Паутина Валеева Анастасия
А Димка, простая душа, ему как исповеди перед паханом, всю свою жизнь разложил. И попросил взять его в дело. Себя в авторитеты не прочил. Рановато ему еще. Но со многими авторитетами на зоне Гришаня был в большой дружбе. И это не скрывал, похвалялся перед Ленчиком. И Пузо его уже как лучшего друга, по плечу стал похлопывать. А потом вытер сальный рот салфеткой и сказал:
– Вижу ты, Гришаня, парень ничего. А мне такие нужны. Но для начала придется тебя проверить в деле. Дело так себе, пустяк.
Гришаня обиделся, хотя и постарался обиды не показать. Его тюрьма да зона проверяла и не сломала. Западло ему.
Но Пузо налил еще по стопке.
– Ты не серчай, браток. Но у нас со всеми пацанами так. Прежде чем взять в серьезное дело, проверяем на пустяковом. Потому и нет хероты среди моих братков. Если согласен, то разговор пойдет конкретный?
Не по душе Димону все это, да куда денешься? Тут он родился, рос, в люди вышел. И если Пузо не врет насчет порядка, что всех проверяют, то пусть. Раз всех испытывают, то пусть и его испытают. Гришаня не подведет. Не гнилой он пацан. И никого не подводил. Случалось, немного язык распускал не по делу, так за это учили его старшие братки, и Гришаня на них не в обиде. Сам знал, любит поболтать. Такой вот грех. С ним на свет появился. Таким мамаша родила.
– Ладно. Я согласен, – сказал Гришаня, хотя сказал и без особой радости.
Ленчик Пузо широко улыбнулся, в очередной раз хлопнув Димона по плечу.
– Я рад, что в тебе не ошибся. Ты наш пацан. Давай еще по сто грамм, – и он плесканул из бутылки. Водка была хорошая. Давно Гришаня не баловался такой. Да и закусочка соответственно.
Через пару дней они встретились опять. Только на этот раз Пузо был не один. С ним за столом сидели двое мужиков.
Гришаня на вид прикинул их возраст. Одному по его прикидкам за тридцать пять. А другому если только тридцать. Судя по лицам, серьезные братки.
Пузо познакомил их. Того, что постарше, звали Нельсоном. А другого – Зубком.
Так вот сразу, трудно было определить их масть. Гришаня почему-то решил, что оба из блатных. Да и подозрительные они какие-то. Все молчат и молчат, а глазами так и шныряют на Гришаню. Только ему на них плевать. Он себе цену знает, и продаваться, как баба, не собирается.
– Пойдешь с ними, – не особенно пускаясь в подробности, сказал Пузо, как бы задумавшись о чем-то. – По хлебальнику надо одному настучать. Они покажут тебе его. Ну, а потом поговорим о настоящем деле. Но сначала покажешь свои способности.
Гришаня чуть не рассмеялся Ленчику прямо в лицо. Ну и дело поручил ему пузатый. Знал бы он, как Гришаня дрался в тюряге, отвоевывая свою независимость.
– Слушай их, – кивнул Пузо на Нельсона с Зубком, так и не проронивших ни слова. – Они тебе объяснят все более подробно.
Потом Пузо отвез их в зачуханное кафе под названием «Весна», о чем-то переговорил с барменом и уехал. А они остались.
Зубок достал на стол две бутылки водки, чему Гришаня здорово обрадовался. И на душе стало веселей, как только опростал пару стопарей. На сухую сидеть нудно. Хорошо хоть водочки прихватили.
– Ты хоть не наклюкайся, а то под стол упадешь, – последовало от Зубка короткое замечание. Он Гришане не понравился. Такие люди не предсказуемы. От них всегда следует ожидать опасности.
Но Нельсон был более снисходителен. Встрял за Гришаню.
– Ладно тебе. Оставь парня в покое. Пусть выпьет. Ему сейчас кулаками махать, – сказал он и налил Гришане очередную стопку.
Но Димон Гришин и сам за себя постоять может, если что, и уж за словом в карман не полезет. Всегда знает, что сказать.
– Ты еще не знаешь, сколько мне надо выпить, чтобы упасть под стол, – ответил он Зубку. Но тот не настроен был слушать болтовню, резко остановил его, сказав:
– Слушай, давай без выпендрежа. Лучше глянь, вон он пришел, за стол сел, – кивком головы показал он на Федора, потом продолжил. – Как закосеет, вытащишь его на улицу, и с глаз долой на задворки. Там за кофейной уютно будет с ним толковать. Пару раз врежешь, а там поглядим, что с ним дальше делать. Все понял?
– Не маленький, понял, – не очень дружелюбно ответил Гришаня и налил себе еще стопарь. Выпил, потом обернулся.
Сразу определил, мужик тот не из слабаков. Высокий и широк в плечах. Да и ручищи, как рычаги. Если заедет в хавальник, мало не покажется. Только и с такими Гришане приходилось управляться, и сейчас он это докажет. Пусть Зубок с Нельсоном оценят его работу.
Потом, когда за кафе Гришаня врезал тому высокому в скулу, даже сам удивился, как легко он с ним управился. Возиться с таким не интересно. Растянулся тот на траве трупом и лежит не шевелится.
– Он чего, откинулся? – обеспокоено спросил Гришаня, когда Зубок деловито стал обшаривать карманы у лежачего. Достал его ксиву.
– Гляди, такой откинется, – торопливо ответил Зубок, сунув руку Туманову под левую подмышку. – Дрыхнет, сука! Вырубил ты его.
И Гришаня растерялся, не знал, что дальше с ним делать. Бить лежачего не хотелось. Вдруг он увидел, что Зубок достал у лежачего из кобуры пистолет и передернул его, закрутив конец ствола носовым платком. «Зачем он это делает?» – хотел спросить Гришаня.
Нельсон стоял рядом и посматривал по сторонам. Гришаня глянул на него, но Нельсон упрямо старался не замечать происходящего.
На территории завода маневровый тепловоз гонял по железнодорожному пути вагоны и от натуги громко тарахтел.
– Зубок, ты спятил! – крикнул Гришаня, увидев, как тот направил ствол пистолета на него. Догадка к нему пришла слишком поздно.
Из-за грохота тепловоза выстрела никто не услышал. Зубок вдруг резко, точно в спине у него была пружина, распрямился, поднес пистолет к груди Гришане и нажал на курок, всадив пулю в сердце.
Прежде, чем умереть, Димон Гришин успел заметить, как все опрокинулось перед ним и стало погружаться в темноту.
А Зубок быстро стер платочком с рукояти пистолета свои отпечатки и вложил его в правую руку лежащему на траве Федору. Он убийца.
Нельсон торопил его, опасаясь, чтобы их не заметили тут. Вдруг какой-нибудь идиот вздумает забрести сюда. И они быстро ушли.
За углом забора, огораживающего завод, стояли белые «жигули» восьмой модели. Оба подошли, быстро сели в машину. Но прежде, чем уехать, Зубок достал сотовый и набрал номер.
– Алло, милиция? Убийство за кафе «Весна». Адрес?! – он выглянул в окно, пробежал взглядом по углам близстоящих домов, отыскивая табличку с названием улицы, но так и не нашел и сказал: – Да это кафе возле завода «Монолит». Приезжайте, я вас жду за кафе.
Но дожидаться приезда милиции они с Нельсоном не стали.
Резко вырулив на проезжую часть, белая «восьмерка» быстро набрала скорость, и обгоняя машины помчалась по проспекту.
Глава 18
Попался Виктор Верзников по-глупому. До этого уже имел две ходки по серьезным статьям. Начал еще с малолетки. А потом закрутило его, как в водовороте и понесло. Только успевай года отсчитывать. Но к двадцати восьми, уже стал уважаемым человеком, пользующимся авторитетом у братков. И, как оказалось, у ментов был под прицелом. Один сыскарь по фамилии Туманов так и сидел на хвосте.
Верные люди предупредили, что мент ночей не спит, беспокоится о нем грешном. Но Верзила отнесся к этому несерьезно. В конце концов, на то они и менты, чтобы беспокоиться о таких как он. Только вряд ли у него чего выйдет, потому как чист Верзила перед законом и цапануть ментам его не за что. Так, во всяком случаи, думал он сам.
Но и опер Туманов оказался не промах.
Была у Виктора Верзникова одна страсть, отказать в которой любвеобильный Верзила себе не мог. Да и не в его это правилах, отказывать.
Обычно «телок» снимал в ресторане «Славянский». Заезжал поужинать и пока ужинал, швейцар, бывший офицер подводник, тем временем выбирал для него очередную красотку.
В этот раз швейцар Петруша подвел к столику Верзилы рыжеволосую длинноногую девку с пышным бюстом и изумительно голубыми глазами, в которых проявлялось нескрываемое желание отдаться Верзиле как можно скорей. Высокий парень ей понравился.
Верзила как раз заканчивал ужин. Похотливо глянул на аппетитную красавицу. Вроде, раньше не видел ее здесь. Из новеньких, наверное. Решила подзаработать передком. А Верзила не против. Если рыжеволосая хорошо себя зарекомендует, он не поскупится на «зелень».
– Я ее беру, – сказал он Петруше, наградив старика за труд десятью долларами. Выплатил положенную таксу, не нарушая порядка.
В ресторане, сердобольный швейцар открыл свой маленький бизнес – поставлял нуждающимся клиентам девочек. С этого он имел хороший навар. Верзила еще как-то подумал, подослать к нему ребяток, чтоб хорошенько тряхнули старого. Доход имеет, а не делится.
Но сейчас Верзила взял со стола бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет с коньячной начинкой, решил побаловать рыжеволосую.
– Ну, пойдем, крошка, – сказал он рыжеволосой, легонько хлопнув ее по упругой попке. Молодец Петруша, товар подкинул что надо.
В ответ девица только улыбнулась и походкой манекенщицы направилась к дверям. Верзила последовал за ней.
– Желаю приятно провести время, – расплылся Петруша в любезностях, и с легким поклоном раскрыл перед Верзилой дверь.
Над городом нависла ночь. И стоя под козырьком ресторанного подъезда, Верзила заскучал, поглядывая на томящуюся от скуки красавицу. Видно в ее планы не входило вот так терять время впустую. Ей платят не за это, а за конкретную работу. Ее она готова выполнить хоть сейчас, за углом ресторана. И она не понимала, почему клиент тянет? Если она его не устраивает, тогда зачем снимал ее?
А Верзила думал. Вести «телку» домой было нельзя. Сегодня мать вернулась из больницы, где провела почти месяц после очередного сердечного приступа. А другого жилья Виктор не имел.
Видя его нерешительность, девица вдруг предложила сама:
– Мы можем это сделать в машине. Если она у тебя есть?
Есть ли у Верзилы машина? Она что, насмехается над ним? Но мысль дельная и Верзиле понравилась. Он посмотрел на свой «форд».
«Да чего я голову ломаю? Разложить ее на заднем сиденье, и всё. Тем более, чувствуется, она к этому привычная», – подумал он, решив не утруждать себя длительной возней.
На все Верзиле понадобилось двадцать минут. Отъехали в темный переулок, и разложив рыжеволосую, Верзила вдоволь насладился ее телом, успев за это короткое время изрядно выложиться. Оставалось только застегнуть брюки и выпроводить девицу из машины.
Верзила несколько отвлекся и вдруг услышал негромкий стук в боковое стекло. Сначала не понял, не рассмотрел рожу наглеца, расценив такие действия как посягательство на его спокойствие. За такое и не жалко по роже съездить. Кто осмелился потревожить его?
– Чего тебе? – Верзила нажал кнопку стеклоподъемника и немного опустил стекло. И удивился. На него уставилась морда в милицейской фуражке. А рядом улыбающаяся харя сыскаря Туманова.
И сразу все внутри Верзилы опустилось. Неприятно засосало под ложечкой. «Неужели, вляпался?» – спросил он у себя, глянув на голую девицу. Та, с перепугу запуталась в колготках, никак не оденется.
– Дура! – рявкнул на рыжеволосую. Мельтешит она голой задницей перед ментовскими рожами. А те фотоаппарат приставили и пару кадров щелкнуть успели. Запечатлели ее во всей красе. А рядом его, Верзилу. Только Виктору на это как-то так. Пусть поглядят на досуге, каких он баб имеет. Им иметь таких не придется. Не хватит ментовского жалованья.
Видно пас его сыскарь Туманов не зря, раз появился тут со своей ментовской сворой. Но с другой стороны, что тут такого, если Верзила поразвлекался с девушкой в своей машине? Разве это воспрещается законом?
Об этом он тут же спросил у Туманова, а сердце уже почувствовало беду. Говорили ему, что сыскарь этот на выдумки мастак. Неужели придумал против Верзилы какую-то каверзу?
И Верзила не ошибся.
– Нет, конечно, заниматься любовью с девушками тебе не запрещается, – улыбнулся мент и тут же ошарашил: – Только это не тот случай. Разве ты еще не понял, парень?
Верзила занервничал. О чем толкует, ментяра?
– Погоди, начальник, не гони. Какой такой случай? Про что ты? Я ведь ее силком в машину не тащил. Клянусь. Спроси у нее сам.
– Да тут хоть клянись, хоть нет… «Телка» твоя – несовершеннолетняя. Вот так, Верзила. Вляпался ты по самые небалуй. Теперь сам делай выводы, – предложил ему Туманов, как будто подобрев.
А Верзила почувствовал, как рубашка от пота прилипла к спине. «Вот это да! Если мент не врет и эта тварь – малолетка …» – ему стало страшно додумывать. Попасть в третий раз в тюрягу да по такой статье…
Он покосился на рыжеволосую, и вспомнил про швейцара. «Ну, Петруша, сука! Удружил. Подставу сделал, козел. На ментов сработал.»
– Ну, чего решил, развратник? – спросил Туманов у Верзилы, а сам уже рацию приготовил, машину вызвать.
Всю дальнейшую процедуру Верзила знал на зубок: сейчас его отвезут в медицинское учреждение, чтобы врачи засвидетельствовали наличие полового акта. И эту рыжеволосую сучку отвезут на мазок, чтобы не растеряла все то, что влил в нее Верзила. И тогда уже ни один адвокат не поможет отмазаться.
«А может, мент на понт берет? – Появилась в голове Верзилы слабая надежда. – Глядя на эту девчонку, не скажешь, что она несовершеннолетняя.»
– Послушай, – обратился Верзила к Федору, – а ты часом не лепишь мне по ушам? Что-то не похожа эта бабец на несовершеннолетнюю.
– А вот мы сейчас и проверим, – как бы с неохотой ответил Туманов и достал из папки паспорт, открыл его и показал Верзиле.
И проверять пришлось Виктору Верзникову. Сначала он глянул на фотографию, сличив ее с мордашкой молоденькой красотки. Сомнений быть не могло. Ее фотка. Похожа в тютельку. Потом Верзила прочитал фамилию, имя, отчество молодой шалашовки, год ее рождения и чуть не придушил девчонку. Спасибо, менты не дали.
– Тебе пятнадцать лет? – яростно заорал он на плачущую малолетку.
– Да, – ответила та, облачившись, наконец в одежду.
Верзила схватился за голову.
– Ах ты, дрянь! И на кой черт я только связался с тобой?
Менты стояли рядом, посмеивались. Свою работу они сделали. Теперь Верзиле не отвертеться. И он сам это понимал, хотя и не оставлял надежды уладить дело. Менты ведь тоже люди. Если дать им много денег?.. И этой малолетке дать?..
– Можно с вами поговорить? – стараясь казаться вежливым, спросил Верзила у Федора, попутно кое-что придумав. В голову ему пришла и другая мысль. Правда, она менее стоящая, чем первая. Но если с деньгами не получится, Верзила решил реализовать ее.
– Ну, давай. Попробуй, поговори, – согласился Федор, улыбнувшись. Но за внешней раскрепощенностью Туманова, скрывалось огромное внутреннее напряжение. Готов был опер ко всякого рода неожиданностям. А Верзила недооценил оперуполномоченного уголовного розыска.
– Давайте отойдем. Не хочу при этих говорить, – кивнул Верзила на трех сотрудников в гражданке и одного в форме с лейтенантскими погонами.
Федор не возражал против такого расклада. Все они, эти криминальные «бычки» одинаковы. Героев из себя строят, пока им не прищемишь одно место. Тогда они делаются добрейшими людьми и быстро соглашаются на дружбу с опером.
– Ну, давай, отойдем, – сказал Федор, на всякий случай, вытащив правую руку из кармана, и шагнул за Верзилой под тень близстоящего дома.
Когда они отошли шагов на десять, Верзила сразу преобразился. На лице улыбочка, похожая на оскал, а в глазах не столько просьбы, сколько деловитости пойти с ментом на компромисс.
– Слушай, гражданин начальник, давай это дело уладим по мирному. Я свой поступок готов загладить, ну скажем десятью тысячами долларов. Идет? Пять штук отдаю сразу. Сейчас с тобой заедем, тут недалеко, и получишь остальные пять. Штуку даю малолетке. Думаю, и тебе и твоим волкодавам хватит сполна. Согласен?
Но Федор был настроен на другое предложение Верзилы. Его интересовало только согласие на сотрудничество Верзилы. Сделать того своим бесценным агентом. И Верзила понял, такого твердолобого долларами не проймешь. В башке сразу возникла та, другая мысль, которую он отложил на потом. Вот сейчас, самое время пока они вдвоем.
– Ну, как знаешь. Я тебе предлагал лучший вариант, – без настроения проговорил Верзила и вдруг замахнулся. Но не сверху, как это в основном распространено, а снизу.
Удар у Верзилы был поставлен хорошо и предназначался Туманову в пуповину. Нож с выкидным лезвием Верзила выхватил из рукава пиджака. Когда его стали обыскивать, он нарочно поднял руки над головой. Только теперь Федор догадался об этом. И успел приготовиться к захвату.
Кожаная папка, набитая бумагами была у него в левой руке. Ее Федор и подставил под нож. Хотя как успел он заметить, для Верзилы было не главное, уложит ли он мента или всего лишь заставит испугаться на какое-то время. Главное – убежать. Две, три минуты замешательства оперативника, сыграют в его пользу.
Когда лезвие ножа воткнулось в папку, Верзила резко повернулся.
Такой прыти Федору еще не приходилось видеть. Рост у него не меньше двух метров, и так рвануть с места, не каждому дано. А рванул он как первоклассный бегун. Его подгонял страх за собственную шкуру. Попасть на нары по такой статье и быть потом опущенным? Лучше смерть. А еще лучше смотаться сейчас и исчезнуть из Москвы. Хотя бы на полгода. А потом все утихнет и он вернется.
Только не долгой оказалась дистанция прыткого бегуна. Пробежал он не более пяти метров, когда догонявший его Федор применил подсечку.
Верзила грохнулся на тротуар, услышал позади топот ментовских ботинок. Потом его окружили и немного поколотили ногами. Был повод забить до смерти, все-таки он покушался на жизнь капитана Туманова. Но Федор пожалел его.
– Ладно. Хватит с него. Вижу он уже осознал свою вину, – сказал он.
Лежа на асфальте с разбитой мордой, Верзила поспешил ответить:
– Да, да. Я все осознал. Только не бейте. Сдохну, какой вам прок будет тогда?
– Вот, – указал на него Федор, улыбаясь. – Правильно говорит.
Потом, когда Верзилу подняли с асфальта и повели к приехавшей машине, он обернулся к Туманову. Уже отошел от побоев.
– Ненавижу вас, ментов, – выплевывая остатки выбитых зубов, злобно произнес он. Обида брала, что с ним так поступили.
Федор на это не обиделся. Наоборот, чувствуя свое превосходство, расхохотался прямо в разбитое лицо Верзиле. Пусть позлится.
– А ты и воров ненавидишь, – сказал весело. – И знаешь почему?
В злых глазах Верзилы появилось смятение. Ох, и ловок этот мент. А Туманов продолжил его обличать:
– Потому что завидуешь им. Знаешь, что самому тебе вором не быть никогда. Так что лучше полезай в машину и не надо больше таких фокусов, – показал он порезанную папку. – А то я пристрелю тебя. И никто с меня не спросит за такого баклана. Лучше будь паинькой.
И Верзилу затолкали в «Уазик».
– Куда его? – спросил водитель милиционер.
– В больницу, на освидетельствование. Девчонку изнасиловал, – ответил один в штатском, поигрывая в руке резиновой палкой.
– Так может его лучше сразу на свалку отвезти? – полный сержант водитель был настроен пошутить. У него было хорошее настроение.
Верзила на это скроил обиженную физиономию и отвернулся.
А подошедший капитан Туманов, заглядывая в его обиженную физиономию, съязвил:
– Что ты? Такой товар на свалку? Ты его задницу видел? Это же сокровище. Кладезь. Давняя мечта для петушатников.
Верзила чуть не расплакался. Всю жизнь ему сломали мусора.
Глава 19
Федор сидел за столом, а перед ним на стуле – Верзила. Теперь уже в нем не было такой прыти, как вчера. Сидит и не отрывает затравленный взгляд от пола. Он ненавидел ментов. Но Туманов оказался прав, воров он ненавидел еще больше, зная какую неправильную они ведут жизнь. Для этих современных выскочек, которые иногда получали воровской титул за большие деньги, не было ничего святого и ничего общего со старыми ворами, для которых воровская честь была дороже жизни.
Знал Виктор Верзников одного такого. Довелось вместе чалиться. Потом умер старик прямо у него на руках. Это был настоящий вор, не фуфло.
А те, другие, которых он узнал позднее – отступники воровского мира. Сидят на шеях правильных пацанов и совсем забыли про понятия. Правят криминальным миром нечестно.
Туманов недолго рассматривал Верзилу.
– Ну что? Как жить думаешь дальше? – спросил он, пытаясь разговорить Верзилу. Но тот не отреагировал. Понимал, к чему клонит капитан, только тяжело переломить себя. А все же придется. И Верзила это знал. А еще он слышал, что Туманов мент – порядочный и слово держать умеет. Если обещает примять дело с малолеткой. Значит, так и будет.
– Ладно, гражданин начальник. Твоя взяла. Можешь записать меня в отряд сук.
Вот на это Федор обиделся. Так глянул на Верзилу, что у того внутри похолодело. Понял, не то сморозил. Только слово уже не вернешь.
– Ну, зачем же так грубо? – сказал Федор мягко, но тут же голос сорвался, погрубел. – Ты с малолетства только и делал, что воровал. Сначала обирал пьяных. Тайком выворачивая карманы, чтобы мама не узнала. Потом лазил в форточки на первых этажах. А подрос, грабить стал. Уже по крупному. И до убийства дошел. За это ведь мотал последний срок?
Верзиле не хотелось ворошить в памяти то, за что отсидел сполна. Он молчал, опустив голову, боясь даже взглянуть на капитана Туманова. Рассердил мента. Ляпнул, не подумавши как следует.
– Как ты думаешь, Верзников, чего с таким букетом заслуживаешь?
– Я за прошлые грехи ответил. Теперь никуда не лезу.
Федор не стал доказывать обратное, сказав лишь:
– Пусть так. Ты ответил. А теперь постарайся сделать так, чтобы и другие ответили, – помолчал и добавил: – Да и выбора у тебя нет, если говорить откровенно. Ты же грамотный, сам все понимаешь.
Верзила молча кивнул, давая понять, что принимает условия предложенные капитаном Тумановым.
– Неделю назад возле ресторана «Арбатский» застрелили капитана Орехова. Отличный был опер. И человек. У него двое детей малолетних осталось. Может, ты знаешь, чья работа? – спросил капитан.
Все лицо Верзилы покрылось каплями пота, так трудно сделать первый шаг. И Туманов это знает, потому и не давит на парня. Голос звучит мягко, даже доверительно, как у старого приятеля.
– Ну, Виктор. Смелее. Плюнь на них всех. В этой жизни каждый сам за себя. Да и никто не узнает об этом. Слово даю. Только ты, и я.
Здоровенный парень чуть не расплакался. Ведь теперь уважать себя перестанет, раз заделался стукачом.
А капитан, словно угадав его мысли, тихонько назуживает на ушко:
– Это ничего, Витя. С этим жить можно. А вот это, – показал он медицинское заключение подтверждающее, что половой акт был, – удавка для тебя. Вот о чем думать надо. Как тюрьмы избежать. А ее избежать можно, если ты поможешь органам. То есть, мне. Понимаешь?
– Леха Вялый вашего мента мачканул. Леха, – озираясь на дверь, проговорил Верзила, немного заикаясь от волнения, и точно расплылся по жесткому стулу, отшлифованному до блеска задницами таких же бедолаг как он.
Этот стул опера прозвали «лобным местом.» Сами на него никогда не садились. Он всегда стоял в сторонке, крепко сколоченный, с небольшими подлокотниками, нетерпеливо дожидаясь очередного своего седока. И только когда тот появлялся в кабинете, стул выставляли на середину, предоставляя эксклюзивное право некоторое время посидеть на нем.
Если бы не спинка на стуле и не подлокотники, Верзила бы упал. А теперь запрокинул голову и несколько минут сидел в томительном молчании, ожидая, что скажет капитан.
Туманов положил перед ним чистый лист бумаги и авторучку.
– Пиши. Заявление. От тебя на мое имя. С этого дня ты становишься моим помощником, – Федор никогда не старался унижать людей, даже таких как Верзила, и потому не сказал – агентом. Помощник, более подходящее слово и не так коробит душу.
Верзила подвинулся вместе со стулом ближе к столу, взял дрожащей рукой авторучку.
– Может, не надо писать, гражданин начальник? Я слышал, у вас стучат на словах?
– Стучат по всякому. Но это первая твоя помощь мне. И я хочу, чтобы она осталась запечатленной на бумаге. Для истории, – шутливо проговорил Федор и добавил: – Не сомневайся, о твоей писанине никто не узнает. Даже мой начальник не будет знать о тебе. Мы же с тобой не заключаем контракта. И встречаться будем так, чтобы никто не знал. Понял меня?
– Понял, – опустошенным голосом ответил Верзила, старательно выводя на листе каракули. Упаси бог, если об этой бумаге будет известно самому Лехе Вялому. Не жить тогда Верзиле. Вора сдал.
– Пиши во всех деталях. Откуда у тебя такие сведения. Был ли кто еще из братков при этом. И куда Леха спрятал оружие? Если, конечно, знаешь, – подсказывал Федор. Понял, Верзила знает все про Вялого.
Верзила написал. Поставил дату и подписался. Последний раз взглянул на исписанный лист и молча подвинул его капитану.
Странно, но на душе у него стало легче. Будто все это время он ждал исполнения приговора. И вот его исполнили. В самую душу. Очистив ее от всякой скверны. И теперь в ней осталось все только светлое и хорошее. Даже подумал: «А может прав капитан Туманов? Кем я раньше был? Мать, вон, до инфаркта довел.» Расчувствовавшись за свою непутевую жизнь, спросил осторожно:
– Меня теперь куда?
Федор внимательно читал его писанину. Ну и подчерк, ни черта путем не разберешь. Но подпись стоит разборчивая, а это самое главное. Услышав вопрос Верзилы, оторвал взгляд от бумаги, глянул на него с удивлением.
– Как куда? Домой пойдешь. Мать уже беспокоится. Звонила дежурному.
Верзила обрадовался. Не ошибся он в капитане Туманове. Стоящий он мужик и справедливый. Не то, что другие менты, с кем ему доводилось встречаться.
– Машина твоя на автостоянке. Заберешь. С ней проблем не будет. И живи себе, как жил. Ходи к своим браткам, смотри и слушай. Но ничего не записывай. Надейся на память. Встречаться будем нечасто. Мне не звони. Я сам иногда буду тебе позванивать на сотовый. И держи язык за зубами. Если не хочешь башку потерять, – предупредил капитан, возвращая Верзиле трубку мобильника.
– Я все понял, гражданин начальник, – улыбнувшись, проговорил Верзила. Радость так и распирала его. Все утряслось, и ему не придется идти на зону по позорной статье.
– Я постараюсь, гражданин начальник, – пообещал он.
Федор укоризненно покачал головой.
– Да прекрати ты ко мне так обращаться. Вот заладил. Называй просто: по имени, отчеству. Федор Николаевич. Если будешь звать просто по отчеству, я не обижусь. Меня многие так называют.
– Я не возражаю. Николаич, звучит даже лучше, чем гражданин начальник, – но для первого раза решил Туманова назвать по имени и отчеству, сказал: – Федор Николаевич, ну так я пойду?
– Иди. Я тебя не держу, Виктор, – ответил Туманов, назвав Верзилу по имени, отчего у того сделалось теплее на душе.
Уже у двери Верзила остановился и виновато сказал:
– Федор Николаевич, ты меня извини. Ну, что я ножом в тебя …
Казалось, Туманов об этом уже забыл. Сейчас его больше заботило то, что написал Верзила про Леху Вялого.
– Перестань, Виктор, – сказал он и тут же добавил: – Будем считать это маленьким недоразумением. Идет?
– Идет, Николаич, – осмелился Верзила назвать Туманова просто по отчеству и чтобы окончательно успокоиться, решил спросить про малолетку, на которой его словили менты.
– А что с девчонкой? – спросил он и заметил недоуменный взгляд капитана.
– Да с ней все в порядке. Она в форме. Наверное, опять клиента подыскивает. Жить-то надо. Кстати, ты ей понравился. Не уронил честь молодецкую. Хвалила она тебя.
Верзилу удивило, с какой легкостью говорил об этом капитан.
– Так значит с ней у меня проблем не будет?
– Какие проблемы, Витя? Если она тебе приглянулась, могу дать телефон ее. Работает по высшему классу, – подмигнул Туманов.
Такой расклад удивил Верзилу еще больше. Ну и дела. Малолетку сватает ему капитан!
– Но она же несовершеннолетняя …
– Кто тебе сказал? – Туманов старался спрятать улыбку.
– Ты и сказал. Паспорт показал… – без уверенности в голосе произнес Верзила растерянно.
Федор усмехнулся. Ловко одурачил недотепу Верзилу. Вот уж действительно верна поговорка: большой под небо, а дурной как пень.
– Да все нормально. Ей уже – двадцать четыре. Это она выглядит так молодо. Кстати, она тоже работает на меня.
Чтобы устоять на ногах, Верзила прислонился спиной к двери и мучительно застонал. Дверь открылась, и он очутился в коридоре. И произошло это в то самое время, когда Верзила собирался обласкать хитрого капитана самыми последними словами и плюнуть в его ментовскую рожу. Тогда бы уж точно никакой дружбы у них не получилось.
Но, постояв немного в коридоре, Верзила отошел от злости и поплелся к выходу, рассуждая в оправдание Туманову: «На то он и опер, чтобы быть умнее и хитрее преступника.»
В этот вечер он никуда из дома не пошел. Напился до чертиков.
Глава 20
Прокололся Верзила, как это часто бывает случайно. Хотя в случайности и никогда не верил, относя их на счет предрассудков.
Обычно дань за «крышу» пацаны забирали из кафе «Весна» днем. Контакт был только с самой директрисой и, причем, с глазу на глаз. Без посторонних.
Но тут днем не получилось. И Сашка Шнырь, которого директриса хорошо знала, позвонил ей и сообщил, что приедет вечером. Хотя для того, кто платит, не было большой разницы, когда это произойдет. Главное, что с деньгами расстаться все равно придется.
Директриса завернула положенную сумму в бумагу и оставила барменше. Сама этих мздоимцев ждать не стала. Других забот полно.
Туманов с Верзилой сидели за столиком потягивали пивко и разговаривали. Кое-что надо было обсудить. Вот Федор и вызвал Верзилу.
Барменша видела их вместе не часто. Верзила ей доверия не внушал. Да и вел себя грубо, частенько отпускал девушке хамские шуточки. А вот его знакомый, судя по всему, был человеком неплохим.
В тот вечер они не знали, что со стороны завода к дверям кафе подъехала серая «девятка» и из нее вышел парень лет двадцати с небольшим. Среди братвы он был обыкновенной «шестеркой», которого использовали для сбора денег. Но с теми, кого Шнырь обирал, вел он себя круто, чтоб лучше уважали.
Шнырь зашел в небольшой коридор, но прежде чем войти, глянул в зал кафе через стеклянные двери. Для предосторожности. И тут же забыл, зачем вообще приехал сюда. «Вот это да!» – изумился он.
Он увидел Верзилу. Тот сидел за столом с капитаном оперативником. Туманова он видел один раз, когда Шныря задержали как свидетеля во время убийства таганского авторитета Саши Костина.
Но Шнырь время зря у ментов не терял, топтался в коридоре, а сам всматривался в лица входящих и выходящих из кабинетов людей. Отличить их от посетителей было несложно. Все, кто здесь работал, вели себя по-хозяйски. И Федора он видел, когда тот входил в свой кабинет. Высокий, уверенный в себе. Такого просто нельзя не запомнить. Шнырь еще тогда, подумал, что он, наверное, главный здесь. К нему в кабинет то и дело заходили другие сотрудники. Но за толстой дверью было не слышно, о чем они говорили. Жаль, не удалось подслушать.
И вот тот самый мент сидит и разговаривает с Витьком Верзилой.
Шнырь постарался, чтобы Верзила его не заметил. Даже за деньгами заходить не стал. Не до них сейчас. Надо срочно Ленчику Пузатому рассказать. Верзила с ментом снюхался. Эта новость поважнее денег.
Едва ли не бегом он преодолел расстояние от дверей кафе до оставленной машины и, вскочив за руль, дал по газам.
В тот же вечер Пузо побазарил с барменшей кафе. Девушку прямо возле кафе усадили в машину и привезли на квартиру, которую Пузо использовал для любовных утех. Теперь совместил пытку с сексом.
После нескольких вопросов касающихся встреч их братка с ментом, опознанного Шнырем, Пузо почувствовал, как в нем взыграла похоть. Просто так отпускать барменшу он не собирался. Она должна стать своей, а для этого необходимо пройти крещение постелью. Так объяснили симпатули. Уж слишком хороша девчонка. Стройные ножки, фигурка и буфера что надо. Да и мордашка ничего. Как не попользоваться такой.
Отказ не принимался, сколько не просила девушка.
А утром ее отвезли прямо к дому, к самому подъезду. Помогли выбраться из машины. Шестеро молодцов старались на ней всю ночь, доводя до безумия. С ума она не сошла, но походка изменилась сразу. На дрожащих ногах девушка добралась до квартиры и наскоро раздевшись бросилась в ванну, чтобы побыстрее смыть остатки грязи и мужского пота. Противно было. В групповухе поучаствовала.
Читать бесплатно другие книги:
