Инь-ян. Красные крылья Щепетнов Евгений

Глава 2

– Ты веришь ему?

– Верю ли я этому негодяю? Хе-хе… Нет, конечно. Но то, что он выполнит договоренности, – уверен. Он не дурак и понимает, что ущерб от захвата будет слишком велик. Неоправданно велик. Команда не поймет, если за какие-то несколько сотен золотых поляжет несколько десятков бойцов. Это же наемники, и для них главное – выгода.

– Он прав, дорогая, – усмехнулся Ресонг. – Главное для наемника – выгода. Ну и любовь, конечно! О, моя любовь! Как ты хороша!

– Отстань, жеребец. – Морна легонько шлепнула парня по плечу, и это выглядело так, как будто кто-то со всего размаха ударил ладонью по столешнице. Рес поморщился и с ухмылкой на лице сообщил:

– Когда-нибудь ты меня прибьешь в порыве страсти, моя птичка! И будешь долго плакать на моей могиле, потому что никто не будет любить тебя так, как я!

– Уверен? – Морна весело подмигнула соратникам. Снизив голос до шепота, тихо добавила: – Его хватает на…

– Молчать! – взревел Ресонг. – Не верьте ей! Я лучший любовник во всем городе! А то, что эта демоница умеет выжать меня за считаные удары сердца и я не могу сдержать свою страсть – ее вина! И ее сладость… хе-хе-хе…

– Ладно, ладно. – Морна потянулась и ласково похлопала любовника по твердому бедру. – Зато ты неутомим, как помесь лошади и кулдра. И размеры…

– Эй, эй! – не выдержал Сергей. – Может, вы уже закончите описание своих постельных упражнений?! Мы вроде по делу собрались говорить? Морна, от тебя я не ожидал такой легкомысленности!

– Прости, Серг. – Морна слегка улыбнулась и порозовела. – И вправду я что-то расслабилась в Городе, забыла службу. Да и этот… обалдуй меня расслабляет. Больше не повторится!

– Морна, можно тебя спросить? – нерешительно сказала Занда, покусав губы. – Скажи, а что, в Эорне женщины выбирают мужчин, а не мужчины женщин? Что, все так, как у нас, но только наоборот? Ну… как бы это лучше спросить… ну, ты поняла.

– Я поняла. Не объясняй, – благосклонно кивнула женщина. – В общем-то, да. Если тебе понравится мужчина, ты можешь заслать к нему сватов. Если он согласен – берешь его в супруги. Условия обычно оговаривают сваты – родители или друзья, те, кого ты сама изберешь.

– Здорово! – выдохнула Занда, и глаза у нее заблестели. – Значит, и я могу так сделать? Взять в мужья того, которого выберу?

– Не можешь. Чтобы это сделать, ты должна принять подданство клана Эорн, отслужить в армии. А еще – уплатить взнос за вход в клан. И только тогда… Серг, тебе не кажется, что судно уж очень качает? Что-то не то… Днем качка была гораздо слабее.

– М-да, есть такое дело. – Сергей поднялся с места и, с трудом удерживаясь на раскачивающемся полу, подошел к окну. – Небо затянуло. Пойду посмотрю. Ведь только что было более-менее спокойно, и на тебе… Эдак мы до Эорна не скоро дойдем.

– Если дойдем вообще, – нахмурилась Морна. – Ураганы бывают такие, что… в общем – дома сносило. Будет забавно, если после всех переживаний, интриг нас просто разобьет о прибрежные камни.

– Не разобьет о прибрежные камни, – задумчиво заметил Ресонг, глядя в бушующее вечернее море. – Ветер с берега. Нас уносит от Острова. Серг, может, узнаешь у капитана, каков прогноз погоды?

– Он что, знает погоду на месяц вперед? Гидрометео, что ли? – буркнул Сергей, уйдя в свои мысли.

– Что? – не понял Рес. – Гидра… что?!

– Не забивай себе голову, – спохватился Сергей. – Я имела в виду, откуда он может знать погоду наперед?

– Как это откуда? – хмыкнул Ресонг. – У каждого уважающего себя капитана имеется колдун-погодник. Он предсказывает погоду на несколько часов, на день, на неделю вперед! Рассказывали, что были такие колдуны – на месяц вперед предсказывали! Да еще и управлять ветрами могли! Только сейчас таких днем с фонарем не сыщешь. Измельчали колдуны, измельчали.

– Тогда стоит сходить и спросить, – озабоченно заметил Сергей, вскочил с места и пошел к выходу. – Ждите, я скоро. Кстати – насчет ужина узнаю. Скоро ночь, а ужином что-то и не пахнет.

– Да какой, к демонам, ужин? – фыркнул Ресонг. – В такую погоду плиту заливают, чтобы пожара не было. Может, лепешки есть, мясо копченое – так ты спроси. Пусть хоть этого дадут, а то жрать хочется, аж кишки пищат! И воды надо! А лучше пива! А еще…

– Ну ты и прожорливый, – заметила Лорана, недовольно скривившись, будто съела что-то несвежее. – Ты же только что целую лепешку сожрал! Между прочим, эта лепешка была для всех! А ты один ее сожрал!

– Ну… прости, – ухмыльнулся Рес. – Я не заметил… крошку за крошкой, крошку за крошкой…

– Какую крошку? Да ты…

Сергей не стал дослушивать перепалку, толкнул дверь и вышел на палубу, крепко держась за дверную ручку.

Это его и спасло. И едва не погубило. Огромная волна ударила в борт накренившегося корабля так, что ее верхушка перелетела через дубовые ограждения и, как огромный таран, врезалась прямо в надстройку, в которой находилась каюта пассажиров. Часть волны влетела внутрь каюты, окатив брызгами взвизгнувших девушек, основная масса воды ударила в открытую дверь и в Сергея, по касательной, отрывая его от медной дверной ручки и одновременно захлопывая эту дверь так, будто по ней огромным ботинком врезал морской царь.

Сергей едва успел ухватиться за наружную ручку, дверь захлопнулась, чуть не переломав ему руки, а когда вода скатилась, остался лежать на палубе, полузадушенный, оглушенный ударом, беззащитный, как младенец на столе повитухи.

Дверь распахнулась, оттуда появилась могучая рука, и через секунду мокрый до нитки Сергей был уже внутри, под защитой стен каюты.

– Успела! Вот это врезала! Похоже, что наше дело дрянь, – выдохнула Морна. – Нужно закрыть окно, дверь и не выходить…

Бах!

Удар!

Треск. Скрежет.

Корабль накренился так, что все в каюте покатились по полу, вдруг вставшему почти вертикально, градусов под сорок пять или больше.

Сергей, все еще ошеломленный ударом волны, вдруг ясно осознал: вот оно! Похоже, что «перезагрузка».

Смерть!

Ничего не успел! Ничего не смог! Так глупо и так… жизненно. Человек предполагает, а бог располагает. Сколько людей строят планы, живут, мечтая о будущем, и… рраз! Внезапно оказываются на том свете. Если он, тот свет, на самом деле существует. В чем Сергей сильно сомневался по своему полному отсутствию веры.

Нет, он верил, конечно, в то, что человеческая душа «перезагружается», переходит в какое-то новое тело, но вот как это происходит, кто или что управляет процессом, он не знал. А вот то, что никогда этого и не узнает, – это для него было ясно совершенно определенно. Но зачем тогда ломать голову над тем, что никогда не будет познано? Жизнь научила – нужно довольствоваться тем, что дает тебе судьба, и не думать о чем-то недостижимом, далеком, как звезда Антарес.

Пол каюты медленно выправился, снова стал полом, а не стеной, и вся компания начала подниматься, ругаясь, постанывая и пыхтя.

Занда набила шишку на лбу, наливающуюся красным цветом, как зрелый плод. Ресонг затейливо матерился, потирая ногу. Морна морщила нос, щупая затылок, но больше всего пострадала Лорана, на которую как раз и свалились Ресонг со своей любовницей. Девушка стояла на четвереньках, ошеломленно мотая головой, и слизывала с губы кровь, при этом издавая звуки, похожие на бульканье воды, уходящей в сток канализации.

– Эй, ты там чего, живая? – озабоченно спросила Морна, как ребенка поднимая Лорану, взяв ее за талию. – Извини, я не нарочно. Зубы целы?

– Вроде целы… Хрр… что-то в глотке застряло, чуть не задохнулась! Тьфу!

– Ну вот… это мой сахарок! Я кусочек положила в нагрудный карман, и как он у тебя в глотке оказался? Чудеса! – хмыкнула Морна, поднимая мокрый кусочек твердого сахара из-под ног Лораны. – Это он тебе глотку заткнул? Вот каждый раз даю себе зарок не удивляться и каждый раз поражаюсь, что творят боги?! Интересно было бы, если бы ты задохнулась от застрявшего в глотке кусочка сахара, который я взяла с собой в дорогу! Люблю, понимаешь, сладкое, вот и…

– Вижу, что любишь… – сердито зыркнула Лорана и тут же ухватилась за край стола – корабль опять провалился вниз, так, что люди едва не подпрыгнули к потолку. – Ууххх! Опять?! Ой! Ой! Опять!

Снова удар! Снова корабль накренился.

Лорана и Ресонг зацепились за стол и повисли, как перезрелые плоды. Морна было попыталась ухватиться за скамью, но покатилась к стене, где и замерла, упершись ногами в стену. Сергей умудрился извернуться и мягко приземлился рядом с Морной, упрямо сжавшей губы в тонкую полоску.

– Да что же это такое? – буркнула она и, когда корабль стал выпрямляться, со вздохом добавила: – Похоже, ребята, мы остались без мачт. Вернее, не мы, а корабль. Но от этого не легче.

Сергей встал, осмотрелся – пол был забросан вещами. Вперемешку лежали одеяла, матрасы, ложки-вилки, посуда, мечи и подушки, со стены сорвался шкаф, из которого вывалились свечи. Сильно пахло маслом, и под ногами хрустели остатки стекла масляной лампы, ранее стоявшей на столе. Сохранился лишь фонарь, подвешенный над столом, он угрожающе раскачивался, как странный светящийся маятник.

Корабль валяло с боку на бок, и в раскрытое маленькое окошко ветер яростно забрасывал дождевые капли, хлопья пены. Порывы ветра трепали мокрую простыню и забирались под сырую одежду.

Сергей мгновенно продрог так, что зубы выбили барабанную дробь. Отошел в сторону, подальше от окна, клацая челюстью, как Щелкунчик, после недолгого раздумья решительно стянул с себя штаны, рубаху и, не глядя на соратников, выжал одежду, исторгнув из нее ручьи морской воды. Повесил одежду на скамью, схватил матрас, бросил его на кровать, подхватил подушку, пару одеял и голышом бросился в постель, накрывшись по самую шею. Потом посмотрел на своих примолкших коллег и, все еще прищелкивая зубами, сказал:

– Ну не в сырой же одежде ходить! Так хоть немного посохнет. А если тонуть будем – так мокрая все равно не согреет. Ддддд… замерзла…

– Я могу погреть, – с улыбкой предложил Ресонг. – Если есть желание, конечно! И если позволит любимая…

– Любимая не позволит, – отрезала Морна. – Занда, лезь к ней. Давай, давай! Грей! Ты сухая, сейчас быстро согреешь. А я пойду к капитану, попробую узнать, что почем. Меня не снесет – плевала я на эту волну!

«– Хорошо! Нет, ну правда хорошо!»

«Еще лучше будет, когда окажешься в желудке ихтиозавра».

«Да ладно… авось не окажусь. Быть этого не может. Для чего я сюда заброшен, уж не для того же, чтобы мной нажрался какой-нибудь чертов морской динозавр!»

«Дурак… помнишь тот анекдот, когда мужик попал на небеса и спросил, какова была его роль на Земле? Ангел ему ответил: «Помнишь, ты ездил в Краснодар? А за столом в вагоне-ресторане женщина попросила соль, и ты ей подал солонку? Вот!»

«Не нужно так уж принижать себя. Уверен, что моя роль гораздо круче».

«Ага. Греть Занду!»

«Пока что она меня греет. И очень недурно… хорошая девчонка. Кстати – шустрая!»

«Все они шустрые, когда хотят замуж. На ходу подметки рвут. Вообще-то, не кажется странным, что она так к тебе привязалась? Ты же женщина, а не мужчина! Телом, конечно».

«Защиты ищет? Осталась одна, и в моем лице для нее слились и подруга, и друг, которые могут защитить от беды, на которых можно опереться. Скорее всего так».

«А Лора тогда чего ищет? Она ведь тоже никогда не была с женщиной! Ей-то зачем твоя любовь?»

«Во-первых, а ты уверен, что не была? Мало ли что она там говорит… может и врать. Среди ее «отряда», как я заметил, всякие девушки были, по виду настоящие розовухи, ей-ей… А во-вторых, она тоже ищет защиты, хотя и не хочет в этом признаться. Ей страшно, она одна против всего мира, ей хочется иметь под боком ту, на которую можно положиться».

«Ага… хе-хе, положиться. И полизаться! Хе-хе…»

«Ну, даже если и так! Она взрослая женщина, может делать все, что захочет, если это не мешает другим людям жить. Как и все мы, между прочим. Каждый человек волен делать то, что хочет, в рамках, устанавленных обществом, это же главный закон жизни!»

«Это ты так маскируешь свое желание плыть по течению? Как обычно. Мол, это не я виноват, это обстоятельства так сложились? Давай, давай… тебе не привыкать. Все равно – это ненормально, не находишь?»

«Отстань! Все так, как оно есть! Я тебе не Дон-Кихот, бьющийся с ветряными мельницами! Я простой сыщик, который пытается выжить в чужом мире! И хочу взять от этого мира все удовольствия и плюшки, что могу! Достаточно и того, что я пытаюсь помочь аборигенам, рискуя своей жизнью, хотя, в общем-то, мне плевать на то, какого урода они посадили себе на шею! Я мог бы спрятаться где-то в тихом месте и пересидеть, а не болтаться на корабле со сбитыми мачтами!»

«Во-первых, похоже, ты увлекся своей ролью мессии. Ведь ты помогаешь местным не совсем потому, что так уж не можешь смириться, что их угнетает злой колдун. Ну да, есть и такое, ты с самого детства отличался чувствительностью ко всяким собачкам, кошкам, одаривал их вниманием и заботой. Таскал из дома пирожки и кормил, пока тебя не отловили и не задали тебе трепки. Но тебе нравится быть спасителем человечества! Ты просто наслаждаешься этой ролью! Приятно знать, что ты не какой-то там опер из зачуханного отдела полиции, а Мессия, от которого зависит будущее не только страны, но и всего мира! Поднимает тебя в твоих глазах, да? И в глазах окружающих – тоже. Кстати, это еще причина, по которой к тебе так тянутся эти девицы – в их глазах ты Великий Вождь, Спаситель, Избавитель! И та, что будет греть твою постель, останется в памяти людей навсегда. Ну… если, конечно, ты и в самом деле избавишь мир от Гекеля. Вон как прижалась… хм… как к родному. Или к родной…

Во-вторых, ты прекрасно понимаешь, что отсидеться не получится. Гекель в конце концов до тебя доберется, найдет, а тебе очень не хочется жить на положении беглеца. Хочется денег, хочется женщин, вкусной жратвы и всех возможных удовольствий! А без того, чтобы устранить колдуна, воспользоваться всеми этими благами не сможешь. Кстати, геренар так и не успел отдать тебе поместье, деньги. Освободишь его – получишь! Теперь – точно получишь. Ты об этом вроде бы и не думаешь, а в глубине души копошится, нет? Копошится, я-то знаю. Ведь я – это ты! Только ты настоящий, без налета цивилизации, без лжи и лицемерия. Я говорю тебе правду, Серега, даже если ты не хочешь ее принять.

В общем, с какой стороны ни посмотри, устранение колдуна – твоя шкурная проблема, хочешь жить – умей колдуна свалить! Кстати, а тебе не показалось странным, что Ханар оказался у ворот как-то уж вовремя, а? Помнишь, что он сказал? «Мы за тобой следили, это ловушка». Как они следили-то? Может, они и сейчас за тобой следят?»

«Смысл какой следить сейчас? За чем следить? За тем, как рука подружки лезет куда не надо? Впрочем… почему бы и нет. Мне нужно расслабиться… лучше нет расслабления, чем секс».

«Хотя бы и за этим делом следить, почему и нет? Может, у тебя в теле что-то вроде жучка?»

«Кроме пальца Занды, ничего в моем теле нет! Бред это все! Отстань! Никакого тут Ока Саурона нет! Охх… умеет она, да… врет небось, что с женщиной не была…»

«Была, конечно. Сама с собой. Думаешь, один ты такой гиперсексуальный? Женщины не отстают в этом деле от мужиков, а то еще и похлеще… Вспомни Таньку Киргу, что она тебе в постели рассказывала… вот! Такое вытворяют, что ай-ай!»

«Ну… сравнил Таньку и эту девчонку! От нее же еще материнским молочком пахнет! А та прожженная шлюха была! От мужа бегала на сторону по два раза в день! И подрабатывала энтим делом! Хотя… не знаю. Может, ты и прав. Не особо разбираюсь в женской психологии. Но что-то отклонился от темы… Неужели он все-таки как-то следит? Амулет из уха у меня выпал при трансформации, колец и серег нет… Вряд ли следит. Не может этого быть! Ошейника ведь нет!»

«А ты проверь… что-то подозрительно все это дело».

Сергей скрепя сердце отодвинул руку Занды, положив вдоль бедра, и замер, прикрыв глаза, стараясь сосредоточиться. Несколько минут он никак не мог войти в транс, отвлекало обиженное сопение девушки, а еще волны удовольствия, прокатившиеся по телу от ласк Занды. Потом он все-таки взял себя в руки и… «выскочил» из тела, чтобы снова в него нырнуть, уже бесплотной душой, не привязанной к своему вместилищу – мозгу.

Он нашелся практически сразу, этот «Глаз» – красный огонек, мерцающий сквозь плоский живот, как искра костра богов, в котором сгорают человеческие надежды. Где-то около пупка, глубоко внутри тела. Если бы Сергей умел видеть ауру, как ее видят сильные колдуны, он бы сразу заметил эту штуку, но… его способности простирались совсем в другой области.

Постучали, Ресонг открыл засовы, дверь с грохотом распахнулась, и в нее буквально ввалилась Морна, сопровождаемая могучими порывами ветра и брызгами. Она едва удержалась на ногах на очередном крене корабля, совершавшего маневры с изяществом дерьма, выброшенного в море из канализации. Дверь снова захлопнулась, женщина, покачиваясь, дошла до стола и плюхнулась на жалобно заскрипевшую скамью, стряхивая с себя холодные капли морской воды.

– Плохо дело, – откашлявшись и стерев с лица брызги, сказала Морна, тяжело дыша, будто пробежала десяток километров на максимальной скорости. – Там, снаружи, не представляете, что делается!! Корабля фактически нет. Остался один корпус, благо что он сделан из железного дерева и закупорен так, что ни капли воды не проникает вовнутрь. Все, что могло слететь в море, – слетело. Сама не знаю, как я добралась до капитана. Он говорит – нас уносит по направлению к Киссосу. И шторм не собирается стихать еще дня три, самое меньшее.

– Фьююю! – присвистнул Ресонг и, мрачный, как туча, покачал головой: – Этого только не хватало!

– Ага, – кивнула Морна, – этого не хватало…

– А что такого? Что за Киссос? Мне о нем ничего не говорили, – подал голос Сергей. – Остров, что ли?

– Остров. Остров колдунов, – глухо ответила Морна, вытирая короткие волосы на голове сухим полотенцем, поднятым со скамьи. – Попасть на него – считай, ты или мертв, или в рабстве. Никто еще оттуда не выбирался. И мало кто из мореходов ходит туда с товарами. Киссос закрыт от всех. По слухам, там что-то вроде последнего святилища древнего бога войны. Изредка посланцы Киссоса появляются на Острове, покупают рабов, некоторые товары, потом уходят, и о них ничего не слышно многие месяцы. На побережье Киссоса высаживаться запрещено.

– Даже тем, кто терпит крушение?

– И тем – тоже. Никто не может ступить на берег Киссоса, без того чтобы не исчезнуть на нем навсегда.

– Может, пронесет мимо? – с надеждой спросила Лорана, вцепившись в стол обеими руками. – Я слышала о нем, мне учитель рассказывал. Но информации столько же, сколько дала ты – что происходит там, на Киссосе, не знает никто, и что случается с теми, кто туда попадает, – тоже. На Киссосе живут колдуны, а еще они хранители древнего боевого искусства, возведенного в религию. То есть у них считается, что человек, не владеющий боевыми искусствами, суть низшее существо, не достойное обращения с ним, как с человеком. Мой муж как-то приглашал людей с Киссоса во дворец – такие рожи у них, вы бы знали! Нет, не уроды, они даже красивы – чем-то похожи на нас. Если бы не одежда, не похожая на нашу, то в толпе и не отличишь от обычных людей, но вот эти лица… эти надменные, холодные, как у каменных статуй, лица! Они и на мужа-то моего смотрели, как на грязь, и это при том, что поднесли ему драгоценные мечи, разрубающие обычную сталь, как масло, а еще стрелы, всегда попадающие в цель.

– Всегда? – недоверчиво хмыкнул Ресонг. – Как так? Этого не может быть! А если я выстрелю в противоположную от цели сторону? И они попадут?

– Не глупи, – фыркнула Лорана, – ты не такой дурак, каким хочешь казаться! Да, да, я тебя раскусила, мерзавец! Глаза-то вон какие хитрые! Объясняю, если ты и в самом деле тупой: берешь стрелу, накладываешь на тетиву и держишь несколько ударов сердца, представляя место на объекте, в который ты хочешь попасть. Пускаешь стрелу, и она сама подруливает, попадая именно в эту точку. Понял?

– Понял, не дурак! – ухмыльнулся Ресонг. – Забавно. И мечи не тупящиеся… Хорошо бы такой меч иметь! А они не разряжаются от воздействия амулетом антимагии? Наши тоже умеют делать такие мечи, но мы давно научились с ними бороться, ты ведь знаешь. Мощный амулет антимагии – рраз! – и вместо дорогого магического меча у тебя кусок обычного острого железа.

– Со мной было такое, – заметил Сергей, высунувшись из-под одеяла. – Ножи. Отдал за них приличные деньги, а они – бах! – и обычные ножики. Разрядили.

– В том и ценность мечей Киссоса, что они не разряжаются, не тупятся, – усмехнулась Лорана. – Кстати, просила мужа отдать мне хоть один – негодник так и не дал, пожадничал! Если бы у меня в руках тогда во дворце был такой меч, может, все и пошло бы по-другому.

– Не пошло бы, – вздохнула Морна. – Тебя просто расстреляли бы из луков, и все. Чтобы победить в одиночку, нужно быть не просто великим воином, а… посланцем богов, не меньше. И то шансов мало. Гекель, скорее всего, тоже посланец богов.

– Это как так? – неприятно удивилась Лора. – Каких таких богов?

– Да кто знает? – пожала плечами женщина. – Все мы посланцы богов, если разобраться. Вот только зачем нас сюда послали, мы знать не можем. Исполним свою миссию и отправимся на Колесо Жизни. Как распознать эту миссию, спросишь у меня… а я тебе не отвечу. Мы же не боги, чтобы знать о своей доле.

«Умная баба! Только что об этом подумал».

«Умная – не умная что будешь делать с «маячком»? Работает ведь, скотина! И как это он умудрился его подсадить?»

«Долго ли? Пока я был без сознания! Мне хоть что делай – все равно не почувствую… кхе-кхе… Мне только беременности еще не хватает. А что, пока спал…»

«М-да… точно – для полного счастья! И ведь давно уже у тебя месячных не было! А что, если?!»

«Нет уж! Да и зачем ему?!»

«Зачем, зачем… Гекелю, может, и незачем, а вот тот, озабоченный… Помнишь, как он тебя съедал глазами? Так бы и трахнул! Вот и…»

«Да ладно… не надо умножать число сущностей! И без этого тошно. Может, еще и обошлось! Сейчас напридумаешь всякой пакости, спать не сможешь! Хватит».

Сергей мягко отстранил «грелку», отодвинул одеяло и сел на краю кровати, спустив ноги на пол. Было холодно, удивительно холодно для этого мира. Вернее – для Острова, отличающегося теплым субтропическим климатом, где температура не падала ниже двадцати градусов. Встал, пощупал одежду, не обращая внимания на удивленные и заинтересованные лица спутников. Заинтересованные – со стороны мужской части, в лице скабрезно ухмылявшегося Ресонга, удивленные – остальной коллектив, молча наблюдавший за манипуляциями своей предводительницы.

Штаны и рубаха были мокрыми, вернее – влажными, что, в общем-то, одно и то же. Не одеваясь, обхватив голые плечи руками, Сергей сел на скамью и, глядя в лицо потупившей глаза Морне, сказал:

– Проблема есть. Гекель следит за нами, знает, где мы находимся. Вернее – где я нахожусь. Когда мы бежали из дворца, у выхода нас уже ждал Ханар. Все это время я думала: как так получилось, откуда они узнали, что мы делаем. И теперь знаю. Во мне сидит амулет слежения, и каким-то образом Гекель за мной следит, уверена.

– И что, он слышит все наши разговоры?! – неприятно поразилась Морна. – Ты совершенно уверена, что в тебе амулет?

– Более чем уверена. Я знаю! Не забывай, что я колдунья. Пусть не сильная, но кое-какие способности у меня есть. И я его нашла, амулет этот. Что касается разговоров – вряд ли слышит. А вот отследить мой путь – запросто. Скорее всего, они уже взяли Пиголя. Я вывела на него. Достаточно было меня выпустить, и я привела их к нему.

– Где он сидит, амулет? Где эта пакость? – Морна сощурила глаза, будто пыталась просветить Серг насквозь, и, не сумев это сделать, потерла глаза обратной стороной ладоней. – С тобой не соскучишься! Я слышала про такие амулеты, они жутко дорогие, и делают их только самые сильные маги.

– Там… – Сергей потупил глаза и показал в низ живота: – Внутри.

– О! Как узнала? Впрочем, какая разница! Сама достанешь?

– Вряд ли.

Сергей поднял глаза и перевел взгляд на Лорану. Та сделала вид, что не замечает внимания к своей персоне, потом вспыхнула и, пожав плечами, растерянно пролепетала:

– Нет, ну я так-то не против… но я никогда… хмм… не знаю, как это делать и что делать! А как-то по-другому нельзя? Уничтожь его, и все!

– А осколки во мне останутся, да? – хмыкнул Сергей. – Смерти моей хочешь? Ты опытная девушка, боец, кому, как не тебе, доверить? И главное – рука у тебя узкая.

– У Занды тоже узкая! Пусть она!

– Я не против, – вяло сказала девушка, кусая губы. – Но я боюсь… и рука у меня потолще, чем у Лоры… пухлее. Наверное.

– Ну не мне же, демоны вас задери! – рявкнула Морна. – Лора, ты что как девочка нецелованная! Не можешь руку подружке засунуть, демон тебя затрахай! Пора терять девственность и в этом деле! Когда-то надо…

– Интересно, – задумчиво протянул ухмылявшийся Ресонг. – Любимая, ты мне открываешься все с новых и новых сторон. Твоя бурная юность…

– Заткнись! Иди к окну и стой там, любуйся пейзажами! Серг, на стол! Что ей искать? Как эта пакость выглядит?

– А я знаю? Что-то маленькое, с ноготь величиной, или дерево, или металл – не знаю, но оно твердое и вроде как светится.

– Хорошо! Лора, вон там осталось немного масла, в тарелке. Мажь руку.

– Стой! Пусть вымоет руку, – поморщился Сергей. – И вином пусть промоет, вон там, в бутылке вроде как есть. Не хватало еще какую-нибудь заразу занести.

– Почему заразу? – удивилась Морна. – При чем тут вино?

– При том! – отрезал Сергей. – Выполнять! Некогда объяснять. Время будет – расскажу. Давай, мой руки, чертова девка! Хорошо помой! Занда, слей ей из кувшина! Да вон там висит, на веревке, давай! Рес, морду к окну, а то щас разобью в кровь! Стой и не верти башкой, демонов сын!

– Узнаю Серг, – хохотнул Рес и послушно отвернулся, глядя, как за окошком, за бортом корабля, перекатываются седые от пены валы. – Даже с раздвинутыми ногами ты больше командир, чем десяток командиров, что я знал! Хо-хо-хо!

– Серг… а зачем руку мазать? – нерешительно спросила Лорана. – Это чтобы…

– Лора, ты что, совсем дура? Ты же вроде замужем была! – рявкнула Морна. – Хватит разговоров! Давай, делай! Серг, ложись на стол!

– Может, на кровать? – нерешительно поежился Сергей. – Жестко…

– Перемажешь матрас маслом – куда потом ляжешь? Давай, давай…

Сергей вздохнул, подошел к столу, забрался на него, поднял колени, раздвинул ноги, истерично хихикнув и стараясь не глядеть на лица соратников, а особенно на красную, с вытаращенными глазами Лорану.

– Ты там… это… смотри не туда не попади! Гы-гы-гы… – не выдержал Ресонг и затрясся в приступе смеха. – Ой, я не могу! А может, он и правда ТУДА засунул? А что, мужчины любят и туда… Ай! Ну больно же! Чего кидаетесь?! Звери-бабы! Шишка будет! Гы-гы-гы…

– Вот так… давай, давай! Не бойся! Не порвется! Дети как рождаются? И ничего, выходят! Ну?! Есть?! Есть?!

– Что-то вроде нащупала. – Лорана закусила губу и двинула рукой так, что Серг едва не вскрикнул от боли.

– Эй, потише, что ли! Выворотишь все на хрен! Аккуратнее!

– Терпи, терпи, – задумчиво прошептала Лорана и тихо добавила: – Вот теперь узнаешь, каково это нам, когда вот так, до самого сердца! Может, будешь нежнее, когда станешь мужчиной…

– Вы чего там шепчетесь? – подозрительно спросила Морна. – Нашла, что ли? Ну?!

– Ага. Чувствую… ай! Она шевелится! Шевелится! Ай! Ай!

Лорана рывком выдернула руку из Сергея, и он взвыл от боли, обложив девицу трехэтажным матом, и, что характерно, на русском языке.

Мокрая рука девушки вынырнула наружу, и что-то красное, моргающее, как огонек автомобильной сигнализации, выпало из скользкой руки и полетело в сторону, прямо на колени сидящей на постели Занде. Та, увидев, что на нее летит какая-то колдовская пакость, дико завизжала и сбросила амулет с коленей, нервно потрясая руками, потом вскочила на постель и прижалась к стене, глядя, как Нечто укатывается в сторону, скрываясь под одежным шкафом. В полутьме красная моргающая точка была хорошо видна, и тогда Лорана со всего размаха метнула в живой амулет кинжал, мгновенно оказавшийся в ее руке.

В этот момент корабль качнуло, рука сорвалась, и кинжал полетел в Ресонга, попав ему точно в затылок. Рукоятью, потому что замах девушки сорвался.

Ресонг взревел, выдал серию отборной брани и сообщил о том, что все, кто в этой каюте, дебилки… нет, не все – кроме любимой и Серг. И то потому, что любимая должна в ближайшее время загладить вину нежными ласками, а Серг потому, что командирша и вообще больно дерется. А эти две дуры… им вообще надо вырвать руки и воткнуть… чтобы… никогда… вот!

Сергей был с ним совершенно согласен, тем более что «портмоне» для «хранения» живого амулета болело после грубых действий Лораны, и ему хотелось дать проклятой девке хорошую трепку, чтобы запомнила, как надо обращаться с его нежными частями тела, а как не надо!

Разрядила обстановку Морна, которая начала хохотать и не могла остановиться минуты две, пока следом за ней не заржал Ресонг, а за ним все остальные.

Они смеялись от души, пока не потекли слезы, смеялись так, как смеются люди в минуты смертельной опасности, чтобы разрядить нервное напряжение и чтобы не показать, что им страшно, что хоть вой.

Соскочив со стола, Сергей поднял одеяло, закутался в него по самые брови, унимая дрожь, и, кивнув вытирающемуся Ресонгу, приказал:

– Ты видел, куда делась эта пакость? Лови его! Ну?! Видел?!

– Видел! – слегка опешил Ресонг и, достав короткий прямой меч из ножен на спине, нагнулся и, стараясь не упасть, пошурудил под шкафом, будто выгонял оттуда мышь или крысу.

– Эй, ты чего, боишься, что ли? – насмешливо фыркнула Лорана. – Посмотрите-ка, бесстрашный наемник и боится какого-то амулета! Не стыдно?!

– Не стыдно! – скривился Ресонг, продолжая выгонять Нечто из-под деревянного шкафа. – Я не колдун! И эти колдовские штучки мне поперек горла! Это вам, благородным, все в привычку, а я человек простой, неученый, мне это все… ай! Вот она! Вот она, гадина! Лови! Сама-то чего, боишься?!

– Ничего и не боюсь! – Лорана схватила тряпку, которой вытирали со стола, и, набросив ее на существо, наступила ногами на края тряпицы. Та задергалась, будто под ней и вправду сидела мышь, потом затихла, как если бы несчастное животное умерло, задохнувшись под грязной тряпкой.

– Дайте-ка я посмотрю, – приказала Морна и, подойдя к загнанному «животному», накрыла его большой ладонью, взяв амулет в горсть. Затем поднесла его к фонарю, свисающему на цепочке прямо над столом и начала рассматривать, поджав губы. Сергей тоже подошел, прибавил огня в фонаре и впился взглядом в порождение магического таланта колдуна.

Красное тельце, по виду то ли стекло, то ли не ограненный рубин. Или алмаз? Вряд ли… скорее все-таки стекло. Похоже на брошку. Диаметр тельца полсантиметра, и ножки – сантиметровые, по три с каждой стороны. Внутри полупрозрачного тела то потухал, то снова разгорался огонек, действительно очень напоминавший сигнал датчика автомобильной сигнализации – просто до ностальгической тоски напоминал.

Сергей протянул руку и осторожно взялся за «жучка», и тот вдруг ожил – ножки зашевелились, задергались и внезапно больно впились в палец бывшего своего носителя, погрузившись под кожу миллиметра на два.

– Ай! – вскрикнул Сергей и с омерзением вырвал из пальца окровавленные золотые конечности «жука». На пальце выступили два ряда красных капель, и Морна со смятением в голосе задумчиво сказала:

– И эта гадость сидела у тебя внутри?! Это же жуть какая-то! Как ты ее не почувствовала? И как она там оказалась?

– Не знаю, – угрюмо ответил Сергей, наблюдая за тем, как гадкая тварь шевелит конечностями. – Не знаю…

«Знаешь ведь! Знаешь…»

«Ну и знаю, и что? Пусть все останется так, как есть…»

«Теперь понятно, зачем они ее убили».

«Бедная девочка… жаль».

«Она предала тебя! Чего жаль-то?!»

«Жаль. Бывают такие обстоятельства, когда человек ничего не может сделать. Ее могли просто заставить. Могли околдовать. Скорее всего, так и было».

«Если один раз было, значит… ты не допускаешь мысли, что все могло повториться?»

«Могло. А может, и нет. Что мне теперь, оставаться одному? И так все понятно… Интересно, а у них нет «маячка»? Почему-то я сразу не догадался проверить. Интересно, у кого есть? У Лораны?»

«Скорее всего у нее. Если этот амулет такой дорогой, что вряд ли кто засунет его в Занду. Кто она такая, чтобы великий колдун тратил на нее драгоценные амулеты? Лорана, да. А может, и ни у кого…»

– Что будем делать с амулетом? – Морна опасливо отодвинулась от копошащегося «насекомого». – Кстати, а почему он только на тебя напал? Я же ведь тоже держала эту пакость в руках.

– Он на меня настроен. Ты ему не интересна, – пожал плечами Сергей и, вздохнув, уселся на кровать. Потом лег, глядя на сотоварищей. Все молчали. Каюта, освещенная раскачивающимся под потолком фонарем, была полутемна, по стенам бегали блики от колышущегося языка пламени, за окном – свист ветра и грохот, когда огромные волны обрушивались на корпус покалеченного судна.

– Рес, как думаешь, судно выдержит? – спросил Сергей, глядя в потолок.

– Ты так просто, из любознательности, или еще пожить хочешь? – хихикнул Ресонг.

– Не придуривайся, – усмехнулся Сергей. – Что скажешь о плавучести таких судов?

– Ну, что сказать… крепкие штуки, да. Волной их не разбить – если это тебя беспокоит. Мачты посносило, снастей нет… Ну и что? Не важно. Первый раз, что ли. Кончится шторм, достанут из трюма лесины, поставят временные мачты, и потихоньку, шаг за шагом, дотащимся до бухты, в которой установят нормальные мачты и новые паруса. Неприятно, да. Тащиться долго, и это верно. Рулевое перо скорее всего цело – оно делается из укрепленной магией бронзы, волной не переломит. Корпус, кстати, тоже уплотняется магами, тем более что он и так из железного дерева. Все люки закупорены, вода не попадает… Что может случиться?

– Перевернет! Если перевернет? – жалобно спросила Занда. – И потонем!

– Не перевернет. У этого корабля такой киль, что без мачт судно перевернуть невозможно. Да и с мачтами не очень-то получится. Единственная опасность – скалы. Если нас выбросит на скалы – все, нам конец. Тут и железное дерево не выдержит. В общем – пока беспокоиться нечего. Сидим, пьем воду – пока есть. Доедаем остатки лепешек, по которым Серг повалялась и потопталась, и ждем, какую судьбу нам уготовили боги. Серг, так что с этой пакостью будем делать? Эта штука меня тревожит, если честно…

– Я сейчас с ней разберусь, – хмуро ответил Сергей и поворочался в постели, закапываясь в одеяла. – Подержите пока ее в руке, сейчас она у меня затихнет. И… девчонки, посидите спокойно, не ходите по каюте – я вас проверю, нет ли такой штуки и у вас. Не хотелось бы. А ломать амулет не хочется – денег стоит, вдруг пригодится…

Корабль стонал, трещали переборки, сжимаемые бортами, в которые били волны-тараны. Они рычали, шипели, бросались белыми хлопьями пены и лезли, лезли, лезли, пытаясь уничтожить жалкую скорлупку, на которой наглые людишки вышли в открытое море.

Железное дерево сопротивлялось разрушению, усиленное гением колдунов, но чувствовалось, что долго так продолжаться не может. Каждая минута, каждый час увеличивали шанс того, что корпус судна треснет, швы разойдутся, и море наконец-то дотянется до горячих человеческих тел своими холодными щупальцами.

Они дрейфовали уже больше суток. Больше суток беспрерывной качки, когда пол становится стеной, а стена полом. Каждый раз, когда гигантский вал запрокидывал корабль, Сергей ждал, что все наконец-то завершится, но каждый раз судно выправлялось, и все начиналось сначала.

Питьевая вода, что была в каюте, подходила к концу. Да и было-то ее всего ничего – медный чайник объемом с полведра. Каким-то чудом он не пролил драгоценную жидкость, и каждый из тех, кто был заключен в каюте, три раза в сутки получал по глотку слегка затхлой воды, драгоценной, вкуснейшей, как самое лучшее питье в мире.

Сергей давно заметил, что если что-то не можешь получить, то начинаешь это желать больше всего на свете. Вроде бы и пить не должно хотеться – холодно, сыро, но организм, будто понимая, что пресной воды мало, старался запастись ею впрок. И никакие доводы разума не помогали – сколько Сергей ни пытался выбросить мысли о воде из головы – не получалось. Пить, пить, пить…

Не хотелось говорить, не хотелось ничего, кроме как пить и кутаться в одеяло, высушивая своим телом влажную одежду. Ресонг с Морной, Сергей с Зандой и Лораной, тесно прижавшись, сидели и лежали на кроватях, сберегая остатки тепла.

Амулетов слежения больше не оказалось ни у кого, Сергей проверил. Демона, сидевшего в том «жучке», которого он вынул из себя, Серг обезвредил, отпустив на волю. Этот демон явно был сродни тому, что сидел когда-то в рабском ошейнике, и тонкая нить тянулась в пространство, соединяясь с медальоном на груди Гекеля или Ханара. А может, и еще кого-нибудь… Кого именно – Сергей не знал, да и какая разница, кто держал в руке предательскую шпионскую нить? Все равно все, что происходило с Сергеем, так или иначе было связано с Гекелем. Даже шторм, в который угодил корабль. Если бы не Гекель, Сергей не оказался бы на этом корабле и не изображал бы из себя косточку в погремушке…

Выйти из каюты не было никакой возможности. Морна попыталась это сделать и едва не погибла, чудом удержавшись за борт благодаря своей недюжинной физической силе. Больше попыток выйти никто не делал.

Утром третьего дня, когда Сергей лежал на спине, вцепившись в ограждение кровати, думал о превратностях судьбы, обняв теплую, сопящую в плечо Занду, корпус корабля потряс грохот. Что-то заскрежетало, затрещало, будто корабль прополз на брюхе по камням, а затем снова все стихло и, как ни странно, уменьшилась качка, став не такой выматывающей.

– Что это?! Что это было?! – хрипло спросила Лорана, прокашлялась, высунувшись из-под одеяла. – Чувствуете, не качает? Почти не качает!

– Похоже, что мы возле берега. – Морна рывком села на кровати, отстранив заспанного Ресонга, похрапывающего у нее на плече. – Бухта? Рес, вставай! Да вставай ты, увалень!

Женщина встала, широким шагом подошла к двери, прислушавшись, отодвинула засовы. Толкнула тяжелую дверь, и та легко открылась, впустив в закупоренную каюту свежий воздух, напоенный странными запахами – сладкими, приторными, густыми, будто кто-то с небес вылил на землю бутыль самого лучшего цветочного парфюма.

Как ни странно, воздух был теплым, и после леденящего дыхания океана казалось, что включили громадный обогреватель.