Подземная война Орлов Алекс

25

Вопреки ожиданиям Мартина, скромная едальня оказалась вполне себе полноценным трактиром с залой для обедов и несколькими комнатами для жильцов – на первом и втором этажах. Всем заправляла хозяйка лет тридцати пяти, на вид строгая, но сложенная так, что поглядеть на нее со всех сторон было приятно.

– А и хороша хозяйка, – не удержался от замечания Рони, когда они ждали похлебки со свиными шкварками.

– Цыц, маленок. Она для тебя уважаемая дама, – одернул его Бурраш.

– А я что? Я разве плохое что сказал? – смутился Рони.

– Вот и помолчи. Наше дело маленькое – похлебали да пошли.

– А Мартин на нее вон как глазел.

– Мартину можно. Он ей вполне по возрасту.

Между тем Мартин действительно провожал хозяйку более чем внимательным взглядом. Такие женщины ему нравились – основательные, но не распухшие, как подушки. А еще глаза – серые и… умные. Да, у хозяйки заведения были умные глаза.

– Давай, Мартин, у тебя получится, – сказал гном, которому пришлось подкладывать под себя мешок с пожитками, чтобы нормально сидеть за столом.

– С чего ты решил? – спросил Мартин.

– У тебя с хозяйками кабаков всегда складывалось.

– Ну… – Мартин вздохнул. С одной стороны, конечно, бывало, что складывалось, видимо, он нравился женщинам одиноким и независимым, однако потом, случалось, они его пытались убить.

Прошло немного времени, и снова появилась хозяйка в сопровождении более молодой, но проигрывающей ей стряпухе.

Стряпуха держала большущий дубовый поднос, а хозяйка самолично снимала глиняные плошки и расставляла перед гостями, улыбаясь им и в особенности Мартину, склоняясь перед ним так, чтобы тот лучше рассмотрел в вырезе кофты все ее прелести.

И Мартин рассмотрел. И оценил, конечно. Он улыбнулся в ответ и проводил хозяйку взглядом, пока она не скрылась в кухонной двери.

В залу с улицы зашел мужик.

Гости переглянулись – выглядел он подозрительно. Пояс солдатский потертый – стало быть, носил оружие, а морда битая и нос красноватый, привыкший к выпивке. Вполне мог оказаться разбойником.

Однако тут появилась стряпуха и вынесла винный кувшин, от которого разило дрожжами.

Мужик взял кувшин и, разжав кулак, ссыпал на соседний стол несколько медяшек. Потом повернулся и пошел к выходу.

– Эй, а пустой-то куда дел? – крикнула вслед стряпуха.

– К черному крыльцу поставил, как и велели.

Мужик ушел, стряпуха тоже. Гости стали спокойно есть.

– Однако хорошо здесь готовят, – заметил Рони.

– Мясо свежее, – согласился Бурраш, вылавливая из тарелки крупный кусок.

– Посмотрим, сколько насчитают, – обронил гном.

Мартин ел молча, поглядывая на кухонную дверь. Вдруг она отворилась, и в проеме показалась хозяйка.

– Гости благородные, не поможете одинокой женщине сундук передвинуть? Один из вас бы справился.

Рони, Бурраш и Ламтак посмотрели на Мартина. Тот поднялся, вытер льняной салфеткой губы, потом руки и не спеша направился к трактирщице.

– Ну? – спросил он, останавливаясь напротив нее. – Где твой сундук?

Хозяйка сделала паузу, сдерживая игривую улыбку, а затем сказала:

– Пойдем, покажу.

И тут же крикнула:

– Руша, подавай рулет! Гости первое подчистили!..

– Несу уже! – отозвалась стряпуха, и трактирщица с Мартином посторонились, пропуская стряпуху, нагруженную тарелками. Затем хозяйка прошла вглубь кухни, и Мартин последовал за ней.

Сундук, как и следовало ожидать, находился где-то за пределами кухни. Мартину пришлось подниматься за хозяйкой на второй этаж, где оказалось что-то вроде кладовки со стопками полотенец, фартуков, запасами тарелок и новеньких медных сковородок.

Чуть в стороне у окна стоял стол, имелись пузырек с чернилами и бумага для письма.

– А где же сундук? – спросил Мартин, оглядевшись.

– Вот он, – ответила трактирщица и села на широкую кушетку, похлопав рукой рядом с собой. – Садись.

Мартин сел. Его пока все устраивало.

Между тем в зале продолжалась трапеза. Бурраш запросил добавки, а Рони сразу перешел к сладкой каше и печеным яблокам.

Ламтак размышлял о том, во что им выльется этот обед, подозревая, что цену попытаются задрать, ведь хозяйка под это дело сейчас и размягчала Мартина – чтобы серебра насыпал.

«Надо будет намекнуть, чтобы не шибко мотовал», – подумал гном, переходя к каше.

– Так, я сейчас в сортир, а потом продолжу, – сказал Бурраш, поднимаясь из-за стола. – Эй, женщина, где отхожее место?

Стряпуха вышла в зал, указала через маленькое окошко верное направление.

– Ага, понял, – кивнул орк и вышел во двор.

Добравшись до места, он быстро сделал все дела, но, подойдя потом к рукомойнику, заметил, как с заднего крыльца выскочила хозяйка трактира.

Судя по легкой рубашке на ней, дела у Мартина шли неплохо. Но вот хозяйка поманила кого-то рукой, и через забор перемахнул парнишка лет пятнадцати. Он подбежал к крыльцу и, забрав у трактирщицы нечто, похожее на свернутый листок бумаги, снова прыгнул через забор и понесся по улице прочь.

Что это могло означать? Да что угодно. Счастливая женщина могла послать письмо сестре, чтобы та за нее порадовалась. Могла отправить мальчишку в лавку – купить что-то срочное, а могла дать знак грабителям, чтобы приехали сюда и ограбили путников. Только чего у них четверых брать? Бурраш прекрасно понимал, что они совсем не показались бы разбойникам желанными жертвами.

Однако не так уже важна была причина – задерживаться здесь не стоило.

Бурраш сполоснул руки и, забежав в зал, подошел к столу.

– Баба Мартина послал куда-то пацана с запиской.

– У них уже все сложилось? – заулыбался Рони.

Гном посмотрел на него сердито и соскочил с мешка на пол.

– Нужно уходить, – сказал он. – Иди, тащи своего начальника, пока нам тут не накостыляли.

– Думаете, она… кого-то вызывает? – спросил Рони, отодвигая тарелку.

– Я сам пойду, – сказал Бурраш и решительно прошел на кухню.

– Где хозяйка? – спросил он стряпуху.

– Ой! – сказала та и покосилась на лестницу.

Бурраш быстро по ней поднялся и толкнул дверцу в тайный закуток.

– Мартин, нам нужно уходить, – сказал он, не глядя на кушетку.

– Что случилось? – сразу спросил тот, а его подружка накинула на себя покрывало и поднялась.

– Куда ты его тащишь? Мы уже сговорились, что вы до завтра заночуете! Или тебя кормят невкусно, солдатик?

– Мартин, нужно срочно уходить, – повторил Бурраш.

– Да понял я, понял, – ответил тот, торопливо одеваясь. Мартин знал, что просто так Бурраш сюда бы не ворвался.

– Ну куда же ты, милый? Да что я не так сделала, что ты меня покинуть хочешь? – начал она причитать, выхватывая у Мартина его вещи и заливаясь слезами.

– Да пусти ты меня! – оттолкнул он ее, почувствовав неладное. Тогда женщина схватила стоявший в углу черенок от лопаты и бросилась на Мартина. Буррашу пришлось принять удар на себя и ответным ударом отправить трактирщицу на пол.

– Ты ее не зашиб? – спросил Мартин, натягивая штаны.

– Не зашиб, не бойся. Она какую-то записку передала мальчишке, который через забор сиганул и убежал.

– Когда?

– Наверное, в перерыве между вашими лобзаниями.

– Она сказала воды попить… Сказала, что я очень жаркий…

Наконец, Мартин оделся, и они вдвоем спустились в зал, а оттуда во двор, где Рони с Ламтаком уже держали наготове навьюченных мулов.

– Давай, догоняйте! – крикнул Рони, и они с Ламтаком поспешили к воротам.

На улице было пусто, где-то лаяла собака, хрюкали свиньи. А на другом конце деревни кто-то чинил железо, стуча молотком.

– На дорогу нельзя, – сказал Ламтак.

– Ясное дело, – согласился Мартин. – Давайте через поле, там вдали лесок.

– Эх, были бы мы верхами! – сказал Рони.

– Мы бы тогда ничего не заработали, – возразил Ламтак. – Ты знаешь, сколько лошади нынче стоят? И потом – мне-то как на нее влезать?

– Мы бы с тобой одного на двоих взяли – батерлея. Они здоровенные, в кавалерии служат, – сказал Рони.

– Нет уж, повидал я этой кавалерии на здоровенных лошадях, как вспомню, страшно делается, – покачал головой Ламтак и оглянулся. Но их пока никто не преследовал.

– Ты про нейманских лучников? – спросил Бурраш.

– Про них самых. Они тоже по двое сидели, да еще с луков шарашили, причем оба!

– Как это оба, а кто же правил? – удивился Мартин.

– А кто их разберет? Похоже, их кони сами себе правили. Здоровенные были, одно копыто, как башка нашего мула.

Из ворот навстречу вышел мужик, но, заметив чужаков, тотчас убрался.

Когда они прошли, Бурраш оглянулся – мужик выглядывал из-за забора.

– Не деревня, а вражеская крепость какая-то, – сказал орк.

– Одно меня в этом деле радует, – сказал Ламтак.

– И что же?

– Что мы при таком раскладе не остались им ничего должны.

Орк с Рони засмеялись, а Мартин покачал головой. Ему оказалось нелегко принять эту женщину врагом, она была с ним так ласкова.

26

Наконец, они вышли на окраину и, оглядевшись, заторопились через стоявшее под парами поле. А уже через четверть часа к покинутому гостями трактиру подъехали человек двадцать верховых – все в гражданской одежде, но при оружии и в легких доспехах.

– Ушли они, господин лейтенант! – пожаловалась трактирщица. – Видать, почуяли чего-то.

Старший спешился и, подойдя ближе, спросил:

– Почему лицо разбито? Ты с ними дралась, что ли, Анна?

– Задержать хотела… – виновато улыбнулась трактирщица. – Я еще утром бумагу от вас получила с их описанием, а потом гляжу – они к нам и явились. Очень упускать не хотелось.

– Ладно, мы перехватим их в другом месте.

– В Леонвеле можно, господин лейтенант, – предложил один из верховых.

– Пожалуй, что так.

– Они через поле ушли, в сторону леса, – сказала Анна.

– Далеко не уйдут. Дальше река, им все равно придется на дорогу выбираться.

Лейтенант взобрался на лошадь и, развернувшись, поехал к дороге, и за ним двинулся весь отряд.

– В Леонвеле они могут появиться уже к вечеру, – сказал сержант, поравнявшись с командиром отряда.

– В том-то и дело, что к вечеру. Но если заночуют в лесу, а потом обойдут Леонвель, могут потом показаться в Кравече, Венбеле или зайти на хутор Большой Лог.

– Думаете, по большой дороге не пойдут?

– Не пойдут. А ты бы пошел, зная, что тебя ищут?

– Не пошел бы, – кивнул сержант.

– Вот и надо думать, как перегородить все объезды. Нас двадцать два человека – куда и сколько ставить будем?

– Надо бы так скумекать, ваше благородие, чтобы быстро подмогу вызвать, если что. Если они дюжину шерифов положили, могут оказаться колючими.

– Ну, у нас то не шерифы, – заметил ему лейтенант.

– Так точно, мы бы вчетвером этих шерифов тоже положили, у них только мундиры красивые.

– Мундиры красивые – это да. Значит, будем расставлять людей так, чтобы только приглядывать и не начинать схватки до времени, пока не соберем всю команду.

Отряд выехал на большую дорогу, прибавил рыси и пошел на Леонвель.

В это же время Мартин с группой продвигались по лесу, то выходя на протоптанные кабанами тропы, то вновь углубляясь в чащу, чтобы не оказаться на открытом месте.

Мулам это категорически не нравилось, они подрагивали шкурой, когда их жалили комары, и трясли головами, когда на морды оседала старая паутина.

– Ну и что, долго мы так ломиться будем? – спросил Рони.

– Недолго, – ответил ему Ламтак. – Скоро река, и нам все равно придется к дороге выбираться.

– Этого от нас и ждут, – сказал Мартин.

– Это точно, – согласился Бурраш. – Не важно, кто они, но если взялись нас ловить, станут ждать на дороге.

– Тогда нужно запутать их, заночуем где придется, а пойдем только с утра, когда они и ждать не станут.

– А может, королевским властям на них пожаловаться? – предложил Рони.

– Тут с властями хуже, чем в городе, – ответил Бурраш. – Шерифы нас в трактире чуть не арестовали и даже не сказали, чего привязывались.

– А мне их мундиры понравились, – признался Рони. – Мне бы такой мундир да на коня, все бы девки мои были.

– Мартин вон и без мундира справляется.

– Мартин, может, и справляется, а мне бы такой мундир очень пошел.

Через три часа стало темнеть. Не дожидаясь, когда река вытеснит их к дороге, Мартин с отрядом перешли проезжий путь раньше, выбрав момент, когда вокруг никого не было, и теперь у них была возможность маневра.

Место для ночевки выбрали на опушке, на небольшой возвышенности. Мартину это место показалось наиболее безопасным, и Бурраш его поддержал, потому что повсюду была низина и заросшие овраги, по которым от реки могли прийти морлинги.

– Хватит уже про морлингов, – жалобно произнес Рони.

– А чего ты? Мы же их столько повидали за морями-то! – удивился Бурраш.

– За морями – одно, а здесь совсем другое. Я там как пьяный был, я даже половины не помню, что было.

– Это и к лучшему, – сказал Мартин. – Давайте укладываться. Кто первым в карауле стоять будет?

– Давай я буду, – предложил Бурраш. – Я утром страсть как поспать люблю.

– Хорошо, вторым будешь ты, Ламтак.

– Договорились, – сказал гном, устраивая мешок под голову и кладя рядом меч.

– А я тогда на зорьке караулить буду, люблю слушать, как птицы просыпаются.

– А я когда дежурить буду? – спросил Рони.

– Ты сегодня не будешь, ты у нас арбалетчик, и нам твой верный глаз нужен. Так что спи и набирайся сил.

27

Днем в трактир к Тревору заезжали трое торговцев. Говорили о своем, дескать, холст будет дорожать, а шерсть, напротив, подешевеет. А еще – что нитки теперь гнилые продают и надо смотреть в оба. Потом что-то про иголки и подметочный материал, Тревор особо не прислушивался – последнее время он ходил как пришибленный.

Даже стряпуха его, работница из деревни, заметила, что он какой-то не такой.

Торговцы много ели, пили мало. Часа два посидели, заплатили без спора и уехали.

Под вечер были двое мужиков – уже навеселе. Взяли мяса, хлеба и соленых огурцов, выпивка, видать, своя была припрятана.

По доходам день получился удачный, так бы каждый раз.

«А хорошо бы бросить все да сбежать куда подальше», – подумал трактирщик. Кое-какие сбережения у него имелись, мог бы в какой-нибудь деревеньке прижиться. Глядишь, и женился бы, детишек завел, а тут на дороге – страшно.

Вздохнув, он перенес привезенную мельником муку, задул свечу и вышел из кладовой.

На улице быстро темнело, работник и стряпуха ушли, и он остался один.

Вдруг на дороге послышались шаги, потом в ворота постучали. Но не страшно, а так, по-свойски.

Тревор вздохнул и пошел открывать, полагая, что это кто-то из деревенских. И не ошибся, это был Барабан.

– Привет, – сказал он, захода во двор.

– Привет, – ответил Тревор. – Ты чего на ночь глядя?

– Ты один?

– Один. Работники домой ушли.

– А постоялец твой?

– Съехал вчера.

– Хорошо, тогда тут к тебе гости пожаловали – принимай.

С этими словами Барабан открыл створку ворот шире, впуская четверых незваных гостей. Трое было плечистыми, по виду бандитами, а один пониже и вроде показался трактирщику знакомым – уже было темно, и Тревор скорее догадался.

– Господин Нордквист, вы ли это?

– Я, Тревор, я. Ну, давай, что ли, обнимемся.

И он, усмехаясь, прижал к себе трактирщика, которого в былое время не раз бил до крови, вышибая разбойничий налог.

– Господин Нордквист, как я рад вас видеть, – искренне произнес трактирщик и заплакал.