Темная сторона Сети (сборник) Козлов Дмитрий

Алексей Шолохов

Порно для шимпанзе

© Алексей Шолохов, 2015

На проверку почты уходило чуть больше десяти минут. За это время успевал закипеть чайник. Роман Горностаев начинал каждое утро с включения компьютера, потом шел умываться и чистить зубы. Все эти действия он проделывал с мыслью о зарядке, которую, по неизвестным ему причинам, приходилось откладывать до следующего утра. Лень — самый серьезный из смертных грехов, потому как что-либо делать с нею, как-то изменить ситуацию грешнику всегда лень. То, что не подлежало пересмотру и вполне устраивало Романа и его второе «я» — так это просмотр почты и кружка горячего кофе с молоком. А зарядка может подождать и до завтра.

Сегодня пришло десять писем, два из которых упали в спам. Рома по традиции проверял все. В спам, бывало, улетали и нормальные письма, которые он ждал. После проверки спама Горностаев очистил папку и перешел к просмотру входящих. Два письма сообщали об оплате заказа в интернет-магазине, два — рассылка подписчику, три были оповещениями из различных соцсетей. Все как всегда, но десятое письмо рушило шаткую конструкцию привычных событий. Письмо с сайта, который он не посещал ни разу. Он был в этом больше чем уверен. Потому как женатый мужчина не должен смотреть порно, а ссылка в письме с приглашением непременно вела на сайт с содержанием 18+. Сайт, содержащий в названии слово «порно», не может быть сайтом детского издательства. Название говорило само за себя: normalpornfornormalpeople.com. Нормальное порно для нормальных людей. Необычненько.

Рома посмотрел на ссылку. Нет, определенно этот сайт был ему незнаком. И конечно же, его семейное положение тут ни при чем. Он посещал сайты подобной тематики с пугающей регулярностью, но те, где он был частым гостем, не додумались до таких длиннющих названий. Их названия никак не влияли на качество представленных роликов. Рома очень надеялся, что здесь будет так же.

Он посмотрел по сторонам, убедился, что в комнате один, и нажал на ссылку. Рома ждал, что Аваст оповестит о наличии вирусов и тем самым даст ему шанс одуматься. Но антивирус молчал, покручивался себе в панели инструментов, иногда замирая, будто прислушиваясь или приглядываясь. Сайт открылся очень быстро, но ни картинок для взрослых, ни реклам по увеличению груди/члена не было. Не было первых признаков, что ты зашел на сайт для взрослых. Всю страницу занимал текст.

«Нормальное порно для нормальных людей — сайт, посвященный искоренению аномальной сексуальности», — гласил заголовок.

Горностаев не стал вникать в эти слова. Он предполагал, что ответы на все вопросы (у него вопрос был всего один — где сногсшибательный трах?) будут ниже, в основном тексте. К черту текст! Ему нужны были ответы в виде файлов с расширением avi или mp4, ну или совсем на худой конец flv. Но ничего похожего на странице не было. Даже ссылок он пока не видел.

Рома еще раз обернулся, так, для подстраховки. Он прекрасно знал, что Юля ушла на работу, но береженого, как говорится, Бог бережет. Просмотр порно, конечно, до развода не доведет, но Юлька, застав его за таким занятием, начнет искать причины. Может начать с «я тебя не удовлетворяю» и закончить «значит, ты себе кого-то нашел». Он будет пытаться оправдаться, и все закончится примирительным сексом. Ссора ради секса? Может быть. Потому что он не знал, для чего она затевала скандалы.

Ну смотрит он порно, и что? Раньше они смотрели его вместе, а сейчас он прячется, как подросток. Почему так? Что с ними случилось? Повзрослели? Или пересмотрели критерии дозволенного? Что бы с ними не произошло, порно он теперь смотрит в одиночестве, что, собственно, абсолютно не мешает ему получать удовольствие.

Рома вернулся к прерванному занятию. Текст на первый взгляд выглядел нелепым и трудноусвояемым. После третьего прочтения Рома начал улавливать некую закономерность. Например, каждое следующее предложение начиналось со слова, которым заканчивалось предыдущее. Странная конструкция, но Рома все-таки осилил ее. Последнее предложение настроило Романа на позитивный лад. Дочитавшему до конца порно обеспечено. Собственно, для этого он сюда и вошел. Но дальше, под текстом, ничего не было. Никаких ссылок. Ни «ЧаВо», ни «Помощь»… Он вернулся в начало. Подсказка в самом тексте, иначе зачем столько писать?

— Ради секса, — пошутил Рома вслух, подозревая, что никто его за это не осудит.

Перечитал весь этот бред, но, кроме описания возможных роликов, ничего не нашел. И тут вдруг его осенило. Рома вспомнил, что умельцы частенько вставляют рекламные ссылки прямо в тексты. Он подвел курсор к первому слову. Ничего. Ко второму… к третьему… Он вел курсор по тексту, как указку. Ролик нашелся в начале второго предложения. Как только он навел курсор на слово Кухня, над предложением вырос небольшой прямоугольник с голым толстяком, сидящим за столом. В уголке прямоугольника мелкими буквами было выведено название файла — «Кухня.аvi. Вот оно! Голый жирдяй и кухня. Порно как порно. Сколько раз он видел ролики о кухонном трахе, одному Богу известно. И там тебе чаепитие с одноклассницей, и распитие с потрепанной жизнью подругой, и приход «сантехника», и рука «мачехи», застрявшая в сливе раковины, и черт знает что еще. Как их ни начинай, заканчиваются они все сексом. Чаепитие, устранение засоров и счастливое спасение руки «мачехи» (тетки в возрасте) всегда вели к логическому завершению, рожденному в мозгу озабоченного подростка. Потому как с жизнью эти события имели мало общего. Но это всех устраивало. Всегда. Нормальное порно для нормальных людей.

Рома нажал на ссылку, и тут же на весь экран открылся ролик. Толстый мужчина сидел за столом, сложив перед собой руки. Его бледные сиськи напоминали женские. Хотя, может, это и была женщина? Роман всмотрелся в толстяка. Нет, едва заметная растительность на груди и щеках говорили о том, что перед зрителем все-таки мужчина. Взгляд его был устремлен куда-то в угол. Рома попытался рассмотреть, что он там увидел, но, кроме мойки из нержавейки, встроенной в разбухшую от влаги коробку, ничего не увидел. Хотя, может… на потолке была наклеена плитка ПВХ, уголок одной из них отклеился. Но Рома был уверен, мужику из фильма на все это начхать.

Камера переместилась к женщине и показала, как ловко работают ее руки. Максимум движений и минимум эмоций — она нарезала хлеб с каменным лицом. Красивым каменным лицом. Интересно, подумал Рома, она в постели такая же? И кстати, где постельные сцены? Где обещанное порно?

Женщина отложила нож, взяла кусок хлеба, положила на него кружок колбасы и подала мужчине. Все ее движения были механическими, лишенными чего-то человеческого. Толстяк взял бутерброд без каких-либо эмоций. Снял колбасу, бросил на пол и принялся есть хлеб. Он жрал хлеб, как животное. Крошки сыпались на жирную грудь, цеплялись за редкие волоски, словно отдыхая перед долгой дорогой к полу.

Женщина тем временем приготовила еще один бутерброд и положила перед мужчиной. Тот проделал с ним то же, что и с первым. Колбаса полетела на пол, а хлеб… в этот раз он запихнул в рот весь кусок. И без того массивные щеки завибрировали от напряжения, на глазах выступили слезы. И только когда жирная грудь мужчины содрогнулась, Рома понял, что толстяк плачет.

Когда ролик закончился, Рома задумался. Нет, не о художественной ценности этого произведения, тем более что создатели тоже явно о ней не беспокоились. Рома подумал о сексе. Где он? Где этот чертов перепих сантехника с взрослой теткой, так бездумно выставляемой в названиях мачехой или тещей? Где этот сраный трах жирдяя с красавицей? Он просмотрел ролик, в котором толстяк полчаса жрал хлеб, бросал колбасу на пол и плакал. Это порно головного мозга, не иначе.

Горностаев махнул рукой, но все-таки решил продолжить изучение статьи на предмет ссылок. Они наверняка были, не могло же все закончиться вот так, плачущим толстяком. Да и к тому же Роме все еще было интересно, что стало с колбасой на полу. Кому-то же толстяк ее бросал.

Курсор-указка «обнюхивал» каждое слово, пока не всплыл черный прямоугольник с названием: «Джинго.avi».

Черная комната и больше ничего. Рома даже подумал, что ролик стоит на паузе, но тут же в центр комнаты вышел человек с разукрашенным лицом и в белых перчатках. По первым же движениям Роман понял, кто перед ним.

Он терпеть не мог мимов. Дебилизм это, и ничто иное. Шарить своими стерильными перчатками по пустой комнате с придурковатым видом, мол, эва как, я канат тяну да стену ощупываю. Но в этом клоуне Роман узнал толстяка из первого видео. Надежда увидеть постельную сцену появилась вновь. Все это могло быть сериалом, а может, дело в неумении создателей фильма объединить все в один файл. Толстяк показывал то, что умел каждый мало-мальски пластичный человек, но в исполнении жирдяя это было просто героизмом. Через пять минут кривляний толстый клоун подошел к камере и начал срывать с себя одежду. Слезы потекли по лицу, оставляя дорожки на гриме. Толстяк всхлипнул и вытер слезы. Минуту спустя клоун начал размазывать грим по лицу.

Роман решил, что такое порно ему не по душе. Что-то было отвратительное, отталкивающее в этих сценках. Горностаев хотел закрыть этот сайт и поискать в Интернете более подходящее видео. Он окинул взглядом текст, за которым, возможно, скрывалось с десяток ссылок. С трудом верилось, что все они приведут к таким же фильмам, как первые два. Рома набрался терпения (в конце концов, дома-то он один) и продолжил водить курсором от слова к слову.

Видео нашлось под словом «отражение».

Напряженное лицо мужчины, покрытое испариной, показали крупным планом. Мимика и дыхание говорили о том, что мужичок трудится. Романа посетили мысли, далекие от мыслей воспитанного мальчика. Он ждал порно и, судя по изможденному лицу «трудяги», он его дождался. С такими гримасами нельзя разгружать вагоны или подавать раствор. С таким лицом люди зарабатывают деньги в порноиндустрии, ну или получают удовольствие. Ключевое слово здесь «удовольствие». Вот и Роман ждал своего часа. Пусть удовольствие от просмотра не сравнится с наслаждением от тесного контакта, но, тем не  менее, он хотел испытать хотя бы его. Создатели бестолкового сериальчика, похоже, не спешили предоставить зрителям такую возможность. У них была какая-то своя цель.

Но, когда камера отдалилась, первым, что почувствовал Рома, было разочарование, а потом пришло негодование. Перед ним был безногий человек. Рома относился к инвалидам с должным уважением и пониманием. Сострадал и, когда они просили, с легким сердцем подавал им. Радовался их успехам на Параолимпийских играх и Минуте славы. Но здесь и сейчас ему стало жутко. Безногий мужчина танцевал брейк. Музыки не было слышно, поэтому сказать наверняка, играла она или нет, было нельзя. Мужчина начал поднимать тело на руках и вдруг поскользнулся.

— Я устал, — раздался голос, — и хочу есть.

Судя по всему, голос принадлежал танцору.

— Так отдохни и съешь чего-нибудь, — голос из-за кадра был слегка плаксив.

Танцор, лежа на полу, подобрал что-то и засунул в рот. Рома скривился, глядя на это. Будто мужчина запихнул в рот труп новорожденной крысы. И только позже он узнал и кухню (с нее убрали стол и зачем-то повесили там зеркало), и куски колбасы, разбросанные по полу. Горностаев думал, что и этот ролик закончится обычным обжорством, но камера на несколько секунд выхватила зеркало, в котором отражался говоривший с безногим. Толстый мим сидел на разделочном столе абсолютно голый. Рома не был уверен, но ему показалось, что толстяк поглаживал себя внизу живота. И на руке у него была белая перчатка.

Следующее видео было под словом «красивая». Название файла говорило само за себя. Первые кадры показывали лицо красивой женщины. Сначала и не скажешь, что это та девушка из первого ролика. Она закатила глаза и приоткрыла полные губки, обнажив верхний ряд жемчужных зубов. Что бы ни происходило там, за кадром, красавице это нравилось. Но оператор не спешил показывать зрителям, что именно доставляло ей удовольствие. Камера отдалилась, показав вместе с лицом обнаженную грудь, потом снова приблизилась и спустилась к груди. Рома считал, что заслужил лицезрение сосков размером с пятирублевую монету, поэтому не отрывал взгляда ни на секунду. Зрелище завораживало, а самое главное, обещало удивительное продолжение. Но его снова обманули. Как только камера начала спускаться ниже и ниже к местечку, дарующему наслаждение обладательнице прекрасного тела, Рома услышал голос мужчины. И он был готов поклясться, что уже слышал этот голос раньше.

— Я устал, — повторил мужчина.

Девушка открыла глаза и недовольно посмотрела мимо камеры.

— Отдохни.

— Я хочу есть, — начал канючить мужчина.

— Так поешь…

Рома понял, что это снова кухня. Из мебели там появилась кровать. Складывалось такое впечатление, что все ролики снимали в один день и с выбором декораций не напрягались вообще. Тем лучше. Горностаеву порно нравилось такое, чтоб ближе к жизни. Не надо ему всяких «парнишка резвится с матерью друга» или «брат учит сестру». Да, инцест — своего рода извращение, но Рома понимал, что в кадре всего лишь порноактеры, и родство их только в названиях. Ему куда ближе что-нибудь из области студенческих посиделок или пьяных оргий. Хотя между этими двумя понятиями легко ставится знак равенства.

Здесь тоже было все по-настоящему. И это пугало. Черт! И это возбуждало.

После слов «я хочу есть» Рома узнал безногого. И раз уж они снова на кухне, то и есть он будет то же самое. И да, он ел колбасу, поднимая ее с пола. Но в этот раз инвалид был в маске обезьяны. Маску он не снял, просто засовывал под нее колбасу. Девушка продолжила прерванное занятие, больше не взглянув ни разу на безногого.

Рома долго обдумывал увиденное. Переваривал, так сказать. Первый ролик — толстяк ест хлеб, а колбасу сбрасывает на пол. Почему? Не любит он колбасу, а может, и вовсе вегетарианец. Девушка с каменным лицом… черт! В четвертом ролике она ничего себе, раскрепощенная и лицо удивительно привлекательное. Второй ролик — клоун кривляется и плачет. Работает клоуном, а плачет от житейских хлопот? Очень похоже на правду. Появление безногого немного удручает, но и вносит какую-то изюминку. А отражение толстяка недвусмысленно намекает на то, что зритель все-таки смотрит порно. Пусть толстый клоун и был в кадре недолго, Горностаев понял, что тот мастурбирует, предварительно надев на руки свои стерильные перчатки. Мудак дрочил на инвалида, танцующего брейк! Порно головного мозга потихонечку перемещалось ниже пояса?

Роман был из тех людей, для кого тайные желания грозили навсегда остаться тайными. Просмотр порно был некой отдушиной. Потому как люди в этих фильмах не стеснялись попробовать все. Он иногда ловил себя на мысли, что ему нравятся фильмы с извращениями. Классика — мальчик с девочкой — его уже не устраивала. Геи, зоофилы, некрофилы, избиения, изнасилования — это далеко не полный список того, что ему нравилось. И даже… Рома снова оглянулся, будто кто-то мог подслушать его мысли. Ему даже иногда хотелось, чтобы его избили и изнасиловали. Он пугался этих мыслей и гнал их подальше. Рома знал, что таких, как он, называют «латентный педераст». Именно это ему и не нравилось. Ему не  нравилось, что рано или поздно он проколется, и тогда это звание прилипнет к нему навсегда. Многие люди хотят делать что-то постыдное (разумеется, для других, собственная совесть зачастую помалкивает) и запрещенное и при этом оставаться в тени. Сколько веревочке не виться, конец все равно будет. В его случае кто-нибудь однажды крикнет: держи пидора! И, тем не менее, пока этого никто не прокричал, он решил, что секс с загримированным жирдяем или животным мог бы его возбудить. Решил? Да он почувствовал это.

Следующий ролик он нашел под словом «бесполезная». Место действия все то же. Мебели теперь не было вообще. В центре помещения среди уже начавшей гнить колбасы лежала обнаженная девушка, та самая, из первого и четвертого роликов. Она лежала на животе, руки и ноги были связаны за спиной, а на голове затянут ремень, от которого внатяжку шла цепь к ногам, из-за чего голова девушки была задрана над полом. Это напомнило Ромке ролики о мазохистах. Там к связанным девкам применяют всю гамму пыток сексуального характера. В целом Роме они нравились. Да что там — он их обожал, только немного разочаровывало добровольное начало этих деяний. Но сейчас в глазах женщины он видел обреченность, будто это никто не подстроил. Ее заволокли силой и собираются…

Девушка что-то почувствовала или увидела, потому что вдруг задергалась. Камера показала дверь. Толстяк стоял в обтягивающем костюме мима и с крохотным котелком на левой стороне головы. Миниатюрный головной убор держался на резинке, впившейся в жирные щеки и подбородок. Клоун улыбнулся и, слегка развернувшись к двери, за что-то дернул. Тут же из темноты дверного проема выбежал облезлый шимпанзе. Ребра, обтянутые кожей, виднелись сквозь редкую шерсть. Правый бок был в чем-то красном. Слишком яркий цвет, чтобы быть кровью. Рома подумал, что это просто краска. В левой лапе примат держал биту. Небольшую, но даже она могла стать оружием, а не только спортивным инвентарем.

Шимпанзе посмотрел на камеру, замахнулся битой и оскалился. Его внимание все-таки привлекла связанная девушка, и шимпанзе, все еще скалясь, пошел к ней. Рома понял, что все еще ждет порно, и оно могло быть. Могло… Шимпанзе замахнулся и опустил биту на голову девушки. Цепь натянулась. Девушка потеряла сознание, а может, и умерла. Примат бил и бил, пока ремень, сжимавший лоб, не лопнул, и девушка не упала лицом в гнилое колбасное рагу. Шимпанзе обошел свою жертву вокруг, какое-то время постоял у ее ног, даруя Роману надежду, что порно все-таки случится, и вернулся к голове. Ткнул битой в месиво из волос, крови и мозга, не дождавшись никакой реакции, отбросил биту и присел на пол. Поковырялся в окровавленных волосах, что-то бережно достал и положил в пасть. Все это напоминало действия заботливой мамаши, копающейся в волосяном покрове своего детеныша в поисках насекомых. Примат начал пожирать девушку. Уже мертвую девушку.

Роман был шокирован. Более жестокого фильма он не видел. Жестокого и возбуждающего. Рома снял халат Юли со спинки кресла и прикрыл пах, будто кто-то мог его видеть. Больше всего его потрясло, что ему нравится поведение обезьяны, словно та на арене цирка жонглировала спящими котятами, да так искусно, что ни один из них не проснулся. Нравилось? Черт! Да эта зверушка его чуть до оргазма не довела. Примечательно, что, орудуя битой, она ни разу не произвела действий сексуального характера. Тварь просто била девушку по затылку, пока не раскололась голова.

Роман снова задумался. Впервые он посмотрел порнофильм без собственно самого порно. Ну не  считая нескольких моментов, из-за которых весь этот цирк можно назвать эротикой. Экстремальной эротикой. Пару раз показали сиськи и пару раз — мастурбацию. И все-таки Роман сделал вывод, что толстяк плакал из-за бабы. Она изменяла ему с безногим, а толстый клоун их поймал. Сначала чувствовал себя несчастным и плакал, как сопливая школьница, но потом решил их наказать. Инвалида он заставил танцевать, а сам при этом дрочил. Унижение налицо. Бабу свою он решил наказать жестче. Она, попользованная, ему была не нужна. Отсюда и название «бесполезная». Жирдяй убил ее руками… лапами облезлой обезьяны.

— Черт! Что я делаю?

Он только что распутывал сюжетные перипетии садомазохистского порнофильма. Может, цель создателей именно в этом? Заставить думать? Да ну на хер! Цель порно — возбудить, и мысли после просмотра должны быть только о том, с кем и где воплотить увиденное в жизнь, ну или, на худой конец, где спустить излишки семенной жидкости.

Он не  хотел больше думать о том, кто кому изменил, и соразмерны ли наказания любовников их вине, но мысль, что фильм закончился неправильно, не давала ему покоя. Он должен был закончиться постельной сценой, иначе это не нормальное порно для нормальных людей. Это вообще не порно! Но ему обещали. Ему обещали после прочтения. Рома навел курсор на последнее предложение. Ничего. И тут он увидел изменения в тексте. Вместо обещания «Дочитавшему до конца порно обеспечено» там был совершенно другой текст, другой стиль и шрифт.

Поздравляем, вы заслужили большего! Вам выпал шанс стать участником порнофильма!

Рома решил попытать счастья и навел курсор на слово «порнофильм». Бинго! Последний ролик назывался «Порно для шимпанзе». Порно с животными его возбуждало, но только что-то ему подсказывало, что шимпанзе будет тот же. Главным героем станет облезлый примат с красным боком, ведь порно для него.

Рома напрягся. Дочитавшему до конца порно обеспечено. Вам выпал шанс стать участником порнофильма. Горностаев откатился от стола. Шимпанзе — самец, Рома был в этом уверен. Нетрудно догадаться, какая роль отведена везунчику. Он так не хотел! Или хотел? Роман возбуждался от любых половых актов. Однополых, с животными и уродцами. Да он даже подумывал о собственном унижении, но чтобы вот так сразу… Ему нужно было подумать над этим заманчивым предложением. Вот только он боялся, что это вовсе не предложение. Это подарок, от которого нельзя отказаться. И главное, поговорка «Дареному коню в зубы не смотрят» здесь не работала.

Роман очень надеялся, что все-таки сможет отказаться от этого дара. Он вскочил и подбежал к входной двери. Закрыл ее на еще один оборот и вынул ключ. Он, конечно же, не верил в то, что толстый мим ходит по городу с облезлым шимпанзе, но на всякий случай подергал ручку. Спокойствия это не принесло. Вообще. Он стоял и смотрел на дверь, словно это в ней заключалась угроза.

Когда ручка дернулась, Рома отшатнулся. Кто-то вставил ключ в замочную скважину. Рома начал отступать. Ключ был только у него и у Юли. И вряд ли она дала его толстому клоуну или шимпанзе.

— Ромик, смотри, кого я тебе привела.

Горностаев замер на мгновение в коридоре, чтобы рассмотреть «гостя». Он знал, кто это, поэтому объяснения жены слушал без должного внимания.

— Я купила обезьянку у клоуна около перехода. Посмотри, до чего он довел бедную зверушку. А сам-то жирный… Кушать хочет бедная обезьянка, — кривляясь, произнесла Юля.

Она не  кушать хочет, подумал Рома.

Будто в подтверждение его мыслям шимпанзе потрогал себя в паху и оскалился, даруя будущему партнеру подобие улыбки.

— Обезьянка хочет… — все еще кривляясь, начала Юля.

Рома смотрел на примата и ждал версии Юли о том, чего же хочет обезьянка, но та молчала. Горностаев посмотрел на жену. Ее оскал был больше похож на улыбку лишь потому, что человек в результате эволюции научился скрывать свои истинные чувства.

— Обезьянка хочет перепиха? Так ты, кажется, это называешь? Обезьянка хочет траха? — Юля перестала кривляться, но страшная ухмылка никуда не делась.

Они заодно! Рома все понял. Он буквально ввалился в собственную спальню, захлопнул дверь и подпер ее столом-тумбой. Потом, вспомнив о защелке, закрыл и ее. Его внимание привлек монитор. На весь экран теперь моргала надпись:

Сайт, направленный на искоренение аномальной сексуальности

Вот оно что?! Теперь он вспомнил все свои предложения поэкспериментировать. Судя по всему, Юля их тоже не забыла. Она знала, зачем привела обезьянку. Чтобы искоренить ненормальную сексуальность мужа. Ему вдруг захотелось закричать, что он уже излечился, что бывшие его хотелки аморальны и извращенны, что он теперь будет заниматься любовью (не перепихом и трахом, и даже не сексом) только в миссионерской позе и исключительно для воспроизведения потомства. Хотелось, но Рома не смог — во рту пересохло.

С первым ударом в дверь надпись на экране исчезла, и на ее месте появилась цифра 5. 4… 3… Цифры сменяли друг друга. 1… Затем единица пропала, и экран какое-то время оставался черным.

То, что появилось потом, не стало для Романа такой уж неожиданностью. На экране была его спальня, и он сам, глядящий в монитор. В углу экрана было написано Порно для шимпанзе (REC). Дверь с грохотом открылась, на пороге появился шимпанзе, а Рома продолжал глядеть на экран. Он так не хотел. Огонек слабой надежды, что он сможет отбиться от облезлой обезьяны, потух, как только в комнату вошел толстый мим. Клоун выставил перед собой руки в стерильных перчатках, будто держит кого-то за бока, и начал раскачивать массивным тазом взад-вперед, имитируя половой акт. Рома заплакал и встал на колени. Ему хотелось, чтобы это поскорее закончилось. Когда шимпанзе подошел к нему вплотную, Рома зажмурился. Он очень надеялся, что шимпанзе не проголодается во время полового акта.

Валерий Тищенко

Лот № 366

© Валерий Тищенко, 2015

Олег удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку кресла.

Ловить интересные находки на интернет-аукционе — особое искусство, а он полагал, что владеет им в полной мере. «С удачной покупкой!» — мысленно поздравил он сам себя. Кликнул мышью и, загрузив файл, принялся рассматривать фотографию лота № 366, на который нацелился в этот раз. Это был средних размеров костяной кинжал: острое лезвие, на рукоятке — грубо вырезанные орнаменты. Казалось бы, бросовая безделушка, цена завышена раз в двадцать. Но Олег привык доверять своему чутью. К тому же у этой уродливой вещички имелась любопытная предыстория. Олег еще раз перечитал описание лота: «Впервые кинжал обнаружила арктическая экспедиция американца Джона Ливайна в середине восемнадцатого века. Ее участники подверглись нападению неизвестного ранее кочевого племени. Несколько человек пострадали, один был убит. Спустя несколько дней после происшествия Джон Ливайн покончил жизнь самоубийством. Кинжал из моржового клыка, обнаруженный рядом с его телом, впоследствии присоединили к другим находкам».

Не раздумывая, Олег сделал первую, скромную, ставку. Ну что, найдутся ли желающие сразиться с ним за обладание примитивным оружием каких-то эскимосов? Вряд ли. Азартной игры, скорее всего, не получится. Но это и хорошо: кинжал на самом деле ему понравился. Будет неплохо смотреться в его небольшой коллекции оружия.

Олег уже предвкушал, как будет вскрывать посылку со своей покупкой. Однако спустя несколько минут на электронную почту упало уведомление, что ставка по лоту № 366 перекрыта. Вот это сюрприз!

«Интересно, кому там мой кинжал загорелся?» — подумал Олег. Зашел на страницу аукциона и поднял ставку. Соперник отреагировал тотчас же, задрав цену в два раза. Олег присвистнул, глянув на сумму, — ну это уже, пожалуй, многовато будет!

Он задумчиво побарабанил пальцами по столу. Стоит ли отдавать такие деньги? В конце концов, он ведь не настоящий коллекционер — так… Больше для развлечения. Но его уже зацепило. Знакомое чувство азарта щекоталось внутри и не позволяло отступить.

Нет никакой уверенности, что неведомый соперник начнет всерьез бороться за этот коряво вырезанный кусок моржовой кости. Скорее всего, просто решил сделать гадость, подняв верному покупателю цену — так, ради злой шутки. Ради удовольствия. Олег сам много раз так делал.

Поразмышляв, Олег перекрыл ставку противника. Теперь стоимость примитивного костяного ножичка превысила все разумные пределы. Соперник наверняка задергался. Это хорошо.

Закрыв глаза, Олег глубоко вздохнул.

Он обожал эти сражения на аукционах. Подобная игра на нервах требовала идеальной выдержки, особенно когда в деле участвовали опытные игроки — а нынешний его противник явно из этой категории. Щупает нервы, сволочь. Скоро ударит. Но выиграет, как всегда, самый терпеливый. Олег ждал.

Он просидел перед монитором несколько часов: ответа так и не последовало. Взглянул на часы — почти полночь! Олег встал, сладко потянулся и отправился на кухню выпить кофе.

В этот раз он почему-то представлял своим противником стервозную и умную красотку, которая обожает строить козни другим. Жаль, если на самом деле это старый лысый мужик с брюхом наперевес. С такого и взять нечего, кроме анализов.

Вернувшись, он увидел, что на мониторе появилось еще одно уведомление. «Отлично. Ну-ка, ну-ка, какую гадость девица мне приготовила?» Он открыл сообщение, ожидая серьезного удара под дых, но получил лишь легкий тычок. Или это обманная тактика? Немного подумав, он сделал новую ставку и начал ждать. Ответа не последовало — противник (или противница?) признал поражение.

Кинжал теперь принадлежал Олегу.

Посылку доставили следующим вечером, ровно в семь. В дверь позвонили, Олег открыл и впустил курьера — угрюмого мужика средних лет в душном пиджаке и с большими синяками под глазами. Пока Олег рассматривал бумаги и договоры, курьер скороговоркой произнес стандартную фразу: «Обжаловать свою покупку вы можете в течение двух недель после получения товара. Всего доброго!» Вырвал из рук Олега чек с подписью и покинул квартиру, хлопнув на прощание дверью.

Олег с детства обожал оружие и все, что с ним связано. Однажды его друзья притащили во двор пневматическое ружье, стреляющее мелкой дробью. Олегу, как самому маленькому и слабому в компании, старшие пацаны доверили «ствол» не скоро — только когда осталось всего несколько дробинок.

Показав, как правильно держать ружье, один из парней ткнул пальцем в усевшегося на дереве голубя: «А пульни-ка в него! Только сначала поближе подойди, а то он, сука, высоко засел». Олег послушно подошел ближе и попробовал прицелиться. Ружье было тяжелым, а руки у Олега дрожали. Стоящие поодаль пацаны ржали, глядя, как неуклюже прицеливается Олежка, и что-то кричали ему. «Мазила сраная!» — донеслось до него. Он дернул пальцем спусковой крючок, и голубь свалился камнем вниз. Не успев издать ни звука. Ошеломленный Олег слышал только треск ломающихся веток.

Голубь упал. К нему подскочил громадный, рыжеволосый Санчез и сгреб маленькое тельце своей лапищей. «Ни фига себе! — протянул он. — Мочканул. Прям в глаз!» К Олегу подошел заядлый кореш, Леха, и хлопнул по плечу со словами: «Ну ты знатный киллер!»

До Олега постепенно доходило происходящее. Когда он увидел, как Санчез под одобрительный гогот пацанов пытается нацепить птичью тушку обратно на ветку, на глаза его навернулись слезы. Он бросил «ствол» на землю и, шмыгая носом, отправился домой.

Даже в зрелом возрасте он помнил, с каким звуком ломались ветки. Помнил эту сцену до мельчайших деталей. Еще он помнил тот азарт, что испытал в момент выстрела. Само осознание того, что он делает что-то запретное, — будоражило, хотя совесть его и мучила.

Через год отец застукал его, когда он перерисовывал на бумагу контуры газового пистолета, который ему было строго-настрого запрещено брать в руки. Выслушав отповедь отца, Олежек только отметил, что формы у «газовика» грубоваты — можно было бы сделать и поизящнее.

Со временем Олег начал больше ценить историю экспонатов. Оружие прожило целую жизнь, прежде чем обрести покой в его коллекции. Это тоже было частью азартной игры. Например, Олег любил представлять, что его любимый «кольт» 1850 года выпуска мог принадлежать какому-нибудь бандиту, грабившему поезда.

Однако тяга к азарту требовала каждый раз чего-то нового, чего-то большего.

Некоторой отдушиной для него стали карточные игры: вист, покер, преферанс. Олег не стремился непременно выиграть — он хотел заново испытать то прежнее чувство, хотел оказаться «на грани». Что-то похожее он испытывал на скачках и торгах — страх пополам с азартом приносил некоторое удовлетворение. А экспонаты коллекции служили скорее призами — напоминанием о том, что некогда испытал.

Олег положил посылку на стол и, аккуратно распечатав коробку, взял кинжал. Он идеально лег в ладонь. Олег поиграл кинжалом, поперекидывал его из одной руки в другую. Потом взмахнул, делая вид, что поражает невидимого противника, — лезвие со свистом разрезало воздух.

Есть! Я хочу много вкусной еды!

Кровь прилила к вискам. Сердце забилось чаще. В груди сделалось жарко. Олегу захотелось сбросить одежду и бежать куда глаза глядят. Рвать зубами теплое мясо… Олег вздрогнул и расслабил руку. Кинжал звякнул и упал на пол.

Руки у Олега мелко задрожали. Двумя пальцами он подобрал оружие, закинул его обратно в коробку и вышел из комнаты. Надо выпить.

Прихватив чистый стакан, он достал из холодильника початую бутылку виски. Тишину дома разорвал звонок мобильного. У Олега разом испортилось настроение. Он знал, что за разговор его ждет. Он откладывал его уже давно. Сбросить вызов? Бесполезно.

— Да? — произнес он, поднеся мобильник к уху.

— Так что ты решил? Квартира на Моховской — моя? — с ходу ударила в лоб Олеся. Олег поморщился и промолчал. — Хорошо, — продолжила Олеся, вообразив, что он не будет сопротивляться. — А что насчет остальной собственности? Помнишь, что «ниссан» мы купили на общие средства? Я тут подумала, что он пригодится мне больше того кухонного гарнитура. Что скажешь?

Олег молчал. Ноги у него подкашивалась. Силы внезапно покинули его, и ему было не до споров.

— Еще и тачку? — буркнул он. — Забирай. А то, не дай бог, тебе жопу посадить будет некуда.

— Ха-ха, — отозвалась Олеся. — Значит, так. Я подготовила полный список вещей, которые забираю, и его надо заверить нотариально. Ты должен быть в эту пятницу у нотариуса. Ровно в десять часов. Запомнил? В десять!

Вместо ответа Олег отключил связь. Телефон опять затрезвонил. Олег уронил его на диван. Взял бутылку и, стараясь тверже держать руки, наполнил стакан до краев. В два глотка опорожнил. И снова, следуя неведомому импульсу, направился в «оружейную».

Там его ждал кинжал.

Покажи ей свою силу! Это просто.

Олег помотал головой. В горле пересохло. Он бросился обратно на кухню.

Ты знаешь, что надо сделать! Кровь… Напиться…

Олег опрокинул подряд два стакана. Ему хотелось забыться. Уснуть.

Нужна кровь! Много крови!

Ему хотелось, чтобы голос, наконец, умолк. Глаза стали слипаться. За окном послышался волчий вой. Волки? Здесь?! «Не может быть!» — успел подумать он…

И внезапно оказался по колено в снегу.

Двигаться надо быстрее, чтобы сохранить тепло. Кромешная тьма, ничего не видно. Снег хрустит под ногами. Согреть бы руки — заледеневшие пальцы плохо слушаются. Он идет уже больше суток. Силы на исходе. Хочется упасть в снег и закрыть глаза. Но надо идти — иначе смерть!

На горизонте появился огонек. Вот он — шанс! Олег бросился вперед. Надо дойти! Огонь — это жизнь. Огонь позволит прожить чуточку дольше.

Он не  помнил, как дошел до места, сил думать не оставалось. Он рвался сквозь мрак и холод, теряя рассудок… И вдруг в нос ударил горький, пьянящий запах трав. Тепло. Огонь. Сквозь приоткрытый полог из шкур Олег увидел костер, разложенный в очаге посреди юрты. Возле огня на корточках — какой-то человек с темным, морщинистым, плоским лицом. Лицо покрыто странными узорами. Должно быть, это шаман. Он, не  спеша, мешает в котле какое-то варево.

Олег шагнул через порог и почти упал к огню. Протянул к теплу руки.

Темнолицый коротко глянул на гостя и протянул ему что-то черное, невзрачное на вид. Олег втянул носом воздух и почувствовал, как рот наполнился слюной. Схватив протянутый кусок, впился в него зубами. Вяленое мясо! Чертовски жесткое, но Олег жадно проглотил все.

Придвинулся ближе к костру и подбросил еще немного хвороста. Лицо темнолицего хозяина, испещренное татуировками, оставалось невозмутимым. Когда он двигался, тихо побрякивали колокольчики по краям его одежды, сшитой из звериных шкур.

Снаружи завыли волки. Шаман бросил ложку и, покопавшись за пазухой, извлек на свет кинжал с широким длинным лезвием. Среди вырезанных на рукоятке примитивных узоров Олег разглядел оскаленную волчью морду. «Карнхул!» — потрясая кинжалом, произнес шаман.

— Ч-ч-что?! — запинаясь, переспросил Олег.

Волчий вой сделался громче и как будто ближе.

— Карнхул! — выкрикнул шаман и ударом кулака сбросил котелок на пол. Брызги варева плеснули в огонь. Угли зашипели и затрещали. Что-то горячее обожгло руку Олега.

Он дернулся и открыл глаза. Он лежал на чем-то холодном и жестком. Взгляд уперся в знакомый черный шкаф. Ничего не понимая, Олег встал и огляделся.

«Что это? — подумал он. — Я что, приперся в старую квартиру? Зачем? Где Олеся?» Вокруг царила мертвая тишина.

Из-под двери спальни протянулась тонкая струйка какой-то красной жидкости. Олег похолодел. На негнущихся ногах вошел в комнату.

Олеся лежала, раскинув руки на кровати, а из ее груди торчала наружу рукоять костяного кинжала.

Я уже забыл этот вкус!

Олег облокотился о дверь, чтобы не упасть. В голове пронесся шквал мыслей: как это произошло? Зачем он это сделал? И что теперь?! Решение пришло само. Дрожа, он подошел к телу бывшей жены. Ухватился за рукоять кинжала — и с силой дернул. Лезвие хлюпнуло и выскочило. В мертвых глазах Олеси навеки повис немой вопрос — за что?

Но этого мало!

Олег кое-как затер следы крови, протер чистой тряпкой все поверхности, на которых мог оставить отпечатки пальцев, включая дверные ручки. Выгреб из шкафа старую одежду: кроссовки, свитер, который явно был ему маловат, какую-то куртку. Потратив несколько минут, вытащил из тайника драгоценности и деньги. Все свалил в большой хозяйственный баул, с которым Олеся иногда ходила на рынок.

Подхватив сумку, быстрым шагом покинул квартиру. Пройдя несколько кварталов, он выбросил свою ношу в одну из помоек. Это наверняка запутает следствие, отвлечет внимание от него, Олега.

«Тело, скорее всего, первой обнаружит Аня. Извини, родная, такого я для тебя не хотел». Пошатываясь и кляня себя, Олег брел по немноголюдной улице. Изредка оглядывался, ожидая увидеть преследующих его полицейских. Представлял, как на его плечо опустится тяжелая рука. Пытаясь собраться с мыслями, присел на скамью в каком-то скверике. Руки тряслись.

Схватившись за голову, он судорожно вспоминал: вчера… Вчера я не пил. Вернее, пил, но не до обморочного состояния. Иначе как бы я мог добраться до ее квартиры один? А может, я был не один?

Олег закрыл глаза, силясь вспомнить. Ничего. Пустота. В бок что-то чувствительно кольнуло. Он засунул руку в карман и вынул оттуда кинжал. Тусклое костяное лезвие блеснуло алым.

Я хочу еще! Покажи свою силу! Стань свободным!

Олег вздрогнул. Здравый смысл подсказывал: от явной улики следует избавиться. Завидев мусорный ящик, Олег подошел к нему. Потоптался рядом несколько секунд… Занес руку с кинжалом… И застыл. Зачем выкидывать кинжал? Что-то склизкое и мрачное ворочалось внутри головы и цепко держало его руку.

Мысли путались, в голову лезла навязчивая картинка: Олеся лежит на кровати и улыбается ему. Шепотом просит ударить еще. Ей это нравится.

Быстро вечерело. Олег замерз и продрог, но возвращаться домой не хотел. Мимо прошла молодая девушка: блестящие черные глаза, высокие скулы. Красивая.

Хочу еще. Молодая плоть!

Олег сжал рукоять кинжала и двинулся следом за девушкой. Он плохо сознавал, что делает: собственное тело словно отказалось служить ему. Он не управлял им — он стал наблюдателем. Вот он подходит и с виноватой улыбкой что-то спрашивает у девушки. «А? Не поняла», — переспрашивает та, снимая наушники. Тот, другой Олег, что-то повторяет. Тянется за кинжалом.

КРОВЬ!

Усилием воли Олег разжал руку, стиснувшую кинжал. Девушка не успела договорить, он молча отвернулся и ушел. Душу разрывала тревога: я псих? Чуть не убил эту девку… А ведь она ненамного старше Ани.

Слабак! Нет! Вернись!

Нащупав горстку мелочи в кармане, Олег двинулся в сторону автобусной остановки. Ноги ватные, в голове — туман, в душе — пустота.

Дома ему попались на глаза лежащие на журнальном столике накладные на посылку. «Продавец кинжала! Он ведь должен что-то знать!» — промелькнула мысль. Олег набрал номер интернет-магазина. На звонок ответил вежливый мужской голос:

— Добрый вечер.

— У меня есть вопрос по одной из своих покупок. Не могли бы вы дать мне телефон продавца? — спросил Олег.

— А что, какие-то проблемы? — встревожился человек на том конце провода.

— Нет-нет. Никаких проблем. Просто хочу поговорить с ним… Узнать у него… Это очень важно! — Олег почему-то занервничал.

Но тот, на другом конце линии, оставался невозмутим:

— Назовите, пожалуйста, номер лота и дату продажи.

— Посылку доставили вчера вечером. Лот триста шестьдесят шесть, — кратко сообщил Олег.

— Триста шестьдесят шесть? Вы уверены? — спросили на том конце провода.

— Да! Я же подписал ваши накладные, посмотрите сами! — нервно бросил в трубку Олег.

— Простите, — сказал голос в трубке, — но такого лота у нас не значится. И, насколько я помню, вчера не было никаких рассылок…

Олег отшвырнул телефон. Взгляд упал на вчерашнюю бутылку виски. Там еще что-то оставалось. Олег открутил крышку и сделал большой глоток прямо из горла. Чуть-чуть полегчало. Ноги гудели.

Он сел в кресло. Ему стало тепло и комфортно. Мысли и тревоги испарились. Олег потягивал виски. Хотелось провалиться во тьму. Подальше от всего. От всех. Он прикрыл глаза.

Некто большой и страшный преследовал его. Оглядываясь, Олег видел только силуэт, окутанный светом луны. Раздался вой. Олег запаниковал. Побежал, но быстро выбился из сил. Какая-то ветка хлестнула его по лицу. Олег вскрикнул и упал, зацепившись ногой за корень дерева. Попытался встать, но почуял рядом чье-то зловонное дыхание. Руку лизнул горячий шершавый язык.

Ты никуда не сбежишь от меня. Ты должен кормить меня свежим мясом и кровью!

Дернувшись, Олег очнулся. На него в упор таращились чьи-то стеклянные глаза. Молодой мужчина, лет тридцати. Руки связаны, а из перемазанного кровью живота выпирает что-то белое, бесформенное, блестящее. Олега затошнило. Он бросился из комнаты, отыскал выход и выскочил на улицу. Ему повезло — улица оказалась пуста.

Но не  успел он пройти и двадцати метров, как накатила невыносимая головная боль. В ушах зазвенело.

«Забери меня!» — прогремел голос у него в голове. Олег оглянулся — возвращаться не хотелось. Боль с новой силой резанула по вискам, и Олег бегом кинулся обратно. Стараясь не смотреть на мертвеца, он схватил кинжал и побежал прочь.

И тут везение кончилось. Этажом ниже возле одной из дверей стоял, побрякивая ключами, человек в форме. Полицейский. Сбегая по лестнице, Олег с ходу налетел на него.

— Эй, что происходит? — недовольно крикнул полицейский, молодой парень лет двадцати трех с лейтенантскими нашивками.

Олег, не раздумывая, бросил на ходу:

— Тороплюсь, мужик. На работу опаздываю.