Черная Земля Довыдовский Кирилл

– Но это неправильно, – тоном знатного авторитета говорил Мик, – ты девушка, а значит, должна…

– Я… ничего… никому… не должна…

– Значит, ты неправильная девушка, – сделал вывод Мик. – Признаться, я с самого начала подозревал, что с тобой что-то не так…

Потом они начинали бегать по кораблю.

К счастью – и удивлению, – оказалось, что готовить умеет Олм. Причем он об этом никого не предупредил. Просто приготовил и вынес на палубу небольшой столик с парой котелков на нем, легко удерживая все на вытянутых руках. Только походка изменилась. Раньше была похожа на человеческую, – теперь, с грузом в руках, он стал круто сгибать колени.

В котелках была еда.

– Что это?

– Еда.

– Гм… – Цвет у «еды» был подозрительно коричневый в крапинку. – А название есть?

– Еда.

– У квиитов нет кулинарии. – Кесса подошла к столику. С интересом заглянула внутрь котелка. – Процесс готовки у них – это превращение пищи в питательную массу, из которой удаляется все лишнее.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… это ведь интересно, правда? Все интересное достойно того, чтобы о нем знали. Правильно?

– А знаешь откуда? – Мик подошел ближе, тоже проверил содержимое кастрюльки.

– Я умею слушать. И знаю, где это лучше делать.

– И где?

– В Карагандгхе.

– А что это? – не понял Мик.

– Столица Трата. Карагандха, она же – Каталакох. Высота над уровнем моря – 2780 метров. Население – около восьмидесяти тысяч жителей.

– Издеваешься…

– Правда? А я и не заметила…

Я решил все же попробовать «суп».

– Ну и как? – одновременно спросили Мик с Кессой, тут же перестав спорить.

– Нормально. – Это было самое точное определение: варево оказалось абсолютно безвкусным.

Пообедав, мы сказали Олму «спасибо». Он ничего не ответил. Да, общаться он не отказывался, – если не хотел говорить, просто молчал. Ирвин мне о других расах ничего не рассказывал. Говорил только, что такие существуют, но сам он никогда не видел.

На второй день, достаточно измотав Кессу и Мика, я проделал несколько индивидуальных упражнений. Прежде всего – с саабат.

Остановившись – для этого не обязательно замирать на месте, главное – не мешать себе чувствовать, – я постарался ощутить мир, сблизиться с ним, услышать дыхание. Вскоре чувство стало накатывать волнами, которые приносили с собой не только «тепло», но и «холод». Хотя, скорее, второе было то же самое, что и первое, просто не такой высокой «температуры».

Я уже знал, что «тепло» – это отражение живого. Что же тогда «холод»? Не живое? Но разве камень или вода могут жить? Они ведь тоже содержат что-то вроде «тепла», только в целом озере его наберется меньше, чем содержится в одном человеке. Гм… Киото не успел рассказать об этом.

Как только Мик с Кессой заканчивали отдыхать – мы тренировались. Олм наблюдал за нами.

– А ты не хочешь попробовать? – спросил я, когда мои друзья-слабаки в очередной раз выдохлись.

– Не думаю, что смогу чем-то удивить.

А я в очередной раз поражался. Тело, пропорции, зубы… скорее, даже сплошные клыки бело-синего цвета: больше всего внимания при свете дня привлекали к себе именно они. Глаза же – наоборот: после ночи как будто потускнели – ничего общего с человеком, но, тем не менее, мы стояли и разговаривали, как ни в чем не бывало. Да и голос у него был на удивление человеческим. Глубина немного необычна… но так и у людей бывает.

– Что случилось с твоим братом?

– Его похитили.

– «Черные»?

– Да.

– Как это произошло?

– Я не знаю.

Гм…

– А как тогда искать?

– У меня нет выбора.

– А как ты вообще понял, что он там?

Квиит несколько секунд молчал – я успел подумать, что это тоже секретно.

– Я чувствую, где он. И знаю, что он жив, – все же ответил Олм.

– То есть куда идти, ты все-таки знаешь.

Это было уже лучше. Лично я даже близко не представлял, где искать Алису. То есть я знал, что, скорей всего, она находится на Черной Земле, и верил, что с ней все в порядке, но решение отправиться в гости к накхам не было инстинктивным. Это я уже успел понять. Я четко осознавал, что делаю, хоть и не знал пока, куда именно нужно двигаться.

Возможно, стоило попробовать пойти на «чувство» Олма.

Кстати, все эти дела уже наводили на кое-какие мысли. Сначала «черные» пробовали пленить демона, и хоть тогда им это не удалось, кто сказал, что они сдались после того раза? Потом была Алиса. Теперь – квиит. Правда… Алиса немного выпадала из сплошного ряда ужасных монстров. Хм, ряда… Демон и квиит – ряд не слишком длинный. Может, был кто-то еще? И Алиса. С точки зрения накха, она ведь тоже была кем-то необычным. Иначе зачем?.. Они там что, коллекцию собирают?

Главное – чтобы пленников держали в одном месте. И чтобы это длилось еще хоть какое-то время. Версию про жертвоприношения исключать нельзя…

– А ты только направление чувствуешь или расстояние тоже?

– Все, но примерно.

– Хоть что-то. Э-э… а ты не против, если мы вместе пойдем? Нам тоже нужно найти кое-кого.

– Не против.

Была ночь. Все спали, но мне не хотелось. Я любил темноту.

Вода была спокойна. Откуда-то снизу доносилось едва слышное плесканье. Мы оставили гореть один световой шар – в центре палубы. Возможно, пара его лучиков касалась моих сапог. Звезды скрывало черное облако. Снова дождь? Я не был бы против. Прислонившись к высокому борту носа корабля, в задумчивости я теребил старый талисман у себя на груди.

Видно было чуть дальше, чем на вытянутую руку. Келото предполагает познание мира и единение с ним. И, конечно, ночью этого легче достичь – мрак окутывает тебя, освобождая от всего лишнего.

Тьма настолько густая, что кажется – можно зачерпнуть. Окружает ощущение неведомого. Всего в метре впереди за черной пеленой может прятаться корабль… неведомое чудовище… или весь мир. Стоит протянуть руку – коснешься. Но нет нужды стараться заглянуть далеко. Все, что необходимо, мне уже известно.

Гораздо важнее то самое чувство близости мира, о котором так много говорил Киото. Ведь знать, а главное, быть частью мира – это значит содержать его в себе. Каждую капельку мрака я ощущал полностью своей.

Дунул легкий ветерок, я потянулся, чтобы застегнуть плащ… Рука наткнулась на острый уголок. Немного недоуменно я достал из-за пазухи черную тетрадь. Она все еще была здесь. Удивительно: я все время носил ее с собой и вспомнил только теперь. Точнее, вспоминал я и раньше, но удачи мне эта вещица не приносила… И ведь не скажешь, что это что-то такое миниатюрное, незаметное… Напротив, уголки твердые, да и размеры, если постоянно носить на себе, весьма заметны – двадцать на пятнадцать сантиметров. Должен был по сто раз на дню натыкаться.

Я взял тетрадь в руку – она выглядела как обычно. Раскрыл… то же самое. Внутри уголок обложки был чуточку потерт: на коже виднелась пара нечетких линий… Но так и раньше было… Больше никаких пометок.

На кой черт мне эта тетрадка? Выкинуть? В голове совершенно невпопад появилась неуместная мысль про возможность кому-нибудь эту тетрадь продать. Занятно…

«Здравствуй, Кай».

– Что?! – Меч был у меня в руке. Я оглядывался по сторонам, хотя чувства ясно говорили, что никого живого рядом не…

«Я сказал, здравствуй…»

– Кто это? – опять обернулся я так резко, как только смог. Никого.

«Я здесь».

– Где здесь?..

Только тут до меня дошло: голос раздавался внутри моей головы. Взгляд упал на зажатую в кулаке тетрадь:

– Отсюда?..

«Именно».

– А как ты понял, про что я?

«Я чувствую все, что рядом».

– Да? – Не слишком умно, я понимаю.

«Когда твои мысли нацелены на меня, это получается легче».

Я замолчал. В последнее время много чего произошло, но «это» больше всего походило на помешательство. Хотя учитывая, как я эту штуку нашел…

– И кто ты?

«Алви».

– Э-э…

«Так когда-то назывался мой народ».

– Я так и думал.

Разговаривающая тетрадь с уверенностью, что она часть древнего народа. Нормально…

– А зовут тебя как?

Пауза, довольно долгая. Я уже успел подумать: может, галлюцинация?

«Я не могу вспомнить точно… Называй… называй меня Черта».

Неплохой выбор. Главное – логичный. Ну, а как еще назваться, если своего имени не помнишь? Только Чертой.

– А почему ты раньше молчал? – спросил я.

«Ты меня не слышал».

– И что изменилось?

«Теперь слышишь».

Опять логично.

– И зачем ты нужен? – Я решил сразу разобраться в отношениях. – Я имею в виду – ты ведь можешь оказаться чем-то небезопасным. И один раз, между прочим, у меня из-за тебя уже были неприятности. От тебя может быть какая-нибудь польза – или тебя лучше сразу на растопку?

Новая пауза. На этот раз чуть короче:

«Я могу помочь».

– Чем?

«Могу научить… многому… Могу рассказать…»

– Многое? – уточнил я.

«Да…»

Странный какой-то, заторможенный… И сколько это тетрадочное привидение в том холме просидело?..

– А как ты в тетрадку попал?

Долгая пауза.

«Я не могу вспомнить…»

– Так ты что-то вроде приведения?

«Не знаю…»

Может, все-таки на растопку? Что-то он темнит. Хотя, конечно, его жалко. Наверное, он когда-то был живым. Это наверняка неприятно – проснуться после стольких лет и обнаружить себя в таком вот состоянии. Или он даже не засыпал? Тогда еще хуже… Вдруг действительно не может припомнить? В том холме можно было тысячу лет просидеть, и никто рядом так бы и не появился. Тем более если слышат его не все.

– А чему ты можешь научить?

Пауза.

«Многому…»

Ну что он заладил?

– Колдовать можешь научить? – решил я спросить. Ну, а почему бы и нет? Почти наверняка: колдовать – это очень круто.

Больше ничего в голову не пришло. Не из чистой же случайности он в тетрадку попал. Или его туда кто-то засунул?

И вновь пауза. Видимо, ему давненько не приходилось ни с кем общаться. Был бы он хоть чуть-чуть порезвее… Отвернувшись от тетрадки, я стал смотреть вперед. Темнота вокруг стала как будто плотнее. Но это было совсем не страшно. Вечером, перед тем как отключить движитель, мы специально отошли от рифов подальше. Вокруг чувствовалась только ночь.

Я повел свободной рукой вперед, как будто бы стараясь немного всплеснуть мрак. Разумеется, ничего не получилось. Сам не понимая чему, я улыбнулся. Несмотря на этого странного типа в тетрадке, настроение совсем неплохое…

«Могу…»

Ответ, наконец, прозвучал.

– Учи, – разрешил я.

«Что ты хочешь знать?»

– Э-э…

Вопрос озадачил. Что хочу знать? То есть сам он никогда никого не учил?

– А с чего обычно начинают? – спросил я.

Пауза. Опять долгая.

«Спрашивай…»

Этот ответ показался почти болезненным. Видимо, он… Черта мог помнить только отрывками. Или он вообще ничего не помнил? Ладно…

– Хорошо, расскажи мне про… про… э-э… ну, как можно что-нибудь взорвать?

«Чтобы воспользоваться своим Даром, обладающий им должен прежде всего накопить энергию…»

– И как это делается?.. – неожиданно вспомнил я кое о чем. – А-а… надо как-то вытянуть из астрала…

«Астрал?.. Остаточные эманации?..»

– Ну… я точно не знаю. Я сам только один раз слышал об этом… вроде как энергетическое отображение мира…

«Танулинская теория? Мир только генерирует энергию, но вся она содержится в астрале?»

– Наверное… – неуверенно протянул я. Ничего себе, какая перемена! Это, видно, его за живое задело. Может, он в магии все же разбирается?

«Бред! Вся стихийная, жизненная и иная энергия содержится в мирах. Астрал – лишь жалкое отражение, море остаточных эманаций. Узкая лазейка для тех, кто не обладает истинным Даром, не умеет чувствовать…»

– Так как все-таки впитывать энергию?

«Никак. Она сама наполнит тебя. Нужно просто быть частью мира».

Быть частью мира. Надо же… И кто бы мог подумать, что все так удачно сложится? Выходит, келото не так уж сильно отличается от искусства.

– А чем магия отличается от келото?

«Келото?.. Келото – это создание энергетического каркаса. Глубокое и сложное усваивание энергии. Магия – это развитие собственного энергетического ядра. Придание ему способности мгновенно принимать, выстраивать и отдавать энергию».

– Но в келото ведь используется жизненная энергия, а в искусстве – стихийная… – Кажется, я где-то слышал это.

«Чушь! Стихия неотделима от жизни! Они есть целое! Только всякие дилетанты умудряются так извратить и поломать частички сущего, что они становятся пригодны только для каких-то бездарных экспериментов».

