Девушка, прядущая судьбу Калинина Наталья
Инга не пожалела, что приняла предложение Макса. Он был мил и обходителен и из шкуры вон лез ради того, чтобы развеселить Ингу. Блюда, которые подавали в этом ресторане, тоже оказались на редкость вкусными и оправдывали свою довольно высокую, по местным меркам, стоимость. Руководство ресторана, видимо, ревностно блюло честь и престиж заведения.
– …Я в этом городе поселился недавно, – разоткровенничался Максим, разомлевший от хорошей еды, терпкого вина и внимания, с которым девушка слушала его.
– Даже так? – приподняла брови Инга и вытащила из пачки тонкую дамскую сигарету. Для выхода в ресторан она надела любимое открытое платье, которое до сих пор «не выгуляла», собрала волосы в высокую прическу и сделала макияж. Светлое платье выгодно оттеняло новоприобретенный загар, и настроение Инги, когда она увидела свое отражение в огромном зеркале в ресторанном холле, заметно улучшилось.
– А ты думала, что я – местный? Нет, я приехал сюда недавно. У меня в этом городе живет сестра. У нас довольно теплые отношения, хотя это может показаться странным постороннему человеку. Моя младшая сестренка – плод «командировочной» страсти моего отца и женщины, у которой он снимал комнату. Отец признал свою дочь и помогал ей всячески, но из семьи не ушел, прожил с моей матерью до конца жизни. Это долгая история… Отец не раз ездил «в командировку» в соседнюю область, и только спустя три года моя мать узнала, что у него есть вторая семья и другая женщина родила ему ребенка. Такая банальная история… – Максим сделал паузу и одним махом допил остатки вина из своего бокала. – Отец потом познакомил меня с сестрой, только общаться мы с ней стали гораздо позже, когда повзрослели. Сестра переехала в этот город несколько лет назад. Звала и меня, но я приехал только месяц назад.
– Ты у сестры живешь? – Инга взяла вилку и попробовала принесенный официантом салат. Вкусно!
– Нет, квартиру снял. Должна же у нас с сестрой быть собственная личная жизнь, так чтобы мы не смущали друг друга? – ухмыльнулся он, останавливая взгляд на четко очерченных губах девушки, соблазнительных, как спелая ароматная малина.
– Значит, ты тоже – курортник, – сделала вывод Инга, проигнорировав его взгляд, так явно выдавший его желания.
– Да, в общем… До конца лета точно здесь останусь. Жаль, что ты уже собираешься возвращаться домой.
– Мой отпуск закончился, – лаконично пояснила она. Ее взгляд, до этого адресованный внимательному Максу, вежливо соскользнул на официанта, подошедшего сменить пепельницу, затем немного скучающе обвел помещение ресторана, вскользь задел столик, за который усаживалась только что пришедшая пара, по инерции пропутешествовал дальше, но спустя мгновение вернулся назад, растерянно и недоверчиво зацепившись за парочку. Чернов и Мария. Инга мысленно чертыхнулась и поспешно отвернулась, испугавшись, что ее заметят.
– Ты их знаешь? – От наблюдательного и проницательного Макса, оказывается, не скрылся взгляд, который она украдкой вновь бросила на соседний столик.
– Да, – ответила она с деланым безразличием и вяло перемешала вилкой свой салат. – Мужчина – Чернов, известный в этих краях бизнесмен. А его спутница – моя приятельница.
– Так если это твоя приятельница, можешь подойти и поздороваться! – весело улыбнулся Макс, но в его взгляде проскользнула цепкая настороженность.
– Потом. Не хочу отвлекать людей от их… романтического ужина, – натянуто улыбнулась она, сама с трудом веря собственным словам: «романтический ужин»? Ужин Чернова и Марии? Что ж, Маше удалось выиграть хотя бы этот вечер со своей желанной «звездой».
– Макс, давай выпьем, а?
Мужчина наполнил бокалы вином, она взяла свой и, одарив Макса ослепительной улыбкой, немного отпила. Хоть она и постаралась собраться и взять себя в руки, неожиданная «встреча» выбила ее из колеи. Инга скосила глаза в сторону Чернова и Машки. Официант расставлял на их столе тарелки и разливал по бокалам шампанское. Интересно, заметят ли они ее? Наверное, рано или поздно это произойдет, стоит им чуть повернуть голову. Интересно, как отреагирует Алексей? Сделает вид, что не знаком с ней (да, скорее всего, так и будет – наипростейший из вариантов), или отчужденно поздоровается? А что, если, следуя совету Макса, самой подойти к ним и поздороваться? Шальная мысль, навеянная вином и непонятным веселым отчаянием.
– Инга?
Макс, оказывается, отставив свой бокал, уже долгое время с беспокойством всматривался в ее побледневшее (или покрасневшее? Наверное, все же покрасневшее, судя по жгучему ощущению) лицо.
– Да?
– Ты меня не слушаешь, – мягко упрекнул он ее.
– Нет, слушаю, – возразила она (надо же, не смутилась, не стушевалась, а именно возразила – с претензией, вызовом, скрывающим фальшь).
Макс не стал уличать ее в этой невинной лжи и сделал вид, что поверил, тем более что Инга, собравшись, изобразила на лице предельное внимание.
И все же она нервничает… Незаметно, неявно, но нервничает. Просто от ее неестественно выпрямленной спины, от тонких пальцев, цепко ухвативших вилку, от старательно опущенного в тарелку взгляда, от предельно-внимательного выражения лица, с которым она, явно вполуха, слушала Макса, веяло напряжением.
– Что-то случилось?
– Нет.
– Ты почему-то нервничаешь. Я прав?
– Нет, – вновь отказалась она с натянутой улыбкой и бросила короткий взгляд на соседний столик.
Алексей, как Инга и предполагала, заметил ее. Он не стал делать вид, что они не знакомы, коротко и растерянно кивнул в знак приветствия, но тут же отвернулся – слишком поспешно. Секундный перехлест взглядов, моментальное узнавание, короткая вспышка сходных воспоминаний. Вот так встреча… Она – с другим кавалером, он – с другой дамой. Сюжетец, вовсю используемый режиссерами в дешевых мелодрамах и таких же дешевых музыкальных клипах с претензией на шедевр и хит. Затасканный, замусоленный, затертый до дыр сюжетец, настолько «кинематографический», что кажется уже неуместным в обыденной жизни… но все же взятый из жизни…
– И все-таки ты нервничаешь. Из-за них? – Макс, кивнув в сторону соседнего столика. Не спросил, а уверенно припечатал.
Инга вздрогнула и выронила вилку. Вилка упала ей на колени, испачкав платье салатной заправкой.
– Гадство, – тихо выругалась она и потянулась за салфеткой, чтобы промокнуть подол. – Макс, я отойду в уборную, замою пятно.
Алексей, не обращая внимания на Машу, недовольно поджавшую губы при виде приятельницы, смотрел на Ингу во все глаза. Она прошла по проходу между столиками, старательно не глядя в его сторону. Он проводил взглядом ее прямую, звенящую от напряжения, как натянутая струна, спину и, немного поколебавшись, извинился перед Марией и тоже направился в сторону уборной.
Когда Инга вышла из дамской комнаты, то нос к носу столкнулась с Черновым. От неожиданности девушка ойкнула и выронила платок, которым только что оттирала испачканный подол платья.
– Держи, – Алексей опередил ее и сам поднял платочек.
– Спасибо.
В тесном предбаннике разойтись, не задев друг друга, было сложно. Высокий и крупный Алексей загораживал Инге проход, мешая ей пройти в зал ресторана.
– Ты меня что, специально караулил?
– И не надейся, – усмехнулся он и по-свойски приподнял пальцами ее подбородок. – Пописать, как и ты, вышел.
– Не трогай! – Она раздраженно дернула головой, скидывая его пальцы.
Алексей опустил руку.
– Ну да, конечно, ты же ведь такая нежная мимоза. Не нравятся прикосновения мужчин. Интересно, а ему ты сказала? – Он кивнул в сторону зала, в котором Инга оставила своего кавалера.
– Не твое дело. Маша уже наверняка волнуется, почему ты так долго ходишь… писать.
– А это тоже не твое дело.
– Алексей, скажи, ты специально караулил меня, чтобы еще раз обидеть, оскорбить? – она сменила взвинченный тон на более спокойный, что далось ей нелегко. – Тебе хочется испортить вечер и себе, и другим людям? Мало того, что ты себя заводишь, споря со мной и стараясь вновь оскорбить, ты обидишь и Машу, которая наверняка ждет от этого вечера романтики. Цель-то ведь такая ничтожная – испортить настроение одной скучающей столичной дамочке, а затрачена на нее вся тяжелая артиллерия.
– Умная, ничего не скажешь, – буркнул Алексей и снова кивнул в сторону зала: – У тебя с этим… свидание?
– Если ты внимательно читал статью в журнале, должен понимать, что у меня не может быть с ним свидания, – невинно проговорила Инга и попробовала протиснуться между стеной и Алексеем.
Тот мгновенно загородил ей проход рукой.
– Алексей, пусти! Как дети, ей-богу… Машка тебя заждалась, не хватало, чтобы она сюда пришла и…
– С Машей у нас деловое свидание. Если она хочет получить у меня работу, должна быть терпеливой. Или ты беспокоишься, что заждались тебя? Так у тебя тоже не свидание… – злорадно улыбнулся Алексей, но руку все же опустил, давая Инге возможность пройти.
– Знаешь, по крайней мере, он, в отличие от некоторых, не упал бы в обморок и не закатил скандал, увидев грязную статейку в желтой прессе. Материал в журнальчике мог бы оказаться и старым, и сфальсифицированным. Видно сразу, Чернов, что ты не читаешь газет и журналов, а только просматриваешь свои рыбные хроники. Если бы ты иногда пролистывал прессу, то не стал бы принимать все там написанное за чистую монету! Там вполне могли бы написать, что я и террористка, и инопланетянка и что у меня три ноги, и ты бы все это безоговорочно проглотил? И я не верю, Чернов, что ты не «пробил» меня через свою службу безопасности, прежде чем отпускать со мной свою дочь! И то, что ты запретил мне видеться с Лизой – это проявление задетого мужского самолюбия! Ну как же, про девушку, к которой у тебя возник сексуальный интерес, написали, что она – лесбиянка! Ты, Чернов, поступил, как глупый мужик с комплексами, а не как хороший и рассудительный отец. И странно то, что ты поверил больше статье, а не… мне. И не своим собственным ощущениям.
Не дожидаясь ответа Чернова и воспользовалась его замешательством, Инга поспешно протиснулась между ним и стеной и быстрым шагом направилась в зал.
– Инга, подожди! – спохватился Алексей.
Девушка не оглянулась – не услышала или просто сделала вид. Быстро подошла к своему столику, что-то сказала своему спутнику и, не дожидаясь его, направилась к выходу. Парень засуетился, махнул рукой официанту, торопливо расплатился за заказ и выбежал следом за Ингой.
– Чернов, ты что, влюбился? – Мария недоверчиво хмыкнула, когда он вернулся к ней за столик. Алексей, особо и не вслушиваясь в ее вопрос, рассеянно кивнул.
XVII
При первом взгляде на мужчину, неподвижно замершего на ковре в позе «лотоса», можно было подумать, что он неживой. Он уже долгое время сидел без малейшего движения, устремив остекленевший взгляд на зажженные на импровизированном алтаре свечи. Казалось, он даже не дышал. Его дух витал за пределами сознания, а здесь, в этой комнате-храме, находилась лишь физическая оболочка.
Прошло достаточно времени до того момента, когда веки мужчины с редкими ресницами дрогнули – это было его первое движение. И следом послышался тихий вдох: мужчина словно осторожно пробовал дышать. Приходя в себя, он еще какое-то время оставался в прежней позе, медленно вдыхая и выдыхая воздух, и затем наконец поднялся и накинул на обнаженное тело халат. Бесшумно ступая босыми ступнями по ковру с густым ворсом, он, шатаясь, сделал круг по этой странной комнате без окон и снова сел. Поджав под себя ноги и обхватив ладонями голову, мужчина закрыл глаза и тихо застонал. Ему было плохо. Ритуал почти полностью обессилил его. И теперь тело, эта разрушаемая со временем оболочка, в которую заключен дух, отказывалось повиноваться.
Ему очень хотелось выпить крепкого кофе, но он еще несколько лет назад отказался от него в пользу травяного чая. Но полюбить полезный заменитель ему так и не удалось, и сейчас одна только мысль о травяном чае вызывала тошноту.
…Нет, силы у него уже не те, совершенно не те… Для любого, даже самого простого ритуала ему приходится долго копить энергию, а потом долго ее восстанавливать. И он не мог не заметить, что с каждым разом собирать силы становится все сложней, а промежутки между ритуалами, необходимые для восстановления, становятся все длиннее и длиннее. Если так пойдет дальше, однажды он не сможет собрать даже по крупицам Силу для простейшего ритуала. Или, что еще хуже, во время одного из них его душа откажется возвращаться в обессиленное тело. И тогда наступит неминуемое, то, чего он страшится, и то, с чем пытается бороться – вечность, зеркально противоположная вечности жизни, которой он поклоняется и на алтарь которой приносит последние силы. Вечность смерти.
Подобно алхимикам Средневековья, он добрую часть жизни отдал на поиски формулы бессмертия. По молодости, подхлестываемый амбициями и непоколебимой уверенностью в собственной уникальности, он не допускал и тени сомнения, что рано или поздно ему удастся найти эту священную формулу. Ведь в его руках были куда более выигрышные козыри, чем у древних ученых: накопленные веками знания мудрецов, собираемые по зернышку по всему миру, и Сила. Ради знаний он исколесил полмира, собрав опыт мудрецов, как нужные ингредиенты, на смешении которых намеревался вывести формулу. Он копил и взращивал данную ему Силу – без нее знания не ожили бы. Он много экспериментировал, и иногда эти эксперименты, как и эксперименты древних ученых мужей, чуть не заканчивались трагедией. Но методом проб и ошибок ему почти удалось найти те аргументы, с помощью которых он сумел бы договориться со Смертью. Его открытие, стань оно известно массам, взбудоражило бы мир, взорвав прежние устои, перечеркнуло бы Библию, превратило многовековые Храмы в песок. Даже лишь за намеки о подобном открытии его прокляли бы консервативные предки, а любознательные потомки растерзали бы его Знания на составляющие. Его пытались бы соблазнить, как продажной девкой, Нобелевской премией и тому подобной чепухой. Но ему не нужны были премии: выведенная им формула предназначалась лишь для него одного. Возможность договариваться со Смертью, иметь над ней власть – это гораздо выше материальных благ. Ему бы пообещали вписать его имя в историю, но и этот соблазн показался бы ему детской забавой: зачем ему памятники, когда он собирался увековечить себя. Человек, сумевший приручить смерть, как ласкового котенка, – это бог. Властелин.
Ему не хватало лишь капли знаний, еще немного Силы – как щепотки соли для того, чтобы «блюдо» было доведено до готовности. Он объездил полмира, собирая базовые «ингредиенты» для выведения своей формулы, а за заключительной «щепоткой» приехал в этот город – семнадцать лет назад. Он нашел ту женщину, о которой ходила людская молва. Ему нужно было совсем немного – часть ее Силы, часть ее знаний, и дело его жизни было бы завершено. И вот уже на финишной прямой, почти возле самой ленточки, его поджидала крупная неудача. «Ты – не Бог. Ты – простой смертный, хоть и не причисляешь себя к таковым. Твоя Формула не будет работать, как не будет работать вечно перпетум мобиле. Это противоестественно, противно природе и всем ее законам». Ему не нужны были ее отповеди, ему нужна была ее Сила и знания. Но ведьма отказалась делиться с ним, несмотря ни на его уговоры, ни на мольбы. Такое было сложно вынести: возле финишной ленточки потерпеть поражение. Великие мудрецы делились с ним своими знаниями, а тут какая-то… простушка… отказала ему в милости с гордостью королевы. Отчаявшись, он пригрозил, поклявшись уничтожить ее. Она усмехнулась и объявила, что потеряла Силу. Вначале он не поверил, но это было действительно так: Силы у нее больше не было. Ложь заключалась в том, что она не могла потерять Силу, она лишь могла ее передать.
Следующий удар подстерегал его в виде неизлечимой болезни. Вернее, эта болезнь была неизлечима лишь врачами – простыми смертными, посредниками между Богом и Смертью. Но он бы сумел справиться с ней. Но то ли он в чем-то все же просчитался, когда выводил свою Формулу, то ли сказались последствия некоторых неудачных экспериментов, то ли ведьма сделала прощальный «привет», наслав на него «фирменное» проклятие, но только из-за болезни вся Сила, скапливаемая годами, стала утекать, как сквозь прореху. Ему удалось приостановить болезнь, уменьшить тот аппетит, с которым она пожирала его: он прожил с болезнью уже пятнадцать лет, тогда как простой смертный сгорел бы за год. Но, однако, ему не удалось избавиться от болезни полностью и, главное, не удалось остановить утечку Силы.
Ученики-желторотики, вьющиеся около него, наивно полагают, что могущество их Мастера почти равняется могуществу самого Господа Бога. Им и не следует знать, что даже при всем своем огромном желании он и воробья уничтожить уже не сможет. За эти пятнадцать лет болезнь практически опустошила его. О том, чтобы привести Формулу в действие, уже не может быть и речи, его Силы хватает лишь на то, чтобы сопротивляться болезни, разъедающей изнутри его тело – эту оболочку, которую он уже ненавидит, – да иногда, как сейчас, провести ритуал общения с Духами. Он мог бы обессилить этих двух «желторотиков», чтобы забрать их Силу себе, но пользы от этого было бы мало. Парень был предан ему почти до слепого поклонения и не отказался бы принести себя в жертву Великому Мастеру, да только слабоват он, его Сила – лишь мелкая рябь на поверхности городского пруда. А девушка-ученица хоть и сильна, да только Сила ее очернена тяжелыми грехами и подобна тухлому яйцу, которое безнадежно испортит все тесто. Мастеру нужна была другая энергия – светлая, чистая, невинная. Нежная, как материнский поцелуй. Непорочная, как святая Дева. Изысканная, как деликатес. Ему нужно было много этой энергии, очень много. Она вся ушла бы на то, чтобы излечить его от болезни, залатать «дыры», проеденные недугом. И только лишь последняя капля Силы – этот сладкий нектар, эта нежная амброзия – послужила бы завершающей составляющей его Формулы. Эта капля была бы точкой в конце долгого предложения, вишенкой на кремовой верхушке именинного торта, финальной нотой в майской трели соловья. Ему нужно было найти подходящего Донора, и тогда он смог бы привести в действие свое великое открытие. Он стал бы Бессмертным. Сила, взятая у Донора, вдохнула бы в него Вечную Жизнь. Он долго искал такого Донора – на протяжении всех этих пятнадцати лет. И чем дольше он искал, тем выше становились требования: чем меньше оставалось в нем собственной энергии, тем большей Силой должен был обладать Донор.
Он уже почти смирился с крахом своей жизни, когда неожиданно нашел ее. Его надежду, его спасение. Недавно, совершенно случайно, с помощью своей ученицы, и в этом городе. В девочке, которая так случайно и неожиданно открылась ему, оказалось столько нужной ему энергии, что ему даже и не снилось! И именно такой – чистой и непорочной, о какой он мечтал. Обнаружив ее, он испытал чувство, подобное тому, как если бы случайно нашел чистейшей воды алмаз в не одну сотню карат. Ему только нужно забрать эту девочку, чтобы потом, как в резервуаре, вырастить нужную ему Силу. Конечно, девчонкой придется пожертвовать: она, отдав ему свою последнюю каплю Нектара, не сможет больше существовать. Но подобной жертвы требует его Формула.
Он наблюдал за ней, чтобы убедиться, что не ошибся, что это – именно она, его Донор. И теперь, когда все сомнения отпали, провел ритуал общения с Духами, чтобы выбрать правильный момент, когда этот самородок можно забрать.
Сейчас, пообщавшись с Духами, он убедился, что нельзя больше тянуть с тем, чтобы забрать девочку. Пора браться за то, чтобы «очистить» найденный самородок от препятствий, помех, мешающих людей, как от примесей, и завладеть этим сокровищем всецело.
Мужчина отнял ладони от висков и, сделав глубокий вдох, поднялся на ноги. Стоя перед алтарем, он мысленно прочитал благодарение Духам, загасил свечи и покинул тайную комнату, надежно скрытую в его доме.
Ему нужно все хорошо обдумать. У него есть три возможных варианта, как завладеть желанным сокровищем. Можно просто похитить девчонку, но тогда придется действовать быстро, потому что крутолобый папаша камня на камне не оставит от города в поисках своей дочери, и в подобной спешке придется довольствоваться не отшлифованной Силой, не бриллиантом чистой воды, а самородком, не отделенным от примесей. Мастеру хотелось бы использовать для своей Формулы Силу очищенную и прирученную, но, чтобы превратить ее в чистый Нектар, требуется время. Можно пойти по другому пути: избавиться от папаши и похитить девочку в суматохе. Есть и третий вариант – более долгий, с кучей бюрократических препятствий, но суливший в качестве бонуса еще и солидное приданое в виде богатства девчонкиного папаши. Этот, последний вариант казался более сладким… Он позволял, не торопясь, вырастить в девочке нужную Силу, да еще сулил, в качестве довеска, материальные блага. Избавиться от папаши и оформить опекунство над девочкой… Благо, для этого у него есть достаточно связей в администрации города. И в этом деле ему поможет его ученица, имеющая не последнее отношение к девочке. Правда, глупая влюбленная дурочка-ученица в последнее время бунтует, как норовистая лошадка. Ну ничего, он усмирит ее, обласкает обещаниями. Он заключит с ней фиктивный брак, чтобы получить опекунство. Он поднимет все свои связи в администрации города. Этот путь хоть и гораздо дольше прочих, но игра стоит свеч.
Мужчина выпил полчашки травяного чая и потянулся к телефону. Набрав номер своей строптивой ученицы, поднес трубку к уху и, услышав голос девушки, с приторной сладостью в голосе произнес:
– Ну, здравствуй, милая! Не ожидала? Как же так… Неужели всерьез решила, что твой Мастер отодвинул тебя в тень? Ты хотела действий, оказать мне помощь, ну что ж, моя девочка, настал твой звездный час. Приходи сейчас ко мне. У меня к тебе есть предложение. Какое? – Услышав ее вопрос, он ласково засмеялся. – Да прямое предложение, моя девочка! Руки и сердца! Я жду тебя.
Не дожидаясь ее ответа, он отключил вызов и снова взялся за чашку. Потихоньку допивая травяной чай, он подумал, что надо быть готовым к скандалу, который девица закатит, когда узнает о его истинных планах. Наивная дуреха до сих пор мечтает стать супругой великого и ужасного Чернова, но ей уготовлена совершенно другая роль. Она – пешка в этой сложной игре, и совершенно необходимая пешка. Без нее не получится оформить опекунство над дочкой Чернова. Конечно, нельзя ей раскрывать все карты, иначе она, потеряв голову, наворотит ненужных дел. Возможно, она будет возмущаться и упирать на то, что это с ее помощью Мастер обнаружил свое бесценное сокровище… Ну да пусть вопит, главное, чтобы в результате все вышло так, как надо.
XVIII
На следующий день Инга снова приняла приглашение Максима прогуляться вечером. Парень просто зашел за ней как ни в чем не бывало и предложил недолгую прогулку по набережной.
– А ты – упорный, – то ли похвалила, то ли осудила Инга и, с некоторым сожалением отложив недочитанную книгу, согласилась пройтись.
Гуляли они недолго. Инге, чьи мысли все время были заняты Черновым, общество Максима надоело быстро, и она даже пожалела, что приняла его приглашение. Лучше бы провела вечер дома с книгой или просто лежала бы на кровати, уткнувшись лицом в подушку: зато не пришлось бы изображать заинтересованность, слушая рассказы Максима, улыбаться и придумывать ответы на вопросы, которые Макс ей периодически задавал, надеясь наладить оживленную беседу. Вскоре она сослалась на усталость и попросила Максима проводить ее домой.
Парень проводил ее до калитки и, когда Инга, попрощавшись с ним, собралась войти во двор, схватил ее за локоть и развернул к себе:
– Неужели мы даже не поцелуемся на прощание?
– Макс…
– Да хватит ломаться! Сколько я уже тебя обхаживаю, а ты все недотрогу из себя строишь, – разозлился он и, притянув девушку к себе, насильно ее поцеловал.
– Ты… слишком много себе позволяешь! – Инга отпрянула и демонстративно вытерла губы. – Пусти меня!
Она попыталась вырваться из крепких объятий парня, но тот с такой силой удерживал ее, что она почти не могла пошевелиться.
– Послушай, девочка… – приблизившись к Инге, интимно зашептал ей на ухо Макс. – Ты слишком заигралась в недотрогу. А я привык получать то, что мне нравится. В том числе и красивых женщин.
– Пусти, ты мне неприятен. – Инга предприняла еще одну попытку вырваться, но Максим только крепче сжал ее локти.
– Неприятен? – тихо засмеялся он и, почти касаясь губами ее уха, вкрадчиво проговорил: – Однополая любовь тебя прельщает куда больше, чем любовь мужчин? Знаю, ты намекала на это. Да и журнальчики раструбили на весь свет о любовных предпочтениях богатенькой племянницы известного банкира. Читал, читал, знаю… Только я не настолько доверяю желтой прессе, как, например, полюбившийся тебе Чернов. Удивлена? Я и об этом знаю. Только, в отличие от него, я не верю тем байкам, что о тебе написали. А верю своим наблюдениям.
– Пусти меня! – Инга снова дернулась и с силой наступила Максу на ногу. Он поморщился, однако не разжал рук.
– Я вчера достаточно долго за тобой наблюдал и знаю: тебе далеко не безразличен Чернов. И ты была очень расстроена тем, что небольшая статейка разрушила твои намечающиеся амуры…
– Это ты подложил Алексею журнал!
– Да зачем мне этим заниматься? – Макс с безразличием пожал плечами. – Интриги – это женский удел. Я и другими способами могу добиться своего. А вот сестренке моей ты очень здорово перешла дорогу. Говорю же, этот Чернов – феномен какой-то. И почему он так нравится женщинам? Наверное, состоянием своим привлекает, да только вот тебе-то, далеко не бедной девочке, зачем он нужен? В общем, милая, надо было тебе сразу открытым текстом сказать, что ты здесь лишняя, да мы всё надеялись, что ты поймешь тонкие намеки и сама уберешься из города. Не лезь, куда тебя не просят! Поняла? Сколько тебе еще тут осталось? Три дня? Два? Так вот, советую быть тише воды ниже травы, если не хочешь заработать крупных неприятностей на свою голову. Сестренка моя гадость тебе сделает, как пить дать, это не журналом перед носом Чернова помахать. Она на тебя очень сердится! Очень. Не нарывайся, мой тебе совет.
– Она и Кристину убила, да? Потому что хотела к Алексею подобраться! Машка?
Спохватившись, Инга прикусила язык, да было уже поздно. Максим так сжал ее локти, что она охнула от боли, и с силой встряхнул ее, как тряпичную куклу.
– А вот это тебя совершенно не касается. Один неверный шаг и… пойдешь вслед за супругой Чернова. Моя сестра тебе это обеспечит и сделает все так, что не подкопаешься! Не уголовное дело, не убийство. Просто был человек – здоровый, бодрый, да вот незадача – заболел и умер. Очень, очень быстро. Пожалей себя, мой тебе совет. И чтобы духу твоего рядом с Черновым не было!
– Это чтобы твоего духу рядом с ней не было!
Неожиданно вынырнувший из темноты Чернов схватил Макса, как нагадившего котенка, за шкирку, и с легкостью оторвал его от Инги.
– Увижу тебя рядом с ней – убью.
Алексей, как всегда, был прост и лаконичен в выражении своих мыслей. Он пару раз хорошенько встряхнул невысокого Максима и отшвырнул его в сторону, затем брезгливо вытер руки о штаны и, не дав Инге опомниться, взял ее за локоть и без объяснений куда-то поволок.
– Чернов, ты куда меня?..
– Вопросы – потом.
– Да черт возьми, Чернов! – Инга попыталась вырвать руку из цепких пальцев Алексея, однако тот, дабы пресечь ее упирательства, с легкостью перекинул девушку через плечо. Инга, протестуя против такого обращения, замолотила кулаками по его спине, но он, не обращая на нее внимания, спокойно направился к своей машине.
Когда он бесцеремонно, словно куль с мукой, сгрузил ее на переднее сиденье машины и для надежности заботливо пристегнул ремнем безопасности, Инга обрушила на него поток своего негодования. Потирая локоть, который с силой сдавливал сначала Макс, потом – Чернов, она сердито зыркнула на Алексея, усевшегося за руль, и, не дождавшись от него объяснений, рассердилась по-настоящему:
– Чернов, да что за дела такие?! Ну?! Отвечать собираешься?
Алексей завел двигатель и рванул с места с такой скоростью, словно участвовал в «Формуле-1».
– Опять этот жиголо около тебя вьется? Свиданничаешь с кем попало, разборчивостью, видимо, не отличаешься.
– «С кем попало…» – это ведь и с тобой тоже, да? – Она насмешливо покосилась на Чернова, тот лишь крякнул от неудовольствия и после недолгой паузы спросил:
– Что это за странные обвинения в убийстве Кристины?..
– А подслушивать нехорошо, Чернов.
– Пришлось поневоле, ты ведь вопила на всю улицу. Ну? Я тебя слушаю?
Инга задохнулась от возмущения: он слушает! А сам-то собирается объяснить, зачем схватил ее и куда везет?
– Куда мы едем? – проигнорировала она его вопрос.
– Ко мне домой. Ты мне не ответила.
– Ты мне тоже мало что объяснил! – взорвалась девушка и, отвернувшись от Алексея, упрямо уткнулась в окно.
– Ладно, не хочешь отвечать сейчас, поговорим потом. Но к разговору о Кристине мы обязательно вернемся. Хочу знать, что за странные обвинения ты выдвинула своему кавалеру. Странно у тебя тут проходят свидания, – усмехнулся он и, не снижая скорости, повернул на центральную дорогу.
– Это было не свидание! У меня репутация для свиданий неподходящая, забыл разве? – Инга насмешливо покосилась на Алексея, и тот скептически хмыкнул.
– Об этом тоже потом поговорим. Сейчас мне нужна твоя помощь.
– А сразу об этом сказать нельзя было? Надо было хватать без всяких объяснений?
– Если начнешь с тобой вести долгие беседы, время уйдет. Да еще ты ведь такая гордая, могла бы и не согласиться ехать со мной!
Встревожившаяся Инга проигнорировала его колкость.
– Что случилось, Алексей?
– Лиза пропала. Так, как раньше, только не совсем так…
– А подробней? Без загадок?
– Без загадок не могу, потому что сам ничего не понимаю. – Он бросил на переменившуюся в лице девушку короткий взгляд и быстро добавил: – Я сам ни черта не понимаю, что происходит в моем доме! Либо я действительно схожу с ума, либо… Неважно. Для меня сейчас самое главное – найти Лизку. Чувствую, что случилось что-то плохое.
– Ты можешь мне все рассказать? Кратко, но подробно? Давай же, Алексей! Все, что даже покажется тебе ерундой или дикостью! Ну? С самого начала!
Он с удивлением покосился на нее, подобравшуюся, как охотничий пес, учуявший след добычи.
– Я вечером отправил Лизу спать, проследил еще сам, чтобы она легла в постель. А потом спустился во двор, потому что пришла Анна – Кристинина дальняя родственница. Ты ведь ее знаешь, Анну… Это было что-то вроде деловой встречи, как вчера с Марией. Девчонки обе неожиданно выразили желание устроиться ко мне на работу: Машка – помощником бухгалтера, Анька – гувернанткой к Лизе. Ничего в этом странного нет, мне как раз нужны люди на эти должности, но это к делу не относится. В общем, я встретил Анну и проводил ее к себе в кабинет. Мы немного побеседовали, ни к чему определенному пока не пришли. Потом я попросил одного из своих охранников отвезти девушку домой, так как уже было поздно. У охранников как раз смена менялась, и один из парней уезжал домой на собственной машине. С Аней мы беседовали не так уж долго, проводы тоже не заняли много времени, поэтому я, в полной уверенности, что Лизавета моя спит, отправился к себе в комнату и лег в кровать. Я заснул довольно быстро, но спал тревожно. Мне приснился странный сон, такой четкий, будто все происходило наяву. Во сне меня будто бы будит встревоженная Кристина. Она будит меня очень долго, а я все не желаю просыпаться. Кристи нервничает и кричит, что случилась беда, Лизу надо спасать и чтобы я немедленно отправлялся за девушкой, с которой дочь в последнее время подружилась. Мол, без помощи этой девушки не обойтись… Я проснулся, Кристины в комнате, естественно, не было, только я все равно ощущал ее прикосновения к своему плечу, будто она на самом деле будила меня. Не знаю, как тебе это объяснить…
– Не надо объяснять, я и так верю. Значит, ты проснулся…
– …и первым делом помчался в детскую. Лизы там не было. Я обегал весь дом, выскочил во двор, искал дочку и там. Ее нигде нет.
– Сколько времени ты ее так искал?
– Минут двадцать где-то… Лизка раньше примерно на такое время и пряталась.
– Но в этот раз ты встревожился гораздо сильнее. Даже отправился за мной, поверив сну! – Инга недоверчиво покачала головой, а Алексей, метнув на нее быстрый, подобный выстрелу взгляд, вытащил из кармана мятый обрывок тетрадного листа и протянул его девушке:
– А ты бы не встревожилась, обнаружив это? Небось тоже забегала бы!
Инга развернула листок и увидела крупно написанное слово «ЗЕРКАЛО». Недоумевая, она повернулась к Алексею, и тот, пожав плечами, пояснил:
– Это – почерк Кристины. Только она писала букву «р» с таким росчерком… Ну и что ты на это скажешь? Что-нибудь понимаешь?
– Кое-что… Кое-что становится мне понятно. Алексей, прибавь скорости. Быстрее!
Он молча на нее покосился и, ничего не ответив, безропотно подчинился. Машина на скорости влетела в переулок и остановилась перед воротами.
– Не понял… Это же машина Пашки – моего охранника. – Алексей недоуменным взглядом проводил машину, которая как раз въезжала во двор, и громко посигналил, чтобы ворота не закрывали. – У Пашки же смена еще не закончилась, кто дал ему право отлучаться?
– Алексей, с охранниками потом разберешься, это сейчас не столь важно.
Инга нетерпеливо заерзала на сиденье и, едва машина Алексея остановилась, распахнула дверцу и выскочила на улицу. Перед крыльцом их поджидал смущенный Павел, который уже понял, что самовольная отлучка грозит ему крупными неприятностями:
– Алексей Юрьевич…
– Павел, потом поговорим, – резко оборвав виноватый бубнеж охранника, Алексей кивнул на свою машину: – Поставь в гараж и возвращайся на рабочее место.
Павел коротко кивнул и нырнул в салон хозяйской машины.
– Ты мне объяснишь, какие догадки пришли тебе в голову? Где может быть Лиза? И что это за записка?
– Позже, Алексей, позже… Времени мало. Я тебе потом все объясню, когда девочку найдем. Объяснений слишком много потребуется.
– Думаю, следует проверить, может, Лиза уже нашлась, сидит себе спокойно в своей комнате…
– Посмотри, Алексей. Посмотри во всех комнатах. А я сразу побегу в библиотеку. Господи, ну почему я сразу не догадалась?! Ведь столько уже подсказок мне было… – причитая на ходу, она впереди Алексея пулей взлетела по лестнице на второй этаж и почти бегом направилась в библиотеку. Алексей бросился в противоположную сторону – к Лизиной комнате.
Перед дверью библиотеки Инга приостановилась и, приложив ладонь к груди, постаралась унять волнение и тревогу. В таком взвинченном состоянии нечего и думать о магии. Она перевела дыхание и толкнула дверь.
На столе горела лампа, и в желтых неровных бликах света обстановка библиотеки в этот раз показалась Инге зловещей.
– Лиза?
Она услышала за спиной шорох, будто в легком движении колыхнулась с тихим шелестом юбка, и быстро оглянулась. Никого. Возможно, просто разыгралось воображение, щедро питаемое нервозностью, вызванной и переживаниями за девочку, и страхом перед неясными событиями, которые еще могут произойти.
– Лиза, ребенок, ты здесь? – Инга в призрачной надежде, что Лиза все же прячется где-то между шкафами, обошла помещение, настороженно озираясь по сторонам. Ее не покидало стойкое ощущение, будто она находится в библиотеке не одна: тихий шелест повторился, будто кто-то невидимый следовал за ней по пятам. Инга еще раз настороженно оглянулась и остановилась перед большим старинным зеркалом. Она робко потрогала ладонями прохладную зеркальную гладь, и ее отражение сделало то же самое.
– Как же ты, ребенок, это делаешь?..
Испуганно оглянувшись на шум приоткрывающейся двери, она с облегчением перевела дыхание, увидев Алексея.
– Не нашел Лизу. – В ее голосе не было вопросительной интонации, она произнесла свой «вопрос» как уже готовый ответ, с горьким сожалением.
– Нет. Ее нигде нет, – Алексей перешел на шепот. В его севшем от переживаний голосе послышалась обреченность пополам со смирением.
Инге очень не понравились эти интонации в его голосе, она бросила на Чернова тревожный взгляд и нахмурилась.
– А ты?.. Ты знаешь, где ее искать?
Инга медленно кивнула, словно все еще колеблясь.
– Я позову сейчас охранников, они нам помогут, ты только скажи, где надо ее искать, – заметно оживился мужчина и развернулся к двери.
– Не надо охранников, Алексей. – Тихий голос Инги застал его уже почти на выходе из библиотеки. – Иди сюда.
Перейдя на приглушенный шепот, она поманила его рукой. Мужчина послушно приблизился и остановился с ней рядом перед большим зеркалом.
– Это – дверь, Алексей… – Инга коснулась ладонью зеркальной поверхности.
Мужчина покосился на нее с недоумением: какая дверь? В зеркале он видел лишь отражения Инги и свое.
– Ты имеешь в виду, что за этим зеркалом скрыта дверь? Что зеркало надо снять и…
– Нет. Зеркало и есть дверь. Лиза – там.
Инга перехватила недоуменный взгляд Чернова и, опережая его вопросы, торопливо произнесла:
– Алексей, ты должен мне довериться. Я знаю, что делаю. Но те вещи, которым ты станешь сейчас свидетелем, покажутся тебе слишком… – Она пощелкала пальцами, подбирая нужное слово. – Слишком необычными. Они могут тебя шокировать. Обещаю, что потом объясню тебе все, а сейчас просто доверься мне и… не мешай.
– Не буду. Ты найдешь Лизу?
Вместо ответа она молча кивнула и вновь коснулась зеркала ладонями. Она трогала его поверхность с таким вниманием, с такой любовной бережностью и в то же время нарастающим нетерпением, словно зондировала почву на наличие клада.
– Это – дверь… Ну почему я сразу об этом не догадалась? Почему? Господи, как же ее открыть? Как же попасть туда?.. Лизка, ребенок, и как ты это делаешь? – с тихим отчаянием пробормотала она себе под нос.
Алексей, не вытерпев, высказал предположение:
– Может быть, тут есть какой-то встроенный рычаг, кнопка, на которую нужно надавить, чтобы потайная дверь открылась…
– Алексей, это – другой механизм. Это – не механика. Это – нечто другое. Это – магия, и рычаги здесь действуют совсем другие… Господи, мне же ведь дали такую подсказку, совсем недавно… Ну вспомни, вспомни… – Совершенно не обращая внимания на ошарашенного ее откровениями Алексея, Инга обхватила ладонями виски и закрыла глаза. – Мне же ведь во сне… Бабушка меня учила, как попасть туда. Это не было ни стихотворением, ни считалочкой. Ну вспомни же, вспомни…
Только сейчас она поняла смысл недавнего сна про Королевство Кривых Зеркал. Это было прямой подсказкой: «считалочка», которую она разучила во сне, не была набором бессмысленных шипящих звуков, это было заклинание.
Алексей с удивлением и некоторым страхом наблюдал за Ингой. Закрыв глаза и чуть запрокинув голову, она еле слышно шептала себе под нос непонятные слова, иногда перемежая неразборчивое шептание вполне явственным чертыханьем в свой адрес… Но, однако же, он одновременно был и очарован открывшимся ему зрелищем. Инга в своем непонятном трансе была немыслимо прекрасна, загадочна и опасна. Опасна своей красотой, опасна неизвестными явлениями, происходившими сейчас с ней, той тайной, которая так неожиданно открылась Алексею. Немного отодвинувшись от девушки, он наблюдал за ней со стороны, не в силах оторвать взгляд от ее правильного профиля, от закрытых век с длинными, отбрасывающими тень, ресницами, от волнительно чувственных губ, шепчущих непонятные слова, от изящного изгиба шеи, от тонкой, словно выписанной остро заточенным карандашом линии ее подбородка.
– Вспомнила, вспомнила… – Инга открыла глаза так неожиданно, что Алексей, не успевший отвести от нее восхищенного взгляда, смутился. Но девушка, к его облегчению, не обратила внимания на его растерянность. Ее вниманием всецело завладело зеркало. Она все громче, по нарастающей, забормотала слова, по звучанию напоминающие шелест листвы.
В какой-то момент у Алексея в голове промелькнула вполне здравая мысль прервать Ингино шептание и резонно напомнить, что они здесь собрались не считалочки говорить, а искать Лизу…
«Доверься мне. Доверься…» Похоже, Инга действительно владела какой-то магией, потому что ее слова, всплывшие в памяти, оказали на него странное воздействие. По его рукам и ногам разлилась уютная тяжесть, он не мог двинуться с места.
В первый раз Инга проговорила «стишок» торопливо, чтобы лучше запомнить его, опробовать на язык каждый звук. Во второй раз она произносила заклинание медленно, наполняя каждое слово Силой, впечатывая его в зеркальную поверхность. Постепенно зеркало медленно, словно нехотя, стало подергиваться дымкой, отражение Инги в нем делалось все более расплывчатым. И вот оно уже перестало быть зеркалом, за рассеивающейся дымкой все явственнее и явственнее начали проглядывать очертания двери. Инга протянула руки и коснулась пальцами холодной и гладкой поверхности. С виду дверь казалась деревянной, на ощупь оказалась стеклянной…
– Закрыто, – в отчаянии простонала она и налегла плечом на закрытую дверь. Бесполезно.
Она снова забормотала заклинание и, когда дымка окончательно рассеялась, увидела, что дверь закрыта неплотно. Сквозь небольшую, толщиной в палец, щель просачивался голубоватый свет. Инга вновь навалилась на дверь плечом, однако та не подалась, не приоткрылась ни на сантиметр.
– Как же ее открыть… – пробормотала Инга. И еле сдержалась, чтобы не рассмеяться от собственной глупости: не тем способом она пытается открыть проход. Увидев дверь, она приложила физические усилия, чтобы отворить ее, тогда как нужно задействовать совершенно другую силу.
…Ох и тяжелая же эта «дверь»… Инга затратила половину своей Силы лишь на то, чтобы увеличить проем настолько, чтобы суметь протиснуться в него. Как же хрупкой маленькой девочке удавалось каждый раз открывать этот проход?
Подивившись про себя, Инга скользнула в проем и очутилась в своеобразном зале, напоминающем круглую комнату со стенами из плотно примыкающих друг к другу зеркал. Оглянувшись назад, девушка с беспокойством оглянулась на «дверь», через которую вошла сюда: как бы та не закрылась.
И куда же идти? Инга растерянно осмотрелась. Одни зеркала были пустыми, в других мелькали расплывчатые тени. Девушка по кругу обошла помещение, внимательно вглядываясь в каждое зеркало. Вспомнив, что в своем сне она каждому отражению читала «стишок»-заклинание, снова забормотала уже выученные слова. Ничего не изменилось. Ровным счетом ничего.
В отчаянии Инга остановилась и оперлась ладонью о первое попавшееся зеркало… и чуть не упала, потому что зеркальная поверхность неожиданно подалась и ладонь мягко погрузилась в стекло, как в вату. Не раздумывая, девушка шагнула в это зеркало, принявшее ее в себя с радушной благосклонностью, и… очутилась в следующей «комнате», точь-в-точь похожей на предыдущую.
– Здесь же заблудиться можно! И остаться навсегда.
Она в панике заметалась, не зная, в какое зеркало шагнуть. Как же найти Лизу?
– Лиза?.. – тихо позвала она. Зеркала отозвались звенящим стеклянным эхом: «Лиза… Лиза… иза…а…». Королевство Зеркал, заманившее в свою ловушку очередную жертву.
– Лизка! – в отчаянии выкрикнула Инга. Без девочки она не может вернуться.
Инга шагнула в очередное зеркало. Круглое помещение, подернутые дымкой зеркальные поверхности с мелькающими в них неясными тенями. Этот «зал» в точности копировал два предыдущих, только тени в зеркалах стали немного ясней и уже напоминали силуэты людей.
– Девочка, ну где же ты?..
Почувствовав сильную слабость, Инга села прямо на «пол» возле зеркала, через которое сюда вошла, и часто задышала. От изнеможения на лбу выступили капельки пота. Она подняла руку, чтобы вытереть влажное лицо, и ощутила, что ее рука сделалась такой тяжелой, будто к кисти подвесили груз. С трудом вытерев пот, Инга уронила руку и кое-как поднялась на ноги. Дышать становилось так тяжело, будто воздух превращался в вязкую субстанцию. Зеркала высасывали из нее энергию, и Инга чувствовала, как силы уходят из нее, словно воздух из дырявого шарика. Если она в скором времени не выберется отсюда, то, обессиленная, останется здесь навсегда. И девочка тоже.
– Лиза?
Это зеркальное «королевство» – мир, в котором Лизавета встречается со своей мамой. Девочке каким-то образом удалось открыть «дверь» в другую параллель. Но как же она здесь не теряется, в этом лабиринте одинаковых зеркальных «комнат»? Как находит нужную дорогу? Инга в отчаянии огляделась. Она уже не была уверена в том, что сумеет найти обратный путь – к тому зеркалу, которое висит на стене библиотеки.
«Инга… Инга», – тихо позвал ее кто-то. Голос, показавшийся знакомым, будто раздавался у нее в голове. Инга робко оглянулась и в одном из зеркал увидела расплывчатое, но хорошо знакомое отражение.
– Дядя?..
Она в волнении коснулась пальцами прохладной зеркальной глади и снова «услышала» голос: «Инга, иди за мной. У тебя мало времени. Тебе нельзя здесь задерживаться».
Отражение дяди пропало, и девушка, поколебавшись мгновение, шагнула в то зеркало, в котором только что видела его. Зеркало, словно дыра, «энергетический вампир» высосало из нее еще порцию Силы, и девушка с трудом переборола желание сесть и уснуть. Но увидела мелькнувшее в следующем зеркале дядино отражение.
«Инга, иди за мной».
– Спасибо, дядя. Ты ведешь меня к Лизе?
«Я не знаю, как зовут ту маленькую девочку. Но знаю, что ты пришла за ней. Ни тебе, ни ей здесь не место. Это наш мир – мир душ».
– Что случилось с этой девочкой, ты знаешь? – спросила Инга, неотрывно следуя за отражением дяди. Дядя вел ее – из зеркала в зеркало, – и это придавало сил.
«Она часто сюда приходит к своей матери. Не знаю, как девочке удалось открыть проход в наш мир. Но сегодня „дверь“ оказалась закрытой, и девочка не смогла вернуться. Ей требуется помощь. Ее мать сумела выйти в ваш мир и попросить помощи. Она успела, пока проход не оказался закрытым окончательно…»
Читать бесплатно другие книги:
