Сачок для бабочек Кваченюк-Борецкий Александр
– Разве ты забыл, сколько мне одолжил? – возразил я своему благодетелю. – То-то! Стало быть, не на рубль… А – на три тысячи рублей. Точнее, две девятьсот сорок…
– Вот – оболтус! – не переставал изумляться Юрик. – Ты – что, и впрямь решил, что эта девка на тебя клюнет?
Снова, внимательно осмотрев меня, и даже, обойдя кругом, словно какую-то достопримечательность, по часовой стрелке, а затем в обратную сторону, чтобы не выпустить из виду ни одной, даже самой мелкой детали, бомж, наконец-таки, одобрительно кивнул головой.
– Хотя, кто его знает!
– Да, все нормально будет, Юрик! Ты не переживай!
– Ну, даже, если и – так! Что ты с ней делать будешь? Ведь, как только она прознает, что ты – бездомный и к тому же – без гроша в кармане, что, я надеюсь, она уже успела заметить, твой новый прикид тебе не поможет. Это-то хоть ты понимаешь, голова твоя садовая?
– А зачем я ей стану говорить, что – бездомный?
– Хе-хе! – хрипло усмехнулся Юрик. – Дурак, ты, парень, как я погляжу! И говорить ничего не надо будет. У тебя и так на твоей бесстыдной роже все написано…
Но я упрямо замотал головой.
– Если написано, так она уже без того все прочла! А раз, прочла, то, значит, либо – пан, либо…
– …К черту она тебя сразу и пошлет!
– Спорим? На все деньги, что ты мне одолжил!
Но спорить Юрик не стал.
– Иди уже, сходи к этой девке! Попроси горстку соли. Мол, перекусить сели, а жаркое подсолить нечем!..
– Ага! Скажи еще, анчоусы со свиными трюфелями в банановом масле!..
– Именно! Только у охранника разрешения спросить не забудь…
Я поднялся наверх, в глубине души надеясь, что этот самый охранник куда-нибудь отлучился по собственной надобности и потому не помешает мне реализовать мой коварный план. То есть познакомиться с той самой девушкой, которая почти ежедневно попадалась мне на глаза, проживая в коттедже. Для меня это не было просто желанием или блажью, которая заключалась, как мне думалось, в нашей обоюдной симпатии. Во время последних коротких встреч, которые день ото дня почему-то случались значительно чаще, ее взгляды, направленные в мою сторону, становились все более красноречивыми. Ее глаза, словно говорили мне: «Ну, подойди же! Подойди и скажи, хотя бы слово! Чего ты боишься?» Но по известной уже причине я до сих пор так и ни разу не приблизился к ней ни на шаг, хотя мне очень этого хотелось. И, держась на расстоянии, любовался ею издалека. Помимо того, что незнакомка почти, как две жемчужины с одного морского дна, походила на Еву, меня раздирало на части стремление при более тесном знакомстве убедиться, что – это вовсе не она! И дело тут – не только во внешности, хотя, при более внимательном рассмотрении я пришел к выводу, что сходство и, в самом деле, было поразительное, но и – в духовной сути! Что моя несколько расстроенная последними событиями психика воздействует на меня таким способом, что заставляет искать встречи с той, что является лишь бледной копией моей возлюбленной. Ее жалким подобием. «Наверное, теперь в каждой брюнетке с живыми темными глазами мне будет видеться Ева до тех самых пор, пока в действительности я не найду ее!» – думал я, осторожно пересекая фойе, и, направляясь в кухню. Слава богу, охранника не было нигде видно. Увы, девушки, так походившей на Еву, там тоже след простыл. Возвращаясь обратно, я не сделал и нескольких шагов, как едва нос к носу не столкнулся с ней.
– Ой, простите, Бога ради! – невольно воскликнула она, очутившись со мной лицом к лицу, так близко, что едва не попала ко мне в объятья.
Я бы охотно раскрыл ей эти самые объятья, не считая это зазорным для себя, поскольку после всего случившегося со мной так нуждался хотя бы в малой толике любви и ласки, что при случае отказаться от всего этого просто не нашел бы в себе никаких сил. К тому же ежедневная тяжелая работа и отсутствие каких-либо перспектив на будущее так вымотали меня физически и морально, что я готов был на любую авантюру, лишь бы в конечном итоге выбраться из смрадного болота, в которое затянуло меня все то, совершенно непонятное и трагическое, что тайно или явно, присутствовало в моей жизни. Мне даже порой думалось, что я был рожден именно для того, чтобы, за короткий промежуток времени испытав страсть к любимой девушке, тяжелую утрату самого близкого и дорогого мне существа на свете, жестокое преследование двуликого закона за то, чего я не совершал, в конечном итоге быть выброшенным на улицу без всяких средств к существованию. Для чего это надо было провидению – вот в чем вопрос? Быть может, во всем этом крылся особый смысл, который был мне до сих пор не понятен?.. Это и предстояло мне выяснить.
– Что вы здесь делаете? – спросила меня девушка, глядя на меня широко раскрытыми и немного испуганными глазами.
Не скрою, что в тот момент, я тоже слегка растерялся. «Вдруг, не совладав с собой, она закричит и станет звать на помощь охранника?» – молнией промелькнуло у меня в голове.
– Я?..
– Да, вы!
Видимо, вид мой был так нелеп и даже смешон, что удивление и страх на ее лице вскоре сменила снисходительная усмешка.
– Может, вы – вор и пришли на кухню, чтобы тайком стянуть мешок сахару?
– Да! То есть… Нет, конечно!
Растерявшись окончательно, словно последний кретин, я смотрел на нее во все глаза, совершенно не зная, что сказать. Заранее заготовленная фраза о якобы цели моего прихода на кухню, как будто бы раз и навсегда вылетела из моей головы. Наконец, я попытался взять себя в руки.
– Соль!.. Да! Знаете ли, я хотел попросить у вас щепотку соли для меня и моего напарника. Мы с ним сели…
Но девушка, не дослушав до конца ту белиберду, что я нес, прошла в кухню и вскоре вернулась, держа на ладошке горстку соли.
– А сахар? Сахар у вас есть к чаю?
– Нет!
Девушка с сочувствием посмотрела на меня.
– То есть, я хотел сказать, что мы не пьем чаю!
– А, что же вы пьете?
– Воду… Воду из-под крана. Там в подвале есть водопроводный кран. Мы его открываем и пьем. Очень вкусная вода! Холодная такая…
– Вот – ужас! Настоящий ужас! Неужели у вас нет электрочайника?
Я отрицательно замотал головой.
– То есть, он имеется, но…
– Понятно. Вы пьете чай дома. Я правильно вас поняла?
Я согласно кивнул.
– Хотя…
– Что «хотя»? Может быть, и дома у вас – нету?
Я как-то вымученно улыбнулся.
– Нет! Точнее, есть, но…
В ее глазах мелькнула догадка.
– Наверное, вы снимаете квартиру? Вы – приезжие?
– Как вы узнали об этом?
В свою очередь девушка весело рассмеялась.
– Чего же – проще? У вас такой потерянный вид, будто…
Видимо, почувствовав неловкость, она прервала свою речь.
– Да, чего уж – там! – я постарался ободрить ее. – Говорите, как есть…
– …будто вы лишились чего-то очень дорогого, и вместе с этим жизнь потеряла для вас всякую привлекательность!..
Сказав это, девушка снова умолкла, а у меня на глазах невольно выступили слезы. Заметив их, в сострадательном порыве она протянула руку. Я тотчас почувствовал легкое прикосновение ее ладони. Как мне показалось, кожа на ней была очень тонкая и нежная. Видимо, так ей было легче выразить то, что она ощутила в тот момент по отношению ко мне.
– Простите, если я вас нечаянно чем-то обидела!
Но я из последних сил, собрав всю свою волю в кулак, старался ничем не выдать нахлынувших на меня чувств.
– Ну, что вы, в самом деле! Пустяки – это все.
Видя, что сам того не ожидая, расположил девушку даже больше того, на что рассчитывал поначалу, я несколько осмелел.
– Лучше скажите, как вас зовут? – окончательно, как мне казалось, забыв про свою робость, спросил я.
– Анна! – просто ответила она.
При этом я с некоторым удовлетворением успел заметить, что щеки ее слегка порозовели.
– А – вас?
– Меня?.. Простите!
Проклятая робость снова начала овладевать мной. Как я выяснил для себя в ту минуту, я совершенно не умел разговаривать с девушками. «Деревня! Колхозный тюфяк!» – с раздражением подумал я про себя.
В тайне от Анны, таким оригинальными способом обласкав собственную персону, и, дав выход эмоциям, я натянуто улыбнулся ей.
– Я – Адам! А со мной работает мой напарник Юрик.
– Адам?
В тоне ее послышалось легкое удивление. По тому, как потеплел взгляд Анны, я понял, что это самое удивление было скорее приятного свойства, нежели – наоборот. О чем она тут же не преминула сообщить мне.
– Мне нравится ваше имя! Хотя… В наше время мало, кого так называют.
Говоря это, Анна отвела взгляд в сторону.
– Возможно, что это – даже к лучшему…
– Интересно, почему? – спросил я.
– Человека с таким именем нельзя ни с кем спутать!
– Но ведь, все зависит от самого человека!
Ее брови едва заметно нахмурились.
– Нет, не все! Далеко – не все. Я даже думаю, что от самого человека вообще мало, что зависит. А, проще сказать, ничего!
Наверное, всерьез озадачив меня, Анна, как ни старалась, не смогла сдержать очередной улыбки.
– Какой вы – забавный!
Она тихонько рассмеялась.
– Ваш напарник… Как – его?
– Юрик!
– …Он – тоже какой-то чудной!
– Чудной?
Честно сказать, мнение Анны о Юрике, из которого следовало, что, хотя он и не был ей близко знаком, но его личность в некоторой степени также интересовала ее, меня несколько покоробило. «Неужели я ревную Анну к Юрику?» – подумал я.
– Еще – какой! Почище вашего будет…
Сказав «а» она не могла не сказать и «б», поскольку наверняка понимала, насколько серьезно заинтриговала меня. Нет, Анна, конечно же, вправе была промолчать, но тогда доверие, которое так внезапно возникло между нами, было бы навсегда утеряно. А этого ни ей, ни мне тогда не хотелось.
– До вашего прихода к нам Юрик регулярно оказывал мне знаки внимания.
– Внимания?..
Она утвердительно кивнула.
– Вы только Сергею не проболтайтесь! Охраннику! Если отец узнает, он его с работы уволит…
Анна сурово посмотрела на меня.
– И… Юрика – тоже! Про вас и говорить нечего! Вы сильно рискуете, стоя так близко от меня.
Последние ее слова прозвучали как-то особенно взволнованно, и я подумал, что Анне приятно беседовать со мной, и что моя нетипичная особь из совершенно чуждой ей общественной прослойки в немалой степени заинтриговала ее.
– Так, что же – Юрик?
– Ах, Юрик! Представляете, всякий раз завидев меня, он делал вот – так!
Отступив на шаг назад, чтобы мне было лучше видно, что именно такое вытворял Юрик, она заговорщически моргнула мне глазом.
«Вот – старый хрен!» – подумал я, с трудом сдерживая улыбку. При этом я не мог про себя не отметить, что, передразнивая Юрика, Анна была неподражаема. Просто очаровательна!
II. Порез
– Ну, что, потолковал с девчонкой? – полюбопытствовал Юрик, когда я спустился в подвал.
– А – как же! – без обиняков ответил я.
Впрочем, мой самодовольный вид говорил сам за себя.
– Ну, и как, она – тебе? Пришлась по вкусу?
– Не знаю, пока не пробовал!
– Так, попробуй! За чем же дело стало?
Юрик сказал это так, как будто настаивал на том, чтобы я продолжил флирт с девушкой, которая, являлась дочерью нашего работодателя, к тому же безумно ревнивого папаши. По крайне мере, так я понял со слов Анны. Заметив на моем лице неуверенность, Юрик, конечно же, истолковал ее по-своему.
– Ты пойми, дурья твоя башка! Для тебя это – шанс! Шанс выкарабкаться в люди…
– А, если этот шанс будет стоить мне головы, после того, как она поумнеет? Ее папаша – хозяин этого коттеджа площадью в триста с лишним квадратов! Вряд ли он захочет делиться ими с будущим зятьком! И, ты знаешь, он, по-моему, даже круче, чем кажется на первый взгляд.
Встав с мешка с песком, на котором осталось углубление от его худосочного чресла, Юрик, не спеша, словно раздумывая, прошелся вдоль кромки будущего бассейна.
– Что, значит, круче? Он и есть отморозок недоношенный! А, по-нашему, обыкновенный бандюган, который живет за счет тех, чью кровь он пьет. И за это его надо наказать!
При этих словах в глазах Юрика зажегся огонек ненависти.
– Ты думаешь, кто этот коттедж ему отгрохал? Кто помог спроектировать? Строительную смету, кто составлял?.. Кто ишачил тут день и ночь, чтобы на пустом месте возникло что-то. Вот то-то и оно! Ведь, прежде всего, я – дипломированный инженер-строитель, а потом уже – бомж…
Я заметил, как глаза Юрика немного увлажнились. Отвернувшись, он часто зашмыгал носом, видимо, тайком от меня сглатывая не прошенные слезы обиды на свою горькую долю, которая несправедливо лишила его всего того, что он имел доселе, и того, что мог бы иметь теперь, если бы да кабы…
– А, что я за это получил? Ты сам все видишь, поэтому нет смысла тебе это объяснять!..
Немного успокоившись, Юрик продолжил.
– А эта соплячка, которая до определенных пор не появлялась тут никогда прежде… Я лишь смутно предполагал, кем именно она доводится Гусю. Хозяину нашему. Только любопытничать мне на этот счет было совсем ни к чему. Я уже говорил, что Гусь не любит, когда ему задают лишние вопросы. Или что-либо предъявляют, как ему кажется, не по существу!..
Максимально понизив тон, он бросил настороженный взор за мою спину. Там располагался вход в подвал. Видимо, таким образом, Юрик хотел убедиться, что, кроме меня, его никто больше не слышит.
– Раньше… Вместо тебя здесь другой бедолага ишачил! Нерусский. Мирам его звали. Так Гусь его порешил за то, что тот потребовал за свою работу бабла ему приплатить.
– Неужто, только – за это? – засомневался я.
– Мирам на Гуся давно зуб точил. А тут нашла коса на камень. Сцепились они крепко. В конце концов, Мирам в ответ на оскорбления ответил Гусю тем же. Тогда тот в запале выхватил из-за пояса пистолет и разрядил в него всю обойму. Прямо вот – здесь, в подвале. А меня потом предупредил, что, если вякну кому про это, так он и со мной чикаться не станет.
Надо сказать, рассказ Юрика произвел на меня гнетущее впечатление. И хотя мое неосознанное влечение к Анне, у которой, на мой взгляд, было так много общего с Евой, ничуть не поубавилось, я, не решаясь на новую встречу с ней, следующие два дня не выходил из подвала и занимался исключительно делом. Если действовать необдуманно, полагал я, можно таких дров наломать! Но сколько я ни думал, ничего путного, относительно того, как мне продолжить знакомство с Анной и не вызвать никаких подозрений у Гуся, мне на ум так и не пришло. На третий день я поднялся из подвала по лестнице вверх и у видел прямо перед собой Сергея. Он словно нарочно поджидал меня, прохаживаясь вперед, назад по зеркальному полу.
– Ты чо, оболтус, раньше времени тут нарисовался? По-моему, так, рабочий день еще не закончился!
В голосе Сергея прозвучали недовольные нотки. Прекратив утюжить пол подошвами своих ботинок, он вдруг остановился напротив меня. Само собой, охранник был парень дюжий. Широкоплечий. Кулаки, как две кувалды. К тому же опоясан он был ремнем, на котором висела кобура. А, что было в кобуре, догадаться нетрудно.
– Да, вот, зараза, руку поранил! Нет у вас тут аптечки, какой? Рану надо бы слегка обработать да перевязать…
Пока я разглагольствовал, капля крови, которой была залита кисть моей руки, капнула прямо на мраморный пол.
– Ах, ты, недотепа! Стой здесь, я Анну кликну! Может, у ней там наверху что-нибудь для тебя найдется…
Вскоре она и впрямь уже спускалась по лестнице со второго этажа, держа в руках аптечку. Ее широко раскрытые глаза смотрели на меня с неподдельной тревогой.
– Скорее – в ванную!
Схватив за руку, которая не была повреждена, она потащила меня за собой, куда следует.
– Как же, вы – так, Адам? Ну, разве так – можно?! – с напускной строгостью выговаривала мне Анна, сунув мою руку под струю холодной воды. – Неужели нельзя было осторожнее?
Она склонила голову над моей раной, и ее чудесные волосы коснулись моего лица.
– А вы, случаем, на медсестру не учились? – спросил я, как бы, между прочим.
Прекратив колдовать над моей раной, она вопросительно посмотрела на меня.
– Ловко у вас все получается!
– Это – что, комплимент?
Анна стояла так близко от меня, что это невольно заставляло трепетать каждую молекулу моего тела. А когда, вновь склонившись над моей раной, наконец, она завязала узелок бинта, и подняла голову, ее губы оказались как раз напротив моих.
– Ну, если вам так больше нравится…
Она в смущении опустила глаза, и собралась, было, уйти, но я не позволил ей этого сделать!.. Она даже охнуть не успела, как мои губы прижались к ее губам!.. Они оказались такими мягкими и податливыми. Видимо, то, чем мы занимались, пришлось Анне по вкусу потому, что ее руки вдруг обвили мою шею. Я был вне себя от восторга! Победа вскружила мою голову и буквально опьянила меня!
Когда я спустился в подвал, Юрик, с тревогой глядя на меня, спросил:
– Ну, что?.. Порез – не глубокий?
– Да, нет. Все нормально, – ответил я.
– Ну, слава Богу! – успокоился Юрик. – А я уж, грешным делом, подумал, что малость перестарался. Чересчур тебя наказал!
– Да, будет тебе так убиваться по пустякам, словно ты – мой родитель!
Сентиментальность Юрика начинала мне досаждать.
– Пустяк, говоришь? Не скажи!..
Немного виновато хлопая ресницами, Юрик добавил:
– Так, ведь сам просил!.. Не зря, хоть?
– Не зря!..
– А ну, покажь!
Я протянул ему ту самую руку, которую он полчаса назад нещадно полоснул острым, как бритва, лезвием ножа.
– Теперь вижу, что – не зря! Вишь, как ловко, она перебинтовала тебя! Сучка!
III. Свиданье с Гусыней
Следующим вечером после работы я ждал Анну возле входа в метро.
– У меня есть только два часа! Не больше! – заранее предупредила она.
Но я был и этому несказанно рад.
– Куда пойдем?
– Понятия не имею!
– Ну, да! Я совсем забыла! Ты ведь – не москвич…
– И даже не «Лада Приора»! – пытался неуклюже шутить я.
– Ага! С тобой – все ясно!
Она озорно стрельнула в меня глазками.
– Тогда пошли в «Макдоналдс»!
– А… А, может, не стоит! Давай просто погуляем по городу…
Анна с нескрываемым удивлением посмотрела на меня.
– Ты чего испугался?
Немного покраснев, я невозмутимо пожал плечами.
– Ничего!
– Ты – что, гамбургеры и мороженое не любишь?
– Да, нет… Не в этом – дело… Просто, я портмоне дома забыл!
– И – всего-то!
Анна беззаботно рассмеялась.
– Сегодня я за все плачу! Ведь ты – гость столицы. Значит, мой гость!
После «Макдоналдса» еще какое-то время мы болтались в уличной сутолоке, пока, наконец, не очутились возле подъезда ее дома. В это время Анне кто-то позвонил. Она коротко ответила. Лукавые искорки, вспыхнув в ее глазах, тотчас погасли.
– Не хочешь зайти ко мне в гости?
Переминаясь с ноги на ногу, я стоял, как безмозглый истукан, в голове у которого вместо мозгов – сосновые опилки, не зная, что ответить Анне.
– Дома – никого нет! Отец будет поздно, так что нам ничто не помешает хорошо провести досуг вместе.
– Это он тебе звонил?
Она согласно тряхнула локонами чудесных волос, и они, вспорхнув, точно крылья бабочки, вновь опустились на ее плечи.
– А, как же – твоя?..
– Мамы у меня нет! Она… Погибла. Я тогда была еще очень маленькая, так что плохо ее помню.
– Извини, я этого не знал!
– Да, пустяки.! Мой предок для меня – все: и отец, и мать! И – дедушка с бабушкой! – воскликнула она со смешком, видимо, чтобы окончательно не зациклиться на грустном.
Дверь распахнулась, и мы шагнули в полумрак подъезда. Взяв за руку, она повела меня за собой вверх по лестнице.
Я ушел от Анны, когда уже стемнело. Время с ней пролетело так незаметно, что я буквально потерял ему счет. К тому же ее поведение настолько шокировало меня, что я, окончательно сбитый с толку, казался себе сам не свой. Сперва мы выпили с Анной по бокалу какого-то вина, бутылка которого, как она сказала, стоила баснословные деньги. Потом Анна включила музыку, и мы начали с ней танцевать. А когда, словной слепой котенок уткнувшись в мою грудь, она, вдруг плавно отстранилась, слегка задрав очаровательную мордашку кверху, меня будто молотком по темечку навернуло! Я, точно безумный, стал осыпать поцелуями ее лицо, глаза, руки и шею! А затем, уже совсем не владея собой, довольно грубо повалил на раскладное кресло. Вероятно, в нужный момент Анна незаметно нажала на потайную кнопку в подлокотнике, и оно тотчас превратилось в ложе…
На прощанье мы выпили еще по бокалу вина и поцеловались в губы.
– Ну, что?.. Ты… Доволен столицей и ее достопримечательностями? – с игривой улыбкой на лице спросила она, перед тем как за мной захлопнулась дверь.
Как я полагал, вопрос был риторический, и на него не нужно было отвечать.
– Странно, что в самый неподходящий момент ты назвал меня Евой!
IV. IQ Юрика
Возможно, это покажется кому-то не скромным с моей стороны, но, по-моему, Анна с первого взгляда по уши втюрилась в меня. Иначе при первом же свидании я вряд ли стал бы ей близок. Но после этого она уже ни дня не могла прожить без того, чтобы не увидеться со мной. Не обсудить планы на ближайшее будущее. Мне казалось это дико, но неужели Анна совсем потеряла рассудок или разучилась отделять зерна от плевел? Неужели не догадывалась, кто – я на самом деле? Возможно, что ей это было абсолютно безразлично! Так или иначе, но именно тогда, впервые задаваясь подобными вопросами и ища на них ответы, я начал постигать психологию женщин. Я пришел к неутешительному выводу о том, что если женщина любит, то ей уже неважно, кто – ты в действительности. Ты можешь быть, кем угодно. Врачом, инженером, деспотом и тираном, серийным убийцей и даже бомжом. Она будет тебя любить, кем бы ты не являлся и, не смотря ни на что! И в конце концов, ее любовь принесет тебе либо большую удачу, либо немало горя.
Но этот вывод я сделал уже после того, как случилось то, что случилось.
Работа по устройству бассейна успешно продвигалась. Мы с Юриком выложили кафелем стены и принялись за дно. Параллельно с этим мы должны были смонтировать систему для откачки воды, а также для ее подогрева. Юрик и в самом деле был настоящим ассом своего ремесла. Поэтому все больше восхищаясь его мозговитостью и умением вкалывать по десять, а то и двенадцать часов в сутки, я никак не мог взять в толк, отчего при таких способностях он оставался бомжом? Неужели у него не хватало мужества, внеся погонялово ненавистного рабовладельца своей души в черный список, однажды взять и раз и навсегда поставить на нем крест, да так, чтоб по пальцам чернила стекали!.. Крест – на крайне прижимистом и к тому же прибандиченном работодателе, относившемся к нему, как скоту, и найти достойное применение своему IQ?
Как-то, когда мы сели перекурить, я задал Юрику этот вопрос.
– IQ? – не сразу понял мой напарник, о чем шла речь.
– Вот именно! IQ – это уровень интеллекта. Это – то, на что ты реально способен!
Читать бесплатно другие книги:
