Время для мятежника Гаррисон Гарри

17

Пачка документов, составлявших дело Мак-Каллоха, имела внушительный вид. В сложенном виде она достигала тридцати сантиметров высоты. Трой перенес их с Массачусетс-авеню в кабинет здания охраны лаборатории, который раньше занимал полковник. А теперь – он. Их лучше изучать именно там, где полковник работал.

Полковник Уэсли Мак-Каллох, для своих – Уэс.

Трой устроился за столом, подтянул к себе разлинованный желтый блокнот и написал наверху страницы слово «Уэс». Он хотел понять этого человека, влезть в его шкуру и взглянуть на мир его глазами. Ключи к разгадке были где-то в этой пачке документов. Если изучить их как следует, понять движущие пружины этого человека, причины всех событий всплывут сами собой.

В одиннадцать он прервался, чтобы выпить чашку кофе, потянуться и выпрямить спину. Сидеть за столом несколько утомительно. Зато желтый блокнот заполнялся, и сквозь записи проступал пунктирный контур человека. Отрываться Трою не хотелось. Он отнес кофе в кабинет и подошел к окну, как это много-много раз мог делать полковник. Ему хотелось увидеть заоконный пейзаж точно так, как его видел Уэс Мак-Каллох.

Мысли Троя прервал стук в дверь.

– Меня зовут ван Дайвер, – сказал стоящий в дверях человек а мундире. – Майор ван Дайвер.

Он вошел в комнату, и Трой увидел за его плечом целую группу военных, потом дверь закрылась.

– Могу ли я спросить, какого черта здесь делается? – спросил Трой.

Майор кивнул головой с жиденькими белесыми волосами, и его розовые щеки затряслись, как у бульдога. Белые зубы явно были искусственными, а водянистые голубые глаза за стеклами очков в стальной оправе помаргивали.

– Я вас освобождаю. Вот приказ. Отдан в Пентагоне сегодня утром. Лей-те-нант...

Последнее слово он произнес врастяжку, с натянутой холодной улыбкой – чуть-чуть высунулись и спрятались снова зубы за тонкими губами. Похоже, верхняя челюсть была плохо подогнана, и он все поправлял ее языком. Стараясь не обращать на это внимания, Трой прочитал все официальные документы. Они были в полном порядке. Колеса военной машины наконец завертелись и выбросили его, из дела. Трой вернул документы:

– Хорошо, майор. Мне нужно полчаса для очистки стола и сбора документов...

– Нет. Все бумаги останутся здесь, а вот вы уберетесь немедленно. Мои люди не в курсе, но я знаю, что здесь происходит. И я знаю, что вы – всего лишь сержант, прикомандированный к одному из секретных подразделений. И когда я сказал, что я вас освобождаю, сержант, это означало, что вы свободны с этой минуты. В любом смысле. Мне не нужны эти чертовы секретные службы, которые поналезли всюду при нынешней администрации. Армия в состоянии провести расследование по делу своего офицера – на то у нас и военная разведка и контрразведка. Вы этим занимались на вашем уровне – что-то там про золото. То дело закончено, а это гораздо более важное. Вы отстранены. Документы остаются здесь. Надеюсь, вам все ясно. Свободны, сержант.

Трой открыл рот – и медленно закрыл его. Он получил приказ. Все. Точка. Ничего, что могло бы изменить ситуацию, он сказать не может. Все, что он сделал, что еще собирался сделать, все его теории никому не нужны. Его выгнали, и все. Выбора у него нет, и изменить ничего нельзя.

Трой щелкнул каблуками по стойке «смирно» и отдал честь. Майор ван Дайвер вернул приветствие. Трой повернулся на каблуках, подошел к двери кабинета, открыл ее и вышел. Через приемную, не глядя по сторонам, на автостоянку к машине. Он выехал и направился к воротам, которые открылись при его приближении. Охранник кивнул ему, и он, проезжая, помахал рукой. Только отъехав на приличное расстояние, он почувствовал, как его отпускает напряжение. Он улыбнулся, потом рассмеялся в голос.

– Отстранили! – крикнул он, когда здания в зеркале заднего обзора уменьшились и исчезли совсем. – Новый приказ! Дело поступает в распоряжение специалистов! Ну давайте, работайте, гвардии мудаки правительства Соединенных Штатов! Ничего-то вы не найдете. Вы, болваны, даже забыли изъять у меня пропуск.

Он похлопал себя по карману, где лежал пропуск. Он по пунктам знал, что они собираются делать. И знал, как мало они найдут. Так им и надо. Это его дело, и он еще над ним работает. Или нет? Это будет решать адмирал. С ним-то и надо повидаться. Трой направился в город. По дороге ему попалась закусочная для водителей, и он вспомнил, что уже шесть часов ничего не ел. Покончив с сандвичем, он позвонил из будки секретарше адмирала. Да, адмирал на месте. Да, примет вас через тридцать минут.

Адмирала Колонна действия армии по отношению к Трою не удивили ни в малейшей степени. Слушая подробности, он посасывал трубку и кивал.

– Это СОП. Наше агентство выполнило свою работу – мы сторожили сторожа и доложили результат. Сторож исчез. Дело вышло из нашего круга обязанностей. Им занимаются те, кому полагается, а мы отходим в сторону. Стандартная Оперативная Процедура. Дело закрыто.

– Извините, адмирал, но не могу с этим согласиться. Вы дали мне задачу: узнать, зачем полковник покупает золото. Задача не выполнена. Во время ее выполнения Мак-Каллох исчез, совершив несколько преступлений, которые сейчас расследуются полицией и военной разведкой. Все согласно уставу. Но исходное дело все еще открыто и не доведено до конца.

Адмирал наклонил голову:

– Я понимаю твою точку зрения. Но что мы можем сделать такого, чего не могут другие отделы?

– Я могу обнаружить, что произошло на самом деле. У меня уже неплохие результаты – доклады вы видели. На самом деле я только начал. Должна быть связь между золотом, убийствами и кражами. Как только я пойму одно из этих действий, я пойму и остальные.

– Ты веришь, что сможешь?

– Думаю, что смогу, сэр. На дело затрачено столько времени и сил, и я прошу еще немного времени. По крайней мере разрешения испробовать свой шанс. Сэр, я еще занимаюсь этим делом?

Адмирал с минуту молча смотрел на него сквозь облако дыма:

– Занимаешься. Я согласен с твоими соображениями. В той мере, в какой это касается нашего отдела, расследование по полковнику Мак-Каллоху продолжается. Что ты собираешься делать дальше?

– Просить вашего разрешения связаться со всеми агентствами, собиравшими для нас информацию, и запросить копии докладов. Майор так быстро вышиб меня вон, что я не смог взять даже свои заметки.

– Не получится. Согласны мы или нет, официально КССС выведено из этого расследования. Даже если я запрошу информацию, нам наверняка откажут.

– М-м-мать! – Трой вскочил и заходил по комнате, вбивая кулак в ладонь. – Полный нокаут. Без этих сведений мне этого парня не раскусить. Дурак я был. Мне бы сразу сделать копии с документов, как только я их получил!

Адмирал кивнул в знак согласия:

– Ты довольно поздно приходишь к выводу, который я сделал много лет назад. Следует установить стандартную процедуру: пришла бумага – немедленно сделать с нее копию и подшить. Полагаю, после вполне предметного урока ты согласишься с разумностью такого подхода.

– Так вы... так у этих документов есть копии?

– Разумеется. Я же сказал, что это стандартная процедура. Сейчас с них будут сняты дубликаты и посланы в тот ящик внизу, который служил тебе кабинетом. – Он поднял руку. – Не нужно благодарностей. КССС – мой отдел. И я не меньше тебя хочу, чтобы это дело было раскрыто, к нашему общему удовлетворению.

Трой не мог сдержать радость:

– Великолепно, сэр! Я должен вас благодарить, поскольку вы спасли мою шкуру. И я это дело расколю.

– Буду ждать твоего доклада.

Трой двинулся к двери, но вдруг обернулся:

– Могу я задать вам личный вопрос, сэр?

– Задать можешь. Ответить не обещаю.

– Ну, он не совсем личный, скорее – для информации. Сэр, что вы делали на флоте? Не поймите меня неправильно, я не критикую флот, но я смотрю, как вы управляетесь с отделом, и думаю, что, наверное, ошибался в представлениях о флотском порядке.

– И опять же, возможно, не ошибаешься. Флот вырабатывает привычку работать с книгой и не проявлять излишнего воображения. Может быть, поэтому я оказался здесь. Кроме того, я, может, никогда и не был на флоте. Посмотри на себя – разве ты лейтенант? Однако на тебе форма лейтенанта. И закончим на этом. Жду твоих докладов о ходе расследования.

Трой спустился в свой отсек и погрузился в работу. Бумаги расползались по столу и даже скользили на пол, Трой перекладывал их, пытаясь как-то классифицировать. Только просмотрев все подробные доклады ФБР, он позволил себе сбросить первый слой. Далее шли расчеты личности Мак-Каллоха, выполненные психиатром по данным личного дела и медицинской карты Мак-Каллоха.

Работа была выполнена трудная и очень фрейдистская. Много выводов основано на том, что полковник рано покинул дом. Далее шли спекулятивные рассуждения на тему отторжения от матери и извращения братских чувств. Трой перелистнул несколько страниц и перешел к заключению.

«В силу изложенного я прихожу к заключению, ослабленному, к сожалению, как я упоминал ранее, отсутствием личного контакта с объектом и состоящему в том, что объект обладает сильной личностью параноидального типа и его приспособленность к жизни подвергается напряжению в силу наличия шизофренических тенденций. Он ощущает, что его обходят по службе менее квалифицированные работники и что его недостаточный успех является не следствием его собственных недостатков, а следствием пороков общества в целом. Служба в военных структурах приучила его действовать адекватным образом, несмотря на подобные настроения. Однако его послужной список, равно как и обвинения в убийствах, совершенных в период службы во Вьетнаме, хотя таковые обвинения были впоследствии сняты, свидетельствуют о сильной склонности к человекоубийству. Он не теряет способности отличать правильное от неправильного, однако всегда полагает себя правым и испытывает желание поступить по своей воле с тем, кого считает неправым. Наиболее серьезными для офицера действительной службы представляются его, хотя и подавленные, тем не менее злобные и подразумевающие насилие антинегритянские побуждения. Этот вывод подтверждается его прежним членством в ку-клукс-клане. Наиболее глубокой мотивацией для объекта является ненависть, вызванная этими побуждениями. Я уверен, что он не сможет подавлять эти чувства еще сколько-нибудь продолжительное время».

– Для этого не надо быть психиатром, – сказал Трой, бросая документы на захламленный стол и брезгливо вытирая руку о брюки. – Я это знал с первого взгляда. Ну ладно, это хотя бы доказательство. Что я еще знаю?

Он брал документы по одному и откладывал те, которые казались ему существенными. При этом он рассуждал вслух, чтобы лучше сформулировать собственные мысли.

– Психиатр говорит, что у Мак-Каллоха склонность к убийствам и что он сдвинулся на расизме еще в своем Миссисипи. К этому можно добавить полицейский рапорт о трех убийствах, совершенных им для сохранения в секрете своего плана. Об этом плане мы знаем только то, что в нем участвует большое количество золота, а также автомат и полный комплект чертежей для его изготовления. Поскольку для приобретения этих предметов Мак-Каллох затратил значительные усилия, резонно предположить, что они представляют для него определенную важность. Если он отправился назад во времени, то он наверняка взял их с собой. В одна тысяча восемьсот пятьдесят восьмой год. Зачем? И почему в этот год? Что в нем особенного? Как я помню, ничего. Относительно спокойный период в истории Америки, в котором ничего примечательного не случилось. Много политических взаимодействий и трений между штатами, но до Гражданской войны еще два с половиной года.

– Не знаю я, что он задумал! – рявкнул Трой, неожиданно разозлясь и стукнув кулаком по стопке документов. – Знаю только, что какую-то гадость, мерзость какую-то! Будут убийства – иначе зачем ему оружие? И без волшебного зеркала могу сказать, зная полковника, что среди убитых будет много черных. Это уж будьте спокойны.

Однако злость – не решение. Мотивация поступков полковника должна быть найдена разумом и логикой, а не приступами эмоций. Трой взял чистый лист бумаги и разделил его пополам вертикальной линией.

Вопрос: Что взял с собой полковник?

Ответ: Золото, автомат, чертежи автомата.

Вопрос: Как связаны между собой эти предметы?

Ответ: Неясно. Следует подумать. Золото – это деньги. Такие деньги, которые годятся в любое время и в любом месте. В 1858 год Мак-Каллох прибыл богатым человеком, и он явно собирается быть богатым на Юге. На Север он ни за что не поедет! Он нырнет в Дикси[7], добрый старый рабовладельческий Дикси. Там он будет дома. Так, для полковника, с его предубеждениями, это уже достаточная мотивация отправиться сквозь время. Жить на любимой земле в такие времена, когда слово «интеграция» вызывало чисто математические ассоциации. Прекрасно. Однако почему год 1858? Через три года – Гражданская война, и этот дивный мир полковника исчезнет навсегда. Вот если бы отправиться в 1830-й, он бы мог всю жизнь прожить, щелкая кнутом по черным спинам. И ему бы это нравилось. А в 1858-м оставалась всего пара лет такого удовольствия.

Но кроме золота он взял с собой автомат. Приближающаяся война – и смертоносное оружие. Вот это гармонировало. Это сходилось.

Трой вдруг с ужасом и отчаянием почувствовал, что нашел правду. Нет, это невозможно! Но это правда. Все сходилось.

Полковник отбыл назад во времени с золотом, автоматом и чертежами.

Психиатр предположил, что Мак-Каллох – параноик с криминальными отклонениями шизофренического характера. По-другому говоря, он сумасшедший. Сама его идея сумасшедшая. Самая сумасшедшая идея, которую когда-либо вымечтал самый сумасшедший псих.

Полковник Мак-Каллох отправился в прошлое для того, чтобы изменить исход Гражданской войны.

В измененной истории Юг должен был победить.

18

– В чем конкретно состоит ваш вопрос? Каковы особенности автомата «стэн»? Боюсь, я не понял, что вы имеете в виду, сэр, – заявил Драйер. Куратор вертел в руках автомат, будто пытался прочесть на нем ответ.

– Я плохо выразил свою мысль, – сказал Трой. – Позвольте, я попробую снова. Мы с вами оба смотрим на автомат не так, как случайный наблюдатель. Вы – куратор технологического архива, специалист по оружию любых видов. Я – тоже специалист, поскольку применял его в деле. Равно как и полковник Мак-Каллох...

– Ах да, полковник. Вы тут несколько дней назад спрашивали о нем, я правильно помню? Вы нашли пропавшие предметы?

– Пока нет, но дело расследуется. Потому-то мне и нужна ваша консультация по поводу автомата, с которым ушел полковник. Что это за оружие? У него высокая точность попадания? Большая скорострельность или малая вероятность отказа?

– На самом деле как раз наоборот. Этот автомат разработали в страшной спешке в начале второй мировой. Скорострельность низкая, точность невысокая, а затвор часто заедает.

– Не слишком заманчиво, – заметил Трой. Он взял автомат и провел пальцем по грубым сварным швам, соединявшим ствольную коробку с металлической трубой, образовывавшей ложу. – И много их выпустили?

– Всего более четырех миллионов.

– Это же чертова уйма стволов. А зачем? Если оружие настолько плохое, зачем его шлепать в таких количествах?

– Вы, молодой человек, представьте себе тогдашнюю ситуацию. Германия выигрывает войну начисто. Франция и Нидерланды с Бельгией и Данией захвачены, и англичане противостоят мощнейшему врагу почти в одиночку. Современного оружия у них очень мало, если вообще есть. Несмотря на все уроки о значении современного оружия, которые Гражданская война в Испании не просто преподала, а разжевала и в рот положила, Англия вступила в войну, вообще не имея на вооружении автоматического стрелкового оружия. Была паника, и вторжение немцев ожидалось в любую минуту. И любое оружие было лучше его полного отсутствия. Этот автомат, системы «стэн», делался в страшной спешке. И, несмотря на все упомянутые мной дефекты, он весьма прост в производстве. Субподрядчики его клепали буквально в переоборудованных амбарах и складах. И еще он был баснословно дешев. Каждый экземпляр обходился, если память мне не изменяет, в два фунта десять шиллингов. Это меньше шести долларов. В наши дни многомиллионных систем в это трудно поверить. Потому-то их и штамповали миллионами. Маленький уродец-автомат – самое выдающееся оружие во всем арсенале союзников. И заметьте себе, это только первая модель. История второй модели еще интереснее.

Драйер отложил автомат в сторону и развернул другой, который принес из хранилища. Автомат был уродливей своего предшественника. На патроннике следы напильника, а на кожухе затвора грубая сварка.

Драйер ласково по нему похлопал.

– Этих было сделано больше двух миллионов меньше чем за два года. Возможно, самое простое из всех видов автоматического оружия, и уж наверное самый простой пистолет-пулемет. Смотрите, ствол – просто стальная труба, закрепленная скобой на болтах, а ствольная коробка – кусок гнутой трубы. Ударный механизм – проще не бывает: боек да пружина. Нажал спусковой крючок – и пошел палить. Пули разбрызгиваются, как вода из шланга. Смертельное оружие, и очень простое.

– Простое – подходящее слово. Сделай его вручную, он не мог бы быть грубее.

Драйер усмехнулся и погладил автомат.

– Так оно и было, мистер Хармон. Во многих странах бойцы Сопротивления делали его вручную. Вот этот сделан в Копенгагене бойцами датского Сопротивления прямо под носом у немцев.

Кусочки плана Мак-Каллоха вставали на свои места. Трой не очень помнил, какое оружие применялось в Гражданской войне, но таких автоматов в то время точно быть не могло. Полковник был сумасшедший, но совсем не дурак. Он разбирался и в оружии, и в тактике, и в войне. Он знал Вьетнам, где примитивная армия, не имеющая даже такого оружия, прилично потрепала армию страны с самой высокой в мире технологией. Мак-Каллох хорошо выучил этот урок.

– Что еще я мог бы вам сообщить?

Вопрос Драйера вывел Троя из мрачного раздумья. Он качнул головой:

– Спасибо, мистер Драйер, больше ничего. Ваша помощь неоценима. О дальнейшем ходе дела мы вам сообщим. Однако между нами скажу: я полагаю, что чертежи и автомат вы можете списать как потерю. Они уже не вернутся.

– Боже мой, это очень плохо. Синьки восстановить можно, но само оружие было уникальным.

– Примите мои соболезнования, мистер Драйер. Еще раз спасибо за помощь.

Дорога до лаборатории была недолгой; у ограды охранник замахал Трою рукой. Уж не вспомнил ли майор ван Дайвер о его пропуске?

– Для вас сообщение, лейтенант. От доктора Делькур. Она просила вас сразу, как приедете, подняться к ней в кабинет.

– Спасибо, Чарли. Я прямо сейчас туда.

Чтобы не попасться на глаза охране, он объехал здание с другой стороны. Если они забыли отобрать у него пропуск, напоминать им он не собирается. По черной лестнице он поднялся на нужный этаж и вошел в приемную.

Секретарша сразу впустила его в кабинет. Там сидел Боб Клейман, откинувшись в кресле и держа в руках чашку кофе. Он замахал Трою свободной рукой. Роксана подняла голову от бумаг на столе и улыбнулась.

– Заходи, Трой. Тебе передали мою просьбу? В твоем офисе мне сказали, что тебя нет.

– Я все равно ехал сюда, и охранник у ворот сказал, что ты хочешь меня видеть.

– Я хотела тебе сообщить, что мы выделили то смещение времени, которое использовал Мак-Каллох. – Она оторвала полоску от листа бумаги на столе. – Он вернулся в эту дату – Четвертое июля[8] тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года. Похоже, наш друг полковник горячий патриот.

– Очень сомневаюсь. Здесь должна быть другая причина. Наверное, он хотел иметь гарантию, что его прибытие пройдет незамеченным. Четвертого июля народ смотрит парад и вообще занят празднеством.

– Ты прав. Я просто не подумала об этом.

– Я подумал, – серьезно ответил Трой. – Я в течение некоторого времени пытался влезть в шкуру полковника, рассуждать, как он, и реагировать, как он. До некоторой степени я преуспел. Но в шкуре полковника не очень приятно. Он псих. Я не хочу вдаваться во все детали того, как я восстановил план полковника, но теперь я его знаю. Это может прозвучать несколько неожиданно, так что постарайтесь не смеяться.

– Во всем, что касается полковника, нет ничего смешного, – заметил Клейман. – Алан Харпер был моим другом. Отравление – ужасная смерть.

Они терпеливо слушали, сначала с недоверием, потом с возрастающим пониманием.

– То, что ты говоришь, может быть правдой, – заметила Роксана. – Идея сумасшедшая – но и полковник сумасшедший.

– Сдвинутый, как целый дурдом, – добавил Клейман. – И позвольте мне вам сказать, что я надеюсь, что Трой прав. Потому что тогда он, с нашей точки зрения, давно уже помер. Какое-то время в прошлом он еще жил, но свой дурацкий план он не осуществил.

– Откуда ты знаешь? – спросил Трой.

– Потому что история не изменилась, друг. Как Юг проиграл войну, так оно и осталось.

– Здесь они проиграли войну, – сказала Роксана, – но в параллельной ветви, может, и нет.

Трой поднял брови:

– Я тебя не понял.

– Это одна из многих теорий о природе времени. Она отрицает наиболее распространенное представление о времени как о реке, протекающей из прошлого в будущее через настоящее и при этом неизменной. За ней можно наблюдать, но на нее нельзя воздействовать. Современная версия древнего понятия о предопределении, которое вступает в конфликт с понятием свободы воли. Если будущее неизменно, то мы – только игрушки в руках времени, живущие предопределенной нам жизнью и имеющие не больше свободы, чем актеры на экране кино. Если же воля человека свободна и мы имеем возможность изменять будущее, то с точки зрения этого будущего мы изменяем прошлое.

– Глубокая мысль, – встрял Клейман. – Физика, замешанная на философии. Именно этими вопросами нам придется заниматься сейчас, поскольку мы-то знаем, что путешествия во времени возможны. Это приводит нас к другой теории о природе времени, а именно: о возможности ветвления времени и параллельных временных потоках. Например, допустим, что англичане расстреляли как изменника Джорджа Вашингтона раньше, чем он победил в Революции. В этом случае США до сих пор были бы колонией Великобритании. Возможно, что существует вселенная, то есть мир, параллельный нашему, в котором это случилось. Таких вселенных может быть бесконечно много, и каждая из них порождена вероятностью во времени, возможностью выбора, изменением, сделанным из другого мира.

– Сложная теория, – сказал Трой.

– Уж конечно, – согласился Клейман. – И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Если существует вселенная параллельных возможностей, нам без разницы, что там, в прошлом, сделал полковник Мак-Каллох. Нас это не затронет. Если он ничего не добьется, у нас все останется как было. Если он выполнит свой сволочной план, он создаст новую ветвь времени, и нас это опять-таки не коснется. Но если наше время можно изменить, а это не сделано, то его планы потерпели крах.

– Ты забыл еще одну возможность, – возразил Трой. – Допустим, его планы потерпели крах потому, что кто-то его остановил. Кто-то из настоящего, кто знал, что он задумал, отправился вслед за ним и помешал.

– Интересное рассуждение, – согласилась Роксана. – Но о его истинности принципиально невозможно сказать что-либо. Еще один парадокс времени. Либо полковник потерпел неудачу потому, что такова его судьба, и тогда его никто не должен был останавливать. Либо он был остановлен кем-то из настоящего, но, так как мы знаем, что его остановили, нам нечего беспокоиться. В любом случае что сделано, то сделано, и дальнейшее уже не наша забота.

– Все еще не могу согласиться, – угрюмо заметил Трой. – Я не могу его забыть, этого полковника. И то, что он сделал, я тоже не забуду. И что он еще может сделать. Что бы вы ни говорили, а остановить его надо.

– Если это можно сделать – отлично, но как? – спросил Клейман. – Ты видишь, как непросто ответить на этот вопрос. От сегодняшнего правосудия он сбежал сквозь время. И проще всего нам действительно забыть о нем. Понимаешь, с точки зрения нашего мира он уже давно сдох и похоронен.

– Для нас сегодня все в порядке, – согласился Трой. – А что с теми, которых это затронет? Мы знаем, что он там, в прошлом, и с каким-то преступным планом в голове. Есть ли способ как-нибудь обезвредить его?

– Сомневаюсь, – сказал Клейман. – Что мы можем? Послать сообщение в полицию того времени? Предупредить, что некто Уэсли Мак-Каллох разыскивается полицией следующего столетия по обвинению в убийстве?

– Я понимаю, что это невозможно. Но у вас есть машина времени. Должен же быть какой-то способ ее использовать. Если бы мы могли послать за ним команду – даже и команду не надо, хватит одного человека. Одного определенного человека. Мак-Каллох этого не ждет, поскольку считает, что его след во времени не найти.

– Верно. Но, знаешь, ни от кого не потребуешь выполнения подобной задачи. Покинуть мир своего рождения, оказаться в прошлом, среди неизвестных опасностей да еще знать, что дорога – в один конец, навсегда. Нет, Трой, даже и не думай. Полковник исчез – и скатертью дорога.

– Я знаю, что отсюда он ушел навсегда. Но меня мучает мысль, что где-то – или когда-то, если так вернее, – он творит какую-то мерзость.

– Трой, мы разобрали ситуацию в деталях, – мягко сказал Клейман. – Ты сам видишь, что нет никакой возможности хоть что-то сделать. Он ускользнул от сегодняшнего правосудия в прошлое, и лучшее, что ты можешь сделать, – это забыть его. Он умер и похоронен.

– Нет, – сказал Трой. – Не забуду.

Сказано это было твердо, но без эмоций. Он пришел к решению, о котором подсознательно думал уже несколько дней. Теперь он осознал его. И понял, что это решение давно уже им принято.

– Мак-Каллох не удерет. Я пойду за ним.

19

Эти слова упали в наступившую тишину.

Клейман собрался что-то сказать, но передумал. Заговорила Роксана Делькур:

– Решение очень серьезное. Ты продумал его до конца?

– Вообще-то нет. Скорее эмоции, чем рассудок. Просто я взялся за это дело. Однажды я видел полковника, и он мне не понравился. Потом я видел, что он натворил, и знаю, что дальше будет еще хуже. Кто-то должен встать у него на дороге. И похоже, что этот «кто-то» – я.

– Слушай, – сказал Клейман. – Ведь это необратимо. Туда ты попадешь, а обратно никак.

Трой медленно кивнул:

– Я знаю. Но в конце концов, это не так уж далеко. Все те же Соединенные Штаты нашей любимой Америки. Только чуть пораньше. Зато сколько новых впечатлений! Добавим, что терять мне тут особенно нечего. Можете назвать это депрессивным восприятием или неадекватной оценкой, но после смерти моей жены все в этом мире стало как-то не так. Уже почти два года. Перед смертью она долго болела. Ей несладко пришлось, и меня это прилично стукнуло. Так что какое-то время я был готовым клиентом для восьмого отдела. Работа спасла. Вообще-то я не склонен к самоубийству, но... Извините, ребята, сам не знаю, с чего это я разговорился.

– Потому что мы – твои друзья, – ответила Роксана.

– Ты права. На военной службе друзья заводятся нелегко – переводы то туда, то сюда, особенно если работа вроде моей. Пока Лили была жива, в друзьях и нужды не было. Близких родных у меня нет, и ничто не мешает мне отправиться за полковником. – Он поднял глаза от сцепленных рук и улыбнулся. – Не так чтобы великий подвиг, но я собираюсь его совершить.

– Нельзя! – взорвался Клейман. – Посмотри, что ты бросаешь! Технологию, научный прогресс, потрясающие открытия двадцатого...

– Боб! Мне это все без разницы. У нас с тобой разная жизнь. Работу, которую делаю я, можно делать и в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом, и в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом. А чего мне в самом деле хочется, так это придавить эту сволочь. Ты мне поможешь?

– Нет, потому что это самоубийство! И я в этой дурости не участвую. И вообще... – Вспышка злости Боба тихо увядала под спокойным взглядом Троя. Боб опустил глаза.

– Ладно, ты меня уговорил. Но мне все равно не хочется. – Клейман вдруг заулыбался и потер руки. – Но слушай, какой эксперимент по изучению структуры времени! Сколько можно узнать нового! Слушай, пообещай нам помочь. Надо будет подумать, как ты сможешь с нами связаться, а, Роксана?

– Я думаю, мы обязаны помочь Трою, если он считает, что выполняет свой долг. Хотя бы из благодарности за то, что он открыл нам глаза на истинную природу нашей машины. Но ты должен представить свое предложение начальству, Трой?

– Не стоит. Они примут меня за сумасшедшего. По крайней мере мое армейское начальство. Вот адмирал Колонн, с которым я сейчас работаю, – тот поймет. И еще одна вещь: вам не придется об этом докладывать? Как бы не втравить вас в неприятности.

– Ничего серьезного, – успокоила его Роксана. – Мы составляем отчеты, но не обязаны описывать каждый эксперимент. Так что делай, что считаешь нужным, и не волнуйся за нас. И все равно мне хотелось бы, чтобы ты передумал.

– Спасибо тебе. Но я чувствую, что надо это сделать.

Приняв решение, Трою хотелось побыть одному и обдумать все как следует. Тем более, что обсуждать было больше нечего. Трой извинился и почти сразу ушел.

По дороге домой он заехал на Массачусетс-авеню за делом полковника. Ночной охранник его впустил, и он уже укладывал документы в конверт, когда заглянул адмирал.

– Ты круглые сутки, что ли, работаешь с этим делом? Что-нибудь понял?

– Да, сэр. Все свидетельствует об одном, но я не уверен, что вы согласитесь с моей теорией.

– Соглашусь, если она состоит в том, что полковник Мак-Каллох отбыл в прошлое с целью изменить исход Гражданской войны. Что уставился? Сядь и расслабься. И я тоже сяду, закурю трубочку и послушаю, как ты до этого дошел.

– Но, сэр... вы...

– Я тебя удивил? Почему? Я же видел все твои доклады и имел копии всех документов. И я стараюсь быть в курсе всех операций моего отдела. Особенно столь экзотических, как эта. Поначалу мне не верилось, что у тупого убийцы-полковника хватит на это воображения. Но постепенно все стало очевидным. Его зацикленность на расе и классе, да к тому же еще ностальгия по старому унесенному ветром Югу. В тот момент, когда ему стала известна сущность проекта «Гномен», идея должна была запасть ему в голову. А для такого плана сумасшествие только на пользу. Тем более что полковник осуществлял свой план наиболее разумным образом. Приобретение золота – наилучший способ перемещения капитала в другую эпоху. А по-настоящему мне открыла глаза история со «стэном». Простое и смертельное оружие, которое может сделать каждый, имеющий опыт работы по металлу. Мы не знаем, что он конкретно собирается делать с автоматом, однако ясно, что ничего хорошего. Ты составил план своих дальнейших действий?

– Да, сэр. Я отправлюсь за ним.

– Хорошо. Полностью согласен. Ты пришел к единственно возможному решению. Кто-то должен его придавить.

– Однако кое-кто считает, что преследовать его – такое же сумасшествие, как и его бегство в прошлое.

– Я не «кое-кто». Я тот, кто руководит организацией исключительной важности. Мы, КССС, несем окончательную ответственность за безопасность нации. Очевидно, что мы обязаны защищать ее настоящее и будущее. Не так очевидно, что мы должны защищать также и ее прошлое. Полковнику Мак-Каллоху нельзя позволить ставить под угрозу само существование нашей нации. Теперь я могу быть откровенным: мне очень приятно было услышать твое решение. При любом другом я вынужден был бы снять тебя с дела и откомандировать обратно. Теперь, к счастью, я этого делать не должен. Поздравляю. Хотя мы работали вместе недолго, скажу тебе, что ты лучший оперативник из всех, кого я знаю. Может быть, потому, что ты думаешь в точности так, как я. Сомнительный комплимент.

Трой улыбнулся:

– Может быть, но я его понимаю и принимаю. Спасибо. Но позвольте спросить: что бы вы сделали, если бы я не собирался вслед за ним?

– Мне бы пришлось отправиться самому. Никого другого послать в такую командировку, в один конец, я не мог. С другой стороны, есть очень серьезные силы, желающие моей отставки. А мне не хочется. Однако я не упустил бы шанса сделать то, что сделаешь ты. Уж если уходить из отдела, такая командировка куда лучше отставки. Тебе повезло, парень.

– В некотором смысле – да.

– Повезло. Тебя ждет такое приключение! Я даже завидую. Но перейдем к делу. Ты обсудил план с людьми из проекта?

– Да, сэр. Они согласились помочь.

– Иначе быть не могло. Твое путешествие для них просто клад. Теперь следующий вопрос: финансы. Сколько у тебя в банке и сколько ты еще можешь найти?

– Ничего похожего на сундучок полковника. Я не богатый.

– Он тоже не был богатым. Просто жулик. Он взял колоссальный заем под залог дома и забыл о нем упомянуть, когда продавал дом. Еще он взял кучу краткосрочных ссуд и хорошо перебрал по кредитным карточкам. Только четверть денег его собственные, остальные – ворованные. Сколько ты можешь собрать?

– Тысяч пять.

– Так я и думал. Этого мало. Вот чек на двадцать тысяч долларов из нашего специального фонда. Депонируй его завтра в своем банке. Затем иди в магазин де Гру, это один из самых крупных нумизматических магазинов в стране. Купи столько монет, сколько сможешь свободно унести. У Мак-Каллоха были долгосрочные планы, и он мог потратить время на реализацию золота. Монеты избавят тебя от подобных забот. Насчет оружия поговорим позже. Я подготовлю список предметов, которые тебе понадобятся. Ты тоже составь такой список, мы их потом сравним. Не жалей времени и продумай список как следует, – если что забудешь, вернуться не сможешь. Еще надо подумать о способе связи – как ты пошлешь сообщение и как мы его найдем. И еще одно. Расовый вопрос. В то время существовало рабство. Тебе нужен будет документ, подтверждающий, что ты отпущен на свободу. Этого будет достаточно?

– Об этом я еще не думал, но сделать это нужно.

– Отлично. Похоже, все. Вопросы есть?

– Только один, адмирал. – Трой посмотрел на чек, сложил его и сунул в карман. – Но важный. Допустим, я не смогу убедить власти арестовать полковника Мак-Каллоха. Что мне делать в этом случае?

– Ты знаешь ответ не хуже меня. Но если хочешь, чтобы я сформулировал его как приказ – с удовольствием. Сержант Трой Хармон, на вас возлагается задача произвести розыск полковника Мак-Каллоха и обнаружить его. По обнаружении – ликвидировать.

20

– Монеты только американские? – спросил клерк.

– Именно так, – подтвердил Трой.