Цвет Крыльев. Черный Сакаева Надежда

– Месяц?

Значит вот, сколько ей осталось жить. Это было так много, и так мало одновременно.

– Вообще, я думаю, два. Организовать подобное, это очень трудоемкий процесс, и я даже не представляю, как он сможет это провернуть, – его голос звучал мрачно, и Анжела его понимала, – я бы даже сказал, что это невозможно, если бы речь шла о ком-то другом, но уверен, у него хватит изобретательности. Не зря он так долго все это планировал, вынашивая в себе. Но мы не станем рисковать и ждать столько времени. Мы уже приняли решение. Я напишу тебе в пятницу, и если до этого времени мы ничего не найдем, то Крис продолжит поиски, а я приеду к тебе.

– Думаю, вам удастся что-нибудь найти, – обнадеживающе сказала Анжела, чтобы хоть как-то взбодрить его, но Дэймон будто ее не услышал.

Он был поглощен собственными хмурыми мыслями.

Тишина затянулась, грозя перерасти в неловкое молчание, которого прежде никогда не бывало между ними.

– Я смогу защитить тебя любой ценой, пусть даже для этого мне придется отдать свою жизнь, – наконец сказал Дэймон и голос его был еще более печальным, хотя и полным отчаянной решимости.

В этом и был весь он, способный пойти на что угодно ради Анжелы.

– Я знаю, – у девушки разрывалось сердце от того, что сейчас он так далеко, и она не может утешить его.

– Будь осторожна, Анжела. Не связывайся с ним. Он опасен намного больше, чем может показаться на первый взгляд.

– Ммм... – она запнулась, пытаясь мягко обойти эту щекотливую тему, – я и так осторожна. Можешь не переживать за это.

– Хорошо, – Дэймон вздохнул и еще раз повторил, – мы обязательно найдем выход.

Он мог бы и не говорить этого – она всегда ему верила, даже когда дело казалось безнадежным.

– Люблю тебя, – Анжела говорила так нежно, как только умела, надеясь словами передать переполнявшие ее чувства, – и скучаю.

– Каждую секунду.

Повесив трубку, девушка не спешила возвращаться в класс. Сначала ей хотелось привести в порядок свои мысли и эмоции, которые были весьма противоречивыми.

Конечно, снятие пятой печати ее безумно расстроило. Да и как могло быть иначе, если теперь от смерти ее отделяла, лишь одна преграда. Которая может быть очень хрупкой, как оказалось на практике.

Но все же, несмотря ни на что, она не могла винить Люцифера в этом поступке. Ведь если действительно искать виноватых, то все приведет наверх. Не будь Лилит в Чистилище, Люцифер не шел бы на столь отчаянные меры. И он ждал этого так долго, что требовать от него чего-то иного было бы крайне глупо. А еще теперь девушка, наконец, поняла, в какую такую загадочную командировку он уезжал.

Однако во всем этом мраке, казавшемся неотвратным, и оттого беспроглядным, все же нашелся маленький кусочек радости. Анжеле оставалось подождать совсем немного до того, как Дэймон вернется в город. Всего неделя, как он снова будет рядом. И впереди их ждет еще целый месяц, или даже два, для того, чтобы найти выход.

Такие перспективы успокаивали девушку, заставляя, если не забыть, то хотя бы, не беспокоится из-за случившегося столь сильно. И, конечно, Анжела наверняка бы чувствовала себя гораздо хуже, если бы ни волшебное действие медальона. Он разгонял черную тоску, стирал печаль, заставляя во всем видеть положительные моменты.

Поэтому, когда девушка, оправившись после первого шока, вернулась обратно в класс, она уже не выглядела такой подавленной. На обеде же и вовсе в ней преобладало воодушевление.

– Представляете, девчонки, – рассказывала она подругам, с аппетитом уплетая сэндвич, – уже к выходным Дэймон вернется от тети! Это так здорово!

– Ну, наконец-то! – Кайла очень обрадовалась. – Не скажу, что без него ты выглядишь совсем грустной, но с ним ты определенно счастливее. А я люблю видеть тебя счастливой.

– Может, я бы и выглядела совсем грустной, если бы он не писал мне каждый вечер, – рассмеялась Анжела.

– А я думала, ты не завяла окончательно лишь от того, что мы хорошо следим за тобой, – улыбнулась Дарси.

– О, отчасти это, безусловно, так! Без вас девчонки я бы скисла, – Анжела развела руками, – и без наших веселых пижамных вечеринок, и поездок по магазинам.

– Кстати, про поездки, – просияла Дарси, – значит, мы, наконец, сможем все вместе съездить в Портленд? На тройное свидание? Ты будешь с Дэймоном, Кайла с Брайаном, а я с милашкой Диланом. Это будет великолепно!

– Звучит и впрямь замечательно, но только не в эти выходные, – остудила Анжела пыл подруги.

– Почему же не в эти? Дэймон же вернется!

– Вот именно, – девушка слегка покраснела.

Дарси с Кайлой заулыбались, поняв, что она имеет в виду.

– Ладно, тогда наслаждайтесь друг другом, голубки, – фыркнула Дарси, – думаю, вы это заслужили. А на следующие выходные мы едем в Портленд!

– Ура! – подтвердила Анжела.

Конечно, поездка с подругами было весьма заманчивым делом, но ближайшую субботу она бы, ни за что и никогда не отдала.

Она так долго не видела Дэймона, и скучала по нему каждой клеточкой своего тела так сильно, как не бывало прежде. Ей хотелось как можно скорее услышать его чарующий голос, почувствовать обжигающее дыхание на своей шее, когда он шепчет ей про то, как же сильно он тосковал. Анжела раз за разом представляла, как они встретятся. Как он окажется в ее комнате, привычно перемахнув через окно, и заключит ее в объятия. Он будет держать ее так крепко, будто она самое дорогое, что у него есть. А потом их губы сольются в самом прекрасном, что только бывает на свете.

Нет уж, она не променяла бы все это на Портленд!

После обеда подруги вновь разошлись по кабинетам. Теперь, когда Анжела знала точную дату, она не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, что скоро снова увидит Дэймона.

И от этого время будто стало идти в два раза медленнее.

Казалось, уроки никогда не кончатся, и Анжела не знала, как переживет эту неделю.

Сегодня у нее было дежурство в больнице, и когда, наконец, прозвенел последней звонок, Анжела вылетела из школы в числе одной из первых.

Она даже не попрощалась с подругами.

Ей хотелось быстрее приехать и отвлечься. Ведь рядом с пациентами время вновь приобретало свой обычный ритм, и даже немного ускорялось.

В этом ее ожидания оправдались, и дежурство пролетело совершенно незаметно.

Но все же, впереди предстояла еще очень долгая неделя.

Анжела сама не понимала, как дожила до вечера пятницы. И даже была удивлена этому, потому что ей казалось, что выходные не наступят никогда.

Кулон, конечно, впитывал и преобразовывал любые негативные эмоции, от тоски с печалью, до гнева и боли. Но вот с радостным нетерпением он справиться никак не мог. И поэтому, вся неделя была сплошным понедельником. Длинной и невероятно долгой.

Анжеле казалось, что все учителя сговорились, и специально выбирали самые скучные темы. Они, будто нарочно, объясняли все нудными монотонными голосами, навевающими сон. И как это она раньше не замечала, как же на самом деле утомительно и долго длится каждый урок?

Анжела пыталась слушать, но у нее ничего не получалось. Зевая, она смотрела на часы, в надежде на скорое окончание этой медлительной пытки, а потом ждала целую вечность и снова смотрела.

Но проходило лишь пять минут, и каждый раз она думала, что ее часы сломались. Однако они работали исправно, и Анжела тяжко вздыхала, вновь погружаясь в напряженное ожидание.

Кайла и Дарси всячески пытались ее отвлечь, и отчасти у них это получалось, хотя бы на время обеда. Дарси все так же увлеченно рассказывала про своего ненаглядного Дилана, их переписку и масштабные планы на выходные. Несмотря на расстояние, разделявшее их, и невезучесть Дарси в плане парней, кажется, пока у этих двоих все шло замечательно.

Кайла же просто травила забавные истории, не давая Анжеле скучать.

Но вот, обед заканчивался, подруги расходились каждая на свои уроки, и на девушку вновь переставали действовать законы времени. Она словно попадала в другой мир, где все происходит гораздо медленнее.

Когда же Анжела возвращалась домой, то все становилось еще хуже. Она пыталась сосредоточиться на уроках, но у нее мало что получалось. Стрелки часов, висевших в ее комнате, двигались так мучительно громко, что она слышала каждую минуту, которую они отсчитывали.

Анжела даже стала гораздо раньше ложиться спать, надеясь, что так быстрее наступит новый день, а значит, и она быстрее увидит Дэймона. Но это тоже мало помогало, потому что она долго ворочалась в кровати, пытаясь насильно погрузить себя в сон, но из-за предвкушения и нетерпеливого ожидания, даже это у нее выходило довольно скверно.

Люцифер объявился в их доме в среду, через день после того неожиданного звонка от Дэймона. И с тех самых пор он старательно сторонился Анжелу. Пытался уйти, едва видел ее и стыдливо опускал голову, избегая встречаться с ней взглядом. Выглядел он при этом очень виноватым.

Было странно это наблюдать, но, похоже, он... действительно переживал из-за случившегося.

Раньше Анжела ни за что бы в это не поверила, назвав подобное бредом и глупыми выдумками. Но с тех пор многое изменилось. Она приняла Люцифера, смысл его поступков, и ей было даже жаль его.

Сейчас весь вид Люцифера говорил о том, что он сожалеет о содеянном, но не может отступиться от своей цели.

Анжела его не винила. Она даже хотела поговорить с ним об этом, но ей не удавалось застать его одного. Он точно прятался за Джошем, не оставаясь вместе с девушкой в комнате.

Впрочем, даже об этом Анжела не могла думать достаточно долго. То ее состояние, в котором она находилась, вообще не располагало к, каким бы то ни было, мыслям. Лишь к нетерпеливому и лихорадочному ожиданию, наполнявшему девушку от макушки и до самых пяток и мешающему сосредоточиться, не важно, на чем.

Но вот, наконец, ее мучения практически подошли к концу. Теперь лишь одна ночь отделяла ее от столь долгожданной встречи с Дэймоном. Анжела тешила себя надеждой, что он прилетит немного раньше, сделав ей сюрприз, но ее мечтам не суждено было сбыться.

«Буду завтра, только ближе к обеду. Наконец-то смогу увидеть тебя. Очень жду встречи. И, конечно, люблю».

Эта смс одновременно и обрадовала, и разочаровала ее.

Теперь выходило, что рассчитывать на что-то преждевременное, совершенно не имеет смысла. Наверняка, Дэймон до последнего пытается найти в книгах хоть какую-то подсказку.

С другой стороны, оставалась лишь одна короткая ночь – и все ее ожидания, наконец, оправдаются. И она сможет воплотить все то, о чем так страстно мечтала в последнее время. Из-за этого, сегодня Анжела приготовилась к тому, что будет ворочаться гораздо дольше обычного.

Но, видимо, то нервозное состояние, в котором она пребывала всю эту неделю, наконец, дало о себе знать, и она заснула быстро и крепко.

Когда Самаэль только сообщил о снятии пятой печати, Дэймону казалось, что он никогда больше не сможет выбраться из той черной пучины отчаяния и гнева, что поглотила его, накрыв с головой.

Это было просто ужасно. Его мир будто рухнул, забрав его с собой. Волны ненависти к Люциферу вливались в него, точно темная река, сметая все на своем пути. Ему хотелось найти этого чертового предателя и голыми руками разорвать ему глотку, наслаждаясь видом текущей крови. Эти страшные чувства, которые всегда таились в нем, и которых он так сильно боялся, пытались поглотить его.

А еще никогда прежде Дэймон не чувствовал себя таким беспомощным. Земля буквально уходила у него из-под ног, и он совершенно ничего не мог с этим поделать. Это состояние угнетало его, добавляясь к общей депрессии и мрачным, всепоглощающим, деструктивным мыслям.

Дэймон не знал, как он сможет сказать Анжеле, что не оправдал ее надежд. Не смог сделать того, что обещал так отчаянно. Они с Крисом не спали, и практически не ели, все время проводя за книгами. Будь они обычными людьми, наверняка у них на руках вылезли бы мозоли из-за огромного количества страниц, которые им постоянно приходилось перелистывать. Но, видимо, это было бесполезно.

Надежда все это остановить, и без того призрачная, ускользала с каждой пустой книгой, с каждым ненужным свитком. А Люцифер явно знал, что ему делать, опережая их на несколько шагов.

Тем тревожным утром, он откладывал звонок, настолько, насколько это было возможно, оправдывая себя нежеланием разбудить ее. Но на самом деле причина крылась в другом. Он боялся услышать разочарование в ее голосе. Или боль. Печаль. Тоску. Страх. Ненависть. Боялся, что она скажет ему правду о том, что он не справился, потеряв ее доверие.

Он не достоин ее. Никогда не был достоин. Эгоистичный, с явной проблемой по части самоконтроля, он не сделал ничего такого, что могло бы заслужить ее расположение. Но он готов пойти на все. Совершить возможное и невозможное, лишь бы не допустить, чтобы она пострадала. В этом плане Дэймон был настроен более чем решительно.

Он все еще не понимал, как это Люцифер сумел так быстро обойти печати. Похоже, находчивости ему было не занимать. Конечно, шестая печать не должна пасть столь же легко. И пока она висела над этим миром, ограждая его от наступления Апокалипсиса, у них еще оставалось время. Но Дэймон не желал больше ошибиться и вновь недооценить хитрость и коварство Люцифера.

Поэтому, было решено, что Крис продолжит поиски один, а Дэймон присоединится к Анжеле. Этим он решит сразу две проблемы: будет с ней рядом, прогнав ту отчаянную тоску и боль, терзавшую его сердце в разлуке, и сможет присматривать за Люцифером, не давая ему свободу действий.

Им с самого начала стоило подумать об этом, и не оставлять его одного, или, что еще хуже, с Анжелой. Но они были так озадачены поисками... к тому же, никто не рассчитывал на то, что Люцифер будет торчать в городе рядом с девушкой. И сейчас Дэймон корил себя за этот промах.

Конечно, Самаэль сразу сообщил им, стоило только Люциферу покинуть Сэнт Хиллз. Так же, он сказал, что теперь он направляется на восток. Но они только обрадовались этому. Еще бы, ведь так он будет далеко от Анжелы и не сможет ей докучать.

Но когда Самаэль сообщил им о печати, было уже слишком поздно. Они, наконец, поняли, что упустили свой шанс остановить его.

Крис корил себя за произошедшее не меньше Дэймона. Но его негативные эмоции, ограниченные ангельской сутью, не были так подавляюще сильны, отчего ему приходилось намного легче.

Дэймон же барахтался в непроглядной пучине тьмы, состоящей из страха, ярости отчаяния и других, мало совместимых, чувств. Обычно его спасательным кругом, лучиком света, за который он цеплялся, и который помогал ему выкарабкаться, в таких ситуациях была Анжела. Стоило ему увидеть ее очаровательную улыбку, глаза, полные любви и нежности и, конечно же, эти рыжие, словно огонь, кудряшки, как он успокаивался. Стоило ему услышать ее серебристый смех и такой приятный голос, как его сердце наполнялось теплотой и умиротворением.

Сейчас же у него не было такой возможности, и он ненавидел мир без нее. Потому что, когда рядом не было Анжелы, из него исчезали все краски жизни, а взамен оставалась лишь боль и тьма, из которой невозможно выбраться самостоятельно. Потому что, радость уходила вместе с ее улыбкой.

Анжела была самым светлым, что только ему довелось испытать в этой долгой жизни. И самым дорогим. Он любил ее с такой бешенной силой, так страстно, так нежно, как никто и никогда не смог бы. Ему хотелось защищать и оберегать ее, оградить от всех неприятностей и проблем.

Он часто скрывал свои настоящие чувства за насмешкой и язвительной улыбкой, и только с ней он мог быть настоящим до конца, мог раскрыться. Она одна понимала его так, как не вышло бы и у всех ангелов этого мира, вместе взятых.

И, конечно, ради нее он был готов совершенно на все. Это не было пустым звуком, или бахвальством. Он мог снова и снова жертвовать своими крыльями, душой, жизнью, да чем угодно, лишь бы только она была счастлива, лишь бы видеть улыбку на ее лице и слышать ее смех.

А сейчас Дэймону предстояло принести ей печальные новости, и сердце его сжалось, готовое разорваться на части от боли и бессилия. Он уже хотел положить трубку, когда Анжела, наконец, ответила. От ее голоса внутри у него все словно взорвалось от счастья. Никто другой не вызывал в нем даже отдаленно похожих эмоций.

Он рассказал ей обо всем и сжался, готовый к обвинениям в свой адрес, хотя конечно, вряд ли он бы их пережил. Но Анжела вовсе не считала его виноватым. Она верила в него, в то, что он сможет найти выход, и это наполняло его сердце радостью и горечью одновременно.

Радостью от того, с каким теплом она о нем говорила, как счастлива была тому, что сможет с ним увидеться.

Горечью, потому что он боялся провалиться, и не оправдать ее ожидания.

Дэймон больше не считал их маленькое путешествие в Париж пустой тратой времени. Волшебный артефакт был действительно ценным приобретением. И дело тут вовсе не в поцелуях.

Конечно, возможность целовать Анжелу, не вредя ее душе, окрыляла его. Ведь раньше он не мог бы рассчитывать на что-то подобное. А поцелуи с ней были самым чудесным, самым невероятным ощущением, которое он испытывал за все свое долгое существование. Они были его личным раем, тем, ради чего хотелось жить, что никогда не сможет надоесть.

Но куда больше его радовало то, что теперь, нося кулон, Анжела чувствовала себя гораздо лучше, чем прежде. Она была чуткой натурой, склонной к состраданию, желанию помочь всем на свете. И последние события, обрушившиеся, словно снег на голову, тревожили ее. Она переживала и расстраивалась за всех людей разом, за то, что уже случилось и то, что еще только должно было произойти.

Дэймону было больно видеть ее печальной и он изо всех сил старался ее утешить, успокоить, но обычно у него это плохо выходило. Однако с тех пор, как она стала носить медальон, ее сердце наполняла одна лишь радость, и это было куда как лучше.

Окончив разговор и повесив трубку, Дэймон вернулся за работу, не теряя больше времени. И хотя он был предельно сосредоточен и листал книги с совершенно невозможной для обычного человека скоростью, это не мешало его мыслям раз за разом возвращаться к Анжеле.

На самом деле, она не покидала его голову очень давно.

Он знал ее, еще с прошлой своей жизни, и это было странно. Казалось, совсем недавно, она была лишь дочерью его подопечной, а потом, в один миг, стала для него целым миром.

Миром, от которого он должен был держаться подальше. Ведь вряд ли бы кто-то понял его чувства. Взрослым мужчинам не позволительно питать слабость к школьницам. И от невозможности быть рядом, от того, что он был вынужден притворяться, наблюдая за тем, как на его место встает другой Ангел, он страдал, а его сердце буквально разрывалось на куски.

Анжела...

Дни, когда он мог видеть ее, моменты, когда она улыбалась, озаряя все вокруг... все это было для него ценнее предыдущих тысячелетий. Тогда он понял, что до встречи с ней совершенно не знал, что значит жить по-настоящему.

Она определенно была особенной. Добрая, самоотверженная, храбрая... и такая красивая. Слишком чудесная, слишком хрупкая, чтобы спокойно позволить Смерти забрать ее. Та, которую всегда хочется защищать. Оберегать, несмотря ни на что, наплевав на все законы и преграды.

Как он, собственно и сделал.

И вот теперь, все вернулось, и он снова должен спасти ее...

Он сможет найти выход...

Он обязан придумать хоть что-нибудь...

Руки, листавшую книгу, ускорились, и казалось от страниц вот-вот пойдет дым – так быстро они мелькали.

Заканчивая с одной, он принимался за новую, и им не было конца. Хотя бы в одной должно было найтись то, что необходимо.

Люцифер довольно улыбался, привычно пряча лицо в темной глубине капюшона. Все те дни, что он старательно избегал эту рыжую девчонку, были одной из частей его плана.

Еще один кусочек паззла, который он уже положил на свое место. Вина и скорбь так ясно читались на его лице, когда он пересекался с ней, что не оставляли сомнений по поводу его чувств. По крайней мере, для этой девчонки. Потому что истинные его намерения знал только он сам.

Он прекрасно умел изображать. Научился за тысячи лет скитаний по миру так же, как и всем остальным навыкам, безусловно, полезным. И если он хотел кому-то показать раскаяние, то отмерял его столь тщательно и отыгрывал так искусно, что ни у кого бы на этом свете не возникло сомнений в его искренности. По крайней мере, до тех пор, пока они не узнавали, кто же он такой.

И вот сейчас он оказался как никогда близко к завершению своего плана. То, к чему он шел так долго, стремительно приближалось. Картина, которую он рисовал, тщательно вымеряя каждый штрих, теперь почти окончена. И от развязки его отделял лишь один короткий день.

Уже завтра все должно было решиться. Стоит только Дэймону вернуться в Сэнт Хиллз, и все пойдет по написанному сценарию. Отчасти, его даже забавило то, что своими нелепыми мерами, своей беззаветной любовью и стремлением оберегать, этот Падший Ангел только приближает неотвратимый Конец.

Правда, перед громким финальным спектаклем, у него оставалось еще одно небольшое дело. Он специально отложил его на самое раннее утро, потому что это было оптимальным временем.

Короткий разговор с Анжелой, и дальше все покатится лишь с увеличивающейся скоростью, точно огромный снежный ком. Ком, который уже никто не сможет остановить, потому что он рассчитал все варианты.

И ждать оставалось совсем недолго.

Глава 21.

Выходной, столь долгожданный и желанный, начался для Анжелы полнейшей неожиданностью.

Девушка проснулась от навязчивого ощущения чужого взгляда. Прежде, когда она еще только познакомилась с Дэймоном, такое ощущение случалось у нее довольно часто. Ведь он всегда за ней приглядывал, даже когда держался на расстоянии. Поэтому, ее сердце радостно затрепетало, ведь это означало, что сегодня он все же смог приехать раньше.

Улыбаясь, Анжела, потянулась.

– Хорошо, что ты все-таки передумал, – промурлыкала она и открыла глаза, вставая с кровати.

Но тут же упала обратно.

В комнату пробивался бледный свет серого неба, на котором еще только занимался рассвет. И в этом свете, освещенная со спины, с распростертыми сзади крыльями, стояла ужасно знакомая фигура.

– Передумал на счет Апокалипсиса? Прости, крошка Беллз, к сожалению этого не будет, – он покачал головой.

Его тон был насмешлив, хотя сейчас за ним и чувствовалась вина.

– Люцифер? – Анжела, наконец, оправилась от удивления и смогла выдавить хоть слово.

– Неужели ты окончательно проснулась? Да, это именно я. Неожиданно для тебя, верно? Прости, что без предупреждения.

Как обычно, на нем была одета белая борцовка, которая не мешала появляться его крыльям и Анжела была этому рада. Несмотря на то, что отношения между ними стали куда как теплее, чем прежде, видеть его заросшую седыми волосами грудь девушке вовсе не хотелось.

Но все же, ей было бы куда как уютнее, если бы он оставил свои крылья скрытыми. Они ее безумно пугали. Хотя, девушка и видела их всего несколько раз, но этого было более чем достаточно. Пожалуй, если она все же останется в живых, то навсегда запомнит эти перья. Черные, точно уголь, с обломанными, крошившимися краями, они нагоняли какой-то животный страх, сравнимый с тем, что она испытала, когда Самаэль снял свои барьеры. Хотелось убежать, или спрятаться куда-нибудь, лишь бы только их больше не видеть.

– Если очень хочешь, то я могу их спрятать, – заметил он, проследив за ее полным страха взглядом, – но тогда, потом тебе придется смотреть на сам процесс материализации. Конечно, кровь теперь из них не брызжет так, как раньше, да и я не падаю в конвульсиях от мучительной боли, но мне говорили, что это все равно выглядит довольно жутковато.

Анжела сглотнула и, моргнув, отвела взор.

Спустя минуту она, наконец, обрела дар речи:

– Нет, все в порядке. Можешь их оставить.

– Как скажешь, – тон был безразличным, но казалось, он вздохнул с некоторым облегчением.

Анжела видела, как тяжело этот процесс дается Дэймону, и даже представить не могла, насколько же хуже дела обстоят у Люцифера. Гораздо хуже, очевидно, раз он сжег перья, хотя он сам и утверждал, что теперь ему намного легче, девушке отчего-то с трудом в это верилось. Может, просто он научился скрывать боль, как и остальные свои эмоции, под маской насмешливости. В любом случае, Анжеле не хотелось причинять ему неприятности.

Сам Люцифер стоял, глядя в пол, и будто пытался собраться с мыслями. Девушка терпеливо ждала, когда же он заговорит первым.

– Анжела, – наконец выдохнул он, но снова замолк, печально опустив голову.

– Да? – откликнулась она.

– Прости меня, – он покачал головой, – прости за печать.

Насмешки, за которой он обычно прятался, сейчас не было. Он был предельно серьезен.

– Все в порядке.

– Ты же знаешь, я просто не мог иначе. Я должен сделать это ради Лилит, ради той, которую я люблю. Мне очень жаль.

Сейчас он выглядел таким печальным, но и одновременно готовым бороться дальше, что Анжела, которая всегда отличалась особым состраданием, подошла к нему, взяв за руку, сжав ее в успокаивающем жесте.

– И у меня есть к тебе просьба, – он смотрел на Анжелу с удивлением, и она чувствовала, как дрожат его пальцы.

Казалось, уже давно никто не проявлял к нему такого сочувствия и он просто не мог поверить в это. Еще бы, если он сторонился Ангелов и людей тысячи лет, а его последний и, надо сказать, единственный друг затерялся где-то в Сибири так давно, что это было даже не в счет.

– Говори, – девушка с готовностью кивнула, – я исполню ее, если это только в моих силах.

– О, в твоих, не беспокойся. Я бы не стал просить невозможного, – он покачал головой, – я знаю, что Аластэйр... Дэймон сегодня возвращается. И что вы планировали встретиться.

– Да, но откуда ты это знаешь?

Не сказать, что Анжела особо удивилась его осведомленности, или, что это было ей неприятно. Скорее она спросила просто по инерции.

– Не важно, откуда. Они с Крисом еще не смогли найти никаких подсказок, кроме того, о чем я тебе уже говорил. И вряд ли найдут.

– Разве ты не должен радоваться этому? – она улыбнулась, надеясь его ободрить, но, кажется, сделала только хуже.

Взгляд его наполнился болью и печалью. Он выдернул свою руку и отвернулся.

– Не стоит так говорить. Ты мне нравишься, ты необыкновенная девушка. И я все же не ошибся. Ты похожа на нее. Похожа больше, чем кто-либо в этом мире. И не только внешне, хотя и это у тебя есть. Но еще ты такая же храбрая, как она. Самоотверженная, добрая. Полная сострадания и способная понимать то, что не дано другим. И мне жаль, по-настоящему жаль, что все это тебя коснулось и теперь ты вынуждена участвовать в этом, – он говорил быстро и голос его дрожал.

– Люцифер... – Анжеле хотелось его утешить, но она не знала как.

Его слова тронули девушку.

– Подожди, я не закончил. Еще мне действительно нравится твой отец. Он хороший человек и добрый друг. Знаешь, кроме Татьяны у меня не было других друзей, до этого времени. И я так рад просто говорить хоть с кем-то, кто не считает меня монстром, не убегает от меня со всех ног, не обвиняет во всех смертных грехах. Это действительно, словно лучик света для меня. Если бы я мог, если бы у меня только был выбор... возможность решить все это как-то по-другому, не задействовав тебя, то я бы обязательно сделал это. Но я не могу. После этого ты попадешь в лучший мир, хотя я и предпочел бы другой путь. Но Лилит без этого навсегда останется в Чистилище. Я просто не могу допустить подобное. Извини меня.

Он повернулся к Анжеле, и на его щеке блестела слеза, крупная и прозрачная, переливающаяся, точно драгоценный камень.

– Все... – у девушки просто перехватило дух, а сердце сжалось от жалости и сочувствия.

Она и сама готова была разрыдаться, но пока все же держалась.

Прокашлявшись, она с трудом выдавила из себя дрожащим, от сдерживаемых слез, голосом:

– Все в порядке, Люцифер. Я действительно тебя понимаю. И ты в этом уж точно не виноват. Если кого и винить, то только их.

Она кивнула наверх.

– Ты действительно необыкновенная, – казалось, он собрался, спрятав эмоции подальше.

Минута слабости прошла, и взгляд стал тверже.

Анжела молчала, не зная, что сказать. Она действительно сочувствовала ему. Он смог многое вынести. Ей хотелось его как-то утешить, но она совершенно не знала, как это можно сделать. А еще ее тронуло то, что он вот так открылся перед ней. Доверил ей свои чувства. В конце концов, не каждый может похвастаться тем, что видел слезы самого Люцифера, великого Первого Падшего.

– Знаешь, я ведь действительно люблю Дэймона и на многое бы пошла, если его жизни грозила бы опасность, – наконец проговорила она, улыбнувшись, но улыбка вышла слишком печальной, – думаю, я попыталась бы сделать для него все то же самое, что ты делаешь для Лилит.

– И об этом я и пришел тебя попросить. – Люцифер встрепенулся.

– Сделать то же самое? – она вскинула брови.

– Нет, вовсе нет, – он оставался серьезен, что было так не похже на его привычную насмешливость, – я хотел попросить тебя ничего не рассказывать Дэймону о Лилит.

– Но... почему?

Именно это Анжела и собиралась сделать сегодня в первую очередь.

Теперь она желала, чтобы все узнали правду о Люцифере, перестали его презирать, обвинять в том, в чем он вовсе не был виноват. Она хотела докричаться до каждого, развеяв грязные выдумки, открыв всем глаза. И главное, она хотела, чтобы Дэймон перестал смотреть на него с такой ненавистью.

– Он просто не вспомнит этого, – Люцифер покачал головой, – у него стерли Лилит навсегда.

– Но...

– Анжела, пожалуйста, послушай меня. Я знаю, ты любишь его, а он любит тебя. Это заметно и очевидно. И я рад за вас, что вы нашли друг друга. И, конечно же, я рад, что ты смогла мне поверить, хотя я действительно знаю, как это непросто, ведь у меня слишком скверная репутация в этом мире. Но Дэймон... он не сможет точно так же. Я бы хотел сказать тебе что-то иное, но нет, – он скрестил перед собой руки, подкрепляя слова, – ему вбивали это в голову слишком давно.

– Мне тоже, но я же смогла, – возразила Анжела.

– Ему твердили это точно дольше, чем тебе. Ты ведь не знаешь, как обучают Ангелов. А вот я сумел кое-что узнать об этом. Про меня рассказывают в первую очередь, всем в назидание. И не устают повторять это снова и снова. Говорят до тех пор, пока это не отпечатается на подкорке. Вдалбливают, пока каждый в отдельности не запомнит это до такой степени, что перестанет верить во что-то иное.

Он горько усмехнулся, и на секунду девушке показалось, что она разглядела в его глазах новую слезу, но если это и было так, то он себя сдержал.

Нахмурившись, он продолжил:

– В конце Ангелы видят лишь только этот вариант истины и не замечают остального, не желая слушать ни факты, ни доводы. И даже твой Дэймон никогда не сможет отвернуться от того, чему его так долго учили, что закладывали в голову так прочно, чтобы оно никогда не забылось, не ушло и уж тем более, не поменялось. И я просто не хочу, чтобы вы вдруг поссорились из-за меня, или что-то в этом духе.

– Ну, на счет этого можешь не волноваться, – сказала Анжела более чем уверенно, – мы вряд ли сможем поссориться. И, когда я расскажу ему, что видела, и что ты мне открыл, то он обязательно поверит. Он ведь совершенно не такой, как все. Ты и сам говорил это много раз. Он Первый в своем роде, а значит особенный. И он так похож на тебя... он точно поймет.

– Как знаешь, Рыжая, – давно он не называл ее так, – но не говори, что я тебя не предупреждал. Дэймон никогда не сможет этого понять, принять и вспомнить. Рад был повидаться.

И он вылетел из комнаты с такой невероятной скоростью, что Анжелу обдуло порывом ветра от ужасных крыльев.

Оставшись одна, девушка вернулась в кровать.

Конечно, Анжелу тронули слова Люцифера. А тот тон, которым он говорил... такого от него она еще ни разу не слышала. Его беспокойство за ее судьбу, забота о ней, все это располагало к нему, хотя и было немного неожиданно. И уж точно непредсказуемым была его слеза. Одна-единственная она значила гораздо больше, чем целое море прочих. И это действительно вызывало сочувствие к нему, которому приходится делать столь сложный выбор.

Однако в отношении Хэвенли он был совершенно не прав. Может он и видел, как обучают Ангелов, но он не знал Дэймона так, как его знала она. Анжела даже не сомневалась в том, что он прислушается к ее словам. Уж ей-то он обязательно поверит! Ведь она всегда верила ему.

Девушка попыталась выбросить все это из головы и уснуть. Люцифер рано разбудил ее и сейчас ночь только начала сменяться днем. Кроме того, она надеялась, что если сможет проваляться в постели подольше, то ей не придется потом мучиться ожиданием. Но у нее ничего не вышло.

Организм успел проснуться, и теперь, как она и опасалась, прошлая лихорадочная нервозность вернулась к ней, причем в усиленном виде. Некоторое время она все же пыталась безуспешно бороться с собой, потом не выдержала и, встав с кровати, принялась беспокойно ходить по комнате.

Сколько же еще томительно долгих часов пройдет, пока, наконец, не прилетит Дэймон? Должно быть, целая вечность и даже немного больше. В любом случае, когда сейчас, от долгожданной встречи их отделяет такая малость, ждать становилось почти невыносимо.

Анжела попыталась себя чем-то занять, но никак не могла сконцентрироваться, как это часто уже бывало раньше. Муки ожидания грызли ее, не оставляя.

Она то предвкушала, как будет счастлива, когда, наконец, сможет увидеть его чудесную улыбку и глубокие изумруды глаз, которые ей постоянно снились, то мечтала о поцелуях и его крепких и сильных руках, что обнимали так трепетно и нежно. А то и вовсе начинала переживать из-за предстоящего разговора.

Впрочем, в отличие от всего прочего, переживания надолго не задерживались в ее голове. Как Анжела уже сказала Люциферу, она действительно не сомневалась в Дэймоне, в том, что он доверится ей, в том, как отреагирует.

Через некоторое время проснулся отец, и Анжела спустилась вниз, надеясь хоть немного скоротать время, тянущееся столь томительно. До этого она покорно сидела в своей комнате, не желая ненароком его разбудить. В конце концов, это был выходной, а Джош наверняка устал за целую рабочую неделю.

– Вот это да. Кто тебя укусил? – отец был явно удивлен такому раннему ее появлению.

– Что-то мне спится, – Анжела пожала плечами, – к тому же, Дэймон сегодня возвращается.

– И ты, конечно же, вся в нетерпении, – Джош добродушно усмехнулся.

– Ты даже не представляешь в каком. Его ведь так долго не было.

– Ну, он приглядывал за больной тетушкой, так что все вполне оправдано.

– Да, причина была уважительная, – хмыкнула Анжела.

То, чем Дэймон занимался на самом деле, было гораздо важнее тысячи больных тетушек.

– И чем будете заниматься? – с любопытством спросил Джош.

– Думаю, мы пойдем куда-нибудь перекусить, и вряд ли я успею вернуться до ужина.

- Намек понял. Хорошо вам отдохнуть, только не задерживайся совсем уж надолго. А то я все-таки волнуюсь.

Страницы: «« « ... 1415161718192021 » »»