Беседы с мужчиной по вызову Полынская Галина

Глава шестнадцатая

Позавтракав, а вернее пообедав, мы принялись напиваться кофе для улучшения мозговой деятельности, а заодно занялись разработкой плана дальнейших действий.

– Так, ну никак не могу представить, как должна выглядеть девушка Вовы, – сокрушалась я, помешивая сахар в очередной чашке кофе. – Надо было попросить его показать фотографии предыдущих пассий, чтобы иметь хотя бы приблизительное представление о том, в какую сторону двигаться, дабы не вызвать лишних подозрений.

– Да что ты так заморочилась на эту тему? – Таиска соорудила солидный бутерброд с колбасой и воткнула в него хищные зубы. – Он же сам сказал, что ты ему понравилась, значит, девушка так и должна выглядеть – как ты.

– Не уверена, – мне категорически не хотелось с этим соглашаться, – у каждого мужчины есть какие-то особые предпочтения по части женского пола. Вон у Влада, например, все девицы как на подбор невысокие блондиночки с мелкими чертами лица…

– Ага, будто все на одну мордень, – брезгливо поморщилась Тайка, – и как он только их различает? Не понятно. И зачем, главное, зачем ему столько одинаковых девушек?

Я хотела поделиться предположением, что опосля романтических взаимоотношений с госпожой Ливановой у Владика должно быть развилась острая аллергия на брюнеток, но благоразумно промолчала, дабы не накалять отношения.

– Ну так вот, – решила я вырулить на нужную тему, – и у Вовы тоже наверняка имеются какие-нибудь предпочтения. Вот я и мучаюсь на тему, как должна выглядеть его девушка?

Тая ненадолго призадумалась, тщательно перерабатывая челюстями бутерброд, и изрекла:

– Никак.

– В смысле? – насторожилась я.

– Она должна быть никакая, без особых ярких проявлений индивидуальности.

– Почему?

– Сама подумай, яркая девушка с индивидуальностью в упор не рассмотрит такую тоску ушастую, как Вовочка. Так что смело зачесывай назад волосы, зализывай в гладенькую причесочку, припудривай мордашку а-ля «мышь белая», пару раз чиркни тушью по ресницам, губки бледно-розовенькой помадкой обозначь – и вперед, на баррикады. Джинсики надень, свитерок какой-нибудь цвета Лаврушиной неожиданности – и готова картина маслом. В обществе веди себя скромно, улыбайся робко, смотри в тарелку, на вопросы отвечай застенчивым мычаньем.

– То есть, дуру изображать?

– Именно, только не перестарайся, хоть какие-то признаки полноценного умственного развития у тебя должны просматриваться. Да, и не мешало бы придумать тебе другую профессию, журналистка, пусть даже такой сортирной газеты, как ваша, все равно слишком круто для Вовика. Ты будешь, к примеру… к примеру… – Таисия уставилась в потолок, – ну-у-у-у… к примеру… секретаршей в вашей же газете. Вот и все, должно сработать в лучшем виде.

Звучало убедительно, имело смысл прислушаться и взять на вооружение.

Напитавшись кофеином под завязку, начали потихоньку собираться. С джинсами проблем не возникло – уж чего-чего, а этого добра половина шкафа, а вот свитерок выбирали долго, будто от него могло что-то значимое зависеть. Наконец, Таюха вытащила с самого дна шерстяную водолазку цвета… цвета… даже затрудняюсь обозначить этот цвет, могу сказать одно: цвет у водолазки был.

– Надо же, какая пакость, – одобрила Тая, – то, что надо, надевай.

Облачившись, я гладко зачесала и забрала волосы в хвост, отчего голова стала круглой и ушастой… какой-то очень глупой стала голова.

– Ну-у-у-у… – затянула я ноту протеста, – как-то не очень мне идет такая прическа, может, хотя бы челочку вытащить?

– Никаких челочек, – неумолимая Таисия активно копалась в моей пластмассовой шкатулке с косметикой. – Чем меньше ты будешь походить сама на себя, тем лучше.

– Это почему же?

– На всякий случай, – она подняла на меня взгляд и сделала «страшные глаза». – Чтобы потом тебя не смогли узнать при встрече и разоблачить. Вот тебе пудра, вот помада, вот тушь, рисуйте, маэстро Пикассо.

И я нарисовала.

– Так, иди-ка сюда, к свету, – Тайка поманила меня к окну, – дай-ка я тебя получше рассмотрю. Ладно, сойдет, третий сорт не брак. А себе я сейчас зверский макияжик запупырю для пущего контраста, в общем, произведем впечатление, не волнуйся.

Уж насчет этого у меня не было никаких сомнений, что-что, а впечатление мы производить умели, правда, не всегда хорошее…

Со зверским макияжиком Таисия справилась в два счета, вот что значит мастер! На такую красоту прямо экскурсии водить надобно: лиловые тени, ресницы с пятью слоями туши, помада, оттенка «тухлая вишня» и густые черные усы вместо бровей. А над всем этим великолепием густо залитая лаком челка фасона «девятый вал». Волшебно, просто волшебно. Проникшись суеверным восхищением, я робко предложила ехать на машине, чтобы красавицу увидало как можно меньше народу, но Таисия Великолепная с негодованием отвергла поездку на моей сенокосилке, да и в пробках ей торчать не улыбалось. Метро, только метро и ничего кроме метро! Готический ужас, что тут говорить…

– Ну, Лаврик, пожелай нам удачи, – я намотала на шею пестрый шарф.

Пес чихнул, глядя на нас добрыми шоколадными глазами, и завилял хвостом.

– Мы скоро вернемся, сладенький, – Тая погладила его расписную морду, – и мамочки пойдут с тобой гулятеньки.

– Идем, а то опоздаем.

Народу в орденоносном метрополитене было непривычно мало, и подавляющее большинство походило на неожиданно разбуженных зомби. Кто с бутылкой пива, кто с банкой коктейля, и взгляды, устремленные сквозь время и пространство. А я то беспокоилась, что на такую колоритную парочку, как мы с Тайкой будут оборачиваться и мужчины, и женщины, и дети, и собаки, оказалось – зря волновалась, нас в упор никто не замечал. Москвичи и гости Столицы находились в тяжком состоянии беспросветного праздника и существовали где-то очень далеко, возможно в недоступном нашему сознанию параллельном мире.

На станцию Марксистская мы прибыли на пятнадцать минут раньше оговоренного срока и приготовились морозить сопли в ожидании Володеньки, но он уже топтался у выхода с букетом из трех обмороженных гвоздик в одной руке и тортом в другой. Какой галантный у меня кавалер, прямо загляденье. Вова не замечал нас до тех пор, пока мы не подошли к нему вплотную.

– Привет, – сказала Тайка.

Вова посмотрел на нее, на меня и на его лице не отразилось ни тени узнавания. Вот так фокус.

– Вова, это мы! – внятно, членораздельно произнесла подруга. – Сена и Тая!

Должно быть, так сильно удивился Вова впервые в своей жизни, он даже рот приоткрыл, хорошо хоть струйка слюны не потекла. Довольные произведенным эффектом, мы подхватили его под белы рученьки и поинтересовались, куда, собственно говоря, следовать дальше?

– А-а-а-а-а… – начал обретать дар речи суженый-ряженый, – а я вас и не узнал даже!

– Детектив обязан уметь перевоплощаться, – назидательно произнесла мисс Ливанова-Марпл. – Ну, так что, мы идем или глазки строим?

– Да, да, идемте, я вон там припарковался.

И Вова поспешил к своему транспортному средству, позабыв вручить нам торт с чахлыми гвоздиками.

Подскочив к потрепанному «Мерседесу», должно быть еще довоенного выпуска, Вова отключил сигнализацию и жестом пригласил нас присаживаться. Я не стала лезть на переднее сидение, скромненько устроилась позади, а Таисия Великолепная плюхнулась рядом с водителем. Как только челка в салон поместилась – не понятно.

Ехали мы от силы минут десять и завернули во двор пятиэтажных домов. Я слегка удивилась, что отец Володи, по его словам весьма и весьма обеспеченный человек, изволит проживать в таком…мягко говоря далеком от элитарности здании. Володя должно быть спинным мозгом протелепатировал мои мысли и сказал:

– Отец тут родился, вырос и ни в какую не желает переезжать, говорит, что только здесь чувствует себя дома.

– Что ж, бывает… – как-то не очень в тему изрекла Тайка, и полезла из машины на свободу.

Обитало благородное семейство на четвертом этаже и, что самое примечательное, три из четырех квартир на лестничной площадке принадлежали папику Вовика. Они были объединены в одну! Это Володенька поведал покуда мы вскарабкивались на четвертый этаж. Что ж, неплохо, неплохо, можно и поностальгировать о детстве и отрочестве в гнилой пятиэтажке, ежели скупил практически весь этаж. Хотя лично я, будь у меня лишний миллион долларей, поехала бы в жилой комплекс «Алые паруса», там такой миленький причальчик… да и вообще, как пишут в рекламных проспектах: «очень развита инфраструктура».

Тяжело дыша, мы подошли к двери, обитой (ни фига себе какой!) малиновой кожей. Бронзовая ручка, бронзовые цифры, даже глазок и тот, едрена вошь, бронзовый! И вся лестничная клетка прям евроремонтом отделана, только полотен старых мастеров на стенах не хватало. Да-а-а, на месте Вовы я бы сильно распереживалась от присутствия мачехи, вбивающей клинья между ним и папой, теперь его можно было понять… и это еще мы квартиру не видали, один только подъезд. Предчувствуя массу поражающих воображение вещей, ожидающих нас за этой шикарной дверью, Таисия заранее мужалась, она вообще с большим трудом переносила чужое богатство, ну аллергия у человека, это надо понимать…

Увидав, что мы уже отдышались, Вова нажал кнопочку звонка (к сожалению, не успела рассмотреть, бронзовый он или нет), раздалось чинное динь-до-о-о-он, и мы с Таюхой, как по команде растянули губки в резиновых улыбках. Когда мы волнуемся или нам страшно, а требуется изобразить веселье, мы всегда улыбаемся такими жуткими улыбками, и это никак не лечится.

Щелкнул один замок, щелкнул второй, дверь отворилась и нашим взорам предстал высокий седовласый господин прямо таки Эрмитажной красоты. Почему мне сразу же пришло на ум сравнение с Эрмитажем? Просто весь его внешний вид от тщательно выглаженных темно-серых брюк, белоснежной рубашки, галстука (да, да, он еще и в галстук нарядился в собственном-то доме!), до – без лишних реверансов – высоко породистого лица с изумительно правильными чертами, глазами цвета берлинской лазури и идеально вычерченной линией губ – производил благородно-портретное впечатление. А подбородок, а осанка, а тщательно подстриженные густющие волосы «перец с солью»… в общем, если Вовин папа не имел дворянских корней, уходящих прямиком куда-нибудь аж к Ярославу Мудрому, можете смело бросить в меня грязью. Внешний вид хозяина дома произвел на нас с Тайкой столь сильное впечатление, что мы практически перестали контролировать лица.

– Привет, пап, – сказал Вова, и это привело нас в чувства, мы даже начали моргать.

– Здравствуйте, здравствуйте, – он лучезарно и, что самое удивительное, искренне улыбнулся, хотя я на его месте завопила бы от ужаса, увидав родное чадо в компании подобных вурдалаков. – Очень рад, проходите, пожалуйста.

На негнущихся ногах мы переступили порог и очутились в огромном холле, обставленном чудесной мебелью под старину. А на полу, между прочим, красовался пушистый ковер цвета шампанского. Ни какой-то там половик или дорожка, а – следите за моей мыслью – пушистый ковер в прихожей. Хотя, разумеется, «прихожей» называть это помещение не имело никакого смысла.

– Пап, познакомься, это Тая.

Улыбаясь так, будто он только и ждал всю свою жизнь этой минуты, папа протянул подруге руку ладонью вверх, видимо, намереваясь взять и поцеловать ее конечность, но моя великосветская львица схватила его руку, яростно потрясла в приветствии, при этом зачем-то шаркнула копытом, коротко поклонившись, как гусар. Можно сказать, что позор начался прямо с порога…

– Папа, а это Сена, – или мне показалось, или Вова и впрямь произнес мое имя с нежностью… Черт, я же его девушка, это надо помнить, нельзя отвлекаться ни на минуту!

– Очень, очень приятно, – он взял мою лапку, чуть склонился и коснулся губами запястья. – Аркадий Дмитриевич. Володя, ты проводи девушек в гостиную, а я посмотрю, не нужна ли Вике помощь, она с самого утра на кухне колдует. Давай, Вова, поставлю цветы в воду, а торт в холодильник.

Меня чуть слеза не прошибла. А я-то думала, такие мужчины только в соплистых любовных романах существуют. Интересно, что побудило Вовину маму уехать от такого господина в Геленджик? И я поняла, что покуда это не выясню, покой мне даже не приснится. Аркадий Дмитриевич скрылся в недрах своей замечательной жилплощади, а Вова снабдил нас тапочками и повел в гостиную. Да-а-а-а, обстановка впечатляла! Причем никакой тяжелой давящей помпезной роскоши, которую так страстно любят нувориши, а сплошная демонстрация отменного вкуса с пола до потолка. Я из такой квартиры вообще никогда бы на улицу не выходила, какой уж тут Геленджик, господа присяжные и заседатели…

Гостиная – помещение метров двадцать на тридцать, все было выдержано в бело-голубых тонах. Ну, прямо все-все-все кругом белое и голубое, весьма аристократично, надо заметить. Да уж, повезло Аркадию Дмитриевичу с дизайнерами, даже верится с трудом, что находишься в обыкновенной скучной, безрадостной пятиэтажке.

– Садитесь, – Вова кивнул на длинный стол, персон на двадцать, инкрустированный мозаикой, – располагайтесь, я сейчас приду.

И покинул помещение, оставив нас в гордом одиночестве, что оказалось весьма кстати, ибо нам требовалось время для маломальской адаптации.

– М-да… – задумчиво произнесла Таиска, разглядывая бутафорский камин и напольные часы под потолок, – нет счастья в жизни и не предвидится.

Предоставив подруге всласть помучиться от жадности и зависти, я пошла по периметру гостиной, желая получше рассмотреть картины, коих на стенах имелось в изобилии. Я же человек культурный, живопись люблю, хоть и скверно в ней разбираюсь, но Айвазовского от Рембрандта все же отличить смогу. Над камином красовалось масштабное полотно – семейный портрет: еще не седой, а темноволосый Аркадий Дмитриевич, Вова, где-то годков десяти от роду и полная черноволосая дама настолько сильно похожая на писательницу Татьяну Толстую, что я сначала на полном серьезе решила, что это она и есть. Ну, просто копия! Рассматривая Вовиных родителей, я не могла не удивляться, настолько негармоничной парой они мне показались: стройный раскрасавец Аркадий Дмитриевич смотрелся гораздо моложе своей обрюзгшей, даже на портрете сурово-мрачной супруги, а маленький ушастый Вова с зачесанными на пробор волосами, не имел ни малейшего внешнего сходства ни с папой, ни с мамой.

– Сен, ты только глянь какие вазочки, – раздался за спиной убитый голос Таисии Михайловны. – Даже не знаю, что лучше, вазочки или столик, на котором они стоят.

– Тай, успокойся, пожалуйста, – я отошла от камина и направилась к столу, – и не забывай, для чего мы тут находимся. Давай, садись за стол и расслабь лицо, а то люди могут подумать, что у тебя стихийный заворот кишок приключился.

Мы уселись в центре, напустили на себя вид благостный и умиротворенный, и как раз во время – буквально через минуту в гостиную вошли хозяева в полном составе. Вова тащил поднос с угощениями, Аркадий Дмитриевич ведерко с шампанским и бокалы, а молодая девушка (судя по всему, Виктория), несла вазу с фруктами. Мы с подругой любезно заулыбались, вскочили и давай помогать расставлять тарелки, я же еще успевала украдкой рассматривать мачеху. Невысокая, стройная, с тонкой талией, выгодно подчеркнутой легким брючным костюмом с облегающей блузкой. На лицо, если честно, ничего особенного, так, рязанская губерния, зато какие волосы – очуметь! Не понятно, правда, крашенные они или нет и естественный ли весь этот богатейший каскад кудрей, но я такие волосы только в рекламе шампуня и видала. И цвет замечательный – яркий, золотисто-рыжий. Совместными усилиями стол накрыли, и мы расселись следующим образом: Тая, я, Вова рядом, а Вика с Аркадием Дмитриевичем напротив нас. Выпили за знакомство, откушали весьма недурственных салатиков и начали вести культурно-светскую беседу, первый же вопрос которой поставил меня в тупик: Аркадий Дмитриевич поинтересовался, как мы с Вовой познакомились? И я подумала, что мы сваляли здоровенного дурака, раз не договорились и не обсудили заранее такие простейшие вещи. Тая сориентировалась первой:

– Да совершенно случайно, Вова подвез нас к дому. По дороге разговорились, обменялись телефонами, и вот, – Таисия изобразила довольно двусмысленную улыбину, – так и закрутилось.

– Вот как? – немного удивленно улыбнулся Аркадий Дмитриевич, – надо же, как интересно судьба сводит людей.

О, да, порой так интересно, что аж дух захватывает и поджилки трясутся. Вика начала вспоминать разнообразные истории об интересных знакомствах, я придала своему лицу выражение живого интереса и стала думать о своем. Вспомнился первый визит Вовы в мою обитель и его рассказ о семье. Его повествование совершенно не вязалось с тем, что я видела перед собой. Аркадий Дмитриевич вовсе не производил впечатления задерганного и измученного подозрением человека, напротив, он прямо таки излучал счастье, покой и умиротворение, очевидно, что на душе у него царили мир и благодать. Касательно Виктории сложно было сказать нечто однозначное, ведь охотница за богатыми черепами могла выглядеть как угодно и вовсе не обязательно должна быть эдакой вампиршей с горящими алчностью глазами. Но вот в чем фикус-пикус, когда Аркадий Дмитриевич что-нибудь говорил, Вика смотрела на него с благоговейным обожанием, прям как на икону, причем смотрела искренне, вряд ли такое сыграешь. В общем, походили они на счастливую, благополучную пару, да и Аркадий Дмитриевич не выглядел эдакой держимордой, готовой выставить сынульку в одних тапках на мороз, разревновавшись к своей супруге. Последний пункт виделся мне и вовсе полнейшей глупостью. Тут в голову полезли всякие мысли касательно достопочтимых жителей славного города Воскресенска, в том числе припомнились странные пророчества покойной Агафьи, что ее убийца и наше дело как-то связаны… Как? Прямо мозг можно вывихнуть, честное слово!

В очень теплой и дружеской атмосфере мы посидели пару часиков и, как только Вика начала расспрашивать о моей секретарской работе, мы решили, что пора бы честь знать, не мешало бы сворачивать снасти и грести домой. Нас дружно уговаривали посидеть еще, но мы на два голоса распевали баллады о неотложных делах и упорно подгребали к выходу.

– Подождите, сейчас я вызову вам такси, Володя ведь шампанское пил, ему за руль нельзя.

– Ну что вы, Аркадий Дмитриевич! – дружно замахали мы ластами. – Тут пройти-то всего ничего, прогуляемся, мы любим воздухом дышать!

– Тогда Вова вас проводит к метро.

Пришлось радостно согласиться. Ведь начни мы возражать, утверждая, что любим дышать воздухом исключительно без Вовы, это выглядело бы, по меньшей мере, странно.

Глава семнадцатая

На улице было темно, холодно, одиноко и неприкаянно, с неба сыпалась какая-то колючая мерзость, резкий ветер пробирал до самого скелета. Погодка так бодрила, что к метро мы понеслись резвым галопом, Вова еле-еле поспевал за нами.

– Ну, что скажете? – он умудрился догнать нас на очередном повороте. – Как вам Вика?

– Да вроде ничего… – начала, было, я, но Тайка меня бесцеремонно перебила:

– Пока мы все тщательно не проанализируем, никаких выводов делать не станем! Да, кстати, сколько ты говорил лет твоему отцу?

– Шестьдесят два.

– Надо же, а выглядит гораздо моложе, да и вообще отлично смотрится.

– Это обманчивое впечатление, на самом деле у отца куча болячек, вот я и беспокоюсь, как бы Вика его не доконала.

Мы финишировали у дверей станции метро, и я не могла не задать на прощание вопроса:

– Слушай, ну с чего ты взял, что она его непременно должна доконать? Похоже, Вика очень любит твоего отца.

Вова поморщился, будто наступил в каку и отрицательно покачал головой.

– Я ведь уже рассказывал, как она испортила наши с папой отношения, говорю ж, я даже вынужден жить на съемной квартире, к тому же, она забывает о разнице в возрасте, постоянно таскает его по заграницам. Вот только на Новый год они ездили на Бали и вот опять едут куда-то в Испанию. А отцу нужен покой, ему вредны такие нагрузки.

– Ты так говоришь, будто он смертельно болен, – я промерзла насквозь, как полуфабрикат, но лучше обсудить вопросы на месте, чем лишний раз лицезреть клиента у себя дома.

– У него целый букет всяких болячек и не известно, какая выстрелит первой. Думаю, Вика нарочно так его нагружает, чтобы быстрее от отца избавиться и получить наследство. Уверен, у нее есть любовник.

Мы с Таей переглянулись.

– А у Аркадия Дмитриевича завещание составлено? – поинтересовалась подруга.

– Скорее всего – да, мы с ним никогда это не обсуждали.

– Хм-м-м… – призадумалась Тая. – Не мешало бы провентилировать этот вопрос и выяснить, кому там что отписано.

– Я попробую… это… провентилировать.

– Давай, давай, следствию все пригодится. Ладно, все, мы поехали, а то мы что-то не по погоде вырядились.

Распрощались без пламенных объятий. Юркнув в теплое нутро метрополитена, я с облегчением перевела дух – как хорошо, тепло и светло! Миновав турникеты, мы неторопливо двинули к платформам, попутно отогреваясь. Войдя в полупустой вагон, расселись с комфортом и начали делиться свежими впечатлениями.

– Честно сказать, – начала Тая, – я себе Вовиных папу с мачехой по-другому представляла. Аркадия в виде маленького, сгорбленного, хитроглазого скупердяя-ювелира, а Вику… ну, эдакой неприветливой бестией, что ли. В общем… не знаю, что и думать.

– Слушай, а может у нашего Вовы с головой не в порядке? Может, он слегонца двинулся на почве ревности?

– Кого к кому?

– Существует два варианта: отца к мачехе – если он очень любит отца и мачехи к отцу – если сам в нее влюблен.

– Еще есть третий вариант, – вздохнула Тая, – мы не совсем адекватно оценили обстановку. Да, очень милые граждане, любезно нас приняли, хорошо посидели, культурно пообщались, никто друг в друга салатом не швырялся. И вот на основании этого мы решили, что они идеальная пара и распрекрасные люди. Уж не поторопились ли мы с выводами? Кто знает, может они при гостях такие очаровательные, а на самом деле все совсем иначе и наш клиент везде прав и не шизует.

– И что будем делать? Шляться к ним в гости через день, пока не выясним что почем?

– Нет, конечно, – Тая глубоко задумалась, – нужно что-нибудь придумать… элегантное и стопроцентно действенное.

– Угу, например, вколоть Вике сыворотку правды и устроить допрос. Вставай, нам выходить.

– Уже? Надо же, как быстро приехали, прямо незаметно!

Очень не хотелось покидать теплое метро и трястись от холода в длиннючей очереди на маршрутку, но пришлось. Пока ждали транспорт, я успела раз триста поклясться собственному организму никогда больше не жертвовать здоровьем, щеголяя в тоненьких свитерках, осенних куртках и капроновых колготках под джинсы посреди зимы. Захотелось мне, бестолочи, красоты и изящества!

Домой добрались отмороженные и злые. А дома ждал прогулки Лаврик. И мне захотелось нажраться яду. Тая с жалостью посмотрела на мою перекошенную морозом физиономию с оттопыренными стеклянными ушами, и сказала:

– Иди в горячий душ, горемыка, я выгуляю Лаврушку.

Я молча поклонилась ей в пояс, сбросила ботинки, куртейку и поспешила в ванную. Чудный все-таки Таечка человечек, ну просто лучшая из людей!

Закрыв глаза и мыча от удовольствия, я стояла под струями кипятка до тех пор, пока они не вернулись с прогулки. Таисия Великодушная сильно удивилась, что я проторчала в душе целый час и потребовала, немедленно освободить помещение. Довольная, как вареная сосиска, я покинула ванную и поплыла в комнату, желая срочно залечь на диванчик, накрыться теплым пледиком и все-все-все послать ко всем чертикам. И я легла, и накрылась, и блаженство посетило меня, и зазвонил телефон на кухне. В ванной шумела вода – Тайка уже залезла под душ, значит скорбный вопль: «Таюньчик, возьми трубочку!», будет лишь криком вопиющего в пустыне. Пришлось выбираться из-под пледика, слезать с диванчика и плестись на кухню, мысленно желая звонарю калифорнийского торнадо в попу. Взяв трубку, я недовольно проскрипела:

– Слушаю.

– Шена, зраствуй!

– Здравствуйте, а кто это?

– И-и-ик…Влад!

– Влад? – удивилась я. – А что это у тебя с голосом?

– Да мы тут с Левиком маненько выпили…

– А, понятно, ты нахрюкался с Иловайским в полное свинотство, – я взяла аппарат и понесла его в комнату, подтягивая шнур. – Что ж, того и следовало ожидать, от Иловайского еще никто живым не уходил. Ты чего хоть звонишь?

– Мы, кажись, придумали… и-и-и-ик!.. как от звездеца избавица! Ну, от этого, пирложения!

– Приложения, – заботливо поправила я. – Владик, миленький, умоляю, запишите, законспектируйте старательно все ваши гениальные идеи, иначе к утру непременно забудете. А когда протрезвеешь… – я набрала в легкие побольше воздуха и гаркнула так, чтоб дошло до замутненного сознания: – Вот тогда и звони!!! А сейчас я сплю!

И бабах трубку на рычаг, и брык на диван! Через минуту притопала Тайка с намотанным на голову полотенцем и сказала следующее:

– Вставай, надо диван разложить.

Я закрыла глаза и притворилась мертвой.

– Сена, вставай, кому сказала! Я тоже хочу лечь!

Интересно, почему все эти люди хотят моей погибели? Может, они засланцы с какой-нибудь далекой жестокой планеты?

– Вставай! Поднимайся!

И я встала. И поднялась. Когда же снова смогла вновь прилуниться на диван, то уже знала, что еще раз поднять меня возможно только тротиловой шашкой и никак иначе. Тая включила телевизор и улеглась созерцать последние новости-сплетни, поставив на диванную спинку пепельницу и банку пива. Интересно знать, где она взяла банку пива?

– Тай, пиво у тебя откуда?

– От верблюда.

Она взяла сигаретину и щелкнула зажигалкой, всем своим видом показывая, что собирается круто отдохнуть, не вступая при этом в ненужные диалоги со всякими посторонними личностями. Но посторонние личности сами уже не хотели отдыхать, они желали портить отдых окружающим. Я развернулась к Тайке, сделала озабоченное лицо и сказала:

– Итак, какие будут предложения? Каким образом мы сможем выяснить, что же из себя представляет леди Виктория?

– Отвянь, а? Телек хочу спокойно посмотреть!

Да правда что ли? Спокойно? Телек? Посмотреть? Да, да, да, да…

– Знаешь что, Таечка, если мы и в самом деле хотим оставить себе Вовины пиастры, то лучше все ж таки немного поднапрячь извилины и изобрести что-нибудь прямо сейчас, по горячим следам и свежим впечатлениям. Нет, если мы хотим затянуть это дельце на пару десятилетий, то, конечно же, можно и телевизор посмотреть, не проблема…

Тая задавила окурок в пепельнице, стянула с головы полотенце и сердито посмотрела на мое озабоченное проблемой лицо.

– Давай пригласим ее в гости! К нам! С ответным визитом!

– К нам, в смысле – ко мне, или к тебе? Извини, я так сразу и не соображу, у кого из нас апартаменты круче?

Тайка глотнула пивка, посмотрела в потолок и выдала:

– Надо ее напоить. Причем до зеленых чертей, тогда все и увидим.

– И что же мы увидим? Пьяную до зеленых чертей Вику?

– Алкоголь все равно, что сыворотка правды, она нам все нужное выложит, как на блюдце.

– Ты знаешь, Тай, я как-то раз приезжала в гости к своему знакомому в общежитие литературного института. У него в комнате сидел еще один гость – парень, натощак выпивший полторы бутылки водки с очень скудной закуской. На вид он казался трезвым, вел себя абсолютно адекватно, но тем не менее практически сутки повествовал, как воевал в Афгане со всеми кровавыми подробностями, даже показывал, куда его ранили, рассказывал, что испытывает человек, когда в него входит пуля, хотя даже в армии никогда не служил, да и по возрасту воевать он мог там только во младенчестве. Ты даже представить себе не можешь, насколько убедительно звучал его рассказ, все соседи сбежались послушать. Когда он проспался, выяснилось, что нажрался юноша до такой степени впервые в жизни, долго изумлялся, слушая наши воспоминания о его рассказах и никак не мог понять, чего его вдруг заклинило на войне в Афганистане, ведь все его познания об этой местности ограничивались тем, что там есть душманы и наркотики в больших количествах. А ты говоришь – сыворотка правды.

– Не обязательно всех на свете должно клинить до полной паранойи от алкоголь содержащих жидкостей, в основном пьяные люди просто выбалтывают все свои секреты. Надо встретиться с нею и напоить, это кратчайший путь к успеху.

– Сомневаюсь, что это нам удастся. За весь ужин Вика выпила один единственный бокал шампанского, она, наверное, практически не пьет.

– Наши великосветские посиделки не показатель ее отношения к алкоголю, тем более, что все пили чисто символически, никто жадно не хлестал шампунь из горла. К тому же, ужин, посвященный знакомству с Вовиной девушкой это одно, а женский междусобойчик – совсем другое. Тем более, что мы с тобой можем напоить в полную хламиду даже выпускницу института благородных девиц.

– Да? Ты так думаешь? – загордилась я нашими способностями и дарованиями.

– Я в этом уверена, – довольно хмыкнула подруга. – Только надо придумать, куда именно ее пригласить, не думаю, что звать ее к кому-то из нас хорошая идея.

– А куда ж ее тогда девать?

Тая задумалась, глядя в потолок.

– Давай позовем ее в какой-нибудь ресторан, а еще лучше в ночной клуб.

– Думаешь, ночной клуб подходящее место, для того, чтобы по пьяни изливать душу малознакомым людям?

– Ага, думаю, что подходящее. Интересно, с чего Вова взял, что у Вики есть любовник? Папа Аркадий такой дяденька – просто загляденье, к тому же мощно состоятельный, я бы ни за что не стала такому прянику изменять. Где смысл?

– Ну, ты же не знаешь, насколько он состоятелен, как мужчина, может смысл и имеется.

– В таком случае, не мешало бы и этот вопрос прояснить, посмотреть, насколько она падка на кавалеров.

– А это ты как планируешь осуществить?

Тая уставилась в пространство отсутствующим взглядом, и я поняла, что Великий Комбинатор ожидает гениального озарения. И оно не заставило себя долго ждать.

– Ты, Сен, визитку Алекса не потеряла?

– Какого Алекса?

– Ну, того самого мужчины по вызову, которого я умудрилась заказать на первое января.

– Да где-то, наверное, валяется, а что? Зачем он нам?

– Ох, Сена, какая ж ты тугая, ну прямо чугуевская резинка от трусов. Мы сговоримся с ним, возьмем с собой в кабак и пускай он, будто бы случайно, познакомится с Викой, пригласит ее танцевать, постарается всячески очаровать, а мы посмотрим, как она себя поведет.

– По-твоему это не будет свинством?

– По-моему – нет. Что тут такого свинского? Должны же мы узнать, что она из себя представляет, а иначе история грозит затянуться надолго. Да и еще, за наш счет поить и гулять Викторию я не собираюсь, включим эту сумму в расходы следствия и представим счет Вовику.

– Думаешь, он согласится оплачивать нам ресторан?

– А куда он денется? Мы ж для дела, а не для собственного удовольствия, а деловые расходы должны оплачиваться клиентом. Я так полагаю.

– На всякий случай не мешает предварительно с ним созвониться и поставить в известность, чтоб уж могли спокойно гулять, не заботясь о разорительных последствиях. И еще я не уверена, что Алекс согласится бесплатно нам помогать.

– Почему нет? Скажем, что напитки и закуски за наш счет, вернее за счет Вовика, разве он откажется на дармовщинку покутить в ресторанчике? Вот увидишь, согласится. План превосходный, план гениальный и даже не смей его критиковать.

Я задумчиво смотрела в телевизор, представляя всю эту клубную картину в красках…

– Так, Сена, я не поняла? Чего ты лежишь? Вставай и иди искать визитку Алекса!

– Прямо сейчас?

– Разумеется! Ты же сама говорила, что расследование не терпит отлагательств! Прямо сейчас ему и позвоним. Вставай, вставай! Разлеглась, как на пляже!

Глава восемнадцатая

Визитка отыскалась без особого труда – на кухонном подоконнике, где совсем недавно на нервной почве Таисия навела безупречный порядок. Сунув Михайловне картонный прямоугольник и сообщив, что звонить она будет исключительно самостоятельно, в очередной раз улеглась на диван в несколько собачьем настроении. Именно тогда, когда больше всего на свете тебе хочется спокойно полежать в неге и уюте, ты вынужден как Ванька-встанька туда-сюда скакать. Безобразие. Тая установила рядом с собой телефонный аппарат и накрутила номер Алекса. Какие же мы все-таки ловкие, мало того, что сами занимаемся незаконной деятельностью, так еще и посторонних проститутов к этому привлекаем, а дальше, того гляди, и сутенеры с наркодиллерами подтянутся…

– Алло, Алекс? – кокетливо завибрировала голосовыми связками мамзель Ливанова, – привет, это Тая, помнишь меня? Ну, ты приезжал к нам первого января… да-да-да, мы-мы-мы! Как твои дела, как настроение? Правда-а-а-а? Надо же, как забавно!

Я не стала ломать голову над тем, чего же такого забавного поведал милой щебетунье мужчина по вызову, потому как всерьез увлеклась криминальными новостями. Нет, вовсе не из-за того, что я так сильно люблю все эти кишки на заборе, просто у нас с Макакиной – ведущей криминального раздела существовала взаимовыручка: мы с Владом иногда подкидывали ей кровавые сюжеты, а она изобретала для нас что-нибудь аномальненькое.

Довольно долго Тая подбиралась к сути дела, нудно вращаясь вокруг, да около. На месте Алекса я бы уже сто раз подумала, что она хочет воспользоваться его услугами, но из скромности никак не может это озвучить. Наконец она малость притомилась изображать непринужденную дружескую болтовню и перешла к основной теме. Сначала она, разумеется, раскрыла «военную тайну» о том, что мы могучие частные детективы, в данный момент занимаемся расследованием серьезнейшего дела государственной важности и без его, Алекса, помощи нам никак-никак-никак не обойтись. Вот. Судя по тому, что вскоре Таисия перешла к обсуждению деталей: место встречи, форма одежды, манера поведения, Алекс согласился принять участие в мероприятии. Сердечно распрощавшись, Тая повесила трубку, а я поставила телефон на пол.

– Рассказывай.

– Все пучком, – Тайка отхлебнула пива, – согласился не кривляясь, сказал, что подумает насчет симпатичного клубешника, и вообще, клятвенно заверил, что не подведет, свою роль оттанцует как надо, ведь он вообще-то собирался в театральный поступать, дабы выучиться на великого голливудского актера.

– Во, как нам свезло, однако. Ты спать не хочешь?

– Нет.

– А я хочу.

– Твои проблемы.

– Знаешь, что, любезный друг…

– Тихо, не визжи, сейчас кино будет, хочу посмотреть. Свет выключу, звук убавлю и спи себе, сколько влезет.

В собственном доме никакого покоя! И как я только с этой ведьмой всю жизнь дружить умудряюсь? Непостижимо…

За завтраком, попивая кофеек и вкушая яичницу, я заметила, что конечно, все идет очень грамотно, не мешало бы все-таки позвонить Вике и поставить ее в известность о грядущем празднике души и тела, и что ей грозит стать непосредственной участницей фестиваля народного творчества.