Встреча без возможности прощания Жукова-Гладкова Мария
– Наследство… – выдохнула Анна – и обмякла.
Это было ее последнее слово.
Валентина попыталась делать искусственное дыхание, но Коля взял ее за предплечье, жестом показывая, что подобные действия бессмысленны. Валентина поднялась с колен, на которых стояла у кровати, Коля тоже встал и молча смотрел сверху вниз на тело своей нанимательницы.
И кто же такой шустрый? Кто успел это провернуть? Ведь рисковал же! Надо было действовать быстро и надо было знать, где лежит пистолет. То есть этот человек его и прятал, а следовательно, убил и Петра Годунова. И он видел или слышал, что Аполлинария ушла из своей комнаты на кухню, где сидели мы с Сашей и Колей. Она находилась там довольно долго, пила чай…
Если только это не сама Аполлинария, устроившая очередное шоу… Она же актриса и чего только не выкидывала за последние годы… Она могла убить Петра Годунова, потом убить Анну, постаравшись представить это как самоубийство и разыграть перед нами спектакль. Значит, она принесла с собой пистолет?
В ее сумочке, когда ту в зал приносила Римма, пистолет не лежал, лежала пика. Может, Аполлинария спрятала пистолет где-то в квартире сразу же после прихода? Кто бы его тут нашел? Она могла убить и Шурика, и Анатолия. Анатолия закололи пикой, что Аполлинарии вполне по силам. Шурика, правда, задушили, но певица – дама крепкая и сильная. Вполне могла задушить потерявшего сознание молодого мужика. И владельца супермаркетов, таинственно исчезнувшего с балкона, тоже она могла заколоть. Потом вынула из тела пику, заколола Толика. Шурик проснулся, увидел то, что не следовало, она стукнула его чем-то тяжелым по голове, потом задушила. И она знала, как открываются доспехи. Вероятно, все происходило в зале, где в спальном мешке спал Толик, поэтому она и засунула Шурика в доспехи. Потом избавилась от Петра Годунова, и вот последняя жертва. Утопленный в специфическом аквариуме Лебединский? Тоже, наверное, могла, если хотела.
Но почему она все это делает?! Она ненормальная? Или мстит всем за что-то из прошлого? Или не хочет, чтобы они сделали достоянием общественности что-то из ее прошлого?
Или кто-то усиленно подставляет Аполлинарию? Кто-то имеет на нее зуб? Но зачем убивать столько людей, чтобы подставить одного? Или все дело в том, что Аполлинария Крылова – известная певица с обширными связями, и посадить ее очень сложно. Нужны очень веские доказательства против нее – чтобы ей было не отвертеться.
Но кто же ее так ненавидит? Если бы Анна оставалась жива, я поставила бы на нее, но бизнес-леди умерла. Валентину с боксершей, наверное, можно исключить. Они в этой компании появились совсем недавно. Сашу с Колей тоже. Диане не было смысла убивать одноклассников, да и возможности не представлялось. Остаются Алекс Мерлин, Римма-Революция и хозяин квартиры. Но Андрей Павлович просто не мог передвигаться неслышно из-за своих габаритов. Он ходит, как слон. Он не может никуда юркнуть, а для того, чтобы спрятаться, ему нужно очень много места. Значит, остаются Римма и Алекс Мерлин. Римма не из этой компании. Она не училась с ними в одном классе. Она – просто жена Андрея Павловича. Значит, Алекс Мерлин?
Вероятно, к такому же выводу пришла и Аполлинария Крылова, потому что теперь смотрела на писателя-фантаста, прищурившись, и что-то просчитывала в уме.
– Что про тебя знала Анька? – спросила Аполлинария у Алекса Мерлина.
– В смысле? – удивленно посмотрел он на известную певицу.
– У вас же любовь была в молодости. Я же помню. Вы ходить вместе начали то ли в девятом, то ли в десятом классе. Анька же даже была готова попадьей стать и с тобой в дальний приход ехать.
– И что из того? Мы расстались сто лет назад. Больше она за меня замуж не хотела. Мужа она увела из твоей свиты и, по-моему, была очень довольна браком.
– Но она страдала из-за тебя! – заорала Аполлинария.
– Да мало ли кто из-за кого страдал, – хмыкнул писатель-фантаст. – И вообще, я не понял, к чему ты клонишь, Поленька?
– Это ты здесь всех убиваешь! И хочешь свалить эти убийства на меня!
Писатель-фантаст покрутил пальцем у виска.
– Вы не правы, – спокойным голосом сказала Валентина, вмешиваясь в очередной скандал. – Он не мог этого сделать. Физически не мог. Например, сегодня вечером после ухода из зала он все время находился со мной. Мы не выходили из комнаты! И мотивов у него не было.
– Если поискать…
– Возьмем вашего Шурика. Какие мотивы могли быть у Алексея?
– Может, он хотел занять его место, – тут же выдала Аполлинария.
– Кто чье? – спросил Коля.
– Алекс Мерлин вполне мог бы писать мои мемуары и мемуары моих бывших мужей.
Писатель-фантаст заметил, что его романы продаются гораздо большими тиражами, чем можно продать мемуары Аполлинарии и тем более ее мужиков. Потом Алекс Мерлин добавил, что не возьмется их писать и теперь, так как боится надорвать живот от хохота, правда, предложил их издавать в своем новом издательстве.
– А о каком наследстве говорила Анна? – вдруг спросила боксерша.
Все резко замолчали и замерли на своих местах.
– Анна была успешной бизнес-леди, – заметил Коля. – Вы же все слышали про пошив одеял, подушек…
– Насколько я поняла, там было что-то общее с убитым владельцем супермаркетов и хозяином этой квартиры, – продолжала Настя. – Надо выяснить, как у них все оформлено юридически. Может, в случае гибели одного из партнеров бизнес – или какая-то его часть – распределяется между двумя другими, а в случае гибели двух…
– Я понял, – перебил Алекс Мерлин. – Бизнес у них у всех разный: у Андрея – строительная компания, у Володьки были супермаркеты, у Анны – пошивочные цеха. Но у них имелись совместные общежития, в которых семьями селились работники, иногда работники от одного работодателя переходили к другому. Анна хотела получить свою долю у Володьки, чтобы строить общежития в области. Строить должен был Андрей. То есть общие у них только эти здания.
– Это немалые деньги, – заметил Коля. – Жилье теперь дорогое, а общежития, как я понял, квартирного типа.
– Значит, теперь все переходит Андрею Павловичу? – уточнила Валентина.
– И у Володьки, и у Анны остались дети, – напомнил Алекс Мерлин. – У Аньки еще муж законный есть, у Володьки мать жива, и не исключаю, что он официально не разведен. Наследство должны получить родственники.
Коля напомнил, что последним словом Анны было «наследство». Она считала, что ее убили из-за какого-то наследства. Человек не врет в последние минуты жизни. И Анна не просто так наняла его. Петр Годунов нанял Настю.
– У Петьки с Анной шашней никогда не было, – заявила Аполлинария.
– Были, – сказал Алекс Мерлин. – Я их застукал.
– Когда?
– Тридцать лет назад. Из-за этого мы и расстались. Ты, Поля, всегда с Анной соперничала, а мы с Петькой. Но мы только из-за баб. Да ты сама знаешь. Думаю, что он Аньку попытался увести мне назло, потому что понял, что у нас все серьезно. А я был молодой горячий дурак. Простить ее не смог. Наверное, виноват был только он.
Алекс Мерлин вздохнул.
– Какие будут версии насчет наследства? – опять подал голос Коля.
У нас с Сашей не было никаких. Боксерша пожала плечами. Валентина сказала, что впервые увидела Анну в этой квартире. Писатель-фантаст заявил, что после выхода из этого дома следует связаться с мужем Анны. Он явно сможет все прояснить. И юристы у Анны есть, то есть были, и помощники. Аполлинария о чем-то напряженно думала, но вслух ничего объяснять не стала.
Она предложила всем идти спать. Писатель-фантаст спросил, что Коля собирается делать с телом Анны и где ночевать. Аполлинария тут же пригласила его к себе. Настя тоже пригласила его к себе, но сразу же сказала – чтобы спать на полу. У меня защемило сердце.
Коля объявил, что тело Анны останется в кровати – в квартире стало значительно холоднее, поскольку явно отключились все системы снабжения здания электричеством и теплом, а сам он должен кое-что обсудить с Настей, раз уж они оказались в этой квартире в одной роли и теперь в одном положении.
Мы с Сашей пошли в мою комнату, остальные, как я слышала, тоже сразу же разошлись.
Глава 23
Этой ночью нам опять не удалось выспаться. Я проснулась от того, что кто-то колотил к нам с Сашей в дверь. Мой новый друг уже сидел на полу и тер глаза.
– Откройте! – кричала Аполлинария.
Саша открыл. Известная певица ввалилась к нам и в бессилии опустилась ко мне на кровать, с которой я так пока и не встала. Если бы мне еще месяц назад сказали, что Аполлинария Крылова будет ночью в расхристанном виде сидеть у меня на постели и просить помощи, я бы засмеялась этому человеку в лицо. Мама с бабушкой мне не поверят!
Выглядела она отвратительно. В эти минуты ее могли бы не узнать самые верные поклонники. Я же еще раз убедилась, насколько женщину изменяет макияж. А уж с Аполлинарией явно работают самые опытные стилисты.
– Что случилось? – спросил Саша.
– Ко мне приходил ангел-хранитель, – сообщила известная певица. – То есть хранительница, в общем, он у меня женского пола.
– А у ангелов есть пол? – уточнил Саша.
– Значит, есть, – пожала плечами Аполлинария. – Ко мне приходила или прилетала женщина с крыльями.
«Может, у нее галлюцинации, как были у Анны? – задумалась я. – Только Анне всякая нечисть мерещилась, волки со змеями, а Аполлинарии ангелы?»
Хотя ведь Смерть с косой к ней тоже приходила…
– Вы до нее дотрагивались? – спросила я.
Аполлинария покачала головой. Саша попросил рассказать все с самого начала.
Известная певица проснулась от легкого прикосновения. Это не было прикосновение руки, это было что-то воздушное… Ей показалось, что по ее лицу провели или кисточкой, или даже длинными ресницами. Оказалось – это ангел мазнул крылом. Когда Аполлинария открыла глаза, ангел уже устроился (или устроилась?) в кресле – в том же самом месте, где прошлой ночью сидела Смерть. Одет он был во все белое, за спиной возвышались крылья и мешали сидеть в кресле.
– Что именно было на нем или ней надето? – поинтересовалась я.
Аполлинария задумалась.
– Белый комбинезон – то ли с опушкой, то ли с перьями… Крылья точно были с перьями. И тапочки были белые, с какими-то странными помпончиками.
– А лицо?
– Не знаю… Освещение было недостаточным.
Я тут же попросила точно вспомнить, какое было освещение. Появился какой-то потусторонний свет? Необычный? Внезапно зажглось электричество? Аполлинария покачала головой и сообщила, что в комнате, когда она проснулась, горел только огарок свечи, догоревший к концу разговора с ангелом-хранителем. Свеча стояла довольно далеко от кресла, и в деталях рассмотреть гостью не представлялось возможным. Были видны только очертания – белое тело, белые крылья, белые тапочки.
– И что вам сказал ангел-хранитель? – поинтересовался Саша.
Аполлинарии было велено покаяться во всех грехах.
– В церкви?
– Нет, публично. Она сказала, что если я покаюсь публично, то попаду в рай. Я, конечно, хочу в рай, но, боюсь, меня туда не возьмут ни при каких обстоятельствах.
– Вы будете каяться со сцены? – спросил Саша. – Или вообще не собираетесь?
– Я считаю, что кто-то очень старается или свести меня с ума, или подставить, сделав виновной во всех убийствах.
– Если к вам прошлой ночью приходила Смерть, а этой – ангел-хранитель, то это означает, что в квартире находится еще один человек, – сделала вывод я.
– Это точно была не переодевшаяся в маскарадный костюм хозяйка? – уточнил Саша.
– Я знаю Риммин голос, – ответила Аполлинария. – Голос был совершенно незнакомый. А у меня абсолютный слух. И не искажался он ничем. Это я бы тоже определила. Настя с Валентиной не могли изображать эту пришелицу. Валентина полнее, Настя ниже ростом. И их голоса я опять же узнала бы. Теперь я думаю, что работала профессиональная актриса. Она была убедительна…
– Да и вы со сна и после двух дней сплошных стрессов, – добавила я.
– Вы не попытались ее удержать? – спросил Саша.
Аполлинария ответила, что, по ее мнению, ночная гостья владеет гипнозом. Трудно сказать, сильный она гипнотизер или слабый или просто имеет навыки, подобные цыганским, – отключает человека на несколько мгновений, чтобы успеть уйти. Аполлинария отключилась, а когда пришла в себя, гостьи уже не было и свеча догорела.
– Так, может, она не актриса, а…
– Актриса, – уверенно сказала Аполлинария. – Может, она с какими-то сеансами на сцене выступала. Фокусы показывала. Может, в цирке работала. Точно я сказать не могу.
