Сбежавшая невеста Никольская Ева

– Я беспокоюсь о другом, о том, что ты попытаешься допросить ее, и просто хочу заявить тебе, что считаю это крайне невежливым.

– Я сделаю это только в том случае, если возникнет необходимость…

– Надеюсь, ты не считаешь такой необходимостью проживание Дорис в моем доме. Тебе все ясно?

Алекс широко улыбнулся.

– С чего это вы взяли, что можете так на меня наезжать?

– Потому что я старая.

Он обнял Луизу.

– Не беспокойтесь – я буду добр к вашей гостье. Я позабочусь, чтобы ей дали нары пошире. А теперь давайте притащим этот чемодан, а то мне надо идти.

– Но ты ведь обычно работаешь днем? – спросила Луиза.

– Сейчас приходится работать днем и ночью. В городе участились случаи ограбления домов, и я принимаю участие в наружном наблюдении вместе с нашей группой. Мы думаем, что знаем, кто занимается кражами, но его еще надо поймать.

Луиза пожала плечами.

– Хорошо, что я живу здесь. Ну, береги себя, молодой человек.

– Всегда берегу, любовь моя. – И он поцеловал ее в макушку.

Дженифер старалась изо всех сил, чтобы стать незаменимой для База и Адольфо. Основная работа делалась утром, и, когда в закусочной появлялась Хедда, у нее оставалось больше времени для того, чтобы заниматься уроками.

Баз и Адольфо за один месяц стали для Дженифер роднее, чем Ник Ноубл за два года, и она была им очень благодарна. Она убирала туалет, выносила мусор, мыла посуду и кастрюли, подметала тротуар перед закусочной, полировала стальные предметы, начищала до блеска стекла, поливала цветы и протирала от пыли старые черно-белые фотографии знаменитостей Лас-Вегаса, висевшие на стенах. Это место, закусочная и сам город, составляли для нее нечто вроде кокона, в котором она пряталась от прошлого и будущего. Здесь она жила одним днем, и день этот, при всей своей простоте, был очень хорош.

Если бы Дженифер не боялась Ника так сильно, она была бы ему благодарна. Ибо впервые за последние десять лет ей не надо было прилагать усилия, чтобы быть совершенной. Ей не надо было постоянно сохранять контроль над собой – ей было хорошо в своем теле, которое не нужно было постоянно холить и поддерживать в форме. Ей оставалось только расслабиться в роли скромной официантки и наслаждаться своими собственными чувствами. В этом была такая удивительная свобода.

У Дженифер появились свои привязанности, хотя и не очень глубокие. И все-таки они были глубже, чем все ее привязанности той поры, когда ей нужно было постоянно быть привлекательной для того или иного мужчины.

Сейчас она могла спокойно оглянуться на свою прошлую жизнь. Тогда ей казалось, что положение любовницы богатого старика даст ей возможность в течение какого-то времени вести безопасную и обеспеченную жизнь, но незаметно промелькнуло десять лет. Недавно она была девятнадцатилетней девушкой, а теперь ей уже тридцать, и время пролетело так быстро, что она даже не почувствовала его. Единственное, что заставляло ее ощущать свое взросление, – это четкое понимание того, что она не всегда будет юной и красивой и должна, не тратя времени, спланировать свою будущую карьеру.

Теперь же ее поразила мысль, что она обманывала себя, веря, что такая жизнь ее устраивает. Удовлетворять потребности других, забывая о своих, и все это для того, чтобы жить обеспеченной жизнью и постараться ни в кого не влюбиться, ведь в результате можно остаться одной с разбитым сердцем? Зачем ей это надо? Ее представление о безопасности неожиданно оказалось разбитым вдребезги, так зачем же ей тревожиться о своих сбережениях и вложениях, если сама ее жизнь в опасности?

Впрочем, теперь она была одинокой женщиной с простыми потребностями и абсолютно неизвестными ей доселе чувствами. Это было почти безоблачное счастье. «Как же, – спрашивала себя Дженифер, – я ухитрилась дожить до тридцати лет, не испытав ничего похожего на счастье?»

Пока Луиза готовилась к отъезду, Дженифер несколько раз приходила к ней домой, чтобы привыкнуть к новому месту, выслушать инструкции по содержанию дома, счетам, банку, уходу за собакой и, самое главное, по работе с компьютером. Дженифер удивлялась, как Луиза, при ее возрасте и слабом здоровье, могла выдержать такое тяжелое путешествие. И еще она поняла, что будет скучать без нее. Дженифер всегда с нетерпением ждала прихода Луизы в закусочную на завтрак и считала ее своей подругой, хотя они и не делились секретами.

– Я беру с собой ноутбук, – сказала Луиза. – Поэтому мы сможем посылать друг другу письма по электронной почте. Так что я всегда буду рядом.

Большие карие глаза Дженифер засверкали от радости.

– Это все равно что вы будете здесь.

– Лучше, – улыбнулась Луиза. – В письмах я не донимаю людей жалобами на свои суставы.

Наконец настал день отъезда Луизы. К закусочной подъехало такси, которое должно было отвезти ее в аэропорт, и Дженифер вышла попрощаться.

– Алиса дома, хандрит, – посетовала Луиза. – Увидев два дня назад, что я собираю чемодан, она стала изображать из себя жертву, а сейчас погрузилась в полную депрессию. Не тревожься, если она пару дней будет отказываться от пищи. Так она дает понять свое недовольство по поводу того, что ее бросили.

– Я вычешу ее и отведу в парк.

– Желаю тебе получить удовольствие от этой передышки, Дорис. Прислушайся к себе. Веди дневник или что-нибудь в этом роде.

– Разумеется, профессор. Благополучного вам полета.

– Мы скоро увидимся, – сказала Луиза.

И Дженифер, сама не ожидая этого от себя, просунула голову в такси и обняла старушку.

– О боже! – воскликнула та. Но, оправившись от удивления, обняла Дженифер и похлопала ее по спине. – Ты хорошо проведешь эти полгода. Не обращай внимания на подкалывания Алекса, а Розу принимай с долей скептицизма.

Позже, после отъезда Луизы, направляясь к ее маленькому кирпичному домику, Дженифер шла по улице медленной, ленивой походкой, хотя сердце у нее колотилось от возбуждения и ее так и подмывало пуститься бегом. После прогулки с Алисой она примет ванну и долго-долго будет нежиться в воде. В мотеле она принимала душ, опасаясь подхватить какую-нибудь заразу в старой фарфоровой ванне.

Сегодня она входила в дом Луизы, испытывая совершенно иные чувства, чем обычно, словно видела его впервые. Дженифер вставила ключ в замочную скважину, но дверь была не заперта. Когда девушка вошла, Алиса медленно поднялась со своей подстилки у камина, но свесила голову и пригнула уши, словно говоря: «Видишь, меня снова бросили».

– Привет, подруга. Не переживай – она скоро вернется.

Алиса снова улеглась, положив нос на пол между лап, глядя грустными глазами вверх.

Дженифер сняла с крючка у двери поводок.

– Вставай, нечего сачковать. Давай-ка прогуляемся, и у тебя сразу улучшится настроение. После этого я займусь делами.

Алиса медленно встала, но, когда она подошла к Дженифер, ее голова все еще была уныло опущена.

– Бог ты мой, – сказала Дженифер. – Прямо мировая скорбь. Ну все, пошли гулять. Хватит жалеть себя.

Пройдя один квартал, Алиса повеселела, после чего с удовольствием пробежалась по парку. Люди, очевидно знавшие Луизу и Алису, приветствовали Дженифер.

– Луиза уехала в Лондон, правда? – спросил мужчина, выгуливавший терьера. Он похлопал Алису по спине. – Я – Пэт, бакалейщик. Заходите, если что будет нужно.

– Спасибо, – ответила Дженифер. – Меня зовут Дорис. Я работаю в закусочной.

– Приветствую вас на борту.

Они миновали еще трех человек – все они поздоровались с Алисой и с ней, и все, по-видимому, поняли, что раз Алису выгуливает другой человек, то Луиза уехала на все лето.

Небольшая прогулка и свежий воздух возродили Алису к жизни, но Дженифер не терпелось вернуться домой, домой, и устроиться там. Когда они вернулись, Алиса уже снова махала хвостом и даже немного поела.

– Ну, вот видишь? Я знала, что ты, если захочешь, спокойно перенесешь отъезд хозяйки.

Дженифер погрузилась в атмосферу гостиной. Пол из твердых сортов дерева, красный кирпичный камин, низкий диван, чересчур плотно набитые стулья и оттоманки, вытертые как раз там, где нужно. И книги. В стену, у которой стоял камин, по обе стороны от него, были встроены полки, набитые книгами. Дженифер подошла посмотреть на их названия и только тут заметила, что на полках лежит толстый слой пыли. Дженифер провела пальцами по полке и стала изучать названия книг.

