Кот, который любил Брамса (сборник) Браун Лилиан
– Вы упустили только одно важное обстоятельство – названия пьес, которые дамы посмотрели в Канаде.
– Вот тут вы меня поймали, – признал Джуниор.
– Наконец-то я понял, почему у вас тут не бывает преступлений. Вместо них одни «случаи». Блестящее решение проблемы преступности.
– Ну уж будьте к нам поснисходительнее, пожалуйста. Я знаю, что мы здесь ведём себя несколько иначе – во всяком случае, не так, как меня учили на факультете журналистики. Мы – деревня, вы – город. Вы разрешите как-нибудь на днях взять у вас интервью?
– Сделайте одолжение. Может, я к тому времени что-нибудь узнаю.
– Ну, пока, – попрощался Джуниор. – Мне нужно ещё продать несколько рекламных объявлений.
Квиллер был поражён.
– Вы хотите сказать, что не только выпускаете газету, но и занимаетесь рекламой?
– Конечно, мы всем занимаемся. Газетой владеет мой отец, он работает с рекламой и тем подаёт нам пример.
Главный редактор «Пустячка» умчался по своим делам, как и подобает человеку в спортивных туфлях, а Квиллер остался, удивлённо и весело глядя ему вслед.
– Не слишком ли он молод для главного редактора? – спросил он Роджера.
– Он работает в газете с двенадцати лет. Прошёл все ступени. В прошлом году закончил университет. Честолюбивый мальчишечка,
– Мне всегда хотелось иметь свою небольшую газету.
– Вы можете купить «Пустячок» задёшево, но вот заставить его идти в ногу с веком – на это потребуется немало денег. Этот листок основали в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году, и с тех пор там ничего не менялось… Я могу быть чем-то полезен?
– Можете. У вас на всё есть ответы. Скажите, кто убил Бака Данфилда?
Роджер покраснел:
– Трудный вопрос. Пока до меня ещё ничего не дошло. Вчера мы с Шарон ходили навестить Милдред. Она действительно потрясена.
– Это случайное убийство? У Данфилда имелись враги? Может, он был замешан во что-то, о чём мы не знаем?
Роджер пожал плечами:
– Я мало что знаю о тех, кто здесь отдыхает.
– Он был соседом вашей тещи и делал подсвечники, которые продавались в магазине вашей жены. И вы с ним никогда не встречались?
– Да нет, пожалуй, пару раз на берегу. Перекинулись несколькими словами.
– Вы лжете, Роджер. Готовитесь в политики?
Роджер поднял руки:
– Только не стреляйте! – Он насмешливо улыбнулся Квиллеру. – Вы, кажется, на днях рыбачили с борта «Минни К.»?
– Скажу вам кое-что интересное, – ответил Квиллер. – Сегодня утром я отправился ещё разок взглянуть на эту старую посудину. Так вот, ей дали новое название. Теперь она стала «Чайкой», только «Ч» написана не в ту сторону.
Роджер кивнул.
– И если хотите, я объясню почему. Хозяин, вероятно, испугался, что вы будете рассказывать всем об утопленнике и навлечёте на «Минни К.» неприятности. А его оштрафуют за незаконную деятельность. Прежде чем брать на борт рыбаков, все суда должны быть зарегистрированы. Судя же по тому, что вы рассказывали о «Минни К». она даже техосмотр не проходила.
На сегодняшний день у Квиллера было запланировано ещё одно дело. Интерес к закопанному ведру на кладбище нисколько не остыл, и теперь, способный опознать ядовитый плющ, он был готов к следующей экспедиции. Воскресная активность влюблённых значительно увеличила горы мусора вокруг, а тёплые солнечные дни в содружестве с ночными дождями сотворили чудеса с сорняками на кладбище. Он обнаружил ядовитые ветки с треугольными листьями вокруг маленьких надгробий и вспомнил, как обламывал их, расчищая надписи. Потом вспомнил след на траве, ведущий за памятник семейства Кемпбелл.
Ведро было по-прежнему замаскировано травой и всё ещё оставалось пустым. Однако его, по-видимому, для чего-то использовали. Ко дну присохло несколько травинок, а ручка на крышке, которую Квиллер оставил повернутой под прямым углом к памятнику, теперь стояла наискосок.
Квиллер не стал задерживаться. Он поспешил домой, надеясь вернуться раньше Розмари. Всё усиливающийся запах тухлой рыбы действовал на него угнетающе. Зато Розмари влетела в дом полная энтузиазма, с охапкой желтых, белых, розовых, красных и пурпурно-чёрных тюльпанов.
– Тюремные сады просто восторг, – сказала она. – Квилл, дорогой, ты непременно должен их посмотреть. Один очаровательный человек преподнёс мне эти цветы. Сколько страниц ты сегодня написал?
– Никогда не считаю, – ответил Квиллер.
– Тюрьма совсем новая и тоже замечательная. У ворот какая-то милая женщина предложила мне вступить в их ДПЗ – общество «Дамы в помощь заключенным» или что-то в этом роде. Они пишут заключенным письма и посылают небольшие подарки.
– Ты слышала какие-нибудь разговоры про убийство?
– Ни слова! У тебя найдутся две-три вазы для моих тюльпанов? У меня в машине кое-какие продукты для ужина. Свежая рыба, чудесная репа, брюссельская капуста и ещё морковка для кисок. Нужно каждый день тереть морковку и добавлять им понемногу в еду.
Брюссельская капуста! Репа! Квиллер мечтал об огромном бифштексе с жареной картошкой и кетчупом, салате с сыром рокфор, яблочном пироге и трёх чашках крепкого кофе.
– Может, рыба потерпит? – сказал он. – Я предпочел бы пообедать в ресторане отеля «Северные огни». День был не слишком плодотворным, и мне нужно немного встряхнуться.
– Ну разумеется! Это было бы чудесно, – согласилась Розмари. – У меня есть часик – погулять по пляжу?
– Тебе там вряд ли понравится. Весь берег усыпан тухлой рыбой.
– Меня это не волнует. Рыба тоже часть природы.
Поставив тюльпаны в лимонадном кувшине на камин, в банке из-под муки – на обеденный стол и в ведерке для льда – на бар, Розмари в самом весёлом расположении духа отправилась на берег.
Квиллер улёгся на диван.
– Коко, я чувствую себя идиотом, – сообщил он коту, внимательно изучающему хозяина со спинки дивана. – У меня нет ни единой зацепки. Что мы имеем в наличии? Мёртвое тело в озере, убийство отставного полицейского, послание на кассете. Кто-то использовал этот коттедж для тайных или незаконных целей. Неважно кто. Мы даже не знаем каких.
«Йау!» – мигнул большими голубыми глазами Коко.
Квиллер принёс кассету из своей комнаты и ещё раз поставил «Святую ложь».
«…Принеси ещё… придётся кое-что поменять… становится жарковато… после ужина буду у лодочной пристани…» – раздался высокий и гнусавый монотонный голос
– Я уже слышал этот голос, – известил Квиллер Коко, но кот забавлялся с игрушкой из кошачьей мяты.
«Становится жарковато» – потому что Бак уже почти закончил расследование. «Придётся кое-что поменять» – потому что коттедж теперь не может служить местом встречи.
Этот голос, этот голос… Где же он его слышал? На почте или в «…ДА»? В магазине? В ресторане гостиницы?
Нет! Квиллер напрягся. Голос на кассете был именно тем, который звучал в тумане, когда ссорились двое на лодке. У одного голос был низкий, и говорил он с британским акцентом. У другого пронзительный, но монотонный. Помнится, что-то случилось с мотором и они заспорили, по всей вероятности, о том, как лучше его снова завести.
Хлоп!
Квиллер узнал звук упавшей на пол книги. Знакомый приём! Коко вовсе не был неуклюж; если он что-то сбрасывал на пол, для этого имелась веская причина.
Коко сидел на второй полке и пытался достать из-за книг свой носок с кошачьей мятой. Книга, которую он уронил, оказалась историей знаменитых кораблекрушений. Она лежала на полу, открытая на странице, заложенной листком бумаги.
Там, на сто второй странице, рассказывалось, как затонул «Уотерхаус Б. Дункан», судно с грузом меди в слитках. Это произошло в опасном месте к северу от Мусвилла во время сильного шторма в ноябре 1913 года. Погибли все: трое пассажиров и двадцать три члена команды, включая повариху.
Листок, заложенный на странице сто два, оказался карандашным черновиком договора на аренду моторной лодки по уик-эндам в течение всего лета: условия будут оговорены. Бумага была датирована прошлым годом и подписана С. Хенстейбл.
Это вызвало у Квиллера какие-то смутные воспоминания. О чём-то таком упоминалось в одном из писем тёти Фанни… но о чём? Он никак не мог вспомнить. Квиллер порылся в стопке своей корреспонденции и застонал: её письма были написаны не только крест-накрест, но ещё и крайне неразборчивым почерком, а множество прочерков и тире превращали каждую страницу в клетчатый шотландский плед.
Он надел очки для чтения и, с трудом разобрав с полдюжины страниц, наконец нашёл ту фразу, которую пытался воскресить в памяти. В письме от третьего апреля она впервые предложила ему воспользоваться её коттеджем. Написанное в телеграфном стиле послание гласило:
Очаровательное местечко – но всё из брёвен – вполне удобно – я старею – уже не так нравится – прошлым летом решила сдать – два красивых юноши – интересуются историей морского дела – приезжают на уик-энд – их подружки живут всю неделю -кошмарные создания – играют со спагетти – швыряют в потолок – жуткий беспорядок – две недели пришлось убирать – больше никогда!
У Квиллера встопорщились усы, как всегда, когда он обнаруживал улику. Закладка вызвала другие вопросы: есть ли у жены Роджера моторная лодка?7 Умеет ли она писать печатными буквами, как учительница начальной школы? Пишет ли она слово «оговорены» через «а»?
ДЕСЯТЬ
Прежде чем отправиться с Розмари в ресторан, Квиллер покормил кошек. Коко и Юм-Юм не дотронулись до моркови, осквернявшей их консервированное мясо.
Он заранее заказал столик в «Северных огнях», чтобы оказаться в одной из кабинок, сооружённых из частей отслуживших своё рыбачьих лодок. В этих кабинках легко было получить занозу, а в жаркую погоду доски испускали стойкий запах рыбы, безошибочно указывающий на их происхождение, зато для интимной беседы место было идеальное.
Розмари в футболке с символикой Мусвилла и плетёном кожаном ожерелье из тюремного магазинчика сувениров выглядела молодой, здоровой и энергичной. Трудно было поверить, что её внук учится в медицинском колледже. Она повесила сумочку с длинным ремешком на крючок у входа в кабинку.
– Как замечательно, что не нужно бояться воров, – сказала Розмари. – У нас, когда обедаешь в ресторане, приходится класть сумочку на пол, вставать на неё ногой и привязывать ремешок к щиколотке.
Гравюра на обложке меню изображала грозный шторм на озере, на бумажных салфетках были напечатаны даты крупнейших кораблекрушений и число погибших. «Bon appetit»8, – подумал Квиллер. Он повернулся к Розмари:
– Если хочешь, закажи себе картофельные крокеты с цветной капустой, ну а я собираюсь взять большой бифштекс с жареной картошкой… И не смотри на меня с таким ужасом. Знаю-знаю! Здоровая пища творит чудеса, и ты тому пример. Тебе никак нельзя дать больше тридцати девяти. Но мне уже слишком поздно. На тридцать девять я выглядел, только когда мне было двадцать пять.
– Перемирие! Перемирие! – замахала бумажной салфеткой Розмари. – Я вовсе не намерена тебя пилить, Квилл. Заказывай что хочешь, и не надо извинений. Книга отнимает много сил, и ты заслужил, чтобы тебя побаловали. Сколько глав ты уже написал? Ты почитаешь мне из неё сегодня, да?
– И ещё одно, Розмари: пожалуйста, перестань расспрашивать меня, как идут дела с книгой. У меня нет ни ежедневной нормы, ни определенного срока, к которому она должна быть готова. Когда я не сижу за машинкой, мне хочется выбросить все это из головы.
– Ну разумеется, Квилл. Я никогда не была лично знакома ни с одним писателем. Придется тебе объяснить мне, как я должна себя вести.
Он всё время поглядывал в дальний конец зала, где под большой картиной, изображающей тонущего моряка в окружении акул, сидели четверо.
– Не смотри туда сейчас, – предупредил он, – но вот те двое, как мне сказали, искатели подводных сокровищ. Грабят затонувшие корабли.
Мужчины были высокие, худощавые, с каменными лицами.
– Прямо парни с рекламы сигарет, – оценила Розмари, – а их девицы тянут на манекенщиц. Интересно, как им удаётся приобрести такой потрясающий загар ранней весной? Только вид у них не очень веселый. Верно, потому, что плохо питаются и не то едят.
– Я видел этих девиц на пляже, – заметил Квиллер. – По-моему, они живут в соседнем коттедже. Уж не та ли это четверка, которая в прошлом году арендовала домик тети Фанни?
Он рассказал, как Коко привлёк его внимание к книге о кораблекрушениях и как он занимался расшифровкой своей написанной крест-накрест корреспонденции.
– Если тебе придёт охота получить адскую головную боль, – добавил он, – я дам тебе почитать одно из писем тети Фанни.
– А когда я встречусь с ней самой?
– Завтра или в среду. Мне нужно порасспросить её об этих так называемых любителях истории и о её взаимоотношениях с Баком Данфилдом. Правда, тут есть одна сложность: она плохо слышит.
– Многие виды глухоты – результат неправильного питания, – заявила Розмари.
– Она не глухая, я в этом уверен. Просто не желает слушать. Может, ты сумеешь пробиться через её «глухоту». Она, по-моему, хорошо относится к женщинам… Извини, я на минутку. Мне нужно перехватить этих молодчиков, пока они не ушли.
Он пересёк зал, подошёл к искателям сокровищ и обратился к тому, что был повнушительнее:
– Прошу прощения, сэр. Вы случайно не корреспондент одного из телеграфных агентств?
Тот покачал головой.
– Сожалею, но вы напали на ложный след, – ответил он низким и отнюдь не дружелюбным голосом.
– Но вы журналист, не так ли? И закончили Колумбийский университет? Вы освещали последние президентские выборы.
– Сожалею, ни того, ни другого за мной не числится.
Квиллер мастерски изобразил недоумение и повернулся ко второму мужчине:
– А я-то был уверен, что вы фоторепортёр и вы вместе выполняете важное задание.
Второй отозвался несколько дружелюбнее:
– Вот уж ничего похожего. Мы просто два шалопая, проводим здесь отпуск.
Квиллер извинился, пожелал им приятного отпуска и вернулся за свой столик.
– Что это всё значит? – поинтересовалась Розмари.
– Потом скажу.
По дороге домой он объяснил:
– Здесь, кажется, орудует ловкая шайка. Они используют коттедж тети Фанни как тайный штаб. Домик стоит на отшибе, двери никогда не запираются, и войти удобно, и скрыться: хочешь – берегом, – хочешь по шоссе, а то и лесом. Главный оставлял шестеркам распоряжения на магнитофонной ленте, а кассету прятал за головой лося.
Розмари расхохоталась:
– Квилл, дорогой, я же понимаю: ты меня разыгрываешь.
– Я совершенно серьёзен.
– Думаешь, это дело связано с наркотиками?
– Скорее, с ограблением затонувших кораблей. На дне озера покоятся останки множества затонувших кораблей, а в коттедже есть книга, где подробно перечислены все эти суда, их точное местоположение и описан груз. Некоторые затонули больше ста лет назад.
– И после стольких лет груз уцелел?
– В прошлом веке на них не автомобили и не телевизоры перевозили, а медные и золотые слитки. Грузовые манифесты точно сообщают, что именно было на борту каждого судна: сколько баррелей виски, сколько долларов в золоте и банкнотах. Когда-то в этой части Штатов жизнь била ключом.
– Зачем же ты заговорил с этими молодчиками в ресторане?
– Один из них мог оказаться предводителем шайки, но у обоих голоса не похожи на тот, что на кассете. Совсем не похожи, И всё-таки их главный где-то тут, поблизости.
– Ох, Квилл! У тебя слишком пылкое воображение.
Они вернулись домой, и Квиллер, открыв дверь, пропустил вперед Розмари.
– Ох, мои тюльпаны все на полу! – вскричала она, войдя,
– Чёртовы кошки! – взревел Квиллер во весь голос чтобы выманить негодников из гостиной.
– Квилл, они вытащили все чёрные тюльпаны.
– Возможно, они и правы. Тюльпаны не должны быть чёрными.
– Но ты сам говорил мне, что кошки не различают цвета.
Он собрал тюльпаны, а Розмари снова поставила букеты в импровизированные вазы на камин, бар и обеденный стол. Потом они пошли на веранду и, дожидаясь захода солнца, устроились в очень старых судовых шезлонгах, какие вполне могли быть на борту «Титаника».
Чайки взлетали, ныряли в озеро и ссорились из-за рыбы на берегу. Розмари определила, что это чайки-селедочницы.
– А те птахи, что ловят мошек и демонстрируют непрекращающийся воздушный балет, – пояснила она, – называются пурпурными лесными ласточками.
Коричнево-жёлтая птица, которая всё время со свистом проносилась мимо веранды, оказалась кедровкой.
– Я слышу сову, – возвестил Квиллер, стараясь показать, что и он кое-что понимает в живой природе.
– Нет, это рыдает лесной голубь, – поправила его Розмари. – И ещё я слышу кардинала… чибиса и, кажется, вьюрка. Закрой глаза и слушай. Это как симфония.
Он виновато погладил усы. Возможно, он слушал не те голоса. Здесь, в отпуске, на лоне природы, вместо того чтобы слушать голоса вольных пташек, он пытается различить голоса преступников. Лучше бы он читал книги о жизни птиц, чем письма, нацарапанные крест-накрест.
– Расскажи мне ещё о тёте Фанни, – прервала его размышления Розмари.
– Что? А, да, – пробормотал он, возвращаясь к действительности. – Начнём с того, что она носит экстравагантные наряды и красит губы яркой помадой, а голос у неё как у сержанта на плацу. Она мужественная женщина, любит командовать, полна энергии и самых разных идей.
– У неё, должно быть, очень правильная диета.
– У неё очень ловкий слуга, который водит машину, выполняет разные поручения, следит за садом, убирает в доме и знает, как починить любую существующую в этом мире вещь.
Розмари хмыкнула:
– Из него получился бы чудесный муж. Сколько ему лет?
– Но у меня есть подозрение, что он ещё и ворует по мелочи.
– Я так и знала, что отыщется какое-то «но», -вздохнула Розмари. – А как к нему относится Коко?
– Весьма благосклонно. У Тома очень мягкий голос, который нравится кошкам.
Услышав своё имя, Коко с независимым видом вышел на веранду.
– Ты выгуливаешь Коко на поводке?
– Нет, но подумываю о том, чтобы вывести его на разведку. Он всё сидит и смотрит в окно гостевой комнаты, и мне хотелось бы выяснить, что же его так заинтересовало.
– Кролики и бурундуки, – предположила Розмари.
– Нет, там что-то другое. – Квиллер погладил усы, – У меня есть предположение…
– Ну, так давай выйдем с ним.
– Прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас.
Время от времени на Коко надевали синюю шлейку и выводили на прогулку. Двенадцатифутовый нейлоновый шнур, подарок одного из фотографов «Прибоя», служил поводком, давая коту достаточно свободы. Нередко любопытный нос и кошачья интуиция Коко приводили к открытиям, недоступным человеческой наблюдательности.
Появление шлейки вызвало шумную реакцию, и, когда все пряжки были застегнуты, Коко издал целую серию сиамских звуков, выражающих возбуждение. Юм-Юм решила, что его мучают, и громко запротестовала.
Впервые после прибытия на озеро Коко вышел из дома. Обнаружив свисающую из медного колокола веревку, он изо всех сил вытянулся, чтобы достать до неё когтем, и дернул разок-другой. Потом без колебаний повернул на восток – мимо веранды, мимо дома, обогнул песчаный прямоугольник, отмечавший место выгребной ямы, и направился дальше к лесу. Когда он добрался до ковра из сосновых игл, желудей и опавших дубовых листьев, каждый шаг стал сопровождаться треском и шорохом – звуками, незнакомыми городскому коту. Белки, кролики и бурундучки поспешно попрятались. Испуганная малиновка отчаянно пыталась отвлечь внимание непрошеного гостя от своего гнезда. Но Коко и не взглянул в его сторону – он решительно шагал по дюне, устремляясь вверх. Там, за куртиной диких вишен, стоял сарай для инструментов.
– Ну, как тебе это нравится? – шепнул Квиллер Розмари. – Идёт прямиком к сараю!
Он открыл коту дверь, и Коко перескочил через порог. Нюхнул весло от каноэ, два раза мусорное ведро.
– Скорей, Розмари! Принеси фонарик! Он висит за задней дверью.
В полумраке сарая Коко посмотрел на коллекцию банок с краской и направился к лежанке Тома, вспрыгнул на вытертое одеяло. Потом, издавая гортанные звуки и размахивая хвостом из стороны в сторону принялся старательно когтить одеяло, затем подобие подушки, а после стену, оклеенную картинками из жизни Лас-Вегаса, и снова вернулся к одеялу.
– Коко, что ты ищешь? – Квиллер откинул в сторону одеяло, и Коко впился когтями в тощий матрас.
Розмари освещала эту странную сцену лучом фонарика.
– Он настроен очень решительно.
– Может, в матрасе мышиное гнездо?
– Да скинь ты эту грязную подстилку на пол!
Матрас соскользнул с просевших пружин допотопного диванчика, и вместе с ним на пол упал большой, склеенный из оберточной коричневой бумаги конверт. Розмари поднесла фонарик поближе. Конверт с почтовым штемпелем двухгодичной давности был адресован Франческе Клингеншоен. Отправителем значилась риэлторская фирма во Флориде.
– Загляни в него, Квилл.
– Деньги! Купюры по пятьдесят долларов.
– Дай-ка я сосчитаю. Я привыкла считать деньги. – Она пересчитала банкноты с профессиональной скоростью. Общая сумма составляла без малого двенадцать тысяч долларов. – Что мы будем с этим делать?
– Они принадлежат работнику Фанни, – сказал Квиллер. – Мы положим всё обратно, приведём постель в порядок и уйдём отсюда, пока комары не явились сюда всем войском.
Поздно ночью, ворочаясь без сна, Квиллер размышлял о тайнике в сарае. Неужели этот недотепа копит деньги на покупку ночного клуба в Лас-Вегасе? Откуда у него взялась такая сумма? Не от тёти Фанни. Она, без сомнения, даёт ему не больше двух-трех долларов за раз.
Квиллер услышал тяжёлые шаги на крыше. Он очень надеялся, что Роджер прав и это енот.
ОДИННАДЦАТЬ
Во вторник утром, ещё до завтрака, Квиллер поехал в город купить яиц. Розмари утверждала, что для хорошего пищеварения нет ничего лучше, чем яйцо всмятку. Квиллер не помнил, чтобы ел яйца всмятку с того самого времени, когда во втором классе сидел дома, заболев свинкой. Розмари встретила его на пороге. Лицо её было сурово.
– Коко гадко себя вёл, – заявила она.
– Гадко?
Никто и никогда не обвинял Коко в гадком поведении. Его могли считать упрямым, высокомерным или деспотичным. Но гадкое поведение было ниже его достоинства.
– Что же он сделал?
– Снова вытащил все чёрные тюльпаны. Я сама видела, как он это делал. Мне пришлось его хорошенько отругать и запереть в ванной. Юм-Юм ждёт там под дверью и кричит, но Коко сидит очень тихо. Знает, конечно, что набезобразничал.
Квиллер приоткрыл дверь. Картина, представшая его взору, напоминала последствия урагана. Рулон бумажных полотенец был превращен в конфетти. Мусорная корзина перевёрнута, и её содержимое разбросано вокруг. Коробка, в которой лежало двести косметических салфеток, пуста, а туалетная бумага раскручена и развешана фестонами по всей ванной. И всё это щедро посыпано ароматическими солями для ванн и стиральным порошком.
Коко гордо сидел на бачке, словно закончил произведение концептуального искусства и был готов начать пресс-конференцию.
Квиллер провёл рукой по лицу, чтобы стереть ехидную улыбку, но Розмари расплакалась.
– Не расстраивайся. – посоветовал он. – Иди вари яйца, а я тут приберу. Я думаю, он пытается что-то рассказать нам про чёрные тюльпаны.
Разговор за завтраком не клеился. Розмари робко спросила:
– Когда мы увидим тётю Фанни?
– Я позвоню ей после завтрака. Сегодня нужно отогнать твою машину в Мусвилл, чтобы починили глушитель. А пока будем там, можем зайти в музей и пообедать в «Бяках»… И ещё я предложил бы убрать отсюда все чёрные тюльпаны.
Звонок в Пикакс, как всегда, потребовал терпения.
– Ну конечно, я буду просто счастлива видеть завтра тебя и твою знакомую, – прогудела тётя Фанни. – Непременно приезжайте к обеду. У нас будут свиные отбивные или телятина в белом вине. Ты любишь суфле из шпината? Или, может, лучше сделать капусту в сырном соусе? У меня есть замечательный рецепт суфле. Как там погода на берегу? Нужно Тому что-нибудь для тебя сделать? Могу на десерт испечь воздушный апельсиновый пирог, если ты…
– Тётя Фанни!
– Да, дорогой?
– Не устраивайте большого обеда. У Розмари очень скромный аппетит. От услуг Тома не откажусь, если вас это не ущемит. У нас на берегу много дохлой рыбы, которую надо бы закопать.
– Ну конечно. Том очень любит работать на берегу. Как продвигается твоя книга? Я мечтаю поскорее прочитать её!
Розмари всё утро вела себя на редкость тихо, а Коко, оставшись победителем, нашел весьма изощрённый способ продемонстрировать своё превосходство. Он ходил следом за ней по дому, так что бедняжка то и дело наступала ему на хвост. И каждый раз душераздирающие вопли кота приводили её в смятение.
Квиллер, которого забавляла изобретательность Коко, уже начал жалеть Розмари.
– Поехали, – предложил он. – В битве с сиамцем ты никогда не выиграешь.
В гараже, куда они отогнали машину, Квиллер внимательно прислушивался к речи механика. По высоте голос напоминал тот, что на кассете, но интонации и тембр были другие.
Музей занимал здание оперы, построенное ещё в девятнадцатом веке, когда лесорубы, моряки, шахтёры, рабочие с лесопильных заводов платили свои четвертаки и десятицентовики за то, чтобы посмотреть здесь музыкальный спектакль. Теперь здание было заполнено макетами, рассказывавшими о былых лесоразработках и корабельных верфях прошлого.
Розмари с интересом разглядывала витрины с украшениями из ракушек и другими поделками. Квиллера привлекли миниатюрные модели знаменитых судов, что пошли здесь на дно. Двое молодых людей, которых Квиллер сразу узнал, тоже внимательно рассматривали модели кораблей и тихо переговаривались,
В этот момент появился третий – спортивный и энергичный.
– Мистер Квиллер, я очень рад, что вы почтили нас своим визитом. Я хранитель музея. Роджер сказал, что вы в городе. Если у вас есть какие-то вопросы, я постараюсь ответить.
Квиллер мысленно отметил, что высота, тембр и интонации здесь были совершенно не те, что на кассете.
– У меня тут есть дело, – повернулся он к Розмари. – Вернусь через полчаса – и пойдём обедать.
Он поспешил в экскурсионный центр и нетерпеливо ждал, пока пятеро туристов выяснят всё про медведей. Потом бросил листок бумаги на стол Роджера.
– Что вы мне можете сказать об этом?
Роджер прочитал соглашение об аренде.
– Это подпись моего тестя.
– У него есть моторная лодка?
– Здесь они у всех есть, Квилл. Он любит порыбачить, когда удаётся вырваться от этих глупых индюшек.
– Прошлым летом он сдавал свою лодку этим охотникам за сокровищами?
– Точно не знаю, но вообще-то он за деньги готов сделать что угодно. – Роджер смущённо поёрзал на стуле. – По правде говоря, мы с ним не в самых лучших отношениях. Шарон была папиной дочкой, а тут появился я и увел её. Картинка ясная?
– Да уж, ничего хорошего. Мне и самому доводилось попасть в такую ситуацию… И ещё один вопрос Что вы знаете о владельцах «…ДА»?
– Странная парочка. В ней фунтов сто лишнего весу, а когда она сидит за кассой, нужно получше пересчитывать сдачу. Он работал у вас, в Центре, но получил травму, а когда ему выплатили компенсацию, эти двое приехали в Мусвилл и купили «…ДА». Это было ещё до того, как отвалилось «Е».
– Стряпает её муж? Маленький человечек с редкими волосами?
– Нет, Мерль – крупный мужчина. Он всё время у себя на лодке.
– Где он её держит?
– У причала позади ресторана… Слушайте, а вы видели вчера ночью НЛО?
– Нет, я не видел вчера ночью НЛО, – ответил Квиллер, направляясь к двери.
Читать бесплатно другие книги:
