Духи времени Нортон Андрэ

Глава 16

В палате находились разные люди. На этом военном совете они обладали почти равноправным положением. Джейта сидела рядом с Талахасси, а за ней располагался Херихор, с правой стороны — кэндейс Налдамак. Слева от нее находились два северных генерала и полковник поклявшихся-на-мече.

Талахасси ощущала сухость во рту и горле. Она говорила почти непрерывно с того времени, как Херихор привел ее сюда, подробно рассказывая о лаборатории, где Хасти разрабатывал свои тайны, о проходе, который обнаружила. На листе бумаги Херихор схематически изобразил подземные пути, как она их запомнила. А рядом с рукой Налдамак лежали Ключ и Жезл.

Кэндейс была худощавой, ее лицо, тонкокостное под темной кожей, было старше, чем память Ашаки изображала его для Талахасси. Тем не менее, нельзя было ошибиться насчет яркой искры интеллекта в темных глазах, вспыхивающей каждый раз, когда ее что-то заинтересовывало в повествовании Талахасси, особенно подробности, имеющие отношение к делу.

— Хасти! — произнесла кэндейс, когда Талахасси закончила. — Всегда Хасти. — Она повернула голову, чтобы обратиться к генералу слева от нее. — Настазен, что обнаружили твои разведчики в пустынных территориях?

— Солнце Славы, мы знаем, что очень много лет назад этот чужеземец был найден кочевниками у мертвого верблюда и доставлен ими к одному из наших патрулей, так как он внешне был похож на жителя Амона. Они подумали тогда, что он является разбойником, скрывающимся от нашего правосудия. Однако имеется еще сообщение, более свежее, что недавно из того же самого района пустыни появился другой человек, и он похож на Хасти. Тем не менее, он не осведомлялся о своем собрате, а наоборот, хотел видеть тебя, наше Солнце Славы. И он был отправлен в Новую Напату дожидаться твоего соизволения… Вьючные сумы на верблюде этого человека были тайно обысканы, и выяснилось, что они содержат очень небольшое количество продовольствия, будто он путешествовал на короткое расстояние.

Вследствие этого, после того, как он ушел, сотник из этого форта послал другой патруль проследить его путь. Они пришли к долине среди скал, и, хотя не было видно никакой стены, тем не менее там существовал барьер, сквозь который ни один человек не смог пройти.

— А что было с человеком, который прибыл в Новую Напату?

— Видели, как он вышел из ворот, этих надежно закрытых ворот, Солнце, и потом исчез.

— Так что барьер только для нас, а не для этих чужеземцев, — вмешался Херихор.

Однако снова заговорила кэндейс:

— Как вам известно, я и мои люди были найдены в пустыне патрулем. Но мы не выжили бы, если бы раньше, неведомо откуда, не появились два чужеземца, которые дали нам пищу и воду и указали направление, куда идти. Я полагаю, что Хасти, возможно, имеет врагов среди своего собственного рода, кто бы и откуда бы они ни были Тем не менее сердцевина его силы находится в Новой Напате, и там мы должны столкнуться с ним. Сестра, — она улыбнулась Талахасси, — ты очень хорошо поработала в городе, а также за его пределами.

Мы в долгу перед тобой за возвращение этих вещей, — она указала на талисманы, — а теперь и за возможность напасть на Хасти в его собственном логове. Юсеркэф и его игра в государственную измену — это несущественно в данный момент. Главное — это чужеземец, который оказывает поддержку таким мятежникам.

— Твои передовые силы наготове — Она взглянула на Херихора. — Могут ли они быть проведены по этому жуткому туннелю, чтобы нанести удар не только по дворцу, но и по городу, и, самое главное, по гнезду Хасти?

— Солнце, только прикажи, — ответил он быстро. — Если они узнают, что ты жива, большинство горожан поднимется по твоему боевому кличу.

— В таком случае, пусть это будет сделано! — приказала кэндейс. — Только не нападай на гнездо, лишь сторожи его, пока мы не подойдем. — Она кивнула Джейте и Талахасси. — Ибо с заблокированным Храмом мы трое, возможно, единственные люди с Высшим Знанием, кто способен выступить против какой бы то ни было дьявольщины, которую творит этот Хасти…

Джейта внезапно подняла голову, но посмотрела не на Налдамак, а на задний план поверх ее плеча. Их палатка хорошо охранялась. На страже находились поклявшиеся-на-мече и отборные воины из личной охраны Херихора. И собравшиеся в палатке говорили тихими голосами, чтобы невозможно было подслушать. Тем не менее теперь рука жрицы взметнулась вверх в повелительном жесте, заставившем замолчать даже кэндейс, оглядывавшую ее сузившимися глазами.

— Кто-то приближается. — Голос Джейты был чуть громче шепота. — Чужак…

Налдамак подала неприметный сигнал, и жрица встала с табуретки, отогнула часть висячего дверного занавеса и выглянула наружу. Секундой позднее она кивнула кэндейс.

— Это не Хасти. Но кто-то из его племени.

Лицо Херихора отразило нарастающий гнев.

— Как этот человек умудрился проникнуть через внешнюю стражу? — яростно спросил он, возможно не их, а стражников.

— Из этого явствует, — задумчиво сказала Налдамак, — что такой, как он, может проделать это. Так же и тех, кто пришел к нам в пустыне, мы не видели до тех пор, пока они уже не стояли перед нами. Приведите его ко мне.

— Солнце… — начал протестовать один из генералов.

Однако Налдамак отрицательно покачала головой.

— Если я обязана моей жизнью и жизнью моих приверженцев одному из этих людей, то не думаю, что он сейчас имеет намерение причинить мне вред. Приведи его. Дочь Эпидемека!

Жрица кивком выразила согласие и выскользнула в дверь.

Однако Херихор и два генерала демонстративно вытащили свое ручное оружие и держали его наготове. Талахасси пододвинулась немного на складном стуле, чтобы лучше видеть любого входящего.

В течение секунды или двух, когда он наклонил голову, чтобы пройти под дверным занавесом, который Джейта отдернула для него, потому что он был высокого роста, она была уверена, что это сам Хасти, который с помощью какого-то трюка добрался до сердца их лагеря. И она наполовину привстала, собираясь выкрикнуть предупреждение. Затем она увидела, что хотя они и явно одной расы, между новоприбывшим и тем, кто держал Новую Напату под своей волей, существовало отличие.

Этот человек носил просторные одежды пустынного всадника, и все же она чувствовала, что это не его обычный наряд. И он был старше, имея при этом ауру врожденной властности, такую, какая могла проявляться только у члена Рода.

Оглядывая Налдамак, он подняв руку ладонью наружу, в приветствии, которое они не знали, но поняли, что таким приветствием лицо высокого звания встречает лицо высокого звания, равный смотрит в лицо равного.

— Ты — кэндейс Налдамак. — Это был наполовину вопрос, наполовину утверждение.

— Это правда. — Херихор немного наклонился вперед, на его открытом лице ясно читалось подозрение. — А кто ты, чужеземец?

— Это не имеет значения, кто я, — ответил мужчина с той же властностью, которая была в манере его поведения, в самой его сущности. — Ваша императрица обязана нам своей жизнью. Теперь мы просим кое-что за это.

— Я знаю тебя… — тихо произнесла Налдамак. — Ты был третьим человеком в пустыне, тем, кто стоял в стороне и не подходил к нам Да, я обязана вам жизнью, своей и тех, кто является моими самыми преданными слугами. Что ты хочешь от нас взамен?

— В городе находится человек нашей крови и из нашего племени. Он нарушил наши обычаи и законы, придя сюда Как и мы нарушили их, разыскивая его. Тем не менее, мы вынуждены это сделать, какую бы цену нам ни пришлось заплатить впоследствии. Он овладел вашим городом, он желает править здесь. Не считайте его незначительным противником, кэндейс Налдамак, так как, когда он бежал оттуда, откуда мы все прибыли, то захватил с собой устройства, находящиеся за пределами понимания вашего мира. Они должны быть уничтожены, человек — схвачен. Однако мы связаны клятвой не применять к нему нашего собственного оружия…

Джейта бесшумно возвратилась к группе, но не села на место. Вместо этого она осталась стоять, пристально глядя на чужака. Талахасси уловила замешательство, а потом нарастающее изумление, которое было отчасти благоговением, в выражении ее лица. Внезапно рука жрицы поднялась в воздух, и она начертила пальцем какой-то узор, незнакомый даже памяти Ашаки.

Человек, стоявший перед Налдамак, повернул голову, встретил пристальный взгляд Джейты, чтобы ответить ей взглядом почти угрожающим.

— Что ты делаешь? — требовательно спросил он.

Джейта неторопливо, во второй раз, начертила этот же символ.

— Ты не можешь знать… — В первый раз его внешняя самоуверенность слегка поколебалась, а затем он быстро добавил:

— Такое знание не могло сохранится…

— За столько столетий? — закончила Джейта его слова. — Я Дочь Эпидемека по прямой духовной линии, о, дальний путник, из тех, кто…

— Нет! — Его жест был запрещающим. — То, что ты знаешь, вообще противоречит всему, что нам известно. Но, если ты знаешь это, тогда понимаешь, чем этот Хасти является и что ему нет места здесь. Тот серьезнейший проступок, который он совершил, — решает все.

Налдамак перевела взгляд от чужеземца на Джейту, а потом обратно. Затем заговорила решительно:

— Мы не собираемся обсуждать, из какой части этого мира прибыл Хасти; тема нашего разговора — как мы можем захватить его? Ты говоришь, человек из пустыни, что он обладает устройствами, находящимися за пределами нашего понимания. И все же ты не желаешь сам выступить против него.

Как же тогда, по-твоему, мы можем захватить его? — спросила она с вызовом.

— Только вытащите его из собственного укрепления или места, которым он завладел, и он будет захвачен нами.

Херихор невесело рассмеялся.

— Незначительное и легко выполнимое дельце, хочешь сказать? Почему бы тебе самому не расставить сети на свою рыбу, чужеземец? Мы узнали, что существуют потайные пути к его берлоге, и, в порядке исключения, мы охотно покажем их тебе.

— Я не могу принимать участия в ваших сражениях, принц-главнокомандующий. Так же, как у ваших жрецов, у меня есть определенные ограничения, наложенные на меня, которые я не могу нарушить. Тем не менее об одном я предупреждаю вас — если вы проникните тайно в его укрепление, разрушьте его полностью. Там имеются устройства, которые, опрометчиво примененные, могут не только обратить Новую Напату в пыль, осквернив землю вокруг, но также выпустить смерть на весь ваш мир. Он прибыл хорошо подготовленным для того, что собирался совершить.

— Вновь овладеть древним наследством? — Талахасси не знала, откуда пришли эти слова и почему она произнесла их вслух. Это произошло, как будто она повторила что-то, что не было рождено ни в той, ни в другой памяти, которые теперь обе стали ее частью.

Тотчас же этот пронизывающий, почти угрожающий пристальный взгляд оказался обращен на нее. Она испытала странное ощущение, будто ее мысли зондируются. Инстинктивно, она усилила охрану того, что знала Ашаки, частично укрепляя ее той силой, что всегда была ее собственной.

— Ты! — Он шагнул по направлению к ней, в его лице нарастала угроза. Затем она уступила место замешательству. — Ты не… — начал он, а потом прервался. — Это несущественно, кто ты — ты не служишь ему. Но, пожалуй, из всей этой компании именно ты можешь наилучшим образом противостоять ему. В тебе есть то, что является естественной преградой для сил, которые находятся в нашей власти. Я должен сказать, кэндейс Налдамак, что эта девушка, — он неторопливо показал на Талахасси, — из всех твоих людей лучше всего подходит для борьбы с Хасти.

Херихор поднялся со своего места.

— Кто командует здесь, чужеземец? Кто ты такой, чтобы указывать нам, кому надо рисковать? Ты разговариваешь с нами, как генерал разговаривает с зеленым новобранцем, а мы не в подчинении у тебя…

— Твоя манера вести себя, — вмешалась кэндейс, — не производит хорошего впечатления на моих офицеров. Я отношусь благосклонно к твоим предостережениям, однако наши военные планы остаются нашими…

Он исчез!

— Что!.. — Херихор поднял оружие, но перед ним был только пустой воздух.

— Куда он девался? — обратился один из генералов к Джейте, будто она одна могла дать какой-то ответ на загадку. — Ты знала его или подобных ему, Дочь Эпидемека. Кто они такие, в таком случае, он и другой дьявол, творящий свое зло в самой Новой Напате? Или это какой-нибудь секрет, слишком сложный для наших умов?

— Это старый секрет, Настазен, и такой, каким я не имею права поделиться. Но кое-что скажу — его род был известен первым людям, которые обитали в Кеми. И в течение нескольких поколений между ними и нашими предками существовало общение. Потом они ушли, однако оставили нам знания, на которых основана вся наша длительная история и учение. Что касается того, как он удалился — он, возможно, вообще не присутствовал здесь во плоти. Они были способны, как говорят нам легенды, облекать в материальную форму свое изображение на далеких расстояниях…

— Создавать духов? — спросила Талахасси.

Джейта нахмурилась.

— Нет, эти духи, которые как помогали, так и преграждали тебе дорогу, рождены злодеянием Хасти. Они являются — или являлись когда-то — людьми нашего собственного рода, отправленными в межпространство ради замыслов Хасти — в некую область, в которой они недостаточно плотно заблокированы, так что их мысли и страстные желания способны проникать к нам, если они накапливают энергию для этого — которую могут получить только посредством вытягивания ее из нас. Могут ли они быть возвращены с уходом Хасти — этого даже я не могу знать.

— Если Хасти также может ускользнуть впоследствии подобным образом, — заметил генерал Шабек, — похоже, что наша задача станет намного труднее. Вероятно, чем скорее мы приступим к этому, тем лучше.

— Прошли чуть ли не сутки с тех пор, как Ашаки ушла из Новой Напаты. Мы не можем быть уверены, знает ли Хасти, где она теперь. Кажется, что, несмотря на свое хваленое могущество, он не смог обыскать дворец, иначе бы проследил тебя досюда, сестра. Следовательно, у силы, которой он владеет, есть какие-то пределы. Думаю, номархи, которых созвала Идайзи, все еще не провозгласили Юсеркэфа императором.

Таким образом, будет лучше, если мы двинемся как можно раньше. Лорды, — обратилась Налдамак к генералам, — ведите войска, которые вы сформировали. Я полагаю, что вы подобрали людей, которые не будут слишком взволнованы этими «духами». Не забудьте сказать им, что Ашаки верит, что эти невидимки имеют достаточное основание ненавидеть Хасти; что один из них, по крайней мере, оказал помощь принцессе в очень трудном положении. Ашаки… Джейта…

Налдамак помедлила.

— Я не посылаю других туда, куда не иду сама. Мы направимся прямо во внутренний дворец. Я и половина моей охраны поднимемся по тайной лестнице в мои собственные апартаменты. Я должна сама появиться там. И…

— Я пойду в лабораторию. — Хотя Талахасси снова не намеревалась произносить это, слова сами слетали с ее губ. — Да, — отвергла она протест, ясно читаемый в выражении лица Херихора. — Этот чужак сказал, что именно я могу наилучшим образом противостоять Хасти. Так тому и быть…

Рука Налдамак повисла над Ключом и Жезлом.

— Воспользуйтесь тогда этим, сестра. — Она пододвинула Ключ к Ашаки. — Это символ всего нашего учения. Следовательно, он может быть полезен тебе в этот час.

— Я пойду с ней. — Джейта подняла львиную маску, лежавшую рядом с ее сиденьем. — Как Дочь Эпидемека, я имею свои собственные определенные силы, способные обнаружить Хасти.

— Так быть этому. — Кэндейс кивнула. — Мы двинемся, как только наступит глубокая ночь.

Талахасси никоим образом не рассчитывала, что будет идти обратно по зловонным путям канализационного коллектора, тем не менее она направлялась именно сюда во главе отряда, включающего Налдамак, которая двигалась между несколькими своими охранниками немного сзади, и Джейту, идущую плечом к плечу с ней.

Теперь у них было достаточно света, и хотя девушка внимательно следила за любым кажущимся сгущением воздуха, дающем знать о присутствии духов, казалось, что они здесь больше не находились.

Они прошли под ведущим вверх колодцеобразным проходом, и половина их вооруженного отряда под предводительством генералов должна была подняться этим путем, чтобы попасть прямо за стены Новой Напаты. Если они смогут прорваться через то, чем бы ни завершался этот колодец, превосходно. Если не смогут, то им придется снова спуститься вниз и воспользоваться дворцовым путем. Их стратегия основывалась на одновременном нападении с наружной стороны дворца и изнутри.

— Это странная дорога. — Голос Джейты звучал глухо из-под маски. Ашаки-Талахасси хотелось бы знать, фильтровала ли маска хоть немного эту ужасную вонь. Они шли медленно, тщательно выбирая точки опоры. Но дополнительное освещение и люди рядом облегчили ей переход.

В конце концов, они достигли подножия этой лестницы, ведущей в апартаменты кэндейс, и здесь двое охранников принялась за работу, выламывая камни, чтобы полностью открыть путь. Налдамак прикоснулась к руке Талахасси.

— Да будет с тобой удача, сестра. Это жестокое рискованное предприятие, опасная игра, ставками в которой будут не только наши собственные жизни, но и сам Амон. Если мы потерпим неудачу, Амон погибнет. Используй Ключ, когда у тебя возникнет необходимость, а я таким же образом использую Жезл.

— Да придет и к тебе удача. — У Талахасси хватило сообразительности, чтобы ответить. Память Ашаки не давала ей ощущения близости к этой решительной женщине. С самого детства они вели различный образ жизни. Тем не менее, в том, что она могла довериться Налдамак, в этом Талахасси была абсолютно уверена. Со временем нужно будет доверить ей самый главный секрет — что Ашаки больше нет.

С Джейтой, тремя амазонками охраны и двумя воинами, которых она взяла по настоятельному требованию Херихора, Талахасси направилась к собственной твердыне Хасти. По пути туда она встретила духов.

Она услышала слабый вздох Джейты, которая подняла руку, скрестив пальцы определенным образом. Талахасси взмахнула Ключом, и его обычное сияние затерялось в свете фонарей. Однако она чувствовала рукой тепло, испускаемое им, как будто он теперь распространял энергию, природы которой она не могла понять, даже со знанием Ашаки.

Движения не было, только это ощущение толпящихся существ, словно невидимые пальцы дергали их одежду, теребили волосы, пытаясь всевозможным образом привлечь их внимание. Не поворачивая головы, Ашаки объяснила.

— Здесь те, о которых вам говорили, — спокойно сказала она. — Они не могут причинить вам вред. Возможно, они склонны, некоторым образом, оказать нам помощь.

Те кто сопровождали ее, не ответили, но она ощущала их беспокойство от такого общества. И она высоко оценила их мужество, когда они двинулись дальше, почти не производя шума ботинками по древнему камню, с решительностью, означавшей, что они выдержат намного больше, чем то, что сейчас делали духи, чтобы помешать их замыслу.

К несчастью, впереди как раз и могло находиться нечто весьма опасное. Какие предохранительные устройства Хасти разбросал вокруг центра своей деятельности, девушка не имела понятия, однако он вполне имел возможность приготовиться ко всему после ее побега.

Увидев впереди лестницу, она отдала приказ погасить фонари. Медленно поднимаясь по ступенькам, они делали остановки, чтобы прислушаться к возможному звуку впереди. Духи были частью их компании. Они по-прежнему не выказывали желания к общению. Может быть, они так же выжидали, чтобы быть уверенными, что Хасти не приготовил засаду.

Делая один осторожный шаг за другим, две женщины поднимались все выше, вслед за ними — остальные. Не включая фонарей, передвигаясь только в свете Ключа, испускавшего сильное сияние, Талахасси вступила в коридор. Джейта следовала на шаг позади. Она ожидала увидеть хоть какой-нибудь свет, возможно, из-за двери лаборатории, но если там кто и был, дверь, по-видимому, была плотно закрыта.

Прошептав, чтобы они теперь расположились чуть впереди, Талахасси придвинулась поближе к стене, так что ее плечо задевало о поверхность, когда она передвигалась. Дверь не могла быть слишком далеко, нет… В свете Ключа она увидела ее гладкую поверхность. Тем не менее, не было ничего похожего на отверстие какого-нибудь замка. Дверь могла быть так же запечатана, словно заложена камнями, что раньше закупоривали другой путь.

Талахасси провела ладонью по поверхности двери, вверх и вниз на длину руки в обоих направлениях. Не было ничего, за что она могла бы ухватиться. А когда она надавила, сначала осторожно, а потом с гораздо большей силой, дверь осталась неподвижной.

Остается попробовать Ключ. Она никогда не подвергала его такому испытанию. Раньше она пользовалась только Жезлом. Но если это действительно Ключ, что же еще может лучше подойти для такого действия? Сконцентрировавшись на том, что держала, она подняла крестовую часть Ключа, держа его за петлю на верхушке, и придвинула ее к поверхности двери, как будто в самом деле вставляла ключ в замок. В то же самое время она почувствовала, как рука Джейты сжала ее руку, держащую Ключ, и от этого контакта излилась сила, слившаяся с ее собственной, так что анх питался их объединенными волями.

Последовала вспышка с фейерверком искр — хотя не такая мощная, как тогда, когда Жезл ударил в клетку, в которой Хасти ранее запер ее. Затем.., защитный барьер, удерживавший дверь, почти мгновенно исчез. От ее толчка дверь широко распахнулась, едва не ударившись о внутреннюю стену, двое охранников поспешили вперед, оттеснив их, чтобы прикрыть и ее, и жрицу от любого возможного нападения, если потребуется, своими телами. , Однако внутри никого не было. Талахасси могла видеть клетку, все еще с прожженным отверстием в стенке. И здесь же находилось множество всех прочих предметов, что заполняли столы, выстроившиеся в ряд у стены. Тем не менее кое-чего недоставало. Талахасси постаралась припомнить или понять, чего именно.

Очень скоро она поняла. Это было брошенное рабочее место: ничего не пузырилось, не бурлило и не щелкало. Активность, которую она видела прежде, прекратилась. Означало ли это, что Хасти бежал, получив какое-то предупреждение об их приближении? Талахасси не верила, что это было так, скорее всего, он перенес свою деятельность куда-нибудь в другое место. То, что осталось здесь, возможно, теперь не играло никакой роли, однако они, безусловно, должны сделать все это непригодным к употреблению.

— Будь осторожна, моя принцесса, — сказала Джейта, будто прочитала мысли девушки. — Здесь все еще может быть многое из того, что опасно. Мы должны действовать осторожно, пока не поймем, что к чему.

Талахасси признала благоразумие этого предупреждения.

Но как они смогут разобраться? Как остеречься опасных предметов, с которыми они никогда прежде не сталкивались?

В своем собственном времени и мире она обладала только самым поверхностным знанием химии или физики. К чему тогда она вообще может приблизиться, когда ее так ограничивает это предупреждение?

— Ключ укажет нам, — вновь подсказала ей Джейта.

Ашаки-Талахасси прошла вперед к ближайшему столу, вытянув руку, державшую Ключ. Пока охранники стояли на страже у входа в помещение, она неторопливо двигалась вдоль столов; за это время Ключ несколько раз перемещался в ее руке, показывая вниз подобно лозе рудоискателя. Один раз это произошло над небольшим металлическим ящиком, а затем над лабораторным стаканом, наполненным ядовито-желтой жидкостью. Каждый раз Джейта брала, что было указано таким образом, и относила это к сломанной клетке, располагая свои трофеи внутри. Еще два ящичка и жезл, не такой длинный, как талисман, однако отчасти похожий на него кое-какими характерными чертами, за исключением того, что ему не хватало львиной головы, присоединились к сложенным туда вещам, прежде чем они закончили.

Потом Талахасси подозвала двоих охранников, тогда как прочие остались на страже.

— Уничтожить, — приказала она и показала на столы.

Быстро продвигаясь вдоль них, они разбили и искрошили все. У стены находился ящик, похожий на картотеку, и из него Талахасси сама выхватила содержимое: листы плотной бумаги, покрытые чертежами и диаграммами, незнакомыми ей.

Она бросала их в клетку, пока они не нагромоздились кучей над вещами, которые Ключ выделил как опасные. Теперь она знала, как положить конец им и, может быть, всей этой дьявольской комнате.

— Наружу.., все вы! Двигайтесь к лестнице кэндейс, не теряйте зря времени!

— Что ты собираешься делать? — спросила Джейта, в то время как хорошо обученные воины выполняли то, что им было приказано.

— Я хочу попробовать сделать кое-что, чтобы этот источник бед никогда не мог быть снова использован! Ты также отойди к двери, Дочь Эпидемека. Потому что то, что я собираюсь высвободить здесь, может представлять серьезную опасность. И возьми это. — Она сунула Ключ в руки жрицы.

Джейта отошла, теперь она находилась у двери. Руки Талахасси протянулись к этим четырем кнопкам на передней панели ящика, которые контролировали клетку. Возможно, при бегстве из этой тюрьмы она сломала прибор. Тем не менее, нужно попытаться.

Кончики ее пальцев легли на кнопки и с силой нажали.

Проволочная сетка в задней части, где она сохранилась неповрежденной, накалилась. Талахасси отпрыгнула назад, толкая Джейту перед собой, чтобы достичь наружной стены.

— Лестница.., нам надо добраться до лестницы! — громко закричала она, крепко сжав руку жрицы и увлекая ее вперед.

Глава 17

Они уже находились далеко внизу на лестнице, ведущей на нижний уровень, слыша топот ботинок охранников по камню впереди них и видя лучи их фонарей, когда пришел ответ на дерзкий поступок Талахасси. Раздался грохот и сзади взметнулся неистовый шквал огня. Толстые стены вокруг них дрогнули.

Обе женщины прыжками преодолели последние несколько ступенек, на что не осмелились бы раньше. Звук оглушил их, но Талахасси подала знак рукой двигаться дальше, и они бросились вперед ко второй лестнице, ведущей в апартаменты кэндейс. Тут они стали медленно подниматься гуськом, и она шла последней, тяжело дыша и чувствуя головокружение от сотрясения при взрыве.

Наверху они встретили Налдамак и Монигу. Села была у двери внешней комнаты, внимательно прислушиваясь. Талахасси увидела, что губы Налдамак шевелятся, будто она задала какой-то вопрос, и покачала головой.

— Звук.., я не слышу, — сказала она. — Но мы уничтожили, я надеюсь, многое, что Хасти мог бы использовать против нас.

Она опустилась, судорожно глотая воздух, на край постели кэндейс. Села принесла ей бокал воды, и она жадно выпила.

Занавеси на окнах, выходящих в сад для уединения, были раздвинуты, так что ночной ветер, наполненный ароматом цветов, успокаивающе обвевал ее разгоряченное лицо и руки.

Было хорошо сидеть здесь и не заботиться о том, чтобы принимать решения.

Ее слух постепенно восстановился.

В коридорах раздавались крики. Более приглушенный шум доносился из города. Налдамак стояла у одного из окон, выходящих в сад, слегка наклонив голову, внимательно прислушиваясь — возможно, таким образом по доносящемуся шуму пытаясь определить, что же могло случиться. Талахасси увидела, что ее губы шевелятся, и на этот раз уловила едва слышимые слова:

— Храм открыт… Зихларз обратился к нам…

Через внешнюю комнату быстро прошла амазонка и отсалютовала кэндейс.

— Солнце Славы, препятствия в воротах уничтожены.

Однако воины Слона многочисленны.

— Если я покажусь сама, — быстро решила Налдамак, — то они будут выглядеть явными мятежниками, и я не думаю, что после этого у них найдется какая-нибудь причина для бунта.

— Солнце… — Амазонка попыталась загородить ей дорогу. — Ты всего лишь человек. Один-единственный удар, направленный злой фортуной, может убить тебя. Нас недостаточно, чтобы оградить тебя…

— Есть кое-что, чего не ведает никто из воинов Слона, — возразила кэндейс. — Мы пойдем к Храму по внутреннему пути.

Львиная маска Джейты согласно кивнула, и Талахасси неохотно встала. Это было дело Ашаки, но теперь ее память так укрепилась в ней, что она не могла противиться.

Амазонки сомкнулись вокруг Налдамак и двух ее спутниц. Они пробирались по коридорам, дважды видя мертвых, скорчившихся у стен. Их вооруженные отряды встретили сопротивление даже здесь, в сердце дворца Налдамак. Вниз по другому лестничному пролету… В отдалении крики, щелкающие звуки выстрелов. Затем они ступили на потайной путь к Храму — путь, который ранее был закрыт Хасти.

Кэндейс теперь уже бежала, и Талахасси упорно старалась держаться наравне с ней, хотя устала и все еще не полностью пришла в себя после взрыва в лаборатории.

Однако когда они достигли другого конца этого коридора, то наткнулись на врагов. Амазонки охраны закрыли Налдамак, чтобы сформировать защитную стену из собственных тел и применить свое оружие против оказавшихся в испуге, не ожидавших встречи с ними. Очевидно, когда невидимый барьер Хасти перестал действовать, он отправил сюда воинов с отдаленного юга, людей, которые никогда не признавали убеждений Амона в отношении жрецов.

Позади этих воинов Талахасси увидела какое-то тело в белой храмовой одежде.., в белой одежде, испещренной теперь алыми пятнами. Но амазонки также нашли цели…

Талахасси, движимая ужасом Ашаки перед тем, что сейчас может случится, метнулась к кэндейс и прижала ее к полу коридора, как раз тогда, когда над их головами пролетел огненный луч, выстрел из оружия, неизвестного ей.

Амазонки рванулись вперед, их боевой клич заглушил шум стрельбы. Это было то самое неистовство женщин, чья воспетая мифами воинственность являлась легендой уже много поколений, и это, должно быть, потрясло варваров, как бы ни жаждали они битвы. Они проиграли сражение, вяло сопротивляющаяся масса под неудержимым натиском приведенных в исступление женщин.

Схватка закончилась, едва начавшись. Тем не менее три амазонки лежали среди мертвых, когда кэндейс и Талахасси с трудом встали на ноги.

— Кровь в Храме, — воскликнула Джейта. — Какое богохульство они учинили здесь?

— Зло, — ответила Налдамак. Она обратилась к амазонкам:

— Поклявшиеся-на-мече, вот что я скажу вам, кто послужили мне жизнью и смертью. Вы — мои сестры по оружию.

— Солнце, — ответила их капитан, прижимая к груди руку, из которой струилась кровь, — это наша привилегия — выравнивать тебе тропу. В выполнении долга воина нет доблести. Однако кажется, — она кивнула на мертвого жреца, — что эти порождения порока уже вошли туда. Молю тебя, будь осторожна…

— Чтобы я не перечеркнула все то, что вы сделали? Да, жизнь, за которую было заплачено кровью друзей, не должна быть потрачена зря. Но внутри находится то, что может прекратить это кровопролитие.

Они осторожно пошли дальше по нижнему ярусу Храма, амазонки впереди — как разведчики. Налдамак обратилась к Талахасси и Джейте:

— Здесь не все благополучно. Разве вы не чувствуете этого? Вокруг нас тишь, где должна быть сила.

В памяти Ашаки всколыхнулся страх. Да, у членов Рода, когда они входят сюда, должно появляться незамедлительное ощущение прибытия в родной дом, ощущение товарищества.

Неужели… Хасти всем здесь принес смерть? Никто, ни мятежник, ни даже южный варвар, не осмелился бы на такое богохульство. У них были свои собственные боги и колдуны, но почти все они с благоговейным страхом относились к могуществу Храма, несмотря на то, что это, вероятно, было им чуждым.

Джейта предупреждающе подняла руку.

— Не пытайтесь искать! — скомандовала она. — Мысленный призыв может стать предупреждением. Мы должны двигаться вперед только физически, храня наши разумы закрытыми.

Они подошли к подножию лестницы, ведущей в огромный центральный зал, подлинное сердце Храма. Теперь Талахасси увидела, что Жезл в руке Налдамак стал действительно символом власти, сверкающим великолепием, испускающим яркое свечение. А Ключ, который держала Джейта, интенсивно засиял в ответ.

Остановившись у подножия лестницы, кэндейс повернулась к амазонкам.

— Сестры, здесь мы расстанемся, потому что никто, кроме людей с Силой, не может ступить на сокровенный путь — не из-за какого-нибудь стремления к секретности, а потому что вы сгорите в огне, который сосредоточен здесь и которому только посвященные могут противостоять.

— Солнце, — запротестовала капитан, — если варвары прошли этим путем перед вами…

— Тогда они уже мертвы или безумны, — ответила Налдамак. — Это Сила. Я, взывая к вашей же Клятве, запрещаю вам следовать за мной.

Капитан выглядела так, будто хотела бы снова запротестовать, однако Налдамак уже поднималась по лестнице, и Талахасси пристроилась слева от нее, на шаг позади, Джейта — справа от нее.

Один за другим, трое медленно поднимались все выше, и все это время прислушиваясь, скорее разумами и телами, чем ушами. Вполне могло быть, что они восходят в место смерти.

Ибо то, о чем предупреждала кэндейс, являлось правдой: никто из неподготовленных не мог находиться в эманациях этого места, не мог выдержать концентрации силы, которую из поколения в поколение накапливали здесь обладающие Талантом. Подобно Жезлу и Ключу, это было хранилищем, только гораздо большим, всей Силы, из которого они черпали ее по мере необходимости.

Они вступили в грандиозный зал. Сами стены здесь светились от пульсаций энергии. И в этом свете они увидели тех, кого пришли разыскивать. Дюжина мужчин и женщин, облаченных в белые одежды, большей частью старые. И впереди них сам Зихларз, его темное лицо тоньше, заостреннее, чем обычно, но по-прежнему властное.

Стоящий перед ним лицом к лицу… Хасти!

И в тот же миг Талахасси поняла, что происходило. Они вовлечены в безмолвную дуэль.

Чужак, взявшийся неизвестно откуда, защищал свой разум каким-то собственным тайным способом, а в его руках находился обруч из ярко блестящего металла, который он пытался сфокусировать так, чтобы пробить защиту храмового сообщества.

Они были настолько погружены в это единоборство, сила против силы, что казались почти лишенными жизни для любого ментального зондирования. Ни одно выражение лица в этой молчаливой компании жрецов и жриц не изменилось, когда Налдамак со своими спутницами быстро прошла за спину Хасти.

Кэндейс сейчас держала пылающий жезл, как охотник — копье, поднеся его почти к самому плечу. И она медленно продвигалась к неподвижному Хасти справа, как будто хотела как можно ближе подобраться к нему, прежде чем атаковать.

Она остановилась, и ее две спутницы встали рядом с ней. Джейта, державшая высоко, на уровне сердца, ярко горящий Ключ, протянула вторую руку и коснулась плеча Налдамак, оставив достаточно пространства для Жезла. Память Ашаки заставила Талахасси сделать то же самое с левой стороны кэндейс.

Это было словно сунуть руку в огонь. Тело, которого она коснулась, было таким горячим, что это чуть не побудило Талахасси отдернуть пальцы. Начался сильный отток энергии из ее собственного тела в тело Налдамак.

В то же мгновение Хасти повернул голову, хотя они приближались беззвучно по полу, выложенному мозаикой. Его глаза расширились, но он не шевельнулся.

Налдамак метнула Жезл. Это был искусный, направленный в цель бросок, завершившийся тем, что Жезл прошел через обруч из металла, который держал в руках Хасти.

Он запрокинул голову и расхохотался.

— Тебя не так легко победить. Повелительница Магии.

— Чужеземец.., твое время здесь истекает. Выбирай — смерть или уход…

— Какую смерть, кэндейс? Взгляни на свой Жезл — он выходит из игры.

Это была правда. Жезл на полу Храма утратил свою яркость, как темнеет и покрывается пеплом прогорающий в топке уголь. Однако на лице Налдамак не было никакого ужаса.

— Дух Амона не умирает, чужеземец. — Она протянула руку, и Жезл, поднявшись с пола, вернулся к ней. В ее руке он сразу опять расцвел с той же самой яркостью, хотя Талахасси почувствовала, как возрастает отток ее энергии в королеву, когда блеск усиливался.

— С этим, — Хасти держал обруч чуть-чуть повыше, будто хотел таким образом привлечь все их внимание, — я могу истощать ваш «дух» снова и снова и, тем не менее, не получу при этом никакого вреда.

— Дочь Эпидемека, — прозвучал голос Зихларза, обрывая высокомерные слова Хасти, — кого ты привела с собой в это место?

Он указал в пространство между Хасти и кэндейс. Талахасси могла видеть завихрение воздуха, хотя все еще не ощущала присутствия духов.

— Спроси их, кто и что они есть, Сын Эпидемека, — ответила Джейта. — Они отыскали нас в темноте, однако более страстно разыскивают другого.

Хасти вновь рассмеялся.

— Это мои использованные марионетки, жрец. Я могу преобразовать людей в подобных им. Они служили мне, но недостаточно прилежно. В настоящий момент они наверняка прибыли очередной раз выпрашивать жизнь. Они слишком слабы, чтобы причинить мне вред.

— Открыватель Запретных Ворот, — ответил ему Зихларз, — может быть, ты слишком широко распахнул их?

В воздухе присутствовали три завихрения. Они переместились, чтобы окружить Хасти с трех сторон. Но он пожал плечами и улыбнулся.

— Я не тот человек, которого можно отогнать от цели призраками.., или таким «Знанием», за которое ты цепляешься, старик. Талант становится очень редким, не так ли? И мои механизмы, в конце концов, возьмут над ним верх.

Тогда Талахасси подала свой собственный голос.

— Акини! — позвала она. — Я называю твое имя, я даю тебе то, что могу предложить…

Она протянула руку, остававшуюся свободной. Однако не разорвала контакт с кэндейс и через нее с Джейтой. Одно из замутнений в воздухе, находившееся позади Хасти, подлетело ближе.

— Она назвала имя! — голос Зихдарза заполнил весь величественный зал. — Пусть Сила будет ее!

Точно так же, как энергия вытекала из нее, когда Налдамак использовала Жезл — по-видимому, без успеха — сейчас она устремилась к ней.