Безупречная смерть Макарова Маргарита
– А то, Анютка, мы отдаем Невосполнимые ресурсы страны за что?
– За что?
– О, всего лишь за крашеную зеленую бумагу. Да. По сути, хоть и подкрепленную словом ЕС, но бумагу.
– Ну, вы скажете тоже, бумага тоже денег стоит.
– А янки не глупы! Отнюдь нет! – Алешка тоже взял чашку с кофе. – Эти сучьи дети еще с 70-х запретили добычу нефти на своей территории. А мы – нет. У нас кончится, у всех кончится, а у них будет. Это страшно. Топливо для ракет, крейсеров, танков… Машин и тракторов.
– Да ну вас, вы, небось, военные. У вас вся жизнь на патриотизме – всегда – «Широка страна моя родная!» – Ирина откинулась на спинку кресла. – Можно подумать, у нас нефти мало.
– Мы вовсе не военные. А насчет ура-патриотизма, – так это не к нам. Это, похоже, у вашего поколения с детского сада – «широка страна моя родная, много в ней»… МАЛО!
– Но ведь я помню, еще в детстве читала, что наших запасов на 20 лет хватит, минимально.
– Да, это еще один лживый приемчик. Нефти хватит лет на 20… Но! В этом весь трюк.
– Дело в том, Анютка, что все наши запасы и нефти, и газа находятся так глубоко под землей, и в таких местах чашежопых, что добыча этих ресурсов из-под земли и перекачивание по трубам, будет в тысячу раз выше себестоимости всего продукта. В тысячу!
– Ты хоть знаешь Ир, что сейчас не только добыча этих ресурсов, но и разведка их убыточна? Мы говорим Западу – за то что построите вышки и трубопроводы, качайте себе сколько влезет… А они нам – поищите дураков в другом месте.
– Ну, все, все, вы меня убедили. Приеду, скажу, чтобы перестали нашу нефть продавать. Только для колготок немного.
Все засмеялись и облегченно вздохнули. Разговор всем надоел.
– Ириш, зачем тебе колготки? Ты все равно из джинсов не вылезаешь.
– Нужно же иметь что-то роскошное и раритетное.
Ирина поднялась и как раз вовремя. К ним шел администратор. И не один.
– Вы являетесь постояльцами нашего отеля? – обратился он почему-то к Рыжему. – Будьте любезны покажите карточку.
– Что показать? – Сережа не двинулся с места.
– Все, все, мы уходим, – Ирина сделала несколько шагов из-за стола. – Мы зашли посмотреть, как у вас тут здорово. В следующий раз закажем ваш отель.
Она улыбнулась администратору и строго посмотрела на своих спутников.
– Да, ладно, правда. Не драться же тут. Поехали к нам, там у нас никого, пустой отель, и коньяк в номере есть.
– Коньяк у нас тоже есть. Сейчас принесем. Подождите. Запишите на мой номер, – клетчатый быстро допил свой остывший кофе.
– Мы пойдем на дорогу, вы догоняйте.
Все поднялись из-за столика. Компания разделилась.
– Ирусик, а кого ты встретила? Спросить можно? – Сергей снова перешел на первое имя.
– Но не нужно.
– Эээ… Тогда почему Анютка? – усачи решили выбить из нее признание.
– Так, на пару решили допрашивать? И кто из вас злой?
– Мы оба роботы. Надо просто знать, где у нас кнопки.
Они уже стояли на дороге за воротами и высматривали маршрутку. Торопливо подошли остальные. Они переоделись и сменили шорты на джинсы.
– Так… я так и не понял, почему вас то Ириной зовут, то Анюткой? – клетчатый повторил уже прозвучавший вопрос.
– Ты решил познакомиться? – Вот так знакомятся с девушкой в Африке. Думаешь одно, а получаешь… Как царица Хатшепсуп. Девка с бородой.
– Да ничего не получаешь, – Ирина улыбнулась. – Это мой брат двоюродный. Кузен. Я его давно не видела. Меня дома все Анюткой зовут.
Наконец подъехала маршрутка. Еле-еле затолкавшись в тесную машину, они закрыли дверь, громко хлопнув ею. Шофер заворчал и ворчал до тех пор, пока ему не сунули деньги. Он только тронул рычаг переключения скоростей, как произошло что-то невероятное.
Величественная Стеклянная Пирамида, что доминировала тут над пространством, одновременно напоминая и фараонов, и Лувр, вдруг сморщилась и стала оседать. Она сворачивалась и скатывалась, как в фантастическом фильме ужасов и, наконец, стала разбрызгиваться ливнями осколков. И тут раздался грохот. Страшный грохот взрыва. Языки пламени и черного дыма вырвались из-под обломков.
Все застыли в ужасе. По крыше маршрутки застучали осколки.
– Гони! – дотронулся Клетчатый до плеча водителя. – Да езжай же!!! Вдруг сейчас еще раз рванет!
Дважды просить не пришлось. Тот рванул. Вслед машине из ворот выбегали люди. Они махали руками и что-то орали.
Всю дорогу никто не проронил ни слова. Уже ближе к Хругаде им встретился патруль автоматчиков, выезжавший с сиренами и автопоездом из города.
Высадили их чуть раньше. Шоссе было перекрыто: освобождали проезд для военных и полицейских машин.
Начинало темнеть. Было время вечерней мессы. Местные жители заполняли небольшую мечеть, похожую на обычный дом. Дверь был открыта. Мужчины на ковриках в чалмах, или тюрбанах, в длинных балахонах, или в пестрых рубашках и штанах, без всякой повязки на голове, стояли на коленях и плюхались лбом об пол. Они были босыми. Вся обувь стояла за дверью, на улице. Тут были и пляжные шлепки, и сандалии, и хорошие настоящие ботинки. Внутри, в глубине помещения висели часы. На них было без пятнадцати шесть.
– Значит, я так понимаю, вы теперь к нам переселяетесь? – нарушил молчание Сережа.
– Так вроде и шли с коньяком к вам. У вас и заночуем. Хорошо, удалось коньяк спасти. А то сейчас бы с их сухим законом сдохли бы.
– Вы думаете, там все полностью рухнуло? – Ирина не поднимала глаз.
– Думаю что да. Вот скорые едут. Можно спросить. Вот госпиталь.
Машины останавливались, прямо на мостовую выносили носилки с прикрытыми тряпками телами.
Одна из них затормозила прямо перед Ириной. Двери распахнулись, и два араба стали выносить трупы. Они оставляли их прямо на асфальте перед госпиталем, в ожидании, когда врачи и медицинский персонал перестанут заниматься живыми, и займутся мертвыми.
От удара одно из тел дернулось, и из-под пленки выскользнула рука. Ирина вскрикнула. На мостовой лежала окровавленная женская маленькая ладонь. На запястье был изящный серебряный браслет с малахитовыми фигурками. Одной фигурки не хватало. Вместо нее на серебряном колечке болтался маленький обломок уральского малахита.
– Боже мой! – это же она, и опять тот же браслет! – Сергей присел на корточки перед носилками. – И салатовые ногти.
– Погодите-ка, погодите-ка. Это вот эту штуку вы ей под дверь подсунули? – клетчатый сел рядом и взял окровавленную руку. – Так… это… интересно…
Он отстегнул браслет.
– В нем есть что-то необычное. Вы чувствуете зуммер? – он передал браслет по кругу. Сергей протянул его Ирине. Та замотала головой.
– Ну уж нет. Хватит с меня этой штучки, не хочу даже в руки брать.
– Да возьми же ты. Посмотри, было так раньше, или нет.
Сергей почти силой вложил браслет ей в ладонь. Серебряное украшение еле уловимо вибрировало. Она с удивлением уставилась на него.
– Нет, такого раньше не было. Алеш, правда ведь этого не было? Ты же трогал его тоже, – она протянула ему браслет.
– Послушайте, ребята, и так все ясно. Вот смотрите, – Алеша достал маленький ножик и подковырнул пластинку застежки. Внутри был тончайший, невесомый, крохотный электронный чип. – Видите? Эта электроника работала на прием сигнала. Скорее всего, со спутника. А потом передавала сигнал механизму бомбы, которая должна была находиться в непосредственной близости от браслета.
К подъезду госпиталя подвозили и подвозили живых и мертвых.
– Пошли отсюда скорее в гостиницу, там все разберем, – Сергей сделал несколько шагов от госпиталя. – Пошли отсюда, – повторил он.
– Тебе не кажется, что надо все это показать кому-то? Например, полиции, – Клетчатый недоуменно смотрел на ребят.
– Не знаю, но сегодня не время для робокопов. Тем более, куда тут идти? – Сергей все дальше и дальше отходил от госпиталя. – Да пошли же отсюда.
Вся команда тронулась в сторону гостиницы.
Совсем стемнело. В проулке, как всегда под фонарем стояла кучка молодых арабов. Они молча посмотрели на проходящих.
Гостиница встретила их тем же пустым холлом. Ребята подошли к заспанному арабу на рецепшн. Беженцы зарегистрировались и заплатили за номер. Служащему было все равно. Он даже не спросил, где их багаж.
Было время ужина, и все, не заходя в номер, пошли в столовую. Там было почти пусто, не считая молодой парочки, что проводила тут, видимо, медовый месяц. Непонятно было, то ли постояльцы съехали уже, прослышав о взрыве, то ли тут и не было никого.
Кормили овощными солянками, тушеными помидорами, макаронами и чем-то еще. От страха и адреналина, от фантастичности и нереальности происходящего проснулся аппетит. Все жадно и дружно набросились на ужин. Несколько минут никто не говорил ни слова.
– А вы не боитесь, что устройство опять сработает? – первой нарушила тишину Ирина.
– Вот что, девочка моя, объясни нам лучше другой вопрос – кому ты нужна, чтобы тебе подкладывали такое устройство? Ты что, агент 007? Несколько разведок окучиваешь? – Алешу прорвало, он с ненавистью посмотрел на Ирину.
– Полегче, полегче, совсем сбесился что ль? Какой она агент? Ты только посмотри на нее – она сама этот браслет на руку нацепила! Как ворона, – Сергей похлопал друга по плечу. – Лучше давай посмотри что там. А то правда сейчас опять взлетит что-нибудь, но уже не так далеко.
– А разве было далеко? – Клетчатый достал из сумки коньяк. – Вы как хотите, ребята, но я сегодня второй раз родился. Не встретились бы вы нам, и мы бы взлетели вместе с этой… А кто, кстати, та, что погибла? Ведь это ее, как я понимаю, браслет был?
– Вот смотрите, – Алеша вынул из кармана злополучное украшение. – Вот. И так ясно. Это трансформатор. Он изменяет и передает сигнал со спутника на приемник бомбы. Включает ее. Если она находится в радиусе действия его импульсов.
– То есть, если наша Ирка с браслетом входит в непосредственную близость бомбы, то… бах… – Сергей дотронулся до задрожавшей руки девушки.
– Да, – Алеша кинул серебряную побрякушку на стол. – Именно так. Очень удобно, когда хочешь взорвать кого-то конкретно. Можно подбрасывать бомбы по ходу его передвижения, выбирая момент, время, место, сопровождение, антураж, так сказать, сцену действия. Очень удобная и дорогая штучка.
– Ну, можешь повесить себе этот чип на шею и ходить так, пока тебя не выберут следующей жертвой, – белобрысый вдруг вступил в разговор. – Я полагаю, что надо эту штучку немедленно отнести кому следует.
– Не думаю, – Сергей налил себе коньяка Клетчатого. – Нас, возможно, и так уже разыскивают. Мы туда приехали, мы оттуда уехали, и все это, заметьте, непосредственно во временной близости от взрыва.
– Но… откуда свидетели-то? – Алеша тоже вдруг забеспокоился. – Там, небось, в гостинице мало что осталось.
– А шофер маршрутки? – Клетчатый тоже плесканул себе коньяка. – Ну-с, дорогие мои ветераны, за новое рождение. В очередной раз.
Все дружно выпили. Ирина сидела, тупо рассматривая свою пустую тарелку.
– Ириш, и все же. Ты успокойся, выпей хотя бы глоток коньяка и скажи нам, пусть мы старые и тупые, но объясни нам, что происходит? – Алеша опять решил выяснить все. – Почему тебя хотели убить? Тебя, и для гарантии еще человек тысячу. Ты кто вообще по жизни?
Все замерли в напряженном молчании, внимательно следя за движениями девушки.
– Я, я не знаю, я – просто художник. И все. Я честно не понимаю. Что такое происходит. Я просто художник… – она вдруг закрыла глаза рукой и заплакала.
– Ну, успокойся, успокойся девочка. Давай подумаем вместе. Хотя…
– Хотя мы и старые, и тупые… – захохотал Клетчатый. – Ты что, что-то не то нарисовала?
– Я не знаю. Я ничего такого не рисовала. Я совсем обычная, – Ирина рыдала.
– Может случайно стала свидетелем чего-то? Вспомни, может ты видела что-то необычное? – Сергей опять взял ее руку.
– Ребята, да она, небось, слиняла с воровским общаком, – Алеша перешел на жаргон.
– Неее… я видел, как ей тот брат в «Фараоне» денег дал. Совсем немного. Она сама на мели.
– Может она кредитку украла и код не знала, или забыла? Я вот тоже забыл, не могу 43 рубля снять. А из-за этих 43 рублей в лом в банк ехать.
– А где тогда кредитка? Что ж она совсем что ль темная?
– Ну, темная или нет, может она и правда – знать не знает, с чего они за ней бегают?
– Не знает, что у нее кредитка есть?
Они разговаривали так, как будто бы девушки не было рядом.
– Ну, может она случайно столкнулась с кем-то, за кем гнались плохие парни, а он ей и сунул в трусики кредитку. И умер подстреленный. А что?
– Что ж она с тех пор трусы что ль не снимала?!
Все дружно и весело заржали, подняли свои чашки и чокнулись.
– Давайте выпьем за то, чтобы иметь то, что имеют те, кто имеет нас, – поднял свой коньяк Алеша.
– Больно сложно накручено, а что именно они имеют? Нас же вроде. А… так мы и так у себя есть…
– А вы помните того араба утром? Он ведь и браслет видел, и знает, куда мы пошли. Ты что, связана с Аль Кайедой? – Алеша снова злобно посмотрел на Ирину.
– Я больше не могу, – Ирина встала. – Я пойду, пройдусь. Посмотрю, что там у госпиталя.
– И даже не думай теперь, если кто-то за тобой охотится, должен сделать ответный шаг, раз ты его на его же бомбе подорвала. Сиди тут тихо, как мышка, – Сергей встал и преградил ей путь.
– Мне нужно походить, ну хоть немного. К тому же, все равно от них не спрячешься…
– В любом случае, деточка, завтра мы идем в полицию, как бы то ни было, но браслет – это часть детонатора.
Она встала и пошла к выходу. Сергей тронулся за ней следом.
– Сережа! Не ходи!
Друзья дружно заорали ему вслед. Алеша догнал его у выхода из столовой. Они недолго пошептались и вернулись за стол.
Ирина оказалась на улицах Хургады одна. Никто не пошел с ней. И даже арабы, что кучкой стояли напротив гостиницы под фонарем – исчезли. Она брела по пустынному городу, пытаясь найти госпиталь. Она узнала здание по рядам носилок, накрытых кое-как и разбросанных прямо на тротуаре.
Внезапно послышался шум машины. Анна оглянулась. Из-за поворота выскочил грузовичок. Он несся на бешеной скорости, что, впрочем, не вызвало удивления – тут все водители носились как сумасшедшие. Но машина мчалась прямо на девушку. Она сделала шаг в сторону. Еще. Думать было некогда, отступать – тоже. Сбоку была стена. Впереди, прямо под ногами были пластиковые мешки с трупами. Стену госпиталя она ощутила лопатками. В последний момент, она успела разглядеть совершенно пьяного араба за рулем. Машина неслась прямо на нее, вжавшуюся в стену.
Она прыгнула в самую последнюю секунду. Просто нырнула, но не в сторону, а навстречу машине. И в ту же секунду раздался жуткий грохот и скрежет. На всей скорости грузовик вломился в бетон. Девушка осталась лежать в узкой щели между стеной и врезавшейся в нее под углом машиной. Кровь текла у нее по щеке. На виске была рана. Внутри кабины не было слышно ничего. Безжизненное тело шофера мягко повисло на руле.
Ирина встала, достала тонкую, черную косынку и повязала ее на голову. Быстро и бесшумно ступая, она вернулась в гостиницу по темной стороне проулка. В холле она никого не встретила. Закинув рюкзак за плечи, она вышла из номера и поднялась на крышу. Тут тоже никого не было. Лунный свет серебристой дорожкой струился по пустому морю. Все было тихо. Глухая стена выходила на территорию соседнего отеля. Перебравшись через барьер площадки, она спустилась по пожарной лестнице на песчаный пляж чужой гостиницы. Пересечь его было делом двух минут. Дырка в заборе облегчила ее положение. Темный проулок был спасительным укрытием от чужих и непонятно почему враждебных глаз.
Кладбище
Хавиер снова стоял перед Анной посреди своей квартиры.
– Давай не будем начинать все сначала, – Анна опять свернулась клубочком на его диване рядом с котом. Чашка чая дымилась на стеклянном столике перед ней.
– Нет, ну теперь-то мы просто кинули его. А он мой друг! – каталонец шагал по квартире.
– Мы не его кинули, мы оставили труп. К тому же, с ним осталась Мария.
Анна встала и прошла в спальню. Там она взяла маленькую подушку и положила ее на цветастый диван.
– Так не может продолжаться вечно. Ты можешь объяснить мне, что происходит? Второй труп за один день! И почему ты все время уходишь от объяснений? – Хавиер ходил за ней хвостом.
– Потому что я хочу спать.
Она сняла кроссовки, и вытянулась рядом с котом на диване. Приподнявшись, Анна взяла свою чашку со столика и глотнула горячего чая.
– Выключай свет, и ложись спать. Утро вечера мудренее. Господи, и откуда у тебя диван в красных маках? Ты что, наркоман?
Анна лежала с закрытыми глазами, закинув руки за голову, в джинсах и черной футболке. Маленькие ступни в белых носочках уютно устроились на подушке для кота. Грудь, а вернее, чуть наметившиеся соски явственно были видны под футболкой. Видимо в спешке, она не все успела на себя надеть необходимую деталь нижней экипировки.
Хавиер присел на краешек дивана и дотронулся до ее ног. Она не пошевелилась. Он отошел к окну и раздвинул шторы. Оглянулся на Анну. Она, казалось, спала. Снова подойдя к ней, он начал ее раздевать.
– О, господи, ты, я вижу, все никак не угомонишься, – открыла глаза она. – Секс в клубе сегодня уже был.
Анна села и стала расстегивать джинсы. Хавиер стянул с нее футболку. Кот покинул пригретое местечко: там стало слишком неспокойно. Быстрыми и резкими движениями каталонец разделся сам, сбросив свою одежду прямо на пол, рядом с диваном. Он навалился на хрупкую девушку, и его пухлая задница ритмично задвигалась. Анна подняла одну ногу на спинку дивана, другую опустила на пол. Она двигалась ему в такт. Наконец, он вскочил и встал над ней. Он продолжил молча, один, не сводя с нее глаз. Через несколько минут он задрожал, и мышечные спазмы заставили его застонать. Он кончил.
– Я первый, – пробормотал он и пошел в ванну.
– И единственный.
Анна тоже поднялась и подошла к окну. Было уже глубоко за полночь. В доме напротив все спали, у всех был потушен свет. А если кто и не спал, то наверняка выключил свет, чтобы понаблюдать бесплатное эротическое шоу, устроенное Хавиером. Он вышел из ванной обмотанный полотенцем.
– Ты только посмотри, посмотри на этих стариков, – Анна показала ему на единственное светящееся окно, находившееся прямо напротив них. – Это же те же. И в том же положении. И они все еще пьют чай.
– Плевать. Иди, мойся и спать, – каталонец, не оглядываясь, пошел в спальню.
Рано утром они уже ехали в Калелу. Это был небольшой курортный городок к северу от Барселоны. Ехать было не больше часа.
– Странно, что мы сегодня не на поезде. Ты даже вспомнил о своем «рено».
Девушка в желтой майке и с желтыми косичками выглядела как солнышко.
– Я уже боюсь появляться с тобой в общественных местах – сразу кто-то умирает.
– А как же кладбище?
– Там уже все умерли – не страшно, если умрут во второй раз.
Хавиер был в отличном настроении. Дорога петляла по берегу моря, чуть выше железной дороги. Время от времени рельсы внизу пропадали внутри скал, и тогда автомобиль несся прямо по краю прибрежного обрыва, и можно было любоваться голубым горизонтом Средиземного моря.
На крутой скале, накрытой страховочной сеткой, возвышался маяк – самый старый на этом побережье. За ним начиналась Калела. Проехав парадную набережную с отелями, кафе и ресторанами, Хавиер остановился. Он припарковал машину в небольшом тупике у подземного перехода к морю.
Девушка первая выскочила из машины.
– Ну и где тут это кладбище? – в руках у нее была фотография.
– Сказано же – у самого конца пляжа. Нам, значит, надо по переходу и в конец города, к станции.
Они перешли на ту сторону железной дороги. Пляж тянулся вдоль всего города, а может быть и дальше.
– Вот там, – Хавиер махнул рукой в сторону маяка. – За углом, за скалами, есть бухточка. Там знаменитый нудистский пляж. Я сам туда летом хожу часто.
Берег был пустынный. Никто не купался и не загорал, хотя солнце жарило вовсю. На небольшом расстоянии от моря была проложена асфальтовая дорога. По обе стороны от нее были высажены пальмы и поставлены скамьи. Постепенно, чем больше они удалялись от туристического центра, тем больше эта дорожка превращалась в тенистую аллею. Двое мужчин в шортах совершали утреннюю пробежку с секундомером в руке. Две женщины прогуливали тут на редкость неповоротливых и смирных овчарок. В самом конце, пройдя станцию и кафе, Хавиер и Анна уткнулись в поворот дороги.
Тут начиналось кладбище. Абсолютно белая, как будто только что выкрашенная стена создавала трагически-классический контраст с черными железными воротами. Два можжевельника росли по обе стороны ворот. По высоте они достигали каменного креста на арке над воротами. На самом верху были выбиты цифры – 1899.
Место было пустынное и ощущение потусторонности витало в воздухе. Это было уютное, если можно так сказать, ухоженное и даже нарядное кладбище. Каталонцы не закапывают своих мертвецов в землю. Они утрамбовывают их в склепики, по несколько тел в одну ячейку, сколько войдет, целыми семьями. Для этих склепов они строят стены, вдоль которых располагаются с одной стороны окна – ниши, прикрытые мраморными плитами. Ширина такой стены – длина гроба, или тела. Как книжные шкафы в библиотеке, стояли ряды этих стеллажей с умершими, чьи жизни, интересные или тягучие как туман, драйвовые, или скучно-сонные, мало кого интересовали, и уж точно не были востребованы ни одним читателем. Людям свойственно учиться только на собственных шишках, и это при оптимистичном варианте рукописи.
Читать бесплатно другие книги:
