самое главное – увидеться с Вьюнком.
Это мы устроили с легкостью. Дэвид был свободен, мы договорились поехать в варьете, и он явился в сопровождении Вьюнка. Ужинать мы отправились в «Фэнтези», и я заметил, что после продолжительного отсутствия – Джинджер и Вьюнок пошли пудрить нос – девушки вернулись друзьями. Никаких опасных тем мы по совету Джинджер в разговоре не затрагивали. Наконец мы распрощались, и я повез Джинджер домой.
– Особенно докладывать нечего, – весело объявила она. – Я, кстати, успела пообщаться с Лу. Они поссорились из-за парня по имени Джин Плейдон. Подонок, каких мало, насколько я знаю. Девчонки по нему с ума сходят. Он вовсю ухаживал за Лу, а тут появилась Томми. Лу говорит, он охотился за Томмиными денежками. Наверное, ей хочется так думать. Одним словом, он бросает Лу, и она, конечно, в обиде. Она говорит, потасовка была пустяковая – слегка поцапались, девичьи распри.
– Поцапались? Она у Томми чуть ли не половину волос выдрала.
– Я рассказываю, что слышала от Лу.
– Которая, похоже, не очень скрытничала.
– Да, они любят пооткровенничать о своих делишках. Со всяким, кто только станет слушать. В общем, у Лу теперь новый дружок – тоже болван порядочный, но она от него без ума. Значит, ей вроде бы незачем обращаться в «Белого коня». Я упомянула это заведение, но она никак не отреагировала. По-моему, из числа подозреваемых ее можно исключить. Луиджи тоже считает происшествие пустячным. Но с другой стороны, у Томми были серьезные планы насчет Джина. И Джин за ней ухаживал по-настоящему. А как с мачехой?
– Она за границей. Завтра приезжает. Я ей написал, просил разрешения посетить ее – вернее, моя секретарша написала.
– Прекрасно. Мы взялись за дело. Будем надеяться, оно у нас пойдет.
Читать бесплатно другие книги:
