Хроника смертельного лета Терехова Юлия
– Пальчики есть?
– Пальчиков полно, – ответил эксперт. – Но кому они принадлежат, выясним позднее. Скальпель, кстати, чистый.
– Где ее одежда? – спросил майор.
– Я ее забираю, – сообщил эксперт.
– Дайте-ка, я взгляну быстро, – майор бегло осмотрел трусики, больше похожие на клочок кружева на тесемках, мини-юбку без карманов и нечто, прообразом чего была, несомненно, майка на тонких лямках. Зубов вспомнил: кажется, женщины называют это топиками.
– Да, негусто, – пробормотал майор недовольно. – Надевали бы на себя побольше – нам работы было бы поменьше.
– Сомнительный силлогизм, – пробурчал эксперт.
– И чертовски циничный, – усмехнулся Виктор Глинский, темноволосый оперативник с выразительными серыми глазами, примерно тридцати лет.
– Истина горька, – ответил майор. – А ты, капитан, не согласен?
– Должность у меня не та, чтобы с начальством не соглашаться, – шутливо расшаркался Глинский. – Кстати, заметил – у одной из этих красоток свежий фингал на лице?
– Не просто фингал, – занудливо поправил его майор, – а здоровый кровоподтек. Но свежий – это точно. И губа разбита. А что там под очками – одному богу известно. Любопытно бы взглянуть.
– Да, любопытно. – согласился Глинский и глубокомысленно добавил: – А носик славный.
– Интересно, кто это ее так отделал? – пробормотал Зубов. – Не исключено, та же рука.
– И что начальство по этому поводу думает? – с трудом удерживаясь от сарказма, поинтересовался капитан.
– Ничего начальство не думает. Начальство свидетелей начинает опрашивать. Ведь пока они всего лишь свидетели.
Миша Шенберг, медэксперт, с любопытством прислушивался к вялой перебранке оперов и грустно думал: воскресенью, судя по всему, хана, и провести его теперь придется в морге, вздрагивая от телефонных звонков. Это в лучшем случае. А в худшем – один из сыскарей увяжется за ним, будет стоять над душой и канючить… канючить…
– Ну, это ненадолго, – ухмыльнулся Глинский. – Уж больно вид у них у всех подозрительный – как у напакостивших котов. Носом бы натолкать.
– За умные замечания – отдельное спасибо и благодарность в приказе, – поморщился майор. – Как бы нам результаты побыстрее получить? – обратился он к Шенбергу.
– Сегодня воскресенье, между прочим, – напомнил медэксперт. – Ладно, лично я – в морг, никто компанию не составит, нет?
Желающих ехать в морг, слава богу, не нашлось.
– А еще посмотри на это, – в пластик паковали покореженный мобильный телефон Vertu, гламурный, дорогущий, украшенный стразами. – Похоже, его хлопнули об пол и раздавили каблуком. Микросхема практически уничтожена. Симка отсутствует – видимо, ее специально вытащили. Если сделать запрос по мобильным операторам, возможно, что-то удастся восстановить.
– Отдай в лабораторию, – ответил Зубов. – Пусть помудрят. Если убийца озаботился тем, чтобы уничтожить мобильный телефон, значит, ему было, что скрывать.
Глинский кивнул: – Да, вся жизнь у нас в мобильнике, это точно. Кстати, пришел тот малый, который с ней якобы ночь провел, позвать его?
– С него начинать, пока он в себя не пришел – еще свеженький, но не здесь же… Нам бы какое-нибудь местечко потише да почище…
– Там есть такой кабинет… – начал Виктор.
– То, что надо, – кивнул Зубов, – давай туда этого парня. Сергеев приехал? Ну и отлично!
…Олег Рыков был бледен, но старался держать себя в руках. Он с трудом осознавал происходящее – да с ним ли все происходит? Как он умудрился вляпаться в эту страшную историю?
Старший следователь прокуратуры Сергеев, человек ироничный, не сентиментальный, временами прессовал свидетелей жестко. Зубову не раз приходилось наблюдать, как тот ведет допрос, и каждый раз он благодарил судьбу за то, что это не он сам, Александр Зубов, сидит напротив этого мрачного, язвительного человека.
– Фамилия, имя, отчество.
– Рыков Олег Львович.
– Где работаете?
– Начальник отдела в „Prosperity incorporated“.
Сергеев и Зубов переглянулись – Рыкову удалось произвести впечатление. Каждый второй компьютер снабжен брандмауэрами[17] этой корпорации.
– А чем вы конкретно занимаетесь? – заинтересовался Сергеев.
– Зачем вам? – чуть нахмурился Олег. – Впрочем, это не секрет. Мой отдел занимается программами-шпионами. Будьте уверены – все в рамках закона.
Уж кто бы сомневался!
– Что вам известно по поводу происшедшего?
Олег потер рукой подбородок:
– До сих пор в голове не укладывается. Бред какой-то. Бедная девчонка. Но клянусь, когда я уходил, она.
– Была жива, – закончил за него Сергеев. – Сильно удивился бы, если б услышал от вас что-нибудь другое.
– Я не собираюсь оправдываться, – вспыхнул Олег.
– Почему? – искренне удивился Сергеев.
– Мне не в чем оправдываться.
– Сергеев хмыкнул:
– Все так говорят. Как давно вы знакомы с убитой?
– Совсем не был знаком до вчерашнего вечера. Да и вчера нас специально никто друг другу не представлял. Зашел, увидел – красивая девушка сидит одна, грустит. Пригласил танцевать. Она уже выпить успела, – Олег старался говорить спокойно. Похоже, минувшим утром он бы вычеркнул эту девушку из своей жизни, как ничего не значащий эпизод, если б не вмешалась смерть – бессмысленная и жестокая.
– То есть, она была пьяна?
– Ну, не в стельку, конечно. Я пьяных женщин не люблю. Нет, пьяна она не была. Скорее – навеселе и на контакт шла охотно.
– А вы? Вы не пили?
– Видите ли, я пришел, когда веселье, как бы вам сказать… пошло на убыль, что ли. Я и выпил-то за весь вечер грамм сто коньяка и все. Я мало пью.
– Итак, вы сами познакомились с потерпевшей?
– Это громко сказано – познакомился. Мы потанцевали, поболтали – такой, знаете ли, треп ни о чем, а имя она мне сама потом назвала. Так и сказала „Между прочим, я – Полина“
– Она что-нибудь рассказывала о себе? Откуда она взялась?
– Насколько я понял, она пришла с Орловым. Но у нее с ним какая-то неувязочка получилась. Уму непостижимо, зачем он ее привел, ведь здесь Катрин.
– Как вы сказали? – подал голос Зубов. – Катрин? Странное имя.
– Вообще-то, она, конечно, Екатерина, – охотно пояснил Олег. – И я не понимаю Андрюху. Они – постоянная пара, и какого лешего ему понадобилось тащить сюда эту Полину?..
– Эта его пара сейчас там? – Зубов кивнул в сторону двери, подразумевая кухню.
– Да. Вы не могли ее не заметить.
– Не мог не заметить? Прям уж так и не мог? – деланно удивился следователь.
– И кто из троих? Светлая или темная? Или рыжая?
– Темненькая… И она не из тех, кто станет мириться с подобным к себе отношением. Орлов не мог этого не осознавать.
– Нельзя ли поточнее?
– Да я бы с радостью, только я понятия не имею, что это за история, и кто в ней играет какую роль…
– А вы в этой пьесе сыграли, я так понимаю, роль героя-любовника?
– Ну, по большому счету, сие – не мое амплуа… – смутился Рыков. – По этой части у нас скорее Мигель… или Серж Булгаков.
– Я что-то вас не понял, – постучал карандашом по столу Сергеев. – Вы, извините, имели интимные отношения с убитой?
– Да, – Рыков принял очень скромный вид и стал рассматривать свои пальцы с идеально чистыми и ухоженными ногтями.
– Расскажите, как это произошло, – приказал следователь.
– Я не понял. Что именно вам рассказать?!
– На подробностях я не настаиваю. Меня интересует, каким образом вы договорились с ней. Отказывалась ли она или сразу согласилась?
– Ну, поломалась немного, для приличия. Все-таки мы почти незнакомы были. Нет, не подумайте, господин…
– Сергеев.
– Господин Сергеев, промискуитет[18] – не мое. Я не привык спать с первой встречной, – несмотря на напряжение, Рыков старался выражаться как можно более аккуратно, дабы не провоцировать следователя на дальнейшие неприятные вопросы.
– Ничего себе – не привык! – не удержался Зубов от язвительной реплики.
– Именно – не привык, – упрямо повторил Олег. – Это была разовая акция. Не знаю, что вы там о нас подумали, но и я, и мои друзья – вполне интеллигентные люди.
– Сейчас понятие интеллигентности более связано с приличной бедностью, – заметил Сергеев, обводя взглядом обстановку. – А не с подобным образом жизни.
И правда, кабинет был великолепен – старинная мебель, на полу – толстый ковер, сотни книг за стеклами дубовых стеллажей, покрытых золотистым прозрачным лаком.
– Боюсь, вы находитесь в плену предубеждений, – спокойно произнес Олег. – Фамилия Ланских известна в академических кругах, а не среди нуворишей. А свое благополучие Альберт Ланской заработал, вкалывая на кувейтского шейха, в пустыне, по 20 часов в сутки, без выходных и вакаций. Он знаменитый нефтяник, академик. Сейчас возглавляет институт то ли в Эмиратах, то ли в Кувейте.
– Да? – удивился Сергеев. – Любопытно. Итак, она, по вашему признанию, „немного поломалась“? Каким образом? Она кричала, сопротивлялась?
– Да вы что? – возмутился Олег. – За кого вы меня принимаете?! Кричала! Да я бы ее пальцем против ее желания не тронул!
– Ну так конкретнее, а то мы теряем много времени на причитания, – обозлился Сергеев.
– Когда я первый раз обнял Полину, она немного отстранилась, что ли… Хихикала, говорила, что это не в ее правилах, так, с первого раза… Что-то про любовь говорила…
– Про любовь? – нахмурился майор. – Что именно?
– А именно – не может она без любви и так далее…
– А вы?
– Да вы, уважаемый, никогда девушек в койку не укладывали? Я выдал ей – мол, влюбился с первого взгляда и все такое, но решил особенно не настаивать… Но каноны флирта были соблюдены, и мы отправились в постель. Дальше рассказывать? – выпалил Рыков. Следователь удовлетворенно отметил про себя – парень начал психовать.
– Вы напрасно нервничаете, уважаемый господин Рыков. Подробности самого акта можете опустить. Мы здесь расследуем зверское убийство молодой девушки, а не кражу чайных ложек, верно? И в ваших интересах помочь следствию.
– Да, – опустил Рыков голову. – Просто все это как гром среди ясного неба. Вы можете себе представить, что я сейчас чувствую? Я переспал с девушкой, а ее убили.
– Держитесь вы неплохо, – заметил Сергеев. – Но любопытно, что вы чувствуете на самом деле. Итак, продолжим. Во сколько вы встали?
– Это я встал. Около шести. Мне хотелось домой. Полина еще спала, я ее не будил.
– Почему? Попрощались бы.
– Зачем? – Рыков удивленно поднял брови. – Чего мне с ней прощаться? Помимо красоты, весьма, надо признать, стандартной, зацепиться не за что. Совсем не умная, никакая.
„Удивительно, – подумал Зубов. – Знакомы-то – всего ничего, а у него уже характеристика наготове, да еще такая. нелицеприятная“.
– Итак, вы решили уйти по-английски?
– Не совсем так. Я заглянул в комнату к Ланскому и Анне…
– Анна – его жена?
– Ну да. Фактически жена. Они живут вместе уже года три. Я заглянул к ним – сказать, что ухожу. Постучал, конечно, сначала.
– Они спали?
– Да. Ланской даже не проснулся, а Анна пробормотала, чтобы я захлопнул дверь получше и, по-моему, опять заснула, – Олег на мгновение прикрыл глаза – ясно вспомнил протяжный, сонный голос Анны.
– Сколько было времени?
– Около шести утра.
– Вы кого-нибудь встретили, видели, кроме Королевой?
– Н-нет…
– Но вам что-то показалось?
– Нет, не показалось. Я не видел, но слышал.
– Что именно?
– Сейчас вспомню точно. Мне еще пришла мысль, что не все отсыпаются после бурного вечера. В ванной, в той, которая общая.
– В той, куда вход из холла?
– Да, да, – Рыков напряженно наморщил высокий лоб и повторил: – В ванной комнате кто-то находился. Я хотел умыться, но не смог, там оказалось занято. Причем звук был такой, как будто ванна наполнена, а не просто душ принимают. Вода не лилась, а тихо плескалась, вам ясно, что я имею в виду?
– Приблизительно. Еще что-нибудь?
– Вроде нет. В квартире было тихо, как в склепе, – он грустно усмехнулся. – Ждать пока ванная освободится, я не стал, торопился уйти. От мысли, что придется с ними встретиться, а потом отвечать на их ехидные вопросы, которые, несомненно, последовали бы – мне стало как-то не по себе… Если хотите – ваш покорный слуга трусливо сбежал – не от нее, а от них.
– Ясно, – перебил его Сергеев. – Вы сбежали. Быстро бежали?
– Достаточно быстро, – Олег тонко улыбнулся. – Вышел на улицу, поймал такси. Приехал домой и рухнул спать. Проснулся от звонка Ланского. Он сказал, чтобы я срочно возвращался. Вот и все.
– А вы не запомнили номер машины, на которой уехали? – спросил Зубов.
– Вы издеваетесь? Сами-то запоминаете номера подвозящих вас машин?
– Мне обычно не нужно алиби, господин Рыков, – сухо произнес майор. – Что вы можете сказать о хозяине дома?
Лицо Рыкова стало непроницаемым:
– Он мой друг.
– Я не об этом, – поморщился следователь.
– А я об этом! – спокойно ответил Рыков. – Он мой друг. Я не собираюсь давать показания против него.
– А они есть?
– Без комментариев, – Олег, отвернувшись, уставился на стеллажи, забитые книгами. Старинные корешки тускло мерцали золотым тиснением.
– А что случилось с этой вашей Катрин? – спросил Зубов. – Что у нее с лицом?
Рыков нахмурился в недоумении.
– А что у нее с лицом? Ночью, когда я видел ее в последний раз, она была в полном порядке. – Он помолчал, а потом добавил: – Но если что-то с ней и случилось, то должен вам сказать, что поднять на нее руку мог только один человек.
– Он здесь, в квартире?
– Не знаю. Я еще никого не видел, кроме Анны, и ту мельком. Об убийстве я узнал от ваших сотрудников.
– Его имя?
– Орлов. Андрей Орлов. Тот самый, который привел сюда Полину. Он и Катрин много лет вместе.
– Много – это сколько? Пять лет? Шесть?
Рыков задумался, подсчитывая что-то в уме.
– Пятнадцать.
– Ничего себе, – присвистнул следователь.
– Ско-олько? – выдохнул Зубов. – Столько не живут!..
– Да, – кивнул Рыков. – Так вот – я столкнулся с ним в подъезде, когда он уходил, пьяный и злой как черт. Поздоровался со мной сквозь зубы. Это было примерно в одиннадцать вечера, но кто его знает? Он вполне мог и вернуться.
– Да, – Зубов заглянул в свой список. – Судя по всему, вернулся. И что, часто он ее поколачивает?
– Сам не видел. Но их отношения таковы, что я не удивлюсь ничему.
– Не удивитесь, значит, – подвел итог следователь. – Как вы понимаете, господин Рыков, мы с вами встретимся еще неоднократно. У вас возьмут отпечатки пальцев, анализ крови, пробу ДНК.
– Это еще зачем?
– А вы что, пользовались презервативом?
– Увы, нет. Кажется, сейчас это сильно облегчило бы мне жизнь. А почему вы спрашиваете? Полину… изнасиловали?
– Экспертиза покажет… – произнес Сергеев задумчиво, вновь постукивая карандашом по столу.
– Уверяю вас, господин следователь…
– У меня есть веские причины задержать вас, господин Рыков, – хмуро оборвал его Сергеев. – Но я пока этого делать не буду.
– Почему? – растерянно спросил Олег.
– Потому. До выяснения обстоятельств. Подпишите протокол и свободны… пока.
– То есть, я могу идти? – Олег удивился.
– Разумеется – но не дальше кухни, – криво усмехнулся Сергеев.
С того момента, как Антон увидел искромсанное тело в своей гостиной, пятна крови, которые словно огромные уродливые пауки, внушали панику и отвращение – с того самого момента его не отпускало чувство дикого, почти животного предчувствия надвигающейся катастрофы. И этот допрос, несомненно, станет первым раундом боя, который ему предстоит пережить. Он-то выдержит, а вот Анна? После обморока в гостиной она была раздраженная, дерганая – на себя не похожа. Антон с неприязнью смотрел на двух мужчин, расположившихся в его кабинете. Один в штатском, другой с майорскими погонами. Можно ли быть уверенным, что они не доведут любимую до нервного срыва?
– Фамилия, имя, отчество?
– Ланской Антон Альбертович.
– Род занятий?
– Корпоративное право. Я юрист, – Антон скромничал: он возглавлял юридический отдел в крупном холдинге.
– Коллега, значит, – язвительно произнес Сергеев. Антон никак не отреагировал на его выпад – по сути, какие они коллеги? Он, Антон Ланской, защищает интересы богатейшей компании, а этот человек копается в дерьме, по сравнению с которым клоака Мумбаи – швейцарский спа-курорт.
– Расскажите, что вам известно по сути происшедшего.
– Да что мне может быть известно? Я ее знать не знал! Черт ее принес в мой дом, бедолагу.
– Не нервничайте, Антон Альбертович, – сказал Сергеев. – Я ведь вас ни в чем не обвиняю. Я всего лишь прошу рассказать о событиях вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. И это не должно вас раздражать. В вашем доме произошло убийство, если я не ошибаюсь…
– Да и рассказывать особо нечего. Просто мой день рождения.
– Вы приглашали гостей?
– Нет. Приходит тот, кто помнит. Даже если это не близкий друг, все равно ему будут рады. Такого порядка, кстати, придерживаются все в нашем кругу.
– Что вы называете вашим кругом? Кто в него входит? Все присутствующие?
– Да. Вернее, не совсем… Девушка Сержа – милое и симпатичное создание, но она здесь в первый раз, – Антон вспомнил об остальных булгаковских пассиях, появлявшихся в их компании по разу или два, а потом исчезавших без следа. Он сильно удивится, если еще однажды увидит эту рыженькую девочку.
– И она не будет принята в ваш круг?
– Я боюсь, у вас превратное представление о нас. Наша компания сложилась не вчера. Мы дружим долгие годы, пуд соли вместе съели, хотя скелет в шкафу, вероятно, есть у каждого.
– Уж наверняка. Так расскажите мне о вашей компании. Я так понимаю, вы все одного возраста?
– Да, примерно. Мигель на год старше. И Булгаков старше, он единственный из нас в армии служил.
– А вот, например, ваша жена…
– А что – моя жена? – дернулся Антон. – Она известная балерина.
– Да вы не нервничайте! Я спрашиваю всего лишь про возраст!
– Ей только двадцать восемь! Она совсем молодая! Очень вас прошу, поделикатнее с ней! И вообще, я не нервничаю, – глупо было отрицать очевидное – однако, Ланской не просто нервничал. Он паниковал.
– Насколько я понимаю – вы не зарегистрированы? – сухо спросил Сергеев.
– Какое вам дело? – огрызнулся Антон. – До загса дойти времени нет. но в этом году, осенью, точно поженимся. Ну, или зимой.
– И как давно вы вместе живете?
– Три года.
– С тех пор, как ваши родители уехали?
– Вы и об этом знаете? Нет, Анна перебралась ко мне еще до их отъезда и сдала экзамен на прочность у моей бдительной маман, которая хотела быть уверена, на кого меня бросает.
– С вашей сожительницей все понятно. А вот, – Сергеев заглянул в список и продекламировал, – Мигель Кортес де Сильва и Эстебес.
– Бог ты мой! – усмехнулся Зубов. – Больше всего меня умиляет это „и“.
– Я знаю его очень давно, как, впрочем, и остальных, лет с семнадцати, плюс-минус год, – не обращая внимания на замечание майора, ответил Антон. Его покоробило слово „сожительница“, но он старался сохранять спокойствие.
– Где вы учились?
– Юрфак МГУ, в Сорбонне получил степень магистра. Затем получил МВА[19], тоже во Франции.
– И вы хорошо знаете французский?
– Отлично, владею свободно, – ответил Ланской.
– Тогда что здесь написано? – спросил Зубов, кладя перед ним бумажку с надписью, скопированной со стены. Ланской несколько мгновений вглядывался в накарябанные как курица лапой слова, а потом выдавил:
– Rappelle-toi Cathrine…
– Что-что? – переспросил Сергеев.
– Это значит – помни, Катрин. Или вспомни, Катрин.
– А Катрин – это?..
– Екатерина Астахова. – пробормотал Ланской. – Это я так ее прозвал. А остальные подхватили. С тех пор уже пятнадцать лет ее все зовут Катрин.
– И что она, по-вашему, должна вспомнить? – поинтересовался Зубов.
– Откуда мне знать? – буркнул Ланской.
„Ну да, ну да.“ – недоверчиво покивал Зубов.
– Расскажите мне о Рыкове, – вкрадчиво попросил следователь. Любопытно, он сейчас снова услышит панегирик о дружбе?
Ответ Ланского был сухим:
– Он блестящий специалист по информационным технологиям, его ценят как эксперта. Мнение Олега очень весомо.
– В переводе на обычный язык – хакер?
Ланской возмутился:
– Да с чего вы взяли?
– Цветистыми эпитетами нас не проведешь, – с довольной улыбкой пояснил Сергеев. – Но, может, я вас неправильно понял? Он спец по IT? Хотя я не об этом спрашивал. Что Рыков за человек?
– Сложный. Но кто прост? Олег – хороший друг. Но лучше расспросите о нем Орлова – они знакомы чуть ли не с пеленок. Их родители вместе работали в Соединенных Штатах, то ли в посольстве, то ли в советском представительстве ООН. Вместе ходили в школу, и так далее.