И опять я на коне Гарднер Эрл

Глава 14

Как-то я сделал одолжение знакомому брокеру – одолжение, за которое он был до сих пор благодарен мне, поэтому-то я сразу позвонил ему в восемь утра на следующий день, и он сразу с радостью откликнулся на мою просьбу.

– У меня есть тысяча триста пятьдесят долларов, – сказал я, – наличными.

– Да, Лэм.

– Я хочу, чтобы триста пятьдесят долларов ты вложил в акции компании «Скайхук Майнинг и Дивелопмент Синдикат».

– Никогда о такой не слышал, Лэм.

– Узнай о ней все. Найди ее фонды. Мне это очень нужно. И нужно очень быстро.

– Хорошо, а еще тысяча долларов, их куда?

– Триста пятьдесят долларов вложи на имя Элси Бранд. Тысячу долларов вложи в те же акции, но на имя агентства «Кул и Лэм», партнеров. Хочу, чтобы ты нашел эти акции и чтобы их купил утром, как только начнется рабочий день, и…

– Подожди минутку, – перебил он меня. – Я листаю справочник индексов… Вот, кажется, нашел. Это одна из тех компаний, акции которой заказывают и рассылают по почте, Лэм. Мне придется, видимо, повозиться, чтобы выяснить, кто держатели ее акций, и…

– Мы не располагаем временем, – ответил я. – Они получили разрешение на проведение операций через комитет по корпорациям. Акции должны быть положены на хранение в банк на год, в течение этого срока владелец акций по своему желанию может ее забрать. В течение того же срока должны проводиться работы по техническому развитию рудников, в противном случае продажа акций будет считаться недействительной и покупатель может аннулировать сделку.

– Итак, что я должен делать?

– Постарайся связаться с кем-нибудь из тех, у кого есть такие акции. Скажи им, что ты имеешь право предложить своим клиентам разумную прибыль и что тебе необходима определенная информация. Но не говори им, для кого она тебе нужна и для чего. Скажи, что ты должен получить информацию любым способом. Начинай же, друг, работай, звони по междугородному телефону, покупай акции!

– До какого верхнего предела цены я могу покупать?

– Можешь за двойную стоимость. Если не будет получаться, прекращай, выше не бери. Помни, что есть в большом количестве векселя корпорации, но банк ничего не предпринимал, потому что на них стояла подпись Бишопа. Теперь он умер, и банку придется с ними что-то делать. Держатели депонированных акций должны об этом знать. И держатели обычных акций тоже должны быть поставлены об этом в известность. Если это еще не сделано, то постарайся, чтобы они об этом узнали.

– Хорошо, я все сделаю, – обещал мой знакомый брокер.

– Начинай работать немедленно.

Положив телефонную трубку, я взялся за утренние газеты. Крупные заголовки во всех них просто кричали о случившемся:

«ТЕЛО УБИТОГО ВЛАДЕЛЬЦА РУДНИКОВ НАЙДЕНО НА ЯХТЕ МИЛЛИОНЕРА!»

Все это было совершенно естественно – репортеры уголовной хроники зарабатывали свой хлеб.

Как оказалось, Эриксон Б. Рейн, миллионер, владелец яхты, холостяк, проводил каникулы в Европе. Не было никаких сомнений в том, что он последние четыре недели находился за пределами Соединенных Штатов. Кроме того, помимо дубликата ключа от яхты, который лежал в сейфе яхт-клуба, другого просто не существовало.

Однако полицейское расследование показало, что замок на яхте – было совершенно очевидно – сбит и заменен новым, поэтому делавший очередной обход ночной сторож ничего подозрительного не заметил.

Полиция в это время разрабатывала версию о том, что Джордж Бишоп был убит в каком-нибудь другом месте и уже потом его тело было привезено в яхт-клуб. Но вот каким образом оно туда попало, оставалось для всех загадкой.

Я уже третий раз прочел отчет о событиях, пока сидел в офисе Хартли Л. Чаннинга, ожидая приема. Это был вполне респектабельный офис, на его матовом дверном стекле красовалась надпись:

«ХАРТЛИ Л. ЧАННИНГ. ВЕДЕНИЕ БУХГАЛТЕРСКИХ КНИГ».

В приемной сидела симпатичная секретарша, миловидная, с большими голубыми глазами и цветом лица, похожим на персик со взбитыми сливками, но холодная и неприступная.

Когда я вошел, она читала модный журнал, держа его в ящике стола, который сразу задвинула, едва я появился и сказал, что хочу видеть мистера Чаннинга. После этого она утомленным жестом потянула к себе другой ящик, вынула из него лист бумаги, вставила его в пишущую машинку и начала стучать по клавишам с механической точностью, но без всякого энтузиазма.

Было пять минут десятого, когда я вошел в контору, и девица, не отрываясь, печатала уже пятнадцать минут, не произнося ни слова.

Хартли Чаннинг появился ровно в девять тридцать.

– Здравствуйте, – сказал он, – чем могу вам помочь?

– Моя фамилия Лэм. Я хочу проконсультироваться с вами по вопросу о некоторых моментах налогообложения.

– Хорошо, входите.

Он пропустил меня в свой кабинет. Стук на машинке сразу прекратился, едва я переступил его порог.

– Садитесь, мистер Лэм. Так чем я могу быть вам полезен?

Чаннинг – ухоженный, элегантно одетый человек, ногти которого были явно обработаны маникюршей немногим более двух дней назад, в добротно сшитом костюме из импортной ткани, дополненном дорогим модным галстуком ручной росписи, и туфлях, похоже тоже сшитых на заказ.

– Вы занимаетесь делами мистера Бишопа? – спросил я.

Мгновенно глаза Чаннинга стали как две ледышки, и между нами словно опустился невидимый занавес.

– Да, – ответил он и выжидающе посмотрел на меня.

– Жаль его, – выразил я соболезнование.

– Есть что-то загадочное в том, что произошло, – тотчас же холодно прозвучало в ответ.

– Вы видели сегодняшние утренние газеты? – поинтересовался я.

– Нет еще, – ответил он, и мне сразу стало ясно, что он говорит неправду. – Я был очень занят все утро.

– Уже, кажется, не осталось ничего загадочного в этой истории.

– Что вы имеете в виду, мистер Лэм?

– Его тело было найдено на борту одной из яхт в местном яхт-клубе.

– Значит, он мертв?

– Да.

– Его смерть зарегистрирована?

– Да.

– Как же он умер, это было известно?

– От двух пуль: одна из них попала в грудь, другая – в голову.

– Очень жаль, конечно. Однако вы, мистер Лэм, кажется, собирались проконсультироваться со мной по каким-то вопросам?

– Я хотел поговорить о налогах.

– О чем именно, мистер Лэм?

– Я хотел бы знать, насколько вы в курсе того жульничества, которым занимался Бишоп.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Если вы вели его дела и занимались налогами, которые он платил, то должны знать совершенно точно, что я имею в виду.

– Мистер Лэм, мне не нравится ваше поведение. Могу ли я узнать, это официальный визит?

– Это визит неофициальный, скорее личный и дружеский.

– Кто вы такой на самом деле?

– Сыщик из Лос-Анджелеса, частный детектив.

– Я не собираюсь что-либо с вами обсуждать, мистер Лэм.

– Послушай, приятель, – отбросив всякие церемонии, жестко сказал я, – карты на стол и кончай паясничать! Ты тоже в этом замешан, и я хочу знать, насколько глубоко ты увяз.

– Я абсолютно уверен, что не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете, мистер Лэм, и мне не нравится ваш тон. Мне хотелось бы, чтобы вы сейчас же покинули мой офис.

– Бишоп, – продолжал я, не обращая внимания на его гнев, – занимался разнообразной деятельностью; он был достаточно умен и решил, что ему выгоднее не держать в секрете суммы своих доходов, но он никогда не выдавал источников их получения, поэтому занимался всем, чем угодно, – шахтами, рудой, сталеплавильными заводами, но, как оказалось, все это было полной мистификацией, надувательством.

– Бишоп в своей жизни не обманул ни одного человека.

– Конечно, он в общепринятом смысле этого слова не обманывал. Для этого был слишком осторожен, и если бы попытался это сделать в открытую, был бы арестован и выброшен из бизнеса. Нет, он никого не обманул, он просто присваивал чужие капиталы, владел различными компаниями и докладывал о своих доходах в этих компаниях, а затем ловко жонглировал фондами и ценными бумагами. Однако, как я уже сказал, он был предельно осторожен и старался ни в чем не быть замешанным, всегда регулярно отчитывался о своих доходах. Теперь, с моей точки зрения, этому может быть только одно объяснение.

Чаннинг схватил со стола карандаш и стал нервно крутить его в руках.

– Я абсолютно уверен, сэр, что не желаю обсуждать дела мистера Бишопа с кем бы то ни было, кто не является официальным лицом.

– Вам придется обсудить это сначала со мной, мистер Чаннинг, а потом и с полицией. Очевидно, вы еще не поняли всей серьезности положения, в котором оказались.

– Вы уже несколько раз намекаете на это, Лэм, и я сказал вам, что мне это не нравится. – С этими словами Чаннинг оттолкнул свое кресло и встал из-за стола – большой, атлетического сложения парень, немного толстоватый в талии, но с мощными, широкими плечами. – Убирайтесь отсюда, – приказал он угрожающе, – и постарайтесь держаться от меня подальше.

– Бишоп планировал действовать быстро и, конечно, не мог обойтись без вашей помощи. Насколько я в вас разобрался, вы бы не занялись подобного рода бизнесом за обычную вашу зарплату. Уверен, что и от этого пирога вы имели свой солидный кусок.

– Ну ладно, достаточно, мне надоело это выслушивать. Сейчас я вас выброшу за дверь.

С этими словами он обошел вокруг стола и левой рукой схватил меня за воротник пальто.

– Поднимайся! – угрожающе процедил он сквозь зубы, поднимая указательным пальцем правой руки мой подбородок. Этот парень знал свое дело, знал, где расположены нервные центры. Нестерпимая боль подняла меня с кресла. Сильным движением он развернул меня по направлению к двери: – Ты сам напросился на это! – с этими словами одной рукой он взялся за ручку двери, а другой, крепко держа воротник моего пальто, вытолкнул меня за порог. Ручка при повороте издала лязгающий звук, и, выскочив за дверь, я услышал тут же возобновившийся стрекот машинки. Но не сдался: повернувшись к Чаннингу, я прокричал ему в лицо:

– Может быть, у вас лично и есть алиби и вы непричастны к убийству Бишопа. Но это еще не значит, что оно у вас есть в связи с убийством Морин Обэд. Да и насчет Габби Гарванза вам трудно будет все объяснить. Когда я ему расскажу…

Его пальцы при этих словах сразу разжались, и он отпустил наконец меня. Чаннинг стоял посредине комнаты абсолютно неподвижно, разглядывая меня холодными, ничего не выражающими голубыми глазами. Потом вернулся к письменному столу, опустился в кресло и тихо произнес:

– Садитесь, мистер Лэм.

Я сел и, не дав ему раскрыть рта, сказал:

– Если вы хотите избавить себя от крупных неприятностей, начинайте рассказывать! Прямо сейчас!

– Вы должны передать Габби, что я ничего не знаю об убийстве Морин. Это абсолютнейшая правда.

– Небезопасно для собственного здоровья становиться у Габби на пути, – ответил я.

– Я никогда не становился на его пути.

Схватив карандаш, Чаннинг нервно стал крутить его между пальцами, потом вытащил носовой платок и высморкался, вытер вспотевший лоб, засунул платок снова в карман пиджака и откашлялся.

– Начинайте говорить, – посоветовал я.

– Что говорить? Я ничего не знаю о Морин.

– Вы сможете убедить в этом судью, мистер Чаннинг?

– К черту судью! Какое он к этому имеет отношение?

Я улыбнулся ему в лицо злорадной улыбкой победителя:

– Если ты встанешь на пути Габби, он обвинит тебя в убийстве и, будь уверен, поможет пойти под суд. И ты это знаешь не хуже моего.

Странное дело: костюм этого парня продолжал сохранять безупречность линий, но тело, видел я, тело внутри его сразу уменьшилось в объеме. Казалось, костюм стал сразу велик ему по крайней мере на два размера.

– Теперь послушай меня, – проговорил он медленно. – Ты работаешь на Гарванза и…

– Я не говорил тебе, на кого работаю, – прервал я его и тут же увидел, как расширились его глаза, в них появилось выражение явного облегчения. – Но теперь у меня есть информация, которую Гарванза очень захочет получить. А я хочу узнать от тебя о Бишопе. Начинай же рассказывать.

Мои слова возымели свое действие. Вскользь брошенное сообщение о Габби, обвиняющего Чаннинга в убийстве, как бы лишило его какого-то последнего жизненного стержня, и он теперь сидел передо мной, буквально объятый ужасом, не готовый к тому, чтобы ясно мыслить, чтобы даже попытаться понять, какой же существует у меня лично интерес в этом деле. Он выглядел загипнотизированным, объятым ужасом.

– Все, что я могу рассказать, Лэм, это о бухгалтерских книгах. Мы подробно все в них записывали, и по этим книгам можно понять, что все доходы Бишопа шли от его рудных компаний.

– А что происходило с этими компаниями?

– Среди всех видов их деятельности числились и операции за «Зеленой дверью». В их уставе ничего не говорилось о том, что они не имеют права этого делать: не было никаких причин, по которым компания не может заниматься тем, чем хочет. Теперь я могу рассказать вам, что когда Габби Гарванза хотел перевести все свои дела в Сан-Франциско, некоторые дельцы решили его туда не пускать, но это не была идея Бишопа. Мы с Бишопом не хотели с ним ссориться. Если он захотел бы организовать для себя защиту, мы были готовы заплатить за его охрану. Нас не интересовало, куда и кому шли деньги. Нам нужен был товар. И мы были готовы покупать его у того, кто нас лучше обслужил. Вот в этом вся правда, мистер Лэм. Ни я, ни Бишоп никогда не выступали против Габби.

– Насколько близко вы знали Морин?

– Вы хотите знать, насколько близко я был с ней знаком? Да, я познакомил Габби с Морин. Я ее знал очень хорошо, но Бишоп – очень близко.

– А что вы скажете о миссис Бишоп?

– Ирен не вмешивалась в бизнес.

– Я хочу узнать от вас о ее прошлом.

– Разве вы о нем ничего не знаете?

– Нет.

Чаннинг по-прежнему старался взять себя в руки, и ему это почти удавалось.

– Поверьте, Лэм, если участвуешь в делах с Гарванза, всегда многого не знаешь до конца.

– Но я многое знаю. У меня есть для Габби очень интересная информация. А теперь расскажите мне об Ирен.

Пока еще по непонятным причинам, но Чаннинг до смерти боялся Габби. Мой приход и вопросы, касавшиеся Морин, были ему, видел я, крайне неприятны.

– Ирен работала в бурлеске, – начал он рассказывать. – Она занималась стриптизом. Однажды Бишоп был приглашен в ресторан, где она работала, увидел ее и влюбился… Ну а она оказалась достаточно умна в игре с ним.

– Они что, состояли в законном браке?

– Законном? Ну конечно! Ирен уж сделала все, чтобы он был законным: она настояла на его разводе с женой, и ему этот развод влетел в копеечку – пришлось откупаться от нее. Ирен, может быть, и кажется нежным ягненком, но она очень умна.

– А кто убил Морин Обэн?

– Лэм, клянусь, я этого не знаю! Я был просто в шоке, когда услышал… Эта женщина мне очень нравилась.

– А кто убил Бишопа?

– Тоже не знаю! Но очень хотел бы узнать. Поставьте себя на мое место… Кругом убийства… Я и сам не знаю теперь, в каком положении нахожусь. Судя по всему, кто-то попытается убрать и меня. Должен вам признаться, это неприятное чувство. Вы можете передать Габби, что я не прочь с ним встретиться. Я пытался с ним связаться, но не смог, а он бы мне мог помочь.

Я ухмыльнулся открыто ему в лицо. Он опять начал вытирать платком вспотевшее лицо.

– Что теперь произойдет с «Зеленой дверью»? – поинтересовался я.

– Что касается меня, то я не стану противодействовать тому, что захочет делать Габби. Конечно, лишь в том случае, если он договорится с остальными… Но, думаю, он сможет договориться.

– Что вы знаете о Джоне Карвере Биллингсе?

– Биллингс – известный банкир. Иногда мы пользовались его услугами. Он никогда не задавал лишних вопросов, для него было самым важным, чтобы мы держали наши деньги в его банке.

– У Биллингса могут быть к вам какие-то вопросы?

– Не думаю, Лэм. Джордж крепко держал его за горло из-за его сына.

– Расскажите мне поподробнее об этом деле с лишением акционеров «Скайхук Майнинг и Дивелопмент Синдикат» права выкупа заложенных ими акций.

– Вот здесь вы меня поймали! Я сотни раз говорил Джорджу Бишопу, что это была одна из самых неразумных его идей. Этого нельзя было делать! Это в любой момент могло кончиться расследованием специальной комиссии… Могло вообще разрушить все наше дело.

– И он вас не послушал?

– Нет, он требовал принять к реализации свою бредовую идею, говорил, что ему наплевать, что будет потом, требовал лишить должников права выкупа заложенного имущества… Скажите все же Габби, что мне надо с ним поговорить – в любое удобное для него время.

– А как насчет вдовы?

– Она не имеет к этому никакого касательства! – засмеялся Чаннинг.

– Может быть, она как раз и имеет к этому непосредственное отношение?

– Не заблуждайтесь на этот счет, мистер Лэм. Все имеет свой предел. Можете передать Габби Гарванза, что я беру на себя управление казино «Зеленая дверь».

– Что с этого будет иметь Ирен?

– Ирен получит свою долю имущества. Видите ли, она была очень хорошей танцовщицей в бурлеске. Получила то, что хотела, и отдала то, что имела, но она ничтожный винтик. Она возьмет свое и исчезнет. Что касается сегодняшнего вечера, то я беру его на себя.

К нему явно возвращалась его самоуверенность.

– А что же будет с корпорациями?

– Корпорации исчезнут в густом тумане цифр.

– Оставайтесь у себя до двух часов пополудни, – попросил я его. – Ни при каких обстоятельствах не выходите из офиса и не покидайте контору, а главное, никому не давайте никакой информации. Если Габби захочет вас увидеть, он сам даст об этом знать.

Это явно опять напугало Чаннинга. Мысль о том, что он снова может попасть в жесткие объятия Габби Гарванза, совсем ему не улыбалась.

– Попросите его позвонить мне, – сказал он.

– Мне казалось, что вы хотели его увидеть, мистер Чаннинг?

– Да, я хотел, но в ближайшие часы буду очень занят. Теперь, когда выяснилось, что Джордж мертв, полиция скоро будет здесь и…

– Но вы же хотели увидеться с Габби?

– Я хотел, я хочу, но мне надо, поверьте, сделать тысячу дел.

– Мне, очевидно, стоит сказать Габби, что вы слишком заняты и у вас нет времени с ним увидеться?

– Нет, нет, ради бога, я не это имел в виду!

– Но это прозвучало именно так.

– Лэм, поставьте себя на мое место.

– Чертовски уверен, что я бы не хотел быть на вашем месте! – сказал я, поднимаясь и выходя их кабинета; Чаннинг же все это время промокал платком свой мокрый лоб.

Когда я вышел, его машинистка опять печатала не отрываясь и даже не подняла головы.

Глава 15

Миссис Джордж Тастин Бишоп утомленно взглянула на меня.

– Опять вы, – сказала она устало.

– Да, опять я, – пришлось подтвердить мне.

На ее лице появилась скучающая улыбка.

– Никуда не годный полицейский!

– Нет, миссис ошибается, просто бойскаут, – покачал я головой. – Я вчера хорошо поработал, собираюсь то же самое сделать и сегодня.

– Со мной?

– Да.

– Полагаю, абсолютно бескорыстно, – с большой долей сарказма произнесла она.

– Опять ошибаетесь.

– Послушайте, Лэм, я не спала всю ночь. Меня допрашивали несчетное количество раз, а мне еще надо ехать идентифицировать тело моего мужа. Мой врач хочет сделать мне укол успокаивающего со снотворным, чтобы я немного отключилась. Правда, я сказала ему, что смогу все выдержать и обойтись без укола: всегда трудно представить себе, что могут со мной сделать, пока я буду спать. Но я устала, ужасно устала.

– Попробую, миссис, вам кое в чем помочь. Приготовьтесь услышать странную новость: ваш муж не был владельцем рудников.

– Не говорите глупостей! Он был владельцем полудюжины различных шахтных корпораций разного профиля в разных штатах и…

– И он просто прикрывался ими, чтобы настоящий источник его доходов оставался неизвестным.

– И что же это, как вы изволили выразиться, за «настоящий источник доходов»?

– Одно местечко в Сан-Франциско под названием «Зеленая дверь».