– А она не могла чем-нибудь брызнуть? – высказала предположение я.
Аполлинария покачала головой.
– Простите, а вам это не могло присниться? – очень вежливо спросил Саша. – Ведь после всего, что тут произошло…
Аполлинария запустила руку в карман и извлекла два пера – то есть куски перьев – и продемонстрировала нам.
– Это с нее осыпалось. Я сразу же забрала, чтобы потом никто не прихватил и не говорил, что я сумасшедшая.
Саша предложил нам всем вместе прогуляться в комнату Аполлинарии, что мы и сделали. При свете двух больших свечей мы обнаружили пух на полу, на кресле и кровати.
– Теперь вы мне верите? – спросила известная певица.
В дверном проеме возник Коля с голым торсом.
– Что вам всем не спится? – произнес он. Значит, на самом деле чутко спит.
Аполлинария повторила свой рассказ, мы все продемонстрировали находки.
– Почему ты не вышел, когда эта баба здесь появилась? – обратилась к нему с претензией Аполлинария.
– Мне что, каждого шастающего по коридору проверять? – ответил вопросом на вопрос Коля. – Вы слишком громко разговаривали, я решил выйти и проверить.
В дверях показалась заспанная Настя.
– Что происходит? – спросила она. Ей тоже рассказали.
– Крылья были большие? – спросил Коля у Аполлинарии.
– Да, – кивнула она. – И явно мешали «ангелу». Она ими цеплялась то за одно, то за другое. И в кресле сидеть ей было неудобно.
Все собравшиеся задумались. Если крылья большие и неудобные, значит, много с ними не походишь. То есть их скорее всего прикрепляли (или надевали) перед тем, как зайти в комнату Аполлинарии. Могла ли ночная гостья сама справиться? Неизвестно. Откуда она пришла? Где прячется? Кто ей помогал?
– Должен был кто-то помогать, – высказала свое мнение Настя, и все остальные с ней согласились.
Коля предложил нам всем взять по свечке и осмотреть пол в коридоре. Если перья осыпались в комнате Аполлинарии, то они не могли не осыпаться и в коридоре. Требовалось осмотреть коридор прямо сейчас, пока никто не успел убрать следы появления «ангела».
Я сбегала в кухню за свечками, и мы принялись за осмотр пола. Пух привел нас в конец коридора, где висел ковер с изображением Афродиты, стоящей в морской раковине.
– Соня, что это? – спросил у меня Коля.
– Ковер, – пожала плечами я.
– Он тут давно?
– Все время висит. Но я в квартире всего две недели.
– А за стеной?
– Наверное, соседи из другого подъезда, – пожала плечами я.
Насколько я понимала, дом внутри был полностью перестроен. Фасад остался с девятнадцатого, если не восемнадцатого века, но внутри меняли все коммуникации и переносили стены.
Коля вручил свою свечку мне, а сам сел на корточки. Послышался легкий треск.
– Понятно: ковер на липучках, – хмыкнул он.
– На чем? – спросила я.
– У меня на таких же висят, – сообщила Аполлинария.
Певица рассказала, что теперь можно купить специальные липучки для ковра – если хочешь вешать его на стену. В советские времена требовалось прибивать, теперь процедура очень упрощена и сделана более удобной. Приспособление, так сказать, двустороннее. Снимаешь защитную ленту с одной стороны и прижимаешь к ковру, потом с другой стороны – и прилепляешь ковер к стене.
– Можно использовать многократно? – уточнил Саша.
– Не знаю, – ответила Аполлинария. – Я как прилепила, так и висит. То есть и прилепляла не я сама, а мои мужики. Но наверное, можно. Или новую липучку купить. Держит хорошо.
– Вероятно, здесь отлепляли, а потом снова приклеивали, – высказал свое мнение Коля. – На новую липучку не было времени, да и отошло легко. Но все однозначно делали с этой стороны.
С помощью Саши Коля стал свертывать ковер вверх. Нашим взорам открывалась стена, по центру которой была вырезана дверь. Стена была деревянной. Дверь, как и следовало ожидать, оказалась заперта. Коля осмотрел замок и попросил меня принести имеющиеся в доме инструменты.
– Лучше сам с ней сходи, – посоветовал Саша. – Не надо Соне одной ходить по этой квартире. Как раз выберешь, что тебе требуется. А мы тут подежурим втроем.
Мы отправились по темному коридору. Я держала в руках свечку, Коля не держал ничего. От одной его близости у меня дико стучало сердце. Мне казалось, что он слышит, как сильно оно колотится. Руки заледенели. Лицо пылало. Хорошо все-таки, что свет такой тусклый и Коля меня не видит. Что бы он обо мне подумал?!
Хотя я прекрасно знала, что бы он обо мне подумал: маленькая провинциальная дура. Раскатала губу на такого роскошного мужика, которого пытается завлечь даже известная всей стране певица. Кто я в сравнении с ней? В сравнении с умершей Анной? Да даже боксершей Настей, которую Коля сегодня ночью выбрал себе в партнерши? Ведь явно он не на полу у нее в комнате спал…
– Инструменты в нижнем ящике, – показала я, куда следовало.
Коля опустился на колени, я держала свечку, пока он выбирал нужные.
– Так, сюда свети, – попросил он, поднялся и собрался направить мою руку под нужным углом. – Ты что, замерзла?
– Н-н-нет, – промямлила я.
– Страшно?
Я промолчала. Коля снова опустился на колени.
Потом мы пошли обратно, и я даже отвечала на какие-то вопросы. Но от одного запаха его тела у меня кружилась голова…
Аполлинария, Настя и Саша так и дежурили у двери. Больше к ним никто не присоединился. В квартире стояла тишина. Ни из одной комнаты не долетало никаких звуков. Аполлинария совершенно спокойно разговаривала с Настей, выясняя стоимость ее услуг. Она не орала, не ругалась, не устраивала истерик. Я как будто увидела совершенно другую женщину!
Потом Саша с Настей держали ковер, решив не отлеплять его от двери полностью, мы с Аполлинарией держали свечки, а Коля трудился над замком. Справился довольно быстро.
– Двое остаются здесь. Трое заходят, – сказал Коля. – Иду я…
– И мы с Соней, – вставил Саша.
Аполлинария с Настей не стали спорить. Две свечки остались у певицы и боксерши, две взяли мы с Сашей. Коля на всякий случай снова прихватил инструмент. Мало ли что еще потребуется открыть? Также я не исключала использование инструмента в качестве оружия.
Коля открыл дверь, которая не заскрипела. Значит, ею регулярно пользовались или по крайней мере смазывали? Меня вперед пропускать не стал, как особу женского пола, первым вошел сам. За ним юркнули мы с Сашей. Саша закрыл за нами дверь. Я услышала, как опустился ковер, с глухим звуком ударившись о дверь.
Коля взял свечку у меня из руки и поднял над головой, потом вытянул руку вперед. Конца коридора мы не увидели, но я сразу же отметила, что здесь, как и в квартире Светозаровых, сделан хороший ремонт. Или это продолжение квартиры Светозаровых? Не могли же две разные квартиры, принадлежащие разным хозяевам, отделяться деревянной дверью и ковром? В таком дорогом доме должны были поставить каменную стену! И почему мне раньше в голову не пришло заглянуть за этот ковер? Хотя с какой стати? Я и подумать не могла, что у такой огромной квартиры может еще иметься продолжение. Да в моем родном городе, в моем доме весь этаж был меньше, а людей проживал не один десяток! Я мыслю совсем другими категориями.
– Пошли! – шепотом позвал Коля и первым тронулся по коридору.
У первой двери, располагавшейся справа, он остановился, отдал свечку мне и взвесил в руке молоток. Правда, в его огромной лапище молоток смотрелся жалко. Зачем он с такими-то ручищами? Коля показал нам с Сашей, чтобы мы отошли в сторонку и не закрывали проем.
Коля толкнул дверь, она скрипнула, он распахнул ее полностью. Из комнаты дохнуло запахом нежилого помещения.
– Саша, посвети.
Я тоже высунула нос из-за угла. Комната была пуста, вся мебель покрыта или чехлами, или слоем пыли. Я назвала бы ее кабинетом. Сюда очень давно никто не заходил, так как в пыли на полу не просматривалось никаких следов.
– Идем дальше.
Следующей оказалась спальня, которой тоже никто давно не пользовался. В целом в этой части квартиры насчитывалось шесть комнат, ванная и туалет. Ванной пользовались, причем кто-то совсем недавно смывал грим. Одна комната оказалась жилой. Об этом свидетельствовало малое количество пыли (только на поверхностях, которых не касались за ненадобностью, но ленились протирать), разобранная кровать, набор посуды, электрочайник, электроплитка и небольшой холодильник, из которого недавно выгрузили продукты. Сейчас вокруг холодильника скопилась лужа воды. Ее не удосужились подтереть, даже тряпку не подложили, хотя не исключаю, что половых тряпок в этой части квартиры не имелось. Правда, имелись запасы спиртного, под окном оказалось несколько пустых бутылок.
В углу стояли крылья.
Я предложила позвать Аполлинарию. Коля в ответ только усмехнулся и сказал, что пока мы звать никого не будем. В любом случае второй пары крыльев мы в окрестностях, по всей вероятности, не найдем. Это должны быть те самые.
Коля подошел к ним, поднял одной рукой и потряс. Крылья стали осыпаться.
– Неужели ничего поновее найти не могли? – хмыкнул он, не ожидая ответа от нас с Сашей.
Я же отправилась к тумбе в углу. На ней стояли две тарелки с остатками еды. Это была еда из квартиры Светозаровых! Я сама готовила этот салат!
Потом Коля открыл шкаф. Я чуть свечку от удивления не выронила. В шкафу висели разнообразные костюмы – и Красной Шапочки, и привидения, и какого-то непонятного чудовища, больше всего напоминающего динозавра, и зайчика с большими ушами. Также имелась и нормальная женская одежда, но в очень малом количестве. На спинке стула висел махровый халат, на полу стояли мягкие тапочки какого-то темного цвета – в свете свечей это было не разобрать, а низко мы не наклонялись.
– Очень интересно, – опять хмыкнул Коля.
– Здесь жил, то есть жила убийца? – спросил Саша.
– У нее не было возможности убить всех погибших в квартире Светозаровых, – сказал Коля. – В смысле убить и успеть уйти незамеченной. Лебединского в аквариуме утопила точно не она. Владельца супермаркетов за столом пикой заколола тоже не она. Лайму не она. В принципе она могла прикончить рецидивиста Анатолия и Шурика и сбросить труп Владимира с балкона. Петра Годунова тоже не могла застрелить и скрыться за ковром. И Анну не могла. Убивал тот, кто находился в квартире.
– На кого бы ты поставил? – спросил Саша.
– Я пока воздержусь от комментариев, но я уверен, что про эту жиличку знали хозяева – или кто-то один из них. Она не могла поселиться здесь, как бомжи в расселенных или пустующих домах. Не тот дом. И еду из квартиры Светозаровых ей приносили. Может, вначале это и не планировалось, раз здесь поставили холодильник, чайник и плитку, но после отключения света и в отсутствие газа ей нужно было что-то есть. И ее снабжали питанием.
– Но сейчас ее в квартире уже нет? – уточнила я.
Коля покачал головой.
– Значит, здесь должен быть выход, – сделал вывод Саша, потом воскликнул: – Так, может, у нее и лодка была?!
– Кто мог предположить, что мы тут застрянем? Если бы я не исключал такую возможность, я сам пришел бы с резиновой! Или с ребятами договорился, чтобы за мной приплыли. Я считаю, что эта жиличка совсем недавно вышла из квартиры и сейчас прячется где-то в доме. Например, на лестнице, или на чердаке, или даже в одной из пустующих квартир. Ведь даже если сигнализация сработает, никто с пульта охраны не сможет сюда добраться. И вообще могут решить, что сработала она из-за того, что что-то где-то повредилось или залило. Хотя скорее всего сейчас вообще ничего в этом районе не срабатывает. Хорошо хоть, что у Светозаровых проведен газ, иначе мы бы и чаю не смогли выпить.
– Она услышала, как ты открываешь замок, и сбежала, да? – уточнила я.
Коля кивнул.
– Мы пойдем на лестницу? – спросил Саша.
– Пойдем, – сказала я.
– Любопытно? – усмехнулся Коля и коснулся указательным пальцем кончика моего носа. – Любопытная Варвара.
– Но ведь интересно же!
– Ты сказки в детстве читала? В них детей учат, к чему приводит любопытство, причем это, кажется, делают все народы мира.
– Но без толку, – заметил Саша. – Различных Иванушек, как дурачков, так и царевичей, как несло в избушку на курьих ножках, так и несет. А всякие Гензели и Гретели тоже не могут удержаться и попадают к колдунье, превращающей детей в пряники.
– Это еще кто такие? – спросил Коля.
– Гензель и Гретель? Брат и сестра из сказки братьев Гримм, – пояснила я. – Но ведь во всех сказках хороший конец, не правда ли?
– Больше не боишься?
– А почему ты решил, что я вообще боялась?
– А у кого руки ледяные были?
Коля схватил мою свободную руку. Она на самом деле уже не была такой ледяной, но по другой причине – я немного успокоилась. Рука у Коли оказалась горячей. Он положил молоток на стол, взял свечку из моей второй руки, тоже поставил на стол и принялся растирать мои руки. Меня бросило в жар. Но какое это было приятное тепло… Оно разливалось по всему моему телу, а в нижней части живота будто поселились бабочки, которые махали крыльями внутри меня.
– Согрелась? – спросил Коля. – Может, свитер возьмешь из шкафа?
– Н-н-нет… Все нормально.
Хотя со мной было совсем не все нормально! Как может быть нормально, если такой мужик рядом и воспринимает меня только как ребенка?! Да я была готова отдаться ему прямо на месте! Только бы он посмотрел на меня серьезно! Как на женщину! Хотя я еще не женщина… Но хочу ею стать в его постели. Эх, видела бы меня мама… Знала бы бабушка о моих мыслях… Они даже представить не могут, какие мысли появляются в голове у их домашней девочки, оказавшейся в большом городе.
– Ладно, осмотрим лестницу, – сказал Коля и опять пошел первым.
Мы с Сашей последовали за нашим вожаком.
Дверь и холл в этой квартире (или части квартиры?) были не такими впечатляющими. По крайней мере никакой пушки тут не стояло. Вешалка имелась. Коля сказал, что скорее всего это черный ход. В такой огромной квартире не могло не быть черного хода. Возможно, дети потребовали отдельный вход. Возможно, у хозяев изначально были другие планы.
– Ты считаешь, что это был отсек детей?
– Да, – кивнул Коля. – Вы помните, что у Риммы и Андрея Павловича были сын и дочь? Сын сейчас в швейцарской клинике, дочь пропала. Возможно, они закрыли этот отсек, чтобы он не напоминал им о детях. Возможно, дверь с ковром существовала и в те времена, когда дети проживали в этой квартире. Или без ковра. Я просто не знаю.
– А это не могла быть… дочь? – вдруг ударила мне в голову мысль. – В смысле, не могла ли дочь играть роли Смерти и ангела?
Коля с Сашей замерли и посмотрели на меня.
– Тогда почему она заявлялась к Аполлинарии? – наконец спросил Коля.
– Аполлинарию явно хотят подставить. Причин я не знаю. Но дочь может быть в сговоре с матерью. Или отцом. Мало ли какие у них старые счеты? Похоже, Аполлинария за свою жизнь натворила много дел и нажила много врагов.
– Все может быть, – согласился Коля и открыл дверь черного хода. – Саша, постой в дверном проеме. Я не хочу потом ломать еще и этот замок. Или лучше Соня.
– Нет, я пойду с тобой!
Вначале мы сбежали по лестнице вниз, до последней ступеньки, не залитой водой. На лестнице никто не сидел. Навряд ли кто-то выбрался из подъезда вплавь. Значит, таинственная жиличка все еще находилась в нем. Коля предложил вначале исследовать чердак, а потом уже заниматься квартирами.
Чердак оказался не заперт и заставлен старой мебелью, которой бы очень обрадовались мои мама и бабушка. Да, пожалуй, все мои знакомые в родном городе были бы счастливы заиметь что-то из выброшенного богатеями с набережной Невы. Чердак прекрасно подходил для игры в прятки.
– Выходите, мадам, – громко сказал Коля. – И не тратьте ни свое, ни наше время.
Ответа не последовало. Интересно, а с чердака есть еще один выход? Я где-то читала, что в некоторых старых домах Санкт-Петербурга имеются сквозные чердаки. Жильцы, в особенности если в доме купили квартиры обеспеченные граждане, пытаются заколотить переходы, но проемы снова и снова оказываются открытыми. Есть черные археологи, рыскающие по старым чердакам, есть мастера, занимающиеся реставрацией старой мебели и подыскивающие материал для работы на таких чердаках, есть бомжи и мальчишки, ищущие приключений на свою голову.
Коля, вероятно, подумал о том же самом и сказал, что у него есть друг, который из рухляди делает шедевры, стоящие не одну тысячу долларов, и даже пообещал сводить меня к нему в гости. Очень интересно смотреть, как каждую неделю меняются найденные на свалке обломки. У друга имеется альбом, куда он помещает фотографии изначального материала и того, что из него получилось в конце.
– Так будем выходить или как? – опять громко спросил Коля, потом повернулся ко мне и сказал, чтобы я звала на помощь Аполлинарию и Настю, а то мы с ним вдвоем тут будем до утра заниматься поисками.
Глава 24
Я побежала за женщинами и быстро ввела их в курс дела. Саша так и стоял в дверном проеме, чтобы дверь случайно не закрылась. Я подумала, что когда весь этот кошмар закончится, мне нужно будет подняться на чердак самой и просто тут походить. Я никогда не видела таких вещей. И вдруг я найду клад? Ведь посторонних в этот дом явно не пускают. Бомжи и черные археологи не могли тут рыться. А я смогу! Я где-то читала, что в какой-то выброшенной мебели нашли старые письма, открывшие неизвестные факты из жизни Пушкина. Наверное, находили много разнообразных писем, квитанций, расписок, и все они могут или пролить свет на какие-то исторические факты, или объяснить реалии девятнадцатого века, или просто стать экспонатами в музее. Они могут быть кому-то полезны, интересны, их можно издать.
Аполлинария тем временем вспомнила, что даже бывала в закрытом отсеке квартиры – когда он еще не был закрыт. Она просто забыла о том, что коридор уходил дальше. Последний раз она появлялась у Светозаровых несколько лет назад. И вообще она посещает много богатых квартир – не упомнишь, у кого что есть.
– Точно, у них здесь дети жили, – кивала известная певица, по пути на чердак заглядывая в комнаты. – Я просто забыла. И ковер закрывает проход. Смотрится естественно на той стене, то есть двери… Но какая же сука тут жила? И кто ее поселил?! Значит, она всех убила, а хотели на меня свалить?! Ну, погодите у меня!
И Аполлинария первой понеслась вверх по лестнице. За ней побежали мы с Настей. Саша так и стоял в дверном проеме, а Коля уже проводил ревизию на месте.
Спрятавшуюся в небольшом шкафу женщину нашла Аполлинария. Если бы кто-то из поклонников ее певческого таланта слышал, как она владеет русской нецензурной лексикой… Правда, она и с не угодившими ей журналистами себе позволяла вольности, как писали у нас в прессе. Только тогда я не находилась рядом и даже представить не могла, как известная певица умеет выражать недовольство. Да и орала она гораздо громче, чем поет. Такие вопли без микрофона вполне могли разнестись на самый большой концертный зал. Интересно, из соседей кто-нибудь прибежит?
Она вытащила из шкафчика тетку в белом комбинезоне – и завязалась драка, в результате которой несколько предметов мебели (которые могли бы еще много лет служить простым людям) оказались сломаны. Каждая женщина лишилась клока волос, получила по несколько царапин на лице, количество синяков, вероятно, можно будет посчитать к вечеру, когда они уже оформятся. А ведь у Аполлинарии могли остаться синяки и от драки с Анной…
Разнимал дерущихся Коля, призвавший на помощь боксершу Настю. Или она не боксерша? Она просто владеет кое-какими приемами? Петр Годунов же должен был объяснить, почему пришел на встречу одноклассников с дамой с подбитым глазом. А говорить о том, что она спасла его от нападавших, он явно не хотел.
Но важен результат: Аполлинарию оттащили от неизвестной тетки.
Наконец я смогла рассмотреть ту, что проживала в закрытом отсеке квартиры. Ей было лет сорок, потом, правда, выяснилось, что тридцать семь. Выглядела она усталой и измученной. Может, плохо спала последнее время? Аполлинария была старше на десять лет, но после пластических операций и ежедневного должного ухода за лицом выглядела лет на пятнадцать, если не двадцать моложе. К тому же тетка явно была неравнодушна к спиртному. У пьющей женщины ее пагубное пристрастие быстро отражается на лице. У этой уже появились свидетельства частых встреч с зеленым змием, да и количество пустых бутылок в комнате говорило о многом. Правда, фигура у тетки оставалась хорошей. Обтягивающим комбинезоном было бы не скрыть живот и жировые складки.
Коля предложил вернуться в квартиру и самолично повел туда неизвестную даму. За ними следовала я, потом Настя с Аполлинарией, все время пытавшейся прорваться вперед и схватить обидчицу за волосы. Настя с трудом ее сдерживала, да и я мешала – среди предметов мебели на чердаке следовало лавировать. И почему это все никто не вывозит?! Ведь можно же было бы осчастливить большое количество людей!
Наконец мы оказались в ранее закрытом отсеке квартиры.
– Может, туда пойдем? – спросил Саша, кивая на часть квартиры, в которой до этой ночи пребывали мы все.
Читать бесплатно другие книги:
