Принцесса в академии Медная Варя

– Сначала дело, – напомнила я. – Значит, меняющий внешность плащ тоже твой?

– Ага, и арбалет.

– Это тот, который Гарт зажал?

– Что?!

– Ты же мне сам об этом сказал, – ехидно заметила я, но проводник меня уже не слушал, возмущенно бормоча:

– Нет, ну как он мог! Сказал ведь, что будет беречь.

– А откуда ты знаешь, что мои волосы пахнут ромашкой и лимонником?

– Так пахнут все светлые волосы, – увильнул он.

– Неправда!

– Гляди!

Я проследила за пальцем и испустила восхищенный возглас. Коридор закончился, и мы оказались в довольно просторной подземной зале, похожей на пещеру. Где-то внизу журчала вода, а стены переливались ещё ярче – помимо нитей магии, тут и там мерцали крупные камни такого же радужно-золотистого оттенка. Они то вспыхивали, почти ослепляя, то приглушали блеск, но не гасли окончательно. С потолка свисали светящиеся сталактиты. Всё вместе смотрелось просто потрясающе! Даже воздух был особенный, просто вдыхать – уже наслаждение. Наверное, так пахнет волшебство. От каменистой тропы начинался склон, у подножия которого раскинулось подземное озеро. Огоньки отражались в темной воде кусочками радуги.

– Как красиво! – воскликнула я, повернувшись к спутнику, и застыла от ужаса: его нигде не было. Он заманил меня сюда, чтобы бросить! Мне в жизни не найти обратной дороги.

– Ах ты мерзкий, гнусный, самовлюбленный, гадский…

Я заозиралась в поисках вдохновения на дальнейшие оскорбления, но пещера навевала только приятные ассоциации. Тогда я подхватила переливающийся камень и с досадой швырнула его в воду. Поднялся радужный фонтанчик.

– …совершенно ужасный, пакостный…

– Эй, ну ты идёшь?

Я подпрыгнула и чуть не свалилась в воду:

– Ты где?

– Тьфу, забыл!

Из стены высунулась рука и нетерпеливо подрыгала пальцами. Я подавила желание укусить их и, схватившись покрепче, вошла в стену. Скажу так: проходить через зеркало приятнее. Стены – более тягучие, шагаешь медленно, как сквозь патоку. В конце я немного застряла, и Зеркальный Озриэль дернул меня за руку. Я вывалилась прямо в его объятия.

– Так соскучилась? Надо почаще оставлять тебя одну!

Я раздосадованно оттолкнула его:

– Больше не смей так делать. Я думала, ты меня бросил!

– Ничего подобного: обернулся, а тебя нет.

– Ты же сам сказал: гляди! – возмутилась я. – Вот я и глядела.

– Так долго? – беззаботно отозвался он.

Ему-то это зрелище привычно и не кажется чем-то особенным.

Мы завернули за угол, и справа мелькнуло окно. За ним суетились люди, и, приглядевшись, я поняла, что это не окно, а зеркало. Только теперь я была с обратной стороны. Глазам предстала комната для совещаний. В ней находилось человек десять. Профессор Марбис отсутствовала. Совет проходил бурно: одни преподаватели яростно что-то доказывали мадам Лилит, другие сидели с недоверчивыми и растерянными лицами, как профессор Амфисбена (она только и делала, что прижимала кулачки к груди), третьи, как Робин, расхаживали с заложенными за спину руками. Иох тихонечко примостился в уголке и, пока никто не видит, расчесывал волосы маленькой серебряной расческой.

Озриэль стоял посреди комнаты, как в зале суда, с видом кающегося грешника. Незнакомая преподавательница подскочила к нему и обратилась к ректору со страстной речью, то и дело патетически указывая на ифрита. Мне показалось, что она вот-вот надавит ему на плечи, заставив встать на колени. Она выглядела как помесь очковой кобры с горной козой, и я поняла, что передо мной профессор Черата. Мой спутник привёл весьма точное сравнение. Мадам Лилит сидела за столом, сохраняя полную невозмутимость.

Голоса сюда не проникали, и пантомима была бы забавной, если бы речь не шла об Озриэле. Надеюсь, они не обсуждают его отчисление.

Я возмущенно обернулась, указывая на зеркало:

– Мы столько шли, чтобы оказаться в соседней комнате! Я уж думала, мы вот-вот достигнем центра земли!

Зеркальный Озриэль схватил меня за руку и быстро оттащил в сторону.

– Они тебя не слышат, зато прекрасно видят, как и ты их! Если знала путь короче, надо было сказать.

– А ещё ты вроде бы назвался Озриэлем.

– Так и есть.

– Тогда кто это? – Я выразительно махнула в сторону зала.

– Тоже я.

– Хочешь сказать, тебя двое?

– Ага. Все ифриты умеют раздваиваться. Кстати, полезный навык, очень советую. Особенно когда приходится участвовать в чём-нибудь скучном. Оставляешь одного себя там, а сам идёшь на прогулку с хорошенькой девушкой.

– На прогулку? Ты нарочно так долго меня вёл!

– Конечно! – согласился он.

– Но зачем?

– Как зачем? Чтобы подольше побыть с тобой наедине. Так ведь поступают все влюбленные.

– Но ты-то здесь при чём?

– Ну как же: я тебя люблю. Жить без тебя не могу. Сохну, тоскую и изнываю от любовного томления. Уверен, и ты от меня без ума, просто у наземных девушек не принято так сразу раскрывать свои чувства, но мне ты можешь довериться. Не сдерживайся!

Он притянул меня к себе, заключая в объятия.

– Мы познакомились полчаса назад! – завопила я. – Любовь должна… вызреть.

– Как помидорка?

– Вроде того.

Зеркальный Озриэль постоял минутку, прислушиваясь к себе.

– Всё, вызрела, – объявил он и наклонился к моему лицу. Меня спасли сползшие на кончик носа очки-клубничины. Я вывернулась и подтолкнула их обратно.

– Как ты можешь меня любить? Ты совсем меня не знаешь!

– Я уже доказал обратное.

– У меня есть жених.

– Пока нет.

– Теоретически где-то есть.

– Им могу быть я.

– Не можешь!

– Сделаю татуировку, надену этот клоунский сюртук и…

– Не в этом дело! Отношения так быстро не строятся.

– А чего тянуть? – удивился он. – Как говорится, сольемся в любовном экстазе.

– Погоди с любовным экстазом. Ты только что упомянул влюбленных, так вот они сперва гуляют…

– Мы с тобой уже погуляли, – обрадовался он.

– Держатся за руки…

– Я уж думал, ты никогда не попросишь!

Он сгреб мою руку и покрыл поцелуями от кисти до локтя.

– Ходят в таверну, – запаниковала я, пытаясь вырвать её.

– О, мы совсем рядом.

И, прежде чем я успела сказать хоть слово, он утащил меня в очередной темный проход. Мы вынырнули на какой-то узкой каменистой площадке. Там стояло два-три столика, составленных из положенных друг на друга глыб. Сразу за последним начинался обрыв, в который низвергался водопад. От него поднимался горячий оранжевый пар. Дно ущелья скрывалось за туманом брызг. Зеркальный Озриэль усадил меня за один из столов и сунул в руки меню.

– Так, посмотрим, взбитая лава со вкусом артишоков, магма под шапочкой пепла, а вот! – обрадовался он. – Орешки из угольков.

– Послушай…

– Они хрустят, и попросим подать как можно менее горячими. Я сам подую. Или нет, лучше закажем по стаканчику кипятка, а к ним корицу. Корица всё делает съедобным.

Я отложила меню:

– Не знаю, как к тебе обращаться, но называть Озриэлем не могу. Так вот, в любой другой момент я бы с удовольствием выпила с тобой ээ… чашечку кипятка. Но совещание может закончиться в любую минуту. И когда они оттуда выйдут, я должна быть на месте. Однако прежде мне бы очень хотелось дойти наконец туда, куда мы шли, и взглянуть на то, что ты собирался мне показать.

– Уверена?

– Уверена, – ответила я, а сама задумалась, каковы на вкус орешки из угольков. – Помнится, ты упомянул документы…

– Нет проблем, крошка. Всё для тебя! – Он отодвинул стул и помог мне подняться.

– И что, так легко? Никаких фокусов?

– Я сама серьезность. Сюда. – Зеркальный Озриэль кивнул на очередной темный проход, и я, вздохнув, последовала за ним.

– А ты что, правда можешь выпить лаву?

– Предпочитаю магму. Но это дело вкуса.

Вылезли мы из шкафа – зеркало было вделано в дверцу. Я вывалилась наружу, отряхнула платье и огляделась.

– Мы там, где я думаю?

– Ага. Если, конечно, ты думаешь, что мы в кабинете ректора.

Небольшая строгая комната оказалась не лишена уюта. На стене, обшитой атласными зелеными обоями в темный цветочек, висел портрет короля, стол был очищен от всего лишнего, аккуратно сложенные документы лежали рассортированные по цвету. Из-под стула выглядывали крохотные домашние тапочки на смену рабочим туфелькам. Меня особенно умилили меховые помпошки. Рядом с камином (на мраморной полке ни единой безделушки) вдоль стены протянулся стеллаж, уставленный свитками.

– А вдруг она войдёт?

– Ты же видела: они все в зале для совещаний. Сейчас идеальный момент.

Мой сопровождающий шагнул к стеллажу и надавил на третью полку слева. Целый ряд полочек отъехали одна за другой, открыв винтовую лестницу. Ох уж эти мне переходы!

– Откуда ты знаешь про ход? Ты что, подглядывал за ней?

– Просто случайно проходил мимо зеркала. Люди редко завешивают их. Идём!

Я спустилась вслед за ним вниз и застыла с открытым ртом. Подвал оказался намного больше, чем я ожидала. Настоящий подземный зал: выложенный мозаикой пол, какой-то постамент в центре, а по кругу шли арки, ведущие в дополнительные небольшие помещения. К стенам крепились стеллажи, подобные тому, что остался наверху. Только эти поднимались от пола до потолка. К ним прилагалась лестница на латунных колесиках и рельсы, позволяющие свободно передвигаться от одного шкафа к другому. Здесь пахло старинным пергаментом и кожаными переплетами.

Каждая полка хранилища вмещала ровные ряды свитков, которые, несмотря на невообразимое количество, были разложены очень аккуратно и по алфавиту – на шкафах виднелись соответствующие буквы, старомодные и вырезанные прямо на дереве. В общем, во всём чувствовалась рука мадам Лилит. У этой женщины настоящая мания порядка. Может, тем самым она пытается компенсировать то единственное, что не в силах привести в порядок?

– Я же обещал отвести к документам, – провозгласил мой спутник.

При этом оглядывался он с не меньшим интересом, чем я. Меня охватили подозрения.

– Ты ведь здесь не был, правда? Следовательно, не мог знать наверняка, что мы их тут найдём.

– Но мы же нашли. Для чего ещё устраивают тайники, как не для документов? Давай лучше взглянем, что в них.

Он схватил первый попавшийся свиток, сорвал ленточку и развернул его. Нижняя треть отвалилась от ветхости и упала к нашим ногам.

– Гляди, похоже на досье.

В верхней части рядом с именем имелся набросок учащегося. Выполненный чернилами, он состоял всего из нескольких штрихов, но они весьма точно запечатлели гордый профиль.

– Да, и довольно старое. Наверняка древний потомок древнего предка.

– А вот это поновее будет. – Зеркальный Озриэль вытащил другую трубочку.

– Подожди-ка! – Я взяла свиток, рассматривая портрет. Чернила свежие. – Кажется, я его знаю. Точно, видела сегодня в лекарской башне! Он из ученых мужей.

Надпись, похожая на нитку бус – такими округлыми и безупречно ровными были буквы, – гласила: Ядвиг Галлийский, 19. Далее следовало описание природных талантов учащегося (умение чувствовать и находить лечебные коренья), особенностей характера, наклонностей и даже слабостей (медовые пряники в кунжутной обсыпке и щекотка под коленками).

– А это что? – Я указала на пятнышко горчичного цвета размером с монетку.

Зеркальный Озриэль поднёс свиток к носу и уверенно выдал:

– Кровь.

– Что? Зачем она здесь?

Он вытянул ещё несколько трубочек и, не церемонясь, развязал ленточки. Пятнышки рядом с именем имелись на всех, и цвета широко варьировались.

– Похоже, это обычная процедура при приеме. Вполне логично. Кровь – это, можно сказать, квинтэссенция магии, основа жизни. Не зря на ней клянутся, используют в заклинаниях, добавляют в зелья. Она – мощнейший компонент. Одна капля, – он щелкнул ногтем по пергаменту, – расскажет о тебе абсолютно всё! По ней тебя найдут где угодно.

Жаль, у меня нет крови жениха!

– Гляди-ка кто тут у нас, – хмыкнул он, передавая мне следующее досье.

– Ого! Я-то думала, Марсию Фьерскому, по меньшей мере, отдельный шкаф отведут и пометят его короной.

Пока я вчитывалась в текст, мой спутник легкомысленно перешагнул через разбросанные на полу свитки и направился к постаменту.

Проверив ещё с полдюжины свитков, я вздохнула:

– Здесь нет данных по внешнему виду, если не считать чернильных портретов.

Я принялась аккуратно сворачивать досье и рассовывать их по местам, чтобы скрыть следы нашего пребывания. Взгляд случайно упал на один из набросков. Кстати, получилось очень похоже. Даже глаза, казалось, искрятся зеленью, насмехаясь над фиолетовыми чернилами.

– Я и не знала, что у ифритов синяя кровь, – заметила я, сворачивая досье другого Озриэля. Кровь моего друга была расцвечена малиновыми прожилками. Даже красиво.

– Голубая, – поправил Зеркальный Озриэль, продолжая внимательно рассматривать постамент.

Я вернула свиток на место, подошла и встала рядом.

На постаменте разместилась подушечка, а на ней – пузатая хрустальная жаба размером с собаку. Она недовольно пучила глаза, видимо потому, что в рот ей сунули раскрытый свиток, самый древний из всех. Выхолощенный временем портрет едва просматривался. Зато кровь как будто только что капнули. Густое насыщенно черное пятно.

Ниже теснились плотными рядами значки – сплошь треугольники, волнистые линии, заключенные в кружок, и расположенные под хитрым наклоном палочки.

– Это хрустальная вещая жаба. Я думал, они миф, ну, или, по крайней мере, давным-давно перевелись, – сообщил Зеркальный Озриэль и указал на значки: – А это, кажется, первый язык Затерянного королевства. На нём говорили ещё при короле-основателе.

– Ты можешь, прочесть, что здесь написано?

– Пока нет. – Он порылся в кармане куртки и извлек перламутровую коробочку. – А вот теперь могу.

Крышка со щелчком отскочила. Внутри на кусочке бархата лежали два прозрачных кружка.

– Это застывшая слюна гнома, сбрызнутая из ручья знания, – пояснил он и, к моему ужасу, засунул один кружок в глаз.

– Фу! Ты засунул в глаз слюну гнома!

– Вторая тебе. – Он потряс коробочкой. – Редкая вещица, позволяет читать все языки мира.

– Ни за что!

– Ого! – Он вытаращился на свиток. – Не может быть!

– Что там?

– Нет, ты не поверишь.

– Ну, не томи.

– Просто немыслимо!

Взревев от досады, я схватила вторую чешуйку и, просунув под очками, поместила на правый глаз. Сначала жутко щипало, но, проморгавшись, я обнаружила, что текст перестал быть тарабарщиной. Вернее, для левого глаза он таким и остался, а вот правый прекрасно эту тарабарщину понимал.

С миниатюры на нас смотрел сын первого короля. Вполне логично, что правитель, при поддержке которого основали академию (тогда ещё она именовалась Дворцом знаний), отправил сюда своего отпрыска. Непонятным оставалось другое.

– Почему кровь черная? – озвучил зеркальный ифрит крутившийся и у меня в голове вопрос. – У Марсия она бордовая в оранжевую крапинку.

– Потому что с тех пор сменилось несколько династий? – предположила я.

– Нет, линия не прерывалась. Марсий считается прямым потомком первого короля. За все эти столетия они даже кузенам ни разу не дали трон погреть.

– Вообще-то вариантов масса. Из наиболее очевидных… – Я задумалась. – Королевы тоже имеют право на личную жизнь. Или это была бабушка королевы, или ещё какая-нибудь пра-пра и ещё много раз пра. Уверена, всему этому есть какое-нибудь разумное и совершенно непреступное объяснение.

– Наверняка! Иначе они не оставили бы такую улику на самом видном месте, для верности ещё и сунув её в пасть хрустальной жабы. Только маленького флажка не хватает.

– Ты забываешь, что не у всех есть это. – Я ткнула в правый глаз.

– Я хотел сказать: на виду у всех ифритов, которым вздумается прогуляться в хранилище документов, спрятанное под кабинетом ректора с помощью хитроумной комбинации полочек.

Внезапно жаба затряслась.

– Что происходит? – запаниковала я.

– Без понятия!

– Ты что-то сделал! Немедленно признавайся!

– Да ничего я не делал!

– Если по твоей милости последняя из ныне живущих хрустальных вещих жаб отбросит… – Договорить я не успела, потому что виновница паники вынула изо рта пергамент, закашлялась, рыгнула и сплюнула мне в ладонь крохотный прозрачный свиток, после чего, успокоившись, вернула досье первого принца на место и снова застыла.

– Что это?

Зеркальный Озриэль смотрел на свиток в моей руке со смесью восхищения и недоверия:

– Кажется, последняя из ныне живущих хрустальных вещих жаб только что сделала тебе предсказание.

Я трясущимися руками сломала ниточку бриллиантовой печати и развернула хрустальную бумагу. Мы одновременно склонились над посланием, стукнувшись лбами. Текст состоял из крошечных лягушек, кузнечиков и комаров, но, благодаря приспособлению в правом глазу, я без труда поняла этот язык. Вот что там говорилось:

Порой то, что ты ищешь, ближе, чем ты думаешь. Внемли голосу крови и тогда обретешь желаемое. И больше никогда не делай косой пробор.

– И что это значит? – спросила я, закончив читать. – Какой крови? Может, разбудим её ещё раз? Пусть уточнит.

– Нет, хрустальные жабы просыпаются раз в тысячелетие.

– Значит, у меня будет достаточно времени, чтобы сформулировать вопрос, – приуныла я и тут же встрепенулась: – Не подумайте, что я чем-то недовольна, госпожа жаба. Для меня большая честь получить предсказание из ваших… из вашего рта. Но, может, вы приложите дополнительный свиточек с пояснениями, в качестве бонуса, так сказать?

Мне показалось, что глаза после этого ещё больше выпучились, но ничего к уже выплюнутому пупырчатая предсказательница не прибавила.

– Похоже, уснула.

– Ага, – согласилась я, пряча пророчество на груди. – Ладно, нам пора.

Мы в последний раз оглядели хранилище, подправили всё то, что неровно лежало, и вернулись в кабинет ректора, а оттуда – в коридор Подземного мира. Мой провожатый снова попытался хитрить, но я вовремя раскусила его и наставила на короткий путь до гостиной. Внутренне я была готова к тому, что собрание уже закончилось и все возмущения в связи с моим отсутствием отзвучали, но, проходя мимо зеркала в зале для совещаний, обнаружила, что участники ещё не разошлись. Правда, как раз закруглялись. Мадам Лилит что-то сказала Озриэлю, и он кивнул. Мы успели вовремя. За следующим поворотом нас ждало зеркало, ведущее в гостиную.

Я шагнула к нему.

– Подожди!

Зеркальный Озриэль сжал мои пальцы, удерживая.

– В чём дело?

– Кажется, сегодняшний поход оказался не впустую.

– Да, ты здорово помог, спасибо! Я ещё подумаю над разгадкой предсказания.

– Отлично, значит, я заслужил маленькую награду.

– Награду? Что ты имеешь в…

Тут он крутанул меня к себе, наклонил почти параллельно полу, как в танце, и поцеловал. По ощущениям, будто поцеловалась с кипящим чайником. Я застучала ладонью по его плечу, и он, сообразив, отстранился:

– Прости, крошка, не подумал. Останется небольшой ожог.

Тут он поднял глаза, быстро вернул меня в исходное положение и уставился на что-то за моей спиной. Я обернулась и увидела в гостиной Озриэля. Он стоял напротив зеркала, весь красный, и смотрел на нас, сжимая кулаки.

– Озриэль, я не…

Ифрит молча выдернул меня из зеркала в комнату – поверхность не успела так быстро размягчиться и кое-где разошлась трещинами, – а сам повернулся к двойнику.

– Ну, я пошёл, – заявил тот и попытался удрать.

– А ну, стой! – Озриэль запустил обе руки в зеркало и схватил его за грудки. – Тот вывернулся ужом, оставив куртку в его руках. Ифрит откинул её и успел перехватить беглеца.

– Озриэль, – заторопилась я, – он сказал, что он – это ты. Вернее, что вас двое. То есть что ты – половина его.

– И ты поверила?!

– А что мне оставалось делать? Вы похожи как две капли воды, за исключением стиля в одежде и манеры речи. К тому же он знал обо мне то, что мог знать только ты.

Озриэль встряхнул вырывающееся отражение.

– Как ты посмел! Как ты посмел её поцеловать?! – заорал он и ударил того кулаком в лицо. Зеркало рассыпалось на множество осколков, открыв затянутую коралловым шелком стену.

Ифрит раздосадованно потёр кулак и повернулся ко мне:

– Ливи, Орест – мой брат! И он в жизни не сказал ни слова правды!

Глава 10

Про особенности ифритов и сногсшибательное предложение

– Ты убил брата? – ужаснулась я.

– Нет, я разбил зеркало, – уныло пояснил Озриэль. – А он уже где-нибудь на полпути домой.

– Но почему ты не сказал, что у тебя есть брат-близнец и что вас, седьмых сыновей седьмого сына, на самом деле двое?

– Потому что мы не близнецы, и Орест – шестой сын седьмого сына.

– То есть он старше тебя? На сколько? На пару минут?

– На два года по наземным меркам. И мы вообще-то совсем не похожи.

– Но я же видела! – Тут я хлопнула себя по лбу и сняла очки. – Всё дело в них… хотя нет, постой. Он был таким ещё до того, как я их надела…

Внезапно ифрит смутился и бросил на меня виноватый взгляд.

– Э, помнишь, что я говорил тебе про свой внешний вид?

– Что наземным девушкам он может не понравиться?

– До этого.

Я задумалась, припоминая:

– Что, находясь на поверхности, логично принять более… человеческую форму?

– Да. – Озриэль украдкой покосился на разбитое зеркало: – Видишь ли, приведение внешнего облика в соответствие с наземными стандартами ээ… стоит недешево. А отец на поступление подарил мне «Справочник учащегося по экономному ведению хозяйства».

Страницы: «« « ... 7891011121314 » ... »»