Домик Луизы был уютен, хотя и несколько старомоден. На прошлой неделе Дженифер была здесь пару раз, чтобы научиться работать на компьютере, но она по-настоящему не присматривалась к обстановке. Диван с обивкой в цветочек и розовые стулья были в собачьей шерсти, и теперь, подумав об этом, она решила, что дом порядком запущен.

Впрочем, иначе и быть не могло – ведь Луизе было восемьдесят. Она, скорее всего, не замечала пыли из-за своей близорукости, а если и видела ее, то из-за своего артрита все равно не могла проводить генеральную уборку. Дженифер порылась под мойкой в кухне и нашла все, что ей было нужно, – тряпки, чистящий порошок, очиститель для стекол. Она сразу же взялась за дело, начав с гостиной. На полке стоял старый радиоприемник, и, протирая пыль рядом с ним, Дженифер включила его. Передавали концерт Фрэнка Синатры, она повернула ручку настройки, но Синатра не умолкал. Очевидно, ручка была сломана, и если она собирается слушать это радио, то ей нужно будет смириться с Луизиным выбором программы.

Девушке хотелось бы, чтобы сейчас была зима и было холодно, тогда она разожгла бы камин, включила лампу и, попивая содовую воду, уселась бы с книжкой в руке и никуда бы не выходила. Этот дом казался ей гнездом усталой птицы. Но вместо этого Дженифер открыла окно, чтобы выветрился запах затхлости. В кладовке второй спальни она нашла пылесос и заметила на полке несколько сменных мешков для него.

Если стоять спиной к входной двери, то столовая была слева, гостиная – справа, а выход на веранду – через французские двери – располагался как раз напротив нее. Луиза переоборудовала только кухню, превратив ее в самое современное помещение в доме. Впрочем, ею она почти не пользовалась, поэтому кухня была чистой, только на полу лежал слой собачьей шерсти. Дженифер вычистила гранитные столешницы, отполировала до блеска стеклянные двери буфета и все детали, выполненные из стали. Она сдвинула кухонный стол, чтобы вымыть пол, и вдруг заметила, что, пока она драила дом, день подошел к концу и солнце начало спускаться. Окна были открыты, потянуло прохладой, и Дженифер, закрывая их, поежилась от холода.

Но она была так счастлива! Как хорошо было привести в порядок дом – ведь она будет жить в нем целых полгода.

На стене рядом с телефонным аппаратом висел список всех телефонов, которые могут ей понадобиться, и листок с просьбой: «Живи в спальне хозяйки, пожалуйста». Все это было отпечатано; пальцы Луизы не могли уже держать ручку.

Дженифер взяла свой рюкзачок и прошла в спальню, где нашла на кровати корзинку с запиской. «Побалуй себя», – было написано в ней. В корзинке лежал шампунь, гель для душа, лосьон, мыло, пенка для умывания, пена для ванны, новая щетка и расческа, зубная щетка и паста, одноразовые бритвы и маникюрный набор. Дженифер взяла в руки шампунь и расхохоталась. Она села на кровать и увидела свое лицо в зеркале шкафа. Это было лицо четырнадцатилетней Дженифер – без косметики, с губами, не накачанными коллагеном, темной шапочкой волос, покрывавших ее голову, с отросшими бровями, которые потеряли свою форму из-за того, что их давно не выщипывали. Из-за коротких волос на голове ее карие глаза казались больше и темнее.

Кто бы мог поверить, что самой лучшей маской будет ее естественный вид?

Единственное изменение, которое она сделала в своей внешности во взрослом возрасте и которое собиралась унести в могилу, – это зубные коронки. Теперь она подумала, что если она действительно хочет скрыться от Ника, то ей, наверное, стоит снять их и восстановить зубы, данные ей от природы?

Но нет. Хватит и этого.

Дженифер почувствовала, как горло перехватывает спазм. Она потратила так много энергии на совершенствование своей красоты, поскольку считала, что этого требует ее стиль жизни, без которого она не сумела бы выжить. А теперь она носит мужские брюки и рубашки, такие удобные, но не привлекательные. Прежней Дженифер больше нет, подумала она. Глядя на свое новое лицо, которое она помнила с юности, она не была уверена, что знает эту женщину.

Не плачь. Тебе не нужно будет всегда оставаться такой. Это все временно. Пока ты не решишь, что надо делать.

Но от прежней Дженифер, над созданием которой она так много потрудилась, остались драгоценности и деньги в рюкзачке. Она могла бы продать два кольца и теннисный браслет, но если Ник захочет ее разыскать, то может с их помощью вычислить, где она скрывается, поэтому девушка просто засунула их в рюкзак и сказала себе, что продаст их только в случае крайней необходимости. У нее еще остались кое-какие деньги, кроме того, у нее были две работы и очень скромные запросы.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как Дженифер ушла из отеля. Сделав пару звонков по телефонам с заблокированными линиями, она выяснила, что Барбара Ноубл, по слухам, живет в поместье Ноублов на Карибских островах. Очевидно, об убийстве никто не подозревал. Лимузин МГМ появлялся всего один раз – и не было никаких доказательств того, что в нем сидели Ник или его головорезы. Может быть, все они уже вернулись во Флориду, решив, что Дженифер никогда не решится рассказать о том, что видела.

Все это вполне возможно, решила она. Время покажет. И это время она проведет в уютном домике Луизы. Очень удобное место, чтобы прятаться.

Дженифер быстро и энергично вычистила ванну, затем скинула туфли, бросила на пол брюки и мешковатую рубашку. Пока ванна наполнялась горячей водой с пеной, она осмотрела себя в зеркало. Как бы удивились люди, если бы узнали, что под мешковатыми штанами и мужской рубашкой скрывается такое тело – высокая грудь, плоский живот, круглая попка и длинные, стройные, красивые ноги.

Девушка погрузилась в ванну и громко вздохнула. Благослови, боже, Луизу Барстоу – это был рай на земле. Дженифер, облетевшая в частных самолетах все самые роскошные курорты мира, посещавшая самые лучшие салоны красоты, носившая одежду от самых дорогих модельеров, переживала счастливейший момент своей жизни в ванне Луизы Барстоу.

В ванную вошла Алиса, фыркнула, почуяв мыльную пену, и помахала хвостом.

«К тому же мне досталась самая лучшая соседка по комнате», – подумала Дженифер и погрузилась в воду с головой.

Позже, вечером, она села за компьютер. Луиза еще не прилетела в Лондон, но, когда она доберется до сына, ее будет ждать сообщение с хорошими новостями об Алисе. И тут произошла странная вещь. Если бы Луиза была здесь, Дженифер не знала, захотелось бы ей разговаривать с ней. Но письмо – совсем другое дело. Ей пришлось сдерживать себя, чтобы сообщение не получилось слишком большим. Большое письмо она пошлет попозже.

«Дорогая Луиза.

Когда я пришла домой, Алиса была немного расстроена, но ей удалось справиться с этим. Я гуляла с ней в парке. После этого у нее проснулся аппетит, и она немного поела. Представьте себе мое удивление, когда я увидела, как много людей и собак знают ее, но потом я вспомнила, что Алиса давно живет в Боулдер-Сити. У вас очень дружелюбные соседи, живущие рядом с парком. Многие предлагали мне, в случае нужды, обращаться к ним за помощью. Но я ни в чем не нуждаюсь конечно же.

Как ваши дела? Как вы перенесли полет? Как ваши ноги? Когда у вас будет свободная минутка, сообщите мне, как вы там?

Я хочу спросить у вас, просто из любопытства – почему все дома в этом квартале выглядят одинаково? Их что, строили люди, лишенные воображения?

Завтрак теперь будет проходить совсем по-другому…

С любовью, Дорис».

На следующий день Дженифер включила компьютер еще до прогулки с собакой, и, к ее радости, он сообщил ей, что на ее адрес пришло письмо!

«Дорогая Дорис.

Съезди посмотреть плотину и музей – тебе это будет интересно. Боулдер-Сити был построен по государственному проекту, и все домики в нашем квартале – это часть исторического района – были сооружены для тех, кто руководил строительством плотины. Рабочие жили в общежитиях, палаточных городках и в выстроенных на скорую руку лачугах. В 1931 году это было место с очень строгими законами и высокими нравственными нормами, которое располагалось в центре самого либерального и самого пьющего штата в стране. Правительство опасалось, что если рабочие, строившие плотину, будут пить и предаваться разврату в Лас-Вегасе, то взорвут себя с помощью динамита, который они использовали в процессе строительства. Или умрут от болезни. Какая-то часть этих навязанных нам моральных принципов сохранилась до сих пор, делая нас очень скучными людьми.