800 новых заговоров сибирской целительницы Степанова Наталья

Гребенку надевать, женихов к себе зазывать.

Как пчелки на мед летят, на цветики глядят,

Так бы и ко мне женихи спешили.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Мать невесты должна сказать эти слова в тот момент, когда зажгут венчальные свечи:

Господи, помоги,

Господи, благослови.

Пусть у свечей ваших слезы прольются.

И только тогда, когда эти свечи разовьются,

Только тогда муж с женой разойдутся. Аминь.

Когда за столом в третий раз прозвучит «горько» и молодые поцелуются, невесте следует выйти из-за стола, задеть первый угол кольцом, надетым на правую руку, и сказать:

Как ты, угол, неотделим от стены,

Так неотделим будь муж от своей жены.

Аминь.

В первую ночь после венчания невеста должна встать, постелить на пол рубаху мужа, в которой он стоял под венцом, и сказать, встав на нее правой ногой:

Встану я правой ногой

На всего тебя, мой муж дорогой.

Как люди стоят на матери-земле,

Помоги, Богородица, мне, Божией рабе (имя),

Укрепить и соединить.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Как мать-сыра земля

Не может жить без дождя,

Так бы мой муж (имя) не мог без меня.

Как земля без дождя сохнет, щелится,

Так бы и раб Божий (имя)

Без меня, своей жены (имя),

Божией рабы, не мог жить и быть.

Сох бы и скучал, ни минуты покоя не знал,

С друзьями бы не гулял, с бабами,

Девками не изменял, в еде не заедал,

В питье не запивал, ночами во снах не засыпал,

Как мать по дитю тосковал.

Как младенец по материнской груди скучает,

Как мать в разлуке с дитем плачет,

Страдает – вот тебе мой наказ,

Вот тебе заговоренный приказ.

Господь мне навстречу,

Богородицыно благословение.

А тебе (имя) по мне (имя) вечное терпение.

Ключ, замок, а на слова мои оберег.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Делают это, когда муж спит.

Из письма: «…Пишу вам в отчаянии. С мужем я прожила 24 года, почти четверть века. Поженились мы молодыми, имеем двух детей. Я помогла мужу выучиться. Он не хотел учиться, а я уговаривала его, тянула как могла. Выполняла вместе с ним все задания, писала дипломную работу. Он ныл, что устает, я его будила по утрам поцелуями, хотя уставала во сто крат больше. Иногда просто никаких сил не было. Ведь на мне и обеды, и дети, и стирка, и уборка, и огород, и моя основная, очень нелегкая учительская работа. Утром его всегда ждал свежий завтрак, а вечером вкусный ужин. Муж всегда был чистый, наглаженный. Не было ни единого случая, чтобы он ушел на работу в несвежей рубашке.

Раньше он говорил мне: «Одного только боюсь в этой жизни – это потерять тебя, Ниночка!»

И вот теперь, когда у меня пробилась седина, а на лице появились заметные морщинки, он предал меня. Все пошло прахом. Я вовсе не считаю, что эта женщина в чем-то лучше меня. Я учитель, а она санитарка. Она грубая, матерится, любит выпить. А я по натуре всегда выдержанная и спокойная.

Соперница моя полулысая, худая и неинтересная. Несмотря на разницу в возрасте (она на пятнадцать лет моложе меня), я выгляжу не старше ее. Приехала она из Казахстана с матерью. Мать ее владеет черной магией, та и приворожила моего мужа к дочери на спор, чтобы показать свою силу, и даже не пыталась этого скрывать.

Уходя от нас, муж плакал как ребенок, у меня аж сердце разрывалось на части. «Умом понимаю, что тебе она не соперница, – говорил он. – Мизинца она твоего не стоит, Ниночка. Я ведь всем обязан только тебе. Лучшие мои годы – это ты, но… ноги сами туда несут. Помоги мне, если можешь!»

Пока мы с ним жили, она день и ночь звонила. Писала ему письма, да какие – в каждом слове по две ошибки! Друг мужа говорил ему, что она вскоре бросит его как никчемную старую вещь. А муж отвечал, что он и сам это прекрасно знает, но поделать с собой ничего не может.

Моя соперница заставила его купить большую квартиру, причем оформила ее на своего ребенка. Тянет из него все, что только можно: мебель, украшения, одежду. И везде хвалится, что всегда будет только так, как она захочет. А что будет со мной? Я не хочу оставаться одинокой. Я не хочу и не могу без него жить. Н. А. Савченко».

Существует множество эффективных мер, чтобы никто и никогда не смог приворожить вашего мужа. Есть даже специальный оберег, помогающий прожить с мужем до глубокой старости. Хотите его узнать?

В первую среду после Рождества Христова выйдите на перекресток четырех дорог. Встаньте лицом к закату, скрестите четвертый палец с первым и читайте так:

Заря – тело, голова – солнце.

Кровь в мясе, в остове кости.

Все меня видят, все мои слова слышат.

Мать-Земля, четыре дочери, четыре дороги,

Сойдитесь на рабе (имя) мои обереги.

Чтоб к нему не подъехали, не подошли,

Приворотами от своей жены не увели.

Не окормили чтоб, не опоили,

Черным словом спать не уложили:

Ни воском, ни свечой, ни солью, ни слезой,

Ни булавками, ни ножами,

Ни кровью и ни церквями.

Ни на кладбище и ни за столом,

Ни под дверью, ни под окном.

Как от камня нет плоду,

От угля нет цвету,

Нет колдуна на него по всему свету.

Так и не будет проку:

Ни от колдуна, ни от колдуницы,

Ни от старицы, ни от девицы.

На моего мужа нет узды.

Как безымянному персту имени нет,

Так и нет присух на моего мужа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

При последних словах пальцы разъедините.

Из письма: «…После 12 лет супружеской жизни я вдруг поняла, что совершенно не знаю своего мужа. Я всегда думала, что он лентяй и недотепа, простофиля, мямля и… мой второй ребенок. Я любила его, я была ему не только женой, но и нянькой. Прощала все его недостатки. По большому счету, мы с ним были счастливы.

Если вы спросите меня, неужели я не замечала, что он стал мне изменять, я честно скажу: нет! Не было ни отдельной постели, ни загулов, ни поздних возвращений с работы. Он был таким же, как и всегда. Однажды наша кассирша не пришла на работу. Меня попросили съездить к ней домой, чтобы забрать ключи от сейфа.

Я сидела в трамвае, смотрела в окно и вдруг увидела, как мой муж идет с девушкой, нежно обнимая ее за плечо. Влюбленных людей сразу видно: лица их выдают. Меня аж в жар кинуло. Я подскочила к вагоновожатой с просьбой притормозить. Наверное, у меня было такое выражение лица, что она тут же открыла мне дверь. Я выскочила и спряталась в стороне, в кустах. Вскоре они прошли мимо меня. Я шла следом за ними, а они даже не обернулись…

Потом я проследила, в какой дом и в какую квартиру они зашли. Подождав 15 минут, я не выдержала и позвонила. Дверь открыла все та же девица. Она была уже в халате. Отодвинув ее рукой, я быстро прошла вовнутрь. Мой Володя сидел за столом на кухне. Они собирались есть. Я спросила его, кто она такая и почему он торчит здесь в то время, когда должен быть на работе. Мой муж только и ответил:

– Это Лена.

Затем выяснилось (причем он даже не собирался вывернуться или соврать), что они встречаются уже четыре года. В настоящее время Лена беременна и собирается ему родить. Я перевернула все у них на кухне и побежала домой. Он пришел вечером и сказал:

– Я люблю вас обеих. Когда я дома, меня тянет к Лене. Когда я у Лены, меня тянет домой. Я понимаю, что я негодяй, но ничего не могу поделать. Иногда мне хочется надеть на себя петлю, потому что не вижу выхода».

Из письма: «…Мой муж связался с женщиной. Уйдет к ней, поживет месяц, а затем возвращается ко мне. Плачет и говорит, что не может без меня и без детей.

– Вы мне снитесь каждую ночь, а приду домой, так меня словно палкой кто-то гонит к этой женщине, – говорит он.

Вот и сегодня в два часа ночи он вдруг вскочил с кровати, бегает как ненормальный, вещи хватает, торопится. Со стороны смотреть – можно подумать, что человек на поезд опаздывает. Я ему: «Саша, Саша», а он даже не слышит. Собрался – и бегом к ней. Через полчаса звонок. Я взяла трубку, она молчит. Я ей говорю: «Долго еще будешь молчать?» Тут она и спрашивает: «Он уже убежал ко мне?» Я говорю, что да. Она засмеялась и положила трубку. Знаете, чего я боюсь? Боюсь, что убью его и ее. Нет больше сил, ревность меня скрутила».

В таких случаях поможет отсуха. Предупреждаю, она очень сильная.

Ой вы, покойники, ой вы, мертвяки.

По своим могилам вы спите,

На белый свет не глядите.

Аождя вы не боитесь,

От снега не мерзнете.

Зори вы не встречаете,

Ни по кому не скучаете!

Пусть же и раб Божий (имя)

По рабе (имя) не скучает,

Не видит никогда и не знает.

Слов ее не боится,

За стол вдвоем с ней не садится,

В постель с рабой (имя) не ложится.

Губ ее не целует, груди ее не милует,

Имя ее не произносит.

Пусть (имя) рабу (имя) бросит.

Никто мой заговор не перебьет,

Не переделает наоборот.

Слова мои без замка.

Дело мое без ключа.

Не открыть, не переломить.

Ключ. Замок. Язык.

Аминь. Аминь. Аминь.

На Великий Четверг (перед Пасхой) с двух катушек скрутите одну нитку, положите ее поперек порога. Когда муж перешагнет через нитку, завяжите ее посередине узлом и спрячьте куда-нибудь.

Когда будете завязывать узел, скажите:

Раб Божий (имя) и я, Его нитка,

Вместе скручены, плотно сверчены.

Как на этой нитке узел не развяжется,

Так и он со мной никогда не расстанется.

Выкиньте из своего шкафа красивые платья, пересчитайте их и прочитайте заговор. Вместо цифры 12, указанной в заговоре, говорите то число, сколько у вас нарядов.

(12) моих платьев, все красивые.

Я в (12) платьях всех красивее.

Как люди не могут ходить без платьев,

Так и ты (имя)

Не сможешь быть без меня.

Читают этот приворот на Пасху.

Положите под правую голую пятку фотографию мужа. Перенесите весь свой вес на эту пятку, прижав лик любимого, и скажите:

Как мое тело сильно тебя давит,

Так и любовь ко мне пусть тебя давит.

Как твоему телу тяжело от моей пятки,

Так и твоему сердцу тяжело будет без меня.

Аминь.

Наговаривают на сахар, как только принесут его из магазина (до того как кто-нибудь насыпет его в чай).

Наговорив, проследите, чтобы первым чай выпил ваш муж.

Выйду, не перекрестясь, уйду, не благословясь.

До первой поляны, до первой осины,

До первой зыбкой трясины.

Ветра вы полевые, ветра вы луговые,

Заберите мои слова.

Несите их, тащите их,

Всадите их в раба Божьего (имя),

Чтоб он думал и страдал,

На уме, на разуме держал.

Днем при Солнце, ночью при Луне рабу (имя),

В питье не запивал, в еде не заедал.

Как не может жить он без ноги,

Как не может жить он без руки,

Без своих глаз, без крови и печени,

Как мертвому не быть без земли,

Рыбе не жить без воды,

Так и он, раб Божий (имя),

Пусть сутки не минует,

Ночь не переночует, тянется ко мне,

Божьей рабе (имя).

Будьте мои слова крепки и лепки.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Дождитесь, когда на кладбище похоронят последнего за день покойника и все уедут.

Посадите на могиле боб, но не красный, не белый, а черный. При этом нужно сказать так:

Как в Судный день Господь будет судить,

Прощать и воскрешать

Всех мертвых от первого до последнего,

Так и ты, раб Божий (имя мужа), меня прости.

И да воскреснет твоя ко мне любовь.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Замачивают двенадцать бобов, а затем ночью (в 12 часов) снимают с них кожицу.

Эту кожицу кладут в стакан с водой, начитывают на воду заговор, а затем подливают ее своему любимому. Кожицу с бобов нужно съесть самой.

Читают так:

Как вы, бобы, не бываете

И не вырастаете без своей кожи,

Так чтоб и раб Божий (имя)

Без меня не был и не жил,

Страдал и тужил по мне, Божьей рабе (имя).

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Поставьте тазик так, чтобы в воде отражалась Луна. Заголите зад над тазом, как бы заглядывая им в таз, и скажите:

Как моя задница себя не видит,

Так чтоб во веки веков не видела

Я для себя соперниц. Аминь.

(оморочка)

Кто знает эти заговорные слова, того муж считает умницей-разумницей. Какую бы глупость ни сказала жена, для мужа это будет неписаным законом.

Заплетают косы и не расплетают их три дня. На четвертый день встают в три часа ночи, расчесывают волосы и говорят:

На голове волоса,

В руке у меня моя коса,

В зубах у меня мой ум.

Что бы я ни сказала,

Тем самым свой ум показала.

Как слушают люди церковные колокола,

Так пусть весь век мой муж

Слушает мои слова.

Ключ, замок, язык.

Аминь. Аминь. Аминь.

Однажды ко мне пришла женщина и удивила меня просьбой: «Наталья Ивановна, у меня единственный сын. Он женится через неделю. Если можно, приворожите его к будущей жене, чтобы он никогда ее не оставил, как когда-то оставил меня муж. Я столько вытерпела, пока подняла сына. Работала на двух работах, чтобы он ел досыта. Отбивала от плохих друзей, чтобы по кривой дорожке не пошел. Дала ему образование. Сами знаете, что кругом творится, не хочу я, чтобы он детей, как кукушат, бросал. Сотворите для него самый крепкий приворот, и больше мне нечего будет просить у судьбы. Ведь если сын с женой будут счастливы, то и я доживу свой век в покое».

Стоит старое кладбище,

Там никого не хоронят,

Не отпевают и не поминают.

На том кладбище есть одна могила,

В могиле той тот, кого любовь погубила.

Не мог он без своей любви жить:

Ни часа быть, ни минуты миновать,

Ни есть, ни спать.

Съела его любовь-тоска,

Лежит на надгробье каменная доска.

Ой вы двенадцать братьев,