«Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!» Волков Алексей

Как же медленно работает машина армейской бюрократии! Когда представление на подполковника ушло, а приказа о производстве до сих пор нет!

— Артиллерии усилить огонь! Эскадрон выдвигайте сюда.

Картина на поле менялась. Кто-то останавливал бегущих. Часть солдат возвращалась в окопы, часть стреляла с места. Но вот с фланга показались солдаты Чижевского, и сквозь взрывы и стрельбу долетело слабое от расстояние знаменитое русское «Ура!».

Пора! Кротов выбежал наружу, торопливо спустился по обратному скату, где уже застыл резервный эскадрон.

— Шашки к бою!

Он заранее прикинул выход эскадрона на рубеж атаки.

Эх, давно не доводилось мчаться на врага! Пусть не дело командира, да только иногда бывает без личного участия не обойтись.

Колонна по три прорысила одним оврагом, другим… Все. Эх, наша славная молодость!

— Эскадрон! — Кротов привстал на стременах, подтянутый, стройный, будто и впрямь помолодевший. — В атаку! Марш-марш!

Польские уланы были близко. Они заметили несущихся на них кавалеристов, изменили направление и теперь шли навстречу.

Ну что ж, посмотрим, кто кого.

Ночь была короткой. Кажется, не так давно стемнело, а краешек горизонта уже стал светлеть, намекая на грядущую зарю.

Кротов ожесточенно потер глаза. Вылитое ведро холодной воды почти не прибавило бодрости. Но полковник верил: все решится именно сегодня, и потому предпочел подняться пораньше.

Собственно, лег он каких-то пару часов назад, да и то из-за усталости не сразу сумел уснуть. Перед глазами непрерывно мелькали всадники, свои и чужие, и требовалось разобраться, кто из них кто. Чужих успеть рубануть, отбить ответные удары, да еще все время прикидывать, чья берет и не надо ли отдать необходимые команды? Потом картины схватки неожиданно сменились видением выразительных девичьих глаз. «Как она там?» — мелькнула мысль, и полковник наконец скользнул в сон без сновидений.

Ох, Дина! Кто же знал, что можно вдруг сходить с ума по едва знакомой девушке? К тому же официально являющейся женой.

Первая сигарета натощак. Все. Опять не до лирики.

— Известия имеются?

— Никак нет, товарищ полковник!

Вообще-то рано для новостей, но вдруг?

— Вызовите мне штаб Седьмой.

Он ожидал разговора с дежурным, однако на другом конце трубку взял сам командир дивизии.

— Я думал, у вас что-нибудь узнать, — после обмена приветствиями поведал Марушевский.

Бывший командир Особой бригады во Франции, боевой генерал, с момента назначения прилагал все силы, чтобы как можно быстрее не просто сформировать дивизию, но превратить ее в одну из лучших частей вновь нарождающейся армии. Постоянно вникал в каждую мелочь, следил за подготовкой влившегося в бывшие батальоны пополнения, организовывал, выбивал, проверял…

— Пока нет. Хотя… — Кротов подумал, что по-любому начало будет положено сегодня. — Владимир Владимирович, какой срок подготовки вашей дивизии? Сколько вам потребуется времени для выступления на позиции?

— По-хорошему — еще бы недельку. В случае необходимости — часа четыре. Считая развертывание, артиллерию, прочее. Район изучен. Штаб разработал несколько вариантов действий в зависимости от развития ситуации. Оборона, парирование ударов, наступление…

Кротов прикинул. Опоздаешь, и при малейшей накладке сорвешь развертывание. Поторопишься — вдруг операцию по каким-то соображениям отложат?

Хоть и отложат, все равно еще один день полки на рубеже не удержатся. Или подкреплять их резервами, то есть раздергивать ту же Седьмую дивизию, или отходить. А раздергаешь, и все пропадет тут впустую.

Перелом наступал, и полковник чувствовал это всем своим опытом.

— Третий вариант, — решился Кротов. Была не была. — Под мою личную ответственность. Поднимайте дивизию, Владимир Владимирович. Через два часа я буду у вас.

Мог бы отправиться немедленно, но кому из начальников нравится контроль, да еще со стороны младшего в чине?

Марушевский поступил молодцом. Не стал искать причин и оправданий, говорить о недостатке сил, о численном перевесе поляков. Есть приказ, надо выполнять. Даже не напомнил о том, что без поддержки наступление неизбежно захлебнется через пару дней.

Как медленно двигаются стрелки на часах!

Ладно. Пока можно проверить прочие части. Артиллерию, бронепоезда, батальоны на позициях… Тот же Петроградский уланский. Один из старейших и славнейших полков, теперь восстанавливаемый из полунебытия, ибо как назвать существование в виде единственного эскадрона? И вдруг — целых четыре да пулеметная команда.

Не четыре, а три, поправил себя Кротов. Вчера от бывшего с ним эскадрона пришла половина. Зато поддержали славу лучшей кавалерии мира — русской. Опрокинули поляков, не считаясь с численным превосходством последних.

— Зашифруйте. — Он передал небольшое донесение о предстоящем.

Время немедленно убыстрило бег. Тут лишь бы успеть все проделать до рассвета, опередить противника хотя бы ненамного.

Все неслось вскачь, не остановить, не задержать, а потом загремели орудия, вздыбилась земля и цепи пехоты дружно двинулись вперед. Это самое главное на войне — идти на противника.

— Срочно из Ставки! — Адъютант протянул бланк с расшифрованным посланием.

Кротов схватил, пробежал глазами и неожиданно для всех перекрестился.

— Что? — спросил Марушевский.

— Наши перешли в наступление в направлении на Оршу, — выдохнул Кротов.

— На Оршу? — Генерал сразу понял значение сказанного. Ему даже не требовалось смотреть на карту.

— Да. Фронт прорван, и теперь туда идет конная группа. Если все будет в порядке, то дня через три…

Продолжать Кротов суеверно не стал, но все было ясно без слов.

В войне наступал перелом.

Да и только ли в войне?