100 великих российских актеров Бондаренко Вячеслав

Анатолий Кторов. Аристократ духа

(1898–1980)

Анатолий Петрович Викторов родился в Москве 24 апреля 1898 года в семье инженера. Театром Толя увлекался с детства и в 1916 году поступил на первый курс театральной студии Федора Комиссаржевского при Театре имени В.Ф. Комиссаржевской, причем его взяли только из-за катастрофической нехватки студентов-мужчин (шла Первая мировая, и множество актеров воевало в рядах действующей армии). Поначалу педагоги отказывали студенту хотя бы в минимальных перспективах – на сцене Викторов все время стеснительно двигался в сторону кулис («Почему вы все время пятитесь?» – возмущались преподаватели), к тому же сильно заикался. Но справиться с бедой Анатолию помог актер Илларион Певцов (см. отдельный очерк), сам страдавший заиканием. Когда юношу собирались отчислить из студии, Певцов защитил его, доказав, что заикание актера излечимо. Впоследствии Певцов познакомил Анатолия с его будущей женой – замечательной, хотя и почти забытой со временем актрисой Верой Николаевной Поповой.

Дебют Анатолия пришелся на 1917-й – это была роль денщика в спектакле «Безрассудство и счастье». А год спустя родился псевдоним «Кторов». Дело в том, что в голодной «красной» Москве молодые актеры хватались за любую работу, и Анатолий какое-то время играл в театре Фореггера на Малой Никитской. Чтобы не расстраивать Комиссаржевского своей «изменой», он и взял псевдоним: просто отбросил от фамилии Викторов две первые буквы.

Анатолий Кторов. Справа – в роли Коркиса в фильме «Праздник святого Йоргена»

Начало 1920-х было для Кторова смутным временем – он слушал лекции на факультете общественных наук, играл все, что давали, и не получал от работы в театре ни радости, ни удовольствия, хотя и служил в одной из самых титулованных московских трупп – у Корша. Спасло творческую судьбу актера кино. В 1924-м он впервые снялся у Якова Протазанова в фильме «Его призыв», сыграв фабриканта-вредителя, а после комедии «Закройщик из Торжка» (1925), где пару ему составил закадычный друг Кторова Игорь Ильинский, актер мгновенно превратился в кумира миллионов. Его сухощавое лицо, пристальный взгляд, презрительная улыбка, элегантные фрак и цилиндр стали одним из символов «эпохи нэпа». Уделом актера стали роли обаятельных негодяев и «буржуазных» денди. На фильмы с его участием – «Процесс о трех миллионах» (1926), «Праздник святого Йоргена» (1930), «Марионетки» (1934) – выстраивались огромные очереди. Но внезапная популярность не отразилась на характере актера. До конца жизни он был скромным, стеснительным человеком, требовательным к себе, никогда не стремился быть душой кампании и искусственно подогревать свою популярность (за всю жизнь Кторов не дал ни одного интервью). И еще он был истинным аристократом духа – даже в стареньком свитере всегда выглядел по-княжески величественно, в присутствии дамы неизменно вставал и не садился, пока не садилась она.

Январь 1933 года ознаменовался ликвидацией Театра Корша, в котором Анатолий Петрович работал тринадцать лет. Вершиной Кторова на сцене этого театра стала роль Карандышева в «Бесприданнице» А.Н. Островского (1932, Ларису блестяще играла жена Кторова В.Н. Попова). После закрытия Театра Корша Попова и Кторов перешли в состав МХАТа, причем Анатолия Петровича взяли скорее «в нагрузку» к его «звездной» жене – киноактеров руководство МХАТа недолюбливало. Карьеру актера в этом театре нельзя признать блестящей – его держали «запасным» в таких спектаклях, как «Дни Турбиных» (Шервинский), «Школа злословия» (Джозеф Сэрфес), «Враги» (Скроботов), где в основном составе играли Марк Прудкин и Николай Хмелев. Роли давали в основном отрицательные, а иногда и откровенно «затирали». Так, когда Кторов мечтал о Тузенбахе в «Трех сестрах», ему удивленно отвечали: «В ваши-то годы – и Тузенбах!..» При этом ровесница Кторова Алла Тарасова играла Машу в той же пьесе и после пятидесяти…

В душе актера боролись противоречивые чувства – он ощущал себя невостребованным, ненужным, а роли для себя «выбивать» не умел и не хотел. Кторов не раз порывался уйти из МХАТа, но… каждый раз оставался. Тем более что были у него и потрясающие премьеры. Таким был сложнейший спектакль «Милый лжец» – пьеса американца Д. Килти, целиком построенная на письмах драматурга Бернарда Шоу и актрисы Стеллы Патрик Кемпбелл. В СССР ее уже ставил Ленинградский театр комедии (1961), но именно мхатовская постановка Иосифа Раевского 1962-го вошла в историю советского театра. Этого спектакля могло и не быть – в 1960-м МХАТ начал сокращение труппы, и первой его жертвой пала жена Кторова Вера Попова, как и ее муж, тоже не ставшая в театре «своей». Обидевшись за супругу, Анатолий Петрович написал заявление об уходе. Но… интерес к пьесе победил. В итоге родился настоящий шедевр. Партнершей Кторова на сцене была Ангелина Степанова. В один вечер зрители словно заново увидели Кторова – не скромного ветерана на вторых ролях, не вышедшего в тираж кинокумира сорокалетней давности, а мощного, величественного, мудрого Актера… «В течение целого вечера слушать, как два актера будут читать со сцены письма! Какая, вероятно, предстоит нам скука!.. И кто бы мог подумать, что можно в течение нескольких часов сидеть, то затаив дыхание, то смеясь, то плача, слушать великолепный текст пьесы, в которой нет обычного для театра сюжета и внешнего действия!.. Кто бы мог подумать, что с такой потрясающей силой именно во МХАТе будет прочтено прямо в зрительный зал письмо Бернарда Шоу и что это полное трагизма письмо прочтет артист, никогда или почти никогда, кажется, не выступавший в драматических ролях», – писал Анатолий Эфрос, в 1976-м поставивший телеверсию этого спектакля.

Что касается блестящей кинокарьеры Кторова, то она закончилась также резко, как и началась: после 1936 года «главный красавец советского кино» практически не снимался. Правда, те немногие кинороли, которые выпадали ему после триумфа середины 1920-х, были поистине бриллиантовыми. Это великолепный, притягательный Паратов в «Бесприданнице» Я. Протазанова (1936) и старый князь Болконский в «Войне и мире» С. Бондарчука (1967). Последней работой Кторова в кино стала роль короля в фильме Г. Натансона «Посол Советского Союза» (1969).

Долгая работа в театре и кино принесла Анатолию Петровичу Кторову Сталинскую премию 1-й степени (1952), звание народного артиста СССР (1978), орден Ленина и два ордена Трудового Красного Знамени. Но к категории «богатых и знаменитых» аристократ духа Кторов никогда не относился. Жил в маленькой, давно не ремонтировавшейся квартирке, трогательно ухаживал за ослепшей женой, сам бегал с авоськой по магазинам… И смерть его, последовавшая 30 сентября 1980 года, не вызвала особенного шума. Только истинные знатоки советского кино и театра понимали, какого великого актера хоронят на осеннем Введенском кладбище.

Михаил Жаров. «Меня все знают…»

(1899–1981)

Михаил Иванович Жаров родился в Москве 27 октября 1899 года. Он был вторым ребенком в семье типографского печатника и бывшей крепостной крестьянки. Денег у Жаровых постоянно не хватало, поэтому Миша рано начал работать в типографии, получая 50 копеек в день. Но также рано начал он и мечтать о театре – разыгрывал во дворе целые представления. И в 1915-м осуществил свою мечту – поступил в частную оперу С.И. Зимина, сначала разносчиком билетов, а со временем стал статистом. Дебют в опере Ц.А. Кюи «Капитанская дочка» оказался своеобразным: Жаров изображал злодея, вылезающего из-под забора и тут же получающего палкой по голове. От удара он потерял сознание, но после спектакля твердо решил стать артистом. Тем более что в том же 1915 году ему посчастливилось сняться в киномассовке: он сыграл опричника в «Псковитянке» с великим Ф.И. Шаляпиным в роли Ивана Грозного. Так состоялся кинематографический дебют будущей звезды…

Актера из Жарова сделала революция. Еще в 1916-м ему отказали училище Малого театра, школа-студия МХАТ и театр «Летучая мышь», а год спустя юноша уже вовсю играл в 1-м Передвижном театре. Работа была агитационной – поездки по фронтам Гражданской войны и выступления перед красноармейцами, – но тем не менее позволяла набраться опыта. В 1919-м на фронте Жаров встретил будущую жену Дину, у них родился сын Евгений, впоследствии тоже ставший актером.

Михаил Жаров в роли Коваленко в фильме «Человек в футляре»

1920-е стали для Михаила десятилетием жаркой, азартной и разнообразной работы на всех театральных фронтах. Он много играл в провинции (Казань, Баку), работал с В.Э. Мейерхольдом и быстро сделал себе имя в качестве яркого комического актера. Его персонажи – денщик в «Мандате» Н.Р. Эрдмана (1925), домуправ в «Зойкиной квартире» М.А. Булгакова (1927), Васька Окорок в «Бронепоезде 14–69» В.В. Иванова (1927) – восхищали и профессиональных театроведов, и обычного зрителя. Новое десятилетие Жаров начал переходом в Камерный театр. У Таирова его ярчайшей работой стал матрос Алексей в знаменитой постановке «Оптимистической трагедии» В.В. Вишневского (1933). В Камерном же Михаил Иванович дебютировал и как режиссер – в 1938-м поставил «Очную ставку» Л.Р. Шейнина и братьев Тур.

Одновременно успешно развивалась и кинокарьера Жарова. Активно сниматься он начал еще в середине 1920-х, играл в основном эпизоды, но умел делать их выразительными, сочными, запоминающимися. А настоящая слава нашла Жарова с первым советским звуковым фильмом Н. Экка «Путевка в жизнь» (1931), где он сыграл главу шайки беспризорников Фомку Жигана. Этот персонаж получился у актера настолько убедительным, что советские воры единогласно признали Жарова «своим» (однажды артисту это помогло – ему вернули украденный кошелек). А потом громкие, классические роли в кино пошли одна за другой: у В. Петрова – Кудряш в «Грозе» (1934) и Меншиков в «Петре Первом» (1937), у И. Анненского – помещик Смирнов в «Медведе» (1938) и учитель Коваленко в «Человеке в футляре» (1939). Наибольшей популярностью у публики пользовался сыгранный Жаровым конторщик Дымба в фильмах Г. Козинцева и Л. Трауберга «Возвращение Максима» (1937) и «Выборгская сторона» (1938). Незатейливая песенка «Цыпленок жареный, цыпленок пареный…» – городской «хит» рубежа 1910/20-х, который Жаров вернул из забвения, – пристала к артисту настолько прочно, что он был вынужден попросить у Совнаркома выделить ему… персональный легковой ГАЗ-М-1: мальчишки не давали Жарову шагу пройти на улице, тут же начинали хором петь «Цыпленка». Легендарным стал и такой случай: однажды на юге Жаров побывал на экскурсии в правительственной резиденции. И тут из-за поворота, словно в кино, внезапно появился… Сталин. Артист попробовал свернуть в сторону, но вождь обрадованно направился к нему и произнес банальное: «А я вас знаю!» «Меня все знают», – только и оставалось ответить Жарову…

Неслыханная популярность в кино не мешала Михаилу Ивановичу оставаться и успешным театральным актером. В Камерном театре он служил до 1938-го, затем ушел в Малый, где блистал в ролях русской классики: Мурзавецкий («Волки и овцы» А.Н. Островского, 1941), Городничий («Ревизор» Н.В. Гоголя, 1946), Прохор («Васса Железнова» М. Горького, 1952), Иннокентий («Сердце не камень» АН. Островский, 1954), Дикой («Гроза» А.Н. Островского, 1961).

Личная жизнь актера претерпела за эти годы крупные изменения. В 1928-м он расстался с первой женой и женился на актрисе Людмиле Полянской, а в 1943-м на съемках комедии «Воздушный извозчик» влюбился в свою партнершу Людмилу Целиковскую, бывшую моложе его на двадцать лет. Экранный роман продолжился в жизни. Второй жене Жаров оставил огромную квартиру на улице Горького, не забрав оттуда даже свою уникальную библиотеку, которую любовно собирал всю жизнь. С Целиковской они сначала жили в гостинице «Москва», а вскоре Михаил Иванович получил небольшую квартиру.

С именем Целиковской связан и кинорежиссерский дебют Жарова. Специально для любимой он поставил комедию «Беспокойное хозяйство» (1946), которая хотя и заслужила упреки критики в легкомысленности, но пользовалась оглушительным успехом публики и стала одним из символов раннего послевоенного кино. В фильме сыграли также Виталий Доронин, Юрий Любимов, Александр Граве, Сергей Филиппов, Михаил Пуговкин. Сам Жаров прекрасно сыграл старшину Семибабу, а Целиковская – ефрейтора Тоню. «Беспокойное хозяйство» стало самой успешной, но не самой масштабной работой Жарова в кино 1940-х – на первое место стоит поставить роль Малюты Скуратова в «Иване Грозном» (1944).

Увы, счастье Жарова с Целиковской оказалось недолгим – узнав об увлечении жены другим, Михаил Иванович решительно порвал с Людмилой, расплатившись за это микроинфарктом и хронической бессонницей. И вскоре… страстно влюбился в юную студентку Майю Гельштейн, дочь знаменитого врача Элиазара Марковича Гельштейна. Самое интересное, что одновременно влюбилась в Жарова и сама Майя, причем оба какое-то время не догадывались о том, что их чувства взаимны. Предложение любимой Жаров сделал в то самое время, когда в СССР развернулась травля врачей-евреев. Отец Майи попал под удар одним из первых – его выжили с работы, а в феврале 1953-го арестовали. И Жаров резко встал на защиту своих близких. За непокорность досталось и ему – в Малом театре его сняли с должности партийного секретаря, с ним перестали здороваться, а когда на собрании он заявил, что никогда не отречется от родственников жены, начались угрозы по телефону. Само собой, ни о каких ролях в театре и кино речь не шла… Только после смерти Сталина жизнь Михаила Ивановича снова наладилась.

В 1950–1960-х ярких ролей в кинематографе у Жарова было уже меньше: Прохор в фильме-спектакле «Васса Железнова» (1953), Артынов в «Анне на шее» (1954), Свиристинский в «Девушке с гитарой» (1958), военный министр в «Каине XVIII» (1963), Ухов в «Старшей сестре» (1966). А вот в конце 1960-х – начале 1970-х произошел новый всплеск всенародной популярности старого актера. Он сыграл мудрого, всепонимающего сельского милиционера Анискина в фильме И. Лукинского «Деревенский детектив» (1968). И сыграл настолько блистательно, что вскоре последовали продолжения – фильмы «Анискин и Фантомас» (1973) и «И снова Анискин» (1978), причем эти картины Жаров ставил уже сам. Кстати, легко заметить, что в трилогии об Анискине огромное количество крупных планов Михаила Ивановича, и это не случайность – в старости актер начал ревностно относиться к своей славе и хотел как можно чаще быть «в кадре». Но эту слабость коллеги, обожавшие маститого артиста, охотно ему прощали.

Достижения Жарова были отмечены званием народного артиста СССР (1949), тремя Сталинскими премиями (1-й степени – 1941 и 1942 годы, 2-й степени – 1947 год), двумя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды. В 1974 году в связи с 75-летием артисту было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

15 декабря 1981 года Михаил Иванович Жаров ушел из жизни. Могила великого актера, прекрасно проявившего себя во всех творческих и жизненных испостасях, находится на Новодевичьем кладбище.

Мария Бабанова. «Самая звонкая и волнительная актриса наших дней»

(1900–1983)

Мария Ивановна Бабанова родилась 29 октября 1900 года в Москве в семье заводского токаря Ивана Ивановича Бабанова и росла в среде, которую сама потом называла «зажиточной без культуры». Атмосфера в доме не была творческой, и училище Московского общества распространения коммерческого образования, куда отдали девочку, было для нее настоящей отдушиной. Окончив училище в 1915-м, Маша поступила на естественное отделение Коммерческого института, затем перевелась на Высшие женские курсы, которые в сентябре 1918 года стали 2-м Московским государственным университетом. А год спустя Мария Бабанова пришла в Театр-студию с неблагозвучным названием ХПСРО (Художественно-просветительский союз рабочих организаций). Ею руководил брат В.Ф. Комиссаржевской Федор Федорович, полный желания реформировать театр. В этой студии состоялся актерский дебют Марии (Фаншетта в «Свадьбе Фигаро»), ее партнером по сцене был Игорь Ильинский.

В 1920 году большая часть труппы ХПСРО перешла в Театр РСФСР 1-й, которым руководил В.Э. Мейерхольд. Так произошла встреча Бабановой с мастером, который сыграл определяющую роль в ее жизни. Но на первых порах Марии доверяли разве что «массовочных» персонажей, а робкая попытка получить роль закончилась провалом («Как-то мне скучно стало, я попросила: “Дайте мне реплику”. Дали. Я сказала ее, все засмеялись, а реплика была трагическая. Отняли»). Настоящий успех пришел к Бабановой только в Театре ГИТИС (с 1923 г. – Театр имени Мейерхольда). На его сцене 25 апреля 1922 года начинающая актриса сыграла Стеллу в пьесе бельгийского драматурга Ф. Кроммелинка «Великодушный рогоносец» в постановке Мейерхольда. Это был один из трех великих спектаклей этого года наряду с «Принцессой Турандот» Вахтангова и «Федрой» Таирова. В нем поражали и восхищали и слаженная радостная игра актеров, и вдохновенная, устремленная в будущее режиссура. Но все критики единодушно выделяли в спектакле Бабанову. Сравнивая ее с великой итальянкой Элеонорой Дузе, А. Гвоздев писал: «О Бабановой хочется рассказать, как она стремительно съезжает по скату, растягивается, поворачивается к двери, начинает ногой играть с дверью, затем повертывается лицом к публике и оказывается сидящей на полу в детски-наивной, ясной и радостной позе. Но все это происходит в одно мгновение, и слова бессильны передать темп и ритм музыкального скерцо, иначе – выхода Бабановой на сцену».

Мария Бабанова в роли Дианы де Бельфлер в пьесе Лопе де Вега «Собака на сене»

А В.Л. Юренева так описывала молодую актрису: «По боковой лестнице ловкими уверенными ногами, в высокозашнурованных советских башмаках вбегает тоненькая фабричная девочка.

Синяя, короткая, грубая прозодежда. Круглое, злое личико. Скромный лен обильных волос. Две окаменевшие фиалки – глаза…

Так появляется новая актриса, актриса Бабанова. Ее имя сегодня еще никто не знает, но в завтра оно уже вписано, как начало молодой плеяды актрис.

…Впечатление необычное. Невинный возраст, простецкость внешнего вида и неожиданная уверенность, зрелость игры. Ни тени волнения, неумелости первого выхода…

Основа ее игры – ритмы, сухие и четкие, как конструкция. Не ритмы речи, слов, пауз – нет, ритмы лестниц, плоскостей, пространства.

Слов мало. Как говорится – кот наплакал. Роль строится движениями, слова бросаются в публику всегда с одинаковой силой, как мяч в цель».

После этой роли Мария Бабанова сразу стала любимицей публики и критики, прославилась как один из символов «нэповской» театральной Москвы. Она с блеском играла «буржуазных» барышень – а вне сцены была тихой, скромной, вовсе непохожей на своих «шансонеточных» героинь, никогда не опускалась до того, чтобы подрабатывать в расплодившихся коммерческих ресторанах и кабаре, чем грешили многие ее коллеги. Казалось бы, впереди у Бабановой – только успех. Но беда поджидала актрису там, где она не ожидала – на сцене Театра имени Мейерхольда она напрочь затмевала жену самого Мейерхольда Зинаиду Райх, и этого режиссер простить Бабановой не смог. В результате нескольких некрасивых провокаций и умело организованной травли Мария 17 июня 1927-го покинула Мейерхольда и перешла в Театр Революции (будущий Театр имени Маяковского) – как писала сама Мария Ивановна, «только потому, что Мейерхольд там оставил свой след». Несмотря на тяжелую рану, нанесенную режиссером, Мейерхольд на всю жизнь остался для Бабановой учителем и образцом, с ним она будет сравнивать всех режиссеров, с которыми придется работать, наследие Мейерхольда она будет стараться преодолеть в себе – и безуспешно…

На сцене Театра Революции Бабанова сыграла свои лучшие роли. Мальчик Гога («Человек с портфелем» А.М. Файко, 1928) и Анка («Поэма о топоре» Н.Ф. Погодина, 1931) доказали театральной публики, что и без Мейерхольда Бабанова работает в полную силу, более того, ее талант заиграл новыми красками. Роль Колокольчиковой в «Моем друге» Н.Ф. Погодина (1932) состояла всего из 16 слов – но этого оказалось достаточно, чтобы о Бабановой в этой роли говорила вся Москва. Яростные споры вызвала бабановская Джульетта («Ромео и Джульетта» У. Шекспира, 1935) – многим она показалась слишком зрелой, трезво и четко мыслящей. А вот Диана в «Собаке на сене» Л. де Вега (1937) стала бесспорной жемчужиной советского театра. Автор классического перевода пьесы на русский язык М.Б. Лозинский после спектакля посвятил актрисе стихи:

1939 год ознаменовался еще одной «ударной» премьерой – ролью Тани в одноименной пьесе А.Н. Арбузова (постановка А.М. Лобанова). Актриса сама «пробивала» спорную пьесу в театральных верхах, и в итоге ее Таня – женщина, которой суждено пройти через многие испытания, прежде чем реализовать себя в профессии и личной жизни, – стала близкой и созвучной многим театралам. Популярность этого спектакля была так велика, что в Москве возникла мода на зимние шапки в подражание той, которую носила героиня Бабановой…

А вот «Бесприданница» А.Н. Островского в постановке Ю.А. Завадского (1939), несмотря на «суперзвездный» состав (М.Ф. Астангов, О.Н. Абдулов, Д.Н. Орлов, С.А. Мартинсон; Бабанова играла Ларису), осталась непонятой предвоенным зрителем и быстро сошла со сцены. Многие театроведы отмечали, что спектакль попросту опередил свое время и в 1960-х был бы принят «на ура»…

Во время войны Бабанова находилась в ташкентской эвакуации, сыграла Шурочку Азарову в патриотической пьесе А. К. Гладкова «Питомцы славы», но неудача этого спектакля была «первым звонком», говорящим о том, что роли юных девушек актрисе уже не по плечу. Тем не менее в 1947-м новый главреж театра Н.П. Охлопков предложил 46-летней Марии Ивановне роль Любки Шевцовой в «Молодой гвардии». Но, несмотря на то, что Бабанова в этой роли впервые исполнила бессмертную песню «Одинокая гармонь» («Снова замерло все до рассвета…»), в молодежном по составу спектакле актриса не выглядела выигрышно. В 1955-м была Офелия в «Гамлете» – и тоже неудача… Актриса и сама понимала – ушел возраст, интересных ролей для нее нет. И все чаще она брала творческий отпуск, отдыхала на даче, возилась с домашними животными, которых обожала.

После 1964-го у Марии Ивановны были только три театральные премьеры – Лидия Самойловна («Мария» А.Д. Салынского, 1970), Марья Александровна («Дядюшкин сон» Ф.М. Достоевского, 1971) и Лидия Васильевна («Старомодная комедия» А.Н. Арбузова, 1975). В последний раз Бабанова вышла на сцену во МХАТе, в первый и единственный раз «изменив» Театру имени Маяковского. Это была роль Жены в пьесе Э. Олби «Все кончено» (1980, партнерами Бабановой были великие мхатовские старики Ангелина Степанова и Марк Прудкин). Работа воспринималась всеми как прощание актрисы со зрителями, и это действительно было так…

Мария Бабанова навсегда осталась и в истории русского радиотеатра. Ее уникальный голос, бывший «фирменным знаком» актрисы, можно слышать в десятках радиоспектаклей, где Бабанова и исполняла роли, и читала авторский текст. А дети, сами того не зная, отлично знали Бабанову по… любимым мультфильмам. Ее голосом говорили Царевна-лебедь («Сказка о царе Салтане», 1943), Золотая рыбка («Сказка о рыбаке и рыбке», 1950), Любава («Аленький цветочек», 1952), Снежная королева («Снежная королева», 1957). Кстати, не все знают, что этот мультфильм был снят дважды: сначала Бабанова играла всю роль для кинокамеры, а потом ее движения зарисовывали мультипликаторы.

А вот как киноактриса Бабанова, можно сказать, не реализовалась – два фильма в 1920-х, два – в 1930-х и… все.

В жизни Марии Ивановне была присуща необыкновенная скромность. После спектакля она всегда торопилась поскорее разгримироваться и уйти, не привлекая внимания поклонников. Была равнодушна к тому, как выглядела, но когда выходила на сцену – сразу же затмевала всех. Ученики запомнили любимое выражение Бабановой: «В жизни не выпендривайся, выпендривайся на сцене».

«Самая звонкая и волнительная актриса наших дней», как называл Бабанову Борис Щукин, была удостоена звания народной артистки СССР (1954), Сталинской премии 2-й степени (1941, за роль Тани), ордена Ленина, двух орденов Трудового Красного Знамени, ордена «Знак Почета». Ушла из жизни Мария Ивановна 20 марта 1983 года и была похоронена на Новодевичьем кладбище. Узнав о ее смерти, Фаина Раневская записала в дневнике: «Умерла Бабанова – величайшая актриса нашего времени. Все время с тоской о ней думаю».

Игорь Ильинский. «Я не комик, я – артист»

(1901–1987)

Игорь Владимирович Ильинский родился 11 июля 1901 года в Москве, в семье только что переехавшего в город земского врача Владимира Капитоновича Ильинского, который, чтобы прокормить семью, освоил профессию стоматолога. Помимо врачебного таланта, отец Игоря обладал еще и незаурядным актерским дарованием, так что тяга к театру в семье была наследственной. В возрасте 16 лет Игорь начал учиться в театральной студии Ф.Ф. Комиссаржевского, а 21 февраля 1918 года дебютировал на сцене в роли Старика («Лисистрата» Аристофана, театр имени В.Ф. Комиссаржевской).

В 1918 году в жизнь Ильинского вошел Театр ХПСРО (Художественно-просветительский союз рабочих организаций), откуда два года спустя он перешел с большинством актеров труппы в мейерхольдовский Театр РСФСР 1-й (затем Театр имени Мейерхольда), где служил до 1935 года. С именем В.Э. Мейерхольда связаны крупнейшие достижения раннего Ильинского – Брюно в «Великодушном рогоносце» Ф. Кроммелинга (1922), Аркашка Счастливцев в «Лесе» А.Н. Островского (1924), пять ролей в «Д.Е.» М. Подгаецкого (1924), Присыпкин в «Клопе» В.В. Маяковского (1929). Московская театральная публика с первых же ролей буквально влюбилась в Ильинского – юного, обаятельного, невероятно пластичного, буквально брызжущего энергией, юмором, задором. Успехи молодого актера в театре так же рано начали сопровождаться успехом в кино: имя Ильинского прославили фильмы «Папиросница от Моссельпрома» (1924), «Закройщик из Торжка» (1925), «Процесс о трех миллионах» (1926), «Чашка чая» (1927), «Поцелуй Мэри Пикфорд» (1927). Ксередине 1920-х актер был уже признанной комедийной звездой Советского Союза.

Игорь Ильинский в роли Бывалова в фильме «Волга-Волга»

Надо отдать Ильинскому должное – успехом он не обольщался, трезво смотрел и на себя, и на свои работы и прекрасно понимал, что нужно двигаться дальше. Как он сам писал, «естественно, что к этому времени я начал чувствовать потребность быть самостоятельным художником, а не идти на поводу у любимого мною Мейерхольда, который упорно шел своими, не всегда мне понятными и близкими моему сердцу путями; или отдавать себя в руки кинематографических дельцов, с их сомнительным вкусом, и позволять им утилитарно использовать себя как актера узкой специфики, а не художника». Но к 1930-м годам артист в некотором смысле оказался заложником своего же амплуа комика-эксцентрика: полюбив его в этом качестве, публика ждала от него новых работ в этом жанре, соответствующими были и предложения от режиссеров. И Ильинский уступает: играет в кино одну из классических своих ролей – бюрократа Ивана Ивановича Бывалова в комедии Г. Александрова «Волга-Волга». Премьера этого фильма, снимавшегося около четырех лет, состоялась 24 апреля 1938 года, принесла Ильинскому оглушительный успех и статус живого киноклассика. Достаточно сказать, что на кремлевском приеме к Ильинскому подошел Сталин и с улыбкой сказал: «Здравствуйте, гражданин Бывалов! Вы бюрократ, я тоже бюрократ, так что мы поймем друг друга…»

В том же 1938-м состоялся трудный переход Игоря Владимировича в Малый театр. Узнав о новом актере, худрук Малого, Пров Михайлович Садовский-младший, раздраженно сказал: «Ну, взяли Ильинского, теперь осталось только Карандаша из цирка взять!» Но уверенным дебютом в роли Хлестакова Ильинский доказал, что вполне может стать полноправным членом коллектива Малого театра. На его сцене он сыграл Загорецкого («Горе от ума» А.С. Грибоедова, 1938), Мурзавецкого («Волки и овцы» А.Н. Островского, 1943), Шибаева («Незабываемый 1919-й» В.В. Вишневского, 1949), Картавина («Когда ломаются копья» Н.Ф. Погодина, 1952), Фамусова («Горе от ума» А.С. Грибоедова, 1962), Городничего («Ревизор» Н.В. Гоголя, 1965). Был среди театральных ролей Игоря Владимировича даже… Ленин («Джон Рид» Е.Р Симонова, 1967), но после этого спектакля Ильинский из Малого ушел и вернулся только после смены руководства театра.

Пожалуй, самым ярким в карьере Игоря Владимировича был 1956 год, ознаменовавшийся сразу двумя вехами. Первой была роль Акима во «Власти тьмы» Л.Н. Толстого. Режиссер Борис Иванович Равенских с трудом убедил Ильинского в том, что сыграть Акима ему вполне по плечу. Роль давалась актеру с огромным трудом: в течение трех месяцев он ежедневно начитывал ее на магнитофонную пленку, затем слушал самого себя и начинал шлифовать роль заново. Лишь убедившись в том, что сложный крестьянский язык Акима стал для него «родным», артист вышел на сцену. В итоге роль обернулась настоящим триумфом. Вспоминает вдова Игоря Ильинского, актриса Татьяна Еремеева: «Вот тут мы увидели, во что может превратиться Ильинский. На него все артисты смотрели, старики. Они не узнавали, они не понимали, как можно так играть, как он сыграл Акима. Это было потрясение. Когда смотришь эти отрывки, то удивляешься, что это тот Ильинский, комик».

Вторым достижением года стала роль директора дома культуры Серафима Ивановича Огурцова в кинокомедии молодого режиссера Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь». Игорь Владимирович сыграл своего недалекого персонажа с таким блеском, что Огурцов стал одним из классических персонажей советского кино, многие его реплики стали поговорками. Благодаря тому, что «Карнавальная ночь» регулярно транслируется по телевидению в преддверии нового года, персонажу Ильинского обеспечена любовь публики на долгие годы. А Рязанов после этой работы буквально влюбился в артиста и пригласил его на роль Снежного человека в фильм «Человек ниоткуда», но возраст актера слишком явно не соответствовал роли, и после проб Ильинский деликатно отказался от участия в фильме. А вот Кутузов в рязановской «Гусарской балладе» (1962) из него получился великолепный – умный, добрый, всепонимающий, хитроватый. И сейчас странно читать о том, что после премьеры фильма многие громили режиссера за то, что на роль национального героя он пригласил «шута» Ильинского!..

В целом своей кинокарьерой Игорь Владимирович удовлетворен не был. Ему так и не удалось поломать созданный еще в 1920-х стереотип восприятия его как комика. Свои роли в этом амплуа он называл пустячными, когда видел по телевизору комедию со своим участием, просил жену «выключить этот балаган». Любил повторять: «Я не комик, я – артист». Актер ждал серьезных сценариев, но их попросту не было. Только в 1971-м режиссер Юрий Сааков, «пожалев» Ильинского, пригласил его сняться в «Этих разных, разных, разных лицах» по мотивам рассказов А.П. Чехова (в этом фильме-моноспектакле артист с блеском сыграл… все 24 роли). А попытка самому поставить фильм «Человек из ресторана» закончилась ничем, после того как выяснилось, что автор пьесы Иван Шмелев – «белоэмигрант»… Своеобразной отдушиной для актера было выступление с чтением классической русской прозы и стихов. Пушкина, Крылова, Гоголя, Чехова, Толстого он читал поистине гениально.

Крупной победой Ильинского – театрального актера над собственным имиджем стала роль Льва Толстого в пьесе И. Друцэ «Возвращение на круги своя» (1978, постановка Б.И. Равенских). Вспоминает Татьяна Еремеева: «Он играл Толстого два года. Это было мучение. Игорь Владимирович говорил: “Я не могу стать Толстым! Я не могу! Отпустите меня, я не могу это играть! Сколько я себя ни настраиваю, я не могу!” Это были мучительные репетиции, в зале мы репетировали, в комнате одной… А ему Равенских говорил: “Вот Вы сейчас без парика, без бороды репетируете, и я уже вижу, что Толстой будет! Ну почему Вы так нервничаете? Какой Вы непослушный!” И Игорь Владимирович вернулся».

Последней яркой театральной ролью Ильинского стал Фирс в «Вишневом саде» А.П. Чехова (1982, в собственной постановке). В последние годы жизни великий артист почти ослеп, но, преодолевая себя, продолжал работать. За кулисами стояли специальные фонари, освещавшие Ильинскому путь – он не видел, куда нужно уходить после сыгранной сцены…

Знавшие Игоря Владимировича запомнили его как большого поклонника спорта – прекрасного теннисиста, страстного болельщика «Спартака». Он никогда не был «тусовочным» актером, предпочитал домашний уют. И, несмотря на огромные заслуги перед советским кино и театром, умудрялся не выглядеть «звездой», обласканной властью. А ведь было именно так – Игорь Ильинский был народным артистом СССР (1949), Героем Социалистического Труда (1974), лауреатом трех Сталинских премий 1-й степени, кавалером трех орденов Ленина, ордена Октябрьской революции, трех орденов Трудового Красного Знамени и ордена Дружбы народов. Мало у кого из актеров его поколения был такой набор наград.

Великий актер ушел из жизни 13 января 1987 года – по странному совпадению, в тот самый момент, когда по телевидению в который раз показывали «Карнавальную ночь» с его участием. Могила Игоря Ильинского находится на Новодевичьем кладбище Москвы.

Николай Хмелев. Классик второго поколения МХАТа

(1901–1945)

Николай Павлович Хмелев родился 28 июля 1901 года в рабочем поселке Сормово (ныне один из районов Нижнего Новгорода), в семье мастера паровозного цеха Сормовского завода Павла Павловича Хмелева. Учился в частном реальном училище Субботиной, 2-й Нижегородской гимназии. В 1916-м, когда семья переехала в Москву, Николай поступил в 6-ю Московскую гимназию. Учился он хорошо, творчески, любил живопись и собирался посвятить ей жизнь. Чтобы покупать кисти и краски, Николай работал рассыльным на железной дороге. И вполне возможно, что актера Хмелева никогда не появилось бы, если бы не учитель 6-й гимназии Виктор Викторович Симоновский. Именно он привил юноше любовь к театру. И после окончания гимназии в 1919-м Хмелев сразу же был принят по конкурсу во 2-ю студию МХТ. Одновременно юноша поступил на историко-филологический факультет Московского университета.

Начинать пришлось с малого – крохотных бессловесных ролей. Дебютом актера стала роль Посыльного в «Комедии о человеке, который женился на немой» А. Франса (1919). Во МХАТе, где Хмелев играл с 1924-го, первой ролью актера также стала роль без слов – Огонь в «Синей птице» М. Метерлинка. А первыми успехами стали роли Костылева в «На дне» М. Горького (1924) и мужик Марей в «Пугачевщине» К.А. Тренева (1925). Но подлинно звездной стала для Николая роль Алексея Турбина в «Дни Турбиных» М.А. Булгакова (1926). Ролью большевика Пеклеванова в «Бронепоезде 14–69» В.В. Иванова (1927) Хмелев окончательно дал всем понять, что всерьез претендует на звание драматического актера № 1 в СССР. После просмотра спектакля с участием Хмелева Горький заявил: «Россию можно поздравить с рождением еще одного артиста». А Л. Фейхтвангер, увидев Хмелева на сцене, без колебаний написал о нем: «Это величайший трагический актер Европы».

Николай Хмелев. Справа – в роли Беликова в фильме «Человек в футляре»

В дальнейшем у Николая Хмелева не было творческих неудач. Каждая его роль – князь К. («Дядюшкин сон» Ф.М. Достоевского, 1929), Фирс («Вишневый сад» А.П. Чехова, 1932), царь Федор («Царь Федор Иоаннович» А.К. Толстого, 1935), Скроботов («Враги» М. Горького, 1935), Каренин («Анна Каренина» Л.Н. Толстого, 1937), Тузенбах («Три сестры» А.П. Чехова, 1940) – становилась большим событием не только в театральном мире. Хмелев по праву становится наследником «первого поколения» классиков МХАТа – так, на исполнение роли царя в «Царе Федоре Иоанновиче» его благословил сам Москвин, бессменно игравший эту роль с 1898 года. Любимой партнершей Хмелева на сцене была великая Алла Тарасова, этот дуэт по праву может считаться наиболее выдающимся в конце 1930-х годов.

Актер прекрасно проявил себя и как организатор собственного театра. В 1932 году он возглавил свой театр-студию, который пять лет спустя объединился с Театром-студией имени М.Н. Ермоловой, образовав Московский театр имени Ермоловой. Хмелев стал его художественным руководителем, оставаясь на этой должности до самой смерти. Одновременно в 1943–1945 годах он был и худруком МХАТа. Несмотря на то что к «старикам» он не относился, но неизменно входил в «пятерки» и «шестерки», принимавшие ключевые решения о дальнейшей жизни театра.

Сохранилось немало воспоминаний о Хмелеве его коллег и учеников. Актер Н.Д. Мордвинов вспоминал его так: «Его стиль разговора с актером был без педагогических обиняков и начистоту. Но как бы резок он ни бывал, это не оскорбляло, ибо за резкостью жило трепетное отношение к искусству, пристальная заинтересованность в тебе как человеке и артисте. Я очень любил его – честного, прямого, хотя резкого порой, с ним легко жилось, увлеченно работалось. Он был нелюдим, малословен, подозрителен, ревнив, в манере общения сдержан и серьезен. Его скрипучий жесткий голос низкого тембра, скандированная, размеренная речь с выпяченными окончаниями слов соответствовали резкости и определенности в суждениях, точно характеризовали его направленную, волевую натуру, кристальную честность художника, которая по сей день пленяет меня в театре».

Снимался Николай Хмелев и в кино. Правда, как и большинство мхатовцев тех лет, кинематографом он «не злоупотреблял»: в 1920–1939 годах сыграл всего семь ролей, из которых самой яркой стал Беликов в «Человеке в футляре» режиссера И. Анненского (1939; партнерами Хмелева в фильме были Михаил Жаров, Ольга Андровская, Владимир Гардин, Осип Абдулов, Алексей Грибов, Фаина Раневская).

Заслуги Николая Павловича были высоко оценены в СССР: в январе 1933-го он стал заслуженным артистом РСФСР, а в апреле 1937-го, после триумфальной «Анны Карениной», – народным артистом СССР. Получил три Сталинских премии 1-й степени (одну – посмертно), был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.

В последний год Хмелев много работал над ролью Ивана Грозного в пьесе А.Н. Толстого «Трудные годы». 1 ноября 1945 года в 13.00 началась генеральная репетиция. После окончания 2-й картины Хмелев почувствовал себя плохо. Его уговорили прилечь на кушетку, а затем перенесли в комнату при директорской ложе – прямо в гриме и костюме Ивана Грозного… Между тем начался вечерний спектакль «Мертвые души», в зале раздавался смех публики. И никто не догадывался о том, что в 20 часов 20 минут сердце великого актера остановилось.

(В скобках заметим, что образ Ивана Грозного для артистов театра и кино вообще мистический. Именно эта роль стала последней для Ивана Соловьева и Евгения Евстигнеева, ее до последних дней репетировал Иннокентий Смоктуновский, на генеральной репетиции этой роли умер отец Михаила Боярского – актер Сергей Боярский, во время исполнения роли Грозного чуть не умер Александр Михайлов…)

Могила Николая Хмелева находится на Новодевичьем кладбище. А имя великого актера в 1945–1993 годах носил Пушкарев переулок в центре Москвы.

Борис Чирков. Создатель бессмертного Максима

(1901–1982)

Борис Павлович Чирков родился 31 июля 1901 года в селе Лозовая-Павловка (ныне Брянка Луганской области Украины) в семье Петра Сергеевича и Ольги Игнатьевны Чирковых. Девичья фамилия матери актера – Скрябина, и она приходилась родной племянницей Вячеславу Михайловичу Молотову, на протяжении многих лет возглавлявшему советское правительство. Соответственно, Чирков доводился Молотову внучатым племянником, хотя был моложе его всего на 11 лет. Однако к блестящей артистической карьере своего родственника Молотов отношения не имел – талант «по блату» не приобретается…

Вскоре после рождения будущего актера его семья переехала в город Нолинск Вятской губернии. В некоторых источниках именно Нолинск называется в качестве малой родины актера. Во всяком случае, первые воспоминания Бориса были связаны с этим маленьким городком. С семи лет отец, актер-любитель, начал понемногу приобщать сына к театру – сначала Боре доверили суфлерскую будку, затем и эпизодические роли. Позже Чирков вспоминал: «Когда у себя дома, в Нолинске, я часто и с удовольствием играл в любительских спектаклях, то никогда и в мыслях у меня не было, что смогу стать настоящим, профессиональным актером. Для этого надо ведь иметь и подлинный талант, и выразительную внешность, и много еще всяческих свойств и достоинств, которым у меня и взяться-то было неоткуда…»

Борис Чирков в роли Максима в фильме «Юность Максима»

Осенью 1921-го Чирков с несколькими друзьями отправился поступать в Петроградский политехнический институт. Поступил, но через несколько месяцев совершенно разочаровался в учебе. Видя это, двое товарищей Бориса решили помочь ему: объявили, что его… ждут экзамены в Институт сценических искусств. После выяснения отношений в духе «Без меня меня женили» Чирков решил все же попробовать и успешно поступил в институт. Правда, до третьего курса стипендию ему не платили, и студенту пришлось работать грузчиком в порту.

После окончания вуза Бориса распределили в Ленинградский ТЮЗ, которым руководил опытный режиссер А.А. Брянцев. И сразу же последовали удачные роли – Санчо Панса, Тиль Уленшпигель. Забегая вперед, скажем, что Борис Петрович не относился к актерам, преданно служащим одному и тому же театру – он успел поработать в Красном театре, ленинградском Новом ТЮЗе, московском Театре Революции, Театре-студии киноактера, Московских драматических театрах имени Пушкина и имени Гоголя… Но главную славу артисту принесли его работы в кино. Пожалуй, именно Чиркова можно назвать первым советским актером, целиком и полностью состоявшимся благодаря кинематографу (его ровесники – Жаров, Кторов, Ильинский, Симонов, Черкасов – были одинаково известны и по театру, и по кино).

Кинематографом Борис увлекся еще в детстве, а вот дебютировал на большом экране относительно поздно – в 1927 году (Паташон в фильме Е. Червякова «Мой сын»). Интересна история этой немой киноленты. Долгие годы она считалась утраченной и лишь в 2008-м копия фильма была обнаружена в архиве… Буэнос-Айреса. Так что теперь у каждого есть возможность оценить кинодебют Чиркова. Сам актер ранними ролями в кино был недоволен – считал себя слишком «театральным» перед камерой. И учился, учился: упорно ходил на съемки в павильоны «Мосфильма» и «Ленфильма», смотрел, как играют другие, запоминал, подмечал детали.

А вот режиссерам Г. Козинцеву и Л. Траубергу обаятельный некрасивый парень, снявшийся в крохотном эпизоде звукового фильма «Одна», сразу же показался интересным. И они пригласили его в картину, имевшую условное название «Большевик». Главная роль предназначалась для Эраста Гарина, но его театр как раз уезжал на гастроли. И после первых же репетиций стало понятно – главным героем будет Чирков. Его персонаж – обычный парень в кепке, наигрывающий на гитаре, не упускающий случая пошутить и в то же время своими руками «делающий революцию» – оказался понятен и близок миллионам зрителей. Это был звездный час актера – фильм «Юность Максима» (такое название в итоге получил «Большевик»), вышедший на экраны 27 января 1935 года, прославил его имя. Всюду зазвучала песня «Крутится, вертится шар голубой…», фильм получил первый приз на Московском международном кинофестивале 1935 года и приз Национального совета кинокритиков США за лучшую зарубежную картину. А учитывая, что 5 ноября 1934-го состоялась премьера другого блокбастера эпохи – «Чапаев», где Чирков сыграл маленькую, но запоминающуюся роль крестьянина (это он спрашивает у Чапаева, «куда бедному крестьянину податься», и интересуется, за кого Чапаев – «за большевиков али за коммунистов»?), Борис Петрович враз превратился в одного из любимейших актеров советского кино.

Конец 1930-х стал для Чиркова одним сплошным триумфом. Его – вернее, Максима – останавливали на улицах и советовались, «как жить», на «Ленфильм» приходили горы писем, адресованные просто «Максиму». Но актер воспринимал все случившееся с ним с иронией. И на вопрос младшей сестры «И как же ты стал таким знаменитым?» – полусерьезно отвечал: «Сам не знаю, просто повезло».

Колоссальный успех «Юности Максима» требовал продолжения, и вскоре появились вторая и третья части фильма – «Возвращение Максима» (1937) и «Выборгская сторона» (1938), действие которых происходило соответственно в 1914 и 1917 годах. Мелькал Максим и в фильме «Великий гражданин» (1938), а окончательно с полюбившимся всей стране героем Чирков расстался лишь в начале Великой Отечественной, сыграв Максима в «Боевом киносборнике № 1». Но образ Максима и сейчас отлично помнят все кинозрители старшего поколения. Недаром в 1968-м в Ленинграде открылся кинотеатр, названный в честь этого персонажа (случай уникальный в истории советского кино), а в 1972-м Борису Чиркову был посвящен документальный фильм «Наш друг Максим»…

На фоне успеха Максима несколько затерялась другая выдающаяся предвоенная роль Чиркова – учителя Степана Паутина в «Учителе» (1939) С. Герасимова. Актер великолепно воплотил на экране своего персонажа – скромного, трудолюбивого сельского учителя, который не только других учит, но и всю жизнь учится сам.

На протяжении военных 1940-х Борис Петрович продолжал активно сниматься. Наибольшим успехом у зрителя пользовались роли в комедии «Антоша Рыбкин» (1942), исторической драме «Александр Пархоменко» (1942, там Чирков с блеском сыграл Нестора Махно), биографическом фильме «Кутузов» (1943, роль Дениса Давыдова) и основанном на реальных событиях военном фильме «Иван Никулин – русский матрос» (1944). Послевоенные картины, в которых снимался Чирков, гораздо менее выразительны, целиком подчинены господствовавшим в то время идеологическим установкам и к настоящему времени почти забыты. Это «Глинка» (1946), «Суд чести» (1948), «Три встречи» (1948), «Кавалер Золотой Звезды» (1950), «Донецкие шахтеры» (1951). Но даже в этих «картонных» фильмах, сейчас воспринимающихся исключительно как памятники эпохи, талант Чиркова позволял создавать ему «оживлять» даже самых невыигрышных персонажей.

Настоящим глотком свежего воздуха для всех любителей кино (и для Чиркова тоже) стала вышедшая на экраны в 1954-м комедия Михаила Калатозова «Верные друзья», где Борис Петрович блистательно, с мягким юмором и задушевностью сыграл одного из отправившихся в путешествие на плоту друзей – хирурга Чижова. Кстати, в этом фильме снялась и жена Чиркова Людмила Юрьевна, она сыграла врача осокинской больницы (всю семью Чиркова можно увидеть в фильме-спектакле «Машенька» (1977) – Борис Петрович сыграл главу семейства, жена – его дочь, а дочь Людмила – внучку). «Верные друзья» были приняты зрителем «на ура» и до сих пор остаются одним из любимейших советских фильмов 1950-х.

На протяжении 1950–1960-х годов актер по-прежнему был очень востребован в кинематографе, и почти каждый год на экраны выходил фильм с его участием. Зрителям запомнились и полюбились его Гаврила Черноиваненко («За власть Советов»), санитар Жилин («Дорогой мой человек»), Лещук («Мечты сбываются»), Гаврила Бирюков («Живые и мертвые»), туалетный работник («Каин XVIII»). Но с Максимом и Чижовым ни одну из этих работ сравнить все-таки нельзя.

На фоне киноработ Чиркова несколько отошли на задний план его театральные роли. А ведь они были удивительно разнообразны: он сыграл Миколу Задорожного в «Украденном счастье» И. Франко, Лебедева в «Иванове» А.П. Чехова, Кузовкина в «Нахлебнике» И.С. Тургенева, Прибыткова в «Последней жертве» А.Н. Островского, Муромского в «Деле» А.В. Сухово-Кобылина…

Пользовавшийся всенародным признанием актер был удостоен звания народного артиста СССР (1950), стал Героем Социалистического Труда (1975), был лауреатом четырех Сталинских премий (двух 1-й степени и двух 2-й степени), кавалером трех орденов Ленина, ордена Октябрьской революции, двух орденов Трудового Красного Знамени, ордена Красной Звезды. 28 мая 1982 года Борис Петрович поехал в Кремль, где должно было состояться вручение Ленинских премий. Но в Свердловском зале ему стало плохо. Чирков скончался в реанимационной машине по пути в больницу… Могила великого актера находится на московском Новодевичьем кладбище.

Рина Зеленая. Вечная «многостаночница»

(1901–1991)

Екатерина Васильевна Зеленая родилась 25 октября 1901 года в Ташкенте, в большой семье чиновника Василия Ивановича Зеленого. По поводу даты рождения актрисы споры ведутся до сих пор – в разных источниках фигурируют разные числа и годы (и 1896, и 1900, и 1902). Но родные Рины Зеленой утверждают, что родилась она именно в 1901-м, и этот год указан на ее надгробном памятнике. Из Ташкента в связи с переводом по службе отца семья переехала в Москву, где Катя поступила в театральное училище. Причем абсолютно случайно: увидела объявление «Прием в театральную школу» и удивилась – разве этому учат?.. Из любопытства вошла и прочитала стихотворение Ивана Никитина «Выезд ямщика». Приемная комиссия, в которой заседали знаменитые Илларион Певцов и Елена Шатрова, от души смеялась, а потом выяснилось, что в числе двадцати двух зачисленных на курс есть и имя Кати Зеленой. В 1919-м она с успехом закончила школу.

Затем отец Зеленой получил перевод по службе из Москвы в Одессу, семья переехала туда, но отец как раз ушел к другой женщине, и заботиться о матери и сестрах вынуждена была Екатерина. Сначала она работала на одесской эстраде как певица, но с 1921 года полностью посвятила себя театру, причем была «многостаночницей» – пела, танцевала, читала стихи, играя по пять ролей за вечер. Во время выступлений в одесской труппе «Крот» (ей руководил Виктор Типот, автор либретто первых советских оперетт «Свадьба в Малиновке» и «Вольный ветер») родился псевдоним «Рина Зеленая». Произошло это по простой причине – на афише не хватило места для имени «Екатерина», и его пришлось сократить.

Со временем, заработав в театральном мире Одессы высокую репутацию, Рина решила перебираться в Москву Там она первое время подрабатывала в многочисленных нэпманских клубах и кабаре, одно время играла в петроградском «Балаганчике», а в 1924-м пришла в московский Театр сатиры. Яркий, многогранный и обаятельный талант актрисы оказался востребованным – помимо театра, она вела активную концертную деятельность (побывала даже на Северном полюсе), много выступала на радио и быстро стала одной из популярнейших радиоактрис своей эпохи. Особенным успехом пользовались «детские» выступления Зеленой – она мастерски имитировала детские голоса, причем многие радиослушатели и не догадывались о том, что актриса уже далеко не девочка. Во время Великой Отечественной Рина Васильевна неоднократно выступала перед бойцами на фронте, за что удостоилась своей единственной, но зато по-настоящему почетной награды – боевого ордена Красной Звезды.

Рина Зеленая

Личная жизнь актрисы счастливо устроилась только с третьей попытки. Первый брак с юристом Владимиром Блюменфельдом оказался недолговечным. Потом был роман со знаменитым журналистом Михаилом Кольцовым. И, наконец, Рина встретила главную любовь своей жизни – академика-архитектора Константина Топуридзе (прекрасные фонтаны, построенные им в 1954-м, до сих пор украшают Всероссийский выставочный центр в Москве). С ним Зеленая прожила душа в душу до самой смерти Константина Тихоновича в 1977 году.

Самую большую известность Рине Зеленой принес кинематограф. Дебютировала на экране она в 1931-м – в первом советском звуковом фильме «Путевка в жизнь» пела куплеты в шайке бандита Жигана. Потом был культовый фильм «Подкидыш» (1939), для которого Зеленая совместно с Агнией Барто написала сценарий и сыграла небольшую роль болтливой домработницы Ариши (это ей принадлежит история про старушку, которая зашла воды попить, «а потом хватились – пианины нет!»). А в комедии Г. Александрова «Весна» (1947) Зеленая уговорила сделать мужскую роль гримера женской – специально для нее. В дальнейшем она не раз принимала участие в доработке своих эпизодов и маленьких ролей (поручали ее в основном именно такие), делая безликих секретарш, сварливых старушек и теток с улицы мгновенно запоминающимися. Персонажей Зеленой обожали и взрослые, и дети. Елизавета Тимофеевна («Девушка без адреса» Э. Рязанова, 1957), ресторанная певица («Дайте жалобную книгу» Э. Рязанова, 1964), тетушка Ганимед («Три толстяка» А. Баталова, 1966), черепаха Тортилла («Приключения Буратино» Л. Нечаева, 1975) – на этих ролях росли поколения кино– и телезрителей, для которых Рина Зеленая была олицетворением доброй, милой, по-хорошему нелепой и полной юмора бабушки.

В 1979–1986 годах Рина Васильевна снималась в цикле из пяти фильмов И. Масленникова про Шерлока Холмса, сыграв старую домохозяйку Холмса миссис Хадсон. Но, несмотря на оглушительный успех этих картин, сама актриса про миссис Хадсон рассуждать не любила: «Об этой роли и говорить-то особо нечего. Вот если бы фильм назывался “Шерлок Холмс и миссис Хадсон” – это другое дело».

Свой незабываемый голос Рина Зеленая подарила доброму десятку мультипликационных персонажей. Она озвучила Лягушонка («Лягушонок ищет папу», 1964), Вовку («Вовка в Тридевятом царстве», 1965), Лошарика («Лошарик», 1971), муми-маму («Муми-тролль и другие», 1978), Герцогиню («Алиса в стране чудес», 1981). Как и в кино, к своим ролям актриса подходила очень ответственно и нередко переписывала их от корки до корки, придавая своим персонажам новые яркие краски. А режиссеры охотно приглашали «вечную многостаночницу» актерского цеха снова и снова. Они знали – все, к чему прикасается Зеленая, превращается в классику…

После смерти мужа в 1977-м Рина Васильевна почти ослепла от шока, к тому же плохо передвигалась из-за перелома шейки бедра. Жила актриса преимущественно в доме ветеранов кино в Матвеевском, выезжая только на творческую встречу, озвучивание или запись на радио.

Несмотря на поистине всенародную любовь и известность, актриса никогда не ходила в «фаворитках» и не могла похвастаться пышным «букетом» премий и наград. В 1944-м она стала заслуженной артисткой РСФСР, в 1970-м – народной. Впрочем, сама Зеленая относилась к званиям и премиям со свойственной ей иронией и говорила: «Уж если меня и наградят, так за сорок минут до смерти». Так и случилось – представление на звание народной артистки СССР Президиум Верховного Совета утвердил 1 апреля 1991 года, а несколько часов спустя Рина Зеленая ушла из жизни. Присваивать ей звание посмертно не стали…

Могила Рины Зеленой находится на Введенском кладбище Москвы.

Николай Симонов. Первый герой соцтруда среди актеров

(1901–1973)

Николай Константинович Симонов родился в Самаре 21 ноября 1901 года. По советским меркам происхождение будущего актера было «сомнительным» – его отец служил управляющим мукомольной мельницы. Гимназию Николай не закончил, в 1918-м сразу перешел на вечернее отделение Самарской художественно-промышленной школы, а еще три года спустя поступил на факультет живописи петроградской Академии художеств. Учитель Симонова, знаменитый художник А.А. Рылов, не раз убежденно говорил о Николае: «Живопись – его призвание». Но живописцем Николай все же не стал – победила давняя любовь к театру. А рисование осталось его страстью на всю жизнь: квартира Симонова напоминала мастерскую художника, она вся была заполнена написанными им картинами, а грим актер себе придумывал всегда сам.

В 1922 году Николай поступил на второй курс Петроградского института сценических искусств, а год спустя окончательно ушел из Академии художеств. По окончании вуза молодого актера распределили в Акдраму (так назывался тогда бывший Александрийский театр), но почти сразу же Симонов был призван в Красную армию, и к работе приступил только в 1926-м (с перерывом на 1931–1934 гг., когда Симонов возглавлял Краевой театр в Самаре). Бывшая «Александринка» в конце 1920-х еще хранила блистательные традиции начала века, на ее подмостках играли живые классики – Юрий Юрьев, Владимир Давыдов, Илларион Певцов, Вера Мичурина… И Симонов смог не затеряться в этом ряду, громко заявить о себе рядом ярких ролей (Павел Суслов в «Виринее» Л.Н. Сейфуллиной, комкор Мехоношев в «Конце Криворыльска» Б.С. Ромашова, Вершинин в «Бронепоезде 14–69» В.В. Иванова). Обладавший прекрасной фактурной внешностью и сценическим темпераментом, молодой Симонов воплощал в новой драматургии 1920-х образы сильных, мужественных людей, творцов новой эпохи. В следующем десятилетии самыми убедительными ролями Симонова в театре стали Борис Годунов в одноименной трагедии А.С. Пушкина (1934), Берест в «Платоне Кречете» А.Е. Корнейчука (1935). А вот Чацкий (1928) и Макбет (1940), по общему признанию, Симонову не вполне удались.

Николай Симонов. Справа – в роли Петра I в фильме «Петр Первый»

В 1924 году состоялся и дебют Николая в кино (Долгов в исторической драме «Красные партизаны»). На протяжении десятилетия Симонов снимался немало, но рамки наивного и заидеологизированного кинематографа сужали возможности актера. Тем не менее были и замечательные удачи – Сергей в «Катерине Измайловой» Ч. Сабинского (1927), молодой Ломоносов в «Сыне рыбака» А. Ивановского (1928). В 1934-м Симонов сыграл небольшую, но существенную для фильма роль Жихарева в эпохальном «Чапаеве» братьев Васильевых и блестящий дуэт с Татьяной Окуневской в «военной» комедии «Горячие дни» А. Зархи и И. Хейфеца. Но подлинную славу принесла актеру роль Петра I в одноименном фильме В. Петрова (1937). Ему удалось сыграть по-настоящему великого правителя и реформатора России. При этом Симонов сумел не превратить своего героя в «медного всадника», а показать его очень разным – мудрецом, самодуром, тружеником, фантазером, прагматиком, человеком, способным на нежность и жестокость. Интересно, что сначала режиссер сомневался в Симонове – внешне актер не был похож ни на один из сохранившихся 25 портретов Петра. Но автор романа «Петр I» Алексей Толстой уверенно заявил: «Если Петра сыграет Симонов, то запомнят именно его, и это будет 26-й и самый известный портрет». Писатель оказался совершенно прав – роль Петра I до сих пор является визитной карточкой Симонова-киноактера.

После феерического успеха «Петра I» Симонов мгновенно стал не только театральным, но и всенародным кумиром. Но на характере актера популярность не отразилась. Он по-прежнему был известен как простой и доступный человек, настоящий «рубаха-парень», любитель выпить и душа компании. В чопорной «Александринке» с загулами Симонова боролись упорно, но не всегда успешно. Тем заметнее стала перемена, произошедшая в характере актера со временем: Николай Петрович все больше ограничивал круг своего общения, перестал давать интервью, предпочитал проводить время в обществе любимых книг и картин. Живописью он занимался ежедневно и даже ходил в перчатках, чтобы сберечь руки для работы. При этом свои картины и рисунки Симонов выставил для всеобщего обозрения только один раз.

Из дальнейших киноролей Николая Петровича крупными удачами стали генерал Чуйков («Сталинградская битва», 1948), кардинал Монтанелли («Овод» А. Файнциммера, 1955), доктор Сальватор («Человек-амфибия» В. Чеботарева и Е. Казанского, 1962), Иван Флягин («Очарованный странник» И. Ермакова, 1963), Сотников («Рабочий поселок» В. Венгерова, 1965). Со сложнейшими ролями «очарованного странника» Флягина и столкнувшегося с клеветой и предательством директора завода Сотникова маститый актер справился блестяще, соединив в своей игре все достоинства театрального и кинематографического мастерства. К сожалению, не довелось Николаю Петровичу сыграть Кутузова в «Войне и мире» С. Бондарчука, хотя эта роль изначально предназначалась именно для Симонова и актер упорно работал над ней…

Но все-таки послевоенные годы стали для Симонова в первую очередь годами театральной работы. Одна за другой на сцене «Александринки» следовали мощные премьеры, остававшиеся в истории ленинградского театра, – Федор Протасов («Живой труп» Л.Н. Толстого, 1950), Сатин («На дне» М. Горького, 1956), Сальери («Маленькие трагедии» А.С. Пушкина, 1962), Маттиас Клаузен («Перед заходом солнца» Г. Гауптмана, 1963), капитан («Дикий капитан» Ю. Смуула, 1965). За роли Сальери и Клаузена актер был удостоен Государственной премии РСФСР имени Станиславского.

Последней работой Николая Петровича в кино стал фильм «Последнее дело комиссара Берлаха» (1972) – экранизация повести швейцарца Ф. Дюрренматта, рассказ о комиссаре полиции, выслеживающем в послевоенной Европе нацистского преступника. Главный герой этого фильма в финале умирал от рака. Снимаясь в этой роли, Симонов не предполагал, что болезнь вскоре придет к нему самому…

Многолетние заслуги актера были отмечены званием народного артиста СССР (1950), тремя Сталинскими премиями (две 1-й степени – за роли Петра I и Чуйкова – и одна 2-й степени), тремя орденами Ленина. В 1971 году Николаю Петровичу первому среди советских актеров было присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда. Впоследствии эта практика стала обыкновенной и продолжалась вплоть до распада СССР.

Скончался Николай Симонов в два часа ночи 20 апреля 1973 года. Великого актера похоронили на Литераторских мостках ленинградского Волкова кладбища.

Алексей Грибов. «Я могу только играть»

(1902–1977)

Алексей Николаевич Грибов родился в Москве 18 января 1902 года. Мать его умерла, когда Алеше было три года, а отец обладал редкой и престижной по тем временам профессией – был водителем автомобиля, причем служил у своей однофамилицы, жены миллионера Ольги Грибовой. После окончания народного училища Алексей устроился работать в контору на ткацкую фабрику, трудился по 12 часов в день, а после того как в 1918-м рабочий день сократили до восьми часов, записался в школу рабочей молодежи. Там, в 1919-м, юноша увлекся театром и поступил в студию имени Горького, где впервые вышел на сцену в инсценировке рассказа С. Гусева-Оренбургского «Страна отцов». Попытка попасть во 2-ю студию МХАТа была неудачной, а вот в 3-ю студию Грибова приняли. Окончив школу в 1924-м, Алексей поступил в труппу МХАТа, дебютировал на сцене театра 27 сентября 1925-го. Его первой заметной ролью стал мистер Крэгс в «Битве жизни» Ч. Диккенса. Десять лет Грибов находился во вспомогательном составе, но быстро обратил на себя внимание театралов. Как вспоминал сам Грибов, не сломался он благодаря «беззаветной преданности театру» и «уверенности в том, что и в самой маленькой роли актер должен быть художником».

Алексей Грибов в роли Собакевича в фильме «Мертвые души»

Дарование актера на первый взгляд казалось чисто комическим. Об этом сразу же сказал ему сам Станиславский. И действительно, неуклюжий, коренастый, с «простонародной» внешностью и характерной скороговорочкой, Грибов блестяще выглядел в комедийных ролях. Например, в «Квадратуре круга» В.П. Катаева (1928) он на равных соперничал с исполнителем первого состава, Михаилом Яншиным, был великолепным Собакевичем («Мертвые души» Н.В. Гоголя, 1934). Но с годами стало понятно, что Грибов – актер универсальный, вернее, универсальнейший. Он был своеобразной живой энциклопедией русского характера и мог сыграть практически любого персонажа. Его герои могли быть буянами и тихонями, прожженными дельцами и терпеливыми страдальцами, борцами за правду и непрошибаемыми тупицами, простецкими весельчаками и битыми жизнью служаками… И во всех ипостастях Грибов был потрясающе убедителен. К тому же он никогда не играл одинаково. Как вспоминал Вячеслав Невинный, «никогда не видел, что он что-то делает… затверженно. По технологии мы-то видели, что рисунок роли – один, что он не может из него выйти. Но… Я как сейчас вижу его глаза с каким-то хулиганским выражением, которого не должно быть по роли, какой-то озорной кураж, почти клоунски-цирковой».

Среди чеховских героев Грибова – Яша («Вишневый сад», 1928), Чебутыкин («Три сестры», 1940), Епиходов («Вишневый сад», 1944), Фирс («Вишневый сад», 1958). В пьесах Горького к высшим достижениям Грибова принадлежат роли Медведева («На дне», 1931), Достигаева («Егор Булычов и другие», 1934, и «Достигаев и другие», 1938), Левитина («Враги», 1935), Луки («На дне», 1948). В 1942 году именно Грибов стал первым Лениным на мхатовской сцене («Кремлевские куранты» Н.Ф. Погодина; после 1956-го эту роль Грибов не играл, но вернулся к ней десять лет спустя в возобновленной постановке). Причем его Ленин резко отличался от исполнения других актеров: грибовский Владимир Ильич был гневным, насмешливым, злым, резким – таким, каким Ленина не было принято показывать.

В отличие от многих актеров, талант которых со временем бледнеет, Грибов с годами становился все ярче и ярче. Не случайно многие знатоки называют его величайшей ролью Фому Опискина («Село Степанчиково» Ф.М. Достоевского, 1970; в 1973-м на экраны вышел одноименный телеспектакль). Владлен Давыдов вспоминал: «Алексей Николаевич Грибов – для меня во всяком случае – был самым правдивым, самым мхатовским артистом. В том смысле, что все то, чему нас учили в студии и что проповедовали Станиславский и Немирович-Данченко, Грибов воплощал в себе. В нем была мужественная простота. Немирович-Данченко говорил – не переживай, а скажи просто; не играй чувства, не изображай… И вот Грибов был на сто процентов мхатовский актер».

Прославился Алексей Николаевич и как выдающийся киноартист. Правда, дебютировал он поздно, уже в 34 года (комедия «Горячие денечки», 1935, которая пользовалась заметным успехом). В дальнейшем Грибов доказал, что в кино, как и в театре, ему доступно абсолютно все: среди его персонажей – прохвосты и герои, симпатичные обыватели, отталкивающие негодяи и даже… Ворошилов (его роль Грибов «застолбил» сразу после войны и сыграл «первого красного офицера» в трех фильмах). Современному кинозрителю Грибов лучше всего известен по двум блистательным комедийным ролям – провинциального бюрократа Неходы в «Верных друзьях» (1954) и смешного капитана теплохода «Евгений Онегин» («Полосатый рейс», 1961).

Трудоспособность актера вошла в его театре в поговорку: при норме 11 спектаклей в месяц Грибов обычно играл от 20 до 23, не считая загруженности в других областях. Дома не сидел – был горячим футбольным болельщиком, ходил на бега, мог и выпить от души. Свою популярность никогда не использовал себе во благо и на улице, при всей своей всенародной известности, не выделялся из толпы. Был человеком горячим, сложным («Люблю Грибова как артиста, – говорил К.С. Станиславский, – а как человека… не знаю…»). На него даже сочинили эпиграмму, в которой упоминался один из спектаклей с его участием – «Горячее сердце» А.Н. Островского:

С 1970 года Алексей Николаевич преподавал актерское мастерство в школе-студии МХАТ. Во время ленинградских гастролей артист перенес инсульт, его разбил паралич, и почти год Грибов был прикован к постели. Но речь со временем восстановилась, и Алексей Николаевич вернулся к занятиям со студентами. А вот к чему он никогда не стремился, так это к руководящим постам. И когда министр культуры СССР Екатерина Фурцева предлагала ему возглавить МХАТ, отвечал: «Теперь все все умеют – сочинять пьесы, ставить спектакли и даже сочинять на себя рецензии. Я не из таких – я могу только играть!»

За заслуги в области актерского мастерства Грибов был удостоен звания народного артиста СССР (1948), четырех Сталинских премий (три 1-й степени и одна – 2-й), двух орденов Ленина, ордена Октябрьской революции, двух орденов Трудового Красного Знамени. А звания Героя Социалистического Труда он был удостоен в 1972 году вторым из советских актеров после Николая Симонова (и «первым в Москве», как шутили его московские коллеги). Перед талантом Грибова преклонялись не только советские театралы, но и европейские – ему рукоплескали Париж и Лондон, а Бертольд Брехт на вопрос, что ему больше всего понравилось в СССР, честно ответил: «Грибов и цирк».

Скончался Алексей Николаевич Грибов 26 ноября 1977 года. Его могила находится на Новодевичьем кладбище Москвы.

Любовь Орлова. Всенародная любовь

(1902–1975)

Любовь Петровна Орлова родилась 29 января 1902 года в Звенигороде в семье потомственного дворянина Петра Федоровича Орлова и его жены Евгении Николаевны, урожденной Сухотиной. Театральные таланты Люба проявляла еще в раннем детстве – так, увидев ее выступление в домашнем спектакле, ей предрек грандиозную славу сам Шаляпин. Но родители планировали сделать из Любы пианистку, и в 1919–1922 годах она училась в Московской консерватории. А параллельно посещала курсы хореографии и актерского мастерства у Е.С. Телешевой и подрабатывала тапером в московских кинотеатрах.

В 1926-м Орлову приняли хористкой и артисткой кордебалета в труппу Музыкальной студии МХАТа. Но прославил ее, в общем-то, случай. Во время мхатовских гастролей в Америке неожиданно осталась за рубежом исполнительница главной роли в оперетте Ж. Оффенбаха «Перикола» – талантливая актриса Ольга Бакланова (впоследствии она сделала неплохую карьеру в Голливуде, в частности, сыграла в культовом фильме ужасов «Уродцы»). Все были в ужасе – «Перикола» уже несколько лет пользовалась огромным успехом, снимать спектакль с репертуара было смерти подобно. И тогда решили рискнуть: главную роль предложили неизвестной до того артистке кордебалета. Так Любовь Орлова впервые прославилась на всю театральную Москву в качестве артистки оперетты. На одно из представлений «Периколы» весной 1933-го в театр пришел кинорежиссер Григорий Васильевич Александров, как раз подыскивавший актрису для главной роли в новом фильме – и был покорен 31-летней певицей с первого взгляда… Исполнительница роли Анюты («Веселые ребята») была найдена. А Александров со временем стал мужем и «постоянным работодателем» Орловой – за редчайшими исключениями, она снималась только в его картинах.

Любовь Орлова. Справа – в роли Марион Диксон в фильме «Цирк»

После премьеры незатейливой музыкальной комедии «Веселые ребята» Любовь Орлова проснулась всенародно знаменитой. Грандиозный успех актриса закрепила, снявшись в еще нескольких «ударных» фильмах Александрова – «Цирк» (1936, роль Марион Диксон), «Волга-Волга» (1938, роль почтальона Стрелки) и «Светлый путь» (1940, роль Тани Морозовой). Во всех этих картинах Орлова продолжала развивать удачно найденный в «Веселых ребятах» образ неунывающей, задорной девушки, находящей выход из самых сложных ситуаций и олицетворяющей счастливое будущее всей страны. К тому же актриса прекрасно пела, танцевала, сама исполняла сложные трюки. Песни из фильмов с Орловой – «Легко на сердце от песни веселой…», «Сердце» («Веселые ребята»), «Широка страна моя родная…» («Цирк») и «Марш энтузиастов» («Светлый путь») – стали своего рода звуковыми символами эпохи.

Выпадал из этого ряда только «шпионский» детектив «Ошибка инженера Кочина» А. Мачерета (1939), в котором Орлова играла легкомысленную соседку главного героя. Но этот фильм, явно снятый по конъюнктурным соображениям, особой любовью зрителей не пользовался и был быстро забыт.

По прошествии многих лет стало понятно, что полюбившийся всей стране экранный образ Любови Орловой не был оригинальной находкой режиссера или актрисы – его прототипом послужила германская актриса Марлен Дитрих, чья слава в 1930-х находилась в полном расцвете. Совпадали даже детали костюмов обеих звезд (например, цилиндр, в котором Дитрих появляется в фильме «Голубой ангел», был использован как деталь в «Веселых ребятах»). Но поскольку фильмы с участием Марлен Дитрих в СССР были доступны лишь узкому кругу избранных, образ Орловой никем не воспринимался как подражание и мгновенно нашел своего потребителя и поклонника. Без преувеличения можно сказать, что актриса стала эталоном женской красоты для всей страны. Женщины копировали ее прическу, взгляд, улыбку, в Орлову влюблялись, ее боготворили… Время от времени на экране появлялись конкурентки Орловой, признанные всеми кинокрасавицы – Валентина Серова, Янина Жеймо, Татьяна Окуневская, Марина Ладынина, Лидия Смирнова, – но ни одной из них не удалось приблизиться к той «всенародности», которой заслуженно пользовалась Любовь Петровна.

В послевоенные годы Орлова снялась в еще одном фильме, пользовавшемся грандиозным успехом, – музыкальной комедии «Весна» Г. Александрова (1947), где она сыграла сразу две роли. За эту работу актриса получила специальный приз международного кинофестиваля в Венеции. Затем были еще четыре роли в фильмах Александрова – репортера Джанет Шервуд («Встреча на Эльбе», 1949), Людмилы Глинки («Композитор Глинка», 1952), Варвары Комаровой («Русский сувенир», 1960) и Людмилы Грековой («Скворец и Лира», 1974); у Григория Рошаля Орлова сыграла певицу Юлию Платонову («Мусоргский», 1950). Но можно смело сказать, что в биографии Любови Орловой эти работы значительного следа не оставили. Актрисе так и суждено было запечатлеться в народной памяти обаятельной, дерзкой, светлой героиней 1930-х…

Любовь Петровна Орлова была удостоена звания народной артистки СССР (1950), двух Сталинских премий 1-й степени, ордена Ленина, двух орденов Трудового Красного Знамени. Ушла из жизни великая актриса 26 января 1975 года. Ее могила находится на Новодевичьем кладбище.

Михаил Яншин. Любимец публики

(1902–1976)

Михаил Михайлович Яншин родился 2 ноября 1902 года в Юхнове Калужской губернии, в семье бухгалтера. Детство будущий актер провел в Москве, где родители рано приобщили его к театру. Первые роли Миша сыграл в драмкружке Ольховского реального училища. Это были гоголевские Агафья Тихоновна в «Женитьбе» и Мария Антоновна в «Ревизоре» – коренастенькому, пухлому и курносому мальчику доверяли только женских персонажей…

После революции Яншин поступил в Высшее техническое училище, в 1919–1921-м добровольцем служил в Красной армии. Театр он по-прежнему обожал и участвовал в армейской самодеятельности, но… в качестве художника и человека, открывавшего занавес перед спектаклем. Когда уже после демобилизации Яншин рассказал другу, что собирается сдавать экзамены во 2-ю студию МХАТ, тот рассмеялся: «Да какие у тебя способности к тому, чтобы стать актером?» Но Михаила это не остановило – на экзамене он срывающимся голосом декламировал патетические стихи. Теперь хохотала уже вся комиссия. Яншин был в полном отчаянии, но, к своему изумлению, на следующий день увидел свою фамилию в списке поступивших.

Михаил Яншин в роли Нюнина в фильме «Свадьба». 1944 г.

В 1924 году Михаил вместе с другими однокурсниками – Николаем Хмелевым, Борисом Ливановым, Николаем Горчаковым – пришел в труппу МХАТа. Два года играл эпизоды, прежде чем в октябре 1926-го его утвердили на роль Лариосика в «Днях Турбиных» М.А. Булгакова. За день до премьеры кумир Яншина И.М. Москвин уверенно сказал ему: «Завтра ты проснешься знаменитым артистом». Так и случилось – Михаил был одной из ключевых фигур великого спектакля, его смешной, растерянный и полный надежд Лариосик стал таким же символом советской сцены 1920-х, как Мария Бабанова в роли Стеллы или Алиса Коонен в роли Федры… После триумфа «Дней Турбиных» недостатка в ролях Яншин не испытывал: садовник Антонио («Безумный день, или Женитьба Фигаро» П. Бомарше), комсомолец Вася («Квадратура круга» В.П. Катаева), почтмейстер («Мертвые души» Н.В. Гоголя), маркиз ди Форлипополи («Хозяйка гостиницы» К. Гольдони), Олег («Чудесный сплав» В. Киршона), Бутон («Мольер» М.А. Булгакова), Стрекопытов («Половчанские сады» Л.М. Леонова), Мозгляков («Дядюшкин сон» по Ф.М. Достоевскому) и другие. Обладавший удивительно располагающей, «добродушной» внешностью, Яншин как никто другой умел делать своих комедийных персонажей задушевными и лиричными, а серьезных и трогательных – чуть смешными. В основном его герои – умные, добрые, располагающие к себе люди. Отрицательных персонажей Яншин сыграл всего дважды (Градобоев в «Горячем сердце» А.Н. Островского и Двоеточие в «Дачниках» М. Горького), но и эти герои вышли у него не лишенными своеобразной привлекательности.

С 1931 года «без отрыва от производства» Яншин пробует себя и в качестве режиссера – в Московском Мюзик-холле ставит «Шестую миру», в Центральном театре Красной Армии – «Мстислав Удалой» И. Прута, в московском Театре сатиры – «Мелкие козыри». В 1934 году актера пригласили на должность худрука Московского театра лесной промышленности, в 1937-м – худруком в цыганский театр «Ромэн». Яншин никому не отказывал и все успевал. Правда, отчасти из-за загруженности, отчасти из-за нелюбви руководства МХАТа к кинокарьерам своих актеров, не полностью были реализованы возможности Михаила Михайловича в кино: дебютировав на экране в 1928-м в фильме «Каторга», на протяжении 1930-х он снялся только в семи фильмах, а ярких ролей сыграл всего две – Павел I в «Поручике Киже» А. Файнциммера (1934) и Иван Лихо в «Последнем таборе» Е. Шнейдера и М. Гольд блата (1935).

В годы войны Яншин находился на Кавказе, где занимался организацией армейской художественной самодеятельности, летом 1942-го присоединился к основной части труппы МХАТа в Свердловске и с ней вернулся в Москву.

Летом 1942 года Яншин выехал в Свердловск, где находилась основная часть труппы МХАТ, и вместе со всеми осенью того же года вернулся в Москву. Сыграл яркие и актуальные роли Сергея Горлова в спектакле «Фронт» А.Е. Корнейчука и Харитонова в спектакле «Русские люди» К.М. Симонова. Единственной (зато поистине великолепной) киноролью во время войны был Нюнин в «Свадьбе» И. Анненского (1944). Эта блестящая экранизация чеховского водевиля, поставленная на Тбилисской киностудии, собрала поистине «золотой» актерский состав: помимо Яншина, Фаина Раневская, Алексей Грибов, Эраст Гарин, Зоя Федорова, Сергей Мартинсон, Вера Марецкая, Лев Свердлин, Осип Абдулов, Татьяна Пельтцер, Михаил Пуговкин… Чеховская тема не была для Яншина случайной – многие считали его идеальным «чеховским» актером, и в дальнейшем он с успехом продолжил сниматься в экранизациях произведений Антона Павловича: Евграф Кузьмич в «Шведской спичке» К. Юдина (1954), короткометражках «Беззаконие», «Сапоги» и «Месть». Лучшими киноработами Яншина, по мнению многих знатоков, стали колоритнейший Земляника в экранизации «Ревизора» В. Петрова (1952) и сэр Тоби Белч в «Двенадцатой ночи» Я. Фрида (1955). Отлично памятен всем и мудрый, полный юмора профессор истории Волосюк в «Большой перемене» А. Коренева (1973).

Впрочем, сам великий актер относился к своим работам для кино и телевидения спокойно и воспринимал их скорее как дополнение к игре на мхатовской сцене. А играл он много и качественно. Навсегда вошли в летопись театра его сэр Питер в шеридановской «Школе злословия», Козовкин в «Нахлебнике» И. С. Тургенева, Терентий Бублик в «Платоне Кречете» А.Е. Корнейчука. Больше всего – 440 раз – Яншин сыграл Маргаритова в «Поздней любви» А.Н. Островского (в этой роли он, по всеобщему мнению, поднимался до трагедийных высот). Продолжал и режиссерскую карьеру – в 1950–1963 годах был главным режиссером Московского драмтеатра имени К.С. Станиславского, на сцене которого поставил такие работы, как «Дни Турбиных» М.А. Булгакова и «Чайка» А.П. Чехова (оба спектакля – 1954). В «Днях Турбиных» свою первую значительную театральную роль сыграл Евгений Леонов, для которого Яншин был строгим, но любимым наставником.

Добродушный, размеренный, умудренный жизнью голос Яншина сослужил актеру добрую службу: он помог ему реализоваться в еще одной области творчества – мультипликации. Дети отлично знали и любили таких персонажей, как Крот в «Дюймовочке» (1964), Царь в «Вовке в Тридевятом царстве» (1965), Бык в «Козленке, который считал до десяти» (1968). Особенно любили приглашать Яншина для озвучивания… бегемотов: он озвучивал их четыре раза, и всегда по-другому. К работе в мультипликации Михаил Михайлович подходил чрезвычайно серьезно. Так, озвучивая Огурца, он долго выяснял у авторов мультфильма, как сложилась судьба этого героя, а потом объяснил, что огурец, спокойно растущий на грядке, и огурец, которого ждет закатка в банку – разные персонажи, и говорить они будут по-разному. И тут же гениально изобразил два этих огурца. В итоге создатели мультфильма не только охотно согласились с актером, но и заново нарисовали Огурца.

Личная жизнь актера устоялась далеко не сразу. В 1926–1933 годах он был женат на начинающей актрисе Веронике Полонской – именно с ней злые языки связывали самоубийство Владимира Маяковского. Вторым браком (1934–1942) Яншин был женат на актрисе театра «Ромэн» Ляле Черной, которая затем вышла замуж за Николая Хмелева. А в 1955-м Михаил Михайлович женился на актрисе МДТ имени Станиславского Нонне Владимировне Мейер. Этот брак оказался счастливым и прочным.

В жизни Михаил Михайлович был необычайно обаятельным человеком. Вот характеристика Евгения Весника: «Незабвенный, добрый, открытый, созданный для улыбки и юмора, уютный и магнитообразный, в чем-то незащищенный, талантливый, обаятельный, сентиментальный, очень темпераментный и чуть-чуть ленивенький, любитель вкусно поесть и пригубить, спеть романс, азартно поиграть на бегах и “поболеть” за футболистов “Спартака”, не способный тратить время на интриги и кляузы, любимец публики – дорогой Михаил Михайлович Яншин!»

За многолетние актерские заслуги Яншин был удостоен звания народного артиста СССР (1955), награжден двумя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», в 1970-м получил Государственную премию РСФСР имени Станиславского, а в 1975-м – Государственную премию СССР.

Трудился Михаил Михайлович до последних дней жизни. В 1974-м сыграл последнюю роль в телеспектакле «Соло для часов с боем» О. Заградника – своеобразной исповеди и прощании классиков советского театра со зрителем. Год спустя на радио состоялась премьера аудиокниги «Народный артист СССР Михаил Михайлович Яншин рассказывает». А 19 февраля 1976 года Яншин в последний раз вышел на сцену МХАТа в спектакле «Три сестры» в роли Чебутыкина. Скончался великий актер 16 июля 1976 года. Могила Михаила Михайловича Яншина находится на Новодевичьем кладбище.

Эраст Гарин. Нелегкая, но счастливая судьба

(1902–1980)

Эраст Павлович Герасимов родился 28 октября 1902 года в Рязани в семье лесничего и домохозяйки. После окончания гимназии добровольцем ушел в Красную армию, но воевать юноше не пришлось – он сразу же был принят в труппу гарнизонного театра Рязани, а затем перешел в 1-й самодеятельный театр Красной армии, где и взял псевдоним Гарин. На сцене этого театра актера-любителя заметил В.Э. Мейерхольд, и в 1921-м Гарин по его совету поступил в Государственные высшие режиссерские мастерские, а уже год спустя пришел в Театр имени Мейерхольда. Причем не просто пришел, а быстро стал одним из любимейших учеников и соратников мастера, одним из немногих людей, кто рисковал спорить с Мейерхольдом. «Я спешу на репетицию окрыленный, потому что жду встречи с Гариным», – говорил Мейерхольд…

Мгновенную и прочную славу принесла Эрасту роль Павла Гулячкина в комедии Н.Р. Эрдмана «Мандат» (премьера – 20 апреля 1925 г.). Критики даже специально считали, сколько раз зал смеялся во время спектакля, и насчитали более трехсот раз, причем большинство взрывов хохота было вызвано именно игрой Гарина. О.Л. Книппер-Чехова, которая посетила спектакль с группой мхатовцев, вспоминала, что в тот вечер в зале шли две пьесы: одна на сцене, а вторая в зале, где хохотали до слез люди, и среди них – великий К.С. Станиславский… После спектакля Станиславский искал Гарина, чтобы поблагодарить за роль, но актер… сбежал от смущения (глубокую застенчивость Гарин сохранит до конца жизни). Молодой артист был неповторим – обладал выразительной внешностью (длинный нос, глубоко посаженные глаза, оттопыренные уши), манерой двигаться на сцене, прекрасным сценическим темпераментом и, главное, уникальным голосом, напоминавшим пронзительный скрип. Интересно, что от природы голос у Гарина был вполне «нормальный», но однажды на репетиции «Мандата» он попробовал произнести свои реплики, подражая скрипучему тембру драматурга Николая Эрдмана. И этот голос так подошел характеру персонажа, что Гарин просто «закрепил» его за собой. Скрипучий тембр на долгие годы стал фирменным знаком актера, и мало кто из зрителей догадывался, что Гарин говорит «чужим», эрдмановским голосом.

Эраст Гарин. Справа – в роли Короля в фильме «Золушка». 1947 г.

Другими крупными достижениями на сцене мейерхольдовского театра стали роли Хлестакова (1926; созданный Гариным образ фата в прямоугольных очках и с бубликом на груди вошел во все театральные энциклопедии, о нем восторженно отзывались Андрей Белый, А.В. Луначарский, М.А. Чехов…) и Чацкого (1928). С 1936-го по 1950-й актер работал в Ленинградском театре комедии, но Мейерхольду остался верен до конца. Когда в 1938-м театр имени Мейерхольда был закрыт, а режиссер подвергся гонениям, Гарин неизменно поддерживал его, и свой последний вечер перед арестом Мейерхольд провел в гостях у Гарина. Кстати, и от других друзей, подвергшихся опале, Гарин никогда не отрекался. Так, он преодолел тысячи километров, чтобы повидать в Енисейске отбывавшего там ссылку автора «Мандата» Николая Эрдмана.

Одно время на грани ареста балансировал и сам Гарин – после того как уничтожающей критике подвергся снятый им в соавторстве с женой Хесей Локшиной фильм «Женитьба» (1936) по Н.В. Гоголю, где сам Гарин играл Подколесина. По отзывам зрителей это был, без сомнения, один из наиболее выдающихся фильмов советского кино, но его же постигла и самая страшная участь – экранизация была признана чуждой советскому искусству и уничтожена. Негатив фильма смыли, копии, которые недолго демонстрировались в кинотеатрах, сожгли. Уже в 1960-х Гарин отчаянно пытался разыскать в архивах хотя бы одну копию фильма, но безуспешно – до сих пор ни один экземпляр «Женитьбы» не обнаружен.

Однако Эраст Павлович предпринял два верных хода. Во-первых, сыграл в фильме А. Иванова «На границе» роль диверсанта Волкова. И сыграл так достоверно, что вскоре после премьеры актера задержал на улице излишне бдительный милиционер, принявший его за шпиона, а сам Гарин за отрицательную (!) роль получил орден «Знак Почета». А во-вторых, он поставил на сцене Ленинградского театра комедии пьесу «Сын народа» Ю. Германа, где сам исполнил главную роль. Успех был колоссальным, и Гарин задумался об экранизации пьесы. Но худсовет «Ленфильма» наотрез отказал ему в главной роли, так как внешность Гарина не соответствовала советскому «стандарту героя». И в результате в фильме (он получил название «Доктор Калюжный») сыграл москвич Борис Толмазов, который очень бережно перенес на экран весь рисунок созданной Гариным в театре роли.

Успех «Доктора Калюжного» позволил Гарину приобрести квартиру в Москве, и с послевоенной поры его судьба была связана со столицей. Как ни странно, именно в зрелом возрасте в полную силу раскрылся талант Гарина-киноактера. До этого с кинематографом ему не очень везло. Еще в начале 1930-х его пригласили в фильм «Путешествие по СССР», но в середине съемок картину «прикрыли» сверху. Мог Гарин прогреметь на всю страну и в роли Максима, но этому помешали театральные гастроли, и легендарная роль ушла к Борису Чиркову. Затем Г. Александров снял Гарина в роли председателя колхоза в «Веселых ребятах», но во время окончательного монтажа гаринского персонажа полностью «вырезали»… Так что впервые на экране актер появился только в 1934-м (адъютант Каблуков в «Поручике Киже» А. Файнциммера). С тех пор он снимался нечасто, зато каждая роль была удачей: уже упомянутый диверсант Волков («На границе»), Альфред Тараканов («Музыкальная история» А Ивановского и Г. Рапопорта, 1940), Жених (великолепная экранизация А.П. Чехова «Свадьба» (1944), поставленная И. Анненским на Тбилисской студии с суперзвездным актерским составом). А настоящая слава пришла в 1947-м с появлением на экранах легендарной «Золушки» Н. Кошеверовой и М. Шапиро. Наивный и мудрый одновременно, полный юмора и бесконечно трогательный Король в исполнении Гарина до сих пор любим миллионами кинозрителей. Интересно, что уже в конце съемок «Золушки» директор студии пригласил Гарина к себе и сообщил, что его Король… слишком добрый, и его надо бы сыграть пожестче. «Другого короля я играть не буду – выучка не та, – ответил Гарин. – Если хотите, приглашайте другого актера». К счастью, фильм был почти снят, и менять Гарина на другого актера никто не рискнул…

Такими же обаятельными получались и другие киноперсонажи Эраста Павловича – дедушка-вахтер в «Девушке без адреса» Э. Рязанова (1957), учитель Витаминыч в «Аленке» Б. Барнета (1961), Каин XVIII в одноименном фильме Н. Кошеверовой и М. Шапиро (1963), профессор археологии Мальцев в «Джентльменах удачи» А. Серого (1971). Большинство киноролей Гарина были небольшими, а то и вовсе эпизодами. Но зрители обожали этого смешного старика с ворчливыми, но добрыми интонациями. Каждый фильм с Гариным становился праздником и долгожданным событием, высоко ценятся эти картины и сейчас.

Два фильма в 1960-х Гарин поставил в качестве режиссера вместе со своей женой X. Локшиной – это первая экранизация пьесы Е. Шварца «Обыкновенное чудо» (1964) и экранизация пьесы А.В. Сухово-Кобылина «Смерть Тарелкина» под названием «Веселые расплюевские дни» (1966). Во время съемок второго фильма в результате тяжелой аварии Эраст Павлович лишился одного глаза, а второй почти перестал видеть. Но мужественный актер по-прежнему находил в себе силы работать: его наперебой приглашали на радио и озвучивание мультфильмов. Свой незабываемый голос Гарин подарил таким мультперсонажам, как гусь Мартин («Заколдованный мальчик», 1955), Слон («Свинья-копилка», 1963), Рак («Дюймовочка», 1964), Селезень («Лягушка-путешественница», 1965), ну а самым легендарным из них стал грустный ослик Иа-Иа в серии мультфильмов о Винни-Пухе (1969–1972).

К сожалению, театральная жизнь Эраста Павловича фактически закончилась после разгрома театра Мейерхольда. Сразу же после реабилитации режиссера (во многом осуществившейся благодаря усилиям Гарина) он вместе с женой поставил «Мандат» Н.Р. Эрдмана в Театре киноактера. Актуальная в 1920-х пьеса многим показалась архаичной и непонятной, появилась даже эпиграмма о «просроченном мандате», который предъявил публике Гарин. Мало кто понимал, что это была дань уважения Мейерхольду, навсегда оставшемуся для Эраста Павловича Учителем с большой буквы. Памяти Мейерхольда была посвящена и последняя театральная постановка Гарина – «Горе от ума».

За многолетние заслуги в области театра и кино Эраст Павлович был удостоен звания народного артиста СССР (1977), Сталинской премии 2-й степени, получил ордена Трудового Красного Знамени и «Знак Почета», а одна из его киноролей (дьячок Савелий в короткометражке А. Абрамова «Ведьма») удостоилась специального приза на Каннском кинофестивале (1961).

Ушел из жизни великий артист с нелегкой, но счастливой творческой судьбой 4 августа 1980 года. Могила Эраста Гарина находится на Ваганьковском кладбище Москвы.

Николай Черкасов. От эксцентрической комедии до высокой драмы

(1903–1966)

14 июля 1903 года в Петербурге, в семье железнодорожного служащего Константина Александровича Черкасова и его жены Анны Андриановны родился сын Николай. Учился он в 10-й столичной гимназии. К драматическому театру Черкасов, по собственным воспоминаниям, в детстве был равнодушен, а вот музыка его волновала всерьез – он был завсегдатаем концертов. И в 1919-м, окончив студию мимистов, поступил в Мариинский театр. Там Николай исполнял характерные роли в Студии молодого балета. Осенью 1923-го подал заявление в Институт сценических искусств и Институт экранного искусства и… поступил в оба вуза. В 1925-м Черкасов вместе с Б. Чирковым и П. Березовым создал пародийное трио «Чарли Чаплин, Пат и Паташон». Трио имело огромный успех, и в 1926-м Черкасова охотно взяли в Ленинградский ТЮЗ. Но, не желая стать заложником популярного образа, актер со временем перешел в театр «Мюзик-холл», затем в театр «Комедия», а в 1934-м по предложению Б.М. Сушкевича – в труппу Ленинградского театра имени А.С. Пушкина. Приход знаменитого комика-эксцентрика на сцену «Александринки» многие приняли с откровенным недоумением. Но уже второй спектакль «Вершины счастья», где Черкасов прекрасно сыграл серьезную роль сыщика Айка Ауэрбаха, заставил посмотреть на актера с другой стороны.

Николай Черкасов в роли Александра Невского в одноименном фильме. 1936 г.

Настоящий успех пришел к Черкасову благодаря кинематографу Сниматься он начал в 1927-м (роль парикмахера в немом фильме «Поэт и царь»), первую роль в звуковом фильме сыграл в 1932-м. А в 1935-м на экраны вышла комедия «Горячие денечки», где Николай в паре с Яниной Жеймо создал отличный комедийный дуэт, оттенявший игру главных лирических героев в исполнении Николая Симонова и Татьяны Окуневской. После успеха комедии Черкасову предложили сыграть рассеянного и обаятельного ученого Жака Паганеля в «Детях капитана Гранта» В. Вайнштока (1936). Фирменным знаком этого персонажа стала «Песенка о капитане», которую исполнил сам Черкасов. Ее припев – «Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка – это флаг корабля…» – мгновенно полюбился всей стране, песня до сих пор остается одним из самых узнаваемых советских шлягеров.

После роли Паганеля Черкасов не испытывал недостатка в предложениях от кинорежиссеров. В «Петре I» В. Петрова он сыграл царевича Алексея, а в «Депутате Балтики» А. Зархи и И. Хейфеца – профессора Полежаева. Причем в первом фильме актер сначала претендовал на главную роль – пришел к режиссеру и сказал, что знает роман Алексея Толстого наизусть и мечтает о роли Петра. Но кинопробы показали, что на великого царя Черкасов все же «не тянет». Тогда режиссер предложил актеру роль царевича, и тот, поколебавшись, согласился. Уже в процессе съемок Черкасов постоянно заглядывал в павильон, где снимался «Депутат Балтики», и режиссер неожиданно показал ему сценарий: «Почитай, может быть, найдешь что-нибудь для себя». И 34-летний Черкасов выбрал… старого профессора. Сыграл он блестяще: на премьере, состоявшейся 1 января 1937-го, речь профессора Полежаева публика в кинозале приветствовала громом аплодисментов. А кинокритики окончательно признали «комика» Черкасова разносторонним актером…

В 1938-м Сергей Эйзенштейн предложил популярному актеру еще одну сложную роль – Александра Невского в одноименном фильме. Черкасов отнесся к предложению настороженно, и не случайно – его видение роли коренным образом отличалось от взглядов режиссера. Но конфликт удалось сгладить, и 1 декабря 1938-го вся страна с восхищением аплодировала новой роли великого артиста. «Александр Невский» стал одним из сильнейших патриотических фильмов за всю историю советского кино. И, кстати, именно благодаря этому образу Николай Черкасов стал единственным советским актером, чье лицо было увековечено… на ордене. Дело в том, что прижизненных изображений князя Александра Невского не сохранилось. А 29 июля 1942-го в СССР был учрежден орден в его честь. И в результате автор награды И.С. Телятников изобразил в центре ордена Александра Невского именно Черкасова из фильма…

Великая Отечественная принесла в дом актера горе и утраты – во время блокады погибли его старшая дочь и тесть. Сам Черкасов был эвакуирован с театральной труппой в Новосибирск, но с концертной агитбригадой выступал на кораблях Балтийского флота и в блокадном Ленинграде. А в апреле 1943-го в Алма-Ате начались съемки «Ивана Грозного» С. Эйзенштейна. Премьера этого исторического фильма, где Черкасов играл главную роль, состоялась в апреле 1945-го (одновременно Черкасов сыграл царя в спектакле «Великий государь» В. Соловьева). По общему мнению, роль Ивана Грозного стала вершиной творчества Черкасова. А вот судьба второй серии фильма не сложилась: она была признана неудачной, и после беседы, которую 25 февраля 1947-го провел с Черкасовым и Эйзенштейном И.В. Сталин, на 11 лет «легла на полку».

Яркой послевоенной ролью Николая Константиновича стала работа в комедии Г. Александрова «Весна» (1947). Сниматься в этом фильме Черкасов не хотел – комедии ему были уже не очень интересны. И лишь после того как его на коленях начала упрашивать сама Любовь Орлова, согласился сыграть роль кинорежиссера. Во время съемок Черкасов едва не погиб – автомобиль, которым он управлял, попал в аварию, и актер сильно повредил лицо, из-за чего вынужден был отказаться от большой роли в фильме «Во имя жизни».

На рубеже 1940–1950-х годов Черкасов продолжал активно сниматься, играя в невыразительных историко-биографических фильмах «Академик Иван Павлов», «Мусоргский», «Римский-Корсаков», «Александр Попов», «Жуковский», «Белинский». В театре он был занят в спектаклях «Великий государь», «Жизнь в цвету», «Борис Годунов» и «Ревизор». Параллельно Черкасов вел активнейшую общественную работу – входил в Советский комитет защиты мира, возглавлял Ленинградское отделение ВТО, был депутатом Верховного Совета России и СССР, причем ко всем своим должностям относился с полной отдачей, активно стремясь помочь людям. Как высказывался впоследствии Г.А. Товстоногов, если кто-то захотел бы собрать вместе тех людей, которым помог Черкасов, пришлось бы арендовать стадион.

1957-й был отмечен еще одной большой удачей Черкасова в кино – ролью Дон Кихота в одноименном фильме Г. Козинцева. Эта роль много значила для актера – Дон Кихота он играл еще в ТЮЗе, в начале 1930-х. Съемки проходили в тяжелейших условиях – работали по 12–14 часов на 50-градусной жаре, латы Дон Кихота раскалялись до того, что Черкасов шутил: «Никто не хочет на мне пожарить яичницу?»… Фильм пользовался огромным успехом у зрителей, прежде всего по блестящей игре Черкасова и его партнера и друга по театру Юрия Толубеева, игравшего Санчо Пансу. Появлялись и новые театральные работы: в 1958-м Черкасов с блеском сыграл Хлудова в «Беге» М.А. Булгакова, в 1959-м – роль тяжелобольного профессора Дронова в пьесе С. Алешина «Все остается людям». Когда режиссер Г. Натансон задумал экранизировать эту пьесу и предложил пригласить Черкасова на эту роль, худсовет «Ленфильма» назвал актера… «творческим трупом». Кандидатуру Черкасова удалось «пробить» только через Ленинградский обком КПСС. А в итоге роль вошла в золотой фонд Черкасова и принесла актеру Ленинскую премию. Помимо этой премии, Николай Константинович был также обладателем звания народного артиста СССР (1947), лауреатом пяти Сталинских премий (трех – 1-й степени, одной – 2-й степени и одной – 3-й степени), кавалером двух орденов Ленина и двух орденов Трудового Красного Знамени.

К несчастью, 1964-й принес Черкасову не только Ленинскую премию, но и тяжелый удар от руководства родного театра. Под сокращение попала жена актера Нина Черкасова, тоже игравшая в «Александринке». Когда Николай Константинович начал защищать ее, директор театра заявил, что ему нужно кого-нибудь уволить. И Черкасов сказал: «Увольняйте меня». Уход из труппы стал тяжелым ударом для актера. У него обострилась застарелая эмфизема. В августе 1966-го Черкасов лег в больницу, из которой уже не вышел. 14 сентября Николая Константиновича не стало…

После смерти актера ленинградские власти запретили хоронить его в Некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры. Потребовалось личное вмешательство председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. В последний путь любимого актера, которому были доступны все жанры – от эксцентриады до высокой драмы, – провожала многотысячная толпа поклонников.

Борис Бабочкин. Чапаев – навеки

(1904–1975)

Борис Андреевич Бабочкин родился 5 января 1904 года в Саратове, в семье железнодорожника. А первые аплодисменты услышал… в четырехлетием возрасте, выступая со старшим братом Виталием в рождественском концерте. Но реализовать себя в искусстве довелось не сразу – в стране началась Гражданская война, и оставаться в стороне Борис не захотел. В возрасте 15 лет он уже служил в политотделе 4-й армии Восточного фронта, еще не зная, что это своего рода намек на его будущую судьбу. Но и мимо театра пройти Бабочкин не мог – как-то одолжил у приятеля красивый пиджак и пришел на экзамены в саратовскую драматическую студию. Талантливого юношу сразу же приняли на старший драматический курс. Но его руководитель А.И. Канин видел, что в Бабочкине заложен огромный потенциал, и снабдил его… рекомендательным письмом в Москву, к В.И. Немировичу-Данченко, при том, что не знал его лично, да и вообще ничего не знал о московских театрах, кроме того, что там – «настоящее искусство». Но – такое было время!.. И 16-летний вчерашний красноармеец в шинели и сапогах отправился покорять театральную Москву.

Борис Бабочкин в роли Чапаева в одноименном фильме. 1934 г.

Впрочем, письмо Немировичу-Данченко не пригодилось – поблажек для себя Бабочкин не искал. Он просто поступил сразу в две театральные школы – к Михаилу Чехову и Иллариону Певцову, а потом остановил свой выбор на последнем, которого всегда с тех пор считал учителем. Началась горячая театральная работа – бесчисленные роли в провинциальных театрах, куда студентов Певцова приглашали на летние сезоны. Бабочкин с удовольствием играл все, что можно – главные роли и эпизоды, классику и современных авторов. Скитания по периферии закончились в 1927-м, когда молодого актера пригласили в Ленинградский театр сатиры, а четыре года спустя – в Драматический театр Народного дома (ныне Театр драмы имени А.С. Пушкина). Там Бабочкин с блеском сыграл Сысоева в «Первой Конной» В.В. Вишневского – народного героя-революционера. Одновременно Борис пришел и в кинематограф. Правда, эстетика позднего немого кино его не устраивала, поэтому первой своей «настоящей» ролью Бабочкин считал Макара Бобрика в первом белорусском звуковом фильме «Первый взвод» В. Корш-Саблина (1933). Это был фильм о Первой мировой войне, а следующей картиной Бабочкина была о войне Гражданской. Более того – о 25-й стрелковой дивизии, входившей в состав той самой 4-й армии, в которой служил сам Бабочкин…