Проклятая деревня Исайчев Игорь
– К-как? – Капитан от удивления даже поперхнулся табачным дымом.
– А вот так. Температура тел такая, словно они в холодильнике лежат. Ни трупных пятен, ни окоченения. Странно. Первый раз с таким встречаюсь.
– Повреждения?
– Пока только парные дырки на шее, непонятного происхождения. На первый взгляд похоже на укус.
– Может змея? – С затаенной надеждой поинтересовался оперативник, непроизвольно пошарив глазами по траве под ногами.
– Может и змея, – доктор стер ладонью бисеринки пота с лысины. – Вскрытие покажет, – усмехнулся он.
– Сегодня разрежешь?
– Не-е, – протянул эксперт. – Денька через три-четыре, не раньше.
– Не понял? Чего так долго?
– Ремонт у нас, Коля, плановый. Холодильник отключен, в помещении разгром. Еще месяца полтора в Колпино гостить будем… В очередь, сукины дети, в очередь.
– Аркадий Моисеевич, – взмолился милиционер. – Ты же все можешь. Меня же через час плющить начнут, а не времени смерти, не причины. Мне же позарез понимание нужно – в какую сторону копать?
– Ладно, ладно, – медик успокаивающе похлопал собеседника по плечу. – Завтра к вечеру постараюсь. Но раньше не обещаю, не обессудь.
Ну, хотя бы так, – обреченно вздохнул капитан, затоптал окурок, и подозвал подчиненных, узнать, что те успели нарыть.
Вечер 14 августа. 20 часов 42 минуты. Колпинский район Санкт-Петербурга. Улица Труда, дом 8.
Бывший старший оперуполномоченный уголовного розыска, добивающий последний год до пенсии в дежурке районного управления внутренних дел, скептически поджав губы, слушал участкового. Пару месяцев назад в связи с катастрофическим дефицитом кадров и наличием диплома металлургического техникума, рядовой милиционер патрульно-постовой службы, стал офицером. Сегодня он уже входил в состав оперативно-следственной группы и формально подчинялся дежурному.
Майор прикидывал, действительно ли новоиспеченный младший лейтенант просится на участок, или это только повод хотя бы на время увильнуть от несения службы. Но опыт подсказывал ветерану, что на этот раз пацан говорит правду, и он принял решение:
– Мобила есть?
– Конечно, – кивнул паренек.
– Оставь номер помощнику и вали. По первому свистку – на базу.
…Расселенный дом находился на главном проспекте района. Со временем жизнь закипела вокруг построенных на пустырях торговых центров, а здания вдоль бывшей центральной магистрали стали пристанищем пенсионеров, доживающих свой век в многочисленных коммуналках. По генеральному плану ветхие послевоенные постройки постепенно освобождались от жильцов, чтобы после сноса освободить место под элитное жилье. А пока они стали прибежищем для бомжей, наркоманов и прочей маргинальной публики.
От районного управления до интересующего участкового дома быстрым шагом было не более десяти минут. Неизбалованный инспектор, само собой не стал требовать транспорт, все равно никто бы не дал, а на собственный автомобиль средств пока не хватало.
Не спеша, так как дежурство суточное и в любом случае придется возвращаться на службу, он миновал здание бывшего кинотеатра, возвращенного городскими властями епархии и вновь перестроенного в православную церковь. Прикурил, облокотившись на кованую ограду и подняв голову, зацепился взглядом за позолоченный крест. Так и дотянул сигарету, наблюдая, как он летит на фоне стремительно несущихся облаков.
Участковый, несмотря на средний рост и отнюдь не атлетическое сложение, обладал от природы отменным здоровьем. Именно это обстоятельство определило место срочной службы после окончания техникума. Только начальник управления знал, почему его личное дело так и осталось в военкомате, а не перекочевало, согласно установленного порядка, в кадровую службу министерства внутренних дел. Заместитель по личному составу, больше из любопытства, попытался разобраться с вопиющим случаем нарушений приказов и инструкций, но был отправлен восвояси с настоятельной рекомендацией не соваться не в свое дело.
За два года инструкторы специального подразделения Главного разведывательного управления Министерства обороны превратили обычного паренька в профессионального диверсанта, способного автономно выполнять боевые задачи во вражеском тылу. Только тяжелая болезнь матери, нуждающейся в постоянном уходе, помешала ему стать контрактником.
Две недели назад участковому начали регулярно поступать жалобы на непонятную ночную активность в пустующем доме. Замученный разбором колоссального количества бытовых конфликтов и прочих мелких происшествий, участок достался запущенный, инспектор поначалу не проявил интереса к невнятной информации. Но вбитая в подсознание привычка обращать внимание даже на незначительные мелочи, все же заставила его найти время для проверки.
Сегодня, одурев от бесконечной писанины, участковый решил ради разнообразия посетить нехорошее строение. Идти туда один он не боялся. Едва ли в районе нашелся бы противник, способный противостоять ему в рукопашном бою. А мастерское владение огнестрельным и холодным оружием делало младшего лейтенанта практически неуязвимым, тем более что на дежурство был выдан табельный «Макаров».
Запущенный двор пустовал. И без того редких прохожих, словно корова языком слизнула. Участковый напрягся. Ситуация развивалась противоестественно, а его очень хорошо научили интуитивно чувствовать опасность. Зверь, еще секунду назад мирно дремавший внутри, мягко вскочил, напружинив лапы, и вздыбив шерсть на загривке, утробно заворчал.
На младшего лейтенанта угрюмо посмотрел недовольно насупившийся дом. Скалясь гнилыми зубами разбитых дверей подъездов, подслеповато щурясь темными окнами, дом излучал такую волну ненависти, что кожа участкового покрылась ледяными мурашками. Даже его тренированная психика дала сбой. Он непроизвольно зажмурился, не выдержав темного взора, а когда заставил себя разлепить веки, вокруг клубилось стылое марево.
Сначала инспектору показалось, что в подвале здания внезапно прорвало трубы горячего водоснабжения и из трещин в фундаменте вырывается пар. Но по краю сознания скользнула заполошная мысль: «Не было там никогда горячей воды, и отопление давно отключено… Это что-то другое… Очень опасное…»
Омерзительно холодный, ощутимо липкий туман обволакивал застывшего в ступоре милиционера, гасил сознание не хуже усыпляющего газа из арсенала специальных средств диверсанта.
Невероятным усилием воли участковый заставил себя сначала пошевелить рукой, а когда мышцы, наконец, отреагировали, сломя голову рванулся прочь из двора на тротуар, идущий вдоль проспекта. Дородная тетка с гигантскими авоськами послужила живым щитом, не позволив ему с ходу вылететь на проезжую часть, и угодить под колеса отходящего от остановки автобуса.
Не слыша причитаний тетки и машинально извиняясь, младший лейтенант помог ей подняться, собрал разлетевшиеся продукты. Затем бегом кинулся в сторону управления и пришел в себя только возле церкви, обессилено рухнув на скамейку.
Сердце отчаянно бухало в груди, в ушах плыл комариный писк, обильная испарина выступила на лбу, а струйки холодного пота неприятно щекотали спину, скатываясь вдоль позвоночника. От чудовищного выброса адреналина тряслись пальцы и стучали зубы. Участковый, изо всей силы давя рвущийся из глубины души первобытный страх, отчетливо понимал, что только чудом избежал смерти… Или чего-то еще гораздо более худшего…
Ночь с 14 на 15 августа. 23 часа 52 минуты. Павловская улица. Морг Колпинской городской больницы.
Пожилой санитар вяло возил сырой тряпкой по тускло отблескивающему кафелю. Тишину голубого полумрака нарушал только глухой стук деревянной поперечины швабры по стыкам плиток. В свои сорок три года санитар выглядел на все шестьдесят. Природа сыграла с беднягой злую шутку, наградив хилым, болезненным телом и уродливым лицом.
Одинокий санитар, владеющий доставшейся по наследству двухкомнатной квартирой, фактически жил в морге, и это всех устраивало, позволяя экономить на ночном стороже. Помимо прямых обязанностей он уже давным-давно выполнял работу уборщицы, но не только за дополнительные полторы тысячи рублей к основному заработку, как считало начальство.
Сейчас, заперев за припозднившимся судмедэкспертом обитую крашеным железом дверь, он, сосредоточенно размазывая мутную воду по полу, специально тянул время, чтобы как можно сильнее себя распалить.
Накануне, ближе к полудню в морг доставили три тела. Два из них, мужские, оставили санитара равнодушным. Когда же настала очередь выгружать труп молодой девушки, то его затрясло как в лихорадке, а по спине побежали ледяные мурашки.
Санитар трудился в морге более двадцати лет, и практически с первого же дня удовлетворял свою похоть, совокупляясь с мертвецами. Но такой случай как сегодня выпадал крайне редко и был небывалой удачей. Толкая противно дребезжащую на неровном полу каталку, он ощущал, как помимо воли, к паху упругими толчками приливает кипящая кровь.
…Слившиеся в линию стрелки круглых электрических часов на стене обозначили полночь. Не имевший больше сил терпеть санитар отшвырнул швабру и со всех ног бросился в темный анатомический зал.
Он давным-давно выучил каждый сантиметр морга и мог легко передвигаться даже в полной темноте. Поэтому в верхнем свете не было нужды, тем более что холодные отблески коридорных ламп создавали своеобразный интим.
Не обращая внимания на таблички, привязанные к восковым ступням, санитар безошибочно нашел нужную каталку. Медленно, сантиметр за сантиметром он стягивал ткань, не в силах оторвать взгляд от безупречных форм юной покойницы. Когда же простыня соскользнула на пол, судорожно сглотнул и принялся рвать с себя одежду.
Полностью обнажившись, в горячечном возбуждении не ощущая стылой атмосферы мертвецкой, он провел обеими ладонями по неподвижному телу от шеи до ступней, задерживаясь на груди и в паху. Необыкновенно холодная кожа, странная гибкость, а также поразительное отсутствие уродливых трупных пятен, до крайности заводило санитара.
По-обезьяньи ловко вскарабкавшись на каталку, он крепко прижался к мертвой девчонке и впился губами в ледяные безответные губы. Отработано вращая тазом и утробно урча от наслаждения, санитар глубоко вошел в нее, но тут, выбивая его из колеи, внезапно распахнулись глаза покойницы. В первую секунду ему показалось, что это следствие посмертного сокращения мышц. Однако тут же, не давая опомниться, каменной твердости руки с чудовищной силой обхватили некроманта, да так, что у него затрещали ребра, и перехватило дыхание.
Окаменевшее от ужаса сердце санитара оборвалось в желудок. Он с хрипом втянул в себя воздух и, заорав не своим голосом, забился, тщетно пытаясь вырваться из смертельных объятий. Заглушая эхо от крика, загрохотала завалившаяся на бок каталка. Извращенец опрокинулся на холодный кафель, больно ударившись спиной и затылком, но, к своему несчастью сознания не потерял.
Голая красотка, еще минуту назад казавшаяся мертвее мертвой, железной хваткой вцепилась в санитара. Парализованный запредельной жутью происходящего, он уже не увидел, как еще два оживших мертвеца покинули жестяные столы.
Три озверевших от голода вампира, яростно шипя и толкаясь, с остервенением рвали беззащитное человеческое тело.
Ночь 15 августа 2007 года. 00 часов 15 минут. Колпинский район Санкт-Петербурга. Проспект Ленина, дом 10.
Настоятель церкви, в здании которой совсем недавно еще размещался кинотеатр с незатейливым названием «Пламя», проводил последних прихожан. Лично затушил свечи перед иконами, и устало поднялся по неприметной лестнице в маленький кабинет. У него оставалось еще одно важное дело – подготовить срочную депешу в Северо-Западный отдел секретной службы Русской православной церкви.
Священника очень беспокоили происходящие последнее время в районе события. По всем признакам случилось невероятное – пробудилось древнее зло, само существование которого всегда представлялось ему весьма сомнительным.
Скрипнув ножками стула по паркету, он удобнее устроился за рабочим столом, зевнул, перекрестив рот, и мелким почерком написал в верхнем правом углу листа «Сугубо секретно. Тема: Зазеркалье». Глубоко вздохнув, приготовился излагать накопившиеся подозрения, лишь отчасти подкрепленные фактами, когда в комнату ворвался порыв ледяного ветра.
Настоятель, сидевший спиной к двери, непроизвольно вздрогнул и нервно обернулся. На пороге стоял высокий человек, как вначале показалось священнику, в рясе. Но он почти сразу понял, что ошибся. Незваный гость был наглухо закутан в угольно-черный плащ, а тень от низко надвинутого капюшона, скрывала лицо.
Кто ты… вы?.. – Севшим, от внезапно перехватившего глотку спазма, голосом выдавил настоятель.
Незнакомец молча сделал шаг вперед, откинул капюшон и навис над отшатнувшимся в ужасе священником. Тот пытался креститься непослушной рукой, повторяя трясущимися губами:
– Изыди, демон… Изыди… Сгинь… Ты не можешь здесь… Не должен… В святом месте…
Пришелец распрямился и громко расхохотался. Затем издевательски пророкотал низким, на грани инфразвука, басом:
– Ты ошибся, святоша! Целых два раза дал маху! Первый, – он больно ткнул указательным пальцем в грудь съежившегося на стуле человека. – Это не святое место. Забыл, сколько лет его оскверняли? Второй – ты не веришь в то, чему служишь, – он снова причинил священнику боль, протыкая одежду острым когтем. – Не веришь в Бога, – его губы растянулись в зловещей усмешке, обнажив гигантские белоснежные клыки. – Иначе, как бы я смог до тебя дотронуться?
Вампир обошел стул, сгреб со столешницы подготовленный для донесения лист, зачем-то хищно его обнюхал, после чего гневно скомкал и бросил в лицо святому отцу.
– Донос не поможет, – он снова склонился над обезумевшим от страха настоятелем. – Совсем скоро ты сменишь хозяина. Не поверишь, – бес довольно хохотнул, – ты станешь моим рабом.
Тяжелый удар железным кулаком отправил священника в беспамятство, а упырь, припав к нему, с хрустом прокусил горло. Но на этот раз он жестоко просчитался. Хлынувшая горячим потоком кровь обожгла внутренности твари не хуже серной кислоты. Вампир, захлебнувшись, отскочил и забился в приступе наизнанку выворачивающего внутренности кашля. Содержимое его желудка выплеснулось на пол и расползлось ярко-алой, пенистой лужей.
Разочаровано заревев, вампир выбросил вперед ощетинившуюся кинжалами когтей пятерню, и со всего размаху полоснул по лицу настоятеля, до костей разрывая плоть. Упиваясь неистовыми криками пришедшей в себя от нестерпимой боли жертвы, упырь методично, взмах за взмахом кромсал такое мягко-податливое человеческое тело…
Глава 3. План сатаны.
Ночь 15 августа 2007 года. 03 часа 07 минут. Колпинский район Санкт-Петербурга. Проспект Ленина, дом 48.
Сергей, голодный и злой, насколько может быть зол лишенный эмоций вампир, сидел на колченогом скрипучем стуле в центре пустой комнаты. Он уже отошел от убийства священника и собирался потратить оставшиеся до рассвета часы на поиски то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака.
Перекидываться в летучую мышь настроя не было. Поблизости пока еще достаточно шаталось неприкаянного молодняка и подгулявших компаний. В темное время суток Сергей снимал защиту с дома, и любителей ночного образа жизни как магнитом тянуло во двор. Вот и сейчас в кустах у разрушенной детской площадки, стремительно утекала жизнь из трех наркоманов, неудачно выбравших место пустить раствор героина по венам.
Наркоманы, вообще были наиболее лакомой добычей, тем более что этот окраинный район мегаполиса все больше разъедала опухоль тяжкой социальной болезни. Их души блуждали в искусственно созданном мраке и без малейшего сопротивления попадали в рабство, когда тело, лишаясь крови, прекращало физическое существование. Стая вампиров на три четверти состояла из бывших наркоманов, предпочитающих питаться исключительно своими собратьями по пагубному пристрастию.
Сергей повел плечами. Обожженная кожа пылала острой болью. В последней вылазке он явно переоценил свои силы. По большому счету ошибся не настоятель, а вампир. Даже сумев прорваться в оскверненную церковь и убив недостаточно крепкого в вере священника, упырь не только не смог поработить его после смерти, но и даже усвоить проглоченную кровь. И сейчас Сергей понимал, что прошелся по самому краю. Волей случая нарвись он на спеца по борьбе с нечистью, исход рискованного эксперимента был бы непредсказуем.
Подобные размышления не добавляли вампиру уверенности в себе. К тому же его все сильнее терзал голод. Сергей встал, сосредоточился и мысленно приказал отловить и доставить обыкновенного человека. У него уже не было ни сил, ни желания выходить из здания. Хотелось тривиально хлебнуть крови и залечь на дневку.
В этот момент вампиру сильно ударило в голову, мотнуло к стене, и только инстинктивно выброшенные когти, оставившие глубокие отметины на штукатурке, помогли удержаться на ногах. Перед глазами поплыл багровый туман, из которого постепенно вылепился текущий подобно раскаленному металлу ужасающий лик. Кости черепа тошнотворно завибрировали в резонанс зазвучавшему внутри тяжелому басу. Вампир с содроганием понял, чей голос слышит.
Сергей нутром почуял непостижимую древность грохочущих в голове слов. Мертвый древний язык воспринимался вспыхивающим калейдоскопом образов, как уже когда-то встречавшихся в странствованиях по генетической памяти, так и абсолютно новых. История бесконечной битвы тьмы и света в мгновение ока пролетела перед ним.
Однако, когда до Сергея, наконец, дошло, что требуется сделать, то от изумления даже отпустило ледяное оцепенение, сковавшее его с начала контакта. Ни много, ни мало, по плану Сатаны он должен был стать палачом человечества и, в конце концов, завершить процесс, активированный дьяволом двести пятьдесят веков назад. На этот раз, учитывая прошлые просчеты, окончательно и бесповоротно стереть с лица земли нынешнюю цивилизацию.
В него рекой лилась черная энергия, бурлившая внутри неведомой до этого силой. Сознание Сергея разделилось на несколько параллельных потоков, которые он, тем не менее, успешно контролировал. Один из них легко взломал последние перегородки, скрывающие за собой истину, и вампир осознал – его путь был предопределен заранее. Он, всего лишь часть замысла, задуманного темным властелином десятки тысячелетий назад.
…Линия рода бывшего милиционера началась трагически, с изнасилования первобытной женщины случайно выжившим после первых ядерных ударов и сошедшим с ума представителем высшей расы. Каким образом осталась в живых дикарка, получившая запредельную дозу облучения, навсегда осталось тайной. Но ее организм не только сумел справиться с лучевой болезнью. Она умудрилась забеременеть, чего в принципе не должно было случиться.
Причиной невероятной патологии, скорее всего, стала жесткая радиация, перемешавшая генотип всех без исключения живых существ на планете, и породившая неимоверное количество мутаций. Более того, выжил родившийся в глубине бесконечной пещеры ребенок.
По прихоти судьбы, а скорее, в результате хитросплетений битвы света и тьмы, мальчишка, никогда не знавший отца и рано потерявший мать, стал великим вождем мутантов и одним из первых непримиримых борцов с вампирами. От него родили детей множество женщин. А чужой ген, мигрируя из поколения в поколение, все еще ждал своего часа.
У Сергея, далекого потомка того древнего вождя, с самого детства прорывались странные способности, иногда пугая его самого. Не особо усердствуя в учебе, он легко угадывал ответы задач, с одного прочтения запоминал тексты, был первым на уроках физкультуры и в уличных драках.
Несмотря на потенциал, паренек из небольшого провинциального городка не строил наполеоновских планов по покорению мира. Армия, школа милиции, работа в уголовном розыске. Пик карьеры – должность заместителя начальника горотдела по оперативной работе и специальное звание подполковника перед пенсией.
Только теперь Сергей понял – он с самого рождения находился под пристальным темным взором, и ему была уготована другая судьба. Черный ген чужой расы, после двадцати пяти тысяч лет сна, доминировал именно в нем. И роковой визит в проклятую деревню, и неуемное любопытство уголовника Кувалдина, так кстати разбудившего вампира, и все произошедшие затем события, были звеньями одной цепи.
Ритуал на поляне, прерванный Сергеем, как выяснилось сейчас, предназначался исключительно для него. Лишь поэтому стая, разорвавшая священника, оставила в живых настырного опера. Но дряхлый вампир, увлекшись процессом подготовки, упустил незначительную деталь – влюбленную девчонку. А может, и не упустил. С большой долей вероятности в процесс на тонких уровнях, притупляя чувствительность нечисти, вмешалась светлая сторона, используя девушку в качестве инструмента противодействия.
Как бы там ни было, Сергей почти сумел вырваться из замыкающегося круга. Почти… Но зло оказалось сильнее. Ядовитые клыки все же достали его горло…
Вампир очнулся от воспоминаний, ощущая, как переполняющая тело сила делает его невесомым, запрокинул голову и победно взревел. Теперь он знал, что нужно делать.
Ночь с 15 на 16 августа 2007 года. 02 часа 17 минут. Колпинский район Санкт-Петербурга. Угол Проспекта Ленина и улицы Губина.
Гулкие удары в металлическую дверь разбудил охранника, дремавшего в кресле холла отделения банка «Северо-Западная финансовая корпорация». Его напарник, читавший книжку за стойкой с телефоном и тревожной кнопкой, удивленно поднял глаза.
– Кого еще черт принес? Открывать будем, или пусть на хрен идут?
Сидящий в кресле, широко зевнул, потер кулаками слипающиеся глаза, и хотел, было, согласно кивнуть, мол, лучше послать, но в дверь уже барабанили не переставая.
– Ладно, пойду, гляну. Может проверка внеплановая. Слухи ходят, так новый заместитель по безопасности, развлекается. Будет потом на всех углах орать, что дрыхнем на службе. А то, еще, не дай Бог, без премии оставит.
Охранник неторопливо поднялся и, шаркая подошвами по полу, направился к входной двери. В глазок, а недавно открывшееся отделение не было оборудовано видеокамерами, он сумел рассмотреть только закутанную в черный бесформенный плащ фигуру, с надвинутым на лицо капюшоном.
Словно почувствовав взгляд, стоящий на улице человек перестал молотить в дверь и отступил на шаг. Затем резким движением головы скинул капюшон и обеими руками широко распахнул плащ.
От увиденной картины у недавно вернувшегося из армии молодого парня вылетели из головы все инструкции. Совершенно голая под плащом юная девчонка демонстрировала ему свои прелести. Загипнотизированный ее горящим взглядом охранник, помимо воли сдвинул щеколду засова.
Как только массивная металлическая полоса выскользнула из проушины, девица стремительно ухватилась за ручку и с нечеловеческой силой рванула дверь на себя. Не успевший среагировать парень вылетел наружу. Тут же из кустов, отделяющих тротуар от проезжей части метнулись две тени, погребая под собой человеческое тело.
Девчонка, не оборачиваясь, ужом проскользнула внутрь. Тем временем более опытный напарник, интуитивно почуяв неладное, правой рукой пытаясь выдрать из кобуры пистолет, левой судорожно шарил по столешнице в поисках тревожной кнопки. Существо, прорвавшееся в банк, словно огромная кошка прямо от входа прыгнуло на него. Так и не сумевший выхватить оружие охранник, за секунду до того, как вместе со стулом опрокинуться назад и распроститься с жизнью, все же успел вызвать подмогу.
Прилетевший по сигналу тревоги через положенные три с половиной минуты наряд вневедомственной охраны поначалу даже опешил от дерзости грабителей. Не обращая никакого внимания на завывающий сиреной и брызжущий красно-синими огнями милицейский автомобиль, трое в темной одежде сноровисто таскали из помещения на улицу брезентовые мешки с наличностью.
– Блин, когда же они сейфы успели вскрыть? – Вслух поразился старший наряда, передергивая затвор автомата. – Коля, вызывай подкрепление. Смолин, за мной, – скомандовал он подчиненным, выскакивая из машины.
Вскинув автомат к плечу, и привычно выбрав свободный ход спускового крючка, прапорщик заорал:
– Милиция! Всем лежать! Руки за голову! При сопротивлении открываю огонь на поражение!
Преступники на секунду замерли, потом, синхронно бросив добычу и по-змеиному зашипев, кинулись на милиционеров.
Между домами гулко метнулось эхо от короткой очереди, сухо треснул пистолетный выстрел. Затем стрельба сменилась шумом борьбы и предсмертными хрипами. Еще через пару минут захлопали дверцы автомашины, взревел раскрученный до предельных оборотов двигатель, взвизгнули покрышки. Еще толком не успел растаять синеватый дымок выхлопа, а на улице, как ни в чем ни бывало, уже царил сонный покой.
Прибывшее на место происшествия подкрепление обнаружило лишь выпотрошенные сейфы, россыпь гильз и пятна свежей крови на асфальте. Усиленные поиски милиционеров наряда, охранников банка и патрульного автомобиля, не говоря уже о похищенных деньгах, ни к чему не привели.
Утро 16 августа 2007 года. 08 часов 42 минуты. Районное управление внутренних дел по Колпинскому району. Улица Труда, дом 8.
Участковый отогнул край рукава и посмотрел на часы. До традиционного утреннего совещания у начальника милиции общественной безопасности оставалось пятнадцать минут. Еще можно было успеть покурить на свежем воздухе и перекинуться парой слов с сослуживцами.
Знакомые опера, дымящие на крыльце перед входом, с неподдельным интересом посмотрели на него. Тот, что постарше, манерно стряхнул пепел, и ехидно поинтересовался:
– Как ночь провел, Леха?
– Нормально провел, – осторожно ответил участковый, вытряхивая сигарету из пачки, и пытаясь понять, откуда дует ветер.
– Вах, маладэц! – Розыскник, неумело изображая южный акцент, звонко хлопнул участкового по плечу и, уже обращаясь к товарищу, продолжил: – Пока мы, Никола, всю ночь носом роем землю на земле товарища младшего лейтенанта, он мирно почивает в уютной постели. Да еще, наверное, видит сны про то, как когда-нибудь станет генералом. Представляешь, как тогда он не на шутку развернется?
– Вы чего, мужики, не похмелились с утра! – Возмутился участковый. – Ни с того, ни с сего наехали бульдозером, и хоть бы объяснили, за какие грехи? У меня, между прочим, вчера законный отгул был после суточного дежурства.
– Ну, тогда это в корне меняет ситуацию, – не менее ехидно, чем первый, развел руками второй опер. – Подумаешь, всего-то навсего у него на участке банк бомбанули. Двенадцать миллионов деревянненьких, и так, по мелочи, тысчонок тридцать «зелени» лиходеи стянули. При этом трое из вневедомственной охраны и двое охранников банка как в воду канули. То ли живы, то ли нет? То ли в заложниках, то еще хрен знает где? То ли сами все это провернули, и сейчас уже в пути на Гаити-Таити... А у него, понимаешь, отгул – святое дело!
– Да пошли вы! – Участковый сделал вид, что обиделся. – Тоже мне, начальники нашлись, морали читать! Я что ли этот гребаный банк грабил? – Но, в глубине души посочувствовал операм, безрезультатно пропахавшим всю ночь, и банально выместивших злобу на первом встречном.
Но в одном, они, похоже, были правы. Выключенный на ночь мобильный телефон, ему еще аукнется. В сердцах выбросив недокуренную сигарету и больше не обращая ни на кого внимания, участковый резво зашагал в свой кабинет.
Но, вопреки прогнозам оперов, про него на совещании никто не вспомнил. Да и ночью, как оказалось, тоже никто не искал, руководству и так хватило забот. Однако это не порадовало участкового. После утренней стычки остался какой-то неприятный осадок. Не давали покоя мысли о бесследной пропаже пяти человек. Участковый интуитивно чувствовал связь между нехорошим домом на центральном проспекте и совершенным ночью преступлением.
Своими подозрениями, он, само собой, делиться ни с кем не стал. После рассказа о происшедшем коллеги в лучшем случае покрутили бы пальцем у виска, а руководство вполне могло отправить на внеочередную медкомиссию – голову проверять. Да ладно, руководители, даже не подозревающие об уровне его профессиональной подготовки, сам участковый никак не мог понять, что же произошло на самом деле? Чего он испугался? Почему среди бела дня бежал от обыкновенного дома как испуганный мальчишка с ночного кладбища? Ответы на все вопросы можно было получить, только вновь посетив пресловутое здание. Но даже при мысли об этом потели ладони, и сердце неслось загнанным зайцем.
Младший лейтенант в раздражении скомкал лист, на котором пытался сочинять план мероприятий по розыску неизвестных злоумышленников ограбивших банк, и бросил его в урну. Участковый без того с трудом мирился с бюрократией, присущей милицейской системе, а сейчас просто органически не мог заниматься пустой писаниной. На его земле совершено тяжкое преступление, и в первую очередь нужно было трясти поднадзорный контингент, общаться с доверенными лицами, искать свидетелей, а не протирать в кабинете штаны. Он порывисто схватил телефонную трубку и нервно накрутил номер.
– Геннадий Александрович?.. Красовский у аппарата. Разрешите на участок? А план я к восемнадцати представлю… Обязательно… Есть…
Участковый хлопнул трубку на контакты, решительно поднялся и глубоко вдохнув, как перед прыжком в холодную воду, вышел из кабинета. Нехороший дом тянул к себе.
… На этот раз, не обращая внимания на фокусы сознания и климатические аномалии, милиционер с ходу влетел в сумеречное парадное. Сразу за дверью он замер, прижавшись спиной к стене. В носу защипало от удушающей смеси из запахов кошачьей мочи, гнили и плесни. Глаза заслезились от аммиака, обильно растворенного в затхлом воздухе.
Стараясь не наступить на обильно усеявшие рассохшуюся деревянную лестницу испражнения, он начал осторожный подъем. Внутри здания стояла странная, неестественная тишина, словно окружающее пространство само по себе гасило звуки.
На первом этаже ничего интересного не оказалось. Длинный, заваленный мусором коридор, с пустыми дверными проемами в бывшие жилые комнаты. Все более-менее ценное, включая немудреную мебель и полотна дверей, давным-давно вынесли предприимчивые жильцы соседних домов. После беглого осмотра, участковый двинулся дальше.
Странности начались на втором этаже. Сначала под ногами захрустели непонятно откуда взявшиеся тараканы, продолжавшие с невероятной скоростью пребывать из щелей между досками пола, ручейками сбегать по стенам, сыпаться с потолка. С десяток насекомых запутались в волосах, так как милиционер, заскакивая в здание форменную кепку засунул под погон, а часть из них попала за воротник. Участковый завертелся волчком, судорожно сбивая тараканов с головы, давя под одеждой, и стараясь не давать им забираться вверх по ногам.
Дальше стало еще хуже. Отрезая выход на лестницу, коридор перегородила стая громадных, ростом с небольшую собаку, крыс. Сверкая кроваво-красными бусинками глаз и хищно скалясь, они, прямо по ковру из тараканов, серым клином устремились на человека.
Любой другой на месте участкового остался бы обглоданным скелетом на загаженном полу. Но его хорошо научили принимать единственно верное решение в экстремальной ситуации. Милиционер, не дожидаясь, когда в дело вступят сотни клыков, с хрустом мышц рванул к спасительному окну в противоположном от лестницы конце коридора.
Ему приходилось прыгать и с большей, чем второй этаж, высоты. Прикрыв голову руками, участковый изо всей силы оттолкнулся от пола, чтобы в полете боком выбить раму с остатками стекол, но в последний момент подошва ботинка скользнула по маслянистой массе раздавленных тараканов. Инерции прыжка не хватило, и он, протаранив раму головой, со всего маху ударился ребрами о подоконник.
Дыхание перехватило, в глазах потемнело от боли, однако участковый, неимоверным усилием воли удерживая сознание, вывалился наружу. Короткий полет в сопровождении роя стеклянных и деревянных осколков, завершился гулким ударом, потрясшим организм до основания. От неизбежной гибели его спасло только то, что в последнюю секунду перед встречей с землей, тело все же вспомнило необходимые навыки и сумело сгруппироваться, тем самым, оградив голову от прямого контакта с асфальтом.
Младший лейтенант, с огромным трудом сфокусировал зрение и в окне, из которого только что выпал, с изумлением увидел человека с необычайно бледным лицом, закутанного в непроницаемо черный плащ. Он, сложив руки на груди, с брезгливым недоумением, словно диковинное насекомое рассматривал распластанного на земле милиционера. Участковый попытался вскочить, но, срезанный приступом нестерпимой боли провалился в темный омут беспамятства.
Вечер 17 августа 2007 года. 18 часов 51 минута. Колпинский район Санкт-Петербурга, улица Культуры, дом 5.
Филиал «Экспортбанка», входящего в первую десятку кредитных учреждений страны, располагался в трех сотнях метров от здания районного управления милиции. Несмотря на такое соседство, вопросам безопасности руководство филиала уделяло самое серьезное внимание, особенно на фоне происходящих в последнее время событий.
Особое беспокойство заместителю управляющего по безопасности доставляло то обстоятельство, что в хранилище из-за проводимой на грани фола финансовой операции, скопилось более трехсот миллионов рублей наличных денег.
Информация об этом была известна строго ограниченному кругу лиц. Центральный офис, наконец, подтвердил прибытие специальной колонны инкассаторов для перевозки денег в столицу. Оставалось пережить всего одну ночь.
Несмотря на отсутствие явных причин для тревоги, заместитель по безопасности покидал рабочее место с тяжелым сердцем. Перед тем, как выйти из здания, он еще раз проинструктировал прапорщика – старшего смены охраны. По договору, ночью в помещении филиала дежурили милиционеры вневедомственной охраны с табельным оружием.
Уже из салона новенького, блестящего лаком внедорожника, главный секьюрити с сомнением окинул взглядом едва заметные, последней разработки широкоугольные камеры на фасаде, позволяющие держать под контролем значительную часть улицы перед входом. Раздраженно выкинул в окно только что прикуренную сигарету и, вдавив акселератор в пол, он с проворотом вылетел со стоянки на проезжую часть, заставляя испуганно шарахнуться в сторону зазевавшегося пенсионера на потрепанной «пятерке».
Ночь с 16 на 17 августа 2007 года. 02 часа 07 минут. Колпинский район Санкт-Петербурга, перекресток улицы Труда и улицы Культуры.
Дежурный по районному управлению майор целую минуту тупо смотрел на отдельно врезанную в панель пульта алую лампочку, которая под аккомпанемент противного писка, вдруг нервно заморгала. Когда до него, наконец, дошло, что это означает, помещение сотряс трехэтажный мат.
Вечер выдался на удивление спокойным. Пролетарии набирались сил и аккумулировали средства перед выходными. Молодняк с улиц разогнал зарядивший вопреки прогнозам обложной дождь. И тут такая пакость – «сработка» в «Экспортбанке».
На самом деле, физическая защита объектов входила в компетенцию вневедомственной охраны. Но удобное расположение филиала, а также тесные контакты управляющего с высокими милицейскими руководителями, сделали свое дело, и на пульте оперативно-дежурной службы появилась нештатная тревожная лампочка.
«Неисправность», – мелькнула у майора первая мысль. Он не мог себе представить, кто в трезвом уме решит штурмовать банк, находящийся под носом у целого милицейского подразделения?
Однако, события, произошедшие накануне, ставили под сомнение обычную логику. Дежурный, прослуживший без малого двадцать лет, ради скорой пенсии готов был поверить во что угодно.
Через несколько минут пять человек, все, кто оказался под рукой, с оружием на изготовку выскочили на улицу. В этот момент фонари, щедро заливавшие светом окрестности, беспомощно моргнули и погасли. Мелко сеявший дождик в одну секунду превратился в ливень. Отрезая милиционеров от здания филиала, возле крыльца которого в сырой тьме громоздились силуэты грузовиков и мелькали неясные тени, из водяной пелены вышли собаки. Десятки бродячих псов взяли людей в плотное кольцо.
Пылающие яростью глаза, вскипающая вкруг оскаленных клыков слюна, вставшая дыбом мокрая шерсть и угрожающее рычание, рвущееся из множества глоток, ввергли в оторопь даже видавших виды мужиков.
Майор, передернув затвор «Макарова», тыльной стороной левой ладони тщетно пытаясь протереть заливаемые потоками воды глаза, дрогнувшим голосом скомандовал: «Фу! Брысь!». В ответ ближайшая к нему крупная худая дворняга встряхнулась, залилась хриплым лаем и кинулась в атаку. За ней синхронно сомкнулась к центру круга остальная стая.
Дежурный успел подстрелить прыгнувшего первым пса. За его спиной коротко, на три патрона, рыкнула автоматная очередь. Резанул уши предсмертный визг. Но людей было слишком мало, а озверевших, потерявших страх собак слишком много…
Десятью минутами раньше, патрульная группа вневедомственной охраны получила сигнал тревоги из филиала «Экспортбанка». Обученный экипаж рванул к объекту без промедления, кратчайшим маршрутом по набережной канала. До цели оставались считанные минуты, когда в лобовое стекло мчащейся на скорости сто пятнадцать километров в час «девятки» пушечным ядром ударила летучая мышь.
Сила столкновения была столь велика, что триплекс не выдержал. Зверек, в мгновение ока превратившийся в бесформенный кровавый комок, угодил водителю прямо в лицо. Машина резко вильнула влево, перескочив через бордюрный камень, пробила ограждение и, перевернувшись в воздухе вверх колесами, упала в воду.
…На этот раз грабители не стали разыгрывать перед охраной банка спектакль, а, не мудрствуя лукаво, подорвали дверь зарядом пластида. Накануне операции Сергей лично прокусил горло прапорщику-саперу, заведовавшему складом взрывчатых веществ на армейской тыловой базе.
Милиционеров охраны, привлеченных к дверям отслеженной камерами видеонаблюдения непонятной суетой снаружи, смело взрывной волной. Их трупы и табельное оружие забросили в кузов одного из грузовиков вперемешку с денежными мешками. Весь налет занял не более пятнадцати минут.
Сергей, наблюдавший за происходящим со стороны, обеспечивая внешнее прикрытие акции, остался доволен. Теперь он обладал необходимыми финансовыми средствами для начала реализации плана сатаны.
Глава 4. Паутина зла.
17 августа 2007 года. 08 часов 22 минуты. Санкт-Петербург, Суворовский проспект. Главное управление внутренних дел по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
Начальник Колпинского РУВД, крепко прижимая к правому боку черную дерматиновую папку, торопливо шагал по безлюдному коридору в сторону кабинета начальника Главного управления. Спешил он скорее по привычке, потому как предполагал, чем закончится беседа. Кто-то должен был ответить за резонансные преступления, совершенные на подведомственной территории, и этим кем-то, ни секунды не сомневался подполковник, будет назначен именно он.
Ситуацию усугубляло даже не количество погибших и пропавших без вести сотрудников, а похищенная астрономическая сумма, принадлежавшая известному банку. Такие проколы не прощаются. В лучшем случае последуют поспешные проводы на пенсию. В худшем – обвинение в халатности и неизбежная судимость, чтобы следующий, севший в освободившееся кресло, не вздумал расслабиться.
Секретарша в приемной с каменным лицом не ответила на приветствие, лишь молча кивнула на высокую двухстворчатую дверь. Несмотря на готовность к неприятностям, сердце подполковника дало сбой. Стараясь удержать дрожь в пальцах, он надавил на отполированную множеством прикосновений медную ручку.
Юный по меркам правоохранительных органов, сорокатрехлетний генерал, сидя за рабочим столом, разговаривал по мобильному телефону. Точнее, внимательно слушал собеседника, страдальчески кривясь и морща лоб. Подняв глаза на вошедшего, он ткнул пальцем в ряд стульев у стола для совещаний и подполковник, повинуясь, опасливо присел.
Закончив разговор, генерал поднялся, устало растер лицо ладонями, подошел к вскочившему подполковнику и протянул руку.
– Здравствуй, Константин Викторович.
Подполковник почтительно пожал неприятно холодную, вялую кисть.
– Здравия желаю, Валерий Васильевич.
– Да сиди, сиди, – генерал обошел стол и сел напротив. – Ты, Константин Викторович, догадываешься, с кем я только что общался?
Начальник районного управления неопределенно пожал плечами.
– Да ладно, – хмыкнул хозяин кабинета. – Все ты прекрасно понимаешь, чай не первый день в органах. Небось, за приказом об увольнении ехал?.. Так вот, тот, кто мне звонил, дал пять, от силы, семь суток, найти похищенные из филиала «Экспортбанка» деньги. В противном случае с погонами распрощаюсь я. Ну, а ты распрощаешься со свободой. Ничего себе перспективка?.. Я так понимаю, ты на зону-то пока не стремишься?
Подполковник закашлялся, вытащил из кармана брюк не первой свежести платок, сначала вытер выступившую на лбу испарину, затем губы, и только после этого прохрипел:
– Так уж сразу и на зону?.. Условно-то никак нельзя?
– На зону, на зону, – почти весело подтвердил генерал. – Но есть и хорошая новость. Если мы находим деньги, то обещанной премии тебе вполне хватит на безбедную старость. Усекаешь? – Он бодро встал и деловым тоном продолжил: – Сейчас двигаешь к начальнику Управления уголовного розыска, он в курсе событий в части касающейся. И помни – семь суток, не больше… Все, свободен…
17 августа 2007 года. 12 часов 00 минут. Колпинский район Санкт-Петербурга. Павловская улица, дом 10.
Участковый очнулся от пронзительного звука сигналов точного времени, словно раскаленными иглами прожигающих мозг. Где-то за стеной на полную громкость работал телевизор. Раздражающее пиканье сменилось музыкальной заставкой выпуска новостей, затем что-то неразборчивое забубнил диктор.
Открыв глаза, первое, что он увидел, был плохо оштукатуренный, лупившийся на стыках плит потолок. Перекатив голову влево, уперся взглядом в высокое пыльное окно с широким подоконником. А справа тянулся ряд кроватей с поцарапанными железными спинками.
Мягкий дневной свет слепил, выжимая слезы, и его лицевые мышцы рефлексивно сократились, смыкая веки. Продираясь, сквозь бешено вращающиеся перед глазными яблоками разноцветные круги, фрагменты воспоминаний постепенно склеивались в единую картину. По нему снова ползли тараканы, атаковали крысы, осколки пробитого головой стекла вспарывали кожу. А в черной раме выбитого окна светилось жуткое, мертвенно-белое лицо с бесконечной глубины провалами глаз, и выступающими из-под верхней губы звероподобными клыками.
Младший лейтенант перекатил голову по подушке, через силу приоткрыл глаза, часто смаргивая наплывающую влагу. Выпростал руки из-под одеяла, провел ладонями по густо залепленным пластырем щекам, ощупал коротко остриженный затылок, убеждаясь в отсутствии серьезных повреждений.
Первое же движение отозвалось острой болью в спине и правом боку, особенно пострадавшем от жесткого контакта с подоконником. Но участковый был человеком опытным, специально обученным без помощи врачей оценивать ущерб, нанесенный организму. Несмотря на значительную высоту падения, судя по ощущениям, он не только ничего не сломал, но даже не получил тяжелых травм. Это подтверждало отсутствие на теле гипса, а также нахождение не в реанимации, а в общей палате. То, что он в больнице, милиционер сообразил сразу же после пробуждения.
Вцепившись в холодные ребра рамы кровати, он медленно сел. Скрип пружин продавленной панцирной сетки разбудил укрытого с головой человека по соседству. Из-под одеяла появилась небритая, опухшая физиономия с подбитым глазом и густо пахнуло свежим перегаром.
– Оба на, прочухался, – радостно просипел сосед. – А я уж, грешным делом подумал, что все, кранты тебе. Со вчерашнего дня бревно-бревном валяешься, – он опустил руку, пошарил под кроватью и, воровато оглянувшись, жестом фокусника извлек початую бутылку водки. – Вздрогнем?
При одном виде дешевого зелья участковый тут же ощутил рвотный позыв и смог только отрицательно мотнуть головой.
– Ну, как знаешь, – мужичонка отвинтил пробку, сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка и, передернувшись, шумно выдохнул: – Уф, хорошо-то как!.. Ты, слышал, прям как я, из окошка сиганул? С какого этажа?.. Я так с третьего. Совсем никакой был, потому, наверное, и башка цела осталась. Копыта, вот, правда, подкачали, – он приподнял край одеяла и продемонстрировал загипсованные до колена ноги.
В палате кроме них никого больше не было, а на глазах хмелеющего соседа явно тянуло к общению. Участковый же, не отвечая, волевым усилием поборов головокружение, осторожно встал. Провожаемый удивленным взглядом переломанного пьянчужки, слегка пошатываясь, вышел из палаты.
Через час, первая половина которого ушла на поиски лечащего врача, а вторая на препирательства с ним, младший лейтенант был выписан на амбулаторное лечение.
…Участковый всю жизнь прожил с матерью в двух комнатах большой четырехкомнатной коммунальной квартиры на центральном проспекте. Отец бросил семью еще до рождения сына. Используя свое нынешнее положение, он мог бы попробовать его отыскать, но, при здравом размышлении, оставил эту мысль.
Пока из будущего милиционера в армии готовили машину для убийства, у матери открылся рак легких. Именно это обстоятельство и помешало ему остаться служить по контракту. Сейчас же болезнь зашла столь далеко, что мать постоянно находилась в хосписе, расположенном в пригородном поселке. Устроить её помогла соседка по коммуналке, работающая там старшей медицинской сестрой, также в одиночку воспитывающая сына пятью годами младше участкового. За пятнадцать лет жизни в одной квартире, они практически стали одной семьей, и соседского Ромку милиционер давно воспринимал как младшего брата.
Младший лейтенант на цыпочках вошел в квартиру и, не зажигая света в длинном темном коридоре, хотел незаметно для соседей проскочить в свою комнату. Но на звук неожиданно громко захлопнувшейся входной двери из кухни выскочил семнадцатилетний, в этом году окончивший среднюю школу, Роман.
– Леха, ты что ли?
Участковый досадливо скривился, он не хотел сейчас никого видеть, но, тем не менее, отозвался:
– Я конечно. А ты думал кто?.. Здорово, – Алексей ответил на крепкое рукопожатие.
– Ты куда пропал?.. Блин! А с рожей что? Кошки драли?.. Или девки? – Роман как-то нервно хихикнул. – Ты меня впустишь, или как?
Младший лейтенант уже взявшийся за ручку двери в свою комнату, плечом ненавязчиво оттирал Романа от входа.
– Или как. Видишь, только со службы, устал, спать хочу, как из пушки. А ты с вопросами своими дурацкими. Отвали Ромка, позже, вечером поговорим.
Участковый лукавил. После суточного беспамятства спать он естественно не хотел. Но ему были крайне необходимы хотя бы пара часов одиночества, преодолеть смятение в мыслях и попытаться привести в порядок энергетику изрядно потрепанного организма. Однако Роман не думал отставать.
– Успеешь. Все равно, пока свою дозу никотина не получишь, не утихомиришься. А у меня дело к тебе, – цепко ухватив Алексея за рукав, он настойчиво тянул его на кухню.
Тот нехотя, но все же двинулся за приятелем. По пути, заглянув в висевшее на стене зеркало, искренне ужаснулся, и подумал, что в таком виде как минимум неделю на улицу показываться не стоит. С окончательно испортившимся настроением, участковый плюхнулся на скрипучий стул, подвинул ближе пепельницу, закурил, и угрюмо буркнул, обращаясь к Роману:
– Излагай.
Парнишка, пристроился на стуле напротив. Ладонью разогнав облако табачного дыма, закашлялся и нервно заметил:
– Окно слабо открыть?
– Ты меня за этим позвал? – Все сильнее раздражаясь, рыкнул Алексей.
На кухне повисла напряженная тишина, готовая в любую секунду взорваться скандалом.
Первым прервал молчание Роман. Крепко сжав голову ладонями, он глухо выдавил:
– Ленка пропала.
– Куда пропала? – По инерции все еще грубо переспросил участковый.
– Я в последний раз с ней на вокзале столкнулся, в понедельник, тринадцатого. Она там с какими-то двумя наркоманами крутилась, – не обращая никакого внимания на тон старшего товарища, продолжил Роман. – Естественно подошел, стыдить начал. Ленка ж до этого неделю дома не ночевала, мать с ума чуть не сошла. А она на меня матом, мол, не суйся не в свое дело. Потом вскочила вместе с этими уродами в автобус на Красный Бор и больше ее никто не видел. Мобильник вон «вне зоны» всю дорогу.
Алексей повернул пронзительно взвизгнувшую ручку оконной рамы, приоткрыл створку, впуская струю свежего воздуха. С досадой раздавил в пепельнице наполовину недокуренную сигарету.
Ленка, о которой шла речь, жила в соседнем доме, и была давней безответной любовью Романа. Алексей никогда не воспринимал его переживания всерьез. С кем в детстве не бывает? Но, вернувшись после службы в армии, с удивлением убедился, что парня заклинило не на шутку. И все было бы ничего, с таким упорством он мог вполне добиться взаимности, только вот его избранница выбрала кривую дорожку. Связавшись с криминальной компанией, бросила школу накануне выпускных экзаменов, и что хуже всего, по данным Алексея, пристрастилась к героину. Роман же, не воспринимая никаких доводов, продолжал обреченно бороться.
Участковый вытряхнул из пачки новую сигарету, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся:
– И что ты от меня хочешь?
– Помоги ее найти. Я чувствую, она в беде. Ты же милиционер, у тебя есть возможности.
– Да ни хрена у меня нет! Никаких особенных возможностей! – Алексей со всего маху стукнул кулаком по столу, так, что над подпрыгнувшей пепельницей взвилось серое облачко. – Я обычный участковый… У-част-ко-вый, – повторил он, для убедительности растягивая слово по слогам. Потом встал, подошел к сгорбившемуся на стуле Роману, опустил ладонь на его плечо, и уже спокойно, без эмоций, сказал: – Ладно, не напрягайся ты так. Что-нибудь придумаем. Только искать начнем завтра с утра, раньше не приставай. Мне действительно нужно отдохнуть.
Тот помолчал, а потом тусклым голосом спросил:
– С лицом-то, что на самом деле?
Читать бесплатно другие книги:
