Достанем врага везде! Стрельцов Иван
— Галина Викторовна, снимаю шляпу, — восторженно воскликнул Родион Андреевич, когда Кирсанова вошла в его кабинет. — Честно признаться, в области допросов профессионалов вашего уровня мне прежде видеть не доводилось. Как вам это удалось?
Подполковник устало улыбнулась.
— В одном из среднеазиатских эпосов есть такое четверостишие:
- «С истиной, видно,
- философ был дружен:
- где баба замешана,
- дьявол не нужен».
— А если серьезно? — продолжал настаивать генерал.
— А если серьезно, то все предельно просто. Удав тоже профессионал, его готовили не только для боевого противостояния, но и психологического. Есть набор стереотипов, вот я их и сломала, — Кирсанова загнула палец, указав на себя длинным алым ногтем. — А дальше шел стандартный набор садиста из кнута и пряника.
— Великолепно, — негромко произнес явно обескураженный Крутов, покачивая из стороны в сторону головой. Перед ним действительно находился специалист экстра-класса. — Галина Викторовна, не хотели бы вы перейти под мое руководство? У нас настоящая работа.
— А у нас творческая, — бесцеремонно перебила генерала блондинка и, не дав тому опомниться, добавила: — Моя миссия завершена, засим разрешите откланяться.
Развернувшись на узких носках, женщина выпорхнула из кабинета.
— И с тем была плутовка такова, — глядя на дверь задумчивым взглядом, вслух пробормотал Родион Андреевич. Впрочем, долго пребывать в лирическом настроении времени у него не было…
На краю поляны в ряд были выложены трупы напавших на лагерь диверсантов. Чуть в стороне от них высилась гора собранного оружия и амуниции.
Виктор Савченко, заложив руки за спину, шел мимо этого скорбного ряда, глядя на грязные подошвы покойников. Азарт от боя прошел, уступив место безразличию. Примерно такое же настроение царило и среди остальных бойцов группы.
— Если этих жмуров не заберут до обеда, они начнут пухнуть. Такая вонь поднимется… — громко выразил свое отношение к убитым боевикам кто-то из морских пехотинцев.
— Нужно их оттащить подальше в лес, пусть там благоухают, — предложил другой боец.
— Ага, а потом прилетят бравые щитоносцы [26], заставят тащить их обратно, — возразил Скорцени. Он при помощи холодной пайки уже прикрепил трофейный Железный крест к магазину своего автомата и теперь не без гордости поглядывал на плоды своего труда. Незаметно оглянувшись по сторонам, как человек опытный в делах общения с представителями законности и порядка, добавил не без сарказма: — Да еще выступать будут, дескать, испортили всю картину происшедшего. А то им будет потом трудно определить, кто виноват.
Рассуждения по поводу покойников сразу прекратились: возможное бодание с военной прокуратурой даже у тех, кто о ней знал лишь понаслышке, вызвало неприятные ассоциации, как генетическая память диких зверей на угрозу. Контртеррористические операции кардинально отличались от настоящей войны, к которой будущих офицеров готовили в учебных заведениях, и из-за этой невидимой разницы уже многие положили свою честь и погоны на плаху. Как говорится, незнание законов не освобождает от наказания…
Савченко глянул на свои «командирские» — до сеанса связи с Центром оставались считаные минуты. Виктор в очередной раз мысленно проиграл весь свой доклад, вновь попытавшись найти возможные прорехи. Прорех не было, налицо было идеальное нарушение служебной инструкции, что в боевых условиях легко можно квалифицировать как преступление.
— Стрелок, Центр на связи, — как черт из табакерки, откуда-то сбоку выскочил Микис.
— Пошли сдаваться, — махнул рукой Виктор, про себя решив — чему быть, тому не миновать.
В бункере он надел наушники и взял в руку микрофон, потом включил шифрователь и доложил:
— Центр, я Стрелок. У нас ЧП.
— Блин, Стрелок, откуда ты все знаешь? — из наушников донесся то ли возмущенный, то ли торжественный возглас оперативного дежурного. — Откуда ты знаешь, что у нас ЧП?
— Да нет, это у нас ЧП. Ночью было совершено нападение на наш лагерь, силами взвода нападение отбито.
— Черт, как не вовремя! — теперь в голосе дежурного звучали нотки сожаления. — Какие потери?
— С нашей стороны ни раненых, ни убитых. Нападавшие уничтожены, тридцать душ отправлены к Харону. Думаю, ему одной лодки будет мало, баржа потребуется.
— Ну, это уже его проблемы, — отсутствие потерь со стороны спецназовцев заметно ободрило оперативного дежурного. — Вашей группе срочная эвакуация, позже будет поставлена боевая задача. Вертушка прибудет через три часа. Да, еще составь подробный рапорт, с вертолетом высылаю следственную группу. Пусть они копаются в этом и выясняют, кто такой любопытный полез в тренировочный лагерь головорезов. И зачем. Все, конец связи.
Через три часа над лагерем морпехов затарахтели винты транспортного вертолета. Зелено-коричневый «Ми-8МТ» заходил на посадку, своими винтами сотрясая воздух. Едва вертушка коснулась шасси земли, с грохотом распахнулась дверь-задвижка, и на землю, придерживая головные уборы, стали выпрыгивать офицеры из следственной группы, среди которых Савченко узнал своего давнего знакомого, с которым не далее как сегодня общался во время сеанса связи с Центром. Невысокий, плотный, с вечно улыбающейся физиономией и веселым нравом, за что получил прозвище Митя Комик, он приветственно помахал рукой.
— Вот ты, Стрелок, устрица, подкузьмил мне, — после рукопожатия задорно подмигнул Комик. — Только-только сменился с дежурства, как на тебе: послали сопровождать следаков, чтобы они правильно твоих жмуров оприходовали.
— Я, Митя, думал, наш Центр находится на базе. В крайнем случае, в Москве. А вы, оказывается, здесь рядом, всего два лаптя по карте, — Виктору почувствовал себя неловко.
— Да кто же вас, болезных, без присмотра оставит? — продолжал хохмить оперативный дежурный. — Вы же, головорезы, как дети малые. Вон смотри, выпустили вас на природу, и что? Тут же гору трупов напластали. — Комик кивнул на шеренгу убитых нападающих.
— Старший следственной группы майор … — к ним приблизился офицер в пятнистом камуфляже, туго обтягивающем большой живот, со старым потертым портфелем в левой руке. Доложиться по форме ему не удалось, его бесцеремонно оборвал Митя.
— Да подожди ты, будет еще время все разложить по полочкам, — и обратился к Савченко: — Рапорт накатал?
— А как же, на пять листов, — ответил тот, вытащив из нагрудного кармана сложенные вчетверо листы.
Комик нетерпеливо выхватил рапорт и передал майору.
— На, изучай, Пинкертон, а твои трупорезы пусть сфоткают морды покойников, пока окончательно на жаре не раздуло. А вы, Стрелок, грузитесь в темпе. Время не терпит.
Савченко поднял правую руку и взмахнул, давая команду группе на погрузку. Посмотрев Комику в глаза, серьезно спросил:
— Митя, что происходит?
— Работа по вашему профилю, головорезы, — на этот раз в голосе оперативного дежурного не было обычного веселья. — Это война, настоящая война, Витя…
Глава 2
Нам бы день простоять…
— Прошло двенадцать часов, а эти вояки не дошли даже до центра, — глядя на свои наручные часы, озабоченно произнес Ицхак Каплан. Он, как боевой генерал, болезненно переживал за ход проводимой операции. — План был составлен буквально по секундомеру, а они возятся, как свиньи в грязи. Еще немного — у этих певцов закончится их воинственный пыл, и они разбегутся.
— Как я понял, их коммандос Роккский тоннель взорвать не смогли, — негромко заметил Абрахам Шейн. Уже никто в штабном бункере не сомневался: вертолетное звено с диверсионной командой наверняка уничтожено. Что это обозначало, штабист хорошо понимал и видел реально возможную перспективу развития будущих событий. А перспектива вырисовывалась хуже некуда, и спасти положение могло только чудо.
Генерал Шейн перевел взгляд на Джорджа Мэйна: американец вел себя непринужденно, стоя у амбразуры, следил за картиной боя через мощную оптику стереотрубы.
«Чуда не будет, — наконец сообразил израильтянин. — Мы свою миссию выполнили полностью. Теперь не имеет смысла находиться здесь, думаю, пора возвращаться в Тбилиси и на месте ждать развития событий».
— Да, — машинально кивнул Каплан. — Нужно ехать, пока дороги безлюдные.
Мысль о появлении в скором времени на противоположной стороне казаков, ловких, отважных и беспощадных, гнала от линии фронта обоих бравых вояк в глубокий тыл. Пока в тыл…
Сообщение в местных телевизионных новостях для Раджи оказалось неожиданным и неприятным, как ушат холодной воды в студеный день. С экрана плазменного телевизора моложавая дикторша с темной полоской усиков под массивной закорючкой носа бодро вещала на грузинском языке. Разведчик при помощи знакомых слов смог составить общее представление о происшествии. Выходило, что вероломная Россия покусилась на независимость Грузии, но вооруженные силы маленькой, но гордой республики, выпестованные американскими союзниками, дали достойный отпор оккупантам и теперь теснят их к Кавказскому хребту.
Потом показали выступление президента, эту жертву оккупации. Мишуко, стоя на трибуне, разошелся не на шутку: он вопил, брызжа слюной, размахивая руками и как припадочный дергал головой. Волосы растрепались и свалились на лоб косой линией, что делало его до боли похожим на известный портрет. Раджа не удержался, схватив черный маркер, прямо на экране под носом президента провел несколько тонких линий. Последний штрих расставил все по местам. Но настроение разведчика не улучшилось.
«Теперь этот сирийский боров обязательно сбежит». Действительно, «денежные мешки» не жаждут фанфар орудийных канонад. Их бизнес требует тишины и тайны сопровождения подпольных финансовых сделок.
Включив ноутбук, Раджа убедился в своих подозрениях — сириец метался по комнатам, лихорадочно сбрасывая вещи в дорожный чемодан. Медлить было нельзя, необходимо действовать в форсированном режиме.
Агент израильской разведки быстро облачился в свой повседневный костюм, на пояс брюк повесил свой «хитрый» телефон, а во внутренний карман пиджака сунул портативную аптечку, внешне похожую на портсигар. Но прежде чем покинуть номер, Раджа вновь посмотрел на экран монитора. Телохранитель сирийского бизнесмена, предоставленный его грузинским партнером, монументом сидел на стуле возле входной двери. Про себя разведчик машинально отметил, что это не очень удачная позиция. С одной стороны, бодигард прикрывал вход в номер на случай внезапного проникновения. Но с другой — он был напрочь лишен маневра как в пространстве, так и во времени.
Как действовать, израильтянин уже решил, теперь свою мысль следовало воплотить в действие. В это время суток в коридоре было пусто. Разведчик неспешным шагом преодолел расстояние до соседнего номера, потом поднял правую руку. Как у профессионального шулера, в его руке оказалась карточка электронного ключа. Она привычно скользнула в паз замка, и тот бесшумно открылся. Раджа с непринужденным видом толкнул дверь и шагнул внутрь, тут же наткнувшись на громаду телохранителя.
— Упс, я, кажется, ошибся номером, — по-русски проворчал израильтянин, старательно напуская на себя добродушный вид. Задрав голову вверх, он уставился на кудрявую голову гиганта, перед собой держа карточку электронного замка. Его пальцы нервно подрагивали. Телохранитель Ираклий, сложением вдвое больше незваного гостя, убрал правую руку из-под полы пиджака. В стоявшем перед ним недомерке он не видел никакой угрозы, а зря. Забыв главное правило охраны, что размер не играет значения, он обрек себя.
Взмах — руки и пластина электронной карточки скользнула по глазам бодигарда. От резкой боли Ираклий рефлекторно запрокинул голову назад, обнажая мощный кадык, на котором темнели точки щетины. Закричать он не успел: сложенные щепотью пальцы израильтянина со страшной силой вонзились в бугорок адамова яблока. Удар, нанесенный в болевую точку, мгновенно лишил жизни телохранителя; Радже пришлось приложить недюжинную силу, чтобы бесшумно опустить на пол стодвадцатикилограммовую тушу. Затем он запер дверь и неслышно прошел в холл. Магомеда Аль Нулиса он видел со спины — сириец, облаченный в темно-синий халат, стоял, согнувшись, над набитым вещами чемоданом.
Раздумывать долго Раджа не стал — сорвавшись с места, бросился к бизнесмену. Бесшумно, как охотящаяся кошка, он пересек холл, потом, отпружинив от пола, взвился вверх и тут же опустился на широкую поясницу сирийца. Жирный и внешне рыхлый Аль Нулис то ли от испуга, то ли благодаря каким-то врожденным качествам не рухнул на пол под тяжестью седока, а наоборот, выпрямился и попытался сбросить нападавшего. «Оседлавший» Магомеда Раджа успел захватить толстую шею на удушающий прием и сдавливал ее изо всех сил. Борьба продолжалась меньше минуты; наконец силы окончательно покинули бизнесмена, и он упал. Первым делом разведчик убедился, что его визави жив, только из-за недостатка кислорода забылся глубоким сном. Не позволяя себе расслабиться, израильтянин вытащил из кармана контейнер аптечки, достал два одноразовых шприца — тонкие, похожие на инсулиновые, они на две трети были заполнены бурой жидкостью, густой, как кисель. Кроме предохранительных колпачков на иглах, каждый шприц находился в герметичной полиэтиленовой упаковке. Жидкость, находящаяся внутри, была дороже золота.
Раджа зубами сорвал упаковку, потом стащил с неподвижно лежащего сирийца халат, обнажив смуглое полное тело со свисавшими на ковровое покрытие складками жира. Первую инъекцию он сделал в темя, вторую под левую лопатку — именно так, для большего эффекта, требовала инструкция.
Шприцы, упаковка — все было сложено обратно в контейнер. Плотно прикрыв крышку, разведчик надавил утопленный в одну из стенок рычажок. Через несколько секунд он почувствовал исходящее от контейнера тепло. Раздавленная ампула с кислотой расплавила находившиеся внутри предметы, навсегда скрыв тайну того, что здесь содержалось раньше.
Вещество, находящееся в шприцах, именовалось «эликсир Зета», оно было бинарным и давало необходимый эффект только при введении в организм двух компонентов. Изготовлен этот «эликсир» был на основе химического анализа крови самого Раджи. Именно таким образом израильские ученые узнали тайну зомбирования людей ямайскими колдунами вуду. Причем не просто узнали, но даже улучшили этот процесс.
Теперь фигуранта не нужно хоронить и ждать четверо суток, при этом беспрерывно барабаня в тамтамы и исполняя бесноватые танцы под общие завывания. Никакой шаманщины. Три часа ожидания, после чего фигурант на две недели (если, конечно, за это время его душа не отлетит от бренного тела) превращается в безвольную игрушку в руках куратора. Такой эликсир позволял перевести проведение спецоперации на совершенно новый качественный уровень.
Времени до того момента, когда он сможет «работать» с казначеем террористов, оставалось предостаточно. Бросив уже бесполезный контейнер в мусорную корзину, Раджа подошел к телу охранника.
Автоматический пистолет и две запасные обоймы перекочевали в его карманы — покойнику оружие ни к чему, а живым может пригодиться. Особенно сейчас, когда где-то неподалеку идут настоящие ожесточенные бои. Поднатужившись, он поудобнее ухватил труп телохранителя и перетащил в ванную, посчитав, что там он не будет бросаться в глаза; да и в случае чего, не особо заморачиваясь, можно будет расчленить и расфасовать тело по пакетам. На невидимой войне чем только не приходится порой заниматься!
Мысль о войне навела Раджу на другие размышления. В отличие от тайной, широкомасштабная война — субстанция крайне ненадежная.
«Прав сириец, здесь становится слишком жарко, как можно быстрее нужно уносить ноги. Все же лучше работать в стороне от этих катаклизмов», — решил израильтянин. Сняв трубку телефона, он набрал номер старшего менеджера гостиницы.
— Я хотел бы заказать два билета на ближайший рейс до Симферополя или Киева, — для лучшего понимания заговорил по-английски Раджа. Выслушав его, менеджер ответила, медленно подбирая нужные слова.
— В связи с последними событиями билеты на ближайшие рейсы раскуплены. Графики полетов также изменились. Возможность заказать билеты появится не раньше чем через два дня.
— Хорошо, значит, через два дня, — мысленно чертыхнувшись, Раджа отключился, как вдруг вспомнил, что забыл аннулировать заказ Аль Нулиса. Его рука снова потянулась к телефону…
Севастопольскую бухту покинул флагман Черноморского флота крейсер «Москва». Выкрашенный в стальной цвет гигант смотрелся изысканно и в то же время устрашающе. Прозванные экспертами вероятного противника «убийцами авианосцев», крейсера этого типа таковыми и являлись, неся на себе кроме пушек, зенитных ракет, торпед и реактивных бомбометов, еще шестнадцать тяжелых противокорабельных ракет «Гранит», способных расправиться не только с плавучим аэродромом, но и его кораблями прикрытия.
В кильватере за «Москвой» следовали три больших десантных корабля с морскими пехотинцами и бронетехникой. Их движение прикрывала пара скоростных малых противолодочных корабля типа «Альбатрос».
А на рейде Новороссийской военно-морской базы отряд ожидал стоящий «под парами» в полной боевой готовности новейший фрегат Российского флота «Забияка».
Казавшийся спящим Медведь уже окончательно проснулся, оскалил острые, как кинжалы, клыки и занес для удара когтистые лапы.
Боестолкновения между агрессором и защитником еще не было, но всем стало ясно — перелом в войне наступил…
Танки, обвешанные прямоугольниками динамической защиты, напоминали стадо бородавочников, мигрирующих к новому пастбищу. Они утробно рычали тысячесильными двигателями, выбрасывая в атмосферу густые клубы выхлопных газов. На многих из боевых машин виднелись надписи белой краской «Даешь Цхинвал», «Наш ответ Чемберлену». Над башнями остальных развевались флаги России.
Солдаты, сидевшие на броне, улыбались и приветливо махали руками, как будто впереди их ждали не кровопролитные бои, а парад на Красной площади.
«Совсем ведь пацаны, хоть и контрактники», — провожая взглядом колонну, с тоской подумал Севрюков. Он стоял на обочине дороги, положив правую руку на цевье своего автомата, в левой сжимая тлеющую сигарету. Сверхпрочную каску бывший боевой пловец снял, повязав на голову привычную камуфлированную бандану. Затягиваясь сигаретой, он с удовольствием вдыхал гарь от танковых моторов, его слух ласкал лязг металла. Это шла несгибаемая сила…
Вслед за танковой колонной из черного зева Роккского тоннеля появились БТРы батальона специального назначения «Конан». На головной машине сидел командир. Полковник Дадышев был в камуфлированной форме, на широкой груди, перетянутой ремнями портупеи, поблескивала звезда Героя России, под которой расположился широкий, как плитка «Президентского» шоколада, набор орденских планок.
Увидев стоящего у дороги Серванта, полковник отдал команду механику-водителю, и огромная остромордая восьмиколесная машина, как выдрессированный зверь, послушно съехала на обочину.
— Привет, Серега, — сквозь отросшую рыжеватую бороду широко улыбнулся Варвар, спрыгивая на пыльную землю.
— Салам, Султан, — в тон чеченцу ответил Сервант, щелчком отбрасывая окурок. Мужчины, которые познакомились совсем недавно да и общались не больше часа, сейчас встретились как закадычные друзья. На войне совсем другой счет времени, недаром даже власть засчитывает год за три.
— Как ты здесь оказался? — похлопывая Севрюкова по плечу, удивленно спросил полковник.
— Стреляли, — улыбнулся Сервант. — А ты?
— Закончили дела в Чечне, мне вернули командование батальоном, теперь вот сюда бросили. Приказ — обеспечить фланговое прикрытие армейской группировки. — Варвар кивком головы указал на грунтовую дорогу, уходящую в сторону господствующих высот, где находились брошенные грузинские села и где теперь скрывались диверсанты, снайперы, артиллерийские корректировщики. Несмотря на то, что над колоннами постоянно курсировали вертолеты огневой поддержки, эти паразиты могли принести много горя армейским подразделениям, поэтому их следовало зачищать до того, как они успеют применить свои знания и вооружение.
— Моя группа прикреплена к твоему батальону, — доложил командиру «Конана» Сергей Севрюков. — Мы пойдем в авангарде.
— На этих жестянках? — удивленно спросил полковник Дадышев, кивая в сторону стоящих под маскировочной сетью английских внедорожников.
— Знаешь, как говорят здесь, на Кавказе, «если сердце из железа, то и деревянный кинжал — оружие».
— Да неужели? — на лице Варвара возникла гримаса недоумения. — Знаешь, вот уже лет десять как я считал себя самым безбашенным командиром, но тебе не ровня.
— Я, Султан, не безбашенный, а просто мыслю рационально, — без тени обиды ответил Сервант. — Во время гражданской войны одним из наиболее эффективным оружием были пулеметные тачанки, не имевшие никакой защиты и вооруженные всего одним «Максимом». Торпедные катера Второй мировой вообще были с деревянными корпусами и имели на вооружении пару крупнокалиберных пулеметов и две торпеды, при этом считались также эффективным вооружением. Сила их была не в мощном калибре и толстой броне, а в скорости и маневренности. На горных дорогах верткий джип предпочтительней громоздкого БТРа.
— Академик, — хмыкнул Султан, не признать правильность размышлений бывшего мичмана морского спецназа он не мог. — Ладно, двигайте вперед, только далеко не вырывайтесь и постоянно держите связь с батальоном.
— Будь спок, брателло, — Сервант сорвался с места, подняв шлейф пыли за собой, и почти бегом бросился к бойцам, на ходу подавая знаки.
Морпехи сноровисто стащили маскировочную сеть, свернули и сунули клубок в багажник, после чего внедорожники один за другим тронулись с места.
«Лендроверы», переваливаясь с боку на бок, как лодки на быстринах, упорно карабкались в горы.
С рейдовой группой грузинских диверсантов они столкнулись неожиданно, что называется, нос к носу. Только головной «Лендровер» обогнул небольшую рощу молодого орешника, как едва не врезался в замершую на дороге автомобильную колонну. Впереди стояла «Делга-1» — российская «Нива» с обрезанным верхом, вместо крыши наварены дуги безопасности, на которых было навешено тяжелое вооружение, включая два станковых пулемета и автоматический гранатомет. За «Делгой» примостилась пара американских «Дженерал Моторс», на фоне которых обрезанная «Нива» смотрелась как пони среди битюгов. Возле вездеходов находилось два десятка бойцов. Внешне они мало походили на солдат регулярной грузинской армии, которых ранее любили показывать в телевизионных новостях. Эти люди в разгрузочных жилетах на голое тело и в камуфляжных майках, перетянутых пулеметными лентами, больше смахивали на разбойничью вольницу с оттенком кавказского колорита…
Сидящий за рулем «Лендровера» Бизон резко надавил на педаль тормоза и буквально влип в лобовое стекло, буравя ошалевшим взглядом грузин. Те тоже уставились на внезапно возникший внедорожник, но агрессии не проявляли, за оружие не хватались.
— Чего они ждут? — шевельнул губами Бизон, обращаясь к сидящему рядом Серванту.
— Они нас приняли за своих, — неожиданно для себя самого ответил тот. В критические моменты мозг имеет способность работать в форсажном режиме, подсказывая единственно верное решение. Сейчас мозг услужливо напомнил о полустертых эмблемах Совета Европы на дверях машин, что для сателлитов НАТО лучше всякого документа.
Открыв бардачок, Сервант достал «ПСС». Снимая бесшумный пистолет с предохранителя, он одновременно включил портативную рацию.
— Всем, я выхожу. Работаем втихую, после того, как начну. Все, выхожу.
Держа пистолет за спиной в левой руке, Сергей открыл дверь и выбрался наружу, затем широко улыбнулся и вскинул вверх свободную руку, громко воскликнув:
— Хелло, камрад!
Навстречу ему шагнул высокий широкоплечий грузин со скуластым лицом, густо заросшим густой иссиня-черной щетиной. На плече он без особых усилий держал ручной пулемет Калашникова с двумя длинными магазинами, стянутыми широкой лентой скотча; сошки со ствола были убраны, под цевьем был прикреплен американский подствольный гранатомет «М-203». Выше на цевье крепился тактический фонарь, а с противоположной стороны — лазерный целеуказатель. От такого тюнинга оружие выглядело угрожающе громоздким. Грудь здоровяка перетягивал брезентовый патронташ с запасными гранатами. Вблизи верзила оказался под стать Серванту. Радостно скалясь, он приветствовал:
— Здравствуй, дорогой!
Мужчин разделяло не более двух метров, и Севрюков решил не откладывать в долгий ящик процесс решения проблемы. Продолжая удерживать на лице улыбку, он вскинул левую руку и выстрелил боевику в раскрытый рот. Затем повалился на бок, перекатился в сторону и, удерживая пистолет двумя руками, поймал в прицел новую цель. Ему вторили глухими хлопками толстые стволы автоматных глушителей, выглядывавшие из окон внедорожников. Ни один диверсант не успел ни оказать сопротивление, ни спастись бегством под таким неожиданным напором.
Изнурительные тренировки, грамотные и опытные инструктора, удобная экипировка и самое современное оружие окажутся бесполезными, если у солдата отсутствует врожденный бойцовский дух. Что было доказано на наглядном примере…
В живых из диверсантов никого не осталось, и, стоя над трупами, Сервант вынужден был констатировать:
— Это мы опять погорячились.
Но война еще не закончилась, и следовало без промедлений двигаться дальше. Севрюков внимательно оглядел стоящие перед ним внедорожники, потом зычно крикнул:
— Мамай, дуй сюда!
— Слушаю, сэр, — разведчик вытянулся перед командиром, шутовски вскинув руку к черной рокерской бандане, разукрашенной белыми черепами с перекрещенными костями.
— Берешь с собой пару бойцов и эту малютку, — Сергей указал на «Делгу-1», на дверях которой повис труп грузинского спецназовца, — и выдвигаетесь в голову колонны. Только далеко не отрывайтесь — метров семьдесят, ну, сто. И, соответственно, держишь связь со мной.
— Авангард — это круто, — широко оскалился Мамай, но тем не менее бросился бегом исполнять приказ.
— Связь с Варваром, — коротко приказал Сервант радисту, и почти сразу получил в руки гарнитуру от станции спутниковой связи. — Еще раз привет тебе, Султан. Только что наткнулись на группу рейнджеров, так что по дороге тебя ждет праздничный набор.
— Языка взять удалось? — быстро спросил Дадышев. Они переговаривались открытым текстом, не опасаясь прослушки, так как связь была кодированной.
— К сожалению, не рассчитали силы. Не наш профиль. Но мы быстро учимся и, думаю, скоро кого-нибудь повяжем.
— Хорошо, — ответил Варвар, не забыв напомнить: — Вы там особо не увлекайтесь, они хитрые как гиены. Могут в западню завлечь.
— Понял. Держим ушки на макушке. Все, конец связи. — Отключив рацию, Сервант стал наблюдать, как проворно, что называется, «на пятаке», разворачивается трофейный джип. Сидящие внутри бойцы выглядели весьма и весьма колоритно, отчего у командира возникло определенное чувство тревоги. «Заманят нас генацвале в западню или нет — это еще бабка надвое гадала, а вот свои могут приложить от всей души. Это точно».
Шум пролетающей в стороне вертолетной пары был тому подтверждением…
Глава 3
Рыцари небес
Пара двухвостых истребителей, сделав разворот, плавно заходила на посадку. Остроносые крылатые машины одновременно коснулись колесами шасси бетона ВПП, и через мгновение за ними расцвели бело-оранжевые купола тормозных парашютов. Погасив скорость и проехав уже половину полосы, самолеты отстрелили их. Подъехавшие на грузовике солдаты аэродромной команды поспешно бросились собирать парашюты.
Двухкилевые истребители синхронно, как фигуристы на льду, развернулись на рулежке и мягко подкатили к самолетной стоянке, в конце которой уже разместились пузатый «Ил-76», выкрашенный в российский триколор, и серебристый дальний бомбардировщик «Ту-22М3», за способность преодолевать два звуковых барьера прозванный на западе «Бигфайером».
Задняя аппарель транспортника была опущена; оттуда то и дело как трудолюбивые и неутомимые муравьи выкатывались груженые электрокары, таща на своих стальных бивнях цилиндрические клетки бомботары. Свой груз они доставляли к «Тушке», возле которой уже суетилась большая группа техников.
Наконец приземлившиеся самолеты замерли. Внешне они походили на легкие фронтовые истребители «МиГ-29» и в то же время разительно отличались, как, к примеру, отличается первая модель легкового автомобиля от десятой или пятнадцатой. Это были двухместные «МиГ-35», последняя модификация знаменитой «двадцатьдевятки».
Едва поднялся стеклянный фонарь кабины, к самолету подкатили оранжевые трапы, а летчиков уже ждала «Волга» коменданта базы. Шутка ли — истребители прилетели из самой Москвы, где еще вчера демонстрировали свою крутизну зарубежным потенциальным покупателям.
В учебном классе на КДП их встречал сам командующий ВВС Северо-Кавказского округа, он же и ставил летчикам боевую задачу.
Стены класса были полностью завешаны огромными фотографиями, по размеру больше подходящими для рекламных плакатов, только вот изображение было понятно узкому кругу специалистов.
Командующий, как и прилетевшие пилоты, был одет в цветастый камуфляж, только на плечах поблескивали погоны генерал-лейтенанта. Подождав, пока летчики разместятся за партами, он взял со стола длинную указку из хромированной стали и сразу же перешел к делу.
— Вы специалисты высшего класса, и сюда вас направили для выполнения соответственной программы. Скажу без обиняков, задача творческая, но чрезвычайно опасная.
— Так опасность — наша специальность, — подал голос командир группы, сорокалетний крепыш с озорными, по-цыгански темными глазами.
Не удержался от улыбки и генерал.
— Костя, ты как был балаболом — когда еще сопливым лейтенантом представлялся мне, командиру полка, и когда я, уже командир дивизии, подписывал твое ходатайство о переводе в отряд испытателей, — таким и остался. Думал, может, в Москве тебя перевоспитают, но, как видно, горбатого только пенсия исправит. Все, шутки в сторону. Цель вашей группы — главная база ВВС Грузии, — указка командующего взметнулась к крайней фотографии, явно сделанной из космической высоты, хотя размещенные на снимке объекты были отретушированы компьютером. — Задача — уничтожить сосредоточенную на базе технику. Ее немного: четыре «грача» «Су-25», два транспортных «Ми-8» и несколько «Блэк Хоков», спрятанные в ангаре. — Указка обвела цели на следующем снимке, затем переместилась дальше. — Кроме того, следует основательно повредить взлетно-посадочную полосу. Это ясно?
Не дождавшись возражений или уточнений, генерал продолжил:
— Теперь о неприятных нюансах. Базу прикрывает зенитно-ракетный дивизион «Пэтриот». В девяносто первом году американцы поставили его в Израиль для борьбы со «Скадами» Хусейна во время «Бури в пустыне». Со временем израильтяне этот комплекс модернизировали, а после торганули на сторону, грузинам; заодно и расчеты подготовили.
— Чего же добру пропадать, если можно сделать нехилый гешефт, — снова подал голос командир группы, но на этот раз командующий на реплику не отреагировал.
— Тактико-технические данные этого модифицированного комплекса нам неизвестны, поэтому вам предстоит подергать этого зверя за вымя.
Теперь всем присутствующим стало ясно, для чего сюда вызвали лучших из лучших на суперновых самолетах.
— Но это еще не все неприятные моменты. Базу грузины устроили на запасной полосе Тбилисского аэропорта. Так что работать придется ювелирно, чтобы не вызвать лишние жертвы и разрушения.
— Для чего нужно все это шапито? — не удержался от недовольного замечания командир группы. — Вон «Бигфаера» грузят четвертьтонными болванками, но ведь есть же высокоточное оружие. Вот им и можно перепахать ювелирно и базу, и ЗРК, причем не входя в боевое соприкосновение. Чем мы хуже янкесов в Югославии?
— Не хуже, — помрачнел командующий. — Только вот, Костя, как ты выразился, янкесы на Балканах своим высокоточным оружием столько мирного населения нашинковали, что только один Гаагский суд упорно ничего не видит. А нам нельзя — пусть и бывшие, но все-таки это наши соотечественники. Поэтому работать, повторяю, надо ювелирно. Еще вопросы?
— Какое будет обеспечение нашей атаки? — поинтересовался пилот-оператор вооружения.
— Ракетно-бомбовое вооружение категории «один» (что обозначало самые современные образцы еще не поступившие в войска). Вам с таким уже приходилось работать. Радиолокационную обстановку будет передавать «Шмель», вчера только пригнали из-под Питера; теперь вся территория до самого Ирана как на ладони. Предварительную информацию будете получать со стратосферного разведчика, — командующий кивнул в окно, из которого был виден угловатый корпус остроносого «МиГ-25 РБ» с двумя каплеобразными кабинами. Сверхскоростной разведчик мог подниматься за тридцать тысяч метров, становясь недосягаемым как для ракет, так и для истребителей любого супостата.
— Еще вопросы?
Больше вопросов у летчиков не было. Напоследок генерал произнес:
— А теперь отдыхать. Завтра с утра вылет.
Летчики шумно поднялись со своих мест, задвигали партами. У выхода они непроизвольно замедлили шаг, наблюдая, как взлетает четверка груженных «грачей»…
Все стремительно летело в тартарары, и не нужно было быть выпускником Вест-Пойнта, чтобы понять: единый фронт грузинских войск разрушен и превратился в рваные очаги сопротивления. Но оборонялись лишь единицы, остальные бежали. Причем бравые вояки бежали без оглядки, бросая оружие, экипировку, технику.
Димурия Пааташвили потер воспаленные глаза, высматривать через мощную оптику было нечего. Внизу царил хаос, а после уничтожения центрального узла связи нечего было и думать о централизованном отходе, каждый был сам за себя. Помочь сразиться с войсками мог бы Джордж Мэйн — в его мобильном передвижном штабе было все необходимое, — но американец еще вчера вечером, прихватив своих «джи-ай» на «Хаммерах», напичканных электроникой, исчез в неизвестном направлении.
«Евреи еще раньше сбежали», — неожиданно вспомнил Димурия об израильских генералах. Мозг мучительно избавлялся от кокаинового дурмана, освобождая место для мыслей. А мысли были вовсе не веселые: он остался не просто один — остался крайним. Тем, на кого навешают всех дохлых собак. Пааташвили хорошо знал нрав своего патрона: шизофреник был патологическим трусом, лично сам ничего не мог предпринять, но отдать приказ остальным на растерзание — это запросто. Примеров шакальему поведению было множество. У бригадного генерала Пааташвили все его богатство и положение в обществе заключались в его звании и приближенности к президенту. Теперь, когда он лишится и первого и второго, даже если останется в живых, то его ждет жизнь голодного пса, потому что грузинский бригадный генерал ценится дешевле американского капрала. Значит, нужно искать другие источники дохода. Альтернативных вариантов было немного, поэтому в сознании Димурии возникла смуглая физиономия с набором двойных подбородков и лоснящимся носом.
«Магомед, твою мать», — почему-то на русский манер вспомнил сирийского бизнесмена генерал. Теперь строить какие-либо бизнес-планы было поздно, он потерял все свое влияние, оставался лишь один вариант — захватить Аль Нулиса в заложники и потребовать выкуп.
Димурия Пааташвили, как никто другой, отдавал себе отчет — задумано не просто противоправное действие, а настоящее уголовное преступление. И тем не менее план был вполне осуществим. Бригадный генерал вспомнил о небольшой усадьбе, которую он выиграл в карты год тому назад у одного аджарского барыги. Двухэтажный дом находился не в самом привлекательном месте, неподалеку проходил нефтепровод Баку — Джейхан. Только теперь эта земля была самой безопасной: там не бомбили и не намечалось никаких боевых действий. Международный капитал не любит, когда его активам что-то угрожает.
«Я эту черномазую свинью выпотрошу на несколько миллионов, а потом осяду где-нибудь в тихом месте Южной Америки», — в режиме форсажа строил новый проект генерал Пааташвили. Он пытался добиться главного, при этом сознательно упуская такие мелочи, как «месть сирийца» или «арест как государственного преступника». Прокачка сложившейся на этот момент ситуации выдавала один и тот же вывод: «Не пуганый войной Аль Нулис может броситься наутек. Своя жизнь дороже призрачной прибыли». Утешало пока одно — телохранитель, приставленный к арабу, обязательно оповестит о любых передвижениях его подопечного. Значит, пока есть шанс.
— Георгий, — позвал генерал начальника своей личной охраны. Из-за двери молниеносно выдвинулась могучая фигура в черной униформе, перетянутая кожаными ремнями сбруи, с заправленными в берцы брюками. На поясе висела полуоткрытая кобура с австрийским пистолетом «Глок», а с правого плеча свисал новейший германский автоматический карабин G-36. — Меня срочно вызывают в Тбилиси, — не глядя в глаза главного охранника, сообщил генерал, потом добавил: — Поднимай своих гепардов, будете меня сопровождать.
Каждого бойца из группы «гепардов» он подбирал лично. Все как один сильные, смелые, профессионально владели как огнестрельным или холодным оружием, так и приемами рукопашного боя. Но больше всего генерала устраивало то, что все бойцы не отличались большим умом и никогда не задавали лишних вопросов.
Через десять минут с территории штаба Первого корпуса вторжения выехала пара мощных американских внедорожников «Дженерал Моторс». Машины на предельной скорости проскочили серпантин, ведущий от вершины сопки до трассы, затем их бег прекратился. Впереди раскинулась бескрайняя река из людских тел, повозок и небольших частных автомобилей.
После перехода в наступление российских войск побежали не только грузинские военные, но и мирные жители, опасаясь, что их ждет участь осетин, с которыми расправлялись грузинские солдаты. Теперь боевая техника валялась бесхозной вдоль дороги, как павший скот, а цветастая река из мирных жителей и дезертировавших с фронта солдат катилась в сторону Тбилиси.
— Так мы здесь простоим до еврейского Нового года, — вспомнив предусмотрительных израильских военных советников, чертыхнулся Пааташвили.
— Нужно выезжать на старую окружную дорогу, — посоветовал начальник охраны.
— Это еще что за дорога?
— Построенная вокруг Гори еще при царе, но когда проложили новую, эту забросили, и лет тридцать уже никто ею не пользуется. Рытвина на рытвине, но мы на вездеходах пройдем, — Георгий любовно постучал ладонью по пластиковой приборной панели.
— Хорошо, давай в объезд, — недовольно нахмурился генерал.
Загруженный под завязку «Ту-22М3» проворно развернулся в торце взлетно-посадочной полосы и замер на месте, как спортсмен-бегун перед стартом. Прошло несколько томительных минут ожидания, прежде чем поступила команда на взлет. Бомбардировщик сдвинулся с места и тут же стал стремительно набирать скорость. Проскочив две трети ВПП, груженый самолет оторвался от земли, оставляя за собой многометровые фосфорические белые языки пламени от реактивных струй.
Поднявшись на высоту в шесть тысяч метров, «двадцать второй» занял свой эшелон, взяв курс на Кавказский хребет.
— Не понимаю, кому нужен этот маскарад, — спустя двадцать минут полета неожиданно прорвало старшего штурмана.
— Какой маскарад? — замечание отвлекло командира воздушного лайнера от своих мыслей.
— А такой. На дворе двадцать первый век. Даже самые отсталые страны начинают брать на вооружение высокоточное оружие, а нас бомбами нагрузили, как какого-то «Илью Муромца» [27], — продолжал на повышенных тонах возмущаться штурман. — Почти сотню болванок тащим…
— Мне мужики с транспортника говорили, что бомбы привезли со складов НЗ из-под Воркуты. Там, говорят, клейма на бомботаре стояли 1946–1950 годов, — вставил второй пилот.
— С таким же успехом нас могли загрузить булыжниками, — поддержал его второй штурман, оператор наведения.
— Вы прямо по-взрослому собрались воевать? — не удержался от саркастического замечания командир.
— Как это понимать? — повысил голос старший штурман, с командиром они летали в одном экипаже больше пяти лет и были практически закадычными друзьями.
— Вооружи наш «Бигфайер» полным комплектом современных ракет — и он в одиночку уничтожит все ключевые узлы этого воинственного государства, тем самым обрекая мирное население на страдания и голод. А они, пусть и бывшие, но все-таки свои.
— Ты, командир, говоришь как натуральный замполит, — хмыкнул второй пилот. — Аж зааплодировать захотелось.
— Я всего лишь констатирую факты. Бомбы действительно изготовлены в конце первой половины двадцатого века и уже предназначались для утилизации. Тут случай подвернулся, вот и решили использовать с пользой для дела.
— Смысл? — уперся на своем штурман.
— Психологические воздействие. Как в быту бывает: ругаются два соседа, один кричит, угрожает, плюется, а другой достает дубину да как двинет по стене! А потом заявляет: не угомонишься, голову придется доставать из трусов. И все, конфликт исчерпан. Так вот и нам предстоит высыпать на заброшенную дорогу двадцать четыре тонны взрывчатки, или девяносто шесть двухсотпятидесятикилограммовых фугасных бомб. Картина ландшафта после ковровых бомбардировок впечатлительнее любых слов.
— Ну точно замполит, — ухмыльнулся второй пилот.
— Убедительно, — после минутного раздумья согласился с командиром старший штурман. Но нотки недовольства он все же скрыть не смог. — «Ковровая бомбежка» тоже имеет свои нюансы. Средний потолок, скорость дозвуковая и идти нужно как по ниточке.
— В спортивной стрельбе мишень называется «бегущий кабан», — добавил оператор наведения, именно он был главным во время сброса бомб.
— Опасность ракетного обстрела минимальна. Работаем по пустырю, кто там его прикрывать будет? Тем более время бомбардировки меньше минуты. Отдуплимся, потом противоракетный маневр — и на форсаже домой, — заверения командира имели бы смысл, если бы к этому моменту судьба не сделала очередную раздачу…
За воздушной обстановкой в зоне конфликта пристально наблюдал курсирующий над Ставропольским краем «А-50», самолет дальнего радиолокационного наблюдения «Шмель». Среди членов радарной группы находился и офицер радиоперехвата. В тот момент, когда бомбардировщик подходил к объекту атаки, чуткая аппаратура засекла новый источник переговоров.
— Увага, увага. Циль велыкорозмирна. Азымут двисти дэсять, дальнисть висимдэсят. Боэва готовнисть.
Оператор радиоперехвата быстрыми, отработанными движениями стал набирать компьютерную программу. Только что он засек переговоры между станцией наведения и зенитно-ракетной батареей, которые брали на прицел приближающийся бомбардировщик. Необходимо было вычислить координаты до того, как произойдет пуск ракеты…
— Такая дорога может вести только в ад, — громко клацая зубами, прорычал Димурия Пааташвили. Несмотря на то, что внедорожники проворно продвигались вперед по старой дороге, больше напоминающей пересеченную местность, у пассажиров такая езда отбила все внутренности…
— Мы над целью, — объявил оператор наведения.
«Ту-22» распрямил крылья, снижая скорость, из раскрытых бомболюков вниз полетели черные капли авиационных бомб.
Стена огня, дыма и горной породы, подобно волне цунами, встала вдоль горизонта, мгновенно поглотив ставшие на ее фоне крошечными букашками американские внедорожники, которые в одно мгновение без следа исчезли в раскаленной плазме взрывов…
Компьютер не успел просчитать позицию вражеских зенитчиков, когда из динамика станции радиоперехвата донеслось:
— Перша, вогонь!
— Засек наземный пуск ракеты! — громко, во весь голос, объявил офицер локационного контроля. Сейчас весь экипаж работал на эту засечку. Но было поздно.
Бомбардировщик избавился от своего смертоносного груза и готовился к проведению противоракетного маневра, оставалось только закрыть крышки бомболюков.
Массивная стрела ракеты «Бук-М1» со стабилизаторами на полдлины корпуса взорвалась в метре от брюха бомбардировщика. Семьдесят килограмм сверхмощной взрывчатки, начиненные полутора тысячами стальных стрел шрапнели, разорвали самолет на две части. У экипажа на спасение не было ни единого шанса, гигантские иглы, разлетающиеся в разные стороны с космической скоростью, легко прошивали самолетную обшивку и находившихся за ней летчиков…
— Засекли координаты зенитной батареи, — доложил оператор РЛС.
— Передавайте «Орлу», — звенящим от напряжения голосом приказал начальник тактической группы. — Не успели остановить, так хотя бы отомстим…
В современной войне стационарные зенитные комплексы обречены, они успевают лишь ошеломить первую штурмовую волну, затем последующие волны эти позиции перепахивали в пыль. Это наглядно показали боевые действия в бывшей Югославии, в Ираке, на Ближнем Востоке. Только мобильность давала шанс уцелеть и продолжить борьбу с вражеской авиацией.
Ракетно-зенитный дивизион «Бук-М1», подбив дальний российский бомбардировщик, находился на позициях в пригороде Гори, прикрывая северное направление на Тбилиси. Зенитчики за положенные пять минут свернули технику и выдвинулись на запасную позицию.
Реалии современной войны учла не только одна из противоборствующих сторон, но и вторая. На недавно проводимых учениях пятьдесят восьмой армии использовали этот факт, и для борьбы с мобильными ЗРК была создана специальная вертолетная эскадрилья «Орлан». Десяток наиболее опытных экипажей на ударных вертолетах «Ми-24» отрабатывали охоту на зенитчиков. Теперь все проходило по-настоящему.
Издалека приближающиеся вертолеты походили на рой растревоженных шершней. Особую агрессивность винтокрылым машинам придавала камуфляжная зелено-коричневая с оранжевыми прожилками расцветка.
Вертолеты с громким стрекотом пронеслись над самыми крышами домов Гори и, разделившись на пары, разошлись в разные стороны. Колонну «Буков» «Орланы» застали на марше, зажатые на горной дороге самоходные установки были скованы в маневре.
«Звездный удар» — тактика воздушного боя, когда авиация заходит на цель одновременно с разных направлений. Каждый из «Ми-24» нес на своих пилонах двенадцать тяжелых управляемых универсальных ракет «Атака», одинаково эффективных как против бронетехники, так и авиации.
Зенитчики не успевали организовать оборону. Залп управляемыми ракетами обозначился яркими вспышками и серебристыми дымными шлейфами, устремившимися от вертолетов к земле, где замерла техника и парализованные ужасом люди.
А дальше начался ад — после первых же разрывов сдетонировали зенитные ракеты. Яркие вспышки побежали по дороге, поглощая тягачи, радарные станции, пускозаряжающие машины.
Спастись можно было только бегством. Несколько из зенитчиков, не дождавшись атаки вертолетов, бросились врассыпную, но это мало помогло.
Командир одной из пусковых установок бежал, не обращая внимания ни на грохот взрывов, ни на свист осколков. Когда уже казалось, что спасение рядом, раскаленная ударная волна швырнула беглеца на россыпь валунов, раздробив кости скелета. Смерть была мгновенной. Из нагрудного кармана комбинезона трупа выпала окровавленная темно-синяя паспортина с золотым трезубцем в центре обложки…
Напротив летательных аппаратов замерла пара топливозаправщиков.