Оберег от порочной любви Соболева Лариса

23

Тори не принимала участия в организации похорон, сказав Брасову:

– На вокзале, когда фотографировала его с любовницей, я поставила точку: Роберт чужой мне человек.

Легко осуждать, посторонний человек не преминет это сделать, для него важен сам факт, следствие, а не причина, впрочем, причины никто не выставляет напоказ. Тори приехала с детьми, разумеется, и с Брасовым, мама с папой Роберта постреляли глазами, но языки попридержали, зная точно, что бывшая невестка способна на многое, потому опасаясь скандала. И у них обывательская позиция: как она посмела бросить Роберта? А ей, по большому счету, плевать на них, на злословие, да и на бывшего мужа. Чисто по-человечески его было жаль. У нее удивительная способность отрезать все ненужное одним махом, а много переживают за чужого человека? Так и она. Поэтому все подмечала, всех замечала. Заметила на кладбище и Нелли, стоявшую в сторонке. Тори подошла к ней, взяла за руку и подвела к гробу.

– Кто это? – тихо спросил отец Роба.

– Женщина, которую любил ваш сын.

Это была шпилька родителям и родственникам, злобно косившимся на Тори: мол, какие ко мне претензии, их следует предъявлять тому, кто лежит в гробу. Это была и демонстрация благородства, подчеркивающего разницу между ними, дескать, я должна ненавидеть любовницу, вас и Роба, но, как видите, у меня нет камня за пазухой, так что давайте жить дружно. Тори любую ситуацию способна повернуть в свою пользу.

По дороге к машинам Брасов, Тори и Нелли шли вместе.

– Я должна рассказать вам об одной странности, – сказала Нелли.

Тори странности любовницы мужа не интересовали, она думала, как бы самой не очутиться в гробу, а Брасов ничего не пропускал мимо ушей:

– О какой?

– В тот день Роберт встречал меня на вокзале, я шла к нему, а он ко мне, и вдруг... Подъехал джип, меня затолкали в него и повезли за город. Как раз по той дороге, где погиб Роберт.

– Значит, он ехал за тобой, – сделал вывод Брасов.

– Я тоже так думаю.

– А как ты выбралась?

– Это как раз и есть странность, которой я не понимаю. Джип поехал по объездной дороге, они так гнали, что я думала, конец пришел. Потом вернулись в город, меня отпустили. Зачем же тогда похитили?

Брасов пожал плечами, но про себя произвел расчеты: Нелли затащили в джип, чтоб заманить Роберта и устроить ему гонки. Значит, что-то подкрутили в машине, та не выдержала бешеной скорости и перевернулась. Когда киллеры успели покопаться в автомобиле и инсценировать похищение? Заказ был сделан вечером, а на следующий день Роберт разбился. Как они могли узнать за такое короткое время о любовнице? Допустим, Бумер знает все про всех, но знать, когда приезжает Нелли, что она вообще приезжает и Роберт будет ее встречать, даже он не мог. Что-то тут не вяжется, а Брасов должен знать настоящие причины гибели.

Поминальный обед заказали в ресторане, Наталья принимала одну за другой рюмки с водкой во время речей и между ними, а ни в одном глазу. После поминок многие не расходились, стояли у ресторана и беседовали. Увидев, что Брасов отошел в сторонку с мужчиной, а Тори курила около машины, куда усадила детей, Наталья направилась к ней. С каким бы удовольствием она оттаскала Тори при всех за волосы, но нельзя, в милицию попадет за хулиганство.

– Ну и как, довольна? – зло процедила Наталья подруге.

– В смысле? – насторожилась Тори.

– Роба нет, а у тебя нет проблем. Ты всегда убираешь тех, кто мешает тебе, а выигрываешь далеко не всегда.

– Наташа, ты пьяна, иди поспи.

Тори постаралась помягче, но Наталью как подменили, она не услышала сочувствия в интонации, с ненавистью прошипела:

– Ты нам всем изгадила жизнь. Сейчас Юрку с толку сбила, Зинку с детьми сделала несчастной. Ты всех делаешь несчастными и радуешься, потому что думаешь, что выиграла. Юрка, дурак, не понимает, от кого идет зло, а я понимаю. Но запомни: ничего не выиграешь, тоже очутишься там.

– Наталья, ты думаешь, что несешь?

– Думаю. Знаю. Это ты убила Роберта.

– Слушай, всему есть предел, – вспыхнула Тори. – У тебя с головой все в порядке?

– Моя голова была не в порядке двадцать лет назад, когда я у тебя на поводу пошла. А сейчас она встала на место. Ты убила Роберта, Лешку, меня. Юрка, дурак, не знает, что и его песенка спета.

Тори отбросила сигарету, подступила к Наталье и пригрозила:

– Если ты сейчас же не уберешься, я вызову неотложку и тебя отвезут к психам. Там твое место. Убирайся.

Сработала многолетняя закваска: Наталья пасовала перед натиском, поэтому сникла и отступила, но последнее слово оставила за собой:

– Не вывернешься, запомни. За все надо платить.

Она ушла, Тори вытащила новую сигарету, закурила, цедя:

– Совсем рехнулась, идиотка. С детства была недоразвитая и прибитая, а сейчас вообще в маразм впала. Юра!

Брасов оглянулся и помахал рукой, мол, я сейчас. Увидев, что к ней подошли Глеб с Эллой, он задержался. А за небольшое время успел выяснить некоторые подробности гибели Роберта у начальника УВД, подвел итог:

– Значит, машина была в порядке...

– В полном, – подтвердил тот. – Накануне Роберт прошел техосмотр, у нас его проводят не формально. И экспертиза показала, что машина ни при чем, в таких случаях говорят – не справился с управлением.

– Странно, Роберт водитель опытный и осторожный.

– Как раз опытные водители часто теряют контроль. Скорость превысил почти вдвое нормы, автомобиль снесло в сторону.

– А не могло быть так: кто-то открутил гайку...

– Юрий Артемович, – понимающе усмехнулся тот, – наши эксперты не желторотые мальчики, в своей работе знают толк. Поверьте, нет причин заводить уголовное дело, вина полностью лежит на Роберте.

Брасов попрощался с ним и поспешил к Тори и Глебу с Эллой.

– Что такое? – спросил, заметив, что Тори немного выбита из равновесия. – Еще что-нибудь?

– Нет-нет, – заверила она. – Просто Наташка меня беспокоит, по-моему, по ней психушка плачет.

– Все же, Тори, что произошло? – допытывался и Глеб.

– Да наговорила тут... всякого, я не поняла.

– Я интересуюсь не из праздного любопытства, – сказал Глеб. – Два дня она приехала ночью к нам на дачу, несла ахинею, требовала уехать. А тебе что наговорила?

– Кого-то обвиняла, меня в том числе... Да нет, я в норме, а вот она...

– Ей нужен врач, – заключила немногословная Элла.

– Неужели все так серьезно? – нахмурился Брасов. – Где она?

– Не знаю – пожала плечами Тори.

– Ладно, попробую уговорить ее показаться врачу, меня Наташка слушается.

– На этот раз не послушается, – фыркнула Тори. – Видел бы ты ее! Подбородок дрожит, осунулась, глаза безумные, речь бессвязная – вывалила мне какие-то беспросветные фантазии и ушла.

– Тем более пора ею заняться, – вздохнул Брасов. – Черт, как не ко времени! У меня без Наташки черная полоса, ну да ничего, справлюсь. Ты, Глеб, долго еще пробудешь здесь?

– К сожалению, нет.

– Тогда давай на днях посидим без шумной компании, только мы и вы?

– Звони, – согласился он. – Мы с Эллой на даче, хотите, приезжайте к нам, рассмотрим и другие предложения.

– Вы на даче проводите все время? – изумилась Тори. – Не понимаю, как можно там жить.

– Иногда хочется отдохнуть от цивилизации, – улыбнулся Глеб. – До встречи. Поехали, Элла?

Глядя им в след, Тори проворчала:

– Взял бы и поручил Наташку Глебу, он все равно загорает на грядках со своей Эллочкой. Кстати, она была больше его подружкой, чем нашей, это его прямая обязанность.

– Теперь Наташка наша проблема. Глеб уедет, а она останется.

– Тогда бы и нянчился с ней. У тебя ведь действительно забот через край, а ты не двужильный. Меня больше заботит твое здоровье, а не ее.

Он обнял Тори за плечи, коснулся носом ее щеки. Если б не смерть Роба, Брасов чувствовал бы в себе счастья до небес, потому что, по расчетам, не он виноват, может спать спокойно. Похоже, не нанятый киллер устранил Роба. Проблема в том, что и милиция ошибается. Нелли увезли на глазах Роберта, он поехал за похитителями, а те, объехав город, неожиданно отпустили Нелли. Значит, его заманили и устроили гонки, закончившиеся трагически. Кто заманил? Вот она, ядовитая заноза. Похитителей было двое и водитель, целая группа. Судя по браслетикам, которые нашли у Лешки (потом ими доканывали Наташку, может, на этой почве она слегка и тронулась, но ведь Брасов получил такой же), – настроена группа серьезно. Поэтому Брасов не расслаблялся, а думал, чем защитить себя и Тори. Одно утешало: ее пока не трогали, она бы обязательно рассказала ему. Брасов не хотел тревожить Тори, потому молчал сам, старался не думать, что неизвестные противники возьмутся и за нее. Но к дочери подобрались. Неужели намерены отнять ее у него? Впрочем, он принял все возможные меры, чтоб защитить дочь – Анжела под надежной охраной из нескольких человек, а на душе неспокойно.

Вечером он названивал Наталье, та не брала трубку, но Брасов был настойчив. Наконец ответила:

– Да?

– Наташка, это я. Ты как?

– В норме.

По тону он догадался, что разговаривать она не расположена.

– Наташа, скажи, в эти дни было спокойно?

– В каком смысле?

– Хм. Ну, ты знаешь, в каком. Получала что-нибудь... типа браслетов?

– Нет, не получала.

Сказала твердо, не вызвав сомнений у Брасова.

– Это хорошо, – произнес он. – Тори говорила...

– А ты не слушай Тори, – вяло перебила она, – себя слушай.

– Мне не нравится твое настроение.

– Мне тоже. Приболела чуть-чуть.

– А говоришь, ты в норме. Ну, лечись. Деньги нужны?

– Нет. Мне нужен покой, только покой.

– Тогда не буду тебя мучить. Я заеду как-нибудь. Пока.

Когда Брасов проезжал мимо кисока, срабатывал условный рефлекс – глаза помимо воли искали... И нашли! Теперь только бы не упустить ее. Они встретились взглядами, Брасов обернулся – стоит, смотрит вслед.

– За угол, Игорь, и останови! – дал команду водителю, который уже не удивлялся причудам шефа.

Брасов крался за девочкой в красном плаще, решив: если она пойдет к тому же дому, где консьержка безбожно лгала ему, он ее схватит, если же она по другой дороге двинет, проследит – куда. Девочка не перешла проезжую часть, как прошлый раз, а шла по тротуару, что и облегчило задачу. Возможно, он сегодня узнает, в каком месте логово заговорщиков, ведь девочка должна давать кому-то отчет о своих действиях и его реакции. Потом придумает, что с ними делать. Впрочем, думать незачем. Брасов расправится с ублюдками без милиции, наймет армию убийц, но избавится. А в милицию не обратится, нет, к сожалению. Хотя там имеются знакомые, которые откликнутся на его беду, особенно за вознаграждение, и намного меньшее, чем придется кинуть убийцам. Дело в том, что, арестовав ублюдков, милиция будет их допрашивать. И тогда выяснится такое, что Юрий Артемович Брасов – уважаемый, солидный, успешный (если не считать пожара) – высветится в ином свете, весьма тусклом. Безусловно, ему ничего страшного не грозит за давностью лет, но и ореол подонка не нужен. О прошлом страстно хочется забыть, забыть навсегда, а не дают. К тому же опасность велика: Лешки нет, Роба нет, кто на очереди?

Брасов видел ее спину и хвост из длинных пышных волос, он волновался, появилась одышка, в висках пульсировало. Казалось, удача близка, не может же быть, чтоб каждый раз он оставался в дураках, наверняка вызывая гомерический хохот у тех, кто шутки с ним шутит! Дудки!

Девочка повернула за угол, Брасов со всех ног кинулся вдогонку и заметил, в какое здание она вошла. На стене табличка «Редакция газеты «Новое слово». Ах как славно, здесь не обманут. Он вошел, снова повезло: вахтер был не один, разговаривал с молодым человеком:

– ...как в рекламе, больных не было б. А она не послушалась, заняла и купила этот прибор! Честно, чуть не прибил ее! Две наших пенсии, а толку ноль, зато долгов через край!

– Здравствуйте, – сказал Брасов. – Сюда только что вошла девушка в красном плаще, блондинка, молоденькая, лет семнадцати-восемнадцати. Она сказала, к кому идет?

Вахтер и молодой человек переглянулись, первый ответил:

– Ошибаетесь, сюда никто не заходил.

И повернул бессовестную рожу к молодому человеку, собираясь обсуждать дальше денежные затруднения! Брасов осатанел. Его опять надувают, неужели в заговоре участвует весь город?

– Вы не могли ее не заметить, она же прошла мимо вас, – еще сдерживаясь, произнес Брасов, но был уже на пределе. Обратился к молодому человеку: – И вы не видели?

– Вам же ясно сказали: никто не заходил, – ответил мальчик. – Мы здесь минут двадцать разговариваем...

– Издеваетесь? – вскипел Брасов, перебив наглеца, вздумавшего лгать ему. Главное, зачем они это делают? – Хорошо, сколько стоит, чтоб вы сказали мне, куда пошла девушка? По штуке каждому хватит?

– Ого, – удивился вахтер. – Я б с удовольствием взял, но девчонок здесь нет, одни дамы по отделам сидят.

– Я сам проверю.

Брасов ринулся по коридору, открывал двери, заглядывая в кабинеты, громко захлопывал их и открывал следующую дверь. Вахтер, разумеется, бросился за ним:

– Эй, товарищ, куда ты?

– Да пошел ты! Я тебе не товарищ.

На шум высунулись головы из тех кабинетов, куда успел заглянуть Брасов, слышались переговоры:

– Что тут?

– Да какой-то псих ворвался.

– Милицию вызывайте.

– Милицию?! – развернулся к ним разъяренный Брасов. – Вызывайте! Я вам покажу – псих! Не знаете, с кем связались! Завтра же вашу газетенку разгонят, это я вам обещаю! Где она? Я спрашиваю, где она?

– Алло, милиция? – донеслось до него. – Это газета «Новое слово». К нам в редакцию ворвался ненормальный, грозит, ругается, кричит...

– Я ненормальный?! – взревел Брасов. – Вы, продажные твари, нормального, здорового человека сделаете больным на все части тела своими пасквилями! Разгоню всех! До единого!

Два крупногабаритных молодчика не стали дожидаться милиции, накинулись на Брасова, а он не владел приемами карате, и выкинули на улицу. В прямом смысле выкинули! Он упал на тротуар, выложенный плиткой Роберта, прохожие в этом месте редки, но и те обходили его. Поразительное равнодушие! Брасов поднялся, отряхнулся, что чувствовал – не описать. К машине шел скорым шагом, постоянно оглядываясь и намечая план действия. Он этого так не оставит.

Весь день провел на телефоне, выясняя, кто истинный владелец газетки, ведь известно, что сама по себе она существовать не может, как и приносить прибыль. Каприз дорогой, нужен в определенные периоды, когда проходят те же выборы, следовательно, ее содержит тот, кто ползет к власти или уже сидит в кресле. Но данный факт не пугал Брасова, потому что он выяснил, что газета принадлежит не мэру, с которым пришлось бы повоевать, а это дополнительные хлопоты. Только имени владельца так и не узнал. Тем не менее времени зря не потратил, ему влиятельные люди пообещали помочь газетку прикрыть.

24

Очутившись в полной и практически сознательной изолированности, Наталья культивировала в себе состояние ужаса, а не пыталась выйти из него. Не отвлекалась на каждодневные радости – чашку кофе, телевизор, болтовню с подругами по телефону, чтение. Только помнила, что есть больничный, его надо продлить, так как в школе появляться нет ни желания, ни сил.

Терапевт, заполнявшая карту и кидавшая на пациентку оценивающие взгляды, заметила некоторую неадекватность и огорошила Наталью:

– Возьмите направление к невропатологу.

– Зачем? – дернулась та.

– Я направляю пациентов на обследование не только к невропатологу, – невозмутимо объясняла терапевт. – Вот направления на кардиограмму, к окулисту, к эндокринологу, к гинекологу. Не исключено, что у вас ранний климакс. Анализы в порядке, а причины заболевания мне неясны, мы должны их установить, чтобы назначить лечение. У вас утомленный вид, возможно, это хроническая усталость, не волнуйтесь, она поддается лечению. А пока пейте успокоительные таблетки, которые я прописала. Пройдете обследование – придете ко мне.

Наталья забрала направления и не побежала по врачам устанавливать диагноз, а ходила по городу. Зачем? Цели не было, но в толпе приходило ощущение, будто несет она мученический крест на плечах, что возвышало ее над остальными. В самом деле, все люди как люди – мельтешат, заняты заботами, радуются и печалятся, живут земной жизнью, а она уже той. Они понятия не имеют, что с ними случится через час, а Наталье известно. Путь предопределен, поэтому диагноз неважен, в какой именно час это произойдет, она, конечно, не знала, но была уверена: произойдет, и очень скоро, оттого мучительно тяжело ожидание, тяжело смотреть на тех, кто остается. Вместе с тем она готова.

Вечерело. Ноги устали, в них появилась тяжесть, как будто привязали мешки с песком. Наталья зашла в кафе, села за столик у окна и заказала чай с лимоном. Он оказался слишком горячим. Несмотря на жажду, Наталья не глотала кипяток и не сообразила попросить официантку принести простой воды, болтала ложкой в чашке, поднимала ее и наблюдала, как падают капли. Наконец он остыл. Наталья поднесла чашку ко рту, отхлебнула, рассеянно повела глазами и вдруг замерла.

Им мешало лишь стекло, никогда старуха не была так близко...

В это же время Брасов тоже находился в кафе с исполнителем заказа, потребовавшим гонорар за смерть Роберта.

– Я хочу знать подробности, как ты это сделал, – сказал Брасов, понимая, что парень решил развести его как лоха. Но чтобы сопляка уличить, необходимо его подловить.

– Ты хотел, чтоб его не стало, а как – это наши проблемы.

– И мои. Я должен знать, за что плачу.

– Тебя что-то не устраивает?

– Все устраивает, но настораживает... оперативность. Пятнадцать тысяч зелени не пятнадцать рублей, которые не жалко кинуть на бедность, такую охрененную сумму обязаны честно отрабатывать. Вот я и хочу знать, как ты ее отработал, только после этого получишь все сполна.

Видно же, крутой парень попал в тупик, мыслишки его бешено скакали в безмозглом черепе, а Брасов ждал, когда он их соберет. Собрал, потому что выдал примитивную версию:

– Мы покопались в его тачке.

– Хорошо, – удовлетворенно крякнул Брасов. – А почему ваше «копание» не сработало в городе?

– Срабатывает при развитии большой скорости.

– Последний вопрос: почему он выехал за город?

– У него спроси, – усмехнулся парень.

– Значит, не знаешь.

– По делам поехал, – язвительно произнес тот.

– Да нет у него в той части дел, даже дача отца находится в противоположной стороне. Ты не выполнил условие, а именно: должен был позвонить, чтоб я обеспечил себе алиби. Вот тебе первая причина сомнений. Вторая: ты даже не знаешь, что в этой истории есть еще один важный персонаж – его любовница. Благодаря ей, но вопреки ее желанию, Роба заманили за город, где он развил бешеную скорость, но заманил не ты. Любовницу увезли на его глазах, он рванул за похитителями и разбился. Погоди, помолчи, – выставил ладонь Брасов, когда парень открыл рот. – Если сейчас скажешь, что участвовал в похищении, я задам еще несколько вопросов, на которые ты не ответишь или ответишь опять невпопад. Извини, я не могу платить за то, чего ты не сделал, а вправе требовать вернуть аванс, но! Поскольку не по твоей вине сорвалась операция, пять тысяч оставляю. Мы в расчете.

Молодой человек поднялся со стула, недобро сверкнул глазами, но крыть было нечем. Не попрощавшись, он ушел. Может показаться, Брасов после известных событий впал в маразм, выбрасывая на ветер большие деньги, однако он действовал по принципу: и овцы целы, и волки сыты. В данном случае овца он, а пацан – волк, жадность могла привести к необратимым последствиям, то есть к пуле из-за угла. А теперь этот говнюк покрутит шариками на досуге, поймет, что задаром хапнул кругленькую сумму, глядишь – спасибо скажет хотя бы мысленно.

С одной стороны, на лицо старухи упали цветные пятна от электрических рекламных щитов, с другой его спрятала тень, отчего вместо глазницы зияла глубокая пустота. Второй глаз, светясь как лампочка, просачивался в Наталью, выжигая остатки здравого смысла и заполняя животным ужасом перед неотвратимостью. В ее воспаленном мозгу старуха предстала инфернальной субстанцией без плоти и жизни, Наталье не пришло в голову, что такое впечатление производит всего-навсего игра света и тени. Казалось, старуха высасывает из нее силы, которых и так немного, сердце то останавливалось, и тогда Наталья думала, что вот она, смерть, то пускалось вновь в скачку. Значит, отсрочка. Дошло: старуха игралась ею, как кошка мышкой, Наталья зажмурилась крепко-крепко, вслушивалась в удары сердца, слабо сопротивляясь умиранию.

Когда она открыла глаза, то боковым зрением заметила: старуха не ушла. Наталья снова повернула к ней голову и... мелко-мелко задрожала. На месте старой ведьмы она видела ту, которая вправе предъявить ей счет. Несмотря на те же блики световых пятен, упавшие на ее лицо, она узнаваема, нисколько не изменилась, такая же юная, как была когда-то. Те же светлые волосы, наверняка сзади прихваченные заколкой, тот же плащ, та же блуза, тот же браслетик из бусин на руке. Ладонь она положила на стекло. Но то, что именно ее видела Наталья, вызвало шок. Шок и одновременно шквал нежности, которая теплилась в ней, а вылить было не на кого. Ведь у нее могла бы быть дочь этого же возраста, такая же хорошенькая, она могла бы любить ее, жить для нее, но счастье пролетело мимо, наверное, это наказание за маленькую подлость. Наталья беззвучно плакала, сожалея о многом-многом.

– Женщина, вам плохо? – участливо спросила официантка, склонившись к ней.

Наталья вскинулась, смутилась и сквозь слезы улыбнулась:

– Нет... Просто я... – Глянула в окно, а там никого. Она суетливо подхватилась, сунула официантке деньги. – Извините... это со мной бывает.

Выскочила на улицу. Ни старухи, ни...

– Привиделось, – проговорила Наталья, идя к стоянке такси. – Надо поспать. Я устала. Я очень-очень устала...

Таксист подвез ее к дому, она, не глядя, вытащила купюру, отдала ему пятьсот рублей и побежала к подъезду.

– Э! А сдачу? – крикнул вдогонку таксист.

Не докричался, пассажирка заскочила в подъезд.

Дома Наталья приняла таблетку снотворного, постояла под душем, но сон не шел. Она приняла вторую таблетку. Немного полежала. Спать не хотелось. Выпила третью. Только начала придремывать, раздался звонок, пришлось встать, идти в прихожую – трубка лежала в сумке. Пока дошла и нашла телефон, звонить прекратили. Наталья не посмотрела, кто звонил, вернулась в комнату, легла, проворчав:

– Теперь не усну. – И села. – Я же забыла выпить снотворное.

Подумала и проглотила две таблетки. Посидела, вспоминая, что сегодня не сделала, но должна была, что-то важное, связанное... Связь у нее на сегодняшний день одна, все на этой связи завязывается. Вспомнила! Наталья взяла телефон со стола, позвонила Глебу.

– Наташка, я тебе недавно звонил. Как себя чувствуешь?

– Я? Прекрасно. Да, прекрасно, а почему ты спросил?

– Когда ты была у нас...

– А, нет-нет, это прошло, – поспешно сказала она. – Ты где?

– Здесь, на даче.

– Не уехал, значит. Глеб, почему ты не уехал?

– Наташа, нельзя же так сразу! Родители обидятся. Они каждый день приезжают, приезжай и ты на свежий воздух.

– Хорошо, хорошо. Завтра приеду... Или нет, послезавтра. Что-то я тебе хотела... Ах да! Глеб, я видела ее.

– Кого?

– Женьку, – шепотом сказала она.

– Кого?!

– Да-да. Да. Ее. Она здесь, в городе.

– Наташа...

– У, сразу какой тон, – рассмеялась она. – А я не сошла с ума, говорю правду, но ты мне не веришь. Скажи, не веришь?

– Наташа, тебе показалось. Хочешь, мы с Эллой приедем к тебе прямо сейчас?

– Ой, не надо. Уже поздно, я ужасно хочу спать, еле держусь. Если засну, а я обязательно засну, меня пушкой не разбудишь. Все-таки не веришь... И не уехал... Жаль.

– Наташа, ты хорошенько выспись, а завтра мы заедем за тобой.

– Погоди, Глеб, не бросай трубку. Я расскажу тебе одну историю... очень любопытную... и плохую... Не пугайся, не все плохие истории оборачиваются несчастьями для тех, кому их рассказывают...

Она говорила и говорила, не давая ему вставить слово, говорила взахлеб и долго, а когда захотела послушать его – трубка не отвечала. Наталья нажимала на кнопки, а дисплей не светился. О, да это батарея села. Вздохнув, она кинула телефон на стол, где лежали таблетки и стоял стакан с водой. Одну кинула в рот, запила водой, потом машинально, сосредоточенно о чем-то думая, бросала в рот таблетки и запивала. Упаковка закончилась, а спать не хотелось. В аптечке она нашла другие таблетки, прочитала инструкцию и принялась поглощать их. Голова приобрела легкость, наконец, ее потянуло в сон, причем мгновенно. Наталья легла на бок, накрылась одеялом, свет не выключила, при свете как-то спокойней, а то откроешь глаза, а вокруг темнота... Страшно.

– Юра, ты не спишь?

– Нет.

– Почему? – Тори повернулась на бок и, хотя было темно, профиль Брасова проступал отчетливо. Она повторила вопрос: – Почему не спишь?

– Не спится.

– И мне. Тебя что-то беспокоит?

– А то, – усмехнулся он, притянул Тори и обнял. – Полоса мрачноватая. Черной ее не назовешь, ты ведь со мной, значит, не так все плохо, а мрачноватой – в самый раз.

– Но ты сказал – плохо. Пожар имеешь в виду или...

– И пожар, и Лешку, и Роба, и Наташку, и...

Он протяжно вздохнул, поставив после фразы многоточие, замолчал, а Тори насторожилась:

– Что еще?

– Разве этого не достаточно?

– Мне кажется, ты не договариваешь, это неправильно. Юрка, от меня ничего не скрывай, ладно?

– Ни-ни.

– Может, боишься меня огорчить? Не бойся, я крепкая, от неприятностей не раскисаю, если ты заметил.

– Еще бы не заметить. Ты сильная, храбрая, умная, красивая. За что мне такое богатство? Я же богач, раз у меня есть ты.

– Ой, ой, ой, – тихо рассмеялась она. – Ты прирожденный льстец-самоучка. Но мне приятно. Юрка, а хочешь, признаюсь кое в чем?

– Только если твое признание не добавит черноты в мою мрачную полосу.

– Надеюсь, наоборот. Знаешь, я нашла главное, то, чего мне не хватало. Это... только не смейся над моей сентиментальностью... это все то, что у меня есть сейчас. Ты, эта маленькая квартира, наши ужины и завтраки, наши разговоры, треклятый быт, который я не терпеть не могу и сваливала его на Аннушку. Даже твой храп, а храпишь ты чудовищно, слушаю как музыку. Юрка, я не хочу все это потерять, не хочу, не хочу...

Тори, не подверженная человеческим слабостям, захлюпала носом. Брасов крепче прижал ее к себе, поцеловал в макушку, легко найдя утешительные слова:

– Тошка, не узнаю тебя. Не хнычь, с чего ты взяла, что потеряешь? Ни фига подобного. И я не намерен. Помнишь, как ты отдалась мне на выпускном вечере прямо на школьном столе в классе? Я был на седьмом небе, примерно как сейчас. Как нас тогда не застукали, а?

– Нашел, что вспомнить.

– Всю жизнь вспоминал и мечтал повторить такой прорыв к тебе… Но ты вышла замуж за Роба. Я страдал.

– Сама не понимаю, зачем это сделала. Родители Роба насели на нас, а теперь меня ненавидят, я же обманула их ожидания – не захотела больше числиться патронажной сестрой милосердия. Юрка, скажи, ты веришь, что он погиб случайно?

– Не знаю, как было.

Солгал и не солгал. То, что смерть не случайна, – уверен, а как ее подстроили и кто – действительно не знает. Тьма загадок, Тори не стоит ими пугать. Впервые за многие годы Брасов стремится домой, где ему легко и комфортно, забываются, мягко говоря, неприятности. Если же Тори узнает о браслетах и видениях средь бела дня, возможно, и не сочтет его за помешанного, но между ними встанет прошлое. Тогда комфорта даже здесь не видать.

А Брасову крайне тяжело, иногда он сам о себе думает, что у него сдвиг по фазе. А как иначе? Девчонка вошла в дом – консьержка ее не видела, вошла в редакцию – теперь уже два человека ее не видели. Такое может быть? Неужели он ошибается, неужели нет людского заговора, а вмешались могущественные сущности из другого мира? Что, если только он видит девочку, потому что она так хочет, а другие, нисколько не притворяясь, не видят на самом деле? Верить или не верить в нечто сверхъестественное – дело каждого, однако Брасова заставляют поверить, такое упорство характерно для людей. Кто б ответил ему: существует или нет невидимая жизнь среди людей, открывающаяся лишь в особых случаях?