Смерть лорда Эджвера Кристи Агата

– Странно, – в задумчивости произнес Пуаро.

– Но речь не об этом, – нетерпеливо перебил его Джепп. – Давайте вернемся к главному. Все происходило так, как она рассказывала. Она приехала туда без пятнадцати девять, уехала в половине двенадцатого и без пятнадцати двенадцать была дома. Я видел шофера, который ее возит, он давно работает в агентстве Даймлера. К тому же в отеле видели, как она приехала.

– Все очень убедительно.

– А как быть с теми двумя, которые видели ее в доме лорда Эджвера? Ведь ее опознал не только дворецкий. Секретарша лорда Эджвера видела ее тоже. Они оба клянутся всеми святыми, что женщина, приходившая в десять часов, – леди Эджвер.

– Дворецкий там давно служит?

– Около полугода. Кстати, красивый парень.

– Весьма. Eh bien, мой друг, если он служит там всего полгода, он не мог узнать леди Эджвер, поскольку никогда ее не видел.

– Но он видел ее на экране и на фотографиях в газетах. И главное – секретарша узнала ее. Она работает у лорда Эджвера шесть лет, и она абсолютно уверена, что это была леди Эджвер.

– Мне хотелось бы повидать эту секретаршу, – сказал Пуаро.

– Что ж, поехали хоть сейчас.

– Благодарю вас, друг мой. Я с радостью принимаю ваше приглашение. Надеюсь, оно распространяется и на Гастингса?

Джепп ухмыльнулся.

– А как же? Куда хозяин, туда и пес, – пошутил он (на мой взгляд, весьма безвкусно).

– Это похоже на дело Элизабет Каннинг, – продолжал Джепп. – Помните его? Когда толпы свидетелей с обеих сторон присягали, что в одно и то же время видели цыганку Мэри Скваерс в двух противоположных концах Англии. Честные, надежные свидетели, все без исключения. А она такая уродина, что спутать ее ни с кем невозможно. Там так ничего и не выяснили. И у нас примерно то же. Разные группы людей готовы присягнуть, что леди Эджвер была в двух местах одновременно. Кто из них говорит правду?

– Разве это трудно будет выяснить?

– Так вы считаете… но эта женщина – мисс Кэррол – действительно знала леди Эджвер. Она долго жила с ней в одном доме и ошибиться не могла.

– Мы это скоро выясним.

– Кто унаследует титул? – спросил я.

– Племянник, капитан Рональд Марш. По слухам, изрядный мот.

– Когда, по мнению врача, наступила смерть? – спросил Пуаро.

– Чтобы сказать точно, придется подождать вскрытия. Посмотреть, далеко ли уполз обед.

Джепп не умел или не считал нужным выражаться более деликатно.

– Но скорее всего в десять. Последний раз его видели живым в начале десятого, когда он выходил из столовой. Виски и содовую дворецкий отнес ему в библиотеку. В одиннадцать, когда дворецкий отправился спать, света в библиотеке не было, значит, скорее всего он был мертв – вряд ли бы он стал сидеть в темноте.

Пуаро согласно кивнул. Через несколько мгновений мы подъехали к дому, окна которого были плотно зашторены.

Дверь открыл красавец-дворецкий.

Джепп вошел первым, за ним Пуаро и я. Дверь открывалась влево, поэтому дворецкий стоял у стены с той же стороны. Пуаро был справа от меня, и поскольку он ниже, чем я, дворецкий увидел его, только когда мы вошли в холл. Я в тот момент оказался рядом с дворецким и увидел, что он испуганно вздрогнул и посмотрел на Пуаро с плохо скрытым ужасом. Я мысленно отметил про себя этот факт.

Джепп проследовал в столовую, находившуюся справа, и позвал туда дворецкого.

– Вот что, Элтон, – сказал он, – я прошу вас снова рассказать, что вам известно. Та дама пришла в десять часов вечера?

– Леди Эджвер? Да, сэр.

– Как вы ее узнали? – спросил Пуаро.

– Она сказала мне свое имя, сэр, а кроме того, я видел ее фотографии в газетах. В кино я ее тоже видел.

Пуаро кивнул.

– Как она была одета?

– Она была в черном, сэр. Уличное черное платье, маленькая черная шляпка. Жемчужное ожерелье и серые перчатки.

Пуаро вопросительно посмотрел на Джеппа.

– Вечернее платье из белой тафты и горностаевая накидка, – коротко сообщил тот.

Дворецкий продолжил рассказ, который полностью совпал с тем, что нам уже было известно от Джеппа.

– Кто-нибудь еще приходил вчера вечером к вашему хозяину? – спросил Пуаро.

– Нет, сэр.

– Какой в двери замок?

– Автоматический, сэр. Перед тем как лечь спать, я обычно запираю дверь еще и на засов. Обычно я делаю это в одиннадцать, но вчера мисс Адела была в Опере, поэтому я засова не трогал.

– Как была заперта дверь сегодня утром?

– На засов, сэр. Мисс Адела заперла ее, вернувшись из театра.

– Когда она пришла? Вы знаете?

– Примерно без четверти двенадцать, сэр.

– Следовательно, примерно до двенадцати часов снаружи дверь можно было открыть только с помощью ключа, а изнутри – простым поворотом ручки?

– Да, сэр.

– Сколько в доме ключей?

– Один – у лорда Эджвера, второй – из шкафа в холле – мисс Адела взяла вчера с собой. Я не знаю, есть ли другие ключи.

– Значит, больше их ни у кого нет?

– Нет, сэр. Мисс Кэррол всегда звонит.

Пуаро сказал, что он узнал все, что хотел, и мы отправились к секретарше. Она сидела у письменного стола и что-то сосредоточенно писала.

Мисс Кэррол оказалась миловидной, энергичной женщиной лет сорока пяти. В ее светлых волосах мелькала седина. Сквозь пенсне на нас смотрели проницательные голубые глаза. Когда она заговорила, я узнал внятный, громкий голос, звучавший накануне в телефонной трубке.

– А, мсье Пуаро, – сказала она, когда Джепп представил нас друг другу. – Так это с вами лорд Эджвер попросил меня связаться вчера утром.

– Совершенно верно, мадемуазель.

Мне показалось, что Пуаро смотрит на нее с удовольствием. Еще бы: она была воплощением аккуратности.

– Итак, инспектор Джепп? – спросила мисс Кэррол. – Чем еще я могу быть вам полезна?

– Скажите, вы абсолютно уверены, что вчера вечером сюда приходила леди Эджвер?

– Вы спрашиваете меня об этом уже в третий раз. Разумеется, я уверена. Я ее видела.

– Где вы видели ее, мадемуазель?

– В холле. Она сказала несколько слов дворецкому и затем прошла по холлу в библиотеку.

– Где вы находились в это время?

– Наверху. И смотрела вниз.

– Вы убеждены, что это была она?

– Да. Я хорошо видела ее лицо.

– Может быть, эта дама была просто похожа на жену лорда Эджвера?

– Ну что вы, такое лицо, как у Сильвии Уилкинсон, в мире одно.

– У лорда Эджвера были враги? – неожиданно спросил Пуаро.

– Чепуха! – ответила мисс Кэррол.

– Что значит чепуха, мадемуазель?

– То, что в наше время у людей врагов не бывает. По крайней мере, у англичан.

– Однако лорда Эджвера убили.

– Это сделала его жена, – сказала мисс Кэррол.

– Значит, жена не враг?

– Эта история – из ряда вон. Я никогда не слышала, чтобы случалось что-нибудь подобное, во всяком случае, в нашем кругу.

Очевидно, по мнению мисс Кэррол, убийства совершаются исключительно пьяными представителями низших слоев.

– Сколько в доме ключей от входной двери?

– Два, – не задумываясь ответила мисс Кэррол. – Один всегда находился у лорда Эджвера, другой – в шкафу в холле, им пользуются те, кто возвращается домой поздно. Был еще третий, но его потерял капитан Марш. Вопиющее легкомыслие!

– Капитан Марш часто бывает в доме?

– Последние три года он живет отдельно, но прежде жил здесь.

– Почему он уехал отсюда? – спросил Джепп.

– Не знаю. Наверное, не ужился с дядей.

– Мне кажется, вам известно больше, мадемуазель, – мягко сказал Пуаро.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Я не из тех, кто любит сплетничать, мсье Пуаро.

– Но вы наверняка знаете, насколько правдивы слухи о том, что между лордом Эджвером и его племянником существовали серьезные разногласия.

– Они вовсе не были серьезными. Просто с лордом Эджвером было нелегко ладить.

– Даже вы так считали?

– Я говорю не о себе. У меня никогда не было конфликтов с лордом Эджвером. Он мне полностью доверял.

– А капитану Маршу?.. – Пуаро мягко, но настойчиво подталкивал ее к дальнейшим откровениям.

Мисс Кэррол пожала плечами.

– Он был слишком расточительным. У него появились долги. Потом с ним произошла еще какая-то неприятная история – не знаю толком, какая именно. Они поссорились. Лорд Эджвер отказал ему от дома. Вот и все.

И она замолчала, всем своим видом давая понять, что больше мы от нее ничего не услышим.

Комната, где мы с ней беседовали, располагалась на втором этаже. Когда мы выходили оттуда, Пуаро взял меня за локоть.

– Одну минуту. Пожалуйста, Гастингс, задержитесь здесь, а я спущусь с Джеппом вниз. Следите за нами, пока мы не войдем в библиотеку, и потом присоединяйтесь к нам.

Я уже давно не задаю Пуаро вопросов, начинающихся со слова «почему». Как поется в солдатской песне, «не размышляй, а выполняй и, если надо, умирай». Слава богу, в моем случае до «умирай» дело еще не доходило. Решив, что Пуаро хочет проверить, не следит ли за ним дворецкий, я остался наверху у лестничных перил.

Пуаро и Джепп спустились к входной двери и на мгновение исчезли из моего поля зрения. Затем я увидел, как они медленно прошли по холлу и скрылись за дверями библиотеки. Подождав несколько минут на случай, если появится дворецкий, и никого не дождавшись, я тоже спустился вниз и вошел в библиотеку.

Тело, разумеется, было убрано. Шторы на окнах были задернуты. Горел свет. Пуаро с Джеппом стояли посреди комнаты и оглядывали ее.

– Ровным счетом ничего, – сказал Джепп.

И Пуаро с улыбкой отозвался:

– Увы! Ни пепла от сигареты, ни следов, ни перчаток, ни даже еле уловимого аромата духов. Ничего из того, что так легко и кстати обнаруживает сыщик в детективном романе.

– В этих романах полицейские всегда слепы, как кроты, – ухмыльнулся в ответ Джепп.

– Я однажды нашел улику, – мечтательно сказал Пуаро, – но поскольку длина ее исчислялась не сантиметрами, а превышала метр, никто не хотел в нее верить.

Я вспомнил обстоятельства того дела и засмеялся. Затем я вспомнил о возложенной на меня миссии и сказал:

– Все в порядке, Пуаро, насколько я мог видеть, никто за вами не следил.

– Что за глаза у моего друга! – восхищенно произнес Пуаро. – Скажите, милый Гастингс, вы заметили, что в зубах у меня была роза?

– У вас в зубах была роза? – переспросил я в смятении, а Джепп гулко захохотал.

– Да. Я вдруг решил изобразить Кармен, – невозмутимо ответил Пуаро.

У меня мелькнула мысль, что либо он, либо я сошел с ума.

– Значит, вы ее не заметили, Гастингс?

В голосе Пуаро не было укора.

– Нет, – ответил я, глядя на него с изумлением, – но ведь я не мог видеть вашего лица!

– Ничего страшного, – мягко успокоил меня он.

Уж не смеются ли они надо мной, подумал я.

– Так, – заключил Джепп. – Здесь больше делать нечего. Надо бы еще раз побеседовать с дочкой, а то она была слишком плоха прежде, и я от нее ничего не добился.

Он позвонил, и в библиотеку вошел дворецкий.

– Спросите мисс Марш, не уделит ли она нам сейчас несколько минут.

Дворецкий вышел, и некоторое время спустя перед нами появилась… мисс Кэррол.

– Адела спит, – сказала она. – Бедная девочка, для нее это ужасное потрясение. После вашего ухода я дала ей снотворное, и она заснула, но часа через два, наверное, будет в состоянии отвечать на вопросы.

Джепп сказал, что его это устраивает.

– Впрочем, она знает ровно столько же, сколько я, – уверенно продолжала мисс Кэррол.

– Какого вы мнения о дворецком? – спросил Пуаро.

– Он мне не нравится, но почему – сама не знаю.

Мы прошли к входной двери.

– Вчера вечером вы стояли здесь, мадемуазель? – неожиданно спросил Пуаро, указав рукой на лестницу.

– Да. А в чем дело?

– Вы видели, как леди Эджвер прошла через холл в библиотеку?

– Да.

– И вы отчетливо видели ее лицо?

– Конечно.

– Но вы не могли видеть ее лица, мадемуазель. С того места, где вы стояли, вы могли видеть только ее затылок.

Пуаро определенно застал ее врасплох. Она покраснела от досады.

– Затылок, голос, походка… Какая разница? Я не могла ошибиться. У меня нет ни малейшего сомнения, что это была Сильвия Уилкинсон, и хуже ее женщины нет!

И, резко повернувшись, мисс Кэррол стала подниматься по лестнице.