Цирк Маклин Алистер

Бог его знает, почему он дезертировал. Здесь вы видите его лаборатории и кабинет. Здесь комната охраны — место, конечно, охраняется как Форт-Нокс 24 часа в сутки. Это его мини-апартаменты — маленькая спальня, еще более маленькая ванная и крошечная кухня.

— Вы хотите сказать, что у него нет дома? Все было бы значительно проще, если бы он был.

— У него есть дом, великолепный особняк с участком, подаренный правительством, но он там никогда не бывает. Для него ничего в жизни не существует, кроме работы, поэтому он не покидает Лабиана. Правительство от этого в восторге: проблема сохранения секретности решается сравнительно просто.

— Тогда перейдем к другой простой проблеме. Вы говорили, что оттуда еще никто никогда не сбежал. Откуда же тогда, черт побери, и как я туда попаду?

— Сейчас, — Харпер откашлялся. Это был его первый шаг на весьма скользкой почве. — Прежде чем обратиться к вам, мы, конечно, хорошенько подумали. Поэтому обратились к вам и только к вам. Это место, как я уже говорил, обнесено колючей проволокой под высоким напряжением.

Электричество подводится извне, а именно от электростанции, расположенной позади восточного здания. Подвод осуществляется от высоковольтной линии через кабель, соединяющий пилон электростанции с крышей восточного здания.

— Вы с ума сошли! Это точно. Если вы настолько безумны, чтобы предлагать...

Харпер приготовился быть дипломатичным, убедительным и благоразумным.

— Давайте рассмотрим это так. Пусть это будет обычная проволока на высоте. Сколько бы вы не находились в контакте с проволокой руками или ногами, не касаясь при этом земли, то в этом случае...

— Будем думать о кабеле, как о простой проволоке, — повторил Бруно. Две тысячи вольт, которые по ней проведены, могут быть использованы и на электрическом стуле, не так ли?

Харпер уныло кивнул.

— В цирке приходится сходить с платформы на проволоку, а на другом конце ступать с нее на противоположную платформу. Если я буду перебираться с пилона на кабель или с кабеля на тюремную стену, у меня одна нога будет на земле, другая на кабеле, так? Я в одно мгновение зажарюсь. А вы представляете себе, какое будет провисание на трехстах ярдах? Вы можете себе представить, что значит такое провисание при ветре, которым также нельзя пренебрегать? А известно ли вам, что в это время года на кабеле может быть и лед, и снег? Ради бога, Харпер, разве вам не известно, что жизнь канатоходца зависит от трения между подошвами его ног и проволокой, а в данном случае кабелем. Поверьте, доктор, вы можете знать все о контрразведке, но вы чертовски мало смыслите о работе на высоте, — Харпер стал еще более унылым. — И если я попаду в западное здание, то как я миную охрану? — теперь Харпер выглядел совсем несчастным. — А если мне удастся все это — я не игрок, но ставлю тысячу против одного — как я обнаружу место, где находятся нужные бумаги? Не думаю, чтобы они валялись просто так на столе. Они должны быть спрятаны. Вероятно, Ван Димен даже спит с ними, держа их под подушкой.

Харпер старательно избегал взгляда Бруно. Он явно чувствовал себя неудобно.

— Открыть любой кабинет или сейф не составит труда. Я могу достать вам любые ключи.

— А если он открывается комбинацией?

— Похоже, вам на всем пути понадобится немного удачи.

Бруно отодвинул бумаги и уставился в потолок, предаваясь размышлениям. Через довольно-таки продолжительное время, он встрепенулся, посмотрел на Харпера и заявил:

— Боюсь, что мне понадобится пистолет. Бесшумный пистолет и много всякой амуниции.

Харпер тоже поразмышлял и ответил:

— Вы хотите сказать, что попытаетесь? — даже если он и испытывал чувство надежды или облегчения, он их не выказал. В его голосе слышалось лишь скучное недоверие.

— Семь бед — один ответ. Нужен пистолет, стреляющий не пулями, а газовый или со специальными ампулами. Это возможно?

— Для этого и существует дипломатическая почта, — почти рассеянно произнес Харпер. — Знаете, по-моему, я не смогу оценить все трудности. Но если вы считаете возможным... — Вы безумец и я безумец. Все мы безумцы.

Если мы ничего другого не придумаем, придется обратиться к нашим кровавым друзьям. За пистолетом.

Харпер попытался подыскать подходящие слова, но не сумел, — Вы сможете поместить эти чертежи в сверхнадежное место? — спросил он.

— Да, — Бруно встал, сгреб все бумаги, разорвал их на мелкие кусочки, отнес в ванную и спустил в унитаз. Вернувшись, он проговорил:

— Теперь они в безопасности.

— Да, трудновато будет кому-нибудь добраться до них. У вас замечательный дар. Буду молиться, чтобы вы не свалились со ступенек особенно сейчас. Ну, а своих идей у вас нет?

— Послушайте, я менталист, а не колдун. Сколько времени вы знакомы с этим?

— Не так много, несколько недель...

— Не так много, несколько недель... — Бруно произнес это так, как будто это было несколько лет. — И вы уже разрешили эту сложную проблему?

— Нет.

— И вы хотите, чтобы я сделал это за несколько минут?

Харпер качнул головой и поднялся.

— Думаю, что скоро вас навестит Ринфилд. Ему ведь сообщат, что произошло с вами. Он не знает, что это розыгрыш, хотя вы можете ему об этом сказать. Что вы ему намереваетесь сказать?

— Ничего. Если я расскажу о том самоубийственном способе, что вы мне предложили, он развернет корабль скорее, чем вы успеете умыть руки.

Глава 5

Дни проходили в качке. Казалось, стабилизаторы корабля забыли о своем назначении. Для артистов не оставалось никакого занятия, кроме как кормить животных да чистить их клетки. Те, кто могли отрабатывать свои номера репетировали.

Бруно проводил с Марией достаточно много времени для того, чтобы укрепить веру окружающих в любовном романе. И что было наиболее интригующим, все уверовали в возможность сразу двух романов, так как когда с ней не было Бруно, Генри Ринфилд не оставлял ее своим вниманием. А так как Бруно большую часть времени проводил с Каном Дахом, Росбаком и Макуэло, Генри испытывал недостаток не во времени, а в сопернике.

Кают-компания, огромная комната, рассчитанная более чем на сто человек, постоянно хорошо сервировалась к обеду. На третий вечер Генри сидел с Марией за дальним угловым столиком и что-то горячо доказывал ей. В противоположном конце сидел Бруно со своими друзьями и играл в карты.

Перед игрой они репетировали. Кан Дах не занимался разминкой. Он был уверен, что его могучая сила не покинет его в ближайшие дни.

Друзья играли в покер. Игра шла по малым ставкам и Бруно почти неизбежно выигрывал. Остальные утверждали, что он видит сквозь карты, говорили, что он отчаянно блефует, хотя в предыдущий вечер он играл с повязкой на глазах и выиграл четыре партии подряд. Кан Дах опрокинул очередную пинту пива, взглянул в другой конец зала и тронул Бруно за руку.

— Ты бы лучше следил за своей прелестью, парень. Твоя ненаглядная в осаде.

Бруно взглянул и мягко заметил:

— Она не моя любимая. И даже если бы это было так, то я полагаю, что Генри не из тех, кто сможет ее схватить и убежать. Да и куда он отсюда сбежит?

— Достаточно далеко, — мрачно проронил Росбак.

— Его зеленоглазая любовь осталась в Штатах, — по слогам произнес Макуэло, — а наша Мария здесь. Это большая разница.

— Кто-нибудь расскажет ей об Иви, — предположил Росбак.

— Малютка Мария знает о ней все. Она сама мне об этом говорила. Даже знает об обручальном кольце, которое так любит носить Иви, — Бруно вновь взглянул на парочку и вернулся к игре. — Ну, я все-таки не думаю, что они обсуждают сердечные дела.

* * *

Мария и Генри в самом деле не обсуждали сердечные дела. Генри был очень горяч, очень пылок, очень искренен. Внезапно он замолчал, взглянул в другой конец зала и вновь на девушку.

— Вот подтверждение! — в голосе Генри прозвучала смесь триумфа и опасения.

— О чем вы?

— Парень, о котором я вам говорил. Парень, который следит за вами.

Тот стюард, который только что вошел в бар. Ну, тот, со скучающим лицом.

Он не имеет права бывать здесь, так как работает в другом месте.

— Прекратите, Генри! Кстати, лицо у него не хитрое, а просто чужое.

Вот и все.

— Он англичанин, — непоследовательно заявил Генри.

— Я встречала некоторых англичан, которые не были преступниками. А вы не упустили из виду тот факт, что наше судно британское?

— Я видел, что он шел за вами достаточно много раз, — упорствовал он.

— Я видел это, потому что шел за вами обоими. — Она с удивлением взглянул на Генри, но уже без улыбки. — Он также шел и за моим дядей.

— А! — Мария выглядела задумчивой. — Его зовут Барри. Он каютный стюард.

— Я же говорил вам, что он не имеет правила быть здесь. Он следит за вами, так что... — он еле сдерживал себя. — Каютный стюард... Откуда вы знаете?

— Я впервые увидела его у вашего дяди, — Мария еще больше задумалась.

— Теперь я вспоминаю, что видела его довольно часто.

— Будьте уверены, так оно и было.

— Что бы это все могло значить?

— Не знаю, — нахмурился Генри, — но я не ошибаюсь.

— Почему кто-то должен следить за мной? Вы думаете, он замаскированный детектив, а я — преступница? Или я похожа на секретного агента, как Мата Хари?

— Нет, совсем нет! Кроме того, Мата Хари была уродлива, вы же красивы, — он поднял свой бокал, чтобы подтвердить это. — Вы действительно красивы.

— Генри! Помните то утро? Мы пришли к соглашению ограничить наши беседы интеллектуальными темами.

— К черту это! — Генри подумал и осторожно взвешивая свои слова, сказал:

— Я пришел к выводу, что люблю вас. — Он еще немного подумал и добавил:

— Сражен!

— Не думаю, чтобы Иви...

— Черт с ней! Извините, вырвалось, — он повернулся. — Смотрите, Барри уходит.

Они смотрели, как он уходит, невысокий, худой, темноволосый мужчина с маленькими тоненькими усиками. Проходя в футах десяти от их столика, стюард бросил на них быстрый взгляд и отвернулся.

— Точно преступник. Вы видели его взгляд?

— Да, — она дрожала, — но почему, Генри, почему?

Он пожал плечами.

— У вас есть драгоценности?

— Я никогда не ношу драгоценности.

Генри одобрительно кивнул.

— Они для женщин, которые нуждаются в них, а такая красавица, как вы...

— Генри, если так будет продолжаться, я не смогу с вами разговаривать. Утром я сказала, что день чудесный, вы сделали бездушное и пренебрежительное замечание об этом дне. Когда я похвалила мою красавицу Мелбу, вы заявили, что она и половину не так привлекательна, как я. А когда мы смотрели на прелестные краски заката...

— У меня поэтическая натура. Спросите у Иви. Нет, это так вырвалось, не спрашивайте у нее. Мне постоянно хочется смотреть на вас.

— Вы можете просверлить дырку в моем лице своим взглядом.

— Ах! — нераскаявшиеся глаза Генри блестели, но не от алкоголя, и не пытались отвести взгляд от девушки. Он прошептал:

— Вы знаете, я всегда хотел быть чем-то вроде сэра Галахера.

— Мне бы на вашем месте этого бы не хотелось, Генри. В современном мире сэр Галахер не сможет найти себе места. Рыцарство умерло. Пора рыцарских турниров миновала. Наступила пора ударов ножом в спину.

— Да, — пробормотал Генри. Все его чувства, кроме зрения, были отключены. Слова ее отскакивали от его закрытых ушей.

* * *

На четвертый вечер доктор Харпер навестил Бруно в его каюте. Его сопровождал Картер, эконом, который занимался выявлением подслушивающей аппаратуры в первый вечер.

Картер вежливо поздоровался, повторил свои поиски, покачал головой и ушел. Харпер открыл бар, налил спиртного, попробовал и произнес с удовлетворением:

— Ваши пистолеты мы получим в Риме.

— Пистолеты?

— Да.

— У вас есть связь с Штатами? А радист не удивился?

Харпер сдержанно улыбнулся и проинформировал:

— Я сам себе радист. У меня имеется передатчик размером с почтовую марку, который работает на частотах, не совпадающих с корабельными. Как сказал Чарльз, с его помощью можно связаться хоть с Луной. Конечно, передача была закодирована. Как-нибудь я покажу вам передатчик, тем более, что я обязан вам его показать и объяснить, как им пользоваться, на случай, если со мной что-то случится.

— А что с вами может случиться?

— А что случилось с Пилгримом и Фосеттом? Теперь вот что... Вы получите два пистолета, а не один, и на это есть свои причины. Пистолет, стреляющий специальными пульками-капсулками, размеры которых не больше иголки, очень эффективен, но утверждают, что у Ван Димена очень крепкое сердце. Поэтому, если вам придется его успокоить, то использование капсулы может привести к обратному эффекту. Для него у вас будет газовый пистолет.

Вы уже придумали, как пробраться туда?

— Неплохо бы, конечно, иметь вертолет, но его нет. Пока я не представляю, как туда проникнуть.

— Вы знаете, что занесены в список приглашенных на обед сегодня вечером за капитанским столиком вместе со мной?

— Нет.

— Этой привилегией пользуются по очереди. Обычная вежливость. Так что увидимся там.

* * *

Они уже сидели за столом, когда к капитану подошел стюард и что-то прошептал ему на ухо. Капитан поднялся, извинился и вышел из салона вслед за стюардом. Вернулся он через две-три минуты в сильном смятении.

— Странно, очень странно, — удивился он. — Картер, вы его видели, это наш эконом, сказал, что на него кто-то напал. Чисто по-американски, захватывают сзади шею и затыкают рот. Следов нападения на нем нет, но вряд ли он шутит.

— Что-нибудь пропало? — осведомился Харпер.

— Да, из его внутреннего кармана исчез бумажник.

— Судя по манере нападения его бумажник, но уже без содержимого, наверняка, скорее всего на дне океана. Может быть, взглянуть на него?

— Что ж, пожалуй, это разумно. Беренсон сейчас щупает пульс у одной старой гусыни, считающей, что у нее сердечный приступ.

— Благодарю, док. Стюард вас проводит. — Харпер ушел. — Очень вежливый человек. Кто же мог ограбить Картера? Не в его характере сочинять. Кто-то нуждался в деньгах и решил, что если и у кого есть при себе деньги, так это у эконома. Неприятные вещи случаются в море, хотя с подобным случаем мне не приходилось сталкиваться на своем веку. Я поручу старпому расследовать этот прискорбный случай.

Бруно улыбнулся.

— Надеюсь, что наши артисты не попадут под подозрение. Среди благоразумных граждан наша репутация не на высоте, но я не знаю более честных людей.

— Не знаю, но опасаюсь, что мой старпом вряд ли разыщет грабителя. Бруно облокотился о стенку помещения и безразлично посмотрел на капитана, после чего вышел.

* * *

Выйдя на палубу, Бруно безразлично смотрел на фосфоресцирующий след корабля. Он оживился и повернулся, когда кто-то подошел к нему.

— Есть кто поблизости? — спросил он.

— Никого, — проронил Бруно. — Тебя никто не беспокоил?

— Никто, ответил Макуэло, белые зубы которого блеснули в темноте. Ты оказался абсолютно прав. Несчастный мистер Картер действительно подвергся нападению вечером на рик-баке, так что надо как следует подумать. Кан Дах слегка прижал его. Росбак вытащил ключ от его каюты, передал мне и наблюдал за коридором, пока я там находился. Искал я недолго. В чемодане было забавное электронное устройство... Думаю, что я знаю, что это...

— А что это?

— Устройство для обнаружения подслушивающих устройств. Здесь все очень подозрительно.

— При нашем окружении это неудивительно.

— Что еще?

— В бумажнике было полторы тысячи долларов десятками.

— Об этом я не знал. Пользованные?

— Нет, новенькие, и номера по порядку.

— Какая беспечность!

— Действительно, — Макуэло протянул Бруно бумажку. — Я записал номера первой и последней банкнот.

— Чудесно. А они настоящие?

— Да. Я показал одну Росбаку и он это подтвердил.

— Больше ничего?

— Несколько адресованных ему писем. Не от частных лиц, а от почтовых ведомств различных городов, в основном, Лондон и Нью-Йорк.

— На каком языке? Английском?

— Нет. Язык мне не знаком. Штемпель в Гданьске. Это, кажется, в Польше?

— Наверное. Дальше мы оставили все как было, заперли двери, а ключи вернули отключившемуся мистеру Картеру.

Бруно поблагодарил Макуэло, вернулся в свою каюту, взглянул на цифры, написанные на клочке бумаги и спустил его в унитаз.

Никто не удивился, что грабителя так и не нашли.

* * *

Вечером, за день до прибытия в Геную, Харпер зашел в каюту Бруно. И сразу же взбодрил себя виски из почти нетронутой бутылки.

— Появились какие-нибудь мысли насчет проникновения в Лабиан? Боюсь, что нам это не удастся.

— Возможно, это и к лучшему, особенно для моего здоровья, если я там завязну, — ответил Бруно.

Харпер сел в кресло и поджал губы.

— Так есть у вас идеи?

— Не знаю. Что-то мелькает. Для меня есть новая информация? Или ничего нет? Тогда поговорим о западном здании и как пробраться на девятый этаж. Ну, прежде всего крыша. Там есть какие-нибудь отдушины, что-то вроде вентиляционных шахт и люков?

— Честно говоря, не в курсе.

— Думаю, о вентиляционных шахтах можно забыть. В таком весьма любопытном месте, как это, воздух циркулирует, вероятно, внутри стен, и у них скорее всего узкие отверстия. А вот люки, я полагаю, есть. Иначе как же часовые поднимаются на свои вышки, или электрики, когда случаются неполадки с оборудованием? Трудно представить, что они карабкаются по лестнице, привинченной к стене. Вы не знаете, там есть лифты?

— Это я знаю. В каждом здании имеются лестницы и по две лифтовые шахты по обеим сторонам.

— Вероятно, они обслуживают в числе прочих и девятый этаж. Это означает, что головка лифта должна выступать над крышей. А это может быть путем в здание.

— Это может оказаться и отличным путем быть раздавленным, если вы спуститесь в шахту, когда лифт будет подниматься. Такие случаи бывали.

— Риск, безусловно, есть. А прогулка по обледенелому кабелю, находящемуся под высоким напряжением, да еще при ветре, это не риск? Что находится на восьмом этаже? Лаборатория?

— Как ни странно, нет. Этот этаж относится скорее к восточному зданию. Там спит вся тюремная верхушка, может быть, не желают слышать криков, а может, не хотят оказаться в здании тюрьмы, когда враги государства попытаются вырваться на свободу. Все служащие там. Кроме комнат охраны и столовой, все остальное на этаже занимают камеры. Плюс к этому в подвале расположены несколько чудненьких местечек, которые благозвучно называются центрами допроса.

Бруно вопросительно взглянул на Харпера.

— Позволительно ли мне будет спросить, откуда у вас такая подробная информация? Думаю, что посторонних вряд ли туда пропустят, а охранники не осмелятся болтать.

— Не совсем так. В Крау у нас, как говорится, есть свой человек. Не американец, а местный. Он был осужден на 15 лет по какому-то пустяковому политическому делу, прошел, назовем это очищением, в течение нескольких лет, и его выпустили из здания. К режиму, центру и к тем, кто там работает, он воспылал глубокой ненавистью. Он упал в наши руки, как спелое яблочко с дерева. Он все еще выпивает со стражниками Лабиана и имеет возможность держать нас в курсе дела. Прошло уже четыре года, как его освободили, но стражники все еще помнят и уважают его. Они свободно болтают при нем, особенно когда он угощает их выпивкой. Деньгами мы его обеспечиваем.

— Хорошее занятие.

— Как и весь шпионаж и контршпионаж. Здесь не до романтики.

— Проблема все еще остается. Может удастся найти приемлемое решение, не знаю. Вы разговаривали об этом с Марией?

— Нет. Времени еще достаточно. Чем меньше людей знает...

— Я хотел бы поговорить с ней сегодня вечером, не возражаете?

— Три головы лучше двух. Не очень-то приятный для вас комплимент.

— Да, это так. Я не могу позволить, чтобы вы слишком явно были вовлечены во все, что делаю. Вы координатор, единственный человек, который знает, что в действительности происходит — я все еще не верю в то, что вы сообщили мне все, что я обязан знать, но теперь это не кажется мне столь важным. Кроме того, я ведь усиленно ухаживаю за молоденькой девушкой — и хотя это было предписано мне инструкцией, я не нахожу эту задачу слишком неприятной — люди привыкли видеть нас вместе.

Харпер беззлобно улыбнулся.

— Они также привыкли видеть крутящегося вокруг нее Генри.

— Я вызову его на дуэль где-нибудь в Европе. А от Марии мне нужна активная помощь, но об этом — потом. Нет смысла обсуждать с вами, пока у меня ничего нет.

— Понятно. Когда?

— После обеда.

— Где? Здесь?

— Нет. Мой доктор может зайти и осмотреть меня, но ее могут засечь. а мне бы этого не хотелось.

— Тогда я предлагаю ее каюту.

Бруно подумал и согласился:

— Хорошо.

Перед обедом Бруно зашел в буфет и нашел там Марию. Подсев к ней, он заказал стакан сока.

— Это невероятно. Мария Хопкинс сидит одна!

— А кто в этом виноват? — сурово спросила она.

— Конечно, не я.

— Здесь полно мужчин, горящих желанием угостить меня и немного поболтать. Но, увы, я чумная. В любой момент может войти великий Бруно, она немного подумала и добавила:

— Или Генри, что еще хуже, и не только потому, что он свет и радость сердца своего дядюшки — неплохо вспомнить, что его дядюшка большой босс — он также умеет пугающе жмуриться.

Единственный, кто не обращает на это внимания — ваш громадный друг. Вы знаете, что он называет меня вашей любимой?

— А это так? Как говорится, вопрос ребром, — она молча прореагировала на его реплику. — А где же мой соперник на руку любимой сейчас? Я совсем недавно разговаривал о нем с доктором Харпером. Генри и я будем драться на дуэли, как только доберемся до Карпат. Приглашаю вас посмотреть. В конце концов, из-за вас же!

— О, успокойтесь, — она долго смотрела на него, затем широко улыбнулась и непроизвольно положила свою руку на его ладонь. — А какой мужской эквивалент слова «возлюбленная»?

— Его нет, а если бы и был, не думаю, что мне его было бы приятно услышать. Так где Генри?

— Следит, — она как-то инстинктивно понизила голос. — Я думаю, что он наблюдает кое за кем. Последние два дня он тратит массу времени, следя за кем-то, кто, как он считает, следит за мной.

— Удивительно, но Бруно это не позабавило.

— Почему вы не сообщили мне об этом раньше?

— Не сочла это важным, не приняла всерьез.

— Не приняли? А сейчас?

— Не совсем уверена.

— А почему кто-то должен за вами следить?

— Этого я не знаю.

— Доктору Харперу не говорили?

— Нет, потому что нечего сказать. Я не желаю, чтобы надо мной смеялись. Думаю, что доктор все-таки оберегает меня. Мне бы не хотелось, чтобы он считал меня большей простофилей, чем я есть.

— Кто же все-таки за вами следит?

— Барри. Каютный стюард. Невысокий мужчина, узколицый, очень бледный, узкие глазки и маленькие черные усики.

— Я его видел. Это ваш Стюард?

— Мистера Ринфилда.

Бруно на мгновение задумался, а потом как-то потерял интерес к теме.

Он поднял стакан и произнес:

— Хотелось бы видеть вас после обеда в вашей каюте, если не возражаете.

Она подняла свой бокал и улыбнулась.

— Хорошо.

После обеда они направились вместе, не делая из этого секрета. Это было естественно и ни у кого не вызывало удивления.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Герои повести «Небо падших» – бизнесмен и его секретарша, со всеми вытекающими из этого последствиям...
Роман «Империя Волков» признанного «короля французского триллера» Жан-Кристофа Гранже, автора нашуме...
Роман известного американского писателя Джеймса Фенимора Купера «Пионеры, или У истоков Саскуиханны»...
Роман «Последний из могикан» является второй книгой в пенталогии о Натаниэле Бампо (как по дате публ...
Чужой мир, суровый и загадочный. Овеваемая северными суховеями земля истерзана бесконечными войнами....
Их можно назвать – «стоящими на стенах Вавилона». А можно – «опоздавшими к лету, не успевшими к лету...