Свидание со смертью Кристи Агата

— Да, только что. И велела зайти к вам. Я понимаю, что ваши подозрения вполне оправданны. Раз уж вы слышали тот наш разговор в отеле, внезапная смерть моей мачехи не может не казаться вам подозрительной. И все же, поверьте — этот безумный разговор так и остался разговором… Мы просто были слишком взвинчены в тот вечер, несли всякую чепуху… Понимаете, мы так давно живем в страшном напряжении. Так что все эти наши планы нельзя принимать всерьез… Мы… как бы вам сказать… Мы просто выпустили пар.

— Понимаю, — кивнул Пуаро.

— Утром все это уже казалось нам… полным абсурдом! Клянусь вам, мосье Пуаро, я никогда больше не помышлял об этом.

Пуаро ничего не ответил.

— О, конечно, я понимаю, — пылко продолжил Рэймонд, — сказать можно что угодно. Я и не надеюсь, что вы поверите мне на слово. Но давайте вспомним, как все было. Я разговаривал с матерью незадолго до шести, и она выглядела вполне здоровой. Потом я пошел к себе умыться и сразу отправился в большую палатку, где уже кто-то был. С этой минуты и я, и Кэрол все время были на виду у тех, кто там находился. Вы же видите, мосье Пуаро, — моя мать скончалась сама. Сердечная недостаточность — вот что ее убило.

— Мистер Бойнтон, а вам известно, что сказала мисс Сара Кинг, осматривавшая тело покойной? По ее мнению, ваша мать была мертва не менее полутора часов, а то и все два. А осмотр был произведен в половине седьмого.

Глаза Рэймонда округлились от ужаса. Он был совершенно ошарашен.

— Сара так сказала? — спросил он еле слышно.

Пуаро кивнул:

— И что вы скажете теперь?

— Но… это невозможно!

— Таково свидетельство мисс Кинг. А после этого являетесь вы и сообщаете, что всего за сорок минут до того, как мисс Кинг осматривала ее тело, ваша матушка была в полном здравии.

— Но она была жива!

— Не стоит делать поспешных заявлений, мистер Бойнтон.

— Уверяю вас, Сара ошиблась. Что-то сбило ее с толку или она чего-то не учла, ну, например, того, что вокруг камни, они по-разному отражают лучи… Клянусь, я разговаривал с матерью около шести.

Пуаро и бровью не повел.

— Мосье Пуаро, — взволнованно сказал Рэймонд, — я понимаю ваш скептицизм, но попробуйте быть беспристрастным. Ваша предубежденность вполне естественна — вы ведь часто сталкиваетесь с преступлениями, поэтому за всякой неожиданной смертью вам чудится убийство! Поймите, вы воспринимаете случившееся не совсем объективно. Люди умирают каждый день… Тем более если у них больное сердце. И ничего зловещего в этих смертях нет.

Пуаро вздохнул:

— Вы намерены учить меня моему ремеслу?

— О нет, конечно, нет. Просто я считаю, что в вас слишком сильно предубеждение… из-за того нашего с Кэрол разговора. Ведь иных причин для подозрений, кроме того злополучного разговора, у вас нет.

— Вы заблуждаетесь, — покачал головой Пуаро. — Есть кое-что еще. Из аптечки доктора Жерара было похищено сильнодействующее лекарство, можно сказать, яд.

— Яд? — удивился Рэймонд. — Вы говорите, яд? — От изумления он даже отодвинулся вместе со стулом. — Так вот что вы подозреваете!

Пуаро выдержал эффектную паузу, а потом почти небрежным тоном полюбопытствовал:

— У вас ведь был совсем другой план, не так ли?

— Ну, конечно, — машинально ответил Рэймонд. — Вот почему… Что ж, это меняет все. Я… я что-то плохо соображаю.

— И в чем же состоял ваш план?

— Наш план? Мы… — Рэймонд внезапно умолк, с опаской посмотрев на Пуаро. — Наверное, мне лучше больше ничего не говорить. — Он встал.

— Это уж как вам угодно, — отозвался Пуаро. Посмотрев вслед молодому человеку, он пододвинул блокнот и красивым убористым почерком сделал последнюю запись: «Р.Б. 17 ч. 55 м.». Потом он взял большой лист бумаги и опять принялся что-то писать.

Завершив сей труд, великий сыщик приосанился и, слегка склонив голову набок, стал внимательно вчитываться в то, что у него получилось:

Бойнтоны и Джефферсон Коуп покидают лагерь (приблиз.) — 15.05

Доктор Жерар и Сара Кинг покидают лагерь (приблиз.) — 16.15

Леди Уэстхолм и мисс Пирс покидают лагерь — 16.15

Доктор Жерар возвращается в лагерь (приблиз.) — 16.20

Леннокс Бойнтон возвращается в лагерь — 16.35

Надин Бойнтон возвращается в лагерь и разговаривает с миссис Бойнтон — 16.40

Надин Бойнтон после разговора со свекровью уходит в большую палатку (приблиз.) — 16.50

Кэрол Бойнтон возвращается в лагерь — 17.10

Леди Уэстхолм, мисс Пирс и мистер Джефферсон Коуп возвращаются в лагерь — 17.40

Рэймонд Бойнтон возвращается в лагерь — 17.50

Сара Кинг возвращается в лагерь — 18.00

Обнаружено, что миссис Бойнтон мертва — 18.30

Глава 10

— Любопытно, — пробормотал Пуаро, аккуратно складывая лист, затем он подошел к дверям и велел привести к нему Махмуда.

Толстяк-драгоман был на редкость словоохотлив. Он обрушил на Пуаро целые потоки своего красноречия.

— Всегда виноват только я один. Что бы ни случилось — отвечай. Я за все отвечай. Леди Элен Хант подвернула ногу — опять я виноват. Ну зачем, пожалуйста, скажите, она полезла в горы в туфлях на высоком каблуке, ведь этой леди лет шестьдесят, если не семьдесят?! Не жизнь — а сплошное мучение! А сколько бед и всяческих беззаконий творят нам эти проклятые евреи…

Пуаро удалось наконец приостановить неудержимый поток и задать бедному страдальцу вопрос.

— В половине шестого, говорите? — удивленно переспросил Махмуд. — Едва ли кто из слуг мог в это время быть поблизости от леди. Понимаете, ленч у нас поздно — в два часа. Потом надо сразу все убирать. Потом все ложатся спать. Американцы, они ведь чай не пьют. И в половине четвертого слуги тоже могут лечь. А в пять часов я, как человек очень-очень мудрый и который думает о своих клиентах — чтобы им всегда было хорошо, — так вот: я обязательно иду в большую палатку. О, я знаю: в это время все английские леди пьют чай. Но на этот раз ни одного человека там нет. Все ушли гулять. И прекрасно. Значит, мне можно еще немножко отдыхать. Совсем немножко… Потому что без пятнадцати шесть опять начинаются всякие неприятности — большая английская леди — очень важная леди — приходит с прогулки и желает чай, хотя мои ребята уже накрывают обед. Она устраивает очень большую суету… Говорит, вода должна кипеть… Говорит, я должна видеть это своими глазами. Ох, любезнейший мой господин! Ну что за жизнь! Всем-всем стараюсь помочь — и я же всегда виноват.

— Есть еще один важный момент, — сказал Пуаро, решительно прерывая его излияния. — Говорят, старая дама очень рассердилась на одного из ваших подчиненных. Вы не знаете, кто бы это мог быть и чем он ей не угодил?

Махмуд воздел руки к небесам.

— О, как я могу это знать? Конечно нет. Старая леди мне не жаловалась.

— А не могли бы вы это выяснить?

— О нет, любезнейший мой господин, это вряд ли возможно. Никто из них не сознается. Говорите, старая леди сердилась? Ребята, конечно, себя не выдадут. Абдул скажет, что это Мухамед, а Мухамед, что Азиз, Азиз скажет — это Айса, ну и так далее. Очень они глупые, наши бедуины, совсем ничего не соображают. — Он перевел дух и продолжил:

— Я человек образованный, я учился в британской миссии. Хотите, прочту наизусть хоть Китса, хоть Шелли[72]… — Он залопотал какие-то вирши.

Пуаро стиснул зубы. Хотя английский не был его родным языком, он знал его достаточно хорошо, и весьма экзотическое произношение Махмуда терзало слух великого сыщика.

— Великолепно! — поспешил заверить Пуаро. — Великолепно! Я отрекомендую вас всем своим знакомым.

Пуаро еле-еле избавился от разговорчивого драгомана. После чего отправился со своим списком к полковнику Карбери.

Тот еще сильнее сдвинул набок свой галстук и спросил:

— Удалось что-нибудь разузнать?

— Если вы не против, для начала я изложу вам свою теорию, — предложил Пуаро.

— Извольте, — сказал полковник, украдкой вздохнув, ибо его за долгие годы службы потчевали уже столькими теориями…

— А смысл ее таков: криминалистика — простейшая из всех существующих наук! Дайте преступнику возможность говорить — и рано или поздно он вам все выложит.

— Я помню, вы уже говорили мне что-то подобное. Ну и кто же из них вам все выложил?

— Все. — Пуаро вкратце пересказал свои утренние беседы.

— Гм, — задумчиво хмыкнул Карбери. — Пару ниточек вы, кажется, нащупали. Жаль только, что они ведут в разные стороны. У вас складывается хоть какая-нибудь версия?

— Нет.

— Вот этого-то я и опасался, — опять вздохнул полковник.

— Но к вечеру, — добавил Пуаро, — вы узнаете правду.

— Вы мне это уже обещали, — заметил Карбери. — Но я совсем не уверен, что у вас это получится. А вы сами?

— Совершенно уверен.

— Вам можно только позавидовать! — В глазах полковника мелькнула едва заметная ирония.

Но Пуаро, похоже, ничего не заметил. Он протянул полковнику список.

— Чистая работа, — одобрил полковник и склонился над списком. Внимательно его изучив, он произнес:

— Знаете, что я думаю?

— Буду счастлив узнать.

— Рэймонд Бойнтон точно отпадает.

— О! Вы так считаете?

— Именно! Его намерения, конечно, очевидны. Но он ни в чем не замешан. Он просто наиболее подходящий подозреваемый… Совсем как в детективных романах. На самом деле, раз он вслух объявил, что намерен укокошить старуху — вы сами это слышали, — то ясно, что он ни на что не решится…

— Любите читать детективы?

— О да. Я их сотню уже прочел, — смущенно признался полковник. — Вас, наверное, не интересуют все эти штуки, которыми постоянно занимаются книжные сыщики? — И с мальчишеской завистью в голосе пояснил:

— Им приходится составлять списки всяких мелочей, подозрительных деталей… на первый взгляд ничего не значащих, но, как потом выясняется, чрезвычайно важных.

— А, — сказал Пуаро. — Так вам такие детективы нравятся? Ну тогда специально для вас, с превеликим удовольствием. — Он пододвинул к себе лист и четким почерком быстро написал:

ВАЖНЫЕ ФАКТЫ

1. Миссис Бойнтон принимала лекарство, содержащее дигиталин.

2. У доктора Жерара пропал шприц.

3. Миссис Бойнтон испытывала явное удовольствие, запрещая своим детям общаться с другими людьми.

4. В день своей смерти миссис Бойнтон, напротив, сама предложила своим детям отправиться на прогулку без нее.

5. Миссис Бойнтон была своего рода садисткой, ей нравилось причинять людям душевные страдания.

6. Расстояние от большой палатки до места, где сидела миссис Бойнтон, примерно двести ярдов.

7. Сначала мистер Леннокс Бойнтон утверждал, что не знает, в котором часу он вернулся в лагерь, но позже признался, что ему пришлось сразу же переставлять стрелки на остановившихся часах матери.

8. Доктор Жерар и мисс Джиневра Бойнтон занимали палатки, стоящие рядом.

9. В 18 часов 30 минут, когда был готов обед, послали слугу сообщить об этом миссис Бойнтон.

Записи доставили полковнику огромное наслаждение.

— Замечательно! — Он просто сиял. — То, что надо. Вроде бы не все на первый взгляд понятно и не очень связно. Однако сразу чувствуется, насколько глубоко вы вникли в суть! Кстати, мне показалось, что у вас пропущены одна-две детали, причем такие, которые трудно не заметить. Полагаю, это сделано нарочно, чтобы подразнить всяких простофиль.

В глазах Пуаро блеснул лукавый огонек, но он ничего не ответил.

— Возьмем, к примеру, пункт второй, — не отступался полковник. — «У доктора Жерара пропал шприц». Оно, конечно, верно, но у него, между прочим, пропал и концентрированный раствор дигитоксина… Я верно запомнил название?

— Последнее, — пояснил Пуаро, — гораздо менее важно, чем пропажа шприца.

— Это замечательно! — вскричал полковник, лучезарно улыбаясь. — Я решительно ничего не понимаю. На мой взгляд, дигитоксин куда важнее шприца. Кстати, а куда девать то, что вы накопали про слуг? Во-первых, я имею в виду того бедолагу, которого отправили к покойнице — сообщить, что обед готов. А ведь еще у вас есть прелестная история о том, что за несколько часов до кончины она грозила какому-то слуге палкой? Только не говорите, что ее прикончил кто-то из моих подопечных, этих придурковатых сынов пустыни! Ибо в таком случае, — у полковника даже посуровел голос, — это будет для меня как… какое-то надувательство.

Пуаро только улыбнулся ему в ответ. Но, выходя из канцелярии, тихо пробормотал:

— Удивительно! Эти англичане — просто вечные дети!

Глава 11

Сара Кинг сидела на вершине холма и рвала цветы. Рядом с ней на развалинах каменной стены сидел доктор Жерар.

— И зачем вы это все затеяли? — вдруг с яростью выпалила она. — Если бы не вы…

— Вы полагаете, мне следовало промолчать? — с расстановкой спросил доктор.

— Да.

— То есть скрыть то, что я знаю?

— Ничего вы не знаете.

— К сожалению, это не так, — вздохнул он. — Но согласен: никто никогда не может быть полностью в чем-то уверен.

— Нет, может, — упрямо возразила Сара.

— Разве что вы, — пожав плечами, отозвался он.

— У вас же была лихорадка, — возмущенно заговорила она. — И высокая температура… Как вы можете о чем-то судить, если у вас в голове все путалось. Этот шприц, возможно, так и лежал на месте. А что касается дигитоксина, вы вполне могли ошибиться, или его украл кто-то из слуг.

— Вам не о чем беспокоиться! — с откровенно ироничной улыбкой ответил доктор. — Мое свидетельство наверняка не примут в расчет. И милые вашему сердцу Бойнтоны как-нибудь выкрутятся.

— Этого я тоже не хочу, — свирепо отрезала Сара.

— Вы несколько непоследовательны. — Жерар покачал головой.

— Не вы ли сами доказывали мне, — с жаром выпалила Сара, — еще в Иерусалиме… что самое разумное — не вмешиваться в чужую жизнь?

— А разве я вмешиваюсь? Я просто сообщил то, о чем знал.

— А я вам говорю, что ничего вы не знали… О Боже милостивый, у нас получается какой-то замкнутый круг.

— Ну простите меня, мисс Кинг, — кротко взмолился Жерар.

— Понимаете, — погасшим голосом сказала Сара, — Бойнтоны так от нее и не избавились — ни один из них! Она все еще тут. Даже лежа в могиле крепко их всех держит. В ней было что-то… ужасное! Она и теперь ужасна, даже мертвая. Мне кажется, что она… забавляется тем, что происходит с нами из-за ее смерти! — Она стиснула руки, и тут вдруг тон ее резко переменился, став светски-непринужденным:

— Этот маленький человечек карабкается к нам сюда.

Доктор Жерар обернулся:

— Полагаю, он нас разыскивал.

— Интересно, он действительно такой безнадежный болван, каким кажется?

— О нет, он далеко не болван, — даже не улыбнувшись, сказал доктор.

— Этого я и опасалась. — Сара мрачно наблюдала за спортивными подвигами Пуаро.

Наконец он до них добрался. Издав громкое «Уф!», знаменитый сыщик обтер потный лоб и печальным взглядом окинул свои лакированные туфли.

— Увы, — сказал он, — на редкость каменистая местность! Бедные мои туфли.

— Одолжите у леди Уэстхолм ее щетку для обуви, — ехидно посоветовала Сара. — А заодно и платяную. У нее с собой много полезных вещей. Можно подумать, что она образцовая горничная, а не популярный политик.

— Никакие щетки уже не в состоянии удалить с моих ботинок царапины, мадемуазель. — Пуаро скорбно покачал головой.

— Не могу с вами не согласиться. Но кто же путешествует по этой стране в такой обуви?

— Мне нравится выглядеть soigne[73], — сказал он, чуть склонив голову набок.

— В пустыне это почти невозможно, — сказала Сара.

— В пустыне женщины теряют свое изящество, — глубокомысленно заметил доктор Жерар. — Но только не мисс Кинг, она всегда прелестно одета. Вы только взгляните на нашу леди Уэстхолм: на все эти ее толстые юбки и жакеты, а бриджи… они ей совершенно не идут, не говоря уже о грубых ботинках! Quelle horreur de femme![74] A бедняжечка мисс Пирс — все на ней висит, как… как какие-то вялые капустные листья. А эти ее излюбленные бусы — они так жалобно звякают! И даже миссис Леннокс Бойнтон, уж казалось бы бесспорно красивая женщина, но и в ней ни грана chic![75] Одевается совершенно невыразительно.

— Не думаю, что мосье Пуаро карабкался сюда, чтобы поговорить о дамских туалетах, — дерзко перебила его Сара.

— Вы угадали, мадемуазель Кинг. Я пришел посоветоваться с доктором Жераром, ибо его мнение чрезвычайно для меня ценно, и с вами тоже, мадемуазель, ибо вы молоды и, стало быть, мыслите современными категориями. Мне хотелось бы узнать все, что вы можете мне рассказать о миссис Бойнтон.

— Неужели вы еще не выучили это наизусть? — спросила Сара.

— Представьте себе, нет. У меня такое чувство — я бы даже сказал убежденность, — что в нашем случае необыкновенно важны психические особенности миссис Бойнтон. Не сомневаюсь, что подобный тип личности доктору хорошо знаком.

— На мой взгляд, она весьма интересный объект для изучения, — сказал доктор.

— Да? Очень, очень любопытно…

Доктора Жерара долго уговаривать не пришлось. Он охотно рассказал о своих наблюдениях за этой странной семьей, а потом изложил свою беседу с Джефферсоном Коупом, который столь превратно истолковал поведение миссис Бойнтон.

— Я вижу, он человек сентиментальный, — заметил Пуаро.

— В высшей степени! Он идеалист — скорее, по лености ума. И в самом деле, куда проще жить, не видя человеческих пороков и зла, внушая себе, что мир — прекрасен! И вот вам результат — милейший Джефферсон Коуп совершенно не разбирается в людях.

— В какой-то момент это может здорово его подвести, — заметил Пуаро.

— Он упорно считает, что «феномен Бойнтонов» (как я для себя называю этот случай) возник исключительно из-за гипертрофированной преданности и любви. Ему и невдомек, что подоплека тут совсем иная: подспудная ненависть, бунт, рабская зависимость, страдание. Он ничего этого предпочитает не замечать.

— А это уже просто глупо, — сказал Пуаро.

— Тем не менее, — продолжил Жерар, — даже самые упрямые оптимисты не могут уж совсем ничего не видеть. Мне кажется, во время путешествия в Петру мистер Джефферсон наконец-то прозрел. — И он пересказал свой разговор с американцем утром того рокового дня.

— Что ж, история с молоденькой горничной весьма показательна, — пробормотал Пуаро. — Она проливает свет на методы старухи. Изобразила из себя этакую благодетельницу, а потом перед самыми родами вышвырнула бедняжку из дому!

— Да, поразительное было утро, — сказал Жерар. — Во всех отношениях. Мосье Пуаро, вы ведь еще не бывали в Петре? Если соберетесь, непременно поднимитесь к древнему жертвеннику. Вы почувствуете… как бы это сказать… там совершенно особая атмосфера! — Он подробно описал ощущения, испытанные им на Вершине Жертвоприношений, не преминув добавить:

— Я помню, как мадемуазель Кинг с видом юного судии рассуждала о том, что во имя счастья многих не так уж страшно пожертвовать кем-то одним. А вы сами это помните, мисс Кинг?

— Перестаньте, не надо. — Сара нервно повела плечами. — Хватит уже об этом кошмарном дне. Не хочу ничего вспоминать.

— Конечно, конечно, — успокоил ее Пуаро, — лучше поговорим о том, что предшествовало этому дню. Доктор Жерар, пожалуйста, нарисуйте мне для начала психологический портрет миссис Бойнтон. Мне, например, совершенно непонятно чего ради эта женщина, так ревностно добивавшаяся абсолютной власти над детьми, вдруг затеяла путешествие за границу? Она же наверняка знала, что в подобных предприятиях трудно избежать новых знакомств, а стало быть, существовала опасность, что ее абсолютная власть пошатнется…

— Но в том-то и дело, mon vieux![76] — воскликнул Жерар. — Все старые дамы одинаковы. Постепенно им все приедается! У кого-то из них, скажем, есть любимый пасьянс, однако в конце концов он набивает оскомину. Хочется выучить новый. То же самое можно сказать и о любительницах над кем-то поиздеваться, как ни чудовищно это звучит. Наша укротительница миссис Бойнтон приручила своих тигров. В юности некоторые из них пытались сопротивляться, и это ее развлекало, поддерживало, так сказать, кураж. Женитьба Леннокса приятно ее взбудоражила, это сулило ей новые забавы. Но против ее ожидания дом превратился в стоячее болото. Леннокс впал в столь глубокую меланхолию, что чувства его притупились, и заставить его страдать было уже попросту невозможно. Рэймонд и Кэрол не проявляли никакого стремления к мятежу. Джиневра… О! La pauvre[77] Джиневра, с точки зрения ее мамаши, была самой бесперспективной, от нее тем более не приходилось ждать никакой радости. Ибо эта девочка научилась прятаться от «укротительницы» в мире грез. Чем сильней терзала ее мать, тем больше наслаждения ей доставляли ее фантазии — ведь она втайне воображала себя героической страдалицей, которую преследуют многочисленные враги! Итак, миссис Бойнтон доняла в конце концов смертельная скука. И, подобно Александру Македонскому, она рвется завоевывать новые миры. Так возникло решение отправиться за границу. Во время путешествия ее ручные звери могут взбунтоваться, и тогда можно будет изобрести для них что-нибудь новенькое, еще более изощренное. Звучит дико, но именно так все и было! Она искала острых ощущений, новизны.

Пуаро слушал как зачарованный.

— Изумительно! — с жаром воскликнул он. — Я вас понял, вы уловили самую суть. Да, все обстояло именно так. Все сходится. Она решила пойти на риск, отважная мамаша Бойнтон, и поплатилась за это сполна.

Сара, сильно побледнев, подняла горящие от волнения глаза на Пуаро.

— Вы хотите сказать, что эта женщина зашла в своих жестоких играх слишком далеко, и ее жертвы с ней разделались?.. То есть кто-то один из них.

Пуаро кивнул.

— И кто же именно? — едва дыша спросила она. Пуаро заметил, как судорожно ее пальцы стиснули букет, но ничего не ответил, вернее, от необходимости отвечать его избавил Жерар, который вдруг тронул его за плечо и сказал:

— Вы только взгляните…

По склону медленно поднималась девушка. В ее движениях была причудливая ритмичная грация, придававшая ей сходство с некой сказочной феей. Ореол золотисто-рыжих волос сверкал и искрился в солнечном свете, загадочная улыбка чуть приподнимала уголки прелестных губ.

Пуаро затаил дыхание.

— Она прекрасна! — сказал он. — Какая необычная, трогательная красота! Ей бы Офелию играть — юную богиню, которая лишь случайно забрела в наш бренный мир и счастлива тем, что ее больше не отягощает бремя людских радостей и печалей.

— Да-да, вы правы, — подхватил Жерар. — Это лицо может только присниться, верно? И оно мне уже снилось. Изнемогая от лихорадки, я, помнится, открыл глаза, и вдруг передо мной возникло это лицо… эта пленительная неземная улыбка. Какой дивный сон! Так грустно было потом просыпаться… — Затем, словно очнувшись, он проговорил обычным будничным тоном:

— Это Джиневра Бойнтон.

Глава 12

Минуту спустя девушка подошла к ним.

— Мисс Бойнтон, это мосье Пуаро, — вставая, сказал Жерар.

— О! — Она рассеянно взглянула на знаменитого сыщика и стиснула руки, нервно сплетая и расплетая пальцы. Зачарованная нимфа вернулась из царства грез, превратившись в обыкновенную девочку, немного неловкую и болезненно-пугливую.

— Какое счастье, что вы здесь, мадемуазель, я ведь искал вас.

— Меня? — Джинни отрешенно улыбнулась, а пальцы ее принялись теребить поясок.

— Не согласились бы вы составить мне компанию в небольшой прогулке?

Она покорно пошла с ним рядом. Но немного погодя вдруг всполошилась:

— Вы ведь… вы детектив?

— Да, мадемуазель.

— И очень знаменитый?

— Не только. Я еще и самый лучший детектив в мире, — уточнил Пуаро таким тоном, будто это был неоспоримый факт.

Тогда она еле слышно спросила:

— Вы приехали, чтобы защитить меня?

Пуаро в задумчивости разгладил усы.

— Стало быть, вам угрожает опасность?

— Да-да. — Она тревожно оглянулась. — Я уже говорила об этом доктору Жерару… еще в Иерусалиме. Он ничего не сказал мне тогда, однако же сразу последовал за мной в это страшное место, где повсюду торчат красные скалы. — Она вздрогнула. — Меня там хотели убить, мне все время приходится быть начеку.

Пуаро сочувственно кивнул.

— А доктор… Он такой милый и добрый. И он любит меня.

— В самом деле?

— О да. Он даже во сне произносит мое имя… — нежно сказала она, и ее голос вновь стал трепетным, полным поистине неземной прелести. — Я видела его… он метался на своей постели и произносил мое имя. Я тогда тихонько ушла из его палатки. — И, чуть помедлив, она спросила:

— Ведь, наверное, это он вызвал вас сюда? Понимаете, вокруг меня столько врагов! Иногда они притворяются друзьями…

— Понимаю, — мягко сказал Пуаро. — Но ведь здесь вам нечего опасаться — с вами ваши родные.

Джиневра горделиво выпрямилась.

— Вы заблуждаетесь! Эти люди вовсе мне не родня. Я не имею права открыть вам, кто я на самом деле, — это великая тайна.

Он все так же мягко спросил:

— Вы, видимо, очень тяжело переживаете смерть матери?

— Никакая она мне не мать! — Джиневра гневно топнула ногой. — Мои враги платили ей за то, что она играла эту роль и стерегла меня!

— Где вы были в тот день после ленча?

— В своей палатке. Там было очень жарко, но я боялась выйти: они могли меня схватить. — Она вздрогнула. — Один из них даже заглядывал ко мне в палатку. Он был переодет, но я его узнала. И сразу притворилась, будто сплю. Его подослал шейх. Да-да! Он приказал меня похитить.

Некоторое время Пуаро шел молча, потом сказал:

— Должен признать, ваши сказки действительно очаровательны.

— Но это не сказки! Это правда! — Она снова гневно топнула ножкой и, окончательно рассердившись, убежала от него.

Пуаро остановился, глядя, как она стремительно несется вниз по склону.

— Что вы ей сказали? — вскоре услышал он за своей спиной.

Пуаро обернулся: доктор Жерар заметно запыхался, видимо, очень торопился. Сара тоже направлялась в их сторону, только она бежать не собиралась.

— Что она сочиняет прелестные сказки, — ответил Пуаро.

— И она рассердилась, — понимающе кивнул доктор. — Это отрадно. Понимаете, это значит, что она еще не переступила опасную грань и способна отличить вымысел от реальности! Я ее вылечу.

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

Война – любимое занятие генералов, она весьма выгодна и политикам, особенно когда ведется не на свое...
В повести, давшей название сборнику, по мнению автора, поставлены с ног на голову наиболее известные...
Произошло убийство, жестокое и на первый взгляд совершенно бессмысленное. Кому мог помешать безобидн...
Переступая порог богатого особняка в предместье Риги, Инна не могла даже предположить, что ее ждет з...
Обнаружить в своей квартире труп незнакомого мужчины – это как минимум страшно....
Неугомонные детективы-любители Томми и Таппенс Бересфорд даже в весьма почтенном возрасте непременно...