Кошки-мышки Рэнкин Иэн

— И тем не менее…

— Очень хорошенькая.

— Кто? Да я даже…

— Я видела ее около университета.

Холмсу стало интересно.

— Правда?

— М-мм… В библиотечном кафе. Я обратила на нее внимание, потому что она выглядела старше других студентов.

— То есть она учится в университете?

— Не обязательно, в кафе может ходить кто угодно. В библиотеке, конечно, одни студенты, но там я ее не встречала. Только в кафе. А что она сделала?

— Насколько мне известно, ничего.

— Тогда зачем тебе ее фотография в голом виде?

— Это в досье, которое я собираю для инспектора Ребуса.

— Он коллекционирует порнуху?

Теперь Нелл улыбалась. Он ответил ей тем же, но улыбка замерла у него на губах, когда в паб, смеясь, вошли Ребус и Маккол.

Холмс не хотел, чтобы Нелл встречалась с Ребусом. Хотя порой она, как сегодня, и помогала ему в работе, но когда они проводили вечер вместе, он старался забыть о полицейской службе. Кроме того, он не хотел сообщать Ребусу, что у него есть знакомая в библиотеке, а просто собирался представить готовый материал, как только информация потребуется.

Появление веселой парочки портило и вечер, и этот план. И пуще всего Холмс боялся, как бы Ребус, подойдя к их столику, снова не напомнил ему, что его дело — протирать подметки.

Опустив голову, Холмс краем глаза наблюдал, как Ребус сразу повернул к бару, и облегченно вздохнул: со стаканами в руке оба инспектора перешли к столу для игры в пул в другом конце зала и заспорили, кому бросать двадцатипенсовик.

— Что случилось? — Нелл нагнула голову к самому столу и заглядывала ему в лицо.

— Ничего. — Он решительно отвернулся от зала. — Ты хочешь есть?

— Пожалуй, да.

— Я тоже.

— Ты же сказал, что перекусил.

— Совсем чуть-чуть. Приглашаю тебя в индийский ресторан.

— Я все-таки допью свой сок? — Нелл сделала три последних глотка, они вышли, и дверь за ними тихо закрылась.

Ребус подбросил монетку.

— Орел или решка?

— Решка.

— Твоя взяла.

Маккол прицелился в треугольник, а Ребус повернулся к двери бара. Что же, подумал он, почему бы и нет. Холмс не при исполнении, с девушкой и не обязан отдавать честь старшему по званию. Возможно также, что ничего нового он не нашел. Но Ребус не мог отделаться от ощущения, что Холмс демонстративно его проигнорировал. Днем Ребус обошелся с констеблем резко, тот обиделся и отвечает тем же.

Маккол разбил шары, но ни одного не отправил в лузу.

— Твоя очередь, Джон.

Ребус натер кий мелом. Он наклонился, прицеливаясь, и Маккол наклонился рядом с ним.

— Похоже, это единственный паб на всей улице, где не собираются голубые, — сказал он тихо.

— Ты знаешь, что такое гомофобия, Тони?

— Иди ты… — Маккол выпрямился и проследил за движением шара, так и не попавшего в цель. — Разумеется, каждому свое, но некоторые из этих заведений…

— Ты в них, похоже, разбираешься.

— Да нет, только повторяю то, что говорят.

— Кто именно?

Маккол отправил в лузу полосатый шар, следом еще один.

— Брось, Джон. Ты знаешь Эдинбург не хуже меня. Голубой расклад всем известен.

— Как ты сказал, каждому свое.

В голове у Ребуса почему-то прозвучало: «Ты мне как брат, которого у меня никогда не было…» Нет, нет, хватит. В эту игру он уже наигрался. Следующий шар Маккол потерял; Ребус снова подошел к столу и сделал совсем неуклюжую попытку.

— Как тебе удается играть, столько выпив?

Маккол усмехнулся.

— Чем больше пьешь, тем меньше руки дрожат. Добивай свою пинту, и я возьму тебе еще одну.

Джеймс Карью решил, что сегодня может позволить себе немножко расслабиться. В конце концов, он это заслужил. Только что он продал крупный земельный участок на окраине Эдинбурга финансовому директору одной компании, недавно обосновавшейся в Шотландии, а за семь акров на юге двое архитекторов, муж и жена, шотландцы по происхождению, переезжающие из Кента обратно на родину, предложили лучшую цену, чем он рассчитывал. Хороший день. Не самый удачный, но достойный того, чтобы его отметить.

У Карью была квартира на одной из наиболее живописных георгианских улиц Нового города и дом с участком на острове Скай.

Дела шли успешно. Казалось, весь Лондон собрался переселиться на север. Клиенты сыпались один за другим, продавали собственность на юго-востоке, искали большего, лучшего и готовы были платить.

Выйдя из офиса на Джордж-стрит в половине седьмого, Карью вернулся в свое двухэтажное жилье. Квартирой назвать это было трудно. Пять спален, гостиная, столовая, две ванные, соответствующая кухня, стенные шкафы размером с приличную комнату… Поистине, Карью удалось оказаться в нужном месте и в очень, очень удачное время. Это был особенный год, каких еще не выпадало.

Он разделся в своей спальне, принял душ и надел менее официальный костюм, в котором, однако, никто все равно не принял бы его за человека среднего достатка. Хотя домой он пришел пешком, сегодня вечером ему понадобится машина. Ключи на крючке в кухне; гараж неподалеку, в конце улицы. Может быть, новый «ягуар» — непозволительная роскошь? Запирая за собой дверь, он улыбнулся. Вероятно. Но список его маленьких слабостей так велик. И, кажется, собирается расти и дальше.

Ребус подождал вместе с Макколом, пока приедет такси, дал водителю адрес Тони и посмотрел вслед удаляющейся машине. Сам он чувствовал себя тоже изрядно раскисшим. Вернувшись в паб, он двинулся к туалету. Народу в зале набралось немало, музыка звучала громче. За стойкой появилось еще двое барменов, но и вместе они едва справлялись. Туалет казался блаженным островком тишины и свежести, куда не проникал удушливый сигаретный дым. Ребус наклонился над раковиной, и в нос ему ударил хвойный запах дезинфицирующего средства. Его пальцы нащупали миндалины, задержались на несколько секунд, и полпинты, а затем еще столько же, покинули переполненный пивом желудок. Он с облегчением вздохнул, умылся холодной водой и вытерся длинной простыней бумажного полотенца.

— Вы в порядке?

Голос звучал не очень сочувственно. Его обладатель направился к ближайшему от двери писсуару.

— Все отлично.

Не то чтобы так оно и было, но голове немного полегчало и окружающая действительность стала восприниматься отчетливее. Наверное, дохнув в трубку, он получил бы не лучший результат, но, так или иначе, надо было отправляться к машине, которая ждала его на темной боковой улочке. Для Ребуса оставалось полной загадкой, как Тони Маккол, шатаясь после полудюжины пинт, умудрялся пускать шары точно в цель. Он выиграл у Ребуса шесть партий, хотя тот, особенно под конец, старался изо всех сил. Каким образом человек, с трудом стоящий на ногах, может отправлять в лузу шар за шаром, рыча от восторга? Это выглядело более чем странно.

Было около одиннадцати часов, может быть, даже немного меньше. Ребус сел в машину и позволил себе выкурить одну сигарету, опустив стекло и прислушиваясь к звукам ночного города. Шум машин, смех, голоса, стук каблуков по тротуару. Одна сигарета. Не больше. Он завел машину и медленно проехал около полумили в сторону дома. Небо было не совсем темным, как всегда летом в Эдинбурге. Он знал, что еще немного севернее в это время года по ночам вообще не наступает полной темноты.

Но ночью над городом сгущается иная тьма.

Первого из них он заметил на тротуаре возле здания Шотландского Национального Собрания. Подростку было там делать совершенно нечего. В такое время не назначают встреч с друзьями, а ближайшая остановка автобуса находилась в сотне ярдов, на площади Ватерлоо. Мальчишка стоял, упершись одной ногой в каменную стену, и курил. Когда Ребус медленно проехал мимо, тот внимательно посмотрел в его сторону и пригнул голову, словно пытаясь разглядеть, кто сидит за рулем. Ребусу показалось даже, что он улыбается. Через минуту Ребус развернулся и поехал обратно. Рядом с подростком остановилась другая машина, и теперь он разговаривал с ее водителем. Ребус двинулся дальше. У Министерства по делам Шотландии стояли двое молодых людей, а чуть дальше, у входа на кладбище Колтон, — три машины. Ребус развернулся еще раз, поставил машину рядом с этими тремя и пошел по улице.

Ночь была прохладной, небо безоблачным. Дул легкий ветерок. Подростка, торчавшего около Собрания, увезли. Ребус перешел через дорогу и встал на его место, выжидая и наблюдая за происходящим. Мимо него проехало еще два автомобиля. Оба водителя оглядели его, но не остановились. Сам не зная зачем, он попытался запомнить номера.

— У вас есть спички, мистер?

Парень выглядел лет так на восемнадцать — девятнадцать. Одет просто: джинсовый костюм, кроссовки, застиранная футболка. Коротко стриженные волосы, бритое прыщавое лицо. В левом ухе два золотых гвоздика. Ребус протянул ему коробок.

— Спасибо. — Прежде чем зажечь сигарету, он с любопытством взглянул на Ребуса. — Что тут делается?

— Ничего особенного. — Ребус взял коробок обратно.

Парень выпустил дым через нос. Уходить он явно не собирался. Очевидно, нужно знать какой-то пароль, подумал Ребус. В одной рубашке ему было совсем не жарко.

— Ну да, тихо, как всегда. Может быть, выпьем?

— В такое время? Это где же?

Парень мотнул головой в неопределенном направлении.

— На кладбище всегда можно достать.

— Нет, спасибо.

Ребус с раздражением почувствовал, что краснеет, и понадеялся, что при тусклом свете фонарей это незаметно.

— Ну что ж. Увидимся. — Юноша отошел.

— Пока, — облегченно вздохнул Ребус.

— Спасибо за спички.

Ребус посмотрел ему вслед. Парень шел намеренно медленно, оборачиваясь на проезжающие машины. Через сотню ярдов он перешел улицу и двинулся в обратном направлении, задумавшись и не обращая внимания на Ребуса. Тот с удивлением отметил, что лицо у парнишки грустное, потерянное.

На вора не похож, но и на беззащитную овечку тоже.

Ребус взглянул на кладбище Колтон: сплошная каменная стена и тяжелые чугунные ворота. Как-то он водил туда дочь, показать ей знаменитые могилы — Дэвида Юма, издателя Констэбла, художника Дэвида Аллана. Сэмми тогда обратила внимание на людей, поспешно выходивших из ворот, и спросила его, кто это такие. Взрослый мужчина и двое подростков шли, опустив головы. Ребусу тоже было интересно, но не слишком.

Нет, пойти туда он не мог. Не то чтобы боялся, нет, нисколько. Просто он… Голова у него опять слегка закружилась, и он решил вернуться в машину.

Сев за руль, он снова закурил и через минуту уголком глаза заметил чью-то фигуру. Он обернулся и увидел мальчишку, сидящего на корточках у низкой стены. Ребус отвернулся и продолжал курить. Мальчишка поднялся, подошел к машине и постучал по стеклу с левой стороны. Ребус сделал глубокий вдох и открыл дверь. Парень сел, не говоря ни слова, и закрыл дверь. Он смотрел в ветровое стекло и молчал. Ребусу тоже не приходило в голову ни единого подходящего слова. Парень сдался первым.

— Привет.

У него был взрослый, низкий голос. Ребус повернулся к нему. Лет шестнадцать. Кожаная куртка, рубашка без воротника, рваные джинсы.

— Хелло.

— Есть закурить?

Ребус протянул пачку сигарет и спички. Мальчишка взял одну сигарету и прикурил. Глубоко затянулся, подержал дым в легких и почти ничего не выдохнул. Брать и не отдавать, подумал Ребус. Кредо улицы.

— Что поделываешь?

Ребус собирался спросить примерно то же самое, но собеседник опередил его.

— Просто убиваю время. Не мог заснуть.

Парень громко рассмеялся.

— Вот-вот. Не мог заснуть и решил покататься. Устал ездить и случайно остановился здесь. На этой улице, в это время. Потом вышел немного прогуляться и вернулся. Так?

— Ты следил за мной, — предположил Ребус.

— Зачем мне следить? Все это я уже видел.

— И часто?

— Нередко, Джеймс.

Слова, как и голос, звучали грубо. У Ребуса не было никаких оснований не верить подростку. Но на того, первого, он был совсем непохож.

— Я не Джеймс.

— Ну как же. Всех зовут Джеймс. Так проще запомнить, даже если забудешь физиономию.

— Ясно.

Парень не спеша докурил сигарету и выбросил окурок в окно.

— И что теперь?

— Не знаю, — ответил Ребус искренне. — Может быть, прокатимся?

— Очень надо. — Он помолчал и передумал. — Ну ладно, давай на вершину холма. Полюбуемся на залив.

— Идет.

Ребус включил зажигание.

Они поднялись по крутой петляющей улочке на вершину холма, где на фоне неба вырисовывались обсерватория и павильон — копия греческого Парфенона. Они были тут не одни. Рядом стояло еще несколько машин, обращенных в сторону залива Ферт-оф-Форт и мерцающего берега Файфа. Стараясь не разглядывать другие автомобили, Ребус решил припарковаться на некотором расстоянии от них, но у мальчика были другие планы.

— Встань рядом с этим «ягом», — распорядился он. — Вот это тачка!

Тормоза Ребуса оскорбленно заскрипели. Он выключил двигатель.

— Что дальше? — спросил он.

— Что хочешь, — ответил парень. — Оплата по факту.

— Разумеется. А что, если мы просто побеседуем?

— Смотря о чем. Чем смачнее, тем дороже.

— Я вспомнил одного парня, которого как-то тут встречал. Не так давно. Он куда-то пропал, интересно, что с ним стало.

Мальчишка вдруг потянулся, положил руку Ребусу между ног и стал сильно и быстро тереть его по ширинке. Понаблюдав за рукой своего гостя около секунды, Ребус спокойно, но жестко убрал ее. Парень осклабился и откинулся на спинку сиденья.

— Как его звали, Джеймс?

Ребус попытался унять дрожь. Желудок его наливался желчью.

— Ронни, — наконец выдавил он, откашливаясь. — Не очень высокий. Темные короткие волосы. Немножко фотографировал.

Парень вскинул брови.

— Так ты тоже фотограф? Поня-атно. — Он медленно кивнул. — Хочешь сделать пару моментальных снимков.

Ребус не счел нужным поправить его. А «ягуар» в самом деле роскошный.

Блестящий, новенький. Словно вчера с конвейера. И что, мама дорогая, значит эта эрекция?

— Кажется, я знаю, о каком Ронни речь, — сказал парень. — Я сам его давно не видел.

— Что же ты о нем знаешь?

Парень снова посмотрел перед собой.

— Какой отличный вид отсюда, а? — произнес он. — Даже ночью. Особенно ночью. Удивительно. Днем я тут почти не бываю… Днем все как обычно. А ты ведь коп?

Ребус повернулся к нему, но мальчишка по-прежнему смотрел на залив.

— Я тебя сразу вычислил, — добавил он.

— Тогда зачем сел в машину?

— Из любопытства. К тому же, — он взглянул на Ребуса, — некоторые из моих лучших клиентов — работники правоохранительных органов.

— Это меня не интересует.

— Разве? А напрасно. Я несовершеннолетний.

— Я так и думал.

— Ну вот…

Юнец закинул ноги на щиток. На мгновение Ребусу показалось, что тот собирается еще что-то вычудить, и он напрягся.

Парень рассмеялся.

— Что с тобой? Думаешь, я собираюсь потрогать тебя еще раз? Не надейся, Джеймс.

— Так что же Ронни?

Ребусу хотелось не то вышвырнуть этого сопляка на мостовую, не то отвезти его в какой-нибудь теплый дом, к добрым людям. Но в первую очередь ему нужны были ответы на вопросы.

— Дай-ка мне еще сигаретку. — Ребус снова протянул пачку. — Почему ты про него спрашиваешь?

— Потому что он умер.

— С каждым бывает.

— От передозировки.

— Не новость.

— Вместо дури ему подсунули яд.

Парень помолчал.

— А вот это уже погано…

— Много в последнее время ходит отравленного порошка?

— Нет. — Он опять улыбнулся. — Только хороший. У тебя часом не найдется?

Ребус покачал головой. Все-таки лучше выкинуть его вон и надавать по шее…

— А жаль…

— Кстати, как тебя зовут?

— Никаких имен, Джеймс. И никаких наездов. — Он протянул руку ладонью вверх. — Мне нужно немного денег.

— Сначала ответы.

— Тогда гони свои вопросы. Но сперва неплохо бы получить небольшой задаток, а?

Ребус нащупал в кармане пиджака смятую десятку и дал ее мальчишке. Тот, видно, остался доволен.

— На пару ответов хватит.

Терпение Ребуса истощилось.

— Этого хватит на столько, на сколько мне будет надо.

— Ах, вот как?

Мальчишка как будто не испугался. Возможно, подумал Ребус, все это для него вовсе не ново.

— Много ли ходит товара? — спросил Ребус.

— Не очень. Но хватает.

— И Ронни в этих играх участвовал?

— Это уже второй вопрос, — ответил мальчишка. — Ответ — я не знаю.

— «Не знаю» не считается, — сказал Ребус. — И у меня еще куча вопросов.

— Раз так… — Парень потянулся к ручке дверцы. Ребус схватил его за шею и стукнул головой о щиток, прямо между ступнями, которые тот еще не успел опустить.

— Черт! — Мальчишка потрогал лоб, чтобы понять, не разбит ли он.

Ребус был доволен: максимум шока, минимум повреждений.

— Ты не имеешь права…

— Я имею право сделать с тобой все, что захочу, в том числе и сбросить тебя отсюда вниз головой. Рассказывай мне про Ронни.

— Нечего мне про него рассказывать. — Глаза парня наполнились слезами. Он по-прежнему тер лоб, словно стараясь стереть след ушиба. — Я его плохо знал.

— Тогда рассказывай, что знал.

Мальчишка всхлипнул и вытер нос рукавом куртки.

— Ну… в эти делишки влипло несколько моих знакомых.

— В какие делишки?

— Не знаю. Но дела крутые. Парни молчат, как могила, но по ним видно. Синяки, ссадины. Один неделю провалялся в больнице. Сказал — упал с лестницы! Хорошая лестница, этажей так на сорок!

— И никто ничего не говорит?

— Нет. Похоже, завязано на большие бабки.

— Что еще?

— Может, это совсем из другой оперы…

Юнец наконец раскололся. Ребус слышал это по его голосу. Теперь он будет говорить до второго пришествия. Ребус обрадовался: в этом районе города у него не было информаторов. А одна пара ушей могла решить все его задачи.

— Ну! — рявкнул он, входя во вкус.

— Да тут… В общем, прошел слух, что кто-то интересуется фотографиями. Но только чтобы в натуре, без липы.

— Порно?

— Ну, наверное. Слух какой-то смутный. Как всегда, испорченный телефон.

Ребус задумался. Вся эта история действительно напоминала игру в испорченный телефон. Информация только из вторых и третьих рук, ничего определенного.

— Что-нибудь еще?

Парень покачал головой. Ребус опустил руку в карман и, к своему изумлению, выудил еще одну десятку. Потом вспомнил, что, выпивая с Макколом, ходил к банкомату. Он протянул вторую купюру.

— На. Я оставлю тебе свое имя и номер телефона. Меня интересуют любые подробности, даже самые мелкие. Извини, если поцарапал тебе лоб.

Парень взял деньги.

— Ничего. Бывало и хуже, — улыбнулся он.

— Тебя подвезти?

— Разве что до Мостов.

— Пожалуйста. Как все-таки тебя зовут?

— Джеймс.

— В самом деле?

— Ну да. Кстати, я вспомнил еще кое-что.

— Слушаю тебя.

— Одно имя. Может быть, оно ничего не означает.

— Ну-ну?

— Хайд.

Ребус нахмурился.

— Звучит, как слово «прятать». Но к чему оно относится?