Что Кейти делала в школе Кулидж Сьюзан

Глава 6

О. И. Л

Это было в субботу после обеда. Кловер, которая успела позаниматься в гимнастическом зале и закончила уборку и починку одежды, села у окна комнаты номер 6, чтобы спокойно отдохнуть два-три часа. Все было в полном порядке и лишь ожидало инспектирующего ока мисс Джейн, а сама Кловер сидела в кресле с ящиком-секретером на коленях, и казалось, что чувствует она себя необыкновенно уютно и удобно.

На секретере лежало недописанное письмо к Элси, но на Кловер нашла лень, и, вместо того чтобы писать, она мечтательно смотрела в окно. Там во дворе Берри Сирлс и несколько других студентов играли в мяч. Кловер не думала о них, да и ни о чем другом. Ею владело неясное ощущение приятной праздности, когда вдруг, словно прерывая сновидение, распахнулась дверь и вошла Кейти. Она вошла не тихо и спокойно, как по обыкновению входила, но торопливо, резко и шумно, словно была чем-то раздражена. Увидев, что Кловер сидит у окна, она запальчиво крикнула:

– Кловер, не делай этого!

– Чего не делать? – спросила Кловер, не поворачивая головы.

– Не сиди у окна и не смотри на этих мальчишек.

– А почему нет? Они меня не видят. Ставни закрыты.

– Все равно. Это ничуть не лучше, чем если бы они тебя видели. Не делай этого. Для меня невыносимо, что ты это делаешь.

– Ну, хорошо, не буду, – сказала Кловер добродушно, поворачиваясь спиной к окну. – Да я, строго говоря, на них не смотрела. Я думала об Элси и Джонни и о том… Но что случилось, Кейти? Почему ты так вскипела из-за этого? Ты и сама много раз смотрела, как играют в мяч.

– Ну да, я тоже смотрела. Я не хотела злиться, Кловер. Но дело в том, что эти девочки с их непрерывной болтовней о студентах совершенно вывели меня из равновесия. Такое поведение не подобает истинным леди, и это так нехорошо, особенно для младших. Вообрази, эта крошка Кэрри Стил сообщила мне, что «влюблена» в Гарри Кросби. Влюблена! Такая маленькая! Да ей ли знать о существовании любви!

– Да, я знаю, – сказала Кловер со смехом. – Она написала его имя на мятной таблетке, проделала в ней дырочку и носила на шее на голубой ленточке. Но таблетка таяла и прилипала к платью, и ее пришлось снять.

– После чего Кэрри ее съела, – добавила Роза, которая в эту минуту вошла в комнату.

Девочки засмеялись, но скоро Кейти снова помрачнела.

– Невозможно удержаться от смеха, – сказала она, – но разве то, что происходит, не возмутительно! Ты только представь, Кловер, что наша Элси так бы себя вела! Папу удар бы хватил! Мне, право же, ужасно хочется создать общество по искоренению флирта.

– Создай! – сказала Роза. – Это было бы очень забавно! Назови его «Долой юношей». Я присоединюсь.

– Ты! Как бы не так! – Кейти укоризненно покачала головой. – Будто я не видела, как Берри Сирлс бросил букет цветов тебе в окно не далее как сегодня утром!

– Что ты говоришь! Он бросил букет? Мне придется еще раз поговорить с Мэри. Совершенно возмутительно, что она так себя ведет. Но, в самом деле, давайте создадим общество. Это было бы так весело! Мы могли бы встречаться по субботам, писать стишки, завели бы свои особые сигналы и тайну, как то общество, в котором состояла Сильвия, когда была в пансионе. Создай такое общество, Кейти! Молодец, что это придумала!

– Но, – возразила Кейти, которую застало врасплох то, что ее непродуманная идея была так неожиданно подхвачена, – если бы я создала такое общество, то все было бы всерьез – это было бы общество по борьбе с флиртом. А ты сама знаешь, Роза, что просто не можешь от него удержаться.

– Могу! Ты ко мне очень несправедлива. Я не веду себя так, как эти девочки, которые живут на Чердаке. И никогда не вела. Я раскланиваюсь только с Берри и другими, кого действительно знаю, а больше ни с кем. И ты должна понять, дорогая Кэтрин, что было бы верхом неблагодарности, если бы я не отвечала на поклоны тех мальчиков, которые, когда я была маленькой, строили для меня куличики, одалживали свои стеклянные шарики и всячески проявляли свою доброту. Разве не так? – вкрадчиво заключила она.

– Ну… может быть, – согласилась Кейти с улыбкой. – Но ты такая чаровница.

– Нет, поверь мне, нет. Я буду надежной опорой общества, если только ты создашь такое общество, которому я смогу стать опорой. Ну, Кейти, давай – ах, очень тебя прошу!

Когда Роза бралась уговаривать, противиться ей могли лишь немногие. Кейти уступила, и так с шутками этот серьезный вопрос был решен. Кейти предстояло встать во главе начинания и пригласить других в члены нового общества.

– Сначала пригласим только нескольких, – предложила Роза. – Когда дело пойдет и все захотят присоединиться, примем еще двух-трех в виде большого одолжения. Какое возьмем название? Но в любом случае хранить его будем в секрете. Иначе неинтересно – что за общество без тайны?

Каким же должно быть название? Роза придумала с полдюжины, одно нелепее другого. Хорошо звучало бы «Анти-Джейн общество». Или нет! «Не флиртуй с ним» – еще лучше! Но в конце концов остановились на таком – «Общество истинных леди».

– Но только мы никогда не будем употреблять полное название, – сказала Роза. – Будем произносить ОИЛ. Коротко и отрывисто – вся школа с ума сойдет от любопытства. Как будет весело! Я прямо-таки умираю от желания поскорее начать!

На следующую субботу было назначено первое собрание. За неделю Кейти представила план «немногим избранным»; все они приняли его восторженно. Единственной отказавшейся от участия была Лили Пейдж. Она сказала, что это будет глупо; что касается ее, она не ставит себе задачу быть «правильной» или лучше, чем она есть, и в любом случае она не желает связываться с обществом, в котором состоит «мисс Эгнью». Девочек не особенно огорчил этот отказ. Они считали себя обязанными пригласить ее по причине родственных отношений, но испытали что-то вроде облегчения, узнав, что она не хочет к ним присоединиться.

Комната номер 6 была переполнена, когда в субботу члены ОИЛ собрались на свою первую встречу. Всего присутствовало десять девочек. Кроме Кейти, Кловер и Розы здесь были Мэри Силвер и Луиза Эгнью, а также близкая подруга Розы – Эстер Дирборн. Остальные четыре – Салли Элсоп, Элин Эрскин, Элис Гиббонс (одна из новых учениц, которую они еще не очень хорошо знали, но которая всем нравилась) и Эллен Грей, бледная тихая девочка, с веселыми голубыми глазами, забавно сложенным ротиком и умением говорить смешные вещи таким притворно-сдержанным тоном, что половина тех, кто ее слушал, не понимал, где нужно смеяться. По случаю собрания были позаимствованы стулья из комнаты Розы. Три девочки сидели на кровати, три на полу. Было немного тесно, но места хватило для всех.

Кейти была избрана председателем общества, и ее попросили занять почетное место – кресло-качалку. Она сделала это с большой торжественностью и приступила к чтению Устава и Регламента Общества, составленных Розой Ред и переписанных на огромный лист голубой бумаги.

Документ гласил:

УСТАВ ОБЩЕСТВА ИСТИННЫХ ЛЕДИ,

известного непосвященным как ОИЛ

Статья I

Цель настоящего Общества носит двоякий характер: она объединяет приятное времяпрепровождение со стремлением к ДОБРОДЕТЕЛИ.

Статья II

Приятное времяпрепровождение имеет место в комнате номер 6 Квакер-коридора с 4 до 6 часов пополудни каждую субботу.

Статья III

Характер приятного времяпрепровождения определяется специальной Комиссией, назначаемой каждую субботу членами Общества.

Статья IV

К ДОБРОДЕТЕЛИ члены Общества стремятся в любое время и при любых обстоятельствах, что выражается в решительном осуждении установившейся порочной практики, как то: отвечать на поклоны и говорить с незнакомыми юными джентльменами, махать носовым платком, подавать знаки из окон, а также и иные виды поведения, которые все положительные люди и особенно мамы членов Общества могут счесть неподобающими истинной леди.

Статья V

Члены Общества торжественно присягают использовать свое влияние для искоренения вышеуказанной практики, воздействуя наставлениями и личным примером.

В удостоверение чего свои подписи ставят:

Кэтрин Карр, ПРЕЗИДЕНТ

Розамонда Реддинг, СЕКРЕТАРЬ

Кловер Э. Карр

Мэри Л. Силвер

Эстер Дирборн

Салли П. Элсоп

Эми У. Эрскин

Элис Гиббонс

Эллен Уитворт Грей.

За этим следовал Регламент. Кейти не видела необходимости иметь какие-то правила внутреннего распорядка, но Роза настояла, заявив, что не слышала ни об одном обществе без регламента и что было бы «противозаконно» от него отказаться. Ей стоило немалых трудов изобрести положения Регламента, но в конце концов написано было следующее:

Правило 1

Члены ОИЛ пользуются следующими сигналами:

1. Рукопожатие. Производится путем всовывания большого и среднего пальцев правой руки одного члена Общества между большим и безымянным пальцами левой руки другого члена с одновременным вращательным движением мизинца.

NB[12]. Только длительная тренировка позволит членам Общества обмениваться этим сигналом так, чтобы не привлечь внимания посторонних.

2. Сигнал Опасности. Используется в случае появления на горизонте мисс Джейн или любой другой враждебной особы. Заключается в интенсивном потирании носа с одновременным троекратным ударом по полу левой ногой. Производится как бы безотчетно.

3. Сигнал Обращения за Консультацией. Используется в случае необходимости безотлагательных контактов между членами Общества. Представляет собой щипок в спину правой рукой, сопровождаемый словом «Олоферн», которое следует произносить шепотом.

Правило 2

Члены ОИЛ торжественно клянутся хранить в глубокой тайне все, что касается деятельности Общества.

Правило 3

Члены ОИЛ приносят на субботние заседания свои стишки с целью поддержания общего веселья.

Правило 4

Члены общества, получившие из дома посылки, имеют право пожертвовать такую часть их содержимого, какую пожелают, на вышеупомянутое поддержание общего веселья.

На этом Регламент заканчивался. Он вызвал много смеха, особенно его последнее положение.

– Зачем ты это добавила, Роза? – спросила Эллен Грей. – Мне показалось, что такое правило вряд ли необходимо.

– Я добавила его, – ответила Роза, – чтобы приободрить Мэри Силвер. Скоро ей должна прийти посылка, и я знаю, что Мэри будет изнемогать от желания поделиться с Обществом. Но она слишком робка и побоится предложить нам это сама. Так что я решила подготовить почву.

– Вот истинная доброта! – засмеялась Кловер.

– Теперь, – сказала председательница Общества, – перейдем к развлекательной части собрания. Начнем со стихотворения «Земляничное дерево»[13], сочинение Кловер Карр.

Кловер не хотелось читать первой, но она все же согласилась после долгих увещеваний Розы, которая вследствие этого пожаловала ей имя Quintia Curtia[14]. Смущение охватило Кловер, когда она встала перед собранием с листком в руке, и голос ее заметно дрожал. Но через минуту она овладела собой и читала уверенно.

Это произведение вызвало настоящую сенсацию: девочки никогда прежде не слышали стихов Кловер и нашли это стихотворение чудесным.

– Ничуть не хуже Таппера! – воскликнула Салли Элсоп. Она сказала это в качестве комплимента, так как увлекалась «Философией в пословицах»[15].

Следующим в программе было стихотворение «Мисс Джейн». Эстер Дирборн с величайшей помпой и достоинством поднялась с места, откашлялась, надела очки и начала:

подхватила Роза, импровизируя. В этот момент раздался стук в дверь. Это была мисс Джейн.

– Ваши ящики, мисс Карр… ваш стенной шкаф, – сказала она, проходя по комнате, чтобы проверить каждый из ящиков по очереди. Все оказалось в безупречном порядке, и она удалилась, бросив перед этим подозрительный взгляд на смеющихся девочек и заметив, что сидеть на кровати – плохая привычка, это очень портит матрас.

– Ты думаешь, она слышала? – шепнула Мэри Силвер.

– Нет, думаю, не слышала, – ответила Роза. – Но, конечно же, она заподозрила нас в каком-то озорстве – она всегда всех подозревает. Теперь, Мэри, твоя очередь доставить нам интеллектуальное наслаждение. Начинай.

Бедная Мэри отпрянула, краснея и протестуя.

– Ты же знаешь, я не умею, – сказала она. – Я слишком глупая.

– Чепуха! – воскликнула Роза. – Ты самая славная девочка на свете. – И она ободряюще похлопала Мэри по плечу.

– На этот раз мы прощаем Мэри, – вставила Кейти. – Сегодня наше первое собрание, так что я буду снисходительна. Но в будущем каждый член общества должен представлять что-нибудь для каждого собрания. И я собираюсь строго следить за этим.

– Ох, я никогда ничего не сумею сочинить! – воскликнула Мэри.

– Глупости! Замолчи! – рассердилась на нее Роза. – Ты все можешь. И прочитаешь стишок, даже если мне придется сочинить его для тебя!

– К порядку! – призвала председательница, постучав карандашом по столу. – У Розы есть что прочитать нам.

Роза поднялась с величайшей торжественностью.

– Я попросила бы на минуту отложить начало моего выступления, с тем чтобы члены Общества могли достать носовые платки, – сказала она. – Мое стихотворение очень трогательное. Я не стремилась к этому, но так получилось. Мы не всегда можем оставаться веселыми. – Прозвучал вздох, вызвавший у членов ОИЛ дружный смех, и Роза начала:

– Что это значит? – закричали девочки, когда Роза свернула свой листок и села.

– Значит? – переспросила она. – Ну уж этого я не знаю. Это шотландское стихотворение – я же вам сказала! Нечто наподобие тех стихов, которые все читают и потом говорят: «Одна из прелестнейших жемчужин, когда-либо написанных Бернсом!»[18] Я решила проверить, не смогу ли и я сочинить что-нибудь подобное. И обнаружила, что любой может: это совсем не трудно.

Все стихи были прочитаны, и Кейти предложила поиграть в «Слово и вопрос». Они с Кловер часто играли в эту игру дома, но для некоторых других она была совсем новой.

Каждой девочке дали листок бумаги и карандаш и попросили написать на самом верху листка какое-нибудь слово, затем загнуть бумагу и передать сидящей слева.

– Ох, я не знаю, что написать, – сказала Мэри Силвер.

– Напиши что-нибудь, – сказала Кловер. Мэри послушно вывела на листке «что-нибудь» и загнула бумагу.

– Что дальше? – спросила Элис Гиббонс, когда каждая из девочек получила от своей соседки загнутый листок.

– Теперь вопрос, – сказала Кейти. – Пишите под сгибом и загните еще раз. Нет, Эми, не на сгибе. Разве ты не понимаешь, что если ты напишешь вопрос там, он окажется на обратной стороне листка, когда мы начнем читать.

Вопросы вызвали больше трудностей, чем слова, и несколько минут девочки сидели, хмурясь и покусывая концы своих карандашей. Наконец все было готово. Листки собрали, и Кейти, сложив их в крышку от своей рабочей корзинки, хорошенько перемешала.

– Теперь, – сказала она, обходя присутствующих с крышкой в руках, – каждая вытаскивает один листок, читает и пишет стишок, в котором есть слово и ответ на вопрос. Стишок может быть всего из двух строк, если хотите. Ну, Роза, бери, ты первая!

– Ой, какая сложная игра! – воскликнули некоторые из девочек, но очень скоро увлеклись и принялись трудиться над своими стихами.

– Я необыкновенно хочу знать, кто написал это кошмарное слово, – сказала Роза с отчаянием в голосе. – Я думаю, Кловер, это ты, негодница!

Кловер заглянула ей через плечо, кивнула и засмеялась.

– Хорошо, тогда… – Она выхватила у Кловер ее листок, а ей вручила свой. – Тогда ты можешь написать это сама. Я не могу! В жизни не слышала такого слова! Ты нарочно его выдумала!

– А вот и нет! Это из Библии, – ответила Кловер, спокойно усаживаясь за новый листок.

Роза же, развернув листок, который отняла у Кловер, опять застонала.

– И этот не лучше! – воскликнула она. – Верни мне тот, Кловер, будь умницей!

– Ну уж нет! – сказала Кловер, загораживая рукой свой листок. – Один раз поменялась – теперь оставь себе тот, что есть.

Роза сделала гримасу, пожевала кончик карандаша и затем принялась быстро писать. Несколько минут никто не произносил ни слова.

– Написала! – сказала наконец Эстер Дирборн, бросая свой листок в крышку от корзинки.

– Я тоже! – воскликнула Кейти.

Один за другим листки были собраны в крышку и перемешаны между собой. Затем Кейти, еще раз окончательно встряхнув крышку, извлекла один из листков и прочла:

– «Слово: Редиска.

Вопрос: Каким бы вы хотели видеть своего священника?

– Ну и рифма! – воскликнула Кловер.

– А что же еще придумать? – сказала Эллен Грей, но тут же умолкла и закусила губу, вспомнив, что никто не должен догадаться, кому принадлежит то или иное стихотворение.

– Ага! Это твое, Эллен? – вмешалась Роза. – Ты ужасно умная! Настоящее украшение нашего ОИЛ! Давай дальше, Кейти.

Кейти развернула второй листок.

– «Слово: Что-нибудь.

Вопрос: Что бы вы предпочли: быть глупее, чем кажетесь, или казаться глупее, чем есть на самом деле?

– Неплохо, – заметила Роза, кивнув на Салли Элсоп, которая густо покраснела.

На третьем листке было написано:

«Слово; Магер-шелал-хаш-баз.

Вопрос: А знает ли твоя мамаша, что ты ушла из дома?

Роза и Кловер переглянулись.

– Какая же ты сообразительная, Кловер! – воскликнула Роза среди взрывов общего смеха. Но Мэри Силвер побледнела от ужаса.

– В жизни не слышала ничего страшнее этого слова! – сказала она. – Если бы мне оно досталось, я тут же упала бы в обморок – точно знаю, что упала бы!

Дальше шло:

«Слово: Пуговицы.

Вопрос: Как сделать дом счастливым?

– Я подозреваю, что это сочинила Эми, – сказала Эстер. – Она образец в том, что касается уборки и починки одежды.

– Нечестно строить такие догадки вслух, – строго заметила Салли Элсоп. Салли всегда говорила за Эми, а Эми – за Салли. «Голос и Эхо» – так называла их Роза, только, как добавляла она, никто не может сказать, кто именно из них «Эхо», а кто «Голос».

Следующим словом было «Нипсон», а вопрос звучал просто:

«Вы любите цветы?

Никто не мог угадать автора этих стихов. Кейти подозревала, что их сочинила Луиза, а Роза подозревала, что Кейти. На шестом листке было написано очень мало.

«Слово: Когда.

Вопрос: Вы согласны?

– Что за необыкновенная рифма! – начала Кловер, но Роза, заметив, что Мэри краснеет и смотрит очень огорченно, торопливо вставила:

– Отлично. Жаль, что не я это написала. Продолжай, Кейти.

И Кейти продолжила:

– «Слово: Бесчувственность.

Вопрос: Пойдете ли вы на рыбную ловлю или предпочтете другое занятие?

– Но что-то я не вижу в этом стихе заданного слова, – заметила Роза. – Не напишет ли почтенный автор другой стишок?

«Почтенный автор» не откликнулся на это предложение, но через минуту-две Эстер Дирборн – «без всякой личной заинтересованности», как она заявила, – заметила, что в конце концов «без чувства» – почти то же самое, что и «бесчувственность». В ответ послышался хор недовольных голосов, а Кейти сказала, что непременно наложит штраф на тех, кто будет и впредь прибегать к подобным хитростям и уловкам. Но так как это первое собрание, она на сей раз будет снисходительна. Сделав это заявление, она развернула следующий листок.

– «Слово: Блоха.

Вопрос: Что бы ты сделала, милая?

В крышке оставались всего два листка. Один принадлежал самой Кейти. Она узнала его по тому, как он был свернут, и почти неосознанно избегала его, оставляя напоследок. Теперь, однако, она набралась смелости и развернула его. Там стояло слово «корь» и вопрос: «Кто была мать Изобретательности?» За этим следовали строки:

– Это гораздо лучше всех остальных! – объявила Элис Гиббонс. – Интересно, кто его написал?

– Неужели вам так понравилось? – сказала Роза, жеманно улыбаясь и изо всех сил стараясь сделать вид, что краснеет.

– Ты в самом деле это написала? – спросила Мэри, но Луиза засмеялась и воскликнула:

– Не пытайся. Роза, нас не проведешь!

– Теперь последнее, – объявила Кейти. – Слово «подливка». а вопрос: «Где берут начало сны?

– Кто это написал? – воскликнула Роза. Никто не ответил. Девочки переглядывались, а Роза пристально всматривалась по очереди в каждую.

– Ну и ну! В жизни не видела такой выдержки! И вида не подадут, – сказала она. – А как я покраснела, когда читали мой стишок.

– Проказница! – шепнула Кловер, которая в этот момент увидела почерк на последнем листке.

Роза ущипнула ее в знак предостережения, и обе беззвучно засмеялись.

– Что! Звонок к ужину! – воскликнули все. – А мы хотим еще поиграть!

– Полнейший успех! – шепнула Роза в восторге, когда они вышли в коридор. – Все девочки говорят, что еще никогда не проводили время так весело. Как я рада, что не умерла в детстве от кори!

– Ну как? – спросила Лили. – Общество спесивиц провело первое собрание? Как оно прошло?

– Восхитительно! – ответила Роза, причмокнув, как при воспоминании о чем-то очень приятном. – Но ты не должна задавать вопросов, Лили. Ты посторонняя и не имеешь ничего общего с ОИЛ. Все, связанное с деятельностью Общества, не подлежит огласке. – И она побежала вниз по лестнице вместе с Кейти.

– Ну и противные же вы! – крикнула Лили им вслед и добавила, обращаясь к себе самой: – Просто хотят подразнить. Я знаю, что была там скучища.

Глава 7

Несправедливость

Лето, как всегда в Хиллсовере, запаздывало, но наконец все же пришло. Леса и горы расцветились новыми красками и похорошели. И даже обычно скромный, прозаичный городок не отставал и становился все великолепнее. На верандах расцветали вьющиеся растения. Яркие глицинии обагряли выбеленные стены. В сквере бурые сучья вязов превратились в низко свисающие гирлянды свежей зелени. Каждый раз выходя на прогулку, девочки замечали все новые перемены и делали все новые открытия – горицвет, фиалки, папоротники, яблони в цвету или начинающая краснеть лесная земляника. И цветы, и мхи, и даже птицы и птичьи песни – все было новым для наших девочек с Запада. Летом Хиллсовер был намного красивее, чем Бернет, и Кейти и Кловер начали действительно радоваться тому, что поехали в школу.

Однако в конце июля произошло событие, вызвавшее у них совсем иные чувства, – событие настолько неприятное, что мне очень не хочется о нем рассказывать, но так как оно имело место, мне придется о нем рассказать.

Это случилось в субботу утром. Кейти и Кловер только что вернулись из бани и шли наверх, смеясь и в самом веселом настроении. Кловер сочинила забавный стишок для предстоящего собрания ОИЛ и читала его сестре, когда на самом верху лестницы они столкнулись с Розой Ред. У нее, очевидно, были неприятности – раскрасневшаяся и взволнованная, она следовала за мисс Барнс, шагавшей с видом грозного полицейского. Поравнявшись с девочками, Роза широко раскрыла глаза и изобразила на лице ужас.

– Что случилось? – шепотом спросила Кловер. Но Роза сделала лишь еще одну гримасу, изобразив, что вцепляется ногтями в спину мисс Барнс, и исчезла в коридоре, который вел к комнате миссис Флоренс. Девочки остановились, глядя ей вслед.

– Ох! – вздохнула Кловер. – Я так боюсь, что Роза опять попала в какую-нибудь историю.

Они направились к Квакер-коридору. В умывальной, стоя тесным кружком, шепталось несколько девочек. Увидев Кейти и Кловер, они замолчали и с любопытством уставились на них.

– Зачем Роза Ред пошла к миссис Флоренс? – спросила Кловер, слишком встревоженная, чтобы обратить внимание на странное поведение девочек. Но в этот момент ее глазам представилось нечто до того изумившее ее, что она забыла о своем вопросе. Она увидела не что иное, как свой собственный сундук с меткой «К. Э. К.», который несли по коридору два работника. За ними следовала мисс Джейн с охапкой платьев и книг, сверху лежала хорошо знакомая алая подушечка для булавок, принадлежавшая Кейти, а в руке мисс Джейн держала расческу Кловер.

– Что же это такое? – ахнула Кловер.

Вдвоем они бросились следом за мисс Джейн, которая вошла в одну из комнат. Это была комната номер 1, расположенная в самом начале коридора, – комната, в которой никто не хотел жить по причине ее малых размеров и отсутствия света. Окно выходило на близко расположенную кирпичную стену, и потому в комнату никогда не заглядывало солнце. Миссис Нипсон превратила это мрачное помещение в склад пустых сундуков. Но теперь сундуки были вынесены, а кровать завалена вещами Кейти и Кловер.

– Мисс Джейн, что случилось? Почему вы переносите наши вещи? – в волнении закричали девочки.

Мисс Джейн опустила свою ношу и взглянула на них сурово.

– Вы знаете причину не хуже, чем я, – произнесла она ледяным тоном.

– Нет, я не знаю. Я не имею ни малейшего представления о том, что вы имеете в виду! – воскликнула Кейти. – О, пожалуйста, осторожнее! Вы ее разобьете! – Мисс Джейн бросила пару ботинок прямо на вазу кузины Элен. – Боже мой! Кловер, твоя бутылочка с одеколоном перевернута и весь одеколон вылился! Что же это значит? Нашу комнату будут красить?

– Вашей комнатой, – ответила мисс Джейн, – отныне будет эта – номер один. Комнату номер шесть займут мисс Бенсон и мисс Джеймс, и остается только надеяться, что они будут вести себя более прилично, чем вы.

– Чем мы?! – переспросила Кейти, не веря собственным ушам.

– Не повторяйте мои слова! Что за дерзость! – сказала мисс Джейн резко. – Да, чем вы!

– Но что мы такое сделали? Произошла какая-то ужасная ошибка. Скажите нам, мисс Джейн, что вы имеете в виду. Насколько мне известно, мы не совершили ничего плохого.

– Неужели? – ответила мисс Джейн язвительно. – У вас, должно быть, очень своеобразные понятия о плохом и хорошем. Советую вам больше ничего не говорить на эту тему. Радуйтесь, что миссис Флоренс вообще оставила вас в школе, вмест того чтобы исключить. Ее удержало только то обстоятельство, что ваш дом так далеко.

Кейти почувствовала, как вся кровь закипела в ней, когда она услышала эти слова и встретилась взглядом с мисс Джейн. Прежняя вспыльчивость, которая, казалось, почти исчезла за годы, полные страданий и терпения, неожиданно возродилась к жизни, как вспыхивает ярким пламенем тлеющий уголь именно тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем. Она выпрямилась во весь рост, со жгучим гневом в глазах посмотрела на мисс Джейн и, поддавшись внезапному порыву, выскочила из комнаты и бросилась вниз по лестнице и по коридору к двери комнаты миссис Флоренс. Встречавшиеся ей на пути девочки отскакивали в разные стороны – она казалась такой высокой и двигалась так стремительно, что просто пугала их.

– Войдите, – сказала миссис Флоренс в ответ на громкий и резкий стук в дверь.

Кейти вошла. Розы в комнате уже не было; миссис Флоренс и миссис Нипсон сидели рядом, что-то обсуждая.

– Миссис Флоренс, – сказала Кейти, слишком взволнованная, чтобы почувствовать хотя бы малейшее смущение, – скажите мне, пожалуйста, почему наши вещи переносят в комнату номер один.

Миссис Флоренс вспыхнула от негодования. Прежде чем ответить, она с минуту смотрела на Кейти, а затем произнесла сурово:

– Это сделано по моему распоряжению и совершенно обоснованно. Причины известны вам не хуже, чем мне.

– Нет, мне они неизвестны! – ответила Кейти так же гневно, как сама миссис Флоренс. – Я не имею ни малейшего представления о том, что это за причины, и настаиваю, чтобы мне о них сказали!

– Я не могу отвечать на вопросы, задаваемые таким, совершенно неуместным, тоном, – сказала миссис Флоренс, сделав движение рукой, означавшее, что Кейти должна уйти. Но Кейти не двинулась с места.

– Я сожалею, если мой тон неуместен, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – но, я думаю, у меня есть право спросить, что все это означает. Если нас обвиняют в чем-то нехорошем, будет только справедливым сказать нам, что это за обвинения.

Миссис Флоренс сделала то же движение рукой, но тут вмешалась смущенно ерзавшая в кресле миссис Нипсон: