Во спасение Бойко Анна

– Я про мост. Почему датчики движения не сработали?

– Так мы их того, отключили. Задолбали, мигают все время.

– Мо-лод-цы. А весовые на какую массу установили?

– Килограмм на шестьдесят.

– Врешь. Я по ним скакал как кенгуру.

– Ну, может, на семьдесят.

– На все девяносто. Сделайте двадцать, а лучше меньше. И движение включите.

– Зачем? Со стороны города ничего опасного не приходит. Вот шишки понаедут, тогда настроим. На всякий случай.

– Опасного не приходит, говоришь? – со странной интонацией переспросил отец.

– Ну да. Лисы там, барсуки, зайцы. Их, что ли отпугивать?!

– И их тоже.

– Андрей Андреич, они знаете, какие любопытные? Ходят и ходят. Вы бы повскакивали по тревоге шесть раз за ночь, – укоризненно пробасил Владик. – Ребята реально не выдерживают, двое уже уволились. Рейнджеры, между прочим.

– Сдается мне, давненько ты зайцев не видел. И не только их. Ответь-ка, бесстрашная охрана, что лучше, недоспать или быть сожранными? – вкрадчиво осведомился отец и указал подбородком на ограждение парковки.

Юстина глянула и обмерла. Просунув сквозь частые прутья кожаный нос, с той стороны к ограде приник кофейно-шоколадный «Бу!». Здоровенный зверь неподвижно скорчился под развесистым кустом, шкура ведмеда по цвету сливалась с пожухлой листвой. Без подсказки Юстина бы его ни за что не заметила.

– Мало тебе вчерашнего? – словно у нерадивого школьника, сурово поинтересовался у топтыгина отец. – Быстро домой, и чтобы духу твоего…

Договорить он не успел – совсем рядом что-то оглушительно бабахнуло. И еще раз, и еще. Юстина от неожиданности ойкнула и прикрыла голову руками, девчонки высунулись из-за отцовской спины. Ведмед с удивительным для его комплекции проворством выбрался из-под куста и скатился вниз по склону. Снизу пару раз донеслись глухие удары и взрыкивания – во время скоростного спуска мишка встречался с деревьями.

Влад продолжал исступленно палить, пока не кончились патроны. Лицо его побелело, глаза сделались совершенно безумными. Дождавшись тишины, отец выпрыгнул из кабины, подошел, осторожно разжал судорожно сведенные пальцы, отобрал оружие:

– Хватит, он уже далеко.

– Это он! Он Витьку задрал!

– Ну почему обязательно…

– Точно он! У него шрам на морде, я запомнил! – истерично выкрикнул Влад.

– Какая разница, он, не он, – жестко и раздраженно оборвал отец. – Важно, что крупный хищник, вопреки твоим заверениям, нарушил периметр, перебрался через мост. Датчики его не засекли, сигнализация не сработала. А вы, как последние м… даки, к реке спускаетесь, плакаты дурацкие развешиваете. Сколько раз объяснять? Они умнее животных. Некоторые интеллектом не уступают человеку. Переключай мозги, соображай, как он ловушки миновал? Перепрыгнул? Обошел?

Юстина вспомнила, как они вчера в полной темноте карабкались вверх по склону… и крепко зажмурилась.

18

Ночные события, запоздалый ужас после очередной встречи с «Бу!», покачивание кабины и монотонный гул двигателя подействовали не лучшим образом. Во время полета Юстина то и дело клевала носом, а под конец и вовсе задремала на плече у Камили. По пути от дома бабы Риммы до школы она почти проснулась, но в тепле и духоте класса снова сомлела. Уроки прошли мимо сознания, хорошо, что от Юстины ничего не потребовалось. Догадливый Сашка то и дело тыкал в спину линейкой – не давал уснуть и сползти под стол.

Плотный обед в «Перекрестье» доконал окончательно. После еды незаметно подкралась на мягких лапах апатия. Мысли шевелились вялыми гусеницами, ни одна не желала додумываться до конца, в глаза будто насыпали песку. Голоса подруг доносились словно сквозь вату, смысл сказанного то и дело терялся. Тянуло прилечь прямо здесь, на диванчике, и позволить измученному сознанию отключиться. Неугомонная Шоста тормошила ее вот уже двадцать минут:

– Юсь, если засыпаешь – давай домой!

– Я не сплю!

– Тогда соберись! Мы не можем вот так просто взять и сдаться!

– Что ты предлагаешь? Не осталось ни малейшей зацепки, она даже прощальной записки не написала. Просто испугалась чего-то или кого-то и сбежала.

– Скорее всего, на то были причины. Через две недели прибудет почта с Глории. Может, что и прояснится. Вопрос в другом, действительно твоя мама ушла в Портал или нет? И если да, то как ей это удалось без денег? И вообще, ты, скажем, подумала, вдруг опасность угрожала не только ей?

– А кому? – тупо спросила Юстина, закрыла глаза и покачнулась.

Шоста немедленно пихнула ее в бок и потребовала:

– Ань, ей зеленого чая. Литр. Внутривенно.

Смехнянка отправилась на добычу, а Шоста продолжила истязание:

– Кому угодно, но в первую очередь тебе и дяде Андрею.

– Угу, – равнодушно кивнула Юстина. – И?

– Для начала необходимо разобраться, что случилось и почему.

– Как разобраться?

– Пока не знаю. Давай вспоминай все необычное за последние недели.

– Да не было ничего необычного, – устало вздохнула Юстина. – Мама ходила на работу, возвращалась вовремя. Никаких подозрительных звонков и гостей. Нервничала немного, но это с ней часто случается. Разве что наладонник в понедельник дома забыла, да в последний день…

– Что? – жадно спросила Камиля.

– Когда стало известно про квартиру, мама сказала, что раз появились лишние деньги, надо обзавестись вертолетом и куда-нибудь слетать.

– Куда-нибудь?

– На остров, где она родилась. Знаешь, странно, мама редко ударяется в воспоминания, а тут на нее словно что-то нашло. Рассказывала, как они с ребятами на завод бегали в щелочку подсматривать.

– Это о каком-таком заводе речь?

– О глорианском.

– Вот оно как. А он отчего-то впервые за много лет временно закрыт.

– Угу.

– Занятное совпадение.

– Девочки! – глаза у Ани стали еще больше, чем обычно. – Девочки, а ведь она на этот завод по дороге к зиккурату заглядывала. Помните, Мишка сказал, она на юго-восток сперва полетела!

– Точно!

– Идем туда?

– Опять одни за город?! Нет уж, хватит с меня! Не забыли, наш «Бу» до сих пор где-то шастает? К тому же, поправьте меня, если я неправа. На этот раз отец точно оторвет Юстьке голову.

– Ну, можно дядю Андрея с собой захватить, – неуверенно предложила Смехнянка.

– Замучает советами!

– Зато с ним не так страшно. Давай, звони!

Юстина вздохнула и потянулась за наладонником.

– Па-ап…

– Чего тебе?

– Нужна твоя помощь.

– Что такое?

– Мы хотим прогуляться на завод.

– Это на который? – насторожился отец.

– Ну, тот, что временно закрыт.

– Глорианский? С чего бы вдруг?

– Мама о нем упоминала в последний день.

– Вот даже как. Что ж, в таком случае и правда стоит наведаться.

– Пап? Ты знаешь что-то такое, о чем не знаю я?

– Сложно сказать. Просто перед отлетом Варвара позвонила и внезапно заговорила про то, как мы с ней познакомились. Как раз там. Она об этом не вспоминала… сколько же? Лет десять, наверно. А тут два раза за день. Выглядит подозрительно.

– Вы вместе бегали подсматривать?

– Не совсем, – отец замялся.

– Если все именно так, нам просто необходимо там побывать!

– Необходимо. Только не нам, а мне. Ваша отчаянная лягушачья команда на этот раз остается дома. Возле завода может быть опасно.

– Мы с тобой!

– Нет, я сказал!

– Ни фига! – запальчиво выкрикнула Юстина. Чай, наконец, подействовал, и она ощутила себя бодрой и готовой к свершениям. – Не возьмешь с собой – пойдем сами, одни.

Отец закатил глаза и процедил сквозь зубы: «Что за комиссия, создатель…»

– Ну, па-ап!

Родитель молчал с минуту, меряя дочь недовольным взглядом. Наконец, сдаваясь, с чувством произнес:

– Ну, вы и поганки!

– Отправляемся завтра прямо с утра? Чтобы успеть вернуться? А то идти дольше, чем до зиккурата.

– Щас! Разбежались, школу прогуливать. Обедали?

– Да.

– Значит, встречаемся через полчаса у дома бабы Риммы.

– Мы что, полетим?!

– Догадливая.

– Класс!

19

– Это здесь? Здесь? Где именно? – нетерпеливо вертелись девчонки.

– Забор вдалеке, видите? Нам туда. Только пока побудьте в кабине, а я отлучусь ненадолго.

– Зачем? Куда?

Поищу одного человека. Вернусь через… – отец мельком глянул на наладонник, что-то прикинул, – минут через двадцать. Сидеть тихо, дверь не открывать. Ослушаетесь – пеняйте на себя.

Без отца в вертолете стало как-то неуютно и страшновато. После оглушительного полета звенящая тишина снаружи казалась странно зловещей. Юстина отодвинулась подальше от рычагов, кнопок и приборов, маятно вздохнула.

– Вот куда его понесло? Что за «один человек»? Юсть, не знаешь? – Камиля поерзала, устраиваясь удобнее. – Черт, ноги-то как затекли!

– Понятия не имею.

– Откуда тут людям взяться? – Смехнянка удивленно покачала головой, – лес вокруг.

В дверцу снаружи шумно поскреблись. Чуть слышно заскулили и поскреблись снова. Аня тотчас прижалась носом к выгнутому стеклу. С полминуты вглядывалась, наконец разочарованно вздохнула:

– Не видно.

– И хорошо, что не видно, – сурово откликнулась Шоста.

– Чего хорошего? Интересно же! Эй, кто там? – почему-то шепотом позвала Аня.

Секунду стояла напряженная тишина, затем с той стороны вертикально вверх бесшумно взвилась мохнатая палево-серебристая тень. Рухнула вниз, исчезла из поля зрения и взвилась снова, чуть ближе. Волк. С какой-то непонятной штуковиной на шее – будто змея обвилась. Подпрыгнув дважды незваный гость исчез… но буквально через пару секунд к фонарю кабины, прямо напротив Камили, приникла любопытная морда со стоящими торчком ушами. Девочка от неожиданности отпрянула и вскрикнула в сердцах:

– Да что ж это такое?! Что мы, медом намазаны?

Волк наклонил лобастую голову, и Юстине показалось, что он улыбается во всю пасть.

– А ну, геть отседова!!! – раздался снаружи, от хвоста вертолета, низкий женский голос.

Повернувшись, зверь напряженно застыл, и вдруг из странной гнутой штуки у него на шее зачастило скороговоркой:

– А я че? Я ниче. Баб Яг, я ж ниче. Я посмотреть тока.

Ломкий, мальчишеский басок удивительно подходил проказливо ухмыляющейся морде.

– Геть, я сказала! – чуть менее строго скомандовал тот же, совершенно незнакомый голос.

– Ну, баб Яг!

– Садко! Не стану больше от зайцев защищать!

Лобастая башка мгновенно исчезла.

– Внутри твои красавицы? – поинтересовалась таинственная «баб Яг».

– Надеюсь, – отозвался голос отца. В нем явственно звучали нотки сомнения.

Юстина распахнула дверцу. Обладательница звучного контральто оказалась скрюченной, тщедушной старушкой в мешковатой куртке и длинной вязаной юбке. Нос, точно клюв ястреба, задубевшая, покрытая шрамами кожа, совершенно седые косы до пояса, фенечки из бисера и перьев. «Действительно, вылитая баба Яга. Или лесовица». Волк путался у незнакомки под ногами и умильно задирал морду. Ластился. Походя потрепав его по густошерстному загривку, старушка добродушно проворчала:

– Садок, не подлизывайся.

– Баб Яг, останусь? Ну останусь же?

– Ладно. Только тихо мне.

Отец наблюдал за происходящим с усмешкой:

– Что, Садко, дочку мою слопать хотел?

– Да не хотел я! Че сразу-то?!

– Ну-ну. Знакомьтесь, девицы. Это Ядвига Болеславовна, биолог, специалист по мутациям, лингвист, психолог. Мой учитель. А это Садко. Говорящий волк.

– Ядвига Болеславовна, это вы маму спасли? – неуверенно предположила Юстина. – Она рассказывала…

– Вроде того, – не стала отпираться лесовица. – Только не надо так длинно, язык сломаешь. Просто Ядвига.

– А что это у него на шее? – встряла Аня.

– Транслятор. Переводчик, если хочешь.

– А ему не больно?

– Не, мне не больно, – волк припал на передние лапы и похвостил.

– А откуда такая штука?

– Оттуда, – старушка как ни в чем не бывало указала скрюченным пальцем на завод. – Подарок. Биотехнологии братьев по разуму.

– Они же ничем не делятся, – ахнула Аня. – Никогда.