Жизнь и приключения Федюни и Борисыча Скрипаль Сергей
Глядя на вытянувшиеся лица ребят военрук объявлял, что по правилам, тот у кого сорвали повязку, считается убитым. Но попробуй, сорви повязку без борьбы у противника равного по силе, бок о бок с которым в одинаковых условиях, накачивал мускулы в работе и отдыхе всю свою жизнь.
По всем достижениям и результатам прошедших конкурсов с наилучшими показателями в командиры выходили Федюня и Борисыч, но и они, не смотря на свою силу и ловкость, не сумели бы помешать потасовке.
Поэтому выходило так, что группе обороны можно было и всего – то навсего: построить лёгкую крепость из старых плетней, водрузить в ней повыше своё знамя, и поставить часовых прохаживаться вокруг крепости, пока не пройдёт контрольное время с девяти часов утра до двенадцати дня. Уцелеет знамя – победила группа обороны.
Даже, если атакующие подкрадутся незаметно, и нападут на крепость внезапно, часовым достаточно будет взяться за руки, и кольцом оцепить крепость, чтобы она стала неприступной.
Пока Борисыч соображал и, посапывая, обдумывал, не торопясь общую задачу " боевой фазы", Федюня потянул жребий и попал в командиры отряда обороны.
– Ха! Считай победа у нас в кармане! – хвастливо произнёс он, высокомерно поглядывая на будущих противников.
– Я сейчас наберу "непобедимый гарнизон неприступной крепости", и дальше можно не играть. Борисыч! Ты сдаёшься?
– Подожди, подожди, – качая головой и посмеиваясь, остановил хвастунишку военрук. – Ты хороший боец, но у тебя должен быть и равный по силам противник. Если ты сейчас заберёшь к себе самых сильных бойцов, то игру и правда можно не продолжать, победа действительно будет у тебя в кармане. Верно? – обратился он ко всем ребятам.
– Конечно, верно!
– Федька хитрый и ленивый, не хочет сражаться!
– Выбрал себе, что полегче!, – зашумели ребята со всех сторон.
– А как же дух соревнования и воля к победе? Мы сделаем вот что! – прищурился военрук, – Сначала пускай командиры наберут себе отряды вот так, – по очереди выберут себе по одному человеку до тех пор, пока команды не будут сформированы. Начинай, Федюня!
Попритихший Федюня пригласил к себе первого бойца, за ним то же самое сделал для себя Борисыч.
Когда группы были набраны, командиры повернулись к военруку в ожидании указаний. Он правильно понял ребят и усмехнулся.
– А больше я вам ничего не скажу. Задачу вы знаете. У вас есть свои командиры, вы теперь – отряды, думайте, решайте, планируйте ваши военные действия! Мне осталось только кинуть жребий, у кого какого цвета будут повязки и знамя.
– Красного, советского, конечно! – опять выскочил первым Федюня.
– А почему это у тебя красного? Мы тоже советские не хуже! – насупилась противоположная сторона.
– Тише, тише, вояки, – опять посмеялся военрук. – Чтобы никому не было обидно, цвета знамён и повязок у одних будут синие, а других оранжевые. Давайте кидать жребий!
Такой подход к определению цветов устроил всех. Оранжевые достались Федюниной группе обороны, а синие взяла себе группа атаки под командой Борисыча.
Командиры получили планшеты с расписанием завтрашнего дня, устроили короткие советы со своими отрядами, определили кому что подготовить и за что отвечать, и разошлись по домам.
Федюня пришёл домой в прекрасном настроении. Как раз пообедать заскочила домой мама.
Сели за стол. Хлебая щи из кислой капустки, принюхиваясь к чарующему запаху подрумянивающихся на сковороде котлет, Федюня рассказал маме о совещании и своей "военной" задаче.
– И что же ты собираешься делать? – поинтересовалась мама.
Федюня взахлёб рассказал о том, как они с ребятами решили обустроить крепость, как укрепить знамя, что взять с собой, чтобы комфортно организовать дежурство часовых.
Мама одобрила Федюнины планы и спросила, не нужна ли ему какая – нибудь помощь.
Федюня подумал и выпросил лежащие в сарае старые полотна красной материи, оставшиеся от недавно прошедших выборов.
– Мам, ты понимаешь, мы же солдаты! Мы же советские! А у нас знамя оранжевое, а не красное. Так по правилам. Но у нас крепость получается некрасивая – голый плетень вокруг знамени. А мне хочется крепость красненьким украсить, да ещё лозунги всякие написать. Ну, там.... "Врагу не сдаёмся", "Наше дело правое", и такое всякое. Можно?
– Можно, – посмеялась мама. – Бери, командир, материю, украшай свою крепость. А надписи можешь сделать известью, которой деревья подбеливали. Там ещё осталось.
– Ур-р-р-р-р-а-а-а-а-а! – выбежав из-за стола сделал стойку на голове Федюня.
– Федя! С ума сошёл! После еды нельзя – вверх ногами! – остановила его мама. Глянула в окно на подъехавший, посигналивший ей "Газик".
– Помоешь посуду, приберёшь, подметёшь, и можешь заниматься своей крепостью.
Мама чмокнула Федюньку, как маленького в макушку, махнула рукой и поехала по своим делам.
В это время Борисычу было не до веселья. Пока легкомысленный торжествующий Федюня уписывал горячие котлеты, мыл посуду, наводил порядок и раскладывал полотна материи, чтобы писать лозунги на транспарантах, Борисыч обдумывал, как же ему за такое короткое время выполнить труднейшую задачу.
Начал размышлять он с того, что военрук невыполнимую задачу не поставил бы никогда. Значит, какое то решение было. Какое?
В борьбу вступать нельзя, тогда что? Сделать подкоп? В принципе можно. Но поляна такая огромная, что от опушки леса подкопаться под крепость можно было от сегодняшнего майского дня как раз где – то к Новому году. Не пойдёт.
Накинуть на знамя аркан и выдернуть его из крепости без боя? Никто не умеет ловко кидать верёвочную петлю, всё же не американские индейцы. Не пойдёт.
Сорвать знамя пролетая на "тарзанке"? Но самая ближайшая подходящая ветка дерева, которая протянулась по направлению к крепости, находилась не меньше чем в ста метрах от неё.
Не пойдёт, не пойдёт, не пойдёт.
Борисыч перебирал один вариант за другим. Воздушный шар? Не пойдёт.
По телевизору показывали старый популярный фильм и Борисыч машинально подпевал героям: – Броня крепка и танки наши быстры, и наши люди мужества полны....
Одного мужества недостаточно. Ха! Танк добыть бы где – нибудь!
Выпросить трактор на пару часов? И на тракторе подъехать, как на танке к крепости? Ну и что? Ну, подъехали, ну десантировались. Не пойдёт.
Подбежать с оранжевыми повязками на рукавах, смешаться с противником, и в суматохе схватить знамя? Всё равно начнётся драка. Не пойдёт.
Борисыч прошёлся по комнате. Двенадцатилетняя сестрёнка Катюшка возилась с сестрёнками – близняшками и стратегического совета от неё можно было не ждать.
А что если?.... Нет, не получится.... А быть может?.... Не – а, не может...
Борисыч подумал, что нужно бы посоветоваться с Федюней, но тут же припомнил, что они противники, в разных командах, и, конечно, Федюня своих секретов выдавать не станет. А каких секретов? Ведь у Федюни секретов нет. Ему только крепость построить и, – считай победил.
Борисыч вконец расстроился и решил к Федюне сходить. Хоть посмотреть, чем он занят, как готовится к утренней борьбе.
– Катюшка! Мама придёт, пойдёшь коровку встретишь, поняла? А я к Федьке сгоняю.
Катюшка кивнула головой и Борисыч, убедившись, что дома будет полный порядок, поплёлся к другу.
У Федюни был полный разгар работы. На свисающих с маленького столика красных полотнах ткани белели кривые буквы призывов и лозунгов:
"Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей земли не отдадим!", "Велика Россия, а отступать некуда!".
Другие читать Борисыч не стал – завтра будет ещё время. Угрюмо спросил у друга:
– Готовишься?
– Ага, – охотно ответил весёлый Федюня, улыбаясь и размазывая по щекам белые известковые полосы.
– Во, завтра крепость свою разукрашу! Будет прелесть! А ты чего, думаешь, как нас победить? Ну, думай, думай. А только ничего у тебя не выйдет! Враг-у-уу-у не сда-а-ё-ё-ётся наш гордый "Варяг"... А вот это я завтра на своих ребят надену.
И Федюня показал наготовленные красные полосы, с белой гордой надписью "КФК".
– Чего это? – недоумённо спросил Борисыч?
– А вот! Чтобы своих с твоими не перепутать, и чтобы твои не могли под нас маскироваться! – наискосок через плечо, как сваты в деревнях, или красавицы на конкурсе красоты, нацепил на себя ленту Федюня.
– Это я понял. Что это – КФК?
– Крепость Фёдора Кострова! – гордо ответил командир отряда обороны.
– Красиво... – совсем скис Борисыч. – А это куда? – ткнул он пальцем в красные транспаранты?
– Плетень у крепости обмотаю! – отошёл на несколько шагов и издали полюбовался своей работой гордый художник.
– Ну, мотай, мотай.
Борисыч кивнул головой, расстроено махнул рукой и поплёлся восвояси.
По дороге его обогнал тракторист Степан на своём "Беларусе" и Борисыч подумал опять:
– А хорошо бы танки! Да где ж их взять. Надо всё – же найти против крепости какую – нибудь военную хитрость.
Так, в размышлениях, ничего не замечая вокруг, он подходя к своему дому чуть не уткнулся в коровку Зорьку, которую загоняла домой Катюшка.
Все дела на сегодня были закончены, и Борисыч мог идти спать.
Уже "утолокшись", он сквозь подступающий сон подумал было, что можно применить химическую атаку и "выкурить" защитников крепости, но когда он начал рассчитывать возможное направление ветра, и чего бы такого едкого поджечь, и а-а-а-а-а......Крепкий сон "подрубил" его на мысли о горящем коровьем навозе и убаюкал до самого утра.
В сладком сне ему снилась красивая Федькина крепость, похожая во сне на старинный замок. С развевающимися красными транспарантами, какими то изумительными красными лентами и защитниками, одетыми в рыцарские латы с красными полотнами через плечо и надписью "КФК". Сам Федюня поглядел вниз с высокой крепостной стены на Борисыча и сказал басом угрожающе:
– За нашу Советскую Родину!
И Борисыч во сне маленький и пристыжённый, обнял за шею маленькую коровку Зорьку и пошёл с ней вместе куда – то, горько плача. Но во сне Зорька пожалела Борисыча и сказала ему нежным маминым голосом:
– Хочешь взять крепость без боя? Сделай вот что....
Проснулся Борисыч рано – рано. Свежий, выспавшийся, он вспомнил, какое решение он нашёл во сне, и, приплясывая от нетерпения начал умываться во дворе, поддавая снизу по выдающему порции воды, гремящему соску железного рукомойника, густо вспенивая душистое хвойное мыло в руках, и приговаривая:
– Ну, Федька, будет тебе сегодня танковая атака! Броня крепк-а-а-аа и та-а-нки на-аши бы-ы-стры, и на-а-аши лю-ю-ди му-у-у-жества полны-ы-ы!
Он сам отвёл в стадо милую коровушку Зореньку, которая так его пожалела во сне и подсказала, как победить Великолепного Федюню и побежал по просыпающемуся селу, собирать на большой совет свой отряд, чтобы сообщить ему Великую Военную хитрость.
А Федюня разрешил себе поспать подольше, и подошёл на поляну только к восьми часам утра руководить строительством крепости. Впрочем, это было так скучно! Поставить в квадрат плетни до двух метров высотой, связать их между собой так, чтобы каждая сторона квадрата была не больше полутора метров в длину, насыпать в ограду земли и укрепить знамя в центре. Всё.
Отряд обороны выполнил свою задачу быстро, а Федюня долго ещё хлопотал, бегая вокруг "крепости". Он втыкал по её сторонам длинные шесты, обтягивал их красными транспарантами с далеко видными гордыми надписями, и пытался подвязывать какие то полощущиеся на ветерке длинные тряпочки, чтобы приблизиться хоть сколько – нибудь к образу ну уж не крепости, так хоть сторожевой башни из рыцарских романов.
Ни на сторожевую башню ни на крепость Федюнино детище похоже быть упорно не хотело, а издалека скорее напоминало силуэт какого – то громадного урода, одетого во всё красное и приветливо помахивающего всем подряд руками – тряпочками.
Все участники заключительного этапа собрались в условленное время вместе, военрук убедился в общей готовности, засёк контрольное время и дал команду к началу.
Девчонки пошли к своим палаткам, Борисыч увёл отряд атакующих в чащу леса, а Федюня привёл защитников к присяге на верность знамени и торжественно обрядил в красные полосы ткани через плечо.
У защитников крепости забелели крупные буквы "КФК" на груди, девчонки восхищённо заахали и зашептались, поглядывая на командира отряда обороны, а он, прекрасно всё видящий и слышащий, важно вышагивал перед своим гарнизоном красивый и гордый, с театральным биноклем на груди и помятой алюминиевой солдатской фляжкой на поясе.
Девчонки нарезали тонкие ветки кустов, наплели венков наподобие тех, лавровых, которые возлагали на головы героев в Риме и покрыли ими головы защитников знамени для украшения и защиты от уже достаточно горячего солнышка.
Федюня подбадривал приунывшие посты часовых, которым не хотелось остолопами торчать около "крепости", и которые с удовольствием бы сейчас пошли бы поболтать и посмеяться с красивенькими девчонками.
Попили водички, походили туда – сюда, посидели... Отряда Борисыча и следа нет. Прошёл час.
– Торчим тут ... – затосковал по мирной жизни один из защитников. – Небось они на речке плещутся в своё удовольствие, да над нами – дураками потешаются... Накупаются, позагорают, подойдут к двенадцати, примут проигрыш, да пойдут по домам...
– Цыц! – цыкнул на нытика Федюня. – Где – то тут они, поблизости! У меня нюх на них! Да Борисыча я с детства знаю. Не такой он человек, чтобы без боя сдаться!
– Ну, вообще то, это да, – признали все и невольно заозирались по сторонам, выглядывая признаки приближения неприятеля.
Федюня оглядел в бинокль кусты окрест.
– А, да вот и они! Хороши, красавцы! Замаскировались! Ползут по – пластунски. А только меня не обманешь. Давайте, давайте, поближе, поближе.
У него, видимо что-то перемкнуло в голове, потому что он забыл, что он советский командир, и не отрывая биноклика от глаз, почему то заговорил ломаным языком немецкого оккупанта:
– Тафай, тафай, партизанен, ком цу мир! Мы тепя путем немношко вешайт, немношко расстреливайт.
Ещё через пять минут он встревожился.
– Так, что – то не то! Я вижу чётко двоих, а где же остальные? И что это за шум такой?
Он и все часовые повернулись в противоположную сторону, посмотреть на источник шума.
Картина, которую они увидели, заставила их замереть, затаить дыхание и облиться холодным потом от макушки до пяток.
На окраину поляны выбежал знаменитый сельский производитель – шестидесятипудовый бык Салат.
Он был подслеповатым и не видел ни защитников "крепости", ни знамени. Он увидел только раздражающий красный силуэт какого то большого урода, который стоял в его, Салата, владениях и нагло махал ему руками.
Бык не оценил этой приветливости и угрожающе наморщив морду, опустив тяжёлую голову с короткими и острыми, как кинжалы рогами, пару раз ударив тяжёлым копытом о землю, низко и громко, как сирена, укреплённая над сельсоветом, заревел на всю поляну.
Рёв Салата, как ветром сдул сонливость и пробудил такую неожиданную прыть в защитниках крепости, что они добежали до девчачьих палаток на противоположной опушке леса за рекордно короткое время.
Для Салата серия дополнительных раздражающих разбегающихся призраков сделала "урода" фигурой нетерпимой и бык кинулся на "великана" с тем, чтобы примерно наказать наглеца.
Хлипкая оградка из старого плетня и куски кумача полетели клочьями в разные стороны, а бык бил, поддевал рогами и топтал тяжёлыми копытами лохмотья былого величия. Из земли, насыпанной в центр крепости, одиноко и незащищено торчало сильно покосившееся древко с обвисшим знаменем оранжевого цвета.
Федюня бешено ругался, срывая с себя красную перевязь, тоскливо поглядывал на беззащитное знамя, и с трудом удерживался, чтобы не побежать за ним прямо на быка.
Куда там! Характер Салата хорошо знали все сельские жители!
Грозный рёв громадного животного заставил доблестных защитников знамени и "крепости" увести девчонок подальше от греха под защиту леса, и только укрывшийся за деревом, никуда не бегущий военрук видел, как сын пастуха Егорка, солдат из рядов атакующего отряда Борисыча, подбежал к Салату и подняв прут высоко над головой завопил: – Пийшов, шоб ти здох!
Бык остановился, попятился и развернувшись, вдруг... побежал от Егоркиного прута, трусливо задрав хвост и тяжело вскидывая зад, туда, откуда пригнал его Егорка по сговору с хитроумным Борисычем.
Федюня перебрался к краю поляны, осторожно выглянул из-за дерева, увидел оставленное быком поле боя и, рванулся было, к разрушенной крепости, но услышал громовое, перекатывающееся:
– Ур-р-р-а-а-а-а-а-а! Ур-р-р-а-а-а-а-а-а!
Обмякнув, он увидел, как на жалкий бугорок земли, оставшийся от "крепости", вскочил, подхвативший чужое оранжевое знамя командир атакующего отряда Борисыч, и горько махнул рукой.
«Зарница» закончилась. При подведении итогов военрук очень хвалил защитников «крепости» за изобретательность и утешал, признавая, что в такой ситуации вряд ли кто – то сумел бы отстоять знамя. Никакие солдаты ни американской, ни немецкой армии перед напором великолепного Салата устоять не смогли бы, признал он. А Борисычу он вручил снятые со своей руки часы «Командирские», и поблагодарил за проявленную солдатскую смекалку, которая позволила «суметь организовать подручными средствами танковую атаку на противника, повергнуть его в паническое бегство и захватить чужое знамя без единого выстрела и без потерь».
Глава 6
Мы подъехали к дому Федюни.
– Федюня, а что Таисия, дети дома?
– Не, я их в гости к сватам на пару дней отослал, чтоб под ногами не путались – просиял заботливый глава семьи. – Так что мы вольные казаки и что хотим, то и будем делать.
– Мужики, я пока машину в порядок приведу, а вы быстренько бросайте в дом свои вещи, и из дому сюда в машину несите рюкзачок с припасиками. Там в сенях он лежит, – деловито скомандовал нам вольный казак Федюня.
Послушно мы с Серёгой начали выполнять то, что было велено.
В просторном светлом доме нас встретил полный порядок, прохлада, и тишина.
Маленький котёнок играл с лучиком света, пробившимся сквозь густую крону большой липы во дворе и упавшим через окно на тряпочный коврик, лежащий на крашеном полу. Завидев нас котёнок замер, но через минуту потеряв к нам всякий интерес, продолжал играть. Понятно было, что в этом доме котят не обижают. Негромко репродуктор из угла сообщил нам московское время и предложил послушать запись двадцатилетней давности – радиопостановку театра у микрофона.
Мы сложили в угол наши сумки и поискали Федюнины припасики.
– Это вот этот рюкзачок? – спросил у меня Сергей, кивая на чудовищных размеров мешок с заплечными лямками и туго натянутыми боками.
– Зная Федюнину слабость к "пожрать", похоже он, – вздохнул я.
С трудом мы вынесли "рюкзачок" из дому и кое – как пристроили в багажник машины.
Я потирал колено, ушибленное обо что то жуткое и твёрдое из "рюкзачка".
– Ты чо, на неделю жратвы набрал? – спросил багровый запыхавшийся Серёга у Федюни, благодушно протирающего лобовое стекло.
– Да ничего страшного, – успокоил нас Федюня. – Так, чуть – чуть покушать, на случай, если рыбка ловиться не будет. Картошечка там, консервы, ну, ещё кое что...
– И водки небось целый ящик наготовили? – с надеждой спросил я.
– Не, Борисыч сказал, что напиваться не будем! Взяли и всего – то по бутылочке на брата. Слону дробина! На свежем воздухе, да под хорошую закусочку, да в хорошей компании – одно удовольствие! Это ж вам не Доллaров самогон!
Мы дружно засмеялись.
– А что, жив дядь Витя? – спросил Сергей.
– Та! А что ему сделается! Жив и здоров, и такой же, как и прежде – на гулянку лучше не звать! Шубутной мужик! Всегда такой был, и сейчас не изменился! И драчку может пьяную затеять, и с мужиками пить-гулять-шуметь до утра! Не берут его ни приключения, ни годы. Только, правда, голова белая совсем.
– А самогон гонит?
– Как же не гнать то? Гонит, конечно. Не на продажу. Только для себя. Но мы с Борисычем и не просили. Одного раза на всю жизнь хватило. Будем пить обычную водочку имени действующего президента. Слава Богу, сейчас нормальные времена. Не Горбачёв-Лигачов – сухой закон! Тоже ещё два долбоклюя! Нашли страну, где сухой закон вводить! Водочка сейчас доступная и качественная, на фига нам самогон? Ну его! Особенно Доллaров! Уж больно коварная штука!
– Да уж, тебе с Борисычем, конечно, виднее, – рассмеялись мы.
– Гы-гы-гы-, передразнил нас смущенный Федюня. – Ладно, садитесь, поехали! Там Борисыч один уже извёлся наверное. Нашли чего вспоминать! Ладно бы доброе бы что – нибудь, а то – Доллaров самогон!
Мы закрыли ворота, заперли калитку, сели в машину.
– Не, ну честно, Федюнь, ведь правда есть о чём вспомнить! Чо ты? Ведь вещь убойная, так ведь? – не сумели удержаться, чтобы не подколоть Федюню добрые старые друзья.
– А то! – признал Федюня, – Укладывает наповал! Вот уж и правда была история!
Доллaров самогон
Начался очередной армейский призыв на срочную службу. Почтальоны понесли повестки по всему Советскому Союзу. Пять повесток пришли и в село, в том числе две из них Федюне и Борисычу. Все засуетились в лихорадочной подготовке проводов юношей в ряды Советской армии.
Матери новоиспечённых призывников всплакнули и начали отбирать вещи и одежду сыновьям в дорогу, готовить "сидорa". Отцы осматривали запасы спиртного, закусок, прикидывали, какой скот будут резать и какую птицу бить к торжественному столу. Родственники припоминали напутственные слова новобранцам и предвкушали обильное застолье.
Семьи будущих солдат совещались, кого из ближних и дальних родственников пригласить на торжество. Сами призывники, сразу поважнев, старались вести себя по-взрослому, солидно. Они храбрились и пытались вести себя как крепкие мужчины, защитники Отечества, стараясь этой бравадой скрыть страх перед неизвестностью, о которой бывалые, опытные мужики говорили достаточно много и хорошего и тревожащего, многозначительно – снисходительно похлопывая новобранцев по плечу: "Кто не был, тот будет. Кто был – не забудет!"
Семьи Федюни и Борисыча решили проводы устраивать вместе.
Всё-таки парни с детства друзья – "не разлей вода", практически братья, отправляются выполнять священный долг и почётную обязанность. Кроме того мама Федюни не рядовой человек, а величина в селе – агроном, а вот родственников у них немного, и проводы "с размахом" не получаются.
Зато у Борисыча не меньше половины села дядьёв, тёток, двоюродных и троюродных братьев, сестёр, и седьмой воды на десятом киселе. Да в соседних двух – трёх сёлах есть кого позвать на такое великое событие, равное которому только свадьба, похороны да рождение ребёнка.
Вот Борисыч с Федюней и выполняли почётное поручение – приглашать родственников к назначенному дню.
Родни набиралось около семидесяти человек. Своё село парни обошли за день. Хотя и наломали ноги, обходя дворы с утра до темноты, но позвали всех, никого не забыли.
Наутро уговорились идти в соседнее село к дяде Борисыча.
Дядя Витя по прозвищу "Доллaр" был легендой здешних мест и героем всех правдивых и невероятных историй, которые происходили в этой округе последние тридцать лет. Тридцатисемилетний Любитель крепко выпить, знатный Самогонщик, хороший охотник и рыбак, большой любитель драк и женщин, он жил одиноко, но на виду у всех, наслаждаясь жизнью во всех её проявлениях.
Родные очень долго совещались, по поводу приглашения "Доллaра", но, скрепя сердце, вынуждены были признать, что "Витя обидится, а это нельзя", и что "без него не проводы".
Так что с наступлением утра Федюня и Борисыч, важные и деловитые, отправились к "Доллaру" за три километра в соседнее село.
По дороге любовались окрестностями, старались запоминать их покрепче, чтобы подольше сохранить в душе воспоминания о родных местах. Болтали, предполагали, мечтали.
– Борисыч, скажи, почему такое прозвище у дяди? – спрашивал Федюня своего друга.
– А, это давняя история. Дядя Витя когда напьётся, кричит, что "не нужен нам берег турецкий", поёт песню "Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальём", и что американцы за свои "доллaры" полмира скупили, а "Россию не купишь! Русские не продаются и Родину не продают!". Так как американцев поблизости нет ни одного, он начинает "за Родину" драться с кем попало. Наутро уже всем известно, где и какая была драка, и спрашивают: "Доллaр затеял?". Ещё он гонит такой отличный самогон, что от желающих отбоя нет. Ну вот он ещё выпивши кричит, что ни за какие доллaры самогон продавать не станет. Ну так и пошло – Доллaр и Доллaр. Но в общем, он хороший человек и настоящий мужик!
– И что, самогон у него такой уж особенный? – заинтересовался Федюня материальной стороной вопроса.
– Кто из мужиков пил – хвалят, говорят, чудо, а не самогон!
– А то ты не пробовал? – не унимался Федюня.
– Мне отец башку бы оторвал! Ты ж его знаешь, – даже оглянулся Борисыч, не слышал ли кто такой жуткой крамолы. – Он меня пятьсот раз предупреждал, что "Доллaров" самогон пить можно только "крепким закалённым бойцам, а не желторотикам – птенцам".
То есть, конечно, и Федюня и Борисыч попивали до этого втихаря краденое из подвалов у родителей слабенькое виноградное винцо, "не гребовали" крепкими наливочками, и состояние лёгкого опьянения было им уже не в новинку. Но крепчайшие самогоны, которые гнали мужики в сёлах "для сэбэ", были для юношей под большим запретом.
– Борисыч... А давай попросим у Доллaра попробовать его самогончика? – предложил Федюня Борисычу перейти запретную черту.
Борисыч сначала даже остановился от негодования.
Но вокруг не было ни души, а сорока, услышавшая жуткое, недопустимо непристойное предложение Федюни, глазами пообещала промолчать.
– А что? – начал защищать свой проект Федюня. – Мы через месяц уже будем опытные бойцы, наравне со взрослыми мужиками Родину защищать, а самогона ещё не пробовали! Узнает кто – ещё на смех подымут!
Воспитанный целомудренным сельским воспитанием Борисыч не понял, что смешного или зазорного в том, что юноша не пивaл самогона, но слушать стал внимательнее. Коварный Искуситель устами Федюни продолжал:
– А чо? В чужом селе, наших матерей нету. По заднице давать – слишком взрослые.
– Страшновато как-то, – заколебался Борисыч.
– Чо, страшновато? – понесло Федюню. – Мы мужики или нет? То – то без самогона ни один праздник не в праздник! Вспомни, как его наши мужики стаканами хлещут!
У Борисыча перед внутренним взором проплыла картинка, как во время застолья каждый опрокидывает, очень по-своему, стопку самогона. Кто утирается, кто покрякивает. Потом как вкусно начинают эту выпивку закусывать. Намазывают горчицей куски жареного мяса, хрустят огурчиком, редисочкой, "занюхивают" остро пахнущим ржаным хлебом. И от этого кажется самогон таким вкусным, таким привлекательным! И веселеют, "замасливаются" глаза у людей. Теплеют голоса и души. Начинают кто – целоваться, кто петь, кто – плясать. Веселье приходит к самым хмурым и вот уже не так тяжела жизнь, расходятся тяжёлые тучи в небесах и солнышко улыбается всем. И не так страшны несчастья, и ещё радостнее счастливые дни.
И поэтому гнали и гнать будут в сёлах самогон и русские и нерусские мужики отсюда и до веку. И, глядя со стороны кажется, что это так здорово: хлопнуть стопочку – другую! И, конечно, великий соблазн! Да и запретный плод, как известно...
Конечно, видел Борисыч и то, что бывает, когда перепивают лишнего, и как мучаются после перепивания на утро. Но ежели только стопочку... Ежели только попробовать... Да и уходя аж на два года в армию...
И они с Федюней уговорились самогончика "на пробу" у "Доллaра" попросить.
Когда пришли к дяде Вите во двор, сам хозяин чистил коровник. Был трезв, как стекло. В штанах, заправленных в сапоги, с голым торсом и вилами в руках, он сразу остановил работу, радостно встречая племянника с другом.
– Борисыч! Племяш! Вот радость какая! Хорошо, что заглянули, – поможете коровник дочистить! А чего вы нарядные такие?
Юноши обстоятельно обсказали ситуацию по проводам, пригласили дядю Витю, и Борисыч добавил от себя, что отец ждёт брата сегодня, чтобы помогать резать и разделывать кабана для проводов.
Доллaр призадумался ненадолго, что-то прикинул в уме.
– Годится! Только вы всё равно переодевайтесь, дочистите коровник, и пойдём вместе к вам. А я пока кое-что тут приготовлю.
Для сельских ребят работа не вопрос. Переоделись, взялись за работу.
Проходящий мимо них то туда, то сюда Доллaр помогал им советом, хлопотал, заканчивал какие-то свои дела, понимая, что уходит может быть на несколько суток. Сходил к соседям, договорился, что они присмотрят за скотиной, приготовил гладить нарядную одежду, несколько раз спускался в погреб.
Когда проходил мимо юношей с бутылью самогона в руках, Федюня с Борисычем переглянулись и забросили первую удочку.
– Дядь Вить! Это ж самый твой знаменитый самогон и есть?
– Ага, – не догадался откуда ветер дует толстокожий дядя Витя.
– Уж так хвалят его наши мужики, так хвалят, – полил медку на душу отечественному производителю льстивый Федюня.
– Ха! Ещё бы не хвалили! Ко мне со всего района руководители втихаря своих водителей подсылают! Я ж продукцию по особому рецепту гоню, – простодушно сунул голову в ловушку растаявший Доллaр. – Я его фильтрую, очищаю, ещё раз перегоняю, а потом настаиваю на всяких душистых травках, орешках и ещё всяко. Он у меня горит, как бензин! А вони нету, только запах и аромат. Как у лучших коньяков!
– Вот бы нам по глоточку попробовать! – развил успех военной операции Борисыч. – А, дядь Вить?
И заторопился рассеять сомнения, явно написанные на лице дяди:
– Чо! Мы уже взрослые мужики! Чо ж мы "сивухи" не пивали что ли?
– Пивали! – даже не покраснев, поддержал атаку Федюня. – Только мучались потом! Что же, в армию уйдём, даже и не понюхаем такого знаменитого самогончика?
И коварно затянул петлю ловушки:
– А в армии пацанам чо будем рассказывать? Вот пошлют нас в какую – нибудь Эстонию, а нам и погордится нечем, – надавил на патриотизм хитрый Федюня. – У других то – мужиков самогон – дрянь... Прям даже не верится, что "шмурдяк" вообще хороший может быть.
– Не верится! – взвился Доллaр. – Да вы моего не пробовали!
– Ну так же и мы о том, – совсем невинно подвёл дядю под грех Борисыч.
– Да ладно, что ж я жмотяра какой? – сдался на уговоры дядя Витя. – Дочищайте уже коровник, ладно, плесну помаленьку.
Стоит ли говорить, что после этого коровник был дочищен в рекордное время и с наивысшим качеством?
Предвкушающие неизвестное близкое удовольствие Федюня и Борисыч, с трудом сдерживая нетерпеливое ожидание, вымылись у колодца. Стараясь не растерять мужской настоящей степенности, переоделись в свои нарядные белые рубашечки, глаженые брючки. Уселись чинно в тени за столиком под большим ореховым деревом.
Доллaр не обманул их ожидания. Подал крупно нарезанные ломти хлеба, холодное варёное мясо, соль, поставил стаканы.
– Молодцы! Ну что? Ладно уж. Вы пейте, закусывайте, и потихоньку отправляйтесь к себе в село. А я ещё пару дел доделаю, и через часок тоже выйду, в дороге догоню вас. В село вместе придём.
Юноши кивнули головами. На том и порешили. Дядя Витя подождал, пока они отрежут мясо, положат на хлеб, подсолят, и налил по... трети стакана удивительно чистой жидкости.
– Дядь Вить! – разочарованно вытянулись лица страждущих.
– Чо? Маловато будет? Мне за вас перед родителями ответ держать! Вы смотрите, больше на закуску налегайте, а не на выпивку. У меня самогон коварный!
– Да мы!
– Да чё тут пить!
Читать бесплатно другие книги:
