Танжер Нагим Фарид

– В общем, Паш, ты сегодня оставайся здесь, я сам тебя завтра провожу, время же терпит.

– Да я рад бы, но у меня документы на вахте остались, охранник прикопался и все, блин!

– Да-а, сегодня мудак на вахте, точно… а я тебя через чердак проведу, я сам так. Ты сейчас, короче, выходи и забирай документы, как будто уходишь насовсем. А я спущусь через чердак и во-он возле того светофора встречу, только смотри через дорогу осторожно, сам видел.

Ебаный ты ебаный, Юра!

– Я-асно, значит там, – Паша смотрит в окно. – Все, запомнил, там вон мужик еще стоит в красной куртке.

– Кто?

– Понял-понял, короче, это я уже прикалываюсь.

Веснушки такие, застенчивые, и когда смеется, то как-то сгибается в груди, как будто ждет удара за свой смех. Наверное, так его мама смеется. У таких худых член всегда толстый. Как у Васянки. Да, удивительно.

Таганка, все ночи полные огня…

…Извините, я вам не помешаю? …заачем сгубила ты меня. Ух! Ну и чичер на улице! Дай, погрею. У-у, якши. У-у, якши. Уши у тебя теплые, Паш.

Значит, ты дурак! Как еврейка могла такого дурака полюбить?

На черных чуть не нарвался возле комков… ассирийцы, бля, черные…

…Бабай, ты че сидишь, как будто человека съел?

– А? Да так, Юрок, дремлю… голодный был, перепил…

– Анвар, он все уши мне своей Алиночкой прожужжал. А-алиночка, А-алиночка моя. Пивко попивают, богачи, хули… Ты, эмигрант, дверь закрой!

– Пришел, бля, командир! Да, Анварок?

– …Вот оно – забвение. Забвеньице мое! Та-аганка… у эти изиты, давить их…

…Так, из чайника из носика никто не пил? Смотрите мне! Та-аганка, все ночи… Все ночи полные огня… черножопые, бля… У-у эти изиты, слоны… лоси, бля…

Юра. Коричневая куртка. Лоснится. Красные руки. Брюки отвисли на коленях. Засаленные. Стоптанные мокасины.

Сжимает ладонями голову Паши, трёт.

Банка пива. «Белый медведь».

Проявляется лицо Юры. Мелькнула рука.

Неподвижный рисунок обоев.

Паша. Закрывает дверь на защелку.

Юра расстегивает брюки, сует руку в пах.

Достает пузырек из-под пенициллина и маленький темно-коричневый квадратик чека в целлофане. Скребет ножом чек. Закопченный ковш.

Ставит его на плитку. Полка, книги.

Достал одноразовый шприц. Ватку намотал на иглу. Набирает воду из чайника.

Снимает ковш с плитки. Покачивает его в руке.

Юрка. Юрка поет.

Замерз, видать? Ходит на полусогнутых, как горилла.

Большая у него нога…

Они же дружили когда-то. На стройке, наверное, так грелись?

Ненавидит черных… кавказцы.

Это он тебе говорит, Анвар.

Группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве… если закрыть глаза, будет тошнить, да, улетаю… тошнит… пожелай мне удачи в бою, пожела-а-ай мне-е-е…

Он что, и член, что ли, себе отморозил? А-а, ясно, спрятал…

Изиты какие-то, кто такие…

…я-асно – процесс у него пошёл… в туалет, что ли, сходить, если встану – стошнит, надо стошнить в туалете…

Аж дыхание затаил… Чай, что ли, будет пить?

…За-ачем сгубила ты меня… опиечек мой, мой опиек, мой опиечечек, радость моя, солнышко!

…опиёчек мой, опиек…

…вот она – моя опиюшечка…

…опиюнечка, моя опиюнечка…

…Фу, чушок! Что он мне продал?! И это чистый ацетон?! Это уксус, а не ацетон! Он же мне все запаганил! Что же мне теперь? Что я вам, а?! Фу, фу! Они всегда мне все паганят! Черные…

– Это ацетон, Юрок.

– А-аце-тон, Йю-ро-ок! Пусть Бабай понюхает…

– По-моему, это цыстейший ацет-н, Юр. Пахнет так… краской…

– Да, а мне что-то показалось.

Опиечек мой, мой опиек… опиё-че-чек-чечик…

У-у-у… Ббббб… ткх-г…

Паша. Сумка. Marlboro. Нагнулся над сумкой.

Паша в черных очках. Курит.

Приподнимет ковш, качает в руке, снова поставил.

Снимает ковш с плитки. На стол поставил.

Нюхает какую-то бутылку.

Паша в черных очках. Бутылочка в руке. Нюхает.

Бутылка у меня в руке. Мои пальцы, ногти.

Это я ставлю бутылку на стол.

Набирает шприц. Коричневая жидкость.

Юра… стул… обмотал руку полотенцем… закручивает его.

Прижал руку к колену.

Ноздри раздуваются. Вводит иглу.

Прикол, …зачем он надел черные очки, как будто он уже там у себя в Африке? …пальцы дрожат у него.

Так нежно, очень нежно, бережно…

Передразнивает его «Алиночку».

Что он так кричит?! Напугал… Ну и че ты… Как исказилось лицо. Брови задрал. Рот кругом по лицу.

А Паша боится, услужливо так нюхает, как раб…

Про тебя говорят, Анвар. Что-то там пусть бабай сделает.

Бутылка какая-то липкая, вообще ничем не пахнет… вроде краской пахнет… ремонтом таким…

Как бы не ебнулась… язык заплетается…

Так мало… чуть-чуть совсем…

Вены будет перетягивать…

Аж вспотел весь… аж капли трясутся у него на лбу…

…у-ух… сука…

…Пашок, помоги, хули смотришь?

– Давай, достал уже ты меня…

– Закручивай сильнее. Все вены попрятались. Боятся. Понимаешь, Бабай, срабатывают защитные функции…

…и ни одной вены, так глубоко уходят. У тебя вон, видишь какие вены… Ах, какие у тебя вены, Пашуля…

– Ты давай смотри мне не вколи по ошибке!

– У меня тоже такие были, вон, как у Бабая. Эй, Бабай, спишь что ли?!

…Видишь, не попал. Крови нет. Кровь должна появиться, Бабай.

– Ну что, Юр, ничего?

– Не-а, Бабай… подожди…

…Паша, ослабь немного…

Закручивай… Ни хрена! Ну вот что мне, блядь, дела-ать, а?!

Закручивай сильнее, гово… да сними ты эти ёбаные очки, ёбаный твой род!

– Пошел ты на хуй, Юрок!

Вынимает. Вводит.

Паша. Черные очки. Гитара. Пол.

Вынимает. Вытирает рукавом пот.

Паша рядом с Юрой.

Паша крутит полотенце.

Показывает иглой шприца на Пашу.

Паша отскочил от Юры.

Юра колет руку.

Склонился над Юрой, вижу свои колени. Белая рука Юры. Игла приподнимает кожу.

Жмет кулак.

Вводит иглу. Вынимает. Вводит.

Вынимает.

Рука со шприцем падает вдоль тела.

Паша бросает полотенце, отходит к окну. Закурил.

Паша… гитара… пол… это ботинки мои… ушли – это я их утянул сам под кровать.

Что они там, борются, что ли?

А-а, ясно…

…что они там сейчас делают, сидят, наверное, вдвоем с матерью на диване, про тебя говорят, в комнате темно, за окном листья жжёт дворник-казах на бульваре… побывать бы там… так, незаметно совсем, хотя бы минуты на три…

…та-да-дам-там-там… та-да-дам…

…привет, Аселька, как ты там… интересно, выздоровела или нет… на работу…

Про тебя опять, что-то… а, вены сравнивает… как будто заснул, хм.

Посмотреть, что ли…

Мужской такой запах, отцовский…

Как кожа натягивается, как тряпочная.

Паша так отодвинулся…

Пашка-то вспотел тоже весь.

Ни фига кровь не пошла…

Да-а, а главное так просто всё… как я не знаю что… как же просто…

Что это? Он плачет, что ли.

…та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там…

– У-у-у, б-б-б! Я ебу в рот такую жизнь! Анвар, бля, хватит пальцами барабанить… мне по мозгам!

…м-м-м-м-м…

…Поймал-а-ал… Все, Анвар. Молодец. Ма-ла-дец, Анварка!

Ф-фу-у-ух… ха-ха… а-ахх

…еще и на утро хватит.

– Нормально?

– Угум, Бабай, спасибо тебе…

Что, …аша?

…а-а-а… ша-ша… хм…

– Да на, Паша, на! Что же ты ебал мурочку? Я же знаю. Знал. На, возьми, я же говори-ил попросишь…

– Спасибо, Юрок! Спасибо тебе!

…Спасибо, Юрок.

…Спасибо тебе, ох…

– Ты че там прячешь, Паш, а?

Юра поднимает кулак со шприцем.

Трясет им в воздухе.

Закручивает полотенце. Вводит иглу. Колено трясется. Замер.

Глубоко вздыхает. Дыхание срывается.

Почесывает горло. Медленно.

Почесывает щеку. Медленно.

Смотрит на шприц.

Почесывает ноздрю.

Моя рука трогает Юру за плечо.

Почесывает скулу.

Медленно достает сигареты, закуривает. Смотрит, прищурившись за мою спину, ухмыляется.

Шприц. Юра протягивает мне шприц.

Паша сзади меня выхватывает из рук Юры шприц.

В угол отбежал. Занавеска. Косо мелькнуло в темноте лицо. Черные глаза.

Присел, согнулся, ищет с левой стороны, скрючился, ткнул… надвинулся… качается.

…а я что, пальцами барабанил… даже не заметил…

Так скорчился весь, как будто…

Что это?.. как просто…

…как же все это обычно, и не страшно совсем, а главное, как все просто.

Хорошо, видать ему, как будто проглотил что-то большое и такое приятное. Так – А-а-ап! Фу, аж ты сам расслабился. Он аж осветился весь. Паша смеется так… нервничает, очки снял…

Что? Куда он там смотрит?

Там Паша за твоей спиной… что? Что он там… чё он там де…

Что – на? Зачем он мне? Я что… иди ты, бля, я не буду… Это он не тебе.

А, это он Паше шприц… на, выброси, мол, что ли?..

Какая белая кожа… Что это он?

Что он, в карман, что ли, прячет?!

Че он там… приколист какой-то…

Какие красные уши.

Пустой шприц.

– …Ох… спа-а-а-сибо тттбббе… хи-хи… …хи-хи-хи…

– Ты чего, Паша? Юр, пиздец…

– Ладно, Бабай, ты не кипешуй…

– Что, Бабай, сплохело?

– Аха, пиздец просто, Юр… две банки на голодный желудок…

– А ведь я, Юр, чего вернулся-то…

– А-а. Бабай… а правда, говорят, что Чубайс цветами на вокзале торговал? Скоро пойду на Киевский лотереей торговать. Постою, зубы вставлю. А потом поеду в Киргизию лечиться. У доктора этого… н-некролога. Потом книгу стихов выпущу. Это будет гениальная… А-ай, блядь!.. книга о любви, блядь.

– Не знаю, Юр, не знаю… тебе бывает страшно просто так?

– Ты знаешь, что у меня после того, как ширнусь, хуй не стоит? Вот такой вот. Сколько раз бывало… уколемся и девчонке… сколько их подсаживается на это дело… Юрок-Юрок… и вот она… ей еще больше хочется… разденемся, она и так и эдак, а у меня вот так вот и все… сколько раз бывало.

Медленно качается. Смеется.

Большие красные уши. Я стою над Пашей.

Туалет. В унитазе пиво с орешками, с губы тянется липкое. Раковина. Чьё-то лицо мелькнуло впереди.

Юра. Курит. Покашливает.

Почесывается.

Паша. Голова на столе.

Юра вздрогнул. Обводит взглядом.

Я. Опустил голову. Сижу. Пальцы сцеплены.

Закуривает. «LM». Выпускает дым.

Дернул рукой. Сигарета. Пальцы обжег.

Показывает согнутый палец.

Это пиздец бля, какой-то! Это же он себе… вколол… всю дозу!

Это твое лицо в осколке зеркала. Моё?! А там почему ничего? …там зеркала нет.

Тепло в комнате.

Спит, что ли?

Какой мягкий добрый взгляд.

…та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там…

…та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там…

…та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там… та-да-дам-там-там…

Что?.. Обжегся он… Что гениальная?.. а-а, книга. Не будет уже ничего, Юра… какие деньги, что с него взять, сам дурак, что одолжил…

А я заметил. Заметил, что ты тоже заметил, что я это. Что я с опием, как с женщиной. Это я все из-за этого негра. А-а-алиночка моя, моя Алиночка. Но я одно дело понял, Анвар. Бог дает мужчине женщину, и больше ничего. Больше в этом мире нет ничего! И даже если у мужчины нет женщины – ты ищи, где он ее прячет. Когда зайдешь к мужчине, сразу ищи, где он прячет женщину – в шкафу, в ящике стола, под кроватью, в кошельке – и ты ее найдешь! Она может маскироваться под рукопись, под мольберт, под оружие, она может тихо сидеть в скрипке, где угодно. Другого не дано! Просто не дано, понял меня, Анвар. Моя женщина прячется здесь… Видишь, какая маленькая? После нее у меня даже не стоит. Это ревность… Коварная проститутка! Погубила ты меня! Его женщина… думаю, в Африке, а может, и еще где, я пока не знаю, где он ее прячет, а может вообще нет, зачем таким женщина…

– Юрок, че та нет прихода…

Показывает согнутый палец.

…резко двигает телом, наклоняется, ищет…

Ищет. Шприц. Показывает на шприц.

Паша.

Паша.

Сморщенный член. Женская рука на нём. Сморщенный член.

Блестит в темноте плоскость спины, изгиб бедра. Юра лежит.

Сморщенный член.