За Калинов мост Денисова Ольга

* * *

Qui quaerit, inveniet, pulsanti aperietur [5].

Латинская пословица

Бесконечное скошенное поле стало частью его жизни. Там, куда Она уходила, цвели сады, журчали прозрачные ручьи, мягкая трава устилала благодатную землю, а он оставался созерцать серенький полусвет, однообразный, наскучивший, грызущий душу своей монотонностью.

- Ну оглянись, - бормотал он как заведенный, - оглянись хотя бы раз…

Исполнение желаний… Кто не мечтает исполнить все свои желания? Он мог исполнить любое, только желаний у него не осталось. Кроме одного. Как раз того, исполнения которого он пока не сумел добиться. Философ, он прекрасно понимал, что, получив желаемое, немедленно к нему охладеет, но от этого оно становилось еще желанней. Избавиться от жажды. Человек ищет воду в пустыне не для того, чтобы хранить ее, лелеять, любоваться и наслаждаться обладанием. Он хочет ею напиться. Для того, чтобы не чувствовать жажды.

Oenothera libertus не умела исполнять желания, верней, только одно желание она и исполняла - переправляла через Стикс. Но это желание с тем же успехом исполняли веревка и мыло. Не каждый попавший туда возвращался обратно. Снова клубки, и оборванные нити, и калейдоскоп информационных полей…

Он едва не отчаялся, когда из хаоса всплыло слово «колдовство». Не магия, давно превратившаяся в науку, не обряд, не ритуал, не священнодейство - колдовство, недоступное смертным. Но слово, поначалу показавшееся олицетворением безнадежности, вскоре обернулось другой стороной: бессмертие и могущество. Не жалкое могущество жреца или шамана, которым он так гордился и которое считал предельно достижимой высотой, - его он давно достиг и успел отчаяться от никчемности этого достижения. Перед ним открылась следующая ступень, ступень, которой еще никто не достигал, - сравняться силой с богами, стать одним из них.

Бесконечное скошенное поле из непреодолимой преграды превратилось в стартовую площадку, за блеклой чертой горизонта мелькнул огромный мир. Не жалкий шарик, окруженный эфемерной летучей оболочкой, не трехмерное пространство, в которое заперт человек, а мир, каким он создан, с бесконечным числом измерений, искривлений и флуктуаций.

Даже Ее тонкий силуэт, притягивавший его столько лет, померк на фоне этого сверкающего мира. Бессмертие и могущество. Проход в царство мертвых. Для всех, для каждого живущего. Туда и обратно, по своему желанию. Верней, по желанию его, смертного, сумевшего стать богом.

Oenothera libertus. Кто сам вырастит ее, тот получит право на колдовство. Тот по своему усмотрению сможет отправлять и возвращать людей туда и обратно. Полновластный хозяин пограничной заставы - только боги могут стоять на страже этой границы, только боги могут решать, кого пропустить через Стикс и кому позволить вернуться назад. И для того, чтобы стать таким богом, надо всего лишь обеспечить репродукцию Oenothera libertus.

Теперь калейдоскоп информационных полей вращался в другой плоскости. Вместо бестолковых фантазеров дело пришлось иметь с мудрецами. И неизвестно, кто из них вышел лучшим мастером наводить тени и сгущать краски. Мудрец, в попытке казаться еще мудрее, на одно значимое слово умел накрутить тысячу ненужных, зато красивых и сложных, недоступных пониманию непосвященного.

Тонны книг, километры исписанных свитков легли на стол одним листком бумаги.

Игорь. 20 сентября, вечер

…Молодецкое сердце не выдержало -

смял он девичью красу.

молодильных яблоках и живой

воде: [Тексты сказок] № 173.

Сказка о молодце-удальце,

Она обнимала его и назвала милым медвежонком. Игорь так и не понял, как к этому относиться. Смешно было рассчитывать на победу над героем спецназа, но и столь позорного поражения Игорь не ожидал. Даже не одним ударом - одним движением поставить на колени и вынудить корчиться от боли и лить слезы - это, конечно, профессионально. Но она обнимала его. Просто пожалела? Да наверняка!

Еще накануне, днем, когда Игорь проснулся и увидел ее спящей на расстоянии вытянутой руки, он понял, что крепко влип. Смутное томленье от ее очарования неожиданно вылилось в тяжелую жгучую страсть, клокочущую и рвущуюся наружу. Он не ожидал этого от себя, совершенно не ожидал. Было ли этому виной появление Сергея с его примитивными желаниями, или близость ее тела и его пьянящие запахи, или пережитый ночью переход, обостривший его восприятие еще сильней? Какая разница?

Игорь хотел и не мог отвести от нее взгляд. Защитить, укрыть, окружить заботой и нежностью - теперь этого не хватало. Пока его желания не шли дальше проявлений теплого дружеского расположения, он мог позволить их себе. А что делать теперь? Что делать с мучительным влечением, потребностью сейчас же, немедленно сгрести ее в охапку, прижать к себе и унести куда глаза глядят, подальше от этого сильного и красивого героя? А там будь что будет…

Он собирался взять себя в руки и хотя бы успокоиться, ушел из домика и долго бродил, прихрамывая, по берегу озера, пока не увидел метрах в двадцати от берега одинокую белую кувшинку. Было бы верхом безрассудства после перехода по болоту снова лезть в ледяную воду, но Игорю как раз хотелось чего-нибудь безрассудного, отчаянно глупого и решительного. Он разделся и поплыл за цветком, надеясь, что озеро немного охладит его пыл. Змею в воде он приметил не сразу - она плавала кругами вокруг кувшинки, приподнимая головку над водой. И встреча эта снова убедила в том, что его восприятие мира меняется. Он словно на миг оказался в ее чешуйчатой шкурке, ощутил, как прохладная вода вьется вдоль гибкого тела, тонко, еле слышно вибрирует пространство вокруг, и заметил приближение собственного теплого дыхания. Ты отпустил нашу сестру. Мы проснулись сами и разбудили белый цветок, чтобы ты мог обрадовать ту, которая нас боится.

Игорь тряхнул головой, но гадюка, почуяв его приближение, поплыла на середину озера, и наваждение исчезло.

Ей понравился цветок. Она была смущена и обрадовалась. Или ему это только показалось?

Он дал себе слово, что не прикоснется к ней, он не имеет права к ней прикасаться. И постоянно ловил себя на том, что мучительно ищет повода оказаться к ней как можно ближе.

И ее юбка, сделанная из занавески, снятой с окна… Ее босые ножки с круглыми коленками, крепкие, как у гимнастки, и нежные, как у младенца…

И после всех его метаний, попыток обмануть и ее, и самого себя, после того, как он не мог уснуть ни на минуту за последние сутки и мужественно выслушал десяток сальных шуток героя спецназа, не шевельнув даже бровью, после того, как уверился в том, что сходит с ума, раздваивается, расщепляется - после этого он увидел в окно, как Сергей на руках уносит Маринку в лес.

Игорь не мог поверить своим глазам. Он так надеялся, что герой спецназа вовсе не нравится ей, и она почти убедила его в этом. Тем больней оказалось разочарование. Смотреть на нее в чужих руках было горько, и Игорь хотел отвернуться. Вот почему ревность называют жгучей. Потому что она действительно жжет, но не как огонь, а как кислота. Разъедает все внутри, и от этого хочется свернуться в узел, сжаться, спрятаться от самого себя…

Он со стоном оттолкнулся руками от подоконника, как вдруг почувствовал беспокойство. Он уже не мог отличить самообмана от реальности, его интуиция перестала подсказывать ему верные ответы. А кроме того, он и не предполагал, что Сергей затеял эту игру против воли Маринки. И когда понял, что она сопротивляется всерьез, то чуть не опоздал.

Игорь бежал и ругал свою глупость, свои надуманные принципы, свое неумение отстаивать собственные интересы. Чем он думал? Куда смотрел? Почему не пошел с ней? Ведь она хотела его позвать, она сто раз говорила, что боится Сергея и не доверяет ему! Не хотел навязываться? Собирался гордо уйти в сторону?

Он ни секунды не сомневался в безуспешности своей отчаянной попытки ее защитить, и план его был прост: пусть герой разбирается с ним, с ним, а не с ней. Для Сергея это игра, он не понимает, в чем неправ. И Маринкино сопротивление - нарушение правил игры. Только всему есть предел, и бить ее по лицу не стоило. Это непростительно ни в какой ситуации, этому не может быть оправдания. Ну почему она сразу не позвала на помощь?

Да, герой спецназа обломал его настолько просто, что Игорь не мог не отдать ему должное. И если бы Маринка не обняла его и не назвала милым медвежонком, это было бы трудно пережить. Игорь хорошо знал самого себя, не принижал собственных достоинств и всегда реально оценивал свои силы. Если он что-то и доказывал, то лишь самому себе. И, вроде бы, никогда раньше его самоуважение не страдало от таких ситуаций. Но в этот раз было противно.

А еще она всю дорогу, до самого домика, держалась за его локоть. Она доверяла ему… А он, как последняя тварь, думал о том же, о чем и Сергей.

Маринка захлопнула дверь и задвинула тяжелый засов. Потом подумала, осмотрелась и выкинула за дверь вещмешок и плащ-палатку.

- Пусть делает, что хочет, - злобно сказала она и села на кровать, - мне наплевать. Он ненормальный, честное слово.

Игорь мог бы с ней поспорить и обязательно объяснил бы ей, что это была всего лишь игра. И если бы Сергей не ударил ее по лицу, наверное, так и сделал бы.

- Послушай, Медвежье Ухо… Неужели я похожа на такую женщину? Неужели я дала хоть малейший повод?

Он покачал головой и закусил губу.

- Просто ты очень красивая. Он не устоял. А тебе надо было сразу позвать меня.

- Да ты что? - она посмотрела на него, как на глупого ребенка. - Зачем бы я стала тебя подставлять?

Вот, значит, как. Пожалела… Нет, она, конечно, рассудила здраво - никогда бы он с Сергеем не справился, но… Она в него совсем не верила…

- Я не думала, что этот придурок перейдет все границы. А вы с ним и так друг друга терпеть не могли, зачем же провоцировать? Не обижайся. Пожалуйста. Я же знала, ты бы так просто этого не оставил… Я боялась, что он тебя убьет. Случайно. Он же силу не рассчитывает.

- Рассчитывает, - Игорь горько усмехнулся, - только у него удар поставлен на такого же, как он сам, тренированного, кто удар держать умеет.

- Ты индеец, Медвежье Ухо… Ты гораздо сильней его.

Он улыбнулся:

- Да ладно… Я, во-первых, действительно не обижаюсь, а во-вторых, вовсе не стремлюсь мериться с ним силой. И не смей меня утешать, честное слово, меня это не задевает.

Она не в первый раз пыталась его в чем-то убедить, и ее попытки действительно казались ему обидными, куда более обидными, чем невозможность победить Сергея.

- Давай-ка пообедаем, - предложил он, надеясь свернуть разговор.

До самого вечера он старался не смотреть на нее, но глаза сами собой поворачивались в ее сторону. Она снова переоделась в юбку из занавески, сидела на кровати босиком и читала «Пятнадцатилетнего капитана». Игорь мусолил в руках листок со списком и перелистывал латинский словарь.

За чаем Маринка неожиданно спросила:

- Слушай, а у тебя есть кто-нибудь?

- В смысле? - не понял Игорь.

- Ну, девушка… женщина…

- Нет, - ответил он смутившись. Но Маринка не стала продолжать, тут же начав говорить о Жюль Верне.

Когда же она опять влезла на кровать и уткнулась в книжку, он не выдержал и вышел прогуляться. До заката оставалось часа два, но Игорь заранее знал: сегодня они снова никуда не пойдут. Он не смог бы объяснить, почему был в этом уверен. И мысль о том, что еще целые сутки ему придется провести наедине с Маринкой, в маленьком домике, и пугала его, и заставляла трепетать.

Он прошел вдоль берега озера, всматриваясь в воду - не появится ли там еще одна кувшинка? Но, конечно, никаких кувшинок не увидел и сел около воды на поваленное дерево. Он же не мальчишка, чтобы изводить себя такими глупостями! Но если он только намекнет ей на свое отношение, это разрушит все: ее уважение, доверие, понимание… Она не ждет от него ничего подобного. Как жаль, что не ждет…

Если бы можно было сделать для нее что-нибудь эдакое, красивое и сумасбродное. Чтобы она не догадалась ни о чем и в то же время не смогла не заметить. Как это получилось с кувшинкой. Только цветы в конце сентября не цветут, и даже если он обойдет весь лес, то ни одного не встретит.

Игорь вздохнул и не сразу заметил, что не один. Чужие ощущения вплелись в собственные непроизвольно, естественно. В первый раз волк подходит к волчице с опаской, но все равно подходит. Волк прогонит соперника не для того, чтобы уйти с гордо поднятой головой.

- У людей все сложней, - вслух ответил Игорь, оглянувшись: зверь сидел неподалеку и не мигая смотрел ему в спину.

Звери не умеют думать. Игорь знал это наверняка. А еще они не знают благодарности - доброе к ним отношение просто фиксируется ими и закрепляется условным рефлексом. Почему же волк чувствует именно благодарность? Или инструкторы его просто обманули и вся их зоопсихология ничего не стоит?

Волк встал и, оглядываясь, двинулся в сторону болота, как будто звал за собой. Игорь поднялся вслед за зверем - никакого подвоха он от волка не ждал.

Они прошли сквозь небольшой ельник, и за ним, вдалеке, показалась маленькая, но красивая роща. Игорю показалось, что солнце выглянуло из-за туч, - в такие яркие краски были раскрашены деревья. Желтый, красный, оранжевый! Оказывается, пока они вели ночной образ жизни, наступила золотая осень. И даже серенькая погода не могла заставить листья поблекнуть. Игорь довольно усмехнулся - ему захотелось собрать деревья в один огромный букет. Но букет осенних листьев будет ничем не хуже.

Только на подходе к роще возникло неожиданное препятствие - глубокий овраг, полный воды и уходящий в болото. Волк легко перепрыгнул на другую сторону, а Игорь почесал в затылке. Но в конце концов махнул рукой, разулся, закатал штаны и перешел его вброд. Нет, после этого просто букета будет мало. Да и поставить его некуда. Надо сплести венок - на ее голове это будет смотреться чудесно. Когда-то Светланка показывала ему, как это делается.

Игорь потратил не меньше часа на это хитрое занятие: кленовые листья не хотели соединяться друг с другом, разваливались и рассыпались, и черенки их обламывались, пока он не догадался сделать основу из рябиновой ветки с тремя оранжевыми гроздьями. Получилось красиво и прочно.

Волк лежал неподалеку, высунув язык, и смотрел на его дело сквозь прикрытые глаза.

- Считаешь, я ненормальный? - посмеиваясь, спросил Игорь.

Волк фыркнул.

- Я тоже так думаю.

На обратном пути, когда он собирался войти в воду, зверь вдруг забеспокоился, прыгнул обратно и заскулил в нескольких шагах от Игоря.

- Что? Подойти к тебе? Да пожалуйста!

Он шагнул в сторону волка и присел от боли - в пятку воткнулось что-то твердое и острое. Игорь нагнулся и поднял ногу: между двух круглых камней, поросших травой, вверх торчал коготь. Длиной не меньше пальца, загнутый на конце. Неужели медвежий? По форме и по длине очень было похоже на то. Игорь попробовал его вытащить - как ни странно, коготь выдернулся легко. В его основании была просверлена дырочка, а к ней бронзовым колечком присоединялся тонкий кожаный ремешок.

- Да это оберег! - Игорь подмигнул волку. - Будем считать, что это твой подарок! Спасибо, серый зверь.

Волк кивнул, как будто поклонился, прыгнул на другой берег и исчез в ельнике. Игорь надел оберег на шею и спрятал под футболку - наверное, девушке такую штуку дарить не стоит. Еще уколется.

Маринка его ждала и отодвинула засов еще до того, как он постучался в дверь.

- Ты так долго, Медвежье Ухо… Я думала, что-то случилось.

Игорь покачал головой, вынул из-за спины венок и надел ей на голову. Она посмотрела вверх, осторожно потрогала листья руками и улыбнулась.

- Это ты мне?

Он кивнул и опустил глаза. Маринка вытащила из-под подушки серебряное блюдце и посмотрела на свое отражение.

- Здорово! Тебе его в зубах принесла змея?

Он спрятал улыбку и покачал головой:

- Нет, не змея. Волк. Я сидел на поваленном дереве, а он подошел ко мне и принес…

Маринка расхохоталась, не дожидаясь конца истории. В печке трещали дрова, уютно горели свечи на спинке кровати. Игорь скинул фуфайку, сел на пол, опираясь на кровать, и снял сапоги.

- А что, нам разве не пора собираться? - удивилась она.

Он покачал головой:

- Сегодня мы никуда не пойдем. Вот увидишь. Так что можешь отдыхать дальше.

- А почему?

- Не знаю. Время не пришло.

- А я чаю согрела. Хочешь?

Игорь кивнул. В венке она была еще красивей и желанней. Он смотрел на нее снизу вверх и не мог опустить глаз. Она смутилась под его взглядом, зарделась, стараясь на него не смотреть. Да что же он делает? Игорь попробовал отвести взгляд, но тот немедленно уперся в разрез на юбке. До самого пояса.

Когда Маринка протянула ему кружку, у него дрожали руки.

- Что с тобой, Медвежье Ухо? - она присела на колени напротив него, совсем близко, и рука ее скользнула по его волосам и плечу. Игорь зажмурился и стиснул кружку покрепче.

- Все в порядке, - шепнул он.

- Ты мне врешь. У тебя что-то болит?

Он помотал головой и поставил кружку на плиту, чтобы не уронить. Надо что-то делать… В первый раз волк подходит к волчице с опаской, но все равно подходит.

- Медвежонок… - прошептала она еле слышно, обняла его за шею и притянула к себе.

- Что же ты делаешь? - выговорил он с трудом.

Маринка в испуге отдернула руки:

- Мне показалось… Значит, я тебе совсем не нравлюсь?

В ее голосе было столько отчаянья, и страха, и застенчивости.

- Я просто идиот… - выдохнул он, сгреб ее обеими руками и прижал к груди.

Она дрожала, как листик на ветру.

- Не бойся, Огненная Ладонь. Ты очень мне нравишься, ты даже представить себе не можешь, как ты мне нравишься… - шепнул Игорь в ее горячее розовое ухо. Этого не может быть. Это такой сон, счастливый сон. Он не спал больше суток, и теперь его разморило. Что еще ему могло присниться?

- Медвежонок, - она высвободила руку, подняла лицо и погладила его голову, - милый медвежонок.

Он осторожно взял ее губы в свои - жаркие, мягкие губы. Как же давно он этого хотел! Ему казалось, что он не смеет об этом мечтать, но он мечтал об этом, еще как мечтал, с того самого момента, как она уснула у него на плече, на вышке. И даже раньше - когда он помогал ей перетащить через железную дорогу велосипед. Да, наверное, уже тогда он в первый раз представил себе, как это могло бы быть… Руки сами собой сжались сильней - на хрупких лопатках под мягким свитером.

Он оторвался от ее губ и положил ее голову себе на плечо, сминая руками ее тело и боясь что-нибудь нечаянно сломать.

- Ты очень, очень нравишься мне, - повторил он на всякий случай, - настолько, что я… Отгадай, что я сейчас с тобой сделаю?

- Мне страшно даже предположить, - она обнимала его плечи и судорожно гладила их руками. - Я так хотела этого, Медвежье Ухо. Я так давно хотела этого, что сейчас даже не верю, что это происходит на самом деле… Ты удивительный, ты… самый сильный. И самый смелый. Ты самый… хороший…

Теперь главное - не сорваться, не превратиться в дикого зверя. Держать ее в объятьях - это так здорово, но этого так мало, так мало! Ее маленькое упругое тело льнет к нему, прижимается, как будто хочет в нем раствориться. Как же это хорошо… До одури, до дрожи, до боли в груди…

Игорь поднялся и поднял Маринку вслед за собой. От печки исходил удушающий жар. Или это огонь, жгущий его изнутри? Нельзя же так, сразу? Он на секунду отпустил ее и сбросил свитер вместе с футболкой одним движением. Она прижалась к нему еще тесней, венок с ее головы давно скатился на пол…

- Я тоже так хочу, - пробормотала она.

Он покачал головой:

- Нет. Так не получится. Или ты хочешь, чтобы я сошел с ума?

Он осторожно снял с нее свитер: под ним была черная обтягивающая футболка с широким вырезом. Игорь глубоко вдохнул, как будто собирался нырять, погладил рукой ее грудь и поцеловал ямочку между ключицами.

- Ты очень красивая. Я боюсь на тебя смотреть.

- А я хочу изучить тебя всего… Каждую впадинку и каждую родинку. Ты такой… медвежонок, - она всхлипнула и прижалась к нему, но тут же дернулась и подалась назад, - ай!

- Что? Что такое?

- Я укололась… - она улыбнулась и взяла в руки его оберег.

Игорь посмотрел на царапинку у нее на груди и губами снял каплю крови.

- Ну, теперь ты будешь со мной навсегда, - он ей подмигнул, - в медвежьем когте - любовная магия. Если оцарапать им девушку, она на всю жизнь останется твоей…

Он скинул оберег на кровать.

- Ты нарочно это сделал?

Он покачал головой:

- Это судьба…

Радужный свет из окна затмил неровное пламя свечей - перелет-трава спустилась и посмотрела в домик.

- Она подглядывает за ними! - возмутилась Маринка. - Подлая!

- Она любуется на тебя, - улыбнулся Игорь.

- Нет уж! - Маринка решительно развязала узел на поясе. - Нечего ей тут делать!