– То есть то, что дает мне саабат, – это и есть вся та энергия, которая мне нужна?

Он опять помедлил. А я-то уж успел порадоваться…

– Как я могу что-то взорвать?

«Существует несколько способов манипулирования энергией…»

– Все перечисляй! – щедро разрешил я.

«Акустический, рунический, символьный, астральный, ментальный…»

– Постой. – Пришлось его прервать: уж сколько всего Ирвин заставил меня выучить, но половина слов была непонятна. – Что все это значит? Подробнее. Мы ведь ничем сейчас не заняты. Акустический – это что-то связанное со звуком?

«Не со звуком, а со звучанием языка. Самый бесталанный способ оформить заклинание – наполнить энергией уже кем-то созданную формулу. Отдушина для выносливых бездарностей. Повтори заклинание тысячу раз – будешь владеть им безупречно. И ни на шаг не сможешь отступить от заученной формулы. Руническая магия, по сути, то же, что и языковая, только используется не звучание языка, а его форма. В остальном – тупое заучивание и ни следа творчества».

Стоп, что-то тут у него не сходилось.

– Но ведь кто-то придумывает эти заклинания, письмена…

«Именно. А придумав, сами никогда их не используют».

– Почему? Зачем они тогда вообще нужны?

«Любому магу, даже самому сильному, нужны слуги. Перевод заклинаний из мысленной формы – просто способ поделиться силой со слабыми».

– То есть так просто все это не выучить… Что там еще было? Символьный… астральный…

«Символьный способ… наименее понятный. Поклонение животным, духам, божкам, природе. В основе лежит все то же ощущение мира, но тут принимает совершенно иные формы».

Ясно, он сам не знает. Нет бы сразу сказать.

– Астральный – это Танулинская теория?..

«Это идиотская попытка подчинить себе энергию мира. Не важно, какие у тебя цели, если ты ощущаешь себя частью мира: мир поделится с тобой. Танулинцы хотели брать энергию самостоятельно, надеялись получить больше… Вот и получили – остаточные эманации и ни грана жизненной Силы. Круги по воде вместо океана. Метод основан на так называемом «чувстве» астрала и впитывании из него некачественной энергии. Не имеет никого смысла. Если ты не связан с миром, то даже ни единого заклинания придумать не сможешь!»

– Тогда… ментальный. Что это?

«Мысленное построение и визуализация, контроль. Одновременно и самое простое, что может быть, и самое сложное».

– И в чем сложность?

«Этому невозможно научить».

И почему я не удивлен?

– Невозможно? Но ведь как-то это происходит.

«Этому невозможно научить – можно только научиться. Легкость и достоинство способа в том, что в нем не существует границ. Нет предела возможному. Сложность в том, что не только каждое заклинание, но даже сам подход к работе с энергией здесь сугубо индивидуален».

– То есть теоретически сделать можно все что угодно, но как это делается – ты объяснить не можешь?

Опять возникла непонятная пауза.

– Эй, ископаемое, как мне что-нибудь взорвать?!

Пауза продолжалась. Я сжал тетрадку сильнее, помахал ею из стороны в сторону, надеясь встряхнуть заторможенного призрака.

«Этому невозможно научить…»

– Да понял я уже. Ты можешь на примере объяснить?

Молчание. Около минуты.

«Ментальная визуализация – сосредоточение одновременно на материальном мире и на своем сознании».

– В смысле, банально представить?

На этот раз он не ответил. Прошла одна минута, вторая… Я вернул тетрадку в карман.

Значит, представить… Я легко вошел в саабат. Точнее, не вошел в него, а просто сосредоточился на нем: с каких-то пор я стал ощущать его постоянно. Стоило направить мысль – и происходящее как будто частично утрачивало реальность. Каждый из окружающих предметов представлялся необыкновенно четко, и казалось: я знал о нем чуть больше, чем раньше.

Представить… что, например?.. Конечно, это должен быть огненный шар. Чем еще можно взрывать?

Я протянул вперед раскрытую ладонь и стал представлять. Прошла минута, и внезапно в воздухе мелькнуло что-то, но в ту же секунду исчезло. Я стал представлять упорнее. Прошло несколько секунд, и видение повторилось. Теперь оно было не мгновенно, а длилось, но также недолго. Из руки вышел сгусток чего-то… э-э… неопределенного. Наверное, потому я совсем не удивился: не слишком впечатляюще выглядело.

Еще пять минут из моих ладоней поочередно появлялись сгустки. Воздух над пальцами какое-то время рябил, мерцая, потом все прекращалось. В конце концов, пришлось сделать перерыв – я немного запыхался.

Что-то я делал неправильно. Все выглядело так, будто энергия просто уходит из меня в пространство. Конечно, хорошо, что я удостоверился, что она во мне присутствует, но толк-то в чем?

Гм… Что нужно, чтобы что-то не уходило в ничто? Очевидно, нужно направить «что-то» в какой-нибудь сосуд.

Вместо огненного шара я стал представлять огненный диск с четко обозначенными краями. На этот раз явление продлилось чуть дольше, но до конца так и не оформилось. Провалившись внутрь себя, диск рассыпался. Видимо… эта форма не совсем правильна… Что ж, если шар и диск не подошли, тогда… круг.

Вот теперь я удивился. Заклинание проявилось мгновенно. На моей ладони лежал огненный шар: я добился, чего хотел. Правда, огонь отчего-то получился черного цвета…

Я поднес руку ближе к глазам. Да, это был именно огонь. Он не грел и не жалил и, кажется, не касался ладони. Черные языки переливались, стремительно меняясь местами, в сантиметре над кожей. С минуту я просто смотрел. Потом немного неожиданно возникла проблема: а куда эту штуку девать-то? Прошло сколько-то времени, – сам шар исчезать не собирался. Пожав плечами, я бросил его куда-то за борт. Темнота скрыла его: и я не мог видеть, как он приземлился.

Путешествие продолжалось вот уже больше двух недель. В целом пока все шло неплохо. Олм – его синяки исчезли – продолжал готовить. Я со всем усердием взялся за тренировки Кессы и Мика. Они жаловались, но на меня не действовало. Еще я искренне надеялся, что издевательства над ними никакого нездорового удовольствия мне не доставляли.

Тетрадка разговаривать отказывалась… э-э… странная фраза. В общем, пару раз Черта откликнулся, но не слишком вразумительно. Видимо, многовековая спячка все же сильно ударила по мозгам.

Особо я по этому поводу не психовал. Теперь, когда общее направление стало понятно, я мог практиковаться самостоятельно. Получалось пока немного, но это был не тот случай, когда ты долбишься головой о стену без единого шанса ее сломать. Обильно покрываясь трещинами, раскачиваясь из стороны в сторону, препятствие поддавалось.

– Кесса, ты что-нибудь знаешь про магию?

Девушка знала кучу разных вещей. Про Сикорию, квиитов, Кастор. Рассказывала что-то невероятное про Золотой Пик, чему Мик ни на каплю не поверил, да и я сам про такую страну не слышал. В общем, в одну из свободных минуток я решил расспросить ее.

Мы потренировались, поели, опять потренировались и опять поели. Потом нам стало скучно. Мик даже пробовал рыбачить и потому теперь старался держаться подальше от бортов. Но ничего: одежда высохнет, и он наверняка попробует еще.

– А что тебя интересует?

– Ну… ты знаешь что-нибудь не про инаров, а про сам процесс? Как маги колдуют, заклинания сочиняют?

– А зачем тебе? – Она глянула на меня с подозрением… нет, скорее, даже с интересом.

– Любопытно.

– Правда? Ну, тогда ладно. Значит, что я знаю о магии? В общем-то, лишь то, что можно услышать случайно или почти случайно. Маг отличается от обычного человека тем, что у него есть энергетическое ядро. Точнее, ядро вроде бы есть у каждого человека, но только у магов оно достаточно развито. И с помощью этого ядра маги вытягивают из астрала энергию, превращают ее в Силу – и только потом используют для создания заклинаний.

– Гм… – Это разнилось с тем, что говорили Черта и Киото. Впрочем, насчет хиамца я не слишком обольщался: о магии, в отличие от келото, он упоминал вскользь и не слишком подробно. Вполне возможно, мог упустить что-то важное. А вот что касается Черты… призрак был убедителен.

– А как маги придумывают новые заклятия?

– Никак.

– То есть? – Даже мой личный, всего лишь двухнедельный, опыт говорил об обратном.

– На первый взгляд это действительно кажется странным, но я слышала от разных людей. Я тоже спрашивала, и мне объяснили. Маги действительно практически не придумывают новых заклинаний. Используют и развивают старые формулы.

– Развивают?

– Разрабатывают новые формы старых заклятий. Например, форм заклятий «огненного шара» существует много тысяч, и постоянно появляются новые.

– И чем отличаются?