Прорыв в Пангею Атаманов Михаил

– Не стреляй, вольный охотник. Мы не враги тебе и твоим друзьям.

Я удивился и опустил вниз арбалет. Из тумана вышли два человека. Точнее, человек и… эльф! В одинаковых серых длинных плащах, под которыми виднелись кольчужные рубашки из тёмного металла. Серые Пограничники, догадался я и положил оружие на землю.

Оба Пограничника подошли ближе и сели у костра. Я исподтишка разглядывал их: довольно молодой, лет двадцати пяти, рыжеволосый мужчина. Несмотря на молодость, он производил впечатление умелого воина, два длинных меча крепились крест-накрест у него на спине под плащом, лишь рукоятки торчали над плечами. У эльфа меча не было, но на поясе имелся широкий охотничий нож, а за спиной виднелся длинный резной лук из светлого дерева и колчан со стрелами с красным оперением.

Серые Пограничники сидели у костра и молчали. Я решил, что гостей нужно, наверное, угостить. Достал две глубокие тарелки, налил ухи, дал две ложки, хлеб, огурцы, вскипятил чаю. Пограничники принялись за еду, как будто только за этим и пришли.

– Ну как глаза, получше стало? – спросил меня вдруг мужчина.

– Да, вчера к вечеру слепота прошла, – ответил я, стараясь не удивляться их осведомлённости.

– Это хорошо. А то по закону сегодня до заката вам нужно покинуть Лес Между Мирами.

– Мы знаем, нас Илона-друид предупреждала, что здесь нельзя задерживаться.

– Вот и отлично. Вы новички, могли не знать. А наша задача – предупредить, чтобы не было недоразумений. Куда пойдёте? Твой друг говорил, что вроде в Холфорд?

– Да, туда. Илона сказала, что моя подруга обладает способностями к магии, и её нужно показать в школу магов. Ну а мы за компанию идём. Пётр хочет поступить в стражу Холфорда и стать воином. А я не знаю ещё, что буду делать. Но что-то не прельщает меня караульная служба.

Тут впервые заговорил эльф. Голос у него оказался очень звонким, как у девушки, и певучим.

– Мне друзья рассказывали, что ты разговаривал с собакой. У тебя очень редкий для человека дар говорить с животными, и тебе нужно развивать его. Ты следопыт, твой дом везде – в лесах, горах и низинах. Поэтому тебя, в отличие от твоих друзей, и не тянет в большой город. Тебе нужно больше бывать на природе. Она – твоя школа, именно вне города ты становишься опытнее и сильнее.

Рыжий Пограничник, видя моё изумление, весело рассмеялся:

– Удивлен? Знай, практически с первого мгновения, как вы впервые появились здесь, за вами постоянно следили десятки глаз. Наблюдали, как вы вошли, как ты залез на дерево на холме, как разговаривал с собакой, как вы вышли к озеру и купались. Как вы ушли и потом вернулись, как ты ослеп, а твой друг бегал за лекарством. Такая уж у нас работа – знать всё о путешественниках, оказавшихся в нашем Лесу.

Серые Пограничники доели уху, поблагодарили за вкусное угощение и рассказали, как нам выйти поближе к Холфорду, чтобы не скитаться потом месяцами в неизвестных местах Пангеи.

– Отсюда пойдёте на север, мимо длинного оврага, по его левой стороне, а потом, дойдя до большого озера, поверните на восток и идите также по левой стороне до болота. Пересекая болото, старайтесь держаться направления на север, потом окажетесь в дубраве. Там и находится граница Леса Между Мирами, вы незаметно для себя выпадете в мир Пангеи и окажетесь в окрестностях Холфорда, до него останется не более трёх-четырех дней пути.

Я поблагодарил их за ценные знания, на что эльф вдруг заметил:

– Знания – самое ценное, чем обладает человек. Кстати, если тебе посчастливится ещё раз поймать эльбасинь, женскую рыбу, то знай – эту редчайшую рыбу используют по-другому. Конечно, для ухи эта полосатая рыбка тоже подходит, но обычно удачливый рыбак бросает всё и старается доставить ее живой ближайшему алхимику. За одну такую рыбку в Пангее без труда можно получить три империала. А если поторговаться, то и до ста золотых можно выручить. Орки называют эту рыбку «агу-агу», а в Империи принято другое название – «спаситель династии». Вытяжка из хребта свежепойманной рыбы эльбасинь лечит женское бесплодие даже в самых трудных случаях. А лекарство на основе этой вытяжки гарантирует женщине спокойные роды и здорового младенца.

С этими словами Серые Пограничники встали и тихо растворились в тумане, лишь некоторое время ещё едва слышно шелестел камыш на мелководье. Я вымыл тарелки и ложки, сложил в рюкзак сетку и рыболовные снасти, искупался в тёплом утреннем озере, нагретом за ночь остывающей землёй.

С первыми лучами солнца из палатки вылезла Фея. Первым делом она заставила меня показать ей глаза.

– Гораздо лучше, чем вчера, но краснота ещё не прошла. Ты мазал их сегодня?

– Нет ещё, мазь где-то в палатке, не хотел вас будить.

Фея откинула полог, порылась в сумках и вынесла мне две баночки с мазями. Только теперь она заметила, что на костре греется котелок, источающий аромат ухи.

– Ух ты! А я сквозь сон думала: откуда едой пахнет? Когда успел?

– Я ещё ночью встал. Наловил рыбы и приготовил юшку. Вроде вкусно получилось. Даже эльф не отказался от ухи.

– Какой ещё эльф? – удивилась Фея.

Я рассказал про визит Серых Пограничников – про то, что они следят за всеми и что эльф подтвердил слова Илоны насчёт моего предназначения быть следопытом. В это время из палатки вылез заспанный Пузырь. Настроение у него оказалось прескверное – походные ботинки оказались малы и натёрли мозоли. Вчера мой друг уже едва мог передвигаться, а сегодня вообще не смог натянуть ботинки на распухшие ступни.

– Босиком пойду! – заявил Пузырь. – Всё лучше, чем хромать в этих колодках.

Мы позавтракали, затем Пузырь предложил искупаться перед дальней дорогой, но Фея отказалась наотрез. Она заявила, что стесняется купаться здесь, где всё видят Серые Пограничники.

Мы тронулись в путь. Как советовали ночные гости, пошли на север. По дороге я обнаружил родничок, впадающий в озеро, и Пузырь набрал в пустой термос чистой студёной воды. Фея достала блокнот и принялась записывать приметы местности. Я и Пузырь ей помогали и одновременно старались запоминать дорогу сами, не упуская ни одной заметной детали. Вот выкорчеванный бурей пень с огромными мохнатыми корнями. Вот ведьмин круг из незнакомых тоненьких ярко-синих грибов. Вот маленькая полянка с высокой, почти в рост человека, травой…

К полудню, как я ни торопил своих спутников, мы прошли всего километра четыре. Правда, и дорога оказалась трудной – почти сплошной бурелом и изредка заросшие высокой травой полянки. Мои опасения, что мы можем не успеть до заката выйти из Леса, совершенно на друзей не действовали. Пузырь встал на сторону Ленки и отказывался рисковать обратным возвращением из-за моей поспешности. Вскоре наш маленький отряд вышел к довольно крутому и глубокому оврагу и продолжил путь по гребню. Мы заметно ускорились, так как тут сбиться с пути было бы невозможно. Близость большого озера мы определили заранее по хоровому кваканью тысяч лягушек и стаям назойливых комаров. При ближайшем рассмотрении озеро оказалось не настолько большим, каким я увидел его с дерева, но сильно вытянутым с запада на восток и почти наполовину заросшим ряской и тростником. Берег был очень топким, в некоторых местах я проваливался в грязь почти по колено. Мы видели множество змей. Большинство были до метра длиной, но один жёлто-чёрный полосатый экземпляр, по моим прикидкам, достигал не менее трёх метров. Фея при виде этой гадины посерела и стала держаться поближе ко мне.

– Я только сейчас вдруг поняла, что жутко боюсь змей, – пролепетала Ленка. – У меня даже ноги дрожат. Еще одно такая гадина, и я не смогу идти дальше.

Пузырь тоже увидел эту тварь, задумался, молча снял висевшие через плечо ботинки и, морщась от боли, натянул на свои натёртые ступни.

– Если это всего лишь берег озера, то что нас ждет на болоте? – задумчиво сама себя спросила Фея.

Через час, одолев вязкий берег озера, мы вышли к пригорку, и Фея смогла сама получить ответ на свой вопрос. Болото было бескрайнее, покрытое тиной и ряской, лишь редкие заросшие осокой кочки отмечали возможный путь. Где-то далеко, едва видимый сквозь тяжёлые вонючие испарения, проступал заросший лесом твёрдый высокий берег.

Мы долго молча стояли, глядя на это серьезнейшее препятствие. Потом дружно решили передохнуть перед самым тяжёлым отрезком пути. Фея стала готовить бутерброды, Пузырь взял топорик, чтобы вырубить длинные прочные шесты для нас. А я в это время пытался прикинуть маршрут – нужно пробраться через узкую полоску воды до тех зарослей тростника, добраться до череды кочек, пройти по широкой дуге сквозь тростник, огибая трясину, до островка с одинокой кривой березой. Потом будет сложный участок чёрной воды – до следующего островка, а потом уже начнутся кочки, заросли кустов, и будет проще…

Я изложил маршрут друзьям и пошёл первым. Идти было трудно – в сапоги через верх заливалась болотная жижа, полчища комаров непрерывно атаковали нас. Мы двигались очень медленно, перебираясь с кочки на кочку и местами проваливаясь в холодную воду почти по пояс. Шесты очень помогали для определения глубоких мест и для вытягивания друг друга из грязи, но всё равно мы перепачкались по уши. Мы одолели уже треть пути и почти добрались до того самого широкого участка чёрной воды, как вдруг пронзительно завизжала Фея.

Я резко обернулся, решив, что подруга провалилась в топь. Но Ленка стояла на твёрдой кочке и, показывая пальцем в сторону трясины, визжала от страха. Я кинулся к ней и увидел… да, было от чего переполошиться, – в нашу сторону плыла змея. Тела не было видно, лишь волны расходились вдоль ее пути, а высоко над водой, почти вровень со мной, в такт движениям раскачивалась треугольная жёлто-чёрная голова. Эта голова гадины оказалась больше лошадиной!!! Змея доплыла до островка и, не останавливаясь, шмыгнула в заросли. Когда болотная тварь выползала на берег, мы смогли оценить ее длину – метров восемь, не меньше. От змеи нас отделяло всего метров двадцать. Или десять секунд, если судить по скорости её плавания.

Не сговариваясь, мы со всех ног кинулись обратно. Путь, который занял у нас двадцать минут, обратно мы преодолели всего за минуту-другую. Просто чудо, что никто из нас не угодил с перепуга в трясину. Мы выскочили на твёрдую почву и со страхом огляделись. Змеи нигде не было видно. Может, мы её совсем не интересовали, а плыла она в нашу сторону совершенно случайно. Но, когда Фея заявила, что через болото она больше не пойдёт, спорить с ней никто не стал.

Мы наскоро смыли с себя грязь и пошли в обход опасного болота. После вязкой трясины просто удовольствие было шагать по твёрдой земле. Пузырь с видимым облегчением опять снял ботинки и пошёл босиком. Но двигались мы всё равно довольно медленно – мешали не только густые кусты и высокая трава, но тормозила и Фея, записывая подробности нашего маршрута. Чтобы обойти большое болото, нам потребовалось целых три часа.

Но вот, в конце концов, мы добрались до гряды холмов, заросших высокими мощными дубами. Я сориентировался по солнцу, определил приблизительное направление на север и на правах проводника первым направился вглубь дубравы. Уже вечерело, и внутри леса царил полумрак. Мы старались идти быстро, как только могли, хоть и устали жутко. Когда в лесу начало темнеть, мы уже просто бежали до очередного заметного ориентира, Фея наскоро записывала приметы, и мы спешили дальше, чтобы успеть выйти из Леса Между Мирами до заката солнца.

Я гадал про себя – успели ли мы выскочить в Пангею или ещё нет, как вдруг почувствовал, что мир вокруг изменился. Не знаю, как описать свои ощущения, вокруг вроде бы стоял такой же лес, такие же дубы, как и минуту назад. Но всё-таки это было уже совершенно другое место. Может, неуловимо изменился запах, может, звуки леса стали другими, может, не та влажность или что-то ещё. Все изменилось понемногу, и этого мне хватило, чтобы понять: мы вошли в другой мир!

Я предложил друзьям остановиться, скинул свой тяжёлый рюкзак и расправил уставшие за день плечи. Фея и Пузырь непонимающе смотрели на меня. Я рассмеялся и объявил, что можно уже не спешить – мы пришли в Пангею! Мы смогли, мы успели, мы прорвались!

Друзья поверили мне сразу, без колебаний. Фея скинула рюкзак и без сил повалилась на траву, моя подруга смеялась от счастья. Пузырь тоже скинул палатку с сумкой и на радостях сделал с места обратное сальто! Потом взял топор, подошёл к огромному вековому дереву и несколькими ударами сделал на нем видимую издалека отметину, стесав большой участок коры. Я подошел к этой метке и на ровной белой древесине глубоко вырезал ножом надпись: «Сергей + Ленка + Петька».

– Эта отметка не только память о том, что мы смогли преодолеть все трудности. Но и знак, показывающий, где начинается дорога домой! – сказал я.

– Да, мальчики. Сегодня я перепишу себе в маленький блокнотик всё, что записывала по дороге, а свои записи отдам кому-нибудь из вас, чтоб у нас было две копии.

– Отдай Серому, а я тоже перепишу все себе. Тогда у нас у всех будет ключ для возвращения домой. Даже если двое потеряют, у третьего останется! – резюмировал Пузырь.

Немного отдохнув, мы стали искать место для ночлега. Фея начала было записывать приметы в этом незнакомом лесу, но Пузырь заметил:

– Здесь уже метки не исчезают. Гораздо проще и быстрее делать зарубки на деревьях.

Был риск, что кто-то посторонний заметит путь из засечек, но мы решили, что понять смысл наших отметин никто чужой всё равно не сможет. Шли мы быстро, подгоняемые наступающей темнотой, и минут через двадцать заметили среди деревьев просвет. Это оказалась большая поляна, заросшая земляникой и кустиками каких-то незнакомых ярко-красных ягод размером с вишню.

– Давайте здесь остановимся, сил уже нет дальше идти! – взмолилась Фея.

Мы сбросили сумки и упали от усталости на землю. Стали срывать и сразу же отправлять себе в рот спелую лесную землянику. Я никогда в жизни не ел более вкусных лесных ягод! Мы позабыли обо всём на свете, просто наслаждаясь отдыхом и покоем.

Идиллию прервал визг какого-то зверя совсем неподалеку и последовавший за этим то ли лай, то ли тявканье множества глоток. Мы вскочили на ноги, сразу вспомнив, что находимся не на загородной прогулке, а в незнакомом лесу, да ещё и в чужом мире. Визг повторился, уже совсем рядом, а потом резко оборвался, и послышалась возня грызущихся за добычу хищников.

Мы подобрали свои сумки и плотно встали спинами друг к другу, пристально осматриваясь вокруг. Пузырь достал из чехла топор и перекидывал его из руки в руку. Я зарядил арбалет охотничьей стрелой и внимательно вглядывался в тёмный вечерний лес. Фея держала в вытянутых руках длинный деревянный шест, которым она пользовалась сегодня на болоте. Оценив наше воинство критически, я понял, что мы вряд ли справимся даже с одиноким шакалом, а не то что со стаей неизвестных хищников. Но тут мой взгляд упал на высокое толстое дерево на краю поляны. До него было всего метров двадцать, а нижние ветки нависали на уровне моей головы. На него возможно быстро залезть!

– К тому дереву! Быстро лезем наверх! – скомандовал я.

Мы кинулись к стволу. Пузырь подсадил Фею и передавал ей свою поклажу. Я помог Пузырю забраться, снял рюкзак и протянул его наверх.

– Берегись! Сзади! – вдруг одновременно крикнули мои друзья.

Я резко обернулся. На поляну выскочил огромный зверь – мощный волосатый бык с торчащими вниз двумя клыками, как у моржа. Его маленькие глазки были налиты кровью, чёрная шерсть топорщилась, он рвался в бой. Чудовище принюхалось и повернуло клыкастую морду в мою сторону, направив на меня два острых рога. Я поднял арбалет на уровень глаз и прицелился ему в лоб.

Видимо, только в этот момент зверь увидел меня – он наклонил морду к земле и на секунду замер перед атакой. В это мгновение я выстрелил и попал чудовищу прямо между глаз. Вот только арбалетная стрела, на тренировках пробивавшая насквозь толстые доски, с противным звоном срикошетила от черепа зверюги, и в ту же секунду бык бросился на меня.

Мелькнула запоздалая мысль, что нужно было целить в сердце, а не в голову этому быку-мутанту. Я на мгновение растерялся и лишь в последний миг резко отпрыгнул в сторону. Упал на бок, перекатился и опять вскочил на ноги. Рогатый монстр с грохотом врезался в ствол дерева. Сверху посыпались ветки и листья, упал рюкзак, закричала едва не сорвавшаяся с дерева Фея.

Зверь от удара сам на какое-то время оказался оглушённым и явно потерял меня из вида. Он стоял мордой к стволу и тряс башкой, высвобождая застрявшие в древесине рога. Я стоял чуть сзади и сбоку зверюги, а прямо над его спиной находилась спасительная ветка. И я решился, ринувшись прямо на врага. Когда я приблизился к нему вплотную, бык услышал меня. Но обернуться уже не успел – я прыгнул ему на спину и, оттолкнувшись ногой от чёрной колючей шерсти, оказался на дереве рядом с друзьями.

– Я думала, он тебя растопчет, – глаза Ленки были расширены от ужаса.

– А я знал, что ты сможешь увернуться, – похлопал меня по плечу Пузырь.

Мы перебрались повыше к удобной развилке веток, где и пристроились, надёжно закрепив на сучьях палатку и сумки. Рюкзак, упавший вниз, оказался моим. Фея достала и разделила между нами последние бутерброды, разлила по стаканчикам воду из фляги.

Внизу бесновался «то ли буйвол, то ли бык, то ли тур». Моему рюкзаку изрядно досталось – зверь долго пинал и топтал его, подкидывал своими страшными клыками. В конце концов бык оставил рюкзак в покое и снова подошёл к дереву. Видеть он нас, похоже, не видел, зато прекрасно мог слышать и чуять запахи. Было ясно, что он собрался караулить тут ещё долго.

Несмотря на причитания Феи, я спустился на нижнюю ветку. Зарядил арбалет охотничьей стрелой. Потом, подумав, сменил наконечник на бронебойный. Я прицелился в череп зверя чуть позади рогов, надеясь пробить ему мозг, и выстрелил. Наверное, рука у меня дрогнула или бык дёрнулся в момент выстрела, но в темя я не попал. Рогатый монстр стал носиться кругами вокруг дерева, а в верхней челюсти у него торчала моя стрела. Я перезарядил оружие, взяв опять бронебойный наконечник.

Наблюдавший за моими действиями Пузырь прокомментировал:

– Такую махину можно убить только попав в глаз. Сверху в глазницу не попасть, у него глаза глубоко посажены, и лобная кость нависает. Давай лучше ты меня придержишь, а я лягу на ветку и рубану топором сверху по хребту. Удара три – и он сдохнет!

– Рискованно слишком, – засомневался я. – Давай лучше я ещё пару раз выстрелю, а если не поможет, тогда уже ты топором попробуешь.

Зверь всё не останавливался, и прицелиться нормально не удавалось. Третий мой выстрел совсем не удался – стрела едва оцарапала голову быка и глубоко ушла в землю. Я зарядил арбалет ещё раз, использовав последний бронебойный наконечник. Прицелился и попал в основание головы. Стрела вошла глубоко в плоть и явно доставляла монстру боль, так как теперь он стал периодически повизгивать. Но подыхать явно не собирался!

Затея Пузыря провалилась сразу – длины его рук не хватило, чтобы дотянуться до хребта зверюги, а когда Петька попытался свеситься ниже, бык его заметил и едва не зацепил рогами, выбив топор из рук. Прошло минут десять, ситуация казалась патовой – огромный бык не мог нас достать, но и не собирался уходить, мы же не могли никак прогнать или убить рогатую тварь. Не знаю уж, что бы мы дальше делали, но бык вдруг перестал носиться кругами и неподвижно замер. Причём прямо под нашей веткой.

– Придержи меня, я постараюсь попасть ему в глаз, – попросил я Пузыря.

Петька кивнул и приготовился держать мои ноги. Я быстро натянул арбалет и зарядил его свинцовым шариком, которых у меня имелось ещё около сотни. Прилёг на ветку и осторожно свесился вниз, цепляясь одной рукой за сук, а во второй держа заряженный арбалет. Удерживать оружие одной рукой было очень тяжело, рука тряслась, оружие водило из стороны в сторону. Но и расстояние до цели было всего два метра. Я приподнял осторожно арбалет на уровень лица, прицелился прямо в красный глаз и выстрелил.

Бык рухнул на землю сразу, не издав ни звука. Мы с Пузырём подождали пару минут и, убедившись, что зверь не подаёт признаков жизни, спрыгнули вниз. Первым делом я подобрал и закинул наверх Фее свой рюкзак, потом собрал с земли и вырвал из добычи стрелы. Только одну, самую первую, я так и не смог нигде найти.

Пузырь бродил вокруг туши и прикидывал, что делать с этим трофеем. Топориком он выбил из верхней челюсти быка двадцатисантиметровые клыки и положил их себе в карман. А затем взял мачете, в несколько ударов стесал большой лоскут шкуры с добычи и принялся нарезать куски мяса. Ленка нанизывала передаваемое ей куски на высокие ветки. Я хотел было помочь Петьке, но вдруг почувствовал на себе чей-то изучающий взгляд. Вокруг царила тьма, ночное небо заволокло облаками. Лишь свет редких звезд прорывался сквозь прорехи в облаках и кое-как освещал поляну.

Я внимательно осмотрелся вокруг и увидел на другой стороне поляны два жёлтых немигающих глаза. Это был одинокий хищник, похожий на волка. Он не проявлял никакой агрессии, лишь заинтересованно изучал нас и поглядывал на огромную тушу под деревом. После пары минут бездействия зверь неторопливо направился по широкой дуге к нам, стараясь оставаться в тени. Волк выглядел молодым и явно не верил в свои силы. Тем не менее он приближался. Что-то тут было не так. Я ещё раз внимательно осмотрел всю поляну и заметил ещё одну пару желтых глаз, уже гораздо ближе. А с третьей стороны к нам беззвучно подкрадывалось сразу три молодых волка.

– Пузырь, тут стая волков, штук пять, не меньше. Приближаются с трёх сторон. Но они не голодные и пока не собираются нападать.

Пузырь бросил тушу и выпрямился.

– И что? Я их не боюсь. Как поступим? Лезем наверх или будем драться с волками за добычу? – на полном серьёзе спросил он меня.

Тут один из волков отрывисто залаял, и другие отвечали ему. Как ни странно, но я легко разобрал их разговор:

– Они победили клыкастого вожака. Они сильнее, чем кажутся. Нас пока мало.

– Они уйдут. Люди трусливые. Они не станут защищать мясо.

– Давайте нападём. Я не наелся тем детёнышем.

– Давайте подождём старших. Они уже идут.

– Да, как старшие скажут, так и будет.

– Если напасть прямо сейчас, то людей тоже можно съесть.

– Они сильнее, чем кажутся. Мы не смогли победить старого вожака, а они смогли.

– Значит, они сильнее нас. Подождём старших…

Я решил попробовать поучаствовать в разговоре:

– Мы вам не враги. Мы победили большого зверя и взяли мясо. Это наша еда. Но нам так много не нужно. Если нападете, мы будем драться. Если подождёте – мы возьмём, сколько нужно, остальное оставим вам.

– Хорошо, можете взять свою долю. Вы не волки, но вы смелые, – раздалось отрывистое тявканье из-за ближайших кустов, всего-то в двух волчьих прыжках от меня.

Этого волка я сразу не заметил, хотя теперь понял, что именно он вожак стаи и самый опасный противник. Я обратился к Пузырю:

– Отрежь ещё пару кусков и неторопливо лезь на дерево. Надо показать, что мы не боимся.

Пузырь посмотрел на меня, кивнул и, как ни в чём не бывало, продолжил резать мясо. Когда мы залезли на дерево, Фея обозвала нас сумасшедшими, хотя и с явным оттенком уважения.

Утром я проснулся раньше всех и не сразу сообразил, где нахожусь. Ноги затекли в неудобной позе, перед глазами мельтешили какие-то ветки. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить: я в Пангее, заночевал в лесу на дереве вместе с друзьями. Точнее, чуть выше своих друзей, так как в развилке, где мы вчера растянули и закрепили верёвками сложенную вдвое палатку, оказалось невозможно поместиться втроём. И я полез выше, заметил старое брошенное гнездо какой-то крупной птицы, в котором и уснул, укрывшись одеялом и привязавшись на всякий случай верёвкой к дереву.

Выбравшись из гнезда, я сложил одеяло, смотал верёвку и стал спускаться вниз. Ленка и Петька, обнявшись и крепко прижавшись друг к другу, спали в импровизированном гамаке из брезентовой палатки. Я почувствовал болезненный укол ревности, но сам себя успокоил: здесь помещались лишь двое, кому-то всё равно пришлось бы спать отдельно.

Я спустился на землю, распугав пировавшую на объедках стаю каких-то птиц-падальщиков, похожих на необычно раскрашенных серо-коричневых сорок. От огромной туши остались лишь обглоданные кости, раскиданные почти по всей поляне. Волков нигде не было видно – добычи хватило, чтобы накормить до отвала всю стаю, теперь наверняка будут днём отсыпаться. Я собрал кости в одну кучу подальше от нашего дерева. Побродил немного вокруг поляны в поисках ручейков, но воды так и не нашёл. Вернулся под дерево, развёл костёр, вскипятил остатки воды, заварил чай. Потом слазил наверх и собрал с веток все наколотые куски мяса, порезал их, посолил, нанизал на прутья и стал обжаривать над костром.

Солнце уже давно встало над лесом, еда была почти готова, а ребята всё никак не просыпались. От нечего делать я принялся рассматривать свой рюкзак, вчера изрядно потрёпанный быком. Одна лямка оторвалась, в двух местах зияли внушительные дыры, один карман полностью отсутствовал – как раз тот, где лежала жестяная коробка с запасными рыболовными крючками, свинцовыми грузилами и поплавками. Искорёженную коробку я вскоре нашёл на поляне, но половина содержимого высыпалась, а найти маленькие рыболовные крючки в густой траве можно было лишь случайно наступив на них босой ногой. Я достал нитку с иголкой и принялся зашивать рюкзак.

За этим занятием меня и застал спустившийся с дерева Пузырь. Он был чем-то смущён и не решался заговорить. Потом всё же собрался с духом и произнёс:

– Серый, знаешь, мы вчера с Ленкой целовались. По-взрослому, в губы.

– Не знал, но подозревал это, – скольких усилий мне стоило произнести это ровным голосом!

– Откуда? – удивился Пузырь.

– Увидел вас утром лежащих в обнимку. Понял, что Ленка не стала в спальник залезать, и догадался, что что-то было.

– Больше ничего не было, конечно. Просто мы долго лежали вместе, смотрели на звёзды, разговаривали о разном, слушали грызущихся под деревом волков. Ленке было страшно, и она попросила, чтоб я ее обнял. И как-то само собой вышло, что мы стали целоваться. Я знаю, что тебе Ленка нравится, я давно это знаю. Мне она тоже нравится – больше всех девчонок на свете. Ты мой лучший друг, поэтому я тебе это говорю. Чтобы не было недомолвок между нами.

– Что же, ценю за откровенность. Это всё?

– Почти. Ещё Ленка этой ночью пообещала, что если я стану настоящим рыцарем, то она выйдет за меня замуж.

– Что, вот так и сказала? – удивился я.

– Она говорила это вроде как шутливым тоном, но мне показалось, что на самом деле Ленка всерьёз это сказала.

Мы некоторое время посидели молча у костра, потом я сказал:

– Да ладно, Пузырь, не грузись. Что было, то было. Друзьями мы всё равно останемся, кого бы Фея ни выбрала. Рыцарем ты обязательно станешь, я уверен. Вот тогда и узнаем – пошутила Ленка или говорила всерьёз. Чего сейчас голову забивать, есть более насущные дела! Вон лучше мясо переверни на костре, а то уже подгорать стало.

Петька улыбнулся, и напряжение сразу улетучилось. Вскоре спустилась Ленка, оценила критическим взором мои корявые стежки на рюкзаке и молча отобрала у меня иголку с ниткой. Через пятнадцать минут рюкзак был зашит.

Мы хорошенько перекусили, затем разложили остатки жареного мяса по сумкам. Свернули палатку, замели следы костра и были готовы идти дальше. Вот только куда идти? Я даже примерно не представлял, в какой стороне находится Холфорд, а ребята доверяли мне и ждали моего решения. В конце концов я предложил продолжить идти в ту же сторону, куда мы направлялись вчера ночью.

Лес был полон жизни – щебетали птицы, то здесь, то там нашу дорогу перебегали мелкие грызуны вроде бурундуков. Лес постепенно становился реже, начали попадаться камни. Вскоре впереди замаячили тёмно-рыжие скалы, и ещё через несколько минут мы уткнулись в высокую, обрывистую каменную гряду. Мы остановились, разглядывая это препятствие, когда вдруг я уловил какое-то движение. На высоком валуне за нами наблюдал большой белый волк.

– Это опять вы, – пролаял волк, и я узнал вчерашнего вожака. – Зачем вы пришли сюда?

– Мы ищем дорогу, по которой можно выйти к людям.

– Вы потерялись? – спросил вожак, как мне показалось, с оттенками удивления и презрения.

– Нет, мы просто не местные, идём издалека.

– Вот как? Это хорошо, что вы не местные, так как мы не хотим, чтобы здешние охотники знали, где находится наше логово. Я могу показать вам дорогу к людям. Но сперва вы поможете мне и моей стае. У нас есть проблема, с которой волкам не справиться, а вам она будет по силам.

– Что за проблема? – спросил я вожака волков.

– У нас в логове завелись летучие мыши. Они очень изворотливые, поймать их зубами или лапами не получается, легко уворачиваются. Они висят высоко на потолке, не дают волкам спать – нападают на спящих, пьют кровь. Вы должны помочь нам избавиться от мышей, и тогда я покажу вам дорогу к людям.

Я перевёл просьбу волка своим друзьям. Фея была уверена, что нельзя доверять хищнику и нужно побыстрее уходить. Пузырь, наоборот, воспринял задание лесных хищников с энтузиазмом. Поколебавшись, Ленка согласилась с нами и решительно заявила, что не боится каких-то летучих мышей. И я ответил вожаку волков, что мы согласны.

– Идите за мной! – сказал белый волк.

Двигался он довольно быстро, мы едва успевали за ним. Волк то петлял среди россыпей камней, то вдруг резко прыгал в сторону и нырял сквозь густые кусты, то карабкался по крутым склонам, то перепрыгивал через широкие и глубокие расщелины. У меня даже сложилось впечатление, что волк нас специально изучает – наши физические возможности, реакцию, скорость, выносливость… Вот когда с неожиданной теплотой вспоминаешь школьные уроки физкультуры и ожесточённые футбольные матчи! Никто из нас не отстал, не упал и не остановился. Часто дыша, обливаясь потом под весом тяжёлого груза, мы всё же не упустили волка из виду.

Внезапно без предупреждения белый волк остановился около двух огромных камней.

– Вот вход в пещеру. Вам туда.

Но вход я разглядел далеко не сразу – густой куст, похожий на мохнатый орешник, хорошо маскировал волчье логово. Раздвинув ветки, я увидел низкий лаз, мне даже пришлось присесть, чтобы заглянуть туда. Внутри царил мрак, ни волков, ни мышей я не заметил. Фея присела рядом и тоже всмотрелась в нору.

– Нам понадобятся факелы, – высказала она здравую мысль.

Пузырь огляделся в поисках сухих веток и полез выше по склону. Через три минуты он вернулся с большой охапкой смолистых веток.

– Там повыше на поляне греются на солнышке восемь волков, они меня видели, но не тронули. Наш белый волк – самый крупный из стаи, есть ещё два больших волка и пять поменьше.

Мы соорудили три импровизированных факела, я зажёг один из них с помощью огнива и передал его Ленке. Наша подруга первая полезла в волчье логово, за ней Пузырь, я последним. Лаз извивался и довольно круто уходил вниз. В конце концов мы оказались в небольшой холодной каменной пещере с высоким потолком. Стены пещеры хранили следы обработки инструментами, видимо, кто-то разумнее волков обрабатывал здесь камень. Пол пещеры покрывал слой грязи, шерсти, обглоданных старых костей, но никаких летучих мышей не было видно. В дальнем углу пещеры из стены вывалился большой валун, за которым мы обнаружили ещё один лаз, круто уходящий вниз. Оттуда тянуло плесенью и гнилью. Я взвёл арбалет и полез первым, за мной последовал Петька. Он зажёг свой факел от горящего факела Феи и взял в руку тесак.

Лаз закончился в ещё одной пещере, попросторнее и значительно темнее, чем первая, но моё новое зрение пока позволяло почти нормально видеть. А вот Фея и Пузырь, ослепленные факелами, не могли ничего разглядеть уже в метре-двух от себя. Стены пещеры были аккуратно обтёсаны чьими-то умелыми руками. Свод терялся во мраке, летучих мышей я нигде не увидел. Зато у противоположной стены я заметил старый деревянный сундук с ржавым навесным замком. Я осмотрел замок – сделан бесхитростно, но добротно. Открыть без ключа трудно, но возможно. Я принялся ковырять в нём своим хитроумным ножом с многочисленными лезвиями, отвертками, шилом и пилками.

Ленка и Петька в это время, освещая пещеру факелами, осматривали пол, обнаруживая среди старых костей весьма любопытные находки. Фея нашла бронзовый женский браслет с камешками, а также несколько монет различного достоинства. Пузырь среди груды погрызенных костей отыскал хорошо сохранившийся человеческий череп и показал нам:

– Смотрите, эти волки – людоеды! Не нравится мне всё это. Как бы мы сами волкам на обед не пошли после выполнения задания.

Факел у Феи догорел, и я отдал ей свой неиспользованный пока пучок веток. Ленка изучила каждый закуток, но никаких летучих мышей не заметила. Тем временем Пузырь сдвинул доски у дальней стены и обнаружил за ними очередной туннель, спускающийся ещё глубже. Забираться в него мы не стали, так как у нас оставался всего один нормальный факел. Пузырь с догорающим отправился наружу нарубить ещё веток, а я попросил Фею посветить мне.

Ржавый замок на сундуке оказался совсем хлипким, минимум усилий – и он щёлкнул, открывшись. Я откинул крышку, и мы с Феей с интересом заглянули внутрь. Нашим глазам предстала прекрасно сохранившаяся тёмная кольчуга двойного плетения, широкий кожаный пояс с бляшкой в виде волчьей пасти, парные кинжалы с резными белыми костяными ручками и ножны для их скрытого ношения на теле. Был здесь и тяжёлый холщовый мешочек с серебряными монетами.

Вернулся Пузырь с новыми факелами. Он выглядел встревоженным:

– Там волки окружили вход в пещеру, их стало больше, и вели они себя агрессивнее – рычали на меня, скалили зубы.

– Что будем делать? – всполошилась Фея.

– Спускаемся глубже, закрываем досками вход и пытаемся найти этих чёртовых мышей. Потом я поговорю с вожаком. Надеюсь, когда мы разберемся с мышами, нас отпустят. Но на всякий случай нужно оставить факелы – волки боятся огня.

Паники не было, мы действовали слаженно и быстро. Пузырь надел найденную нами кольчугу и перевязался поясом с волчьей мордой. Скривившись от боли, натянул сапоги. Я передал кинжалы Фее и надел под куртку ещё один толстый свитер. Фея облачилась в плотную осеннюю куртку с капюшоном. Мы забрали с собой стоящие у стены доски, подхватили свои вещи и полезли дальше по узкому лазу.

Третья пещера оказалась совсем крохотной и почти квадратной. Факел осветил потолок, и мы по углам увидели спящих вверх ногами крупных тёмно-серых летучих мышей необычного вида. Я насчитал шестнадцать тварей. Фея воткнула факел в трещину в стене. Они с Петькой закрыли принесёнными досками проход, подперев для надежности камнями. Я хотел притащить к этой хлипкой баррикаде и лежащие в центре комнаты ветки и обнаружил под грудой старого сушняка уходящий вертикально вниз колодец. Дна колодца мы не увидели, но зато заметили вырубленные в камне углубления для ног. Из колодца доносился глухой шум водяного потока. Пузырь бросил камень, и вскоре раздался «плюх» – под нами действительно оказалась вода.

Мы снова прикрыли ветками колодец и проверили нашу баррикаду. В ней оставались щели, в которые могли протиснуться мыши, но плотнее закрыть проход не получалось. Сторожить его поставили Пузыря. Фея отошла к противоположной стене. Я поднял заряженный свинцовой дробиной арбалет и метким выстрелом в голову сбил одну тварь, она тихо, без звука рухнула вниз уже мёртвой. Второй выстрел тоже был точным – ещё одна мышь шлёпнулась вниз. Но в третий раз в голову твари я промахнулся – попал в мышь, но не убил. Она с противным писком упала на пол и неуклюже запрыгала по земле. Фея придавила ее каблуком, но остальные твари проснулись и замельтешили по пещере. Одна из них кинулась на меня, я в последний момент успел прикрыть глаза рукой, и тварь до крови цапнула меня за кисть. Я попытался поймать её, но не тут-то было – мышь моментально вспорхнула.

Через несколько минут мы все были исцарапаны и искусаны атакующими со всех сторон тварями. Пузырь бросил бесполезный топор и пытался тесаком зацепить кровопийц в полете, а размахиваниями рук и громкими криками отгонять от выхода. Фея с кинжалами в обеих руках безуспешно пыталась бороться с летающими хищниками.

И тут погас свет – одна из мышей сбила слабый огонёк факела. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переключиться на ночное зрение, появившееся у меня после приема зелья, мои же друзья совсем перестали ориентироваться в темноте. Я огляделся – Фея прыгала у стены и истошно визжала, пытаясь стряхнуть вцепившуюся ей в спину тварь. Пузырь прислонился спиной к стене, одной рукой прикрывая лицо, а второй хаотично размахивая тесаком. Одна из мышей вцепилась ему в плечо.

– Петька, не шевелись! – крикнул я и выстрелом из арбалета сбил с его плеча эту тварь.

Быстро перезарядил оружие и угрохал прицепившуюся к нашей баррикаде из досок мышь. Ещё одну подраненную прыгающую по полу гадину я смог придавить ногой. И тут… летучие мыши кончились. В тишине я зажёг факел, свет больно резанул глаза. Мы были исцарапаны и искусаны, с разодранными в кровь руками. На полу мы насчитали одиннадцать тушек, пятерым тварям удалось улететь.

Фея достала аптечку и принялась обрабатывать наши раны йодом. В принципе, мы легко отделались – без серьёзных травм, укусы и царапины были болезненными, но не опасными. Пузырю вообще повезло, что он не лишился глаза: глубокая рваная рана от лба до подбородка пересекала лицо, заливая его кровью.

И вдруг сквозь щели между досками я увидел два светящихся жёлтых глаза. С противоположной стороны баррикады на нас изучающе смотрел волк.

– Мы убили большинство летучих мышей и прогнали остальных, – сказал я ему. – Больше они не будут вас беспокоить.

– Нет. Вы не убили всех мышей. Они вернутся. Вы не выполнили задание. Я чувствую запах вашей крови. Вожак прав – вы ранены и слабы. Вы умрёте здесь.

– Мы не слабы и лишь легко ранены. Мы способны драться, и вы, волки, не сможете нас победить.

– Вас мало, нас много. Вы ранены. Мы не хотим, чтобы люди знали про наше логово. Поэтому мы не выпустим вас отсюда.

Волк говорил размеренно и спокойно, это был не вожак, но тоже матёрый, опасный зверь. Он был уверен в полном превосходстве над нами и получал наслаждение от осознания своей силы. И я понял, что дальнейшие разговоры бесполезны.

– Пузырь, Фея, держите доски! Волки сейчас нападут на нас! – крикнул я, но немного опоздал.

Волк прыгнул и, навалившись всей тяжестью, сломал нашу хлипкую баррикаду. В последнее мгновение я навскидку от пояса выстрелил из арбалета. Иногда у меня получаются очень удачные выстрелы, но этот стал одним из лучших – свинцовый шарик попал матёрому хищнику между глаз и убил наповал. Мы кинулись к доскам, Пузырь оттащил тяжеленный труп, а мы вместе с Феей опять закрыли досками проём. С той стороны уже раздавался вой и малоосмысленный лай полутора десятков разъярённых волков. Единственным желанием этих хищников было убить нас.

Я достал болты с охотничьими наконечниками и выпустил две стрелы сквозь щели в баррикаде, поранив двух самых безрассудных. Пузырь резким выпадом сквозь щель всадил свой тесак в горло ближайшей твари, но это не остановило стаю. От каждого наскока хищников наша преграда трещала по швам и должна была вот-вот рухнуть.

– Нужно лезть в колодец, – высказала общую мысль Фея, едва успев отдернуть руку от клацнувших на месте её пальцев зубов.

– Да, вы лезьте, а я их задержу, сколько смогу, – прохрипел Петька, весь красный от напряжения.

– Фея, ты первая. Пузырь, я захвачу твои вещи.

Я еще дважды прицельно выстрелил в хищников сквозь щели и собирался уже спускаться вниз, как вдруг от очередного мощного удара доски рухнули, накрыв сверху не удержавшегося на ногах Петьку. В проёме стоял белый волк, вожак стаи.

Я швырнул в него свёрнутую в рулон палатку, но волк ловко уклонился. «Нужно как-то спасать Петьку!» – подумал я, доставая раскладной карманный ножик. Я стоял с разряженным арбалетом в левой руке и маленьким ножом в правой, нагруженный сумками. Смотрелся я, наверное, нелепо, но всё же вожак остановился. Волк не стал сразу атаковать, а медленно шагнул в мою сторону, смотря мне прямо в глаза. «Я не успеваю спуститься в колодец», – подумал я, завороженно глядя на приближающегося грозного хищника. Волк это тоже понимал. Он не торопился, добыча уже никак не могла уйти от него.

Но тут он вдруг жалобно взвизгнул и отпрыгнул в сторону – это Петька исхитрился из положения лежа рубануть его тесаком по лапе. Пузырь тяжёло поднялся, весь грязный и окровавленный, доски гулко рухнули на пол, подняв тучу пыли. В этот момент мой друг был страшен своей решимостью биться до конца. Вожак упёрся задом в стену и нервно хлестал себя по ногам хвостом. Тут за спиной Петьки я увидел оскаленную морду ещё одного подкрадывающегося хищника.

– Петька, прыгаем в колодец! – крикнул я и первым бросился в тёмный проём.

Полёт оказался недолгим, я упал в холодный быстрый поток, который понёс меня куда-то в темноту. Я успел заметить только, что рядом под воду ушёл мой друг. Дальше меня потащило бурным течением в подводный туннель, а я не успел даже набрать воздуха в легкие. В кромешной тьме я судорожно пытался всплыть и глотнуть воздух, но лишь бился головой о каменный свод полностью затопленного туннеля. Я держался, сколько мог, даже напоследок запоздало сообразил, что стоило пытаться плыть не вверх, а вперёд. Но тут мои лёгкие не выдержали. Я вдохнул ледяную воду и утонул.