Тени Королевской впадины Михановский Владимир
— А у тебя губа не дура, коммерсант, — заметил он, присаживаясь на краешек стола.
— Бьюсь об заклад, ты не знаешь, кто это был, — сказал Миллер.
— Кто?
— Росита. Невеста твоего погибшего шофера.
— Гм… Забавно, — покачал ногой Четопиндо. — Что же ей нужно от тебя? Вернее, что тебе нужно от нее?
— Росита — пробный камень для нашей сенсации.
— Грешно такую красавицу называть камнем, — усмехнулся Четопиндо.
Карло протянул ему газету. Генерал внимательно прочел материал, связанный с Гарсиа.
— Педро успел вовремя, — заметил Четопиндо. — Ты уже сообщил об этой статье в министерство информации?
— Ждал команды, Артуро.
— Немедленно сообщай. Нужно расколоть эту шайку, как гнилой орех.
— Что с цитаделью? — спросил Миллер.
— Нужно ее прихлопнуть, и поскорей.
— Будешь брать измором?
Четопиндо махнул рукой.
— Черта с два, — сказал он. — Левые предусмотрительны. Агент донес: у них там склад продуктов. Он позволит им продержаться несколько месяцев по меньшей мере.
— Продукты без воды мало чего стоят.
— У них и вода имеется. Только неизвестно, где находится ее источник.
Миллер присвистнул:
— Остается пустить танки.
— Не те времена, — вздохнул Четопиндо. — Возьмешь трех-четырех человек. Переоденетесь, само собой. Лучше всего батраками, у тебя уже есть опыт. Задание простое: отыскать, откуда в крепость поступает вода.
— И перекрыть ее?
— Ни в коем случае, Карло! Если мы перекроем водоснабжение, эти негодяи отделаются слишком дешево. Я придумал одну интересную вещицу…
— Я думаю, люди в цитадели морально сломлены, — сказал Миллер.
— Как же, сломлены, — возразил генерал. Он вытащил из кармана сложенную газету и протянул ее Миллеру. Это была «Ротана баннера». — Полюбуйся: подпольное издание. Агент только что приволок, обнаружил в фавелах во время обыска.
Это был тревожный факт: итак, несмотря на то что действие конституции было «временно приостановлено» и орган Демократической партии запрещен, «Ротана баннера» продолжала выходить подпольно.
— Найти бы этих типографщиков… — Четопиндо, глубоко затянувшись, умолк посреди фразы.
— И что?
— Кишки им выпущу.
— А как же международное общественное мнение? — позволил себе съязвить Миллер.
— Эти люди исчезнут без следа, — отрезал Четопиндо. — Как в воду канут. Или в жерло вулкана.
Миллер отвел от шефа взгляд и углубился в чтение газеты. Номер открывался описанием похорон Гульельмо Новака, которые состоялись в цитадели.
— Оперативно, ничего не скажешь! — удивился Миллер.
Репортаж о похоронах был написан горячо, взволнованно. Ниже шли стихи Рамиреса, посвященные Гульельмо.
— Такие стихи они могут печатать и в листовках! — снова воскликнул Миллер.
Остальную часть газеты занимало выступление Орландо Либеро.
— Вполне может случиться, что они последуют твоей рекомендации. — Четопиндо, забирая газету, прикасался к ней осторожно, словно маленький газетный листок мог взорваться у него в руках.
— Выходит, они издают «Ротану» в крепости, — предположил Миллер.
— Возможно. А может быть, и в нескольких местах, попеременно. Мы ничего не знаем, агентура ни к черту, только деньги умеют требовать, — раздраженно проворчал Четопиндо. Он сейчас напоминал преждевременно постаревшего бульдога.
— Вот тебе и мышеловка, — меланхолически констатировал Миллер. — Значит, у них есть связь с внешним миром.
— Говорят, в цитадели есть подземный ход, прорытый еще испанцами. — Четопиндо помолчал и без видимой связи с только что сказанным строго произнес: — Карло, мне нужен порошок.
Миллер вытащил из кармана пробирку и протянул генералу.
— Мало, — покачал головой Четопиндо.
— Послушай, Артуро, не слишком ли много ты начал потреблять этого зелья?
— Я знаю, что делаю.
— Посуди сам, Артуро, — вкрадчиво произнес Миллер. — Ну, используешь ты весь порошок, который у меня имеется, а что потом?..
Четопиндо сощурился.
— Главная твоя ошибка, Карло, в том, что ты склонен недооценивать других людей. Это национальная черта немцев. Вы проиграли войну из-за того, что недооценили русских. Вот и ты своего шефа недооцениваешь…
— О чем ты, Артуро?
— Думаешь, я не понимаю, что у тебя здесь, в Оливии, есть какой-то постоянный источник наркотика?
Миллер попытался было что-то возразить.
— Слушай. — жестом остановил его Четопиндо, — меня вовсе не интересует, откуда, какими путями ты добываешь этот порошок. Мне важно, чтобы ты немедленно раздобыл его. И ты мне его раздобудешь!
Задание Четопиндо — разыскать, откуда свежая вода поступает в цитадель, — оказалось не из простых.
Миллер и четверо его помощников исколесили и облазили все окрестности крепости, но обнаружить источник не удалось. Местные жители относились к пришлым батракам настороженно и в липшие разговоры не вдавались.
Комитет снабдил группу Миллера отличными документами — на эти дела генерал Четопиндо был мастер, — так что ни полиция, ни регулярные части, которые осадили цитадель, их не задерживали.
Пятеро батраков переходили с места на место, кое-где копались, замеряли глубину брошенных крестьянских колодцев, но дальше этого дело не шло.
Миллер часто поглядывал в сторону крепости. Полуразрушенные, но все еще неприступные стены производили грозное и одновременно жалкое впечатление.
Он вспомнил, что впервые о существовании старинной испанской крепости близ Королевской впадины услышал из уст Роситы. Это было в тот злосчастный вечер в ресторане. Росита о увлечением рассказывала о цитадели, она говорила, что каждый закоулок там облазила. Быть может, она в курсе, где источник воды, которым снабжается крепость?
Когда Четопиндо сказал о тайном ходе, ведущем из цитадели, Миллер выразил опасение, что осажденные могут сбежать из крепости.
— Ты не знаешь этих людей, Карло, — усмехнулся Четопиндо, выслушав его. — Все та же недооценка противника. Они нищие, голодранцы, но они горды как испанские гранды. Бегство из крепости — трусость, на это не пойдет ни один из них.
— А к ним может кто-нибудь с воли присоединиться?
— Это — пожалуйста.
Что ж, похоже, генерал Четопиндо и впрямь неплохо разбирался в психологии соотечественников: по данным разведки с воздуха, число осажденных не уменьшалось.
Самолеты несколько раз разбрасывали над цитаделью листовки, которые призывали восставших сдаться правительственным войскам, но пропаганда, как и следовало ожидать, не возымела решительно никакого действия.
Взобравшись на один из холмов, окаймляющих крепость, можно было наблюдать в бинокль размеренную жизнь, которая установилась в цитадели. На веревках сушилось белье, женщины разводили костры, готовили пищу. Мужчины занимались укреплением стен, изготовлением самодельного оружия.
— Чистое средневековье, — заметил агент, которому Миллер дал посмотреть в свой бинокль.
«Сюда бы звено пикирующих „юнкерсов“… А потом проутюжить полдюжиной танков», — подумал Миллер.
На четвертый день поисков ему повезло. На запущенной гасиенде его группа наткнулась на конюха — маленького сухонького старичка, который грелся на нежарком в эту пору года солнце.
Старичок — кроме него в усадьбе никого не оказалось — радушно встретил кочующих батраков. Он явно обрадовался неожиданным пришельцам, которые скрасили его одиночество.
Вечером старик сварил в котле какую-то крутую и острую бурду. Все прихлебывали из котла с видимым удовольствием. Отведал варева и Миллер. После позднего чаепития гости повели со стариком нудный, тягучий разговор о местных заработках, о помещике, который покинул гасиенду и укатил в столицу прожигать жизнь, о житье-бытье в Королевской впадине, о том, где и как можно устроиться на сезонную работу.
Старичок разглагольствовал, «батраки» больше помалкивали, иногда ловко подкидывали вопросы.
Миллер прилег в сторонке, поодаль от костра, укрывшись попоной. Его познабливало — накануне попал под дождь и сильно простыл. Немного согревшись, он задремал.
Агенты старались перевести разговор со стариком на интересующую их тему.
— А тебе приходилось, отец, бывать в цитадели? — осторожно спрашивал агент.
— Эге, где я только не был, сынок, — усмехнулся старик, подбрасывая в костер сухую ветку. Пламя вспыхнуло и осветило морщинистое лицо с глубоко запавшими глазами. — Можно сказать, весь мир обошел. Даже в России побывал.
Агент присвистнул:
— Неужели в России?
— Святой крест! — старик перекрестился и оглядел своих слушателей, которые расположились вокруг костра.
Угрюмый верзила, сидящий рядом, полюбопытствовал:
— Ну, как там, у коммунистов? Правду в газетах у нас пишут, что там все общее, а жизни никакой нет?
— Я ведь давно был там, сынок, — махнул рукой старик. — У них тогда еще царь был… — Старик помолчал, вспоминая пролетевшую молодость.
— А что ты делал в России, папаша? — спросил верзила, оживившись.
— Сопровождал своего помещика, что же еще? — вздохнул старик. — А вернулся в Оливию — и то же самое: снова батрачь на помещика… Потом русские царя скинули, теперь у них власть трудящихся. Я читал в «Ротана баннере», что…
— Смотри, старик, бороду спалишь, — грубо оборвал его один из пришельцев.
— В России-то ты был, — добавил второй, — а вот в цитадели небось не побывал.
— Был я и в крепости, как не бывать! Я ведь родом из этих краев, — ответил старик.
— Там, говорят, заварушка какая-то приключилась? — продолжали расспрашивать гости.
— А вы не знаете?
— Толком ничего. Разное говорят — не знаешь, кому и верить.
— Сами-то откуда? — спросил старик.
— С севера мы. Пришли в Королевскую впадину на заработки.
— Там, в крепости, докеры из порта, — начал старик. — А получилось вот что…
Миллер погрузился в тяжелую дремоту, а когда очнулся, снова услышал жидкий тенорок старика:
— …Мне повезло в жизни, ребята, что я был знаком с этим человеком.
— Давно его знаешь, папаша?
Миллер, не открывая глаз, начал вслушиваться в разговор у костра.
— Давненько, — отвечал старик. — Я с Орландо Либеро вместе батрачил.
«Орландо Либеро»! Миллер открыл глаза. Ему ведь так и не удалось выполнить задание шефа. Когда Четопиндо решил, что приспела пора уничтожить Либеро, того и след простыл.
Кто знает, может быть, этот сморщенный старик — улыбка судьбы, предназначенная персонально Миллеру? Вдруг он выведет его на след Либеро? А может, он знает подземный ход в крепость и ведает, где источник, который поит ее защитников?
— Он для друга готов снять с себя последнюю рубашку, — продолжал старик. — Он жизни не жалеет для таких, как вы, нищих батраков. А у вас, на севере, знают Орландо?
— Его, по-моему, всюду знают, — угрюмо буркнул один из собеседников.
— Ну, правильно, — удовлетворенно кивнул старик. — А как там, ребята, ваш северный штат? Тоже поддержит его на выборах?
— Само собой поддержит, — лениво поддакнул агент, который расположился ближе всех к огню.
Миллер подумал, что конюх совсем здесь одичал в одиночестве: он даже не знает, что вследствие беспорядков в порту Орландо Либеро поставлен вне закона и, следовательно, ни о каком избрании его не может быть и речи.
— Знаете, ребята, Орландо Либеро — святой человек, — сказал старик.
— Неужели он богу служит? — в голосе агента прозвучало ехидство.
— Нет, не в этом дело. Но он все равно святой, — продолжал старик. — Он это всей своей жизнью доказал. А смеяться тут нечего. Я говорил со многими, простые оливийцы верят ему. Вот попомните мои слова, Орландо Либеро будет президентом, первым рабочим президентом Оливии.
Миллер отбросил попону и подошел к костру.
— Как же станет наш Орландо президентом, если он скоро ноги протянет? — обратился он к старику.
— Это почему?
— Помрет он от жажды в крепости вместе с остальными, кто там заперт.
Старик усмехнулся:
— Не беспокойтесь, ребята, у них есть свежая вода.
— Почему так думаешь, отец? — спросил Карло.
— Да уж знаю, — хитро сощурился старик. — Так что за тех, кто в крепости, не волнуйтесь. Туго им там сейчас, это верно, но народ их в обиду не даст. Слышали небось, какая волна по всей Оливии поднимается? Недаром же полицейские шавки никак ее решатся на прямой штурм цитадели. Даже армия пасует…
Миллер вплотную подошел к старику. Тот, часто мигая, поднял на него выцветшие глазки.
— Скажи-ка, отец, откуда вода поступает в крепость? — спросил Миллер вкрадчиво.
— Откуда мне знать, сынок? — ответил старик после неловкой паузы.
— Лучше добром скажи, — угрожающим тоном произнес Миллер, отведя руки за спину.
— Кто вы такие?.. — в голосе старика засквозила тревога.
— Сказано тебе — батраки. Ну, так как, скажешь по-хорошему?
Старик качнул головой:
— Насчет воды мне ничего неизвестно.
Миллер ногой ударил старика в лицо. Голова конюха дернулась, он вскрикнул.
— Ну? — произнес Миллер.
Старик промычал что-то нечленораздельное.
Миллер ударил еще раз.
— Так вот какие вы батраки… — прохрипел конюх. — Ищейки полицейские!..
Его допрашивали долго. Когда старик терял сознание, окатывали холодной водой из ведра. Но старик упорно молчал.
Миллер отстранил агента, который вел допрос, и отрывисто приказал:
— Доску и молоток.
Агенты приволокли из сарая обрубок толстой доски и кувалду, которой конюх раздроблял жмых.
— Связать эту падаль, — скомандовал Миллер, — только руки оставить свободными.
Старику скрутили ноги, и через минуту он, поддерживаемый за ворот агентом, стоял перед Миллером: сухонький, маленький как подросток.
— Руки на доску, — приказал Миллер.
Агент толкнул конюха, тот упал на колени и послушно положил руки на обрубок.
Миллер, примерившись, ударил колотушкой по кончикам пальцев. Брызнула кровь. Даже в мутном предутреннем свете было видно, как посерело лицо старика.
Миллер счистил ногтем темную капельку, которая попала на пончо, и снова скомандовал:
— Руки!
Верзила нагнулся, взял старика за шиворот и заставил его снова положить руки на обрубок, вскользь заметив:
— Полегче, Карло. Он может окочуриться.
После следующего удара конюха кое-как привели в чувство, но он тут же снова потерял сознание.
— Пустой номер, — пробормотал долговязый агент. — Я знаю эту породу. Помрет, но не выдаст.
— Да он уж и так одной ногой на том свете, — сказал Миллер.
Интуиция подсказывала ему, что старик что-то знает о воде, поступающей в цитадель. Но как вытащить из него эти сведения?..
Пока конюха отливали, Миллер, совершенно измученный бессонной ночью и лихорадкой, вдруг вспомнил о пробирке с наркотиком, приготовленной для Четопиндо.
Да, на разных людей порошок действует по-разному. Тут еще, разумеется, и доза важна. А почему бы не испытать его на старике?
Миллер велел принести стакан, зачерпнул из ведра воды и, отойдя в сторонку, высыпал в воду немного порошка из пробирки.
Агент похлопал конюха по щекам, и тот открыл глаза. Пальцы на руках его вздулись и почернели.
Миллер опустился на корточки и поднес стакан к губам старика.
Агенты переглянулись.
Старик, не разжимая губ, мутным взором смотрел на Миллера, затем сделал глоток и вдруг жадно, почти залпом выпил весь стакан. Карло осторожно поил его, стараясь не пролить ни капли.
— Вода… сладкая… — прохрипел конюх и откинулся на спину.
— Дохлое дело. Он спятил, Карло, — сказал долговязый агент, забирая у Миллера пустой стакан.
Окружив старика, агенты перебрасывались репликами.
— Уснул.
— Окочурился.
— Зря время теряем!
— Потише, ребята, — сказал Миллер, и агенты примолкли.
Он внимательно наблюдал за стариком, который впал в забытье. Через несколько минут лицо конюха слегка порозовело. Миллер нагнулся и внятно, по слогам произнес:
— Откуда вода поступает в крепость?
Старик что-то пробормотал, не открывая глаз.
Карло тряхнул его за плечо:
— Отвечай!
— Болото… болото… — вдруг отчетливо произнес старик.
— Врежь ему как следует, Карло, — посоветовал один из агентов. — Это ему прочистит мозги.
Но тот покачал головой:
— Он не почувствует боли.
— Болото… святые пьют из болота, — бормотал старик.
— Какие там еще святые, — с досадой сплюнул долговязый.
— Какие святые? Да Орландо Либеро, например, — заметил Миллер, не отрывая взгляда от старика.
Между тем тот заговорил снова:
— Крепость пьет из болота.
— Есть болото близ цитадели? — обернулся Миллер к агентам.
— Есть, — шагнул вперед один из них.
— Какова его площадь?
— Двести квадратных миль.
— Пойдем на болото, — решил Миллер. — Я чувствую, именно там зарыта собака.
— Ничего себе, — крякнул долговязый, — двести квадратных миль! Мы там будем ковыряться до второго пришествия.
— С нами пойдет проводник, — сказал Карло.
— Кто? — уточнил один из подручных.
— Вот он, — кивнул Миллер на старика.
Через несколько минут из ворот запущенной гасиенды вышла небольшая группа. Впереди шли двое дюжих батраков, бережно держа под руки старика, тот едва волочил ноги и часто останавливался. Тогда Миллер наклонялся к нему и внятно, медленно произносил:
— Иди к болоту. Покажи, откуда пьют святые.
И старик снова трогался в путь.
Дорога уперлась в свалку: сюда свозили мусор из окрестных деревень.
Агенты, ведущие старика, замешкались, и он, вдруг отстранив помощников, зашагал самостоятельно, ловко обходя ямы и рытвины.
— Как он шею себе не сломает? — пробормотал Миллер.
Теперь старик шел впереди, за ним двигались остальные.
Вскоре они почувствовали, что приближаются к болоту. Почва становилась все более топкой, и движение маленького отряда замедлилось. Минут через сорок хлюпающая жижа достигла колен.
Миллер догнал старика и остановил его, схвативши за руку:
— Где чистая вода?
Огромные, чуть ли не во весь глаз, побелевшие зрачки смотрели сквозь немца.
— Воды нет, — сказал старик. — Есть огонь.
— Где?
— Здесь, — указал старик на свою грудь. — Здесь, внутри, горит костер.
— Жжет он тебя?
— Жжет, — прошептал старик.
— Чтобы погасить твой костер, нужна вода, — медленно произнес Карло.
— Верно… — словно эхо прошелестел старик. — Вода гасит огонь.