Бомбы и бумеранги (сборник) Гелприн Майкл

Дверь дома, где помещалась нотариальная контора Кларка, отворилась, пропуская мистера Шейли-Хоупса в парадном мундире лейтенанта девонширских стрелков с пятью медалями и крестом Виктории на груди, а следом его молчаливого слугу. На рукавах у обоих красовались траурные повязки, и лица имели подобающий случаю официально скорбный вид. Сэмюэль Смит зачем-то оглянулся и только тогда аккуратно запер входную дверь.

Нотариальная контора оказалась совершенно безлюдна: не было даже секретаря, цепным псом охраняющего подступы к кабинету. На всякий случай мистер Шейли-Хоупс поудобнее перехватил массивную трость с металлическим набалдашником.

– В этом нет нужды, – заметив движение безутешного родственника, чуть насмешливым тоном проговорил Сэм Смит. – Входите, вас ждут.

Кабинет мистера Кларка походил на сотню других таких же помещений, о которых можно заранее сказать, сколько там должно быть кресел, какой стол и что за тома расставлены на книжных полках.

Хозяин кабинета, высокий, по-военному подтянутый, с легкой проседью на висках и с лицом, одинаково хорошо подходящим к обстановке Букингемского дворца и джунглям отдаленных колоний, уверенным жестом указал вошедшим на кресла.

– Как я понимаю, – настороженно оглядываясь, хмыкнул частный детектив, – я единственный наследник бедной миссис Хоупс?

– Должен вас разочаровать, сэр, – усаживаясь за стол, объявил нотариус. – Поскольку эта дама никогда не существовала, то ее наследство составляет кругленькую сумму. – Он сложил большой и указательный пальцы. – Ноль фунтов, ноль шиллингов, ноль пенсов.

– Нечто подобное я и предполагал, – не меняясь в лице, кивнул разочарованный претендент на наследство. – Я не стану возмущаться по поводу идиотской шутки, однако хотел бы получить объяснения.

Уэсли Кларк, выдерживая паузу, смерил гостей долгим взглядом, словно решая для себя, заслуживают ли они доверия. Похоже, наблюдения его удовлетворили.

– Вам ли не знать, сэр, что для всего на свете существуют веские причины. Как я уже сообщил, никакой миссис Агаты Хоупс не существовало, но вы все же имеете неплохой шанс получить от нее тысячу фунтов.

Грубоватое лицо частного детектива осветилось кривой усмешкой:

– И на каких же условиях милая тетя Агата окажется столь щедра ко мне?

– Во-первых, если вы получите эти деньги, то будете придерживаться именно такой версии их происхождения. Можете не сомневаться, все нотариально заверенные бумаги о получении наследства у вас будут, и другие наследники не объявятся вплоть до Судного дня.

– Стало быть, мне предстоит работа на правительство? – еще раз внимательно оглядев собеседника, не слишком похожего на въедливого крючкотворца, предположил сыщик.

– Вы совершенно правы.

– Это многое объясняет. Но почему бы вам тогда не пригласить меня…

– Потому что официально, – перебил его Кларк, – никакого дела нет. Нам известно, как быстро и успешно вы нашли общий язык с призраком коммодора Улфхерста. Пожалуй, во всей Британии сегодня не найдется другого детектива, способного работать с призраками. А учитывая ваш боевой опыт…

Шейли-Хоупс оглянулся на своего молчаливого спутника в попытке скрыть страдальческое выражение лица.

– Должен сразу предупредить, – продолжал лже-нотариус, – вас ожидает встреча с, как бы это так выразиться, существом не менее эфемерным, но куда более гнусным, нежели покойный коммодор.

– Вы меня заинтриговали.

– Скажите, мистер Шейли-Хоупс, что вам известно о ханстве Канджут?

– Немного. Во время моей службы в Кашмире местные жители рассказывали, что эта горная страна – пристанище отъявленных негодяев, главное ремесло которых – разбой и работорговля.

– Суть передана верно. Справедливости ради добавлю, что в тех краях издревле добывают золото и куют отменные клинки. Правда, выковав новое оружие, канджутцы считают необходимым тут же напоить их кровью врагов, каковыми испокон веков считают всех окружающих. Свирепые и дикие нравы. Сам Бог велел нашей великой цивилизованной державе положить конец бесчинствам тамошних изуверов. Но, увы, на сегодняшний день это имело бы нежелательные политические и стратегические последствия. Дело в том, что Канджутское ханство расположено в узкой долине между Памиром и Гималаями. Если вы следите за политическими новостями, то легко можете понять: для России, активно расширяющей свои границы на востоке, Канджутское ханство – отличная калитка в нашу Северную Индию. Из-за того же, что канджутцы испокон веку совершают набеги в земли Бухары, ныне присоединенной к России, у русского медведя есть отличный повод высадить упомянутую «калитку» и с удобствами расположиться прямо на нашей границе.

– Все это весьма познавательно, однако же, быть может, перейдем к делу?

– Я вам рассказываю все это, – с плохо скрываемым высокомерием поморщился «нотариус», – чтобы вы поняли, что сегодня поставлено на карту. И, будучи человеком неглупым, к тому же боевым офицером, сами догадались о причинах абсолютной секретности расследования. Каждому британцу, кто хоть в малой степени интересуется вопросами колоний, известно, что мы враждебно настроены к Канджутскому ханству, и потому общественное мнение неоднозначно воспримет сообщение о наших с ним переговорах, пусть вынужденных и пока тайных. Новость же о гибели наследника тамошнего престола, для всех прочих – заезжего афганского генерала Алаяр-хана, и вовсе может привести к грандиозному скандалу в парламенте и правительственному кризису!

Неделю назад этот предводитель разбойничьих орд прибыл в Лондон на переговоры. Чтобы не привлекать лишнего внимания, ему была предоставлена резиденция Оукбридж неподалеку от столицы. А сегодня за полночь принц был найден мертвым.

– Причина смерти? – Стивен Шейли-Хоупс напрягся, как борзая, взявшая след.

– Проломлена затылочная кость.

– Вот как? Интересно. Орудие убийства?

– Находится там, на месте. Это мраморная колонна со следами крови на высоте шести с лишним футов. Словно некий гигант поднял Алаяр-хана и от души приложил затылком о камень.

– Очень интересно. Насколько я понимаю, свидетелей нет?

– Отчего же. Свидетелей почти целая дюжина. Вернее, свидетельниц. Я имею в виду жен покойного. Лопочут без остановки, как сороки, но я не владею сорочьим наречием. И никто из наших специалистов по хинди не может понять ни слова из той околесицы, что несут эти гурии.

– Если мне будет позволено, саиб, в Канджуте разговаривают на языке бурушаске, – с поклоном заметил Раджив. – Им владеют лишь несколько тысяч человек в самом ханстве и на севере Кашмира. Это наречие не похоже ни на одно другое.

– Весьма занятно, – кивнул сыщик. – Не сомневаюсь, что у принца был переводчик. Где он сейчас?

– Куда-то скрылся, – недовольно поморщился Кларк. – Бросив все свои вещи. Полагаю, этот тип напрямую причастен к убийству, хотя это уж вам предстоит выяснить.

– Час от часу не легче. Но позвольте узнать, при чем здесь мое общение с призраками?

– Видите ли, дражайший мистер Шейли-Хоупс, всю прошлую ночь и нынешний день призрак этого чертова разбойника с проломленной головой носится по Оукбриджу, потрясая саблей и выкрикивая что-то явно недружелюбное на своем тарабарском наречии. Коронеры, забирая его бренные останки, едва сами не отправились на прием к святому Петру. Дух проклятого туземца вылетел невесть из какого угла и начал рубить все на своем пути. Так что пока один коронер вытаскивал на спине труп, другой прикрывал коллегу стулом от сабельных ударов.

– Покойника можно понять, – иронично хмыкнул сыщик. – Смерть – достаточный повод для обиды.

– Его нужно понять, – тоном, не терпящим возражений, подчеркнул «нотариус». – С прискорбием должен сообщить, что мы уже потеряли двух констеблей, охранявших место преступления. И нельзя исключить, что это только начало. Мы представления не имеем о намерениях этого проклятого призрака. Могу вам сказать лишь одно – от него необходимо избавиться. По официальной версии, смерть генерала Алаяр-хана – несчастный случай. Нам же необходимо срочно расследовать это дело и понять, кто, для чего и как прикончил этого гнусного выродка еще до того, как мы сами решили сделать это?

Все затраты берет на себя Форин-офис, любые сотрудники полиции, да и вообще любые подданные Британской империи, буде то потребуется, в полном вашем распоряжении. Майор Керстейн… о, простите, мистер Сэмюэль Смит, проследит, чтобы вы получили все необходимое. – Стоявший у дверей «помощник нотариуса» по-военному щелкнул каблуками. – От вас же мы ждем полной конфиденциальности и, несомненно, конечный результат.

…Мистер Смит, пожалуй, чересчур моложавый для звания майора, смерил заинтересованным взглядом временного начальника.

– Какие будут распоряжения, сэр?

– Расплатитесь с кэбменом, – буркнул частный детектив.

– На этот счет можете не беспокоиться. Сержант Эшли и его экипаж в полном нашем распоряжении.

– Я почему-то так и думал.

– Желаете проехать на место преступления?

– Нет. Я желал бы проехать на представление в «Ковент-Гарден». А к месту преступления съездить мы просто обязаны.

– Осмелюсь напомнить, сэр, что входить в здание смертельно опасно: призрак носится по дому в поисках убийцы и нападает на всех и каждого.

– Будет ли позволено мне сказать? – почтительно заговорил стоявший за спиной детектива Раджив.

– Мы внимательно слушаем, – кивнул сыщик.

– Полагаю, отсюда до Оукбриджа не более двух часов езды. Уверен, если мы приедем к четырем тридцати пополудни, то сможем беспрепятственно войти в дом.

– Откуда вам это известно? – насторожился майор Керстейн.

– Не стоит так волноваться, Сэм, – ухмыльнулся сыщик. – Все очень просто. Убитого звали Алаяр, что означает – «Идущий вослед Аллаху». Следовательно, он мусульманин. Даже будучи призраком, истинный правоверный не пропустит времени молитвы, а мы поспеваем как раз к намазу Аср.

Бруэмовский кэб, вместительный и, благодаря рессорам, мягкий на ходу, быстро катил по старой римской дороге.

– Полагаю, это дело рук проклятых русских. Сейчас в Лондоне их полномочный представитель. Я лично видел людей из его свиты. Это настоящие медведи, они готовы в клочья порвать всякого, кто встанет у них на пути, – разглагольствовал майор.

– Предположим. Но как могли русские узнать о тайном визите?

– Конечно, Алаяр-хана и его свиту в обстановке полной секретности привезли на своем корабле люди Ост-Индской компании, однако исчезновение наследника престола из горного княжества не могло остаться незамеченным.

– Возможно, и так. Но известно лишь, откуда он пропал, а вовсе не куда девался. Кстати, что известно о переводчике Алаяр-хана?

– Увы, немного. Владеет английским, французским, хинди. Этим самым, – Керстейн выразительно поглядел на Раджива, – канджутским наречием и некоторыми другими местными языками. Должно быть, такой же туземец, как и его господин.

Раджив отвернулся и принялся разглядывать заросшую кустарником обочину за окнами. Шейли Хоупс едва заметно покачал головой и задал новый вопрос:

– Толмач также обитал в доме?

– Нет, во флигеле.

– Это хорошо. Значит, мы без помех сможем осмотреть его комнаты. Думаю, переводчик вовсе не одного рода, и, вероятно, даже разного племени с Алаяр-ханом. Иначе бы он непременно жил в его доме.

На лице майора отразился дежурный интерес, какой бывает у чиновников, совершенно не желающих вникать в суть вопроса и давным-давно составивших условно правильное мнение.

– Да? Занятно, занятно… Кстати, – вспомнив нечто важное, добавил «Сэм Смит», – на месте преступления, посреди лестницы, были обнаружены мусульманские четки из оникса и серебра. Не исключено, что их обронил убийца. Переводчик, как водится у восточных туземцев, наверняка продал своего господина, провел убийцу в дом и сбежал вместе с ним. Попомните мои слова, лейтенант, – майор Керстейн смерил детектива высокомерным взглядом, – в результате так и окажется!

Решив поберечь запасы бисера и не метать его перед кем попало, Шейли-Хоупс перевел разговор на другую тему:

– Давайте поразмышляем, кто еще мог желать смерти его высочества?

– Боюсь, таких нашлось бы преизрядное количество. Алаяр-хан был известным головорезом. Не так давно он счел, будто жители соседнего княжества Рашан предупредили купцов из некоего каравана о подготовленной им засаде. Подозрения было вполне достаточно, чтобы устроить набег, убить сотни жителей и сжечь мирные селения. А совсем недавно этот воинственный азиат получил звание генерала от нынешнего эмира Афганистана. Он привел тысячу сабель, чтобы сражаться против мятежного кузена афганского повелителя – Исхак-хана. В землях Термеза он пролил реки крови, чем заслужил огромную благодарность эмира Абдурахман-хана и ненависть выживших. Но должен напомнить, что Исхак-хан поднял оружие при деятельной помощи русских. Уверен, вы быстро найдете на месте преступления их следы.

– Быть может, быть может. Но предположим все-таки, что это сделали не они. Кто еще?

– Мне непонятно ваше странное упорство в нежелании принять очевидное, – нахмурился майор. – Однако если вы хотите играть в шарады, пожалуйста: смерти Алаяр-хана могли искать китайцы. Цинская империя тоже не против прибрать к рукам Канджутское ханство… Ну, вот мы и приехали. Осматривайте все, что пожелаете. Я жду ваших указаний.

Поместье Оукбридж, обнесенное высоким чугунным забором, увенчанным сотнями острых пик, было прекрасным образцом имперской архитектуры. У крыльца в кадках из резного камня высились пальмы в человеческий рост – память о заморских территориях. Мраморные львы над лестницей, водрузившие лапы на земной шар, символизировали владычество островной империи.

Стивен Шейли-Хоупс достал из левого нагрудного кармана массивные часы, звякнул крышкой и резюмировал одобрительно:

– Быстро добрались. У нас есть двадцать минут, чтобы осмотреть жилище переводчика.

Майор Керстейн дернул за шнур колокольчика у ворот. Широкоплечий коренастый привратник с огненно-рыжими бакенбардами появился на крыльце сторожки и, увидев гостей, быстро, хотя и несколько подволакивая ногу, бросился к воротам. Едва следственная группа вошла во двор, он вытянулся перед мистером Шейли-Хоупсом и, поедая почтительным взглядом его офицерский мундир, отрапортовал, прижав руки к бокам:

– Господин лейтенант, во вверенном моему попечению имении Оукбридж без происшествий.

– Призрак? – не вдаваясь в расспросы, поинтересовался частный детектив.

– Бесится в своих апартаментах.

– Свидетельницы?

– Сидят тихо вон в том флигеле, под замком.

– Переводчик жил там же?

– Никак нет, во флигеле напротив.

– Один?

– Да, сэр!

– Проводите нас туда.

– Есть, сэр! – И привратник указал на посыпанную мелким гравием дорожку. – Сюда, сэр.

– Вы, я так понимаю, служили в армии? – шагая рядом с провожатым, спросил детектив.

– Так точно, сэр. Капрал девяносто второго Шотландского полка.

– Хайлендеры Гордона?

– Так точно, господин лейтенант.

– Довелось сражаться, и были ранены?

– Дважды, сэр. Под Кабулом и в злополучной битве при Майванде.

– Почтенно, весьма почтенно. А здесь, в Оукбридже, чем занимаетесь?

– С тех пор, как имение отошло в казну, – и за привратника, и за садовника, и за конюха, и в доме что поправить – все, стало быть, ваш покорный слуга Джордж Оуэн Мюррей Мак-Леод, то есть я, сэр.

– Понятно. А где вы были в момент убийства? – Стивен Шейли-Хоупс пристально поглядел на бывшего солдата. На лице у того отразилось замешательство.

– Не могу точно сказать, в каком часу произошло убийство, но весь прошлый день я находился в усадьбе.

– Свидетельницы же кричали?

– Смею заметить, сэр, его гурии орали частенько.

– Кто обнаружил тело?

– Я, сэр.

– Стало быть, они все же вас позвали?

– Нет, сэр. Обходя здание дозором, я обратил внимание, что стихла музыка, и на всякий случай зашел в дом. – Лицо бывшего солдата исказила болезненная гримаса отвращения, и массивные кулаки сами собой крепко сжались. – Тогда-то и услышал их вой.

– А до того?

– До того дурацкое подвывание и дилиньканье замолкало лишь под утро… Прошу вас, сэр, мы пришли.

Мак-Леод достал из сумки на поясе ключи и отпер дверь флигеля.

– Мистер Смит, правильно я понимаю: имение под охраной? – детектив повернулся к представителю Форин-офис.

– Непременно.

– Будьте так любезны, проверьте посты и расспросите, не было ли чего-нибудь подозрительного.

– Вы полагаете, что убийца может вернуться на место преступления?

– В утренней «Таймс» о смерти Алаяр-хана не сообщалось. Удар головой о колонну, даже сильный удар, не всегда приводит к смертельному исходу. Вряд ли в комнате, полной свидетельниц, у убийцы было время удостовериться в смерти принца. Если, как вы полагаете, действовал профессионал, то он должен убедиться в выполнении задания. И, черт побери, выясните, куда исчез переводчик! Он не мышь! Тем более, не летучая мышь, прости, господи! Пошлите опросить местных бобби, может, кто из них видел чужака. Действуйте, сэр! Жду от вас результатов.

Майор Керстейн, не слишком довольный перспективой выполнять команды какого-то армейского лейтенанта, скривился, метнул недобрый взгляд на стоящего без движения Раджива, но все же отправился выполнять приказ.

– Я еще нужен, сэр? – поинтересовался капрал Мак-Леод.

– Пока нет. Впрочем, сделайте любезность, опишите переводчика. Вы же, разумеется, видели его?

Смотритель здания надул щеки и выпустил из приоткрытых губ струю воздуха, собираясь с мыслями.

– Роста, пожалуй, не больше пяти с третью футов, телосложения худощавого, тощеватый, одним словом. Лицо восточное, смуглое. Глаза раскосые и узкие. Волосы черные. Ближе к китайцам, чем к индусам или афганцам. – Хайлендер задумчиво пожал плечами. – Ну что еще сказать? Тихий, скромный такой. Все в доме сидел, когда хозяин его к себе не звал.

– В тот вечер звал?

– Не могу знать. Из покоев генерала во флигель проведен электрический звонок, так что я не имел возможности отслеживать, когда он его к себе зовет.

– Негусто, – вздохнул сыщик. – Ладно, оставайтесь здесь, мы осмотрим комнаты беглеца.

Привратник браво вытянулся и остался стоять у входной двери.

Личные покои скромного полиглота радовали глаз порядком и изысканной восточной роскошью, тем более впечатляющей, что она свидетельствовала о тонком вкусе обитателя покоев, а не просто характерной для азиатов любви к ярким цветам и обилию золота.

– Ну, что скажешь, Раджив? – убедившись, что шотландец не подслушивает, с неподдельным интересом спросил сыщик.

– Есть основания предполагать, что исчезнувший бог весть куда знаток языков родом из Бухары. Или, как минимум, прожил там много лет. На стенах и на полу – чрезвычайно дорогие бухарские ковры. И здесь их аж четыре штуки.

– Надо признать, это не соответствует образу безликого переводчика, каким его представляет Керстейн.

– При всем уважении к майорскому чину, должен заметить, что знаток языков вовсе не должен быть ни бедняком, ни аскетом. В Канджуте не существует письменности. Единственный грамотный человек там – секретарь могущественного Сафдар Али-хана, владыки княжества. Таким способом в ханстве препятствуют фальсификации документов. Так что переводчика дипломатической миссии, хочешь не хочешь, пришлось нанимать со стороны. И он составил всю личную канцелярию престолонаследника. А это уже не простой туземный толмач, как думает майор. Скорее всего, представитель знатного бухарского рода с университетским образованием… Смотри-ка, на кровати бухарский пчак.

– Я видел такие в Афганистане. – Шейли-Хоупс взял нож, поднес его к глазам. – Вот, кстати, и герб эмирата.

– Верно, и все же это именно бухарский пчак. На афганском заклепки на рукояти стоят полуконвертом, а здесь – прямой линией. Возможно, он был откован для кого-то из свиты Исхак-хана.

– Ты хочешь сказать, переводчик входил в его свиту?

– Вполне возможно.

– Даже если это так, вряд ли именно он убил Алаяр-хана. Уж во всяком случае, не этим оружием. Хотя, быть может, очень этого хотел. – Шейли-Хоупс коснулся лезвием волос на запястье. – Точно бритва.

– На тумбочке возле кровати – точильный камень, а вот и лист войлока, на котором переводчик правил лезвие. Ясно видны следы веревки и глубокие прорезы. Вероятно, он закреплял лист на одном из столбиков надкроватного балдахина и тренировался наносить короткий смертельный удар. Если приставить свернутый лист на спинку кровати, все следы окажутся примерно в одном месте – на уровне горла. Однако вряд ли переводчик хотел прикончить кого-либо из жен хана или сотрудников Форин-офис. Судя по рассказу Мак-Леода, наш пропавший полиглот вовсе не боец, так что рассчитывал на единственный удар. Как верно говорил Керстейн, многие желали гибели хана, и по очень разным причинам. Можно предположить, что переводчик смог втереться в доверие к Алаяру, чтобы в удобный момент прикончить его. Но удобный случай все не представлялся, а может, просто не хватало решимости. Судя по состоянию камня, толмач уже целый месяц день за днем точил нож, так и не решаясь полоснуть им по горлу своего господина. Если так, вряд ли в последний момент он решил отложить нож и попытаться разбить голову поднаторевшему в схватках разбойничьему атаману. Тем более этак швырнуть его.

– Он мог впустить убийцу.

– Теоретически – да. Но была ли такая возможность в реальности? Как он мог сноситься с заговорщиками, если постоянно сидел в поместье и не выходил из этого флигеля никуда, кроме как по вызову хана?

– Хорошо, эти вопросы пока останутся без ответа. Как и то, куда он делся после убийства, – напомнил частный детектив.

– Это верно. Но тебе ли не знать: охрана всегда больше следит за тем, чтобы враг не проник в крепость, чем примечает, кто ее покинул. Думаю, бедолага скоро отыщется. Тем более вот его бумажник лежит на каминной полке.

– Думаешь, переводчик исчез… не по своей воле?

– Пока утверждать рано. Но если он не появится, можно предполагать двойное убийство. На всякий случай я бы приказал мистеру Смиту тщательно обследовать сад, конюшни и местные подвалы. Это не лишено смысла и помешает ему вертеться у нас под ногами.

– Хорошо. Переводчика пока исключаем из числа подозреваемых. А что ты думаешь о китайцах?

– Признаться, я о них не думаю вовсе. Они великие мастера своего дела и в столь щекотливых случаях не посылают людей крушить врагам черепа. Их почерк – касание отсроченной смерти. Если бы мы имели дело с китайцами, Алаяр-хан умер бы еще в море, на корабле, от внезапной остановки сердца или паралича легких. И оставалось бы только гадать, пьяный ли китайский грузчик-кули в порту случайно толкнул высокого господина, или прелестная наложница легко и нежно помассировала нужную точку в нужное время.

– Значит, все же русские? Но они не успели бы провернуть все так быстро!

– Пожелай русские захватить Канджут, они уже давно были бы там.

– Стало быть, их мы тоже не принимаем в расчет?

– Мы не считаем Россию априори виновной, – уточнил Раджив. – Но сейчас я бы хотел посмотреть на свидетельниц и, – он глянул на тикающие каминные часы, – на место преступления. Думаю, следует поторопиться и начать со второго.

Бравый шотландец вытянулся в струнку перед высокими гостями.

– Приятель, а не проводите ли вы нас к месту убийства?

Лицо хайлендера исказила такая гримаса, будто он только что съел живую сколопендру.

– Прошу извинить меня, сэр, но этот дух… Мы, шотландцы, страсть как не любим иметь дело с призраками. Да и отыскать там нетрудно. Как по лестнице подниметесь, будет большой зал. Там-то его танцовщицы и ублажали.

– Танцовщицы? – переспросил Шейли-Хоупс.

– Так точно. Этот принц с собой множество девиц привез. Одни, стало быть, их чертову музыку играли, другие же в непотребном виде перед ним выплясывали – срамота, я вам скажу!

– Значит, вам не нравилось?

Лицо Мак-Леода вновь стало непроницаемо-суровым, точно он желал упрятать под каменной маской клокочущую лаву.

– Я добрый христианин, сэр! И этих бесовских завываний да завлекательных кривляний не переношу. Коль прикажете, я, как велит солдатский долг, пойду с вами, а то позвольте остаться тут.

– Ладно, ступайте, найдите пока мистера Смита. Пусть как можно скорее выяснит в местном полицейском управлении, не встречался ли кому из полисменов мужчина восточной наружности. Опишите им переводчика… но, впрочем, меня интересуют все мужчины восточной наружности. А затем пусть тщательно проверит, не лежит ли сей знаток языков где-нибудь тут, в имении, уже совершенно безъязыкий.

– Есть, сэр! – снова вытянулся капрал и, не мешкая, бросился выполнять приказ.

Как и обещал Мак-Леод, место преступления обнаружилось без труда: кровавое пятно на колонне было обведено мелом. Ничего не мешало осмотру, лишь на фоне полного безмолвия где-то под высоким потолком слышалось унылое завывание. Раджив поднял руку, едва не касаясь страшного отпечатка, затем поглядел на смятую кошму, все еще валявшуюся на полу, и перевернутый кальян рядом с ней.

– Занятно. – Индус задумчиво осмотрел залу и показал чуть в сторону, на низкую кушетку, возле которой валялись восточные музыкальные инструменты. – Здесь сидели музыкантши. А тут резвились танцовщицы.

– И что это нам дает? – поинтересовался Стивен.

– Довольно много. Посмотри, канделябры расположены за танцовщицами, а вон сверху люстра. Свечи на ней, сам видишь, не зажигались.

– То есть Алаяр-хан сидел в темноте, глядя на освещенных девушек?

– Именно так. И музыкантши тоже глядели на своих подруг из темноты. Так что преступнику не составило труда вбежать, совершить убийство и броситься наутек.

– Но само убийство? Такое впечатление, что душегуб подхватил Алаяр-хана с пола и с силой ударил затылком об колонну. Но тогда, судя по отметине, этот неизвестный должен быть как минимум семи футов ростом.

– Может быть, может быть, – согласился Раджив, разглядывая кровавое пятно. – Однако хорошо бы глянуть на покойного. В тех горах рослые люди – большая редкость.

Завывание под высоким потолком на миг стихло, и, словно на зов Раджива, из пустоты и пыли совсем рядом сгустилась мужская фигура с разбитой головой. При абсолютном безветрии шелковые одеяния мертвеца развевались, и на обнаженной сабле хищно плясал яркий солнечный блик.

– Аллах Акбар! – яростно взревело привидение, добавив к традиционной формуле длинную тираду на родном наречии.

– Отступаем! – рявкнул Шейли-Хоупс и, отмахиваясь клинком от наседающего призрака, попятился к выходу.

Пользуясь моментом, хладнокровный сикх отскочил к кушетке, схватил брошенный среди прочих музыкальных инструментов барабан и ладонями начал громко выстукивать полковой марш девятнадцатого Девонширского полка. Призрак скривился, оскалил длинные, отросшие, видимо, от лютой злобы, клыки, волчком крутанулся в воздухе и растворился, выронив на пол саблю.

– Бегом! – закричал Шейли-Хоупс, стремглав бросаясь к лестнице. – Он сейчас вернется!

И верно – едва смолк барабан, Алаяр-хан вновь материализовался и бросился вслед детективу и его спутнику. Те стремительно, едва не скатившись по ступеням, помчались к выходу, спасаясь от свистящего за спиной клинка.

Распахнувшаяся дверь чуть было не треснула по лбу капрала Мак-Леода, а сыщики поспешили обезопасить внешний мир, всем весом навалившись на единственную резную преграду. Из здания тут же послышался вопль праведного негодования, а вслед за тем сабельный клинок, пронзив весьма плотную древесину, на полдюйма вылез близ уха сыщика.

– Так он нас тут поубивает. – Стивен Шейли-Хоупс с опаской покосился на торчащее острие. Судя по тому, как оно подрагивало, привидение силилось извлечь саблю обратно. – Нужно запереть дверь! Мак-Леод, ключи у вас?

– Никак нет! – гаркнул бравый служака. – Мистер Смит забрал связку. Как и было приказано, он сейчас осматривает каретный сарай, конюшню и сеновал.

– Тогда дверь нужно подпереть чем-нибудь тяжелым. Вы могли бы поднять ту пальму? – Стивен указал на дерево, растущее в массивной кадке резного камня.

– А как же! – Хайлендер гордо расправил плечи, бегом спустился с лестницы, и, пыхтя, потащил наверх увесистую бадью.

– Скорее! – вдруг надсадно завопил Раджив. – Он ломится!

Бывший капрал напрягся и, резко выдохнув, с силой вытолкнул дерево вверх и вперед. Крак-к! От удара о край верхней ступени вазон раскололся и засыпал крыльцо землей.

– Другую пальму! – властно гаркнул Шейги-Хоупс. – Хорошо, что на двери вырезаны кресты, а значит, призрак не сможет пройти сквозь нее.

Приободренный Мак-Леод расправил плечи.

– Я как раз шел сообщить, вы были абсолютно правы. Констебль Ричардс задержал сбежавшего переводчика на вокзале Кинг-Кросс. Он пытался узнать у прохожих, как добраться до российского посольства.

Детектив с плохо скрываемым удивлением поглядел на своего помощника, однако смуглое лицо Раджива выражало не больше, чем статуя Будды.

– Капрал, будьте так любезны, принесите еще одну пальму, – напомнил Шейли-Хоупс. – Только не кидайте: кажется, его высочество сменил гнев на уныние. Но все же пока мистер Смит не доставит сюда ключи, лучше подпереть дверь покрепче. И сообщите ему, что переводчик нашелся.

– Да, сэр! – рявкнул Мак-Леод.

– Пожалуйста, не шумите.

Хайлендер бросился за второй кадкой и спустя три минуты уже стоял у дверей с экзотическим деревом в руках.

– Вы в отменной форме, Мюррей! – утирая пот со лба, улыбнулся детектив. – Даже удивительно, что столь бравый и храбрый мужчина покинул армию в столь малом чине.

– Давняя история, сэр. Но поверьте, мне не в чем себя упрекнуть. Как и командованию. Лорд Тоутон, любивший послушать мою волынку еще в бытность своего губернаторства в Пешаваре, дал мне хорошее место в Оукбридже. Поместье стало мне вторым домом, и я очень дорожу этой работой.

Между тем удары становились все реже, и ругань за дверью постепенно стихла.

– Утихомирился, наконец… Капрал, оставьте здесь растение и проводите нас, – Шейли-Хоупс замялся, подбирая слова, – к свидетельницам.

…Двухэтажный флигель, построенный еще во времена первых Тюдоров и, вероятно, перестроенный в Елизаветинскую эпоху, еще совсем недавно использовался как домовый театр. Весь его второй этаж был разбит на маленькие комнатки-гримерные. На первом же располагался зал на полсотни мест. Вдовы Алаяр-Хана были выстроены на сцене, а в зале, наблюдая за робко переминающимися с ноги на ногу восточными красавицами, сидели два зрителя. Отставной капрал Мак-Леод, сославшись на многочисленные дела по хозяйству, сбежал, пообещав вернуться, как только привезут бедолагу переводчика.

О красоте стоявших перед детективом и его помощником женщин судить было трудно. Лица их скрывали плотные покрывала, но вид одной из жен все же радовал глаз Раджива.

– Судя по вашей сальвар-камизе, вы из Кашмира, почтенная госпожа? – переходя на кашмири, спросил он.

– Да, да! – услышав родной говор, заметно оживилась женщина. – Меня зовут Амала. Я родом из окрестностей Анантнага.

– А я из Пенджаба. Раджив из рода Сингхов. Если вы в силах, давайте поговорим о происшедшем вчера.

– Прости, – Стивен тронул руку боевого товарища, – может, ты все-таки будешь переводить мне ваш разговор?

– Да, саиб, это мое упущение. Но мы пока еще не коснулись существенных предметов.

– Узнай, есть ли среди женщин говорящие на индийских наречиях? Урду, панджиби?

Женщина покачала головой.

– Нет. Остальные – канджутки и киргизки, одна узбечка. Ну а я… меня привезли в Канджут из набега.

– Все же это удача. Нотариус из Тайной службы, помнится, утверждал, что свидетельницы попросту бестолково стрекочут без умолку.

– Обычное заблуждение для того, кто мнит себя цивилизованным человеком, – считать всех прочих дикарями. Следовало бы понимать, что мусульманские женщины в любом случае не стали бы говорить о покойном супруге с чужим мужчиной, – пояснил Раджив. – А леди из Кашмира, скорее всего, и вовсе бы уклонилась от разговоров с англичанами. Извини, Стив, но в наших землях вас не жалуют.

Шейли-Хоупс пожал плечами, будто недоумевая, чем вызвана подобная неприязнь.

– Мне это совершенно безразлично. С тобою-то она говорить будет?

– Пока что, как видишь, говорит.