Сказки века джаза (сборник) Фицджеральд Френсис

– Надевайте, – скомандовал Перри.

Миссис Нолак послушно поместила голову верблюда на свою, напоминавшую кошачью, голову и свирепо огляделась.

Перри был восхищен.

– Какие звуки издает верблюд?

– Что? – переспросила миссис Нолак, сняв верблюжью голову и стряхивая с лица пыль. – Ах, какие звуки? Ну, он… Как это… ревет…

– Где здесь зеркало?

Перед большим зеркалом Перри примерил голову и оценивающе повертелся из стороны в сторону. В тусклом освещении костюм казался исключительно многообещающим. Потертая морда верблюда выражала вселенский пессимизм, и необходимо отметить, что шкура также находилась в запущенном состоянии, что является отличительным признаком любого хорошего верблюда: фактически она нуждалась в стирке, и погладить ее тоже не помешало бы, но, в общем, узнаваемость была налицо. Костюм выглядел величественно. Он привлек бы внимание в любом обществе – хотя бы одной только меланхоличностью черт и олицетворением жестокого голода, проглядывавшим из глубоких глазных впадин.

– Как видите, это костюм для двоих, – повторила миссис Нолак.

Перри попробовал собрать вместе туловище с передними ногами и обернуть все вокруг себя, обвязавшись задними ногами, как кушаком. Результат в целом выглядел неутешительно. Фигура выглядела даже несколько вызывающе и походила на одну из средневековых гравюр, изображавшую монаха, превращенного Сатаной в зверя дикого. Лишь самые снисходительные согласились бы признать, что перед ними изображение горбатой коровы, рассевшейся среди покрывал, – да и то с натяжкой.

– Абсолютно ни на что не похоже, – разочарованно протянул Перри.

– Да, – подтвердила миссис Нолак, – как видите, требуются двое!

В голове Перри вспыхнуло решение.

– Вы заняты сегодня вечером?

– Да я вряд ли…

– Ну же, давайте! – с воодушевлением сказал Перри. – Конечно, у вас получится. Давайте! Встряхнитесь и залезайте в эти задние ноги!

С некоторым затруднением обнаружив их местонахождение, он призывно развернул перед ней их зияющие глубины. Но миссис Нолак вовсе не горела желанием туда залезать. Она упрямо отошла подальше:

– О нет…

– Ну, давайте! Если хотите, можете быть передней частью. Или давайте подбросим монетку!

– О нет…

– Я вам щедро заплачу!

Миссис Нолак поджала губы.

– Прекратите! – без тени жеманства заявила она. – Еще ни один джентльмен не предлагал мне ничего такого! Мой муж…

– У вас есть муж? – спросил Перри. – Где он?

– Дома.

– Как ему позвонить?

После продолжительных переговоров он все же раздобыл телефонный номер, установленный в родовом гнезде Нолаков, и смог вступить в разговор с обладателем далекого усталого голоса, который он сегодня уже слышал. Но мистер Нолак, пусть и застигнутый врасплох, все же продолжал стойко держаться на своих позициях, несмотря на блистательную цепь логических умозаключений Перри. Он, не теряя достоинства, решительно отказал в помощи мистеру Паркхарсту, не желая исполнять роль задней половины верблюда.

Окончив разговор – вернее, услышав в трубке гудки, – Перри уселся на табуретку, чтобы обдумать создавшееся положение. Он перебрал в памяти друзей, к которым можно было воззвать о помощи, и со смутной печалью его мысленный взор задержался на имени Бетти Мэйдл. Ему пришла в голову сентиментальная мысль. Он попросит ее. Их чувство угасло, но не может же она отказать ему в последней просьбе! Ведь это такая малость – просто помочь ему в выполнении обязанностей перед обществом на один короткий вечер. И если уж она станет настаивать, то пусть она будет передней половиной, а он – задней. Его тронуло собственное великодушие. Он стал грезить, представляя нежное примирение внутри верблюда: один на один, спрятанные от всего остального мира…

– Ну что ж, давайте поищем что-нибудь другое?

В его сладкие грезы ворвался прозаический голос миссис Нолак, заставивший его приступить к действиям. Он подошел к телефону и вызвал дом Мэйдлов. Миссис Бетти дома не оказалось: она уже уехала.

И вот, когда стало казаться, что все потеряно, в лавку с любопытством заглянула половина верблюда. Выглядела она как страдающий насморком, неряшливо одетый человек, источающий уныние. Его кепи было низко надвинуто на лоб, подбородок почти касался груди, пальто чуть не доставало ботинок. Человек выглядел усталым, потрепанным и, не в пример клиентам Армии спасения, сильно недокормленным. Он пояснил, что является водителем такси, которое джентльмен нанял у отеля «Клэрендон». Несмотря на то что ему были даны инструкции ожидать снаружи, ожидание несколько затянулось, и в его душу закралось подозрение, что джентльмен покинул лавку через заднюю дверь с намерением лишить его платы за поездку – джентльмены иногда так делают, – вот поэтому он и решил заглянуть. Ему предложили сесть на табуретку.

– Хочешь сходить на вечеринку? – сурово осведомился Перри.

– Я на работе, – печально ответил таксист. – И не хочу эту работу потерять.

– Это будет хорошая вечеринка!

– Это хорошая работа.

– Ну давай! – надавил Перри. – Будь другом. Гляди, это просто шик!

Он развернул верблюда, и таксист, хмыкнув, цинично оглядел костюм.

Перри лихорадочно расправлял складки ткани.

– Гляди! – с воодушевлением воскликнул он, развернув часть складок. – Это твоя половина. Тебе даже не надо будет ничего говорить! Все, что нужно, – просто ходить и иногда садиться. Все остановки – твои. Подумай! Я буду все время на ногах, а ты сможешь периодически присаживаться и отдыхать. Я вот смогу присесть, только если ты ляжешь, а ты сможешь сесть… да когда захочешь! Понял?

– Что это такое? – с сомнением спросил индивидуум. – Саван?

– Ни в коем случае! – с негодованием произнес Перри. – Это верблюд!

– Н-да?

После этого Перри упомянул о сумме материального вознаграждения, и переговоры перешли из области предположений в деловое русло. Перри и таксист примерили костюм верблюда перед зеркалом.

– Ты, конечно, не можешь видеть, – пояснял Перри, возбужденно разглядывая результат сквозь прорези для глаз, – но, честное слово, старик, ты выглядишь просто потрясающе! Клянусь!

В ответ на этот несколько двусмысленный комплимент из задней половины раздалось неопределенное хмыканье.

– Клянусь, ты выглядишь отлично! – с энтузиазмом повторил Перри. – Попробуем пройтись.

Задние ноги двинулись вперед; получившаяся фигура напоминала полукота, полуверблюда, выгнувшего спину и изготовившегося к прыжку.

– Да нет. Двинься вбок.

Задние ноги верблюда аккуратно вывернулись; танцор хула-хула умер бы от зависти.

– Отлично, не правда ли? – обратился Перри за одобрением к миссис Нолак.

– Выглядит неплохо, – согласилась миссис Нолак.

– Мы берем! – сказал Перри.

Сверток упокоился под мышкой Перри, и они покинули лавку.

– Поехали на вечеринку! – скомандовал Перри, заняв заднее сиденье такси.

– На какую вечеринку?

– На карнавал.

– Куда именно?

Возникла новая проблема. Перри попытался припомнить, но в его голове хороводом кружились имена хозяев всех тех вечеринок, которые он посетил на этой неделе. Конечно, можно было спросить у миссис Нолак, но, выглянув в окно, он обнаружил, что огни в лавке уже погасли. Миссис Нолак была уже так далеко, что ее фигура превратилась в едва заметную темную кляксу вдали, посреди заснеженной улицы.

– Поехали в центр, – уверенно скомандовал Перри. – Увидишь, что где-то идет вечеринка, – останови. Я скажу тебе, когда приедем.

Он задремал, и его мысли снова унеслись к Бетти: он вообразил, что они поссорились из-за того, что она отказалась идти на вечеринку в качестве задней половины верблюда. Он уже почти заснул, когда его разбудил таксист, открывший дверь и трясший его за плечо:

– Кажется, приехали.

Перри сонно огляделся. От дороги к большому каменному дому был натянут полосатый тент, изнутри доносились низкие звуки барабана джазового оркестра. Он узнал дом Говарда Тейта.

– Точно, – окончательно проснувшись, сказал он, – это здесь! Сегодня вечеринка у Тейтов. Точно, туда все и собирались!

– Слушай, – встревоженно спросил индивидуум, еще раз взглянув на натянутый тент, – а ты уверен, что все эти люди меня не побьют за то, что я туда сунусь?

Перри с достоинством встряхнулся:

– Если только кто-нибудь заикнется, просто скажешь, что ты – часть моего костюма.

Возможность представиться скорее в виде вещи, нежели личности, успокоила таксиста.

– Ну ладно, – неохотно согласился он.

Перри прошел под сень тента и стал разворачивать верблюда.

– Вперед, – скомандовал он.

Спустя несколько минут можно было наблюдать, как печальный и на вид голодный верблюд, испуская клубы пара из пасти и дырочки в гордой задней половине, пересек порог резиденции Говарда Тейта, удостоил изумленного лакея слабым фырканьем и направился прямо по главной лестнице, ведшей в бальную залу. Зверь двигался характерным аллюром, напоминавшим нечто среднее между неуверенным строевым шагом и беспорядочным бегом; точнее всего этот стиль передвижения можно было бы описать словом «спотыкающийся». Верблюд спотыкался на каждом шагу, и, передвигаясь, он то вытягивался, то сжимался, как огромная гармонь.

Семья Тейтов считалась самой влиятельной в Толедо. Миссис Говард Тейт до замужества звалась мисс Тодд и проживала в Чикаго, но все члены семьи в общении отличались той нарочитой простотой, что стала знаком принадлежности к американской аристократии. Тейты уже достигли такого положения, когда разговоры велись о свиньях и фермах, а каждый, кому эта тема не доставляла удовольствия, удостаивался лишь холодного взгляда. Им уже казалось предпочтительней видеть за обеденным столом не друзей, а вассалов, они без особого шума тратили огромные деньги и, потеряв вкус к соревнованию, постепенно скучнели.

Бал в этот вечер давался в честь маленькой Миллисент Тейт, и, хотя среди приглашенных были представители всех поколений, танцевали в основном школьники и студенты: основная часть уже успевшей вступить в брак молодежи в этот вечер веселилась на цирковом карнавале, устроенном Таунсендами в клубе «Дилижанс». Миссис Тейт находилась в бальном зале, следя за Миллисент и подбадривая ее улыбками, когда их взгляды встречались. Рядом с ней стояли две средних лет тетушки, наперебой твердившие, как же идет Миллисент новое платье! Именно в этот приятный момент миссис Тейт почувствовала, как ее сильно дернули за юбку, и мгновение спустя на руках у матери с громким «Ох!» очутилась младшая дочь, одиннадцатилетняя Эмили.

– Эмили, что случилось?

– Мама, – сказала Эмили, испуганная, но не сильно, – там на лестнице…

– Что?

– Там на лестнице что-то непонятное, мама! Я думаю, что это большая собака, мама, но она совсем не похожа на собаку!

– Что ты хочешь сказать, Эмили?

Тетушки сочувственно закачали головами.

– Мама, это похоже… Это похоже на верблюда!

Миссис Тейт рассмеялась:

– Ты видела старое глупое привидение, вот и все.

– Вовсе нет! Нет, это было что-то живое, мама, и большое! Я шла вниз посмотреть, не идет ли кто-нибудь еще, а эта собака или что это было… оно шло наверх! Так смешно, мама, как будто оно было хромое. А потом оно увидело меня и как-то так взвыло, а затем поскользнулось на лестничной площадке, и я от него убежала.

Улыбка сошла с лица миссис Тейт.

– Ребенок определенно что-то видел, – сказала она.

Тетушки согласились, что ребенок действительно что-то видел, и все три женщины, не сговариваясь, инстинктивно отступили от двери, потому что прямо за ней, совсем рядом, послышался глухой звук шагов.

Затем раздалось три приглушенных вздоха изумления – из-за угла материализовалось нечто темно-коричневое, и наконец все разглядели что-то вроде огромного зверя, глядевшего на них голодными глазами.

– Ах! – воскликнула миссис Тейт.

– Ох! – хором воскликнули дамы.

На спине верблюда неожиданно показался горб, и вздохи сменились визгом.

– Ох… Смотрите!

– Что это?

Танец остановился, и танцоры, поспешившие к месту происшествия, отнеслись к непрошеному гостю совершенно по-разному; конечно же молодежь немедленно заподозрила, что все было подстроено заранее хозяевами для того, чтобы развеселить гостей. Мальчики постарше отнеслись к событию с подобающим пренебрежением, расценив произошедшее как насмешку над их уже не детским интеллектом, и, не вынимая рук из карманов, не спеша подтягивались поближе. Зато большинство девушек издали приглушенные возгласы веселого изумления.

– Да ведь это верблюд!

– Какой забавный, не правда ли?

Верблюд неуверенно замер, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, и медленно обвел залу оценивающим взором. Затем он внезапно принял решение, развернулся и быстро засеменил к двери.

В этот момент из библиотеки на первом этаже вышел мистер Говард Тейт и остановился в холле, чтобы побеседовать с молодым человеком. Неожиданно сверху послышались крики, затем последовала серия неясных глухих звуков, и у подножия лестницы стремительно возникло огромное коричневое животное, которое, судя по всему, куда-то спешило.

– Что за черт? – вздрогнув, произнес мистер Тейт.

Животное с достоинством огляделось и с видом полнейшей безмятежности, будто только что вспомнив о важной встрече, смешанным аллюром направилось к входной двери. Если быть точным, на бег поспешно перешли его передние ноги.

– Стойте здесь! – напряженно скомандовал мистер Тейт. – Я туда! Хватайте его, Баттерфилд! Хватайте!

Молодой человек мертвой хваткой обхватил заднюю часть верблюда; обнаружив, что дальнейшее движение стало невозможным, передняя часть также покорно отдалась в плен, замерев в смятении. К этому моменту по лестнице уже начал спускаться поток молодежи, и мистер Тейт, не знавший, какой из пришедших ему в голову вариантов – от оригинального грабежа до сбежавшего психа – предпочесть, давал отрывистые указания молодому человеку:

– Держите покрепче! Ведите сюда. Сейчас посмотрим…

Верблюд позволил увести себя в библиотеку; мистер Тейт, заперев дверь, вытащил из ящика стола револьвер и отдал молодому человеку приказание снять с животного голову. После этого он судорожно вздохнул и положил револьвер на место.

– Перри Паркхарст! – изумленно воскликнул он.

– Ошибся адресом, мистер Тейт, – робко произнес Перри. – Надеюсь, вы не испугались.

– Ну, вы заставили нас поволноваться, Перри. – Внезапно ему стало ясно, что произошло. – Вы собирались на цирковой карнавал Таунсендов?

– В общем, да…

– Позвольте представить вам мистера Баттерфилда, мистер Паркхарст. – И, повернувшись к Перри, добавил: – Баттерфилд пробудет у нас еще несколько дней.

– Я слегка заблудился, – пробормотал Перри. – Прошу прощения.

– Все в полном порядке, это совершенно естественная ошибка! У меня тоже в шкафу лежит клоунский костюм – я тоже еду к Таунсендам, но позже. – Он повернулся к Баттерфилду: – Может, передумаете и поедете с нами?

Молодой человек стал отказываться. Ему хотелось спать.

– Выпьете, Перри? – предложил мистер Тейт.

– Благодарю вас, с удовольствием.

– Ах да, – быстро добавил Тейт, – я совсем забыл о… вашем друге, там. – Он указал на заднюю часть верблюда. – Прошу прощения за бестактность. Мы знакомы? Прошу вас, выходите.

– Это не друг, – торопливо пояснил Перри. – Я его просто нанял.

– Он выпьет?

– Будете? – спросил Перри, беспокойно оглядываясь.

Раздался приглушенный звук, выражавший согласие.

– Ну конечно! – энергично произнес мистер Тейт. – Настоящий верблюд способен выпить столько, чтобы хватило на три дня вперед!

– Предупреждаю, – с сомнением сказал Перри, – он не совсем подобающе одет для того, чтобы показаться среди гостей. Если вы не возражаете, я передам ему туда бутылку, и он сможет выпить, не выходя наружу.

Из-под ткани в ответ на это предложение раздалось что-то вроде одобрительных аплодисментов. Как только появился дворецкий с бутылками, стаканами и сифоном, одна из бутылок немедленно перекочевала назад, и после этого молчаливый собутыльник напоминал о своем существовании лишь частыми приглушенными звуками продолжительных глотков.

Так они провели целый час. Когда пробило десять вечера, мистер Тейт решил, что пора выходить. Он облачился в свой клоунский костюм, Перри водрузил на место голову верблюда, и бок о бок они пешком пересекли квартал, отделявший дом Тейтов от клуба «Дилижанс».

Цирковой карнавал был в самом разгаре. В бальной зале растянули огромный шатер, а вдоль стен выстроились ряды кабин, представлявших различные аттракционы бродячих цирков, – к этому времени все они уже были пусты, зато зал был заполнен громко веселящейся молодежью, одетой в цветастые костюмы на любой вкус: там были клоуны, бородатые дамы, акробаты, наездники, инспекторы манежа, татуированные силачи и дрессировщики. Таунсенды позаботились о том, чтобы их вечеринка была веселой, так что из дома было тайно переправлено большое количество выпивки, которая теперь лилась рекой. По стенам бального зала вилась зеленая лента с указательными стрелками и надписями для непосвященных: «Следуйте вдоль зеленой линии!» Зеленая линия вела прямиком в бар, где гостей ожидал обычный пунш, пунш покрепче, а также всем знакомые темно-зеленые бутылки без этикеток.

На стене над баром была нарисована другая стрелка, красного цвета и очень неровная, а под ней было написано: «А теперь вам туда!»

Но даже среди роскошных костюмов и порядком разогретой атмосферы появление у входа верблюда вызвало некоторый переполох, и Перри немедленно окружила любопытствующая, смеющаяся толпа, пытавшаяся определить, кто же скрывается внутри животного, стоявшего у широких дверей зала и окидывавшего танцующих меланхолично-голодным взором.

Перри заметил Бетти, стоявшую перед одной из будок и разговаривавшую с комичным полисменом. Она была в костюме египетской заклинательницы змей: ее темно-рыжие волосы были уложены в косы и украшены латунными кольцами, образ завершала блестящая тиара с восточным орнаментом. Прекрасное лицо было нарумянено до темно-оливкового цвета, а на рукавах и предплечьях извивались нарисованные змеи с ядовито-зелеными глазами. На ногах были сандалии, а юбка, начиная от колен, состояла из множества узеньких полосок, и при ходьбе можно было разглядеть тоненьких змеек, нарисованных прямо на голых коленках. Вокруг шеи обвилась блестящая кобра. В общем, это был очаровательный костюм, заставлявший наиболее нервных пожилых дам непроизвольно вздрагивать при ее приближении, а наиболее беспокойных произносить нарочито громкие тирады, начинавшиеся с «недопустимо» и «как не стыдно».

Но Перри сквозь узкие верблюжьи прорези для глаз мог видеть только ее сияющее, оживленное и возбужденное лицо, а также руки и плечи, живые и экспрессивные движения которых выделяли их обладательницу в любом обществе. Он был восхищен, и восхищение оказало на него отрезвляющий эффект. Он ясно вспомнил все, что произошло днем, страсть вспыхнула с новой силой, и, забыв обо всем и горя желанием вызвать ее из толпы, он направился к ней – точнее, начал плавное растяжение, поскольку совсем запамятовал подать заранее команду, необходимую для начала передвижения.

И в этот момент изменчивая Кисмет, которая весь день играла с ним в злые игры, причиняя ему боль, а себе радость, решила сполна его за все вознаградить. Именно Кисмет обратила внимание рыжеволосой заклинательницы змей на верблюда. Именно Кисмет сделала так, что заклинательница облокотилась на предложенную ей кавалером руку и спросила: «Кто это? Этот верблюд?»

– Клянусь, не знаю.

Но малыш Уорбартон, который знал все и обо всем, счел необходимым отважно пойти наперекор общему мнению:

– Он появился с мистером Тейтом. Так что одна из половин, скорее всего, Уоррен Баттерфилд, архитектор из Нью-Йорка, который гостит у Тейтов.

Что-то шевельнулось в душе Бетти Мэйдл: это был древний, как мир, интерес провинциальной девицы к заезжему гостю.

Выдержав должную паузу, она небрежным кивком поблагодарила за ответ.

По окончании следующего танца Бетти и ее партнер как бы случайно оказались рядом с верблюдом. С бесцеремонной дерзостью, которая, казалось, витала в атмосфере этой вечеринки, она подошла поближе и нежно потрепала верблюда за нос.

– Привет, верблюд!

Верблюд неуверенно покачнулся.

– Ты меня боишься? – сказала Бетти, укоризненно подняв брови. – Не бойся. Видишь, я вообще-то зачаровываю змей, но и верблюды мне тоже по силам.

Верблюд совершил глубокий поклон, раздалась предсказуемая шутка о красавице и чудовище.

К собравшейся группе подошла миссис Таунсенд.

– О, мистер Баттлфилд, – произнесла она на правах хозяйки, – а я вас и не узнала!

Перри снова поклонился и радостно улыбнулся под покровом маски.

– А кто это с вами? – спросила она.

– О, это не важно, миссис Таунсенд, – голос Перри заглушался толстой тканью и был неузнаваем, – это просто часть моего костюма.

Миссис Таунсенд рассмеялась и отошла. Перри снова повернулся к Бетти.

«Итак, – подумал он, – вот чего стоит ее чувство! Не успело пройти и дня с того момента, как мы порвали, а она уже готова флиртовать с другим, да еще и с незнакомцем!»

Повинуясь внезапному импульсу, он слегка подтолкнул ее плечом и движением головы пригласил в холл, дав недвусмысленно понять, что желает, чтобы она покинула своего партнера и шла с ним.

– Пока, Рас, – крикнула она партнеру. – Верблюд зовет меня. Куда же мы направимся, о царь зверей?

Благородное животное промолчало и торжественно направилось в укромный уголок под боковой лестницей.

Там Бетти села, и верблюд, после нескольких секунд замешательства, сопровождавшегося невнятными приказами и яростными пререканиями, доносившимися из его недр, сел рядом с ней, неуклюже разложив свои задние ноги сразу на две ступеньки.

– Ну, малыш, – весело сказала Бетти, – как тебе наша маленькая вечеринка?

Малыш продемонстрировал свое удовольствие путем экстатического покачивания головой и ликующего цокота копыт.

– Впервые меня пригласили на тет-а-тет в присутствии пажа… – она указала на задние ноги. – Или кто там это такой…

– Гм, – пробормотал Перри, – он у меня глухонемой!

– Надо думать, что вы чувствуете себя стесненно: ходить вам, наверное, тяжело, даже если очень хочется?

Верблюд печально кивнул головой.

– Скажите же мне что-нибудь! – кокетливо продолжала Бетти. – Скажите, что я вам нравлюсь, верблюд! Скажите, что считаете меня красавицей! Скажите, что были бы счастливы принадлежать заклинательнице змей!

Верблюд не возражал.

– Потанцуете со мной, верблюд?

Верблюд был готов попробовать.

Бетти посвятила верблюду полчаса. Она всегда посвящала не менее получаса любому из гостей. Обычно этого было достаточно. Как только она приближалась к незнакомому ей молодому человеку, все находившиеся рядом с ним в тот момент дебютантки моментально рассеивались направо и налево, как строй пехоты под огнем пулеметного гнезда. И Перри Паркхарсту выпала уникальная возможность увидеть свою любовь такой, какой ее обычно видели все остальные. С ним флиртовали самым жестоким образом!

Эта покоившаяся на хрупком фундаменте идиллия была нарушена звуками, донесшимися из бального зала и означавшими начало котильона. Бетти и верблюд пошли вместе со всеми, ее смуглая рука покоилась на его плече, недвусмысленно символизируя его окончательное приятие в сонм поклонников.

Когда они вошли, пары уже рассаживались за столиками у стен, а миссис Таунсенд, к округлым икрам которой очень шел костюм наездницы, стояла в центре с инспектором манежа, отвечавшим за расстановку пар. Оркестр получил сигнал, все поднялись, и танец начался.

– Как здорово! – вздохнула Бетти. – У тебя получится составить мне компанию?

Перри с энтузиазмом кивнул. Он почувствовал неожиданный прилив энергии. В конце концов, он находился здесь инкогнито, свободно общался со своей любимой – разве не это называется «кум королю»?

И Перри танцевал котильон. Я говорю «танцевал», но это слово в данном контексте означает нечто большее, потому что то, что им выражается, выходило за пределы самых смелых мечтаний джазовой Терпсихоры. Его партнерша возлагала руки на покатые верблюжьи плечи, при этом ей приходилось судорожно дергаться по периметру всего зала, в то время как сам верблюд покорно свешивал свою огромную голову ей на плечо и производил мелкие неуклюжие движения ногами. Задние ноги отплясывали сами по себе: в основном танец ограничивался резким поднятием сначала одной ноги, а затем и другой. Из-за невозможности понять, продолжается ли танец или уже закончился, задние ноги решили подстраховать себя путем выполнения серии мелких шажков во все моменты, когда до них доносилась музыка. Вот почему довольно часто можно было наблюдать, как передняя половина спокойно стоит и ждет следующего такта, зато задняя в этот момент продолжает свои непрерывные энергичные движения, которые могли вызвать сочувственную испарину у любого добросердечного наблюдателя.

Верблюд пользовался популярностью. Сначала он танцевал с высокой дамой, покрытой соломой, которая весело объявила, что является стогом сена и нижайше просит не есть ее.

– Хорошо, но вы так аппетитно выглядите! – галантно ответил верблюд.

Каждый раз, как только инспектор манежа произносил «Приглашают кавалеры!», он неуклюже устремлялся к Бетти с картонной колбаской, фотографией бородатой дамы или другой вещью, являвшейся значком на этой фигуре. И иногда он даже опережал всех остальных, но в основном опаздывал, что вызывало бурный взрыв внутренних эмоций.

– Ради бога, – яростно рычал Перри сквозь стиснутые зубы, – ну проснись же ты наконец! Я бы точно пригласил ее на этот раз, если бы ты хоть немного подвигал ногами.

– Ну ты бы хоть намекнул!

– Проклятие, а я что сделал?

– Я же ни черта не вижу!

– Все, что от тебя требуется, это следовать за мной. Это напоминает ходьбу с мешком песка за спиной.

– А не хотите сами попробовать посидеть в этом мешке?

– Заткнись! Если кто-нибудь только узнает, что ты находишься в этой комнате, тебя вздуют так, что ты надолго это запомнишь. И уж точно вылетишь с работы.

Перри и сам был удивлен легкостью, с которой он произнес такую ужасную угрозу, но на его партнера она подействовала как успокоительное; тот издал лишь нечленораздельное ругательство и сконфуженно замолк.

Распорядитель взобрался на пианино и взмахом руки призвал к тишине.

– Призы! – крикнул он. – Подходите ближе!

– Ура! Призы!

Стал собираться круг застенчивых. Симпатичная девушка, набравшаяся смелости прийти в качестве «бородатой дамы», чуть дрожала от предвкушения награды за самый безобразный костюм вечера. Юноша, проведший весь вечер с «татуировками» по всему телу, прятался в толпе, сильно краснея всякий раз, когда кто-нибудь говорил, что награда у него в кармане.

– Артисты и артистки нашего цирка, – весело начал инспектор манежа, – не сомневаюсь, что всем здесь сегодня было весело. И мы воздадим честь самым достойным среди нас и даруем им призы! Миссис Таунсенд уполномочила меня провозгласить их имена. Итак, дорогие коллеги-артисты, первый приз присуждается леди, которая весь этот вечер демонстрировала нам самый поразительный, подобающий случаю, – в этот момент «бородатая дама» покорно вздохнула, – и оригинальный костюм. – Тут «стог сена» навострила уши. – Я уверен, что решение, о котором сейчас будет объявлено, единогласно одобрят все присутствующие. Первый приз достается мисс Бетти Мэйдл, очаровательной заклинательнице змей из Египта!

Раздался взрыв аплодисментов – аплодировала большей частью сильная половина, – и мисс Бетти Мэйдл, сквозь оливковый грим которой проступил очаровательный румянец, прошла вперед, чтобы получить свою награду. Инспектор манежа, с восторгом улыбнувшись, преподнес ей огромный букет орхидей.

– А теперь, – продолжил он, оглядевшись вокруг, – я объявляю нашего следующего лауреата: того, чей костюм, по общему мнению, стал самым забавным и оригинальным костюмом вечера. Приз, как вы уже догадались, достается нашему гостю, джентльмену, который появился здесь лишь ненадолго, но чьим приятным обществом, как все мы надеемся, мы сможем насладиться еще не раз, – короче говоря, приз вручается благородному верблюду, который на протяжении всего вечера доставлял нам истинное удовольствие своим голодным взором и чарующим искусством танца!

Он умолк, и раздались бурные аплодисменты и крики одобрения, поскольку выбор разделяли большинство присутствующих. Приз – большая коробка сигар – был отложен в сторону для последующей передачи верблюду, поскольку вручить его прямо сейчас не позволяли анатомические особенности животного.

– А теперь, – продолжил инспектор манежа, – мы завершим котильон бракосочетанием Веселья и Безрассудства!

– Прошу всех построиться для свадебного марша, а прекрасную заклинательницу змей и благородного верблюда попросим его возглавить!

Бетти весело проскользнула вперед и смуглой рукой обвила шею верблюда. За ними выстроилась процессия маленьких мальчиков, маленьких девочек, деревенских дурачков, толстушек, йогов, глотателей шпаг, дикарей с острова Борнео, фокусников; многие были изрядно навеселе, всем без исключения было весело, всех ослепляли потоки разноцветного света вокруг; счастливые лица были неузнаваемы в варварской раскраске и под париками. Исступленные тромбоны и саксофоны издали первые чувственные аккорды свадебного марша в богохульной синкопированной аранжировке, и шествие началось.

– Ты счастлив, верблюд? – тихо поинтересовалась Бетти, когда они двинулись вперед. – Счастлив ли ты, что берешь меня в жены и будешь отныне принадлежать прелестной заклинательнице змей?

Передние ноги верблюда загарцевали, изображая переполнявшую их радость.

– Священника! Священника! Где священник? – раздались крики из гущи праздника. – Кто будет изображать духовное лицо?

Из приоткрытой двери бара неожиданно показалась голова Джамбо, тучного негра, который уже на протяжении многих лет работал официантом клуба «Дилижанс».

– О, Джамбо!

– Старик Джамбо! Он то, что надо!

– Выходи, Джамбо! Как насчет поженить молодых?

– Ура!

Четыре арлекина схватили Джамбо, освободили его от фартука и провели к возвышению в дальнем конце зала. Там с него сняли воротничок и снова надели его задом наперед, как носят священники. Участники парада разделились и образовали подобие алтаря для жениха и невесты.

– Леди, джентльмены, – прокричал Джамбо, – у меня есть старенькая Библия, так что все по-настоящему!

Он вытащил из внутреннего кармана потрепанную Библию.

– Ура! У Джамбо есть Библия!

– И перо, могу поспорить!

Заклинательница змей и верблюд вместе поднялись к ликующему алтарю и остановились перед Джамбо.