Магия-8 Степанова Наталья

Порча на гнездо паука

Из рассказа Бондарчук Е. П.: «В нашем городишке не было возможности выучиться на нужную профессию, и я уехала в другой город. Поступила учиться, была определена в общежитие. Но там я прожила всего только два месяца, так как жить там было фактически невозможно. Уже на второй день у меня украли все мои лучшие вещи, естественно, что никто ничего не нашел. В комнате жили пять человек, и та еда, которую я покупала, съедалась непонятно кем и когда. Крайних вычислить было невозможно. Не было никакого порядка, в комнате постоянно находились абсолютно посторонние люди, то есть те, кто приходил к девушкам из нашей комнаты. Дым от сигарет стоял в воздухе столбом, хохот, музыка или ссоры. Все это меня нервировало и мешало готовить домашние задания. По ночам тоже не было никакого покоя. Под окнами свистели парни не только нам, но и нашим соседкам.

В общем, когда приехала мама с продуктами и увидела, как я живу, то мы решили с ней, что если я действительно хочу получить образование, то необходимо найти частное жилье или квартиру. Квартиру мы не смогли снять даже за высокую оплату, а вот комнату в частном доме нам удалось найти. Правда добираться до нее нужно было целый час на электричке, но я была рада и этому, только бы избавиться от постылого общежития.

Комната в частном секторе была недорогая, чистенькая, и хозяйка была опрятная и спокойная бабуся. Вечером она предлагала мне чай, видимо, ей было скучно одной в ее в общем-то не маленьком, в два этажа, доме. За чаем я вежливо отвечала на ее вопросы, и вскоре она узнала, что я единственная дочь безбедных родителей.

Отец мой работал управляющим, а мама – директором школы. Чтобы угодить заботливой хозяйке, я несколько раз предложила ей сделать генеральную уборку, и надо сказать, делала я это с удовольствием. Мне нравилось мыть деревянные полы, смахивать пыль со старинных комодов, протирать огромные золоченые и серебряные иконы, возле которых всегда горели лампадки из синего и красного стекла.

Видно было, что бабушка Дарья – человек истинно верующий, так как я ее часто заставала стоящей на коленях перед иконами. Икон у нее было так много, что одна стена дома напоминала ковер, сотканный из красивейших икон в серебре и золоте.

Дома меня хотя и баловали, но я с детства понимала, что шуметь нельзя, когда мама проверяет тетради учеников и готовится к завтрашним урокам (она тогда еще была учителем). Обычно в такое время я тихо сидела и играла с куклами или листала книжки с картинками. Это уважение к чужому труду и к тишине с раннего детства навсегда осталось в моем характере, поэтому я и старалась не производить шума тогда, когда бабушка Дарья молилась. Все это было ею замечено и по-своему оценено. Постепенно она сильно привязалась ко мне как к единственному близкому человеку.

Шло время, я училась и жила у бабушки Дарьи уже три года, и так уж сложилось, что за вечерним чаем я рассказывала ей то, что произошло за день. Вот так она и узнала, что в моей душе поселилась первая любовь. Конечно, я не все ей говорила, ведь есть вещи, о которых не скажешь никому. Я не сказала ей, что иногда мой любимый брал ключи от квартиры своего друга и что поэтому у меня будет ребенок. Не рассказала я ей и о своем горе – о том, что, узнав о моей беременности, Виктор стал меня избегать. Но мой страдальческий вид не укрылся от внимательных глаз моей хозяйки. Пытаясь в очередной раз вызнать у меня, какова причина моего переживания, и поняв, что я не хочу говорить на эту тему, баба Даша сказала:

– Конечно, кто я тебе такая, не мать ведь родная, чтобы рассказывать мне о своих тайнах, но я же не слепая и вижу, как ты изводишься. Глянь на себя, одни кости и синяки под глазами. Ты бы мне рассказала, я бы, может, чем и помогла, а то ревешь по ночам, думаешь, я не слышу и не вижу. У меня ведь, Лена, кроме тебя, никого нет, всех я пережила. Я к тебе сердцем прикипела. Вот посмотри, я ведь и завещание на тебя написала. Нынче дома-то дорогие, когда нужно будет, продашь мой дом, вот и выручит тебя мое завещание.

Я взяла в руки копию завещания, увидела свою фамилию и имя и расплакалась больше, уже не скрывая своего девичьего горя. Все, что меня мучило, все выплеснула, причитая как обыкновенная баба.

– Как мне теперь быть с беременностью? Ведь стыдно сказать родителям. Поехала за дипломом, а привезу вместо диплома ребенка. Маму подведу, каково ей будет – директор школы, а у самой в доме Бог знает что творится: дочь ребенка нагуляла!

Выслушав меня, бабушка Дарья неожиданно сказала:

– Все ясно… не плачь. Завтра он к тебе придет и замуж позовет. Но только у меня одно условие, жить будете у меня. Не бросай меня, деточка, я к тебе так привыкла. Обещай мне это, моя ягодиночка, и он завтра же придет к тебе.

Я уставилась на бабу Дашу: не тронулась ли от старости – мелькнуло у меня в голове. Ведь только что я ей рассказала, что Виктор меня бросил и что через неделю у него свадьба с Берестовой Галей, что он видеть меня не может и даже по щеке последний раз меня ударила, когда я за него цеплялась, не отпуская от себя, умоляя начать все сначала ради ребенка, который у меня скоро будет!

Но баба Дарья уже несла Библию и твердила:

– Клянись, детка, что, пока я не умру, ты не бросишь меня одну помирать, а за это я верну тебе твоего Витьку. Будет у тебя муж и у дитя отец, оставлю я тебе дом, и деньги в Сбербанке, и ценности, которые у меня есть. Всего год подожди, не бросай, я ведь знаю, сколько проживу. Мне ведь на веку 79 лет отмерено. Правда, могла бы я себе вымолить еще пожить годков двадцать, да не хочу коптить небо и святых тревожить своими просьбами за себя не хочу. Ведь всю жизнь только за чужих просила. Я ведь, детка моя, ведунья, по-нынешнему знахарка и поэтому все ведаю и много чего могу. Восемь лет я отказываю людям в их просьбах, чтобы подготовить свою душу да и отдохнуть от той каторжной работы, которую я всю жизнь имела. А тебе помогу. Клянись, детка, на Библии, и он завтра же позовет тебя замуж!

Не могу сказать теперь: то ли убедил меня уверенный тон бабы Дарьи, который вселял в меня желанную надежду, ту, что я уже совсем потеряла, но я как за последнюю соломинку схватилась за старинную Библию обеими руками и стала ее целовать и говорить, что если только Виктор женится на мне, то я бабу Дарью до последнего часа жизни не оставлю!

Потом она умыла меня собственной рукой и вытерла своим подолом. Не знаю, что именно произошло в этот момент, но я стала подобна сомнамбуле. Я двигалась будто во сне, слышала, понимала, видела, но была в чьей-то невидимой воле и власти; было ощущение, что я смотрю на себя откуда-то со стороны: вот я иду вслед за бабой Дарьей вверх по лестнице в комнату, в которой много свечей и икон, вот мне расплетают прическу, волосы щекочут по голой спине. Я все это чувствую, но мне не стыдно своей наготы, пришло состояние полного покоя и умиротворения.

Тяжелая ладонь на моем затылке подтолкнула меня к зеркалу. Я слышу и разбираю забористые, складные, а иногда и нескладные слова, которые быстрым полушепотом говорит баба Даша. Некоторые слова я помню до сих пор: «Встретьте его ходячего али стоячего, душу его вынимайте, кровь из него выливайте, в спину толкайте, все к рабе Божьей Елене провожайте».

Конечно, это не точно. Полностью я не вспомню, что приговаривала Дарья за моей спиной. Помню только, что тогда сомлела я так, что не смогла выйти из этой комнаты – не было сил спуститься вниз к себе, и баба Дарья уложила меня на маленьком старомодном диване.

Утром я была свежа и полна сил, позавтракав, я пошла в институт. Еще подходя к знакомому зданию, я увидела Виктора. Он крутил головой, выискивая меня глазами. Поравнявшись с ним, я остановилась, а Виктор схватил меня за руку и стал говорить, что он понял, что любит только меня, и если я его не прощу, то для него все будет кончено, так как он не представляет своей жизни без меня. Он уговорил меня не ходить в этот день в институт, и мы уже к вечеру подали заявление в загс. Я уговорила его, что мы будем жить у бабы Дарьи.

С этого дня наступила новая эра в моей жизни. Я была счастлива. Единственное, что мешало моему счастью, – это тошнота из-за моей беременности.

После регистрации прошел месяц, и моя свекровь (к ней мы заходили примерно два раза в неделю) стала уговаривать нас перейти к ним в квартиру. Доводы ее были разумны: скоро будет ребенок, в квартире всегда горячая вода, не нужно бегать в туалет на улицу, а это значит, что будет меньше вероятности застудить на морозе грудь. Опять же ребенку нужна постоянная температура, а ночью дом остужается, ну и тому подобное. В ответ на ее слова мне нечего было возразить, и выглядел мой отказ как явное нежелание жить вместе со свекровью, а это, согласитесь, обидно для нее и для моего мужа. Меня уговаривали все: свекровь, свекр, муж, а я упорно отказывалась. Не могла же я сказать им, что поклялась на Библии жить с чужой для меня женщиной. Этого бы, наверное, никто не понял!

Однажды, придя из института, я застала у себя в доме свекровь. Она сидела на кухне с бабой Дарьей. Из ее слов я поняла, что она приехала за моими вещами и за вещами Виктора на грузовике.

И действительно, возле дома на улице стояла машина. Баба Дарья позвала меня в комнату и стала яростно шептать, что я должна помнить свою клятву, данную на Библии. Сказала, что из-за меня она нарушила свое обещание Богу девять лет молиться о прощении своих грехов, что она стала клятвоотступницей перед Господом, потому что пожалела меня, а теперь я должна сдержать свое слово.

Но меня раздражало то, что в тот момент говорила баба Дарья. Муж был при мне, я замужем. Почему я должна ссориться со свекровью из-за какой-то клятвы? Ведь сама-то Дарья тоже слово не сдержала, правда, из-за меня, но все-таки не сдержала ведь!

Я сказала бабе Дарье слова, которые, наверное, все-таки не должна была говорить. Я видела, как она схватилась рукой за сердце после моих слов, но я не хотела сдаваться, я уже решила покинуть ее дом. Все, что я ей говорила, было сказано ледяным тоном. Слова я выбирала побольней, чтобы уже раз и навсегда порвать наши с ней отношения:

– С чего ты взяла, старая ведьма, что я должна тебя караулить в этом паучьем гнезде? Меня тошнит от вони в этом поганом доме. Я должна каждый день ездить сюда в электричке, чтобы тебе, королева гребаная, доставлять удовольствие быть не одной. Была бы добрая, то не сидела бы теперь одна. Не рассчитывай на меня, я не собираюсь тебя караулить, ждать, пока ты загнешься. Ты, может, еще десять лет проживешь, а я здесь с ребенком должна жопу на морозе морозить?

Примерно так, а вернее, намного резче я сказала бабе Дарье. Она меня не перебивала, слушала с каким-то ужасом на лице, как будто увидела что-то страшное. Потом она подняла ладони, поднесла их к лицу и закрыла себе глаза:

– Боже, душу бессмертную опоганила ради этой неблагодарной.

Сказав это, она враз переменилась. Из мягкой, улыбчивой старушки она перевоплотилась в какую-то твердокаменную. Даже голос ее изменился:

– Ну смотри, я ведь не только жалеть умею, но и наказать могу. Как ты со мной, так и я с тобой!

Сказав так, она повернулась и ушла. Я стала собирать веши, зашла моя свекровь и стала помогать. Мы сели в машину, никто не вышел нас проводить. Нагруженный грузовик ехал не очень быстро. Мы со свекровкой сидели в кабине. Она достала узелок и стала его развязывать.

– Дарья дала на дорожку, – сказала она. – Давай посмотрим, что там. Обиделась она, наверное, не вышла к нам. Ну ничего, купите с Витей торт, съездите к ней, поговорите, она и помягчает.

Говоря так, свекровь развязывала концы узла на платке, который баба Дарья дала нам на дорогу.

Меня постепенно охватывала смутная тревога. Я не сводила глаз с пальцев свекрови, наблюдая, как она развязывает узелок. Наконец платок развязался, и мы обе вскрикнули. В платке было гнездо и огромный лохматый паук. Ни с того ни с сего машину тряхануло и закрутило по дороге. Очнулась я в больнице через месяц. За это время мою свекровь уже похоронили. Водитель остался жив. Ребенка я тоже потеряла. Выписавшись из больницы, я поехала на квартиру к Виктору. За все время он меня ни разу не навестил в больнице. Я находила ему оправдание в том, что он похоронил мать, потерял ребенка и эта причина не дает ему выйти из депрессии. Возможно, он даже заболел, думала я. Но когда я приехала, то дверь мне открыла Берестова Галя, та, с которой он тогда собирался пожениться, да мы с бабой Дарьей этому помешали.

Вы можете не поверить, но это правда. Я совершенно не имела представления, как попала снова к бабе Дарье, Не помню, как ехала в электричке, не помню, сколько времени стояла возле ворот дома, но все-таки решилась и вошла. Замка на двери не было. На столе лежала записка:

«Я знала, что ты придешь. Оставляю тебе наследство, все, что обещала. Я всегда держу свое слово. Только раз в жизни не сдержала, да и то из-за тебя, потому что жалела тебя больше, чем свою бессмертную душу. Ухожу в монастырь. Господь милостлив, и я надеюсь, что за последние месяцы своей жизни замолю свой тяжелый грех. А ты живи и знай, что я в сердцах сделала тебе «на паучье гнездо». Будешь ты бегать по комнатам взад и вперед, как паук по своей сети бегает. В каждой комнате ты будешь находить мое отражение. Оно будет напоминать тебе ту, которая ради тебя не сдержала данное Богу слово. Порча эта будет действовать 25 лет. Ты состаришься здесь, не выходя из дома, а если и выйдешь, то ненадолго. Паук всегда возвращается в свое гнездо и бесконечно бегает по паутине. Жалко, что я не увижу этого и то, как ты потом умрешь в одиночестве в этом паучьем гнезде. Но утешает меня мысль, что ни один мастер не захочет тебе помочь, потому что дорого это может ему стоить. Разве только коронованную найдешь, но таких, как я, очень мало. Прощай и вечно помни мой урок. Дарья в миру».

Прочитав эту записку, я стала перечитывать Дарьино завещание. Потом мне вдруг показалось, что наверху в комнате кто-то есть. Тому, что дверь была не закрыта, я не удивилась. Дарья всегда говорила, что если она не захочет, то никто в ее дом не войдет. Теперь же, когда я в доме была одна, мне стало жутко, и я крикнула:

– Кто там?

И сама не знаю, зачем стала подниматься в верхнюю комнату. Поднявшись, я поняла, что в доме нет никого. Краем глаза я заметила двигающуюся тень, обернулась и обомлела. Мимо меня прошли две Дарьи. Затем я услышала, как меня окликнули из соседней комнаты, пошла туда, но там тоже было пусто. Неожиданно от стены с иконами поднялись с колен две Дарьи и прошли мимо меня. Это продолжалось не менее часа.

Я бегала по комнатам вверх и вниз и везде натыкалась на ее двойников. Почему я не ушла? Я подходила к двери, но выйти не могла: меня тут же звали из какой-нибудь комнаты, я спешила на зов и вновь видела проходивших мимо меня молчаливых двойников Дарьи!

Только лишь тогда, когда у меня совершенно не оставалось еды, я могла выходить за покупкой продуктов. Как будто кто-то знал о моих нуждах.

Тогда я, взяв деньги из сундука, шла в магазин и, купив продукты, чуть ли не бегом возвращалась назад. Я действительно стала подобна пауку. Бегала по этажам до изнеможения, затем падала и засыпала. Исключением были те дни, которые считались главными церковными праздниками. Это я поняла в первый раз в день Пасхи. Я лежала спокойно, меня никто не тревожил. То, что это день Пасхи, я узнала, придя в магазин за хлебом. Там продавали выпеченные куличи и яички, да и по разговорам было ясно. И в Троицу я также отдыхала, мысли мои были четкие, ясные, как когда-то.

«Что, если я поеду в церковь сейчас же, пока меня отпустили чары Дарьи? Может, вымолю себе там помощь Бога», – впервые подумала я.

В церкви я стояла у иконы Спасителя, ко мне подошла женщина и сказала:

– Господь мне указал на тебя. Ты услышана. Пока ты не должна возвращаться домой, иначе сеть из паутины тебя еще много лет не отпустит. Три дня Троицы буду по тебе читать, а ты поживи при храме. С настоятелем церкви я договорюсь об этом. Будешь убирать, молиться, но только не выходи три дня, и тогда прекратится твоя мука.

Три дня я жила при церкви и только в последний день в толпе молящихся увидела двух совершенно одинаковых женщин, видела я их тогда в последний раз.

Я вернулась к родителям, у меня все хорошо. Познакомилась с хорошим человеком и вышла замуж. Родилась дочь, и я ее назвала Наташей, в честь той, которая мне помогла выпутаться из паучьей сети.

Мой рассказ искренен и верен. Написала я его для книги Натальи Ивановны. Пусть она учит своих учеников на примере моей жизни. Единственное, что я поменяла в своем рассказе, это фамилии и имена».

Снять эту порчу можно разными способами, так как и наводят ее абсолютно по-разному. Даю вам самый простой, но неплохой способ снятия этой порчи.

Для этого вам потребуются вербочки, сохраненные с Вербного воскресенья. Я уже писала в предыдущих книгах, что мастер всегда должен иметь в запасе то, что ему, возможно, будет нужно для работы. В данном случае это вербочки. Пойдите туда, где можно собрать вербочками много паутины. Это может быть подвал, погреб, сарай, место под крышей домика, лес и так далее. Главное, чтобы вы нашли как можно больше паутины. Наматывайте паутину на вербу не к себе, а от себя. Постепенно вы увидите, что на веточках образуется плотный круг из паутины, взятой в разных местах. С виду это будет напоминать вам гнездо осы. Аккуратно снимите образовавшееся гнездо, и когда вы выложите на землю крест из верб, положите гнездо в его середину. Прочитайте заклинание, подожгите паутиное гнездо. Трижды перекреститесь и немедленно уходите от этого места. Вы услышите чей-то крик, но ни в коем случае не оборачивайтесь – это небезопасно.

Я, Божья раба, ныне от сотворенья

И до будущего воскресенья (такая-то)

Заклинаю святой вербой,

Евангелием святым,

Иисусом Христом живым,

Вечным и Бесконечным.

Церковью в честь Девы Марии

И всех сорока святых апостолов,

Богом избранных.

Заклинаю терновым венцом,

Единым Духом, Сыном и Отцом,

Всесильной и Единой Троицей,

Всеми знаками неба и земли,

Струями святой, крещеной воды,

Небесным повелителем

Иоанном Крестителем,

Молоком святой Екатерины

И всеми святыми, блаженными на земле и небе,

Вознесением и сошествием Святого Духа.

Господи, благослови, Господи, помоги,

Разрушаю я, Божья раба (имя),

Иерусалимскими свечами,

Соломоновыми ключами,

Тайно переданными мне свечами

Всех двенадцати апостолов.

Разрушаю и разрубаю

Сеть от паука от духа третьего легиона.

Ломаю его печать.

Никто не сможет поднять мой камень,

Божье слово кладу в его паучье логово.

Именем Иисуса Христа уничтожаю и заклинаю.

Связь третьего легиона, прервись!

Паутина, порвись! дьявол-паук, усмирись!

Как смиренны и покорны пред ликом Божьим все:

Дьявольские полки низшего легиона,

Ангелы, архангелы,

Отправьте в бездну вечную и бесконечную

Порчу с рабы Божьей (имя).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Разные иконы для разных нужд

(это обязан знать мастер)

Эту икону используют при отчитке смертельно больного человека в надежде оттянуть смертный час от умирающего. Икона очень сильная. Уже само название «Пасха» вселяет надежду и веру на воскресение от болезненного одра. На этой иконе умывают больного, читая заговоры, которые я пишу в книгах.

Эта икона нужна при лечении алкоголизма. Используют эту икону только раз, то есть для одного больного, затем, после сорока отчиток, ее завязывают в новый белый платок и кладут в вещи того, кого лечили от алкоголизма. Нельзя, чтобы кто-нибудь из посторонних видел эту икону, иначе больной может запить снова. Заговоры от алкоголизма смотрите в моих книгах.

Перед ней читают заговоры от непримиримых врагов. В войну читают, чтобы оружие врагов обошло защитников Отечества и родственников-воинов. Ставят перед иконой не менее семи свечей. Вообще эта икона может показать семь чудес, но только тем мастерам, которые знаю ключики Соломона. А есди мастер знает главный или, как говорят, Царский ключ Соломона, то по этой иконе можно узнать будущее на семь лет.

Обладатель этой иконы, а также полного знания перемещения и общения с потусторонним миром Зазеркалья может увидеть, узнать через эту всевидящую икону то, что ему необходимо. Для работы лучше использовать металлическую икону, так как смотрят обычно с иконой по воде. Некоторые способы видения в последующих книгах я вам передам, так что по возможности ищите и приобретайте икону «Всевидящее око».

Этой иконой благословляют на первороженицу. Если это сделают, то первенец рождается очень легко. Он будет наделен крепким здоровьем и большим умом. Сердце его будет золотым от доброты его обладателя. Благословляет роженицу мать, трижды обнеся ее голову и чрево. Затем роженица обязательно должна поцеловать икону.

Этой иконой отчитывают людей, попавших в сети сектантов и баптистов (молитву смотрите в этой книге). Доказано, что икона эта сильно помогает не только в этом случае, но и тогда, когда у человека иссякает вера и он желает ее укрепить, чтобы не потерял Господь его бессмертную душу.

Этой иконой молятся о наставлении на путь истинный, ведущий к спасению и наследию Царства Небесного. Если, к примеру, человек живет не по Божьим заповедям – пьет, ведет непотребный образ жизни, беззаконие приведет его к заточению и прочим жизненным наказаниям. Вот такого человека отчитывают именно на такой иконе, чтобы сила этой иконы повернула грешную душу к праведной жизни.

Заговоры и молитвы смотрите в моих книгах.

Эта икона вам потребуется при лечении окрестившегося мусульманина. Прежде чем вы начнете читать нужные заговоры, обойдите девятью кругами вокруг больного, держа икону ликом от себя.

Лучше будет, если больной сам купит эту икону, а по окончании лечения эту икону нужно отдать ему.

Эта икона должна быть у всех мастеров, так как она необходима для семейных нужд. Если вы отчитываете неверность супруги или супруга, то к иконе ставятся четыре свечи. Икону обычно держат при чтении заговоров за спиною того, кому вы помогаете воссоединить семью. Целуют икону четырежды – по числу святых мучеников на иконе. Покупают эту икону в женский день и не берут с покупки сдачи.

Она также используется мастерами при молитвах и заговорах о примирении врагов, разведенных супругов, поссорившихся друзей и компаньонов. Без этой иконы обойтись просто невозможно. Покупают эту икону только в четный день.

Требуется при хозяйственных молитвах и заговорах о тех, кто тяжко согрешил, кто пребывает в неволе (тюрьмах и на поселении), а также при срочности отпущения грехов, например, перед тем, как идти на медицинскую операцию или на очень опасное дело.

Икона эта как последняя надежда на всепрощению Милостивого Господа нашего Иисуса Христа, потому как сама Его горячо любимая матушка выступает милосерднолюбивой заступницей за согрешивших вольно или невольно.

Эту икону нельзя покупать в пост.

Почему пасхальное яйцо красят

Этот вопрос в ваших письмах встречается довольно часто, поэтому я хочу ответить сразу всем.

Всем известно, что после праздничной службы, вернувшись из храма домой, первый раз после сорокадневного поста верующие люди садятся за праздничный стол и разговляются, то есть вкушают скоромную пищу, которую перед этим освящают в церкви. Обычно это куличи, творожная пасха и крашеные пасхальные яйца.

Но судя по письмам, не все знают, что обычай красить яйца пришел к нам из раннехристианских времен. В Библии сказано, что у Господа Иисуса Христа была ученица – святая Мария-Магдалина. Она посвятила свою жизнь проповеди христианской веры.

В тот день, когда Иисус Христос воскрес, Мария-Магдалина пришла к римскому императору Тиверию с целью известить его о воскресении Иисуса. В те времена нельзя было являться к императору без подношений и подарков. Не имея возможности одарить императора, Мария-Магдалина по своей бедности принесла ему простое яйцо. И так как истинной целью ее прихода была весть о воскресении Господнем, то, протягивая яйцо, Мария сказала: «Христос воскрес!»

Услышав это, император не поверил и спросил: «Как же может кто-нибудь воскреснуть из мертвых? В это так же трудно поверить, как в то, что это белое яйцо может стать красным!» И в тот же момент на его глазах яйцо изменило свой белый цвет на красный, что и стало подтверждением истины слов Марии-Магдалины. Присутствовавшие при этом люди, подданные и гости, разнесли эту весть повсюду. И в знак этого события, в честь Пресвятой Пасхи, истинно верующие люди вот уже множество веков красят белые яйца в красные и другие цвета, напоминая этим, что в Пасху яйцо поменяло свой цвет на